Александр САПОЖНИКОВ: О царской власти с библейской точки зрения

Сапожников Александр Аполлонович — русский православный апологет и публицист. Был председателем Холмской земской управы. Постоянный автор духовного журнала «Странник». Работа выходила отдельным изданием в Петербурге в 1899 году.

Александр САПОЖНИКОВ: О царской власти с библейской точки зренияДела рук Его — истина и суд; все заповеди его верны, тверды на веки и веки, основаны на истине и правоте.

(Пс. 110, 7, 8)

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться,— и нет ничего нового под солнцем.

(Еккл. 1, 9, 10; 3, 15)

Все это происходило с ними (с древними израильтянами), как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков.

(1 Кор. 10,11; Рим. 15, 4)

Разумный человек верит закону, и закон для него верен, как ответ Урима.

(Сир. 33, 3)

I. Вступительные замечания

В последнее время в нашей повременной печати довольно много писали и пишут о преимуществах единоличного управления государством. Разбирают этот вопрос с различных точек зрения: этической, философской, исторической. Со всех этих точек зрения немало и прежде говорилось и за и против царской власти; немало и теперь можно сказать в ту и другую сторону. При пользовании доводами только человеческой мудрости этот вопрос всегда останется открытым. Чтобы получить решение вполне определенное, окончательное, мы рассмотрим этот вопрос с библейской точки зрения, то есть покажем, как относится к царской власти слово Божие.

Конечно, полученное таким путем решение будет окончательным только для лиц, признающих христианство безусловною истиною, а Библию подлинным словом Божиим, данным для руководства и научения всех верующих на все времена.

Людей же, отрицающих истинность христианства или боговдохновенность книг Священного Писания, ничем нельзя убедить; они всегда будут «жить по своим помыслам» и будут «поступать каждый по упорству злого своего сердца» (Иер. 18, 12).

Для всякого верующего христианина решение того или другого вопроса, полученное из слова Божия, есть окончательное и становится для него точным знанием, которое он и будет сберегать (Прит. 10, 14); в то же время неверующие осуждены всегда учиться, по никогда не дойти до познания (2 Тим. 3, 7).

Прием, которым мы пользуемся при исследовании разных вопросов, мы подробно изложили в статье «Что есть истина?», а также в статьях «Историческое назначение России» (глава II) и «Иноверцы и иноземцы в России» (глава II). Все эти статьи знакомы постоянным читателям «Странника». Чтобы не повторяться, мы поставили в эпиграфе этой статьи те изречения Священного Писания, которые преимущественно будут служить нам руководством при исследовании вопроса: а здесь — к тому, что было сказано в указанных статьях, прибавим только мнение св. Григория Богослова о значении рассказанного в Священной Истории: «Полагаю, что заключающееся в Писании не без цели написано… Мы нимало не согласны думать, чтобы и самые малозначительные деяния без какой-либо цели были и писателями подробно описаны и до сего времени сохранены на память. Напротив того, цель их — служить памятниками и уроками, как судить в подобных, если встретятся, обстоятельствах, чтобы мы, следуя сим примерам, как некоторым правилам и предначертанным образцам, могли одного избегать, а другое избирать» (Творения I. С. 61 и 62).

II. Причины гнева Божия на израильтян за желание их поставить себе царя

В общем, как увидим ниже, слово Божие признает пользу и благодетельность царской власти, и Господь дает царям Свое особенное покровительство и поддержку, но есть одно место в Священном Писании (1 Цар. 8), где говорится, что Бог разгневался на израильтян, когда они заявили желание учредить у себя монархический образ правления.

Это место приводило и приводит в смущение многих православных людей. В нем некоторые видят неодобрение Божие цар¬ской власти вообще. Такой взгляд на 8-ю главу первой Книги Царств происходит оттого, что эта глава до сих пор не имела вполне удовлетворительного объяснения. Мы постараемся показать, что и это место Писания не находится ни в каком противоречии с обычным благожелательным отношением слова Божия к царской власти.

Иначе, впрочем, быть не может, потому что «Бог не сын человеческий, чтобы Ему изменяться» (Числ. 23, 19) и к одному и тому же в одних случаях относиться благожелательно, а в других с гневом.

Г-н Черняев («Русское обозрение». 1895. VIII. С. 797) высказывает мнение, что Самуил противился царской власти потому, что хотел удержать власть за собой и за своим потомством. Но мы полагаем, что объяснение г-на Черняева ошибочно. Самуил, подобно Моисею, которому его приравнивает слово Божие (Иер. 15, 1), был «верен во всем дому моему (Бога)» (Числ. 12, 7). Поэтому нет основания думать, что в изложении прав царя и некоторых злоупотреблений царской власти он отступил от точного исполнения воли Божией. Но если даже допустить, что на содержание слов Самуила повлияли его личные интересы, то во всяком случае из Священного Писания с несомненностью видно, что в желании израильтян поставить себе царя было нечто противное воле Божией и вызвавшее Его гнев.

«И сказал Господь Самуилу: не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними. Как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам, так поступают они и с тобою» (1Цар. 8, 7, 8; 10, 19; 12, 12, 17–20).

«И Я дал тебе царя во гневе Моем» (Ос. 13, 11). Предыдущий стих (10) указывает, что здесь идет речь именно о первом царе израильском.

Каковы же были причины гнева Божия на израильтян за их просьбу поставить царя?

Аврааму и Иакову, в награду за их твердую веру, Господь обещает, что от них произойдут цари (Быт. 17, 6; 35, 11). Точно так же в своем благословении Иуде Иаков предсказывает, что в его потомстве царская власть не прекратится до пришествия Вечного Царя (Быт. 49, 10). И Мои¬сей, предсказывая, что у израильтян будут цари, не сказал, что это противно воле Господа.

Следовательно, нельзя думать, чтобы самое установление царской власти было противно воле Божией и чтобы гнев Господень был вызван самым желанием иметь царя. Мы должны, значит, предположить, что причины Божиего гнева заключались в чем-то другом. Эти причины мы найдем, рассмотрев обстоятельства, предшествовавшие установлению царской власти в Израиле.

В 1-й Книге Царств указываются две причины, побудившие израильтян просить себе царя: неправосудие сыновей Самуила (8, 3–5) и весть о приготовлениях к нашествию Нааса, царя Аммонитского (12, 12). Следовательно, своею просьбою о поставлении царя израильтяне показывали, что в деле установления правосудия и в деле защиты от врагов они более надеются на человеческие учреждения, на царскую власть, нежели на Бога. Но надежда на других людей, на свои силы, на богатство, вообще на все тленное, в высшей степени неугодна Богу, так как показывает ослабление надежды на Него.

«Блажен человек, который на Господа возлагает надежду свою» (Пс. 39, 5; 33, 5–11; 36; Иер. 17, 7, 8). И с другой стороны — «проклят человек, который надеется на человека, и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа» (Иер. 17, 5, 6).

Следующие слова пророка Осии прямо указывают, что возложение надежды на царя, сопровождаемое оставлением надежды на Бога, было одною из причин гнева Господня: «Погубил ты себя, Израиль, ибо только во Мне — опора твоя! Где царь твой теперь? Пусть он спасает тебя во всех городах твоих! Где судьи твои, о которых говорил ты: “дай нам царя и начальников”? И Я дал тебе царя во гневе Моем и отнял — в негодовании Моем» (13, 9–11).

Другою причиною гнева Господня было то, что израильтяне желали иметь царя, «как у прочих народов», желали «быть, как прочие народы» (1 Цар. 8, 5, 20). Таким мотивом своей просьбы они показывали непокорность воле Божией, нежелание выполнять определенное для них Господом историческое назначение: быть образцом для других народов, а никак не брать с них пример. «Будьте предо Мною святы, ибо Я свят Господь Бог ваш, и Я отделил вас от народов, чтобы вы были Мои» (Лев. 20, 26). А «непокорность (воле Божией) есть такой же грех, что волшебство, и противление, то же, что идолопоклонство» (1 Цар. 15, 22, 23).

Третьею причиною гнева Господня была несвоевременность1 просьбы о поставлении царя. Если израильтяне просили дозволенного и законного, то во всяком случае их просьба показывала слабость веры и надежды на Бога. Видя бесчисленные благодеяния Божии, израильтяне должны были во всем полагаться на волю Господню и ждать от Господа всякого изменения в своих законах и установлениях.

По смотрению Божию тогда еще не настало время для установления царской власти в Израиле. «Всему свое время, и время всякой вещи, под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное… время разрушать и время строить… время молчать и время говорить… время войне, и время миру» (Еккл. 3, 1–8). Ввиду возможности увлечения и злоупотребления огромной властью царя весьма важно было, чтобы первым царем был человек исключительных добродетелей, склонный во всем исполнять волю Господа, который не стал бы пользоваться властью для угнетения народа — словом, такой человек, который во всем мог бы служить образцом для последующих царей. Между тем в то время, как видно из примера Саула, в среде израильтян еще не было такого человека, «мужа по сердцу Божию», достойного быть вождем народа Господня (1 Цар. 13, 14).

Вряд ли можно сомневаться в том, что Давид был бы свободен от многих своих недостатков, если бы сделался царем прямо из пастуха овец, а не привык при дворе Саула видеть произвол царя и раболепство придворных. Может быть, он был бы тогда царем, вполне соответствующим библейскому идеалу; а тогда и все по¬следующие израильские цари менее походили бы на восточных владык. Все отношения царя к подданным могли бы быть гораздо более близкими и простыми.

Что просьба израильтян была действительно несвоевременна, это видно из пророчества Иакова, по которому царская власть должна была принадлежать колену Иудину; между тем нетерпеливость израильтян заставила Бога поставить царя из колена Вениаминова.

Терпение в соединении с упованием на Господа Священное Писание выставляет как величайшую добродетель (Пс. 36, 3–7; Рим. 15, 4, 5, Евр. 6, 11, 12; 10, 35, 36); и обратно — нетерпеливость как великий грех, показывающий слабость веры и надежды на Бога и недостаточную покорность Его воле. Священная история представляет много примеров жестоких кар, постигавших израильтян за их нетерпеливость (Исх. 32, 1–8, 25–28; Чис. 11, 1–6, 33, 34; 21, 4–9 и др.).

Таким образом, мы видим, что причины гнева Божия на израильтян за просьбу поставить им царя заключались, с одной стороны, в мотивах этой просьбы, а с другой — в несвоевременности этой просьбы; и то и другое показывало недостаток у израильтян надежды на Бога и непокорность Его воле.

Видеть же причину гнева Господня в самом содержании этой просьбы, то есть именно в просьбе установить царскую власть, слово Божие не дает основания.

III. Превосходство царской власти

Около десяти лет тому назад группа испанских епископов подала папе Льву XIII заявление, в котором утверждалось, что с христианской точки зрения образ правления безразличен.

Мы не знаем, чем руководились испанские епископы в своем заявлении; но, как будет видно из нижеизложенного, и они, и папа ошибались. Ошибку папы и епископов, если она была неумышленная, можно приписать их непринадлежности к истинной Церкви, которая одна только не ошибается: если же эта ошибка была умышленная, что, быть может, вернее, то ее следует приписать обычному образу действий представителей латинской церкви: брать сторону тех, от кого больше надеются получить. Теперь они надеются выиграть, держа сторону республиканцев.

Бесспорно, что Господь дает Свое освящение и покровительство всякой власти, служащей для установления порядка и законности (Рим. 13, 1–7); бесспорно, что всякий образ правления может быть угоден Господу, но слово Божие положительно говорит, что монархический образ правления лучше республиканского.

«Превосходство же страны в целом есть царь, заботящийся о стране» (Еккл. 5, 8).

«Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна» (Прит. 28, 2).

«Царь разумный — благосостояние народа» (Прем. 5, 26)

Кроме таких прямых указаний на превосходство монархии, Писание дает нам «образы», которые должны служить нам наставлением (1 Кор. 10, 11), образные примеры монархии и республики, сопровождая их некоторыми пояснениями.

Времена израильской республики изложены в Книге Судей и отчасти в 1-й Книге Царств.

Книга Судей дает такую общую характеристику эпохи республики у израильтян: «Народ служил Господу во все дни Иисуса и во все дни старейшин, которых жизнь продлилась после Иисуса и которые видели все великие дела Господни, какие Он сделал Израилю». Но когда умер Иисус Навин и эти старейшины, «тогда сыны Израилевы стали делать злое пред очами Господа… оставили Господа, и стали служить Ваалу и Астартам. И воспылал гнев Господень на Израиля, и предал их в руки грабителей, и грабили их: и предал их в руки врагов, окружавших их; и не могли уже устоять пред врагами своими… И им было весьма тесно. И воздвигал им Господь судей, которые спасали их от рук грабителей их. Но и судей они не слушали…» (2, 7–19).

Власть судей вообще была невелика: им подчинялся не весь народ израильский; некоторые колена иногда восставали против их власти и производили кровавые междоусобия (8, 1–17; 9, 12, 1–6.

Внутреннее состояние страны Израильской Книга Судей характеризует такими словами: «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым» (17, 6; 21, 25). Бытописатель рисует нисколько картин общего своевольства, беззастенчивого произвола сильных над слабыми и крайней распущенности нравов. Такие порядки или, вернее, беспорядки произвели, между прочим, жестокое междоусобие, в котором было почти поголовно истреблено целое колено израильское (главы 19, 21).

Рассказывая о всех этих беззакониях, священная книга несколько раз повторяет: «в те дни не было царя у Израиля» (17, 6; 18, 1; 19, 1; 21, 25), то есть причину беззаконий приписывает отсутствию царской власти.

Такое состояние страны, при котором каждый делает то, что ему кажется справедливым (а по свойству человеческой природы справедливым обыкновенно кажется именно то, что желательно; славянский перевод передает именно эту мысль: «Муж, еже угодно пред очима его, творяше»), такое состояние, может быть, представляет собою идеал, вытекающий из теории Дарвина, требуемый принципами борьбы за существование, — но оно находится в полном противоречии с христианским идеалом жизни.

Христианский идеал жизни весьма полно выяснен и в книгах Нового, и в книгах Ветхого Завета. Он состоит в проведении жизни тихой и безмятежной, для огромного большинства семейной, во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2; 1 Петр. 11–20; Ис. 8, 6; Еккл. 9, 7–10).

Возможности осуществления этого идеала жизни более всего благоприятствует такое государственное устройство, при котором может быть наиболее обуздан произвол сильных над слабыми. По словам Писания, к такому идеалу приближалось состояние израильского народа в царствования благочестивых царей: «И жили Иуда и Израиль спокойно, каждый под виноградником своим и под смоковницею своею, от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона» (3 Цар. 4, 25).

Из ста лет существования Израиль¬ского царства до Равоама и затем Иудейского до потери независимости (смерть Иосии) на царствования вполне благочестивых царей приходится 273 года; на время царей довольно хороших 129 лет, и только 88 лет на царствования нечестивых царей.

Итак, мы видим, что Священное Писание и прямо, и своими «образами» решительно свидетельствует о превосходстве монархии над республикой.

В наших учебных заведениях, знакомясь с историей, мы приучаемся смотреть на большинство царей как на тиранов, а на республиканских деятелей — как на образец чуть ли не всех добродетелей. Между тем действительность далеко не соответствует такому почти всеобщему мнению русских образованных людей. Обстоятельное ознакомление с историей приводит к противоположному заключению, именно к тому, которое мы получили из Писания, — к тому, что монархия лучше республики. Разумеется, при сравнении монархии с республикой следует брать страны, в которых царская власть установилась вследствие свободного подчинения или определения народа, признающего за царскою властью Божественное происхождение. А властвования разных узурпаторов, как Наполеоны I и III, нельзя брать в качестве образцов монархии. Не представляет также практического интереса сравнение достоинств республиканской и монархической власти в маленьких странах, в которых монарх является скорее крупным помещиком, а республика — экономическим товариществом.

Вследствие небольших размеров настоящей статьи мы не будем делать сравнительного разбора достоинств монархии и республики по всей истории, а ограничимся указанием на факты нынешнего столетия, преимущественно даже современные. Полагаем, впрочем, что этого достаточно, так как происходящее в одном каком-нибудь столетии может служить вообще образцом того, что было в других веках. «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3, 15).

Почти все без исключения республики в Америке представляли и представляют печальные примеры господства беззакония и беспорядка: с европейскими монархиями было бы даже смешно их сравнивать. Единственная республика, представляющая счастливое исключение из самопоедающих американских республик,— Соединенные Штаты начинают разочаровывать даже наших либералов. Укажем на давно известный факт, что почти все порядочные люди в этой стране избегают участия в политической деятельности; такого печального явления не существует ни в одной из европейских монархий. Теперь в Соединенных Штатах развивается господство плутократии.

Особенно доказательный пример превосходства монархии представляет Бразилия. При монархии она пользовалась значительным благосостоянием: последний император достиг освобождения негров без кровопролитного междоусобия, каким сопровождалось подобное событие в Соединенных Штатах. А республика в самое короткое время сделала эту страну такою же ареною анархии, какою постоянно были соседние с нею испанские республики, и кроме того, почти довела ее до банкротства.

Вряд ли может возбуждать в ком-нибудь зависть и француз¬ская республика — разве в тех, кому доставляет удовольствие господство евреев и людей сомнительной нравственности. И в ней порядочные люди начинают сторониться от политической деятельности. Мы уже не говорим о последнем деле Дрейфуса…

IV. Царская власть должна быть наследственной

Хотя Священное Писание не говорит прямо, что царская власть должна быть наследственной, но многие места его вполне ясно указывают, что Богу угодна именно наследственная монархия.

При установлении монархии у израильтян наследственность царской власти считается ее естественною принадлежностью, как обычное право наследства, всегда освящаемое Богом.

Слова Самуила: «И кому все вожделенное в Израиле? Не тебе ли и всему дому отца твоего?» (1 Цар. 9, 20) показывают, что Господь предназначал цар¬скую власть всему роду Саула. Тот же смысл имеют и другие слова Самуила, когда он говорит, что при послушании Саула Господь упрочил бы царствование его над Израилем навсегда (1 Цар. 13, 13). Давиду Господь обещает утвердить царство в роде его на веки (2 Цар. 7, 11–16).

Так как в законе Моисея было повелено поставить царя по избранию Божию, то, устанавливая наследственность царского достоинства, Господь, очевидно, заменяет ею Свое непосредственное избрание.

Самовольное постановление царей десятью коленами израильскими без Божьего избрания и освящения вызывает решительное осуждение слова Божия (Ос. 8, 4).

Уже из того, что Богу угодна наследственность царской власти, можно вывести заключение, что наследственная монархия есть благо для страны. К такому выводу приводят и другие места Священного Писания.

Наследственность царской власти в известном роде является для него благословением Божиим за исполнение Его заповедей и повелений (2 Цар. 7, 8–16; 3 Цар. 9, 4, 5; 4 Цар. 10, 30).

По свидетельству Писания, между царем и народом существует таинственная, непонятная для человеческого ума, но тем не менее действительная связь. За грехи царя наказывается весь народ; разные неустройства в царской семье влекут за собою бедствия для всего народа (1 Цар. 28, 18, 19): поступок Давида с Урией повлек за собою гибель многих израильтян во время восстания Авессалома: (2 Цар. 21, 1; 24-я глава). Точно так же благочестие царя, исполнение им заповедей и повелений Господних приносит всякие блага государству и народу (3 Цар. 6, 12, 13; 4 Цар. 18, 1–8; 2 Цар. 17, 3–10; 26, 4, 5, 7). При существовании такой связи между царскою семьею и народом наследственность монархии, являющаяся благословением Божиим для царской семьи, должна быть благословением Божиим и для народа.

Если наследственность царской власти угодна Богу, если она является благословением Божиим для народа, если, с другой стороны, избирательные власти осуждаются словом Божиим, то мы должны ожидать, что страны с наследственной царской властью пользуются большим благополучием и порядком, чем страны с избирательными царями.

Справедливость такого заключения показывают и Священная, и гражданская истории.

«Образы» Священной истории решительно свидетельствуют о превосходстве наследственной монархии пред монархией, в которой не установилось правильного престолонаследия.

В царстве Иудейском престол мирно переходил от каждого царя к сыну; так же и в царстве Израильском в тех случаях, когда новый царь наследовал власть от отца. А воцарение каждой новой династии в царстве Израильском сопровождалось избиением всех членов, а иногда даже и всех приверженцев прежнего царского рода. Вааса избил весь дом Иеровоама. Замврий истребил весь дом Ваасы, не оставил ни родственников, ни друзей. Ииуй, кроме всех членов дома Ахавова, «умертвил и всех вельмож его, и близких его, и священников его, так что не осталось ни одного уцелевшего». Иногда воцарение новой династии сопровождалось жестокими междоусобиями и ужасающими жестокостями. После скорой насильственной смерти Замврия, процарствовавшего только 7дней, народ разделился надвое, и новый царь Амврий вступил на престол только после междоусобной войны с половиной народа. Царь Менаим, свергнувший и убивший Селлума, «поразил Типсах и всех, которые были в нем и в пределах его, начиная от Фирцы, за то, что город не отворил ворот, и разбил его, и всех беременных женщин в нем разрубил» (3-я и 4-я Книги Царств).

В Римской империи времена наследственных императоров (хотя бы по усыновлению) были временами наибольшего благополучия и порядка.

История России и Польши дает один из нагляднейших и интереснейших для нас примеров превосходства наследственной монархии пред избирательной. То, что поляки «поставляли царей сами, без Меня» (Осии 8, 4), было, несомненно, одной из причин Божьего гнева на Польшу и ускорило ее падение.

Наследственность монархии избавляет страну от борьбы партий и распрей, неизбежных при выборе царя.

Монархии избирательные и вообще не имеющие правильного порядка престолонаследия нередко подвергаются жестоким междоусобиям, как это было, например, в Риме после смерти Нерона, при вступлении на престол Септимия Севера и во многих других случаях.

В отсутствии правильного престолонаследия историки видят причину многих смут и неурядиц в Византийской империи.

Против наследственности царской власти обыкновенно вы¬ставляют то возражение, что при ней власть часто достается людям неспособным. Но, как мы видели выше, Господь Свое непосредственное избрание царя заменил наследственностью; следовательно, должно думать, что и наследственные цари получают власть по избранию Божию, то есть что они именно такие, какие требуются в данное время по Божьему домостроительству. Если Господь Свое избрание царей заменил наследственностью и осуждает самовольное поставление царей, то должно думать, что на царях по наследству в гораздо большей мере, чем на царях по человеческому избранию, проявляется тот факт, что «Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его кому хочет» (Дан. 4, 22). По той же причине к наследственным царям в большей мере, чем к избирательным, должно относиться то, что «в руке Господа власть над землею, и человека потребного Он вовремя воздвигнет на ней» (Сир. 10, 4; Суд. 2, 16). Когда понадобится, в решающий исторический момент, Господь воздвигает таких исполинов силы и воли, как Петр Великий.

Притом для блага страны от царя более всего требуется благочестие; а для того чтобы быть благочестивым, не требуется выдающихся способностей. Прежде всего, царь должен «бояться Господа и не противиться Его повелениям» (1 Цар. 12, 14). Царь, уповающий на Господа, не поколеблется (Пс. 20, 8). Боящимся Господа и уповающим на Него Господь дает всякие блага и укрывает их от мятежей людских (Пс. 30, 20, 21). Благочестивым царям, как видим на примере Давида, Господь дает «храброго вождя и воина, судью и пророка, и прозорливца и старца, пятидесятника и вельможу, и советника, и мудрого художника и искусного в слове» (Ис. 3, 2, 3). Кроме того, не следует забывать, что Дух Божий, носящийся над Своими помазанниками, направляет их ум и сердце, делая их таким образом мудрее людей, выдающихся своим умом и способностями.

«Образы» Священной истории свидетельствуют, что именно благочестие царя влекло за собою благополучие страны и народа.

В русской истории в этом отношении особенно замечательны царствования Феодора Иоанновича и Феодора Алексеевича. Цари эти, особенно первый, отличались болезненностью и малоспособностью; но царствования их были весьма благополучны и не были лишены деяний великой государственной важности, как учреждение патриаршества при Феодоре Иоанновиче.

Во многие государственные мероприятия Феодор Алексеевич вносил врожденную мягкость своего характера.

Давая таких властителей, Господь как бы хочет показать, что сила Его совершается в немощи (2 Кор. 12, 9).

За смирение и богобоязненность Господь даровал Феодору Иоанновичу дар прозорливости. Вот два рассказа летописцев. В 1594 году во время битвы под Моск¬вою с крымским ханом Феодор спокойно смотрел из терема на сражавшихся. За ним стоял один боярин и плакал. Царь обратился к нему и сказал: «Утишься, завтра не будет хана». И действительно, хан бежал ночью со своими войсками.

В 1596 г. происходило переложение мощей св. митрополита Алексия в новую раку. Царь Феодор велел Борису Годунову прикоснуться к мощам и сказал ему: «Осязай святыню, правитель народа христианского! Управляй им вперед с ревностию. Ты достигнешь желаемого, — но все суета и тление на земле».

От каждого человека Господь требует дел сообразно дарованным ему талантам. И от Феодора Иоанновича Он не требовал дел суда и управления, хотя производство суда и защиту всех обижаемых Священное Писание выставляет главною обязанностью царей. Феодор Иоаннович делал, что мог: вел благочестивую и богобоязненную жизнь, благотворил духовенству — и Господь восполнил недостающее, даровав ему хорошего правителя, а стране мир и благоденствие.

Народ любил своего благочестивого царя и благосостояние государства приписывал его молитвам.

Малолетство царей слово Божие выставляет как наказание за грехи народа. «И дам им отроков в начальники, и дети будут господствовать над ними» (Ис. 3, 4). «Горе тебе, земля, когда царь твой отрок!» (Еккл. 10, 16).

Такое наказание России пришлось испытать во время отрочества Иоанна Грозного, также Петра Великого и Петра II.

На вторую половину царствования Иоанна Грозного также, по-видимому, нужно смотреть как на наказание, ниспосланное Богом народу, преимущественно высшим классам, за грехи. Господь испытывает народы в горниле страдания (Ис. 48, 10; Зах. 13, 9). И время малолетства Иоанна Грозного, и Смутное время показывают, что высшие классы Московского государства в то время далеко не отличались нравственными качествами, так что наказание не было незаслуженным.

Как показало Смутное время, и малолетство Иоанна Грозного, и его тиранство во вторую половину царствования были ничто в сравнении с последующим временем междуцарствия и царей по избранию. Россия успокоилась только после того, как обратилась к Господу, и Господь давал ей законного, можно сказать, наследственного царя.

V. Царская власть должна быть самодержавна

Во всех книгах Священного Писания нет ни одного указания на то, что царь должен разделять свою власть с вельможами или народом: напротив, есть много указаний на то, что царь должен быть независим в своих решениях. Все изречения Писания о царе имеют в виду именно самодержавную власть.

«Слово царское храни, и это — ради клятвы пред Богом. Не спеши уходить от лица его и не упорствуй в худом деле, потому что он, что захочет, все может сделать. Где слово царя, там — власть; и кто скажет ему: что ты делаешь?» (Еккл. 8, 2–4)

«В светлом взоре царя — жизнь, и благоволение его — как облако с дождем» (Прит. 16, 15).

«Гроза царя — как бы рев льва, кто раздражает его, тот грешит против самого себя» (Прит. 20, 2).

«Образы» Священной истории также представляют решительные свидетельства в пользу самодержавия. Власть израильских царей не была ограничена никакими учреждениями. Если бы Господу было не угодно самодержавие, Он объявил бы Свою волю чрез пророков или при установлении царской власти или впоследствии.

Причины, почему цари должны быть самодержавные, можно найти в разных изречениях Слова Божия о царях.

Царь поставляется от Бога (Пс. 88, 19; Дан. 51, 21).

«Мною (Божественною премудростью) цари царствуют, и повелители узаконяют правду» (Прит. 8, 15).

Когда Господь помазует известного человека в цари над верующим народом, на помазанного сходит Дух Божий, и он делается иным человеком (1 Цар. 10, 1, 6, 9, 10); тогда он должен делать то, что может, потому что с ним Бог (10, 7). Дух Господень постоянно почивает на помазанном царе — до тех пор, пока он не станет непокорным Богу (16, 13, 14).

«Все, что у тебя на сердце, иди делай, ибо Господь с тобою», — говорит пророк Нафан Давиду, когда царь высказывает ему свои намерения относительно постройки храма (2 Цар. 7, 3).

Таким образом, мы видим, что царь должен быть самодержавным, во-первых, потому, что власть ему дается от Бога, а во-вторых, потому, что Дух Господень, почивающий на царе, делает его иным человеком и наставляет его, как поступать в известных случаях. Царь, направляемый Духом Божиим, является как бы орудием или наместником Бога, исполняющим не свои хотения, а Божии предначертания. «В устах царя — слово вдохновенное; уста его не должны погрешать на суде» (Прит. 16, 10). «Сердце царя — в руке Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направляет его» (Прит. 21, 1; 2 Цар. 36, 22).

Приведенные причины самодержавия относятся к самой личности царей, служащей орудием Духа Господня; другие причины относятся к условиям государственной деятельности царей.

Господь возложил на царя обязанность установить в стране правосудие, истреблять всякое зло и нечестие и покровительствовать всему доброму.

«Боже! даруй царю Твой суд и сыну царя Твою правду, да судит праведно людей Твоих и нищих Твоих на суде; да принесут горы мир людям и холмы правду; да судит нищих народа, да спасет сынов убогого и смирит притеснителя, — и будут бояться Тебя… в роды родов. Во дни его процветет праведник, и будет обилие мира» (Пс. 71, 1–7: Прит. 29, 4, 14).

«Царь, сидящий на престоле суда, разгоняет очами своими все злое» (Прит. 20, 8).

«С раннего утра буду истреблять всех нечестивцев земли, дабы искоренить из града Господня всех делающих беззаконие» (Пс. 100, 8; Прит. 16, 12; 20, 26).

«Глаза мои на верных земли, чтобы они пребывали при мне; кто ходит путем непорочности, тот будет служить мне» (Пс. 100, 6; Прит. 16, 13; 22, 11).

Успешно выполнять эти обязанности может только самодержавный царь, а не связанный представителями господствующей партии.

Одним из главных условий успешности как внутренней, так и внешней политики является единство направления. А такое единство более всего обеспечивается при самодержавии. «Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников; а при разумном и знающем муже она долговечна» (Прит. 28, 2).

Россия и Франция представляют собою весьма поучительные примеры противоположных государственных порядков, указанных в приведенном тексте.

Но самостоятельность царя в своих решениях, независимость от вельмож и народа отнюдь не устраняет для него необходимости и даже обязанности советоваться с умными и знающими людьми.

Устами царя, исполненного Божественной мудрости, слово Божие осуждает монарха, не желающего слушать советов: «Лучше бедный, но умный юноша, нежели старый, но неразумный царь, который не умеет принимать советы» (Еккл. 4, 13).

Священное Писание вообще придает большую важность совещаниям.

«Без совета — предприятия расстроятся, а при множестве советников они состоятся» (Прит. 15, 22).

«Слушайся совета и принимай обличение, чтобы сделаться тебе впоследствии мудрым» (там же, 19, 20).

Если совещания необходимы для частных лиц, то еще важнее они для царей, от решений которых зависят судьбы целых стран и народов.

«При недостатке попечения падает народ, а при многих советниках благоденствует» (Прит. 11, 14).

«Предприятия получают твердость чрез совещание, и по совещании веди войну» (там же, 20, 18; 24, 6).

Какие же люди могут быть особенно полезными советниками царя?

Во-первых, пророки и прозорливцы, как лица, могущие непосредственно узнавать волю Божию (2 Цар. 7, 2–17; 24, 11–15; 3Цар. 22, 22–24; 4 Цар. 6, 12; 19, 2–8, 20–35; 20, 14–19; 22, 12–20). Прозорливцы, благодарение Господу, всегда были и есть в Русской земле. Благочестивые византийские императоры и русские князья нередко пользовались их советами.

Во-вторых, первосвященники, то есть в настоящее время первосвятители Православной Русской Церкви. «И делал Иоас угодное в очах Господних во все дни Иодая священника… Но по смерти Иодая пришли князья Иудейские и поклонились царю; тогда царь стал слушаться их. И оставили дом Господа, Бога отцов своих, и стали служить деревам посвященным и идолам, — и был гнев Господень на Иуду и Иерусалим за сию вину их» (2 Пар. 24, 2, 17,18). Весьма многие из русских первосвятителей удостаивались высших даров Святого Духа и достигали прозорливости и святости. В деле собирания и строения Русской земли они были первыми и самыми действительными помощниками московских князей и царей. После великого Царя-Миротворца, направившего Россию на пути древние, православные люди могут надеяться, что Русская Церковь вновь будет иметь своего первосвятителя. Вся история древнееврейской и православной восточной Церкви показывает, что нет никаких оснований ожидать со стороны патриархов каких бы то ни было столкновений с государственной властью; напротив того, православная церковная власть всегда служила самой твердой и надежной опорой государственной власти2.

В-третьих, советниками царя должны быть старые и опытные государственные люди (3 Цар. 12, 6–8), которые предстоят пред лицом царя, то есть образуют как бы постоянный государственный совет.

В-четвертых, вельможи и вообще лица, занимающие выдающееся положение в государстве (1 Пар. 13, 1–4; 2 Цар. 30, 2; 32, 3).

В-пятых, все вообще люди, выдающиеся своим умом (1 Пар. 27, 32–34). Некоторым людям Господь дает такое понимание явлений жизни, что их советы бывают таковы, «как если бы кто спрашивал наставления у Бога» (2 Цар. 16, 23).

В-шестых, весь верующий, то есть в настоящее время православный народ (4 Цар. 23, 1–3; 2 Пар. 20, 20, 21; 30; 32, 6–8).

Главное, чем должны обладать цар¬ские советники, — это истинная вера и благочестие; не должны быть советниками царя неверующие и нечестивые люди. «Горе непокорным сынам, говорит Господь, которые делают совещания, но без Меня» (Ис. 30, 1). «Удали неправедного от царя, и престол его утвердится правдою» (Прит. 25, 5; Пс. 100, 4, 5, 7).

Так как уклонение от истинной веры есть нечестие, то, следовательно, не должны быть советниками царя всякие неправославные. Священное Писание приводит нисколько примеров гибельности советов, данных царям иноверцами (1 Цар. 22, 9, 10, 18, 19; 3Цар. 16, 31–33; 21, 5–16; 4 Цар. 8, 26, 27).

Только истинно верующие советники могут отклонять царя от беззаконных поступков (2 Цар. 24, 3; 1 Цар. 22, 17; Иер. 26, 16–24; 38, 7–13).

В России советники-иноверцы принесли очень много вреда. Мы уже не говорим о таких лицах, как Бирон, который дал свое имя одной из печальнейших эпох русской истории. Из деятелей нынешнего столетия можно указать на Адама Чарторыжского, по советам которого вся западная Россия была отдана во власть полякам и католикам; далее на министра иностранных дел Нессельроде, которого называют злым гением русской политики; на финляндских статс-секретарей, которые постоянно действовали во вред России; наконец, на Лорис-Меликова, которого советы имели целью разрушение главных основ русской государственности.

Спрашивая и слушая советы, царь тем не менее сам должен принять то или другое окончательное решение. Избрание им того или другого решения зависит от воли Божией (2 Цар. 17, 14; 24, 1–4; 3 Цар. 12, 15; 22 гл.; 2 Пар. 25, 20). «Сердце царя — в руке Господа».

Вследствие размеров настоящей статьи мы не будем делать сравнения по всей истории самодержавных и конституционных монархий. Заметим только, что в конституционных монархиях, подобно тому, как в республиках, по мере роста значения «народных» представителей, все более и более проявляется тот факт, который Слово Божие выставляет как бедствие, вызываемое отступлением страны от Бога: «когда страна отступает от закона, тогда много в ней начальников» (Прит. 28, 2).

Чем шире «народные права», тем сильнее в конституционных странах своекорыстная борьба партий и пристрастие властей. Заметим, что ни в одной стране конституции не излечили бедствий, существовавших при самодержавии. Примеры Испании, Италии, разоренных именно конституционными правительствами, у нас перед глазами. В соседней с нами Австрии, вопреки основным идеям парламентаризма, славянское большинство населения подвергается всевозможным притеснениям и несправедливостям.

Вообще, беспристрастный обозреватель как всей истории, так и современного порядка вещей не может не прийти к заключению, высказанному Священным Писанием, — именно к тому, что «превосходство страны в целом есть царь, заботящийся о стране», то есть царь, не только царствующий, но и управляющий.

Пользуясь прямыми указаниями и «образами» Священного Писания, не должно забывать, что они могут быть вполне применимы только к народам, исповедующим истинную религию, то есть только к православным народам. Только православный царь есть истинный помазанник Божий.

Истинное самодержавие возможно только в такой стране, где большинство народа, создавшего государство, исповедует одну религию, имеет общие идеалы, которые равно дороги и царю, и каждому гражданину. Только при этом условии возможно свободное подчинение народа царю, который является главным носителем и поборником народных идеалов.

Для народов, не имеющих истинной религии, то есть не обладающих объективной общепризнанной истиной, одинаково обязательной для царя и для каждого гражданина, самодержавие, может быть, и не будет лучшею формою правления. В Западной Европе в настоящее время начинают разочаровываться в парламентаризме; но не видно, во имя чего, во имя какой идеи там могло бы возродиться самодержавие; там возможны только военная диктатура или цезаризм.

Возьмем, например, Германию. Не могут же, в самом деле, римские католики, составляющие более третьей части всего ее населения, считать помазанником Божиим человека, на котором лежит анафема римской церкви. Что же касается протестантов, то по самому духу протестантизма они не могут иметь общих, для всех обязательных идеалов. Таким образом, германский император не может явиться представителем общих идеалов всего народа. То же самое можно сказать и об Англии. А во всех католических странах Европы правящие классы не имеют никакой религии.

Впрочем, для нас положение западноевропейцев не имеет практического интереса; мы должны заботиться о себе, о том, чтобы у себя устроиться сообразно Божьей воле («Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того?» — Иоан. 21, 22); должны всеми силами стараться сберегать и развивать угодное Господу государственное устройство. «Держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего» (Апок. 3, 11).

К России указания и «образы» Священного Писания применимы в полной мере, потому что Россия исповедует истинную религию. Подобно израильским царям, русский царь есть истинный помазанник Божий и, подобно им, должен быть самодержавным. Можно, следовательно, сказать, что исповедуемая русским народом православная вера есть причина самодержавной формы правления в России. И действительно, Православие и в Византии, и у нас всегда было и есть опора самодержавия.

Сознавая такое значение православной веры, наши либералы, жаждущие «свободных» учреждений, всячески стараются подорвать ее в русском народе и всегда выказывают самое нежное сочувствие всякому иноверию.

Весьма забавно настойчивое старание этих рабов западноевропейской мысли убедить наше правительство в том, что самодержавие русского императора не простирается на Финляндию. По их мнению, старинные шведские и финляндские законы (допустим даже, что они придают им правильное значение) могут служить препятствием к исполнению вечных законов Бога. Притом, если самодержавная власть заметит, что какое-нибудь учреждение, вместо ожидаемой от него пользы, приносит вред, то она вправе и даже обязана преобразовать или совершенно уничтожить такое учреждение. Финляндские установления не могут составлять исключения в подобном случае.

Для лиц, знакомых с русскою историею, не может существовать никакого сомнения в том, что именно самодержавие дало России возможность справиться со всеми могущественными врагами и создало ее величие и могущество.

Значение самодержавия очень хорошо выясняет заметка нашего знаменитого историка Соловьева о причинах успехов царя Алексея Михайловича при наличности множества неблагоприятных обстоятельств: «Иностранцы удивлялись, как могло Московское государство так скоро оправиться после поражений, подобных конотопскому, чудновскому? Дело объяснялось сосредоточенностью власти, единством, правильностью, непрерывностью в распоряжениях. Медлили, уклонялись от исполнения, не умели что-нибудь исполнить; но жалоба на эту медленность, уклонение и неуменье шла в Москву, и отсюда повторялся указ великого государя однолично сделать, не измотчав; отвечали, что негде взять чего-нибудь, шел указ искать там и там; опять медлили — шел указ с угрозою опалы и жестокого наказания, и дело наконец делалось. Начали строить корабль, ничего не приготовивши; мы видели, как строили, но выстроили же!» (История России. Т. XII. С. 334).

Это объяснение историка интересно сопоставить с приведенным нами выше изречением Св. Писания: «При разумном и знающем муже страна долговечна». Люди, обращающие внимание на знамение времен (Мат. 16, 3; Лук. 12, 56), не могут не распознать в них, что Верховному Правителю царств не угодно прекращение в России самодержавия.

VI. Самодержавие не есть абсолютизм

Одна из причин нерасположения или, вернее, подозрительного отношения многих русских людей к самодержавию состоит в смешении самодержавия с абсолютизмом, то есть с правом царя поступать по своему произволу: Suprema lex— regis voluntas esto3.

Но в действительности самодержавие православного царя не есть абсолютизм, по крайней мере, никогда не должно быть им. Если оно иногда обращалось в абсолютизм, то это было злоупотребление, какие нисколько не меньше встречаются в конституционных монархиях и в республиках.

Представляя царю большие права и преимущества («И кому все вожделенное в Израиле? Не тебе ли и всему дому отца твоего?» — 1 Цар. 9, 20; 8, 11–17; 10, 25), слово Божие возлагает на него вместе с тем большие обязанности.

Главные обязанности царя изложены Моисеем во Второзаконии (17, 11–20): царь не должен брать себе многих жен и предаваться чрезмерной роскоши: «сердце его не должно надмеваться» пред братьями-подданными, и от данного Богом закона царь не должен уклоняться «ни направо, ни налево».

В подробностях обязанности царя изложены в разных книгах Священного Писания, преимущественно в Псалтири и в книгах Соломона.

В своей частной жизни, во всех личных отношениях царь должен быть образцом для всех граждан (Пс. 100, 1–3: Прит. 31, 3, 4); притом должен не только быть нравственным и благочестивым, но также заботиться о том, чтобы народ знал, что царь поступает нравственно и благочестиво (2 Цар. 3, 31–37). Как показывают и Священная, и гражданская истории, пример царя имеет очень большое влияние на ближайших к нему вельмож и на весь народ.

«Каков правитель народа, таковы и служащие при нем, и каков начальствующий над городом, таковы и все живущие в нем» (Сир. 10, 2).

Так как нравственность народа, на которой зиждутся сила и крепость государства, зависит главным образом от преданности его и вождей его истинной вере, то царь должен быть первым в исполнении религиозных обязанностей. Священная история показывает, какое огромное значение имел в этом отношении пример царя (2 Цар. 6 глава; 2 Пар. 29–31, 34, 35 главы).

Как царь его великий, православный,

На высоте своей, недостижимой,

Одной святыне молится с народом,

Уставы Церкви строгие блюдет,

По праздникам духовно веселится,

А в дни поста, в смиренном одеянье,

С народом вместе каяться идет.

(А.Н. Островский. «Дмитрий

Самозванец и Василий Шуйский»)

Помимо обязанности царя подчиняться законам Господа в своей частной жизни, Слово Божие налагает на него много тяжелых обязанностей как на правителя народа. Как мы уже указывали в предыдущей главе, царь должен заботиться о насаждении в государстве благочестия, об установлении правосудия и законности, об уничтожении всяких несправедливостей, всякого угнетения и нечестия.

«Дом Давидов! так говорит Господь: с раннего утра производите суд и спасайте обижаемого от руки обидчика, чтоб ярость моя не вышла, как огонь…

Так говорит Господь о Саллуме, сыне Иосии, царе Иудейском… Думаешь ли ты быть царем, потому что заключил себя в кедр? Отец твой ел и пил, но производил суд и правду, и потому ему было хорошо. Он разбирал дело бедного и нищего, и потому ему хорошо было. Не это ли значит знать Меня? говорит Господь» (Иер. 21, 12; 22, 11, 15, 16).

Имея в виду общее требование Слова Божия, чтобы царь в своей частной жизни и в государственной деятельности не уклонялся от данных Господом законов ни направо, ни налево, — в теории не может быть и речи о смешении самодержавия с абсолютизмом. Самодержавие, как мы видели, ограничено обязанностью царя исполнять законы, данные Господом: абсолютизм же ничем не ограничен4.

На практике различие между самодержавием и абсолютизмом провести труднее. С одной стороны, самый полный теоретический абсолютизм в действительности всегда бывает чем-нибудь ограничен — религиозными верованиями народа, обычаями, общественным мнением, наконец, боязнью мятежа; с другой стороны, самодержавие часто уклоняется от библейского идеала и иногда даже переходит в абсолютизм.

Это обстоятельство дает основание для возражения против самодержавной цар¬ской власти. В чем, говорят противники самодержавия, заключается ручательство за то, что царь будет заботиться о благочестии в своей частной жизни, о справедливости в личных отношениях и будет исполнять свои обязанности как правитель?

Такое ручательство заключается, во-первых, в том, что Дух Господень, постоянно почивающий на верующем царе, делает его иным человеком и удерживает от всякого зла.

Затем такое ручательство заключается в сознании царем своей огромной ответственности пред Богом, в вере в воздаяние и в этой жизни, и в будущей. «Строг суд над начальствующими, ибо меньший заслуживает помилования, а сильные сильно будут истязаны» (Прем. 6, 5, 6). «От всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12, 48).

Из Священной истории царь может видеть, что Господь во всем споспешествует благочестивым царям и лишает Своей помощи и вообще строго наказывает за уклонение от Своих законов. «Так умер Саул за свое беззаконие, которое он сделал пред Господом» (1 Пар. 10, 13).

После убийства сына Иодая, по приказанию царя Иоаса, сирийцы сделали опустошительный набег на Иудею. «Хотя в небольшом числе людей приходило войско сирийское, но Господь предал в руки их весьма многочисленную силу за то, что оставили Господа Бога отцов своих. И над Иоасом совершили они суд» (2 Пар. 24, 24). По уходе сирийцев Господь не укрыл преступного царя от мятежей людских (Пс. 30, 21), и он был убит своими придворными.

«И после того времени, как Амасия отступил от Господа, составили против него заговор в Иерусалиме, и он убежал в Лахис. И послали за ним в Лахис и умертвили его там» (2 Пар. 25, 27).

Даже и благочестивым царям Господь не прощает их несправедливостей. В общем благочестивый царь Аса за несправедливое отношение к прозорливцу и притеснение некоторых из народа был наказан смертельною болезнью на 39-м году жизни, от которой и умер через два года (2 Пар. 16, 10–13).

Конец царствования Соломона ознаменовался набегами соседей и смутами в государстве.

Даже Давида, «мужа по сердцу Божию», Господь не оставил без многих и притом весьма тяжелых наказаний.

Прямые требования Слова Божия и примеры Священной истории не могут не действовать на верующих царей.

И, как мы видим из истории, большинство царей израильских и преемников их, царей византийских и русских, были весьма достойными правителями и не злоупотребляли своей безответственностью пред людьми.

Вот, например, отзыв о царе Алексее Михайловиче, приводимый Соловьевым: «Изумительно, говорили иностранцы, что при неограниченной власти над народом, привыкшим к совершенному рабству5, он не посягнул ни на чье имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь» (История России. Т. XII. С. 337).

Правда, для неверующего царя не имеют значения ни требования Слова Божия, ни страх Божьего наказания в этой и будущей жизни, — но тогда самодержавие становится абсолютизмом и даже деспотизмом.

В уклонении самодержавия к абсолютизму, как показывают «образы» Священной истории, всего более бывает виноват сам народ, преимущественно его высшие классы, создавая вокруг царя атмосферу лести и потворства страстям и прихотям.

«По смерти Иодая пришли князья Иудейские и поклонились царю; тогда царь стал слушаться их. И оставили дом Господа, Бога отцов своих, и стали служить деревам посвященным и идолам, — и был гнев Господень на Иуду и Иерусалим за сию вину их. И Он посылал к ним пророков для обращения их к Господу, и они увещевали их, но те не слушали (2 Пар. 24, 17–22).

Говоря об абсолютизме и самодержавии, нельзя обойти вопрос, как смотреть на Иоанна Грозного. И он сам, и все окружающие его были, несомненно, верующими людьми. Мы полагаем, что к нему можно отнести сказанное в Писании о Сауле: «От Саула отступил Дух Господень, и возмущал его злой дух от Господа». Злой дух «от Господа», то есть с попущения Господа. Причину такого попущения, по-видимому, следует предполагать в намерении Господа наказать и испытать русский народ. Об этом мы уже говорили выше, в конце IV главы.

Весьма многих приводит в недоумение царствование Императора Николая I. Не может быть спора, что оно является эпохой господства абсолютизма. В то же время сам Император был несомненно верующим человеком и в своих личных отношениях представлял образец рыцарства и великодушия, а как правитель— образец преданности долгу, то есть почти все условия для того, чтобы быть царем по библейскому идеалу.

Причина этого противоречия заключается, быть может, с одной стороны, в испорченности русских правящих классов, отуманенных западными идеями и развращенных рабством крестьян; а с другой — в отсутствии у означенного Императора и у всего высшего русского общества смирения пред Господом и Его церковью, то есть в отсутствии того, что особенно ценно в очах Божиих.

«Но не воздал Езекия за оказанные ему благодеяния, ибо возгордилось сердце его. И был на него гнев Божий и на Иудею и на Иерусалим. Но как смирился Езекия в гордости сердца своего, — сам и жители Иерусалима, то не пришел на них гнев Божий во дни Езекии» (2 Пар. 32, 25, 26).

VII. Свобода в самодержавном государстве

Излагая права царской власти, Самуил, между прочим, сказал: «И сами вы будете царю рабами: и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда» (1 Цар. 8, 17, 18).

Здесь, очевидно, речь идет не о правах, а о возможных злоупотреблениях царской власти. Слова «и не будет Господь отвечать вам тогда» показывают, что такие злоупотребления будут иметь место только при упадке в народе веры и нравственности, потому что только тогда Господь перестанет отвечать Своему народу: «Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать. Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас, чтобы не слышать» (Ис. 59, 1, 2).

При сохранении же истинной веры и нравственности народ Господень не должен и не будет испытывать рабства.

Царь должен читать данный Господом закон «во все дни жизни своей… чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтобы не уклонялся он от закона ни направо, ни налево» (Втор. 17, 19, 20).

«Если пребудете в слове Моем, то вы истинно Мои ученики, и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Иоан. 8, 31, 32).

«Вы куплены дорогою ценою: не делайтесь рабами человеков» (1 Кор. 7, 23).

«Господь есть Дух: а где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3, 17).

«Духа не угашайте» (1 Фес. 5, 19).

Мы видим, что слово Божие требует, чтобы истинно верующий, то есть православный народ был свободным; а так как всю полноту земной власти Господь вручил царю, то, следовательно, царь должен всячески оберегать и поддерживать народную свободу.

В чем же должна состоять народная свобода в самодержавном государстве?

О свободе в частной деятельности говорить нечего: пределы ее указываются уголовными и гражданскими законами. Мы будем говорить о свободе деятельности общественной.

Общественная деятельность граждан может проявляться в участии в различных обществах, в устройстве различных учреждений, в распространении разных идей словесно и путем печати.

Как мы видели (V глава), Господь возложил на царя обязанность истреблять всякое зло и нечестие и покровительствовать всякому добру.

Поэтому должна быть предоставлена полная свобода составлять общества и устраивать учреждения, полезные для государства; точно так же должна быть предоставлена полная свобода распространять устно и печатно полезные для государства идеи.

Здесь является вопрос: как отличить добро от зла? Одни, например, находят полезным воспитывать детей в религии и Церкви, другие, напротив, предпочитают воспитание безрелигиозное и внецерковное: одни считают необходимым заботиться о сохранении в русском народе православной веры, другие находят полезным распространять идеи Дарвина, Ницше и т.п.

Кто может быть судьею в подобных вопросах?

Когда Моисей, по повелению Божию, избрал в помощь себе 70человек из старейшин израильских, Господь взял от Духа, который был на Моисее, и возложил на них; избранные стали пророчествовать. Двое из них пророчествовали в стане израильском. «Иисус Навин сказал: господин мой Моисей! запрети им. Но Моисей сказал ему: не ревнуешь ли ты за меня? О если бы все в народе Господнем были пророками, когда бы Господ послал Духа Своего на них!» (Чис. 11, 16, 17, 24–29).

Пример Моисея показывает, что не должно стеснять деятельность людей, которые работают в согласии с духом Православной Церкви, в которой живет Дух Божий (Иоан. 14, 16, 17).

Все, что полезно для Церкви, будет полезно и для государства, и все вредное для Церкви будет вредно и для государства.

Так как Православная Церковь обладает безусловною истиною (1 Тим. 3, 15; Иоан. 16, 13), то она может и должна быть судьей в том, что зло и что добро.

Поэтому должна быть предоставлена полная свобода устраивать всякие учреждения (благотворительные, школы, библиотеки и т.п.), составлять всякие общества (благотворительные, миссионерские, церковные попечительства, братства и т.п.) под покровом и наблюдением Православной Церкви. Надзор православных епископов будет представлять полное ручательство и в пользе и в безвредности таких учреждений и обществ для государства.

А учреждения и общества, не находящиеся в связи с Православною Церковью, какие бы почтенные названия они ни носили, должны быть подчинены самому строгому и действительному надзору государственной власти, одним из органов которой должны быть епархиальные епископы6, как порука за то, что в них не будет ничего вредного для Церкви, а следовательно, и для государства.

Образец для таких законов св. Константин и Юстиниан могли найти в Священном Писании. Давид назначил шесть тысяч левитов судьями в земле Израильской, «по всем делам Божиим и делам царя» (1 Пар. 23, 4; 26, 30–32). «И в Иерусалиме приставил Иосафат некоторых из левитов и священников и глав поколений у Израиля — к суду Господню и к тяжбам. И дал им повеление, говоря… и вот Амария, первосвященник, над вами во всяком деле Господнем, а Зевадия, сын Исмаилов, князь дома Иудина, во всяком деле царя» (2 Пар. 19, 8–11).

В настоящее время огромное влияние на общество имеет повременная печать. Одни издания работают на пользу Церкви и государства, совершают работу созидания: другие, напротив, действуют во вред, совершают работу разрушения.

В государствах безрелигиозных и даже протестантских, где нет общепризнанной истины, может быть, и уместна полная свобода печати; как говорят, истина познается из столкновения мнений. Но православное государство, обладающее безусловною истиною, вряд ли имеет право (нравственное) допускать беспрепятственный соблазн «малых сих» (Мат. 18, 6).

Вопрос о свободе печати принадлежит к числу важнейших и труднейших. Есть невыгоды и в запрещении распространять известные идеи: запрещенный плод сладок: кроме того, многие идеи теряют свою зловредность, будучи печатно опровергнуты.

Мы думаем однако, что наша государственная власть вступила на правильный путь к разрешению этого вопроса, по крайней мере относительно провинциальных изданий. Из частных газет право выхода без предварительной цензуры дано пока только «Киевлянину» и харьков¬скому «Южному краю», которые уже показали, что работают на пользу Церкви и государства. Такую меру было бы полезно распространить и на столичные издания, по крайней мере на самые дешевые и общедоступные (то есть в настоящее время запретить или подчинить цензуре дешевые газеты и журналы, распространяющие идеи, вредные для Церкви и государства).

Указанные мероприятия относительно провинциальных изданий могут найти себе основание в вышеприведенном образе действий Моисея: не должно возбранять говорить людям, которые одного духа с Православною Церковью.

Сказанное о свободе печати может быть применено и к свободе устного слова.

Полную свободу следовало бы допустить для открытия путем печати всяких злоупотреблений и несправедливостей, для чего необходимо издать более целесообразные, нежели существующие в настоящее время, законы о клевете и диффамации. Никакой сан не должен спасать от обнаружения злоупотреблений и беззаконий. Правда не боится света.

Для того чтобы царь мог проводить всюду справедливость, спасать всех обиженных и угнетенных (Прит. 31, 8, 9), он должен быть поставлен в возможность знать правду о всем происходящем в стране.

«Слава царей — исследовать дело» (Прит. 25, 2).

«Если правитель слушает ложные речи, то и все служащие у него нечестивы» (там же, 29, 12).

«Приятны царю уста правдивые, и говорящего истину он любит» (там же, 16, 13).

Для того чтобы царю не приходилось слушать ложных речей, для того чтобы до него могли доходить вести о всяких несправедливостях и притеснениях, — для этого, кроме свободы печати в обнаружении всяких беззаконий, должна быть допущена в самой широкой степени свобода жалоб и ходатайств непосредственно на имя царя со стороны всяких корпораций и обществ, а также и отдельных лиц, подобно тому, как это было в Московской Руси.

Третьею мерою для достижения той же цели, а вместе с тем и для уменьшения всяких беззаконий и несправедливостей, могло бы служить предоставление чиновникам возможности безбоязненно говорить правду; а для этого им должна быть дана большая независимость от произвола своих начальников. Чиновники должны сознавать себя действительно слугами царя (а следовательно и Бога)7, а не рабами своих начальников, которые в настоящее время могут уволить их даже без объяснения причин увольнения.

Царь Алексей Михайлович от своих бояр требовал усердной службы во имя ответственности их пред Богом.

Ни для кого не тайна, что теперь, благодаря такой зависимости, главная забота чиновников состоит не в том, чтобы сделать дело как следует, а в том, чтобы угодить начальству. А низшее начальство более всего жаждет доложить высшему, что все обстоит благополучно. Так оно обыкновенно и делается, хотя часто дело идет далеко не так, как бы следовало. Благодаря подобным порядкам дело Божие и государево часто терпит большой ущерб, и до высших властей, а следовательно, чрез них и до государя, нередко доходят неверные сведения.

С большим удовлетворением можем отметить, что указанные нами меры к расширению свободы в России частью уже осуществлены, частью находятся на пути к осуществлению. Растет число православных обществ и учреждений; увеличивается свобода печати, работающей на пользу Церкви и государству; расширяется постепенно свобода ходатайств; частью приняты, частью предположены меры для обращения чиновников в действительных слуг Бога и Царя.

Мы коснулись только некоторых сторон вопроса. Полная разработка вопроса о развитии свободы в православном государстве принадлежит будущей практике нашей верховной власти, вступившей со времени великого Царя-Миротворца на древние, проложенные пути истинного самодержавия.

Так как исполнение воли Божией есть самая истинная и совершенная свобода, то в государстве, самодержавным правителем которого является истинный помазанник Божий, может и должна существовать самая полная свобода в делании добра.

VIII. Несколько слов о самодержавии в России

Вполне правильный и успешный ход государственной жизни возможен только при взаимном доверии правительства и народа, которое, в свою очередь, может существовать только тогда, когда обе стороны признают истинными и обязательными для себя известные религиозные и государственные идеалы.

«Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то» (Мрк. 3, 24).

Условие общественности религиозных и государственных идеалов у верховной власти и народа вполне осуществлялось в России при первых трех царях династии Романовых. Тогда все русские люди были убеждены в спасительности и плодотворности самодержавной царской власти. Между верховной властью и народом существовало полное взаимное доверие.

В нынешнем столетии, особенно в царствование Императоров Николая I и Александра II, эта, некогда всеобщая, вера русских людей в самодержавие значительно ослабела.

На такое ослабление, помимо непосредственного воздействия западных идей, немало повлияло и унижение Православной Церкви, которое и само произошло под влиянием западных идей. Это унижение, начавшееся при Петре Великом, продолжалось целых два столетия.

Склонившаяся к абсолютизму верховная власть принизила положение Православной Церкви. Между тем, как справедливо замечает генерал Киреев (Спор с западниками // Русское обозрение. 1896. V), все русские православные люди готовы лечь костьми только за святую Русь, то есть за православное государство, а не за такое, которое относится безразлично ко всем религиям. Унижение Церкви, которая дороже всего на свете для каждого православного человека, не могло не повлиять на уменьшение веры православных людей в целесообразность существующего государственного устройства.

Когда русская мысль стала освобождаться от рабства пред западными идеями и начала достигать зрелости, в России появились теории государственности в духе древнего русского самодержавия; но сторонники самодержавия были весьма немногочисленны в русском обществе во все время царствования Александра II.

В благословенное царствование Императора Александра III, покинувшего стези пути непроложенного и повернувшего развитие русской государственности на пути древние (Иер. 18, 15) в духе Православной Церкви, число сторонников самодержавия в русском обществе значительно возросло.

Для ускорения спасительного поворота умов на пути древние следует не медлить с полным возвращением Православной Церкви ее прежнего первенствующего значения в государстве. Для этого необходимо, между прочим, чтобы верный Господу первосвятитель Русской Церкви ходил пред помазанником Божиим во все дни (1 Цар. 2, 35), как указывает Слово Божие и как было в России до Петра Великого.

Для скорейшего достижения той же цели следовало бы также озаботиться воспитанием юношества в правильных религиозных и государственных идеалах. Не понимающие русских государственных идеалов иноверцы во главе учебных заведений и вообще в качестве преподавателей, особенно преподавателей истории, могут в этом отношении оказывать весьма вредное влияние на юношество. Вредны на этих должностях, хотя, быть может, несколько менее, и наши либералы, фанатические сторонники «свободных» учреждений и не менее фанатические противники самодержавия и Церкви. Самодержавие они смешивают с абсолютизмом, а церковность с клерикализмом.

В настоящее время все русские православные люди с глубочайшим удовлетворением видят, что Император Николай II, будучи одного духа со Своим великим Отцом, ведет нас также по путям древним и обещает дать миру образец самодержца, приближающийся к библейскому идеалу.

Называя чиновников сотрудниками царя, Император НиколайII показывает, что сердце Его не надмевается пред братьями-подданными (Втор. 17, 20). А слова Его, что Он «выше всего чтит и любит родную Православную Церковь», показывают, что Верховный Вождь православного народа не будет уклоняться от ее заветов «ни направо, ни налево» (там же).

Признание со стороны верховной власти обязательными для себя общенародных идеалов дает надежду на скорое восстановление во всей полноте прежних допетровских отношений между правительством и народом.

При восстановлении же прежнего полного взаимного доверия между верховною властью и народом должно ожидать всевозможных успехов во всех отраслях государственной жизни.

Впрочем, мы не смеем говорить о будущем, которое Господь открывает только избранным Своим.

Может быть, Господь дарует России мир и благосостояние во все время царствования Императора Николая II; может быть, Он пошлет ей разные бедствия и испытания, — но никакие испытания не страшны с Царем, который выше всего чтит и любит святую Православную Церковь. Во всех испытаниях царь, уповающий на Господа, не поколеблется (Пс. 20, 8) и возведет Россию еще на высшую степень могущества, чем возвел Его великий Отец.

«Я вознес избранного из народа. Рука Моя пребудет с ним, и мышца Моя укрепит его. Враг не превозможет его, и сын беззакония не притеснит его. Сокрушу пред ним врагов его и поражу ненавидящих его. И истина Моя и милость Моя с ним, и Моим именем возвысится род его. И положу на море руку его, и на реки десницу его. Он будет звать Меня: Ты отец мой, Бог мой и твердыня спасения моего. И Я сделаю его первенцем, превыше царей земли, вовек сохраню ему милость Мою, и завет Мой с ним будет верен» (Пс. 88, 20–29).

«Господи! спаси царя и услышь нас, когда будем взывать к Тебе» (Пс. 19, 10).

1 Эту мысль мы услышали впервые от магистра богословия Н.П. Архангельского.

2 В 24-м Правиле св. апостолов читаем: «Епископам всякого народа подобает знать первого в них, и признавать его яко главу, и ничего, превышающего их власть, не творить без его рассуждений».

3 Воля монарха — высший закон (лат.).

4 Когда Камбиз спросит судей своего царства, есть ли закон, разрешающий брату жениться на сестре, судьи отвечали, что они не знают такого закона, но существует другой, позволяющий царям Персии делать все, что пожелают.

5 Нам кажется только, что нельзя говорить о привычке к рабству народа, который всего за 32 года до воцарения Алексея Михайловича сам сумел отстоять свою независимость и сам добровольно и сознательно избрал самодержавную форму правления.

6 Св. Константин Великий предоставил епископам обширные административно-судебные права. Они наблюдали за правильностью торговых мер и весов и за справедливостью судебных решений. Юстиниан Великий и его преемники еще расширили их права. Епископ в своем кафедральном городе управлял выбором важнейших властей; ему предоставлялось право надзора за ними во все время их общественной деятельности; он наблюдал за употреблением городских доходов, мог требовать себе ежегодного отчета. От него главным образом зависели выборы тех гражданских чиновников, которые под именем судей поставлялись над целою областью. Наконец, епископ уполномочивался по своему усмотрению вмешиваться в самое отправление служебных обязанностей, которые лежали на этих судьях, заступать иногда их место, а в важных случаях представлять на них жалобы самому императору. Вообще епископ рассматривался как доверенное лицо императора. Александрийского патриарха Юстиниан поставил во главе граждан¬ских властей, управлявших Египтом (Терновский. Греко-Восточная церковь в период Вселенских Соборов. С. 84 и 285).

7 Поставляя судей, Иосафат говорил им: «Смотрите, что вы делаете; вы творите не суд человеческий, но суд Господа» (2 Пар. 19, 6).

Источник: http://fondiv.ru/articles/2/226/