Андрей Иванов: Русские рабочие за Царя и Православную Русь

 

Андрей Иванов: Русские рабочие за Царя и Православную Русь

(Государь Император Николай II Александрович и представители Черной сотни)

Мы подавим лихую крамолу,
Мы за Русь головой постоим, —
Не изменим родному Престолу,
Не допустим глумиться над ним!
(«Рабочий гимн»)

В массовом сознании бытует мнение, что в начале ХХ века чуть ли не все рабочие являлись сторонниками социалистических партий, так называемым «авангардом революции». Между тем это далеко не так. Не мало рабочих исповедовали совсем другие принципы, становясь в годы революции 1905 — 1907 гг. в ряды защитников Веры, Царя и Отечества. К сожалению, пока лишь немногим специалистам-историкам известно о существовании рабочих монархических организаций, об их деятельности, их сопротивлении нараставшей революционной смуте. Об одном из таких рабочих и хотелось бы рассказать в этой небольшой статье. Речь пойдет о питерском рабочем-черносотенце и поэте Александре Афанасьевиче Матвееве.

Александр Матвеев родился 14 марта 1866 года. Его отец — Афанасий Матвеев, бывший николаевский солдат, отслуживший полагавшиеся 25 лет, занимался в Санкт-Петербурге извозом. Накопив небольшую сумму, Афанасий Матвеев оставил извоз и занялся мелочной торговлей. Вскоре, желая расширить свое дело и обеспечить свою семью, он занял у еврея-ростовщика Заблоцкого четыре с половиной тысячи рублей, на которые приобрел дом, ранее находившийся у семьи в аренде и начал развивать свою коммерческую деятельность. Однако дело не задалось, а между тем, взятые под проценты в долг деньги через десять лет превратились в огромную по тем временам сумму — тринадцать тысяч рублей. «Увы, старик не знал, что иудейский кредит такая же поддержка, как веревка для повешенного…», — писал в кратком биографическом очерке, посвященном Матвееву первый издатель его стихов А.С.Шмаков. Отдавать такую сумму, требовавшему вернуть долг ростовщику, старику Матвееву было нечем и вскоре дом, как, впрочем, и все остальное имущество Матвеевых, было отдано еврею-ростовщику в счет долга. И в начале 1880-х гг., видя крах всего своего дела и кажущуюся безысходность сложившейся ситуации, Афанасий Матвеев, пребывая в полном отчаянии, застрелился…

В это время Александр учился в Санкт-Петербургской VII гимназии, и только что перешел в пятый класс. Естественно, о дальнейшем обучении пришлось забыть. Совершив непоправимый тяжелейший грех, — грех самоубийства, — Афанасий Матвеев ничем не помог своей семье, но окончательно лишил ее средств к существованию. Оставив гимназию, Александр, дабы как-то содержать семью стал тяжелым трудом зарабатывать хлеб насущный. «Выросши в богобоязненной, чисто русской семье с основами военного воспитания, юноша Александр Матвеев чутко относился к окружающему его трудящемуся люду, — говорилось в кратком биографическом очерке, посвященном А.А.Матвееву, который вышел в свет в 1907 году, — Будучи от природы наблюдательным, вдумчивым и смелым, молодой Матвеев скоро освоился с тяжелым положением и, рассчитывая всегда на могучие русские силы, призывал в горячей молитве лишь Бога себе в помощь». Но, как отмечал Шмаков, Александр, изведав горе с малых лет «не озлобился и в «освободители» не пошел».

При этом тяжелый физический труд, заниматься которым Матвееву пришлось заниматься по необходимости, не стал помехой для Александра в его дальнейшем умственном и духовном развитии. «В короткие часы досуга и в праздники, после обязательного посещения церкви, Матвеев не предавался разгулу, подобно современным юношам, а увлекался богословскими книгами, внимательно изучая историю России и богатую русскую литературу…»

Как отмечали современники, Александр Матвеев был человеком церковным и глубоко верующим. Однажды ему довелось испытать на себе милость Божию и стать непосредственным свидетелем настоящего чуда, свершившегося с ним. Получив как-то во время выполнения работ тяжелейшую травму руки, вскоре усугубленную гангреной, Матвеев отказался от ультимативного требования врачей срочно ампутировать зараженную руку, единственного, как казалось медикам, действенного средства для спасения уже терявшего силы больного. Матвеев, несмотря на уговоры врачей, справедливо рассудил, что ампутация руки сделает из него недееспособного инвалида, которому просто не на что будет содержать свою семью, насчитывающую к тому времени уже шесть человек детей. В результате он принял твердое решение от ампутации отказаться и всецело положится на Господа, Которому в эти дни он особенно усердно молился. И на удивление врачей, воспаление стало постепенно проходить — рука была спасена. Лишь глубокие шрамы и два парализованных пальца напоминали о случившемся несчастье.

«Вдумчивые, глубокие карие глаза Матвеева, всякий раз при воспоминании о чудесном спасении, принимают особенно благоговейное выражение, совершенно противоположное тому, когда он высказывает свои взгляды по поводу современных событий, проявляющих злую волю россиян, забывших Бога, Царя и Родину», — отмечал автор заметки о А.Матвееве, помещенной в одном из номеров «Вестника русской конницы», опубликовавшего подборку стихотворений рабочего-поэта. «О! тогда седая голова его гордо поднимается, — отмечал далее автор заметки, — и глаза эти сверкают благородной отвагой, и пламенная речь этого скромного рабочего выдает в нем сына русского воина».

Настоящим потрясением для Александра Афанасьевича стали неудачная для России война с Японией и начавшаяся вслед за ней кровавая революционная смута, которые застали Матвеева работающим сцепщиком вагонов на Финляндском вокзале. Эти события встрепенули душу патриота и Матвеев, под воздействием событий переживаемых дней, говоря словами одной из рецензий, обнаруживает в себе поэтические способности «и таившаяся в нем искра Божия запылала поэтическим пламенем, вылившись в благозвучный стих». «Не стерпело сердце Матвеева, — писал Шмаков, — Дар Божий, в нем пылающий, он не запятнал развратом. Свой доблестный стих он отдал на служение родине <…> Честь и слава тебе благородный сцепщик поездов!»

Как же характеризовал начавшуюся революцию 1905 года питерский рабочий Матвеев? Приведем, фрагмент, очень показательного в этом плане стихотворения «Сила проклятая»:

Подымалася сила проклятая,
Выступая с Россиею в бой,
На чужое добро тароватая,
Повела дураков за собой.

Насулила она, окаянная,
Что придумать лишь только могла,
И за нею толпа бесталанная,
Словно стадо баранов пошла!

Или взять, к примеру, фрагмент стихотворения «Выступление (К убийству городовых)»:

«Героизмом» убийство зовется сейчас,
На законном как бы основаньи,
А измену и бунт величают у нас
Лицемеры «народным восстаньем».

Коль разбойник выходит людей убивать
И разит в исступлении лютом,
Не преминут газеты лукаво назвать
То злодейское дело «салютом».

И разбойничья шайка не шайкой слывет
Нет, ей «фракция» будет названье,
И на русской земле русский наш патриот
Обречен на позор и страданье.

Именно в этот роковой для России период на стихи Матвеева обратил внимание Алексей Семенович Шмаков, видный деятель черносотенного движения, член целого ряда монархических организаций, считавшийся в среде правых одним из крупнейших специалистов по еврейскому вопросу. Шмаков убедил Матвеева собрать разрозненные стихи воедино и издал их отдельным небольшим сборником. «Изливая скорбь и гнев души своей, он [Матвеев — А.И.], — как писал Шмаков, — мужественно бичует врагов России, а проявления воинской доблести восторженно воспевает, поэтизируя подвиги истинно-верных слуг Царя и Отечества».

Действительно, Александр Матвеев не испугался открыто пойти против общего течения, захватившего многих рабочих. Он открыто бичевал революцию и революционеров, сердцем своим удивительно точно, понимая истинную природу смуты:

Просыпайся, витязь русский,
От губительного сна,
Оглянись на мать — Россию,
До чего дошла она:

Лиходеи постарались,
Развратили наш народ,
И в России словом бранным
Стало слово «патриот»
<…>
Злые гады, из подполья,
По России поползли,
Разнося свою заразу
По лицу родной земли.
<…>
Нам свободу обещали
И сулили рай земной,
А на деле только дали:
Ужас, смуту и разбой.
<…>
Церкви Божьи оскверняет
Расходившаяся мразь, —
Императора портреты,
Озверевши, топчет в грязь
<…>
Образумься ж россиянин,
Ты стряхни кровавый сон,
Злым врагам не доверяйся,
Крепко стой за Царский трон!
<…>
Нам единая защита
Православный Царь-отец
Если ж это мы забудем,
Нашей родине конец!
(«Вещий сон»)

Во многих своих стихотворениях, Матвеев как бы пытается «переиграть» революционеров, противопоставляя их стихотворной и песенной пропаганде, свою — черносотенную. Так, явным откликом на лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» стали такие строки Матвеева: «Христиане всех стран, отрезвляйтесь, / Заливайте проклятый пожар…» А ответом на строки «Интернационала»: «Вставай, проклятьем заклейменный…», стал сочиненный им «Рабочий гимн», в припеве, которого были такие слова:

Вставай, поднимайся весь честный народ, —
Россию, святыни, Царя защищай,
Стой дружно и крепко, врагу не сдавай!
Вперед! Вперед! Вперед!

В стихах А.Матвеева нет ни воспевания красоты русской природы, ни лирических переживаний. Главной темой его творчества становятся воспевание доблести русской армии, после неудачной русско-японской войны поносимой революционерами и преданности идеалам, священным для всех русских монархистов: Православию, Самодержавию и Русской Народности.

Лишь три слова всего: Вера, Царь и Народ,
Вот святые для русских начала,
С них пошла наша Русь, ими дышит, живет,
Ими крепла, росла и стояла.

И не время теперь тем словам изменять
И предать их врагу на глумленье,
Хоть страдает несказанно родина-мать
В них и было, и будет спасенье…
(«Вера, Царь и Русский Народ»)

Александр Матвеев и сам становится активным участником черносотенного движения. Он вступает в ряды крупнейшей монархической организации того времени — Союза Русского Народа, становясь членом Выборгского отдела Союза; принимает участие в деятельности Петербургского Союза Русских Рабочих, делегатом от которого в 1906 г. принимал участие в Третьем Всероссийском Съезде Русских Людей в Киеве. Посредством своих, как правило, незамысловатых, но искренних стихов он активно пропагандирует дорогие ему идеалы, нисколько не скрывая своего «черносотенства». «И кличка «сотни черной», всем преданным дана, / Но этой сотней верных Россия создана», — отметит Матвеев в стихотворении «Россия прежде и теперь». В 1907 г. выходит из печати отдельным оттиском довольно длинное стихотворение Матвеева «Сказание о новом Илье-Муромце и Жидовине-Кагале», посвященное председателю Союза Русского Народа Александру Ивановичу Дубровину, а также наряду с другими стихами публикуется в одном из журналов стихотворение «Думы черносотенца»:

Увижу ли, друзья, народ не зачумленный,
И русской снова Русь, — велением Царя,
И над Отчизной доблести исконной
Взойдет ли, наконец, прекрасная заря?

Увижу ль замыслы коварных иудеев,
Подавленными сметкой россиян,
Увижу ли предательство злодеев
Рассеянным, как в поле утренний туман?

Увижу ли министров стойких, неподкупных,
Трудящихся для родины святой,
Увижу ль пастырей духовных не доступных
Ни лжи, ни ереси и с праведной душой?

Увижу ли, друзья, я судей справедливых,
Карающих убийц и наглых бунтарей,
Но не теперешних продажных и трусливых
А неподатливых и верных родине людей?

Увижу ль полководцев храбрых, знаменитых,
Шутя нейдущих в плен на смех и на позор;
Увижу ли, как прежде, славою покрытых
Российских воинов, предателям в укор?

Увижу ли, как сгинет адская крамола,
Не будет больше лить детей отчизны кровь,
И русские, сойдясь к подножию Престола,
Спокойно заживут без злобы дружно вновь?

Увижу ль, как раскрывши братские объятья,
Сойдутся русские, как кровная семья,
И будут не «товарищи», а родственные братья,
О, Господи! Увижу ль это я?

Весьма характерны и другие стихотворения Александра Матвеева. Достаточно перечислить названия лишь некоторых из них, чтобы сложилось представление об общем направлении поэтического творчества этого рабочего-черносотенца. Среди них: стихотворение-посвящение «Киевскому обществу «Двуглавого орла»; «Сожженная усадьба», «Памяти генерала Мина»; «Чувства русского человека перед могилой графа А.П.Игнатьева» и многие другие. Особенно остро Матвеев пережил убийство петербургского градоначальника, беспощадного борца с революционной смутой Владимира Федоровича фон-дер Лауница, которому посвятил целый цикл стихотворений: «На гроб генерала В.Ф. фон-дер Лауница. (Убитого евреем при освящении церкви)», «Пастырское слово над гробом верного Царского слуги генерала В.Ф. фон-дер Лауница (Стихотворный пересказ речи священника Богоявленского, сказанной им при погребении В.Ф.Лауница)», «Погребальное шествие с телом фон-дер Лауница», «Похоронный марш Мину, Игнатьеву, Лауницу, Павлову и всем, павшим от рук крамольников». В последнем стихотворении были такие строки:

Прощайте, сраженные злобным врагом,
Простите, друзья дорогие;
Почили вы праведным ангельским сном
За Веру, Царя и Россию.
<…>
Вы тихо и мирно трудились, друзья,
Ни злобы, ни мести не зная;
Вам дороги были и труд и семья:
Дороже отчизна родная.

Растет, расширяется злобы полна,
Проклятая язва-крамола,
И бьет беспощадно и зверски она
Слуг верных Царя и Престола.

Также особо хотелось бы выделить стихотворение Александра Матвеева, посвященное невыдуманному историческому событию — приему Государем и Цесаревичем в разгар революции депутации от волынских монархистов. Стихотворение это называется «Светлый луч». Позволим себе привести его целиком:

Над отчизною бедной, тонущей в крови,
Занимается свет лучезарный,
И об этом луче, полон к Руси любви
Нам крестьянин гласит благодарный.

Принимал всем семейством на днях Государь
Депутатов от славной Волыни,
Что верна Императору также как встарь,
Что хранит вековые святыни.

Очутившись в покоях Царева дворца,
Поддались мужички умиленью,
Увидавши воочью Царя Первенца
Испытавши его обхожденье.

Целовали крестьяне десницу Царя,
Полны счастья и тягостной муки,
Целовали, любовью к Престолу горя,
Венценосного отрока руки.

И малютка Державный, известно то всем,
Все в России про это узнали,
Мать-Царицу спросил: «Ты скажи мне зачем
Мои руки они целовали?»

То не рабство, Дитя, то могучий порыв,
Коим Русь в дни лихого бесправья
Показует, что дух древне-русский в ней жив
И что свято ей Самодержавье.

Верит Русский Народ — Ты наденешь венец,
Меч возьмешь богатырскую дланью,
Будешь русскому люду и Царь и Отец
И послужишь Святому Призванью.

Последний, довольно таки обширный сборник стихотворений рабочего-поэта вышел в Петрограде в 1915 году, в самый разгар Первой мировой войны. В нем, как и в предшествующих стихотворениях А.Матвеева чувствуется неподдельное чувство горячего, искреннего патриотизма — все несвязанное напрямую с войной для Матвеева в этот период отступает на второй план, все его стихи посвящены только войне, доблести русских войск и вере в скорейшую победу. Среди последних опубликованных стихов Матвеева, увидевших свет в военные годы можно отметить следующие: «Вождь-исполин», «Поток-богатырь», «Милосердная сестра», «Песня ратников», «Крест и полумесяц», «Козьма Крючков», «Понапрасну, Вильгельм, ходишь» и другие. К сожалению, после 1915 г. сведения об Александре Афанасьевиче Матвееве теряются, и какова его дальнейшая судьба, к сожалению, неизвестно…

Увы, ни в одном специальном словаре, посвященном русским поэтам ХХ века, никаких сведений об А.А.Матвееве нет. Конечно, Матвеев не являлся выдающимся русским поэтом, в плане поэтического дара его стихи едва ли можно сравнить с другой совершенно забытой русской православной поэтессой Лидией Кологривовой (для нее, впрочем, места в словарях также не нашлось). Но дело, похоже, не в этом, ведь в одном из советских справочников (Тарасенков А.К. Русские поэты ХХ века. 1900-1955) составленных специально для библиографов А.Матвеев все-таки оказался в рядах русских поэтов. Дело, как нам представляется, исключительно в черносотенной, православно-патриотической направленности его стихов, даже упоминать о которых в безбожное коммунистическое время было невозможно. Но и сегодня, поэты-черносотенцы у составителей словарей и энциклопедий по прежнему не в чести. Иначе, как справедливо заметил в очерке посвященной Лидии Кологривовой доктор филологических наук Сергей Азбелев, чем объяснить, что в изданном в 1994 году биографическом словаре «Русские писатели. 1800-1917» представлены такие «русские поэты» как Лев Каменев (Розенфельд), переводчик «Интернационала» Аарон Коц, Наум Коган и иже с ними, и ни слова не сказано, ни о Кологривовой, ни о Матвееве ни о, наверное, многих других забытых истинно русских поэтах.

Закончить этот небольшой очерк хотелось бы словами Александра Матвеева, которыми он лаконично выразил свою позицию — русского человека, русского рабочего, русского поэта:
Я не пророк и не учитель,
Не гений я, не идиот,
Не благодетель, не губитель,
Я только русский патриот.

ИСТОЧНИКИ:
1.Биографический очерк А.А.Матвеева // Бесплатное приложение к N 17 журнала «Вестник русской конницы» 1907 г.;
2. Во Славу Русского Царя. На страх врагам России! Мысли о современных вопросах [избранные стихотворения А.А.Матвеева] // Бесплатное приложение к N 17 журнала «Вестник русской конницы» 1907 г.;
3. Матвеев А.А. Сказание о новом Илье-Муромце и Жидовине-Кагале (Посвящается Александру Ивановичу Дубровину). СПб., 1907;
4. Матвеев А.А. Стихотворения. С предисловием А.С.Шмакова. М., 1907;
5. Матвеев А.А. Отзвуки войны. Пг., [1915];
6. Правые партии. 1905 — 1917. Документы и материалы в 2-х тт. Том 1. М., 1998.
7. Тарасенков А.К. Русские поэты ХХ века. 1900 — 1955. М., 1966;
8. Тарасенков А.К. Турчинский Л.М. Русские поэты ХХ века. 1900 — 1955: Материалы для библиографии. М., 2004.

Источник: http://www.rusimperia.info/catalog/4840.html