Елена Чудинова. Аристократы в кумачёвых тонах : Алтайский отдел Союза Русского Народа

Из сцен благородной жизни

Я смотрю — это превращается то ли в тенденцию, то ли в манию, то ли во всё разом.

О том, как Аркадий Гайдар «произошел» от Лермонтова я уже писала. Но похоже, что Википедия превращается в какую-то полную информационную помойку, усилиями редактирующих ее красных товарищей. Красавец, чья аристократическая рука (с папиросой, вторая принадлежит Дмитрию Быкову) «происходит из древнего рода бояр Прилепиных». «Источник не указан 700 дней», отмечает какой-то честный редактор, далекий от подоплёк. Но, может быть, не стоит ждать 777?

Вне сомнения — в этой правке сей писатель замешан лично. Ибо у него в этой не к ночи будь помянутой «Обители» (сколько-нибудь соответствующие действительности подробности лагерного быта в которой явно заимствованы у «клевечущего» А.И.Солженицына) эта тема идёт постоянно.

У чекиста Эйхманса, которого он пытается в меру дарования выставить значимой фигурой, то «аристократические пальцы», то французский язык как в XVI районе города Парижа, то восхитительная посадка в седле. Еще и лицо какое-то там, ну, не стану уж лезть в неизъяснимый текст вновь, но тоже эдакое. Ну мы же понимаем, какие изысканные они, эти парни с латышских хуторов. Пажеский Корпус нервно курит.

Еще одна, я так понимаю, современная «издворянка».

Весь характерный набор черт, ассоциирующихся с дворянским сословием — налицо.

Ещё с советских времен писатели пытались придать своим Фрумам Щорс то «осанку», то «манеры».

Ни разу мне не доводилось читать у совписов и постсовписов эдакое, логичное: «Я не мог не любоваться этой старой коммунисткой, невзирая на высокие посты сохранившей это прекрасное, пролетарское, по-настоящему изысканное. Я восхищался ее манерой наклонять ссутуленные плечи вперед — так, что казалось, она вот-вот свалится со стула — но нет, вот она, выучка! А ее разведенные в стороны каблуки при тесно прижатых друг к дружке носках туфель! А эта привычка сморкаться в рукав! Эта черная кайма под её ногтями, словно траур по павшим в нашей борьбе!»

Нет, почему-то в книгах как Фрума Щорс, так — «с дворянскими манерами». А в фильмах каждому, «награжденному красными революционными шароварами», полагается смолянка с французским языком.

Они и в жизни — эти хозяева прекрасного нового мира — засматривались не на своих идейно близких Фрум и Фёкл.

И танцы, и веселье…

Это комплекс. Дичайший комплекс того, кто на самом деле осознает себя существом низшим.

Психологии приверженцев классового общества им не понять. Им не понять, к примеру, отчего один из моих друзей, монархист, гордится предками рабочими (один нюанс — квалифицированными, что по воскресеньям ходили в храм в сюртуке и галстуке, с перчатками в руке). Отчего один мой знакомый историк, происходя по отцовской линии из дворянской семьи, взял себе материнскую фамилию — купеческую. А его логика была проста: по отцовской есть мужчины кроме него, а материнская может заглохнуть, а это тоже славная семья, династия, которой он гордится. Классовое общество было симфонией сословий. Ни одно не было позорным, как мнится воспаленным красным мозгам.

К власти шли сословные отщепенцы, этимология которых восходит к слову «дно».

На днях я открыла эту скорбную Википедию. И обнаружила, что «из дворян» происходит ещё и коммунист Удальцов. Мы-то, простодушные, полагали, что он — боковая ветвь по Розалии Землячке. Это, впрочем, точно не известно, но там и без Розалии хватает родства. Но нате — оп.

Если их не начать лечить, они скоро договорятся до происхождения Семёна Буденного от Вильгельма Завоевателя и Меровинга Калинина (чего там размениваться на Рюриковичей?) И до того, что Красная армия вся говорила по-французски, а Белые были — сплошные «нищеброды» (кстати, эти современные красные товарищи прочно связывают величие с размером кошелька). И завершится всё фильмом с вальсирующими Анкой-пулеметчицей и Петькой. Впрочем, ах. Наше специфическое кино уже какой-то вальсок с чекистами уже отсняло, по Прилепину же.

Комплекс низменности — страшнейшая вещь. Как сто лет назад, так и сегодня. И пахнет он всегда — кровью.

… и вальсы Шуберта, и хруст костей в застенках…