Игорь АРТЁМОВ: Какого единства мы ищем
Всегда ли хорошо церковное единство?
Ответ на этот вопрос кажется очевидным. Скажут, что единство – всегда лучше любого раскола, разброда, децентрализации. Так ли это?
Церковь – не светская контора. То, что она существует в человеческих и земных формах, имеет иерархию, систему подчинения, наказания и поощрения – всё это для церкви, по моему глубокому убеждению, есть скорее искушение, чем благо. Скорее испытание, чем награда.
Может быть – необходимые и неизбежные в наших условиях. Иерархия в земной церкви так же несовершенна, как и в человеческом обществе. И далеко не всегда она гарантирует справедливость. Далеко не всегда большинство, даже если оно называет себя собором, оказывается в споре правее меньшинства. Из церковной истории о том ясно говорят примеры Иоанна Златоуста, Марка Эфесского и многих других святителей.
Этот мой текст продолжает серию публикаций на сайте РОНС по теме церковного объединения РПЦ МП и РПЦЗ в 2007 году, десятилетие которого мы отметили в мае: http://ronsslav.com/protodiakon-german-ivanov-trinadtsatyy-k-desyatiletiyu-duhovnogo-padeniya/
Немного лирики и истории.
Русское национальное движение в России, к которому принадлежит РОНС, всегда считало себя продолжателем традиций Русского Белого Движения. Наше отношение к русской белогвардейской эмиграции было и остаётся не просто уважительным – мы считаем феномен Зарубежной России и Русской Зарубежной Церкви (РПЦЗ) связующим звеном между Российской Империй и Россией Будущего. СССР и РФ в этой цепочке – лишь временный отход от правильного пути развития русской цивилизации. Болезненный, но поправимый.
Именно поэтому мы не можем принять ни современное украинство, раскалывающее единый русский народ, ни теорию евразийства, которая уводит наше первородство в Азию, ни любые формы неоязычества, как отголоски древнего материализма и отступление от Христовой Истины, ни постсоветскую практику путинского режима. Всё перечисленное глубоко чуждо русскому национализму.
При чём здесь Православная церковь и объединение 2007 года?
При том, что в земной Церкви политика неразрывно связана с Верой. Нравится нам это – или нет. Часто гадают и спорят, отчего большевики не уничтожили Православную церковь в СССР полностью, отчего остановились, не завершив этот процесс совсем чуть-чуть, когда были закрыты уже большинство церквей, уничтожена большая часть духовенства?
Одним из главных факторов, повлиявших на такое решение Сталина, стало существование Русской Зарубежной Церкви. Если бы коммунисты искоренили православное христианство в СССР, убили и посадили всех священников и епископов, то Вера у русского народа всё равно бы осталась – пусть у немногих, но сильных духом людей. А церковь, как структура, существовала бы за пределами страны победившего атеизма. И эта церковь была бы безкомпромиссно враждебной советской власти, вела с ней непрерывную борьбу.
Большевики были сволочи – но не дураки. Они поняли, что надо сохранить в СССР свою, подконтрольную властям, вынужденно лояльную церковную иерархию. И они дали отмашку на создание РПЦ МП, в 1945 году восстановили патриаршество, ослабили репрессии.
Бога не обманешь
Это не значит, что всё у них получилось. Приведу историю, которую я услышал от одного митрополита РПЦ МП, ныне покойного, имя которого не назову, так как разрешения на публикацию такого откровенного рассказа при его жизни получить не сподобился. Правда же не страдает от безымянности.
Родился будущий владыка в крестьянской семье. Воевал на фронте Великой Отечественной. Был тяжело ранен, после лечения стал студентом. В Бога не веровал. Но вызвали его в обком партии вскоре после войны и дали приказ – пойдёшь учиться в семинарию, нам нужны там свои люди, верные коммунисты. Опешил – но пошёл, приказ партии исполнил. Окончил курс семинарии – в Бога едва ли верил. Стал священником – по деревням народу было много, а храмы стояли заколоченные – и, сказал он: «я два года с утра до ночи крестил и отпевал, крестил и отпевал – от села к селу двигаясь, Веру простого народа видел и чувствовал, – так и сам уверовал».
Думаю, что так могло быть со многими. Люди получают Веру, когда начинают жить по законам Бога. Если принимают эти законы душой и сердцем. Поэтому православная церковь, даже под коммунистами, никогда не становилась полностью подсоветской. Разные были в ней люди – и дела у них были разные. А РПЦЗ была тем флагом, который издалека внушал всем русским и православным надежду – будет и на нашей улице праздник.
Джорданвилль и не только
Первый раз я оказался за границей в 2003 году, уже будучи руководителем РОНС и депутатом Законодательного собрания Владимирской области. Впервые увидел Зарубежные русские храмы, их прихожан и духовенство. Во многих храмах РПЦЗ в США (Нью-Йорк, Трентон, Лейквуд, Джаксон, Овиго, Наяк) и Канаде (Монрель) имел долгие разговоры с приходом и священниками, читал лекции после воскресной литургии, рассказывал о работе РОНС в России.
Уже тогда стало болезненно ясно, что тех, кого я так мечтал увидеть воочию, — живых носителей идей русского национализма и православия, в Русском Зарубежье почти не осталось. Они в большинстве своём лежали в земле православных кладбищ. А их дети, посещавшие храмы, были в основном «никакие», теплохладные, поверхностные и равнодушные к России. Другие обамериканились полностью – и о храмах позабыли. О нескольких священниках РПЦЗ вспоминаю с теплотой – это протоиерей Борис (Киценко), о. Сергий (Клестов), о. Георгий (Цап). Но не они делали в РПЦЗ погоду.
Хорошо помню встречу с тогдашним главой РПЦЗ митрополитом Лавром и его серой тенью – епископом Михаилом Донсковым в Джорданвилле в феврале 2003 года. Джорданвилль поразил нас не только русским морозом и снегом по колено – но и берёзами. Маленькая Россия в штате Нью-Йорк, — так и задумывали это место его основатели. Запомнились прекрасная монастырская трапезная с русскими деревянными столами, солёными огурцами и квашеной капустой, добротная церковная архитектура, уютная гостиница, куда одновременно с нами приехали братья Веймарны, продолжатели дела РИСО – Российского Имперского Союза-ордена. И какая-то тишина, слабое, едва заметное биение жизни. Такое впечатление, что Джорданвилль — это не административный и духовный центр РПЦЗ, а провинциальный монастырь в губернской России.
Лавр был тихим, немногословным, не очень внятно говорил по-русски, даже когда молился, не сразу становилось ясно, на каком языке – не на английском ли? Был доброжелателен – сразу при мне стал читать, выведя страницы через сканер на большой монитор (зрение не позволяло читать мелкий шрифт) – подаренный мной экземпляр Альманаха РОНС «Третий Рим». Читал пристально – статью про русинов и концлагерь Талергоф. Прочитав, — проронил:
— правильно написано.
Спросил, что я думаю о проектах объединения РПЦЗ и РПЦ МП.
Мой ответ:
– Широкое сотрудничество, совместная молитва, возрождение храмов – необходимы. Надо Вам приезжать в Россию, лекции читать, книги издавать, просвещать людей. Духом мы должны быть вместе, мы одно русское целое. Но административно нельзя объединяться. Вас съедят сразу, заберут собственность. В Русской церкви в России множество очень хороших людей, но правят церковью все те же ставленники КГБ и мирового глобализма, что и раньше. Они просто замаскировались. Москве не нужны Дух и Вера Зарубежной церкви, ей надо лишить вас силы, отняв имущество и самостоятельность. Если объединение состоится – этот будет очень тяжёлый удар и по Церкви, и по перспективам русского возрождения.
Он помолчал и сказал (привожу дословно):
— Нас обвиняют, что мы готовы объединиться. Мы никуда не стремимся – просто молимся, чтобы Бог указал нам правильный путь.
Это было за четыре с небольшим года до майской Унии 2007 года. Видно, сомнения тогда ещё жили.
Михаил Донсков сразу поразил неприятно – по поведению он скорее напоминал советского чиновника, чем зарубежного русского епископа. Он откровенно заёрзал узнав, что один из приехавших в нашей группе – американский адвокат. Видно, чего-то опасался. Постоянно возникал рядом во время бесед с Лавром и Донсковым Всеволод Филиппьев, который тогда находился в Джорданвилле. Он был определён нашим гидом по монастырю, показывал типографию, внутренние помещения, старые иконы.
Бег времени
Дальше поток событий понёсся стремительно. В августе 2004 года мы провели в городке Уайлд Вуд (Wild Wood) на юге Нью-Джерси совместную конференцию РОНС и РИСО, на которой руководство российскими отделами РИСО было отдано РОНС. В той конференции участвовали немногие уцелевшие носители русской эмигрантской традиции – Дмитрий Веймарн, Игорь Яблоков, Георгий Новицкий. Все они были резко против унии с МП.
Казалось, что некоторые священники и епископы РПЦЗ нас поддерживают – в частности, Стефан Сабельник, Борис Киценко, Гавриил Чемодаков (на словах) и другие. Но сил в русском зарубежье было немного, приходы пустели. РПЦЗ как бы зависла во времени – уже перестала быть белогвардейской церковью, но ещё не стала постсоветской. Думаю, что в те годы спецслужбы РФ, которым была поставлена задача разрушить РПЗЦ любой ценой, работали очень активно. В основном подкупали клир материальными перспективами, обещали после объединения горы золотые, возили на экскурсии в Россию – показывали зарубежникам во всём внешнем блеске наши Оптину, Троице-Сергиеву Лавру, Печёры Псковские, Саров и Дивеево. Работали через агентов влияния, через пойманных на крючок греховодников. И своего добились. Многие из тех зарубежников, которые вначале были резко против объединения (клан Лукьяновых из Лейквуда, епископ Гавриил Чемодаков и прочие) сменили вехи и приняли Унию.
Спросят – что же вы жалеете о том, что само по себе ослабло и почти пропало, потому и досталось более сильному?
Отвечу: РПЦЗ имела исключительно высокую репутацию в Православном мире. Её непримиримость в отношении экуменизма и сергианства, строгое соблюдение канонов Веры создали ей высокий авторитет и дали догматическую чистоту. За РПЦЗ шли православные греки, сербы, болгары, русские эмигранты… Именно РПЗЦ начала канонизацию новомучеников, вряд ли РПЦ МП пошла бы на это самостоятельно. Материальные ресурсы у РПЦЗ были – не такие, как у властей РФ, но достаточные для выживания и развития.
События в России нарастали, русское национальное движение развивалось. Если бы РПЦЗ нашла в себе силы устоять, потерпеть, не соблазниться обещанными деньгами, она могла бы объединить усилия с русским Православным политическим движением. Нашли бы себе точку опоры епископ Диомид и его последователи. Усилилось антиэкуменическое крыло Русской церкви. В России властям стало бы намного труднее громить как русские политические организации, так и православных традиционалистов и антиглобалистов. Мог возникнуть центр силы с ресурсами влияния на развитие России. Кто знает, — случились ли бы тогда печальные годы пресловутой путинской «стабилизации» (2007-2014) с заморозкой в России всего живого и самостоятельного, с возвращением советизма во многие сферы жизни.
Что было – то было. Ясно вижу, что зарубежники были обмануты в своих материальных ожиданиях. И поделом – церковь должна служить Богу, а не искать денег и имущества. Тот поезд ушёл. Теперь мы можем увидеть что-то новое – здоровые силы не умерли ни в Православной церкви, ни в нашем политическом движении.
Уроки прошлого должны напомнить нам, чего делать не следует. Конечно, всем нам нужна единая Русская Соборная Православная Церковь. Но не какая попало – а только хранящая истину, противостоящая экуменизму, презирающая и отвергающая сергианство, как и любые другие формы подчинения светским властям, не входящая в ВСЦ, стоящая на страже Христовой истины.
Более подробно мои мысли об истории Зарубежной России и Русской Церкви изложены здесь:
http://ronsslav.com/igor-artyomov-vzlyot-i-padenie-russkogo-zarubezhya/
Отправляя сообщение, Вы разрешаете сбор и обработку персональных данных. Политика конфиденциальности.