Как большевики памятник Иуде воздвигали

Хеннинг Келер, А. Вараксин.

Как большевики памятник Иуде воздвигалиПубликуем отрывок из воспоминаний Хеннинга Келера(1891-1979) — датского писателя, служившего с 1917 по 1920 годы культурным атташе Королевства Дании в Петрограде. Автор повествует об эпизоде посещения им лагеря австро-венгерских военнопленных в городе Свияжске (ныне в Зеленодольском районе Татарии), и о том, как местный совдеп установил в центре города памятник Иуде Искариоту.

«… Совет Свияжска размещался в здании городской Думы, что на рыночной площади. Когда наша машина подлетела к торговым рядам, часовой, кликнув подмогу, встретил нас с оружием на вскидку. Уж такие были времена! Все охранники — между прочим, отборные красные части — были венграми.

Председателем Совета и в том же лице главой города был Красный Еврей [Red Jew] неопределенного возраста, чью «фабричную» фамилию я запамятовал. Иногда он казался молодым человеком с рано увядшими чертами лица, в другой раз смахивал на старика, коему какая-то болезнь придавала отблески ложной молодости. Сквозь его жидкие, недавно стриженные, волосы просвечивали редкие пятна. Особо выделялись глаза. Ничего в действительности не выражая, они, время от времени, вспыхивали, озаряя все вокруг красноватым светом. В целом он производил впечатление человека, щедро наделенного талантами, но у которого, без всякого сомнения, «не все были дома».

Он удивился, увидев меня. Его удивление стало еще больше, когда я показал ему свои дипломатические документы и сопроводительные бумаги. Он аж затрясся от неудержимой ярости и, скрежеща зубами, словно гневливый деспот, заявил мне, что не признает буржуазных правительств Европы. Для него они ‒ ничто, не более чем воздух. Что же касается [иностранных] военнопленных, предмета моего интереса, то таковых для него не существует. Он не надсмотрщик капитализму. В свободной России каждый желающий имеет возможность быть свободным и нам не нужны подачки лживого буржуазного человеколюбия. С этими словами он повернулся ко мне спиной, вперив свой похотливый взор в Долли Михайловну [попутчица автора]. Позже, однако, он все же сменил гнев на милость, поскольку, по его словам, друзья Долли Михайловны и его гости тоже.

В тот же день он пригласил меня поужинать, а также принять в ближайшее воскресенье участие в большом коммунистическом празднике, по случаю которого прекрасный общественный парк Красный сад будет возвращен в распоряжение признательного народа. С сатанинской улыбкой на устах он не преминул заметить, что почтёт за честь вырвать столь многообещающую молодость в моем лице [автору было в то время 26 лет] из рук капиталистической дипломатии. «Вы уже принадлежите нам. Я читаю в Ваших глазах отсутствие предрассудков, но пока не вижу в них внутреннего понимания истины. Вы еще не исполнены могучей идеей всечеловеческого братства. Вам следует прислушаться к зову своей молодой крови». Он посмотрел на меня странным образом, схватил мою руку и, засунув свои губы прямо мне в ухо, прошептал: «Я доверюсь Вам. Во мне истина. Я воскресший спаситель нового времени. Я…». Неожиданно он вытер свой лоб, улыбнулся и без всякого перехода сказал: «Жарко», — чем и закончил свои поразительные речи.

После безалкогольного и не очень богатого ужина — хотя и приготовленного венским поваром — я прошелся по городу… Под вечер вернулся на вокзал, сопровождаемый матросом. Долли Михайловна провела ночь в городе, вернувшись лишь утром накануне отъезда в советском автомобиле, дабы сменить платье. Она намеревалась принять участие в военном параде в составе колонны из членов команды бронепоезда.

Сопровождаемый матросом, я поехал на обед к советским. Парад должен был начаться в три часа. Комиссары и ответработники выстроились на балконе пассажа, пестрящего оттенками кумачевого цвета. Все они были в военной форме, обвешанные оружием, командирскими планшетами и биноклями, но всех превосходил Красный Еврей, на голове которого красовался серый стальной шлем с красной семиконечной звездой, на ногах высокие из лайковой кожи сапоги со шпорами, на боку висела иностранного производства сверкающая сабля, здесь, в России, выглядящая неким фантастическим оружием…

Я выбрал место в тени пассажа, чтобы быть ближе к военнопленным, но при этом не создавать у венгров-красноармейцев превратного мнения по поводу своего статуса. Здесь же располагался и оркестр австрийских заключенных, игравших на параде и в ходе дальнейших празднеств… Оркестр сыграл «Над прекрасным голубым Дунаем». Следом выступил Еврей. Он снял и положил перед собой свой шлем. По лицу его катились крупные капли пота, но палящее солнце не могло справиться с присущей ему сильной бледностью. Говорил он хорошо, хотя и не проявляя, при этом, как казалось, большого интереса к сказанному. Сплошной поток большевицко-советских доктрин без всякого затруднения лился из его уст, но без какой-то ведущей идеи. Поймав подходящий момент, он сделал паузу и сорвал аплодисменты коммунистов.

Долли Михайловна зевнула без всякого смущения и взяла меня под руку. Когда я услышал имена Карла Маркса и Энгельса, то подумал, что вот и пришел момент торжественно сдернуть полог с устанавливаемого сегодня памятника. Но этого не случилось. Еврей продолжал говорить. Он презентовал Красный Сад городу, выразив надежду, что оный послужит общественному благосостоянию, развитию искусств и свободному распространению любви. Этот широкий жест символизировал заботу Советской республики о пролетарских массах. Красный Сад должен стать, вместо невежественной церкви пап и священиков, новым народным святилищем, Пантеоном героев международного братства. Со временем, здесь, вырастет колоннада из статуй таких людей, как Платон и Бабеф, Бланк и Делеклюз, Ленин и Либкнехт. Благодаря помощи австрийских скульпторов, бывших заключенных, а ныне свободных советских граждан, эта работа уже началась и первый монумент готов.

Он [Красный Еврей] долго колебался в выборе исторической личности, бюсту которой первой будет оказана честь быть здесь установленным. Подумывал, например, о Люцифере и Каине, ибо оба были притесняемыми, оба являлись мятежниками, революционерами высшей величины. Но первый — теологическая фигура, сверхестественный характер которой не соответствует марксистским взглядам и чей свет загашен упадочным обществом, в глазах которого Люцифер символизирует страх и ненависть. Второй же, Каин, является мифологизированным персонажем, само существование коего весьма сомнительно.

Вот почему его взгляд обращается к бесспорной для всех живущих на земле исторической личности, также являющейся жертвой религиозных взглядов хищнического общества… Тому, кто в течение двух тысяч лет был невинно распят на кресте позора капиталистических интерпретаций истории. Великий Прометей пролетариата, предтеча красной мировой революции, искупитель грехов двенадцати христовых апостолов – Иуда Искариот!

Оратор постепенно довел себя до экстаза. Слушатели едва ли понимали, что он говорил, но, чувствуя себя неуютно под его горящим взглядом, отвечали выкриками, большая же часть русских свято крестилось. Еврей замолчал, не обращая внимание на эффект, производимый его словами. Черты его лица болезненно передернулись и он вновь начал, запинаясь, говорить о часе воздаяния, об угнетенном апостоле, о диктатуре пролетариата, о братстве, об Интернационале…

Но говорил он в никуда. Лицо его дергалось в конвульсиях, будто стегаемое хлыстом душераздирающих мыслей. Двумя руками он ухватился за трибуну, ногти и пальцы впились в красную ткань. В следующую минуту лицо его вдруг разгладилось, он наклонился вперед и загадочно произнес: «Я несу вам послание», — и, сложив руки на груди, продолжил: «На мне грехи всех времен. Во мне истина. Знаете ли вы меня? Я спаситель нашего времени», — и закончил шепотом — «Я есть он». Никаких сомнений не оставалось, что он был сумасшедшим. Он считал себя Иудой.

В эту минуту, потревожив горячий воздух, над садом раздался гул летящего аэроплана. Прислушавшись на миг к этому звуку, Еврей омыл лицо рукой и крикнул с внезапным воодушевлением: «Да здравствует всемирная революция!», после чего покинул трибуну и, демонстрируя недюжинное самообладание, с поклоном попросил Долли Михайловну сдернуть полог со статуи. Зардевшись румянцем, Долли Михайловна приняла у него из рук шнур от полога и дернула за него пару раз, обнажая рыжевато-красную фигуру со следами свежеположенной штукатурки: совершенно голую, сверхчеловеческого размера, с ликом, весьма напоминающим черты лица комиссара, обращенным к небесам, в то время, как руки страстно рвали обмотанную вокруг шеи натуральную пеньковую веревку.

Как только апостол явил себя зрителям, оркестр грянул «Интернационал» и мы, воодушевляемые музыкой, встали с обнаженными головами. На другом конце сада раздались три, быстро следующих друг за дружкой, ружейных залпа. Они не были холостыми. Зловещий посвист пролетевших над головами пуль заставил меня вздрогнуть. Бог знает, где завершился их путь. Красный Еврей что-то сказал Долли Михайловне, после чего обнял ее и поцеловал прямо в губы.

Прежде, чем я понял что происходит, она повернулась ко мне и я почувствовал ее мягкое, как эластик, льнущее ко мне, тело, дразнящий запах ее пудры в ноздрях и, одновременно, теплую, словно море, влажность кроваво-красных губ. На миг показалось, что дневная жара вспыхнула пламенем. Не увидев в моих глазах понимания происходящего, Долли Михайловна хохотнула и повернулась к другому человеку стоящему подле нее, чтобы одарить его поцелуем, который начал передаваться от уст к устам…

(H. Kehler «The Red Garden». NY, MCMXXII, pp. 148-158)

На датском языке книга была издана в 1921 году, в последующие годы она вышла и на других языках. Разумеется, в несколько художественном описании иностранца-датчанина некоторые не знакомые ему детали могли быть переданы неточно, но сам факт этого события краеведами не подвергается сомнению. Более того, инициатором памятника предполагают Троцкого, который находился в Свияжске в августе 1918 года.

Есть свидетельства, что Троцкий пытался установить памятники Иуде и в других городах, и вообще большевики действительно использовали образ бунтаря Иуды в своей антирелигиозной пропаганде.

Упоминания памятника Иуде в других версиях

«Иуда был объявлен одним из первых революционеров в истории, и в 1918 году новые власти даже поставили памятник – Иуда грозно замахивался в небо кулаком. Открывал богоборческий памятник один из главных вождей революции, знаменитый оратор Л. Троцкий, называвший Иуду великим бунтарем, революционером и т. п.».

«По его распоряжению было поставлено четыре памятника Иуде-Предателю, один недалеко от Самары — в Свияжске. Представляете, что испытывали люди на местах, когда приходил состав, они извлекали из вагона заколоченный досками памятник Иуде с предписанием это установить».

«Гипсовый истукан, грозящий в небо, был установлен накануне въезда Льва Троцкого на остров Свияжск. Иуду закрыли чехлом от артиллерийского орудия и выставили вооруженную охрану. Утром следующего дня прибывший на остров наркомвоенмор велел собрать митинг, где произнес зажигательную речь, в которой приравнял Иуду Искариота к первому в истории протестанту, революционеру, бунтарю с насилием и произволом. Толпа слушала вяло и, едва ораторы отговорились, разошлась».

«И тогда в Свияжск отправили наркомвоенмора Троцкого. А вместе с ним литературный бронепоезд. […] Поезд все же в какой-то степени оправдывал свое название. Кроме известного публициста Троцкого, на нем приехали несколько пролетарских писателей и первый в мире памятник Иуде Искариоту. Главное событие, ради которого так старательно уничтожали местное духовенство, было впереди. Скажу сразу, что пассажиры поезда Всеволод Вишневский и Демьян Бедный не оставили об этом своих воспоминаний. Поостереглись. А вот малоизвестный датский писатель Галлинг Келлер не удержался. По его словам, «местный совдеп долго обсуждал, кому поставить статую. Люцифер был признан не вполне разделяющим идеи коммунизма, Каин — слишком легендарной личностью, поэтому и остановились на Иуде Искариотском как вполне исторической личности, представив его во весь рост с поднятым кулаком к небу». Памятник Иуде простоял в Свияжске недолго. Потом его незаметно убрали, а на тот же постамент водрузили бюст Ленина».

«Открытие памятника прошло назавтра или через день после казни настоятеля обители, то есть 11 или 12 августа 1918 года. По этому случаю в городе состоялся парад двух полков Красной армии и команды бронепоезда, прибывших сюда вместе с Троцким. Председатель местного Совета произнес «пламенную» речь, после чего под звуки военного оркестра с гипсового истукана сдернули чехол, и взорам присутствующих предстала буро-красная фигура человека — больше натуральной величины — с обращенным к небу лицом, искаженным гримасой, судорожно срывающего с шеи веревку. По другой версии, никакой веревки на шее у гипсового Иуды не было, и он грозил небу поднятым вверх».

(Источник)

Есть также сведения об этом событии в Свияжске и в «Воспоминаниях» князя Н. Д. Жевахова (т. 2, ч. 3, гл. 41) — со ссылкой на Церковные Ведомости, 1/14 — 15/28 декабря 1923 г., № 23-24.

А вот как описал открытие памятника со слов очевидцев писатель-эмигрант А. Вараксин в вышедшей в Берлине в 1923 году книге «Дорогами российской смуты»:
«В сопровождении трех латышей и какого-то верзилы председатель РВС Троцкий бодро поднялся на пригорок. На лугу уже стоял поданный с буксира легковой автомобиль с открытым верхом, поглазеть на который и собирался народ – роскошь, невиданная для этих мест. Поперёк машины положили доску, на которую взобрался сам наркомвоенмор, ястребиным взглядом окинул собравшихся, коих было немного, и начал речь:
«Граждане Свободной России! Сегодня на этом острове, где попы и эксплуататоры всех мастей веками морочили головы трудовому народу, мы открываем памятник первому в истории бунтарю, первому революционному протестанту – Иуде Искариоту. Пусть вас не смущает фигура этого библейского персонажа, поскольку революционный протест родился уже в древности…»
Прокричав «Да здравствует мировая революция!», – закончил. Свернули брезентовый чехол, и взору присутствующих предстал тщедушный гипсовый истукан в рубище, с искаженным злобной гримасой лицом, потрясавший кулаком в небо.
Матросы и латыши нестройно захлопали.
«Всё ли понятно трудящимся?» – обратился к толпе высокий человек в шинели, командарм П.Славен.
«Без сапог что ли ходил?» – робко спросил кто-то из толпы. Тут все заметили, что истукан как бы бос.
«Что ему сапоги – Христа продал! Господи прости!» – выдохнул кто-то в толпе.
Народ начинал роптать, старухи крестились…»
Ссылка на журнал  Журнал КАЗАНЬ, №2-3, 2000 г. , стр.130 «Как это было».

В тексте А. Вараксина есть подробности, которых нет у Х. Келера. В частности, относительно самого памятника в описании Вараксина есть такая деталь: памятник был установлен на сколоченной из досок и выкрашенной суриком тумбе. Одна из доживших до 1990-х годов старушек, подтверждавших факт установки памятника, настаивала на том, что памятник был деревянный. Фамилия старушки — Курашова (http://ondryushka.livejournal.com/54324.html). Со слов одного из давно работающих в Свияжске местных гидов, для старожилов Свияжска существование памятника Иуде является фактом. Разночтения относительно материала — девочка (Курашова) могла и не понять — гипсовый памятник или деревянный.
В тексте А. Вараксина, в отличие от книги Х.Келера, упоминается ещё (как участник митинга на открытии памятника) командарм П. Славен, который действительно принимал участие в боях за Казань в то время.

Об аналогичном памятнике Иуде в г. Козлове Тамбовской губернии можно прочитать в книге: Б. В Сенников, Б. С. Пушкарев. Тамбовское восстание 1918—1921 гг. и раскрестьянивание России 1929—1933 гг. («Посев», 2004). Это подтверждают местные краеведы.

«Известия Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов» №140 (333) от 25 июня 1919 года опубликовали статью под заголовком «Крестовый поход против рабочих и крестьян» — там опубликованы выдержки из колчаковских газет «Сибирский стрелок» и «Великая Россия», с комментариями редакции “Известий”. Вторая часть этой статьи начинается следующим сообщением: «»Памятник Иуде Искариотскому». Омск, 5 мая. По словам Советских газет исполком тамбовского Совета постановил поставить в Тамбове памятник Иуде Искариотскому». Никакого опровержения этой информации в указанной статье «Известий Петроградского Совета» нет. Поскольку опровержения информации о памятнике Иуде в Тамбове в «Известиях Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов» нет,  мы должны признать информацию о памятнике Иуде в Тамбове достоверной, и информацию о памятниках Иуде в Свияжске и Козлове — весьма вероятной. (Источник)

Книга Келлера получила широкую известность на Западе в 1922-1923 гг., эпизод с памятником Иуде был перепечатан во многих газетах и журналах на английском, французском, русском языках, в церковных изданиях. Большевики всегда реагировали на «вражескую пропаганду», опровергая ее в своих изданиях (это делали и Ленин и Сталин), давали в таких случаях интервью иностранным газетам и журналам. Сам Троцкий мог бы опровергнуть эту информацию, но, видимо, никто из них не считал ее для себя порочащей. К тому же Келлер при жизни (он умер в 1979 г.) мог бы привести дополнительные доказательства, да и многие местные очевидцы в Свияжске были живы.

Критики публикаций об установке памятника Иуде в Свияжске выдвинули также гипотезу о том, что «миф о памятнике Иуде в Свияжске» мог появиться среди малограмотных местных жителей после установки в этом городе памятника комбригу Яну Юдину, который погиб под Казанью 12 августа 1918 года. Однако этот памятник стоял ещё и в 1961, и в 1997 годах, о чём свидетельствуют постановления Совета министров ТатССР и Кабинета министров Республики Татарстан об охране памятников (СМ ТаССР от 13.01.1961 № 21 «О дальнейшем улучшении дела охраны памятников культуры Татарской АССР; Постановление Кабинета Министров Республики Татарстан от 23 июля 1997 г. № 599).

В заключение приведем стихи современного поэта Игоря Алексеева о памятнике Иуде в Свияжске:

Что вы таращитесь, люди?
Верить боитесь глазам?
«Слава герою Иуде
И угнетенным низам»!

Вырвем из душ своих Бога,
Совесть вслед пустим в расход —
К счастью расчистил дорогу
Красный семнадцатый год.

Нет больше старого мира —
Списаны ваши грехи:
Новые тянут кумиры
К небу свои кулаки.

Дружба скрепляется наций
Кровью распятой Руси,
Братский костер децимаций
Бьется в свияжской грязи.

Свет содрогнется от гула
Наших победных шагов,
Звезды взойдут Вельзевула
Над головами врагов.

Свияжск был основан русским войском в 1551 г. близ Казани (до строительства Куйбышевской ГЭС нынешний остров был частью берега Волги)

Источник: https://rusidea.org/250939687