Н.Д. Тальберг. Чаемая монархия

Н.Д. Тальберг. Чаемая монархия

11.06.1967. – Скончался в США Николай Дмитриевич Тальберг, русский духовный писатель, публицист, историк. Публикуем одну из его, на наш взгляд,  лучших  работ.

ЧАЕМАЯ МОНАРХИЯ ¹

I

«Прошедшее свое мы осудили, осудили за то, что не распознаем в нем тех принципов, которые составляют для нас мерило истины и благополучия. По кодексу этих принципов, из коих главный есть равенство, — хотим мы переделать жизнь, отвести в другую сторону старые ключи ее, которыми питались прежние поколения, расположить ее вновь по сочиненному нами плану — и составляем и пересоставляем этот план по правилам науки, по которой планы составляются. Не беда! — говорим мы смело — жизнь исправит ошибки нашего плана, и противоречим сами себе, ссылаясь на жизнь, которой знать не хотели, когда принимались за план свой. Жизнь на каждом шагу обличает нас следами неправды, вместо той правды, которую мы обещали внести в нее: явлениями эгоизма, корыстолюбия, насилия — вместо любви и мира; язвами бедности и оскудения — вместо богатства и умножения силы; жалобами и воплями недовольства — вместо того довольства, которое мы пророчили. Не беда! — повторяем мы громче и громче, стараясь заглушить все вопросы сомнения и возражения,— лишь бы принципы нашего века были сохранены и поддержаны. Что нужды, если страдает современное поколение; что за беда, если вместо крепких людей являются отовсюду дрянные людишки; пусть будет сегодня плохо — завтра, послезавтра будет лучше. Новые поколения процветут на развалинах старого,— и наши принципы оправдают себя блистательно в новом мире, в потомстве, в будущем. Мечты, которыми наполнена жизнь наша и деятельность, осуществятся когда-нибудь после. Увы! — разве осуществятся они в таком смысле, как случилось со Свифтом: в молодости он устроил дом сумасшедших и под старость нашел себе приют в этом самом доме».

Эти строки были написаны сорок лет тому назад в «Московском сборнике» глубоким знатоком русской жизни Константином Петровичем Победоносцевым.

Сколько Свифтов оказалось среди нас… Слепо и безумно уверовав в святость, разумность и истинность ловко подброшенных нам революционных принципов, подсекали и выкорчевывали мы исторические корни, которыми питалось и держалось Российское государство… Огромный, полный сумасшедших и бесноватых дом ныне представляется на том месте, где когда-то был Собор величественной христианской Империи, и многие тысячи русских Свифтов гибнут жертвами собственного замысла…

Но великая Россия не может навсегда остаться домом умалишенных; ей уготованы другие судьбы. Их надо предвидеть и понимать.

Россия больна с тех пор, как развращенный Запад, своими учениями самодовлеющего естества и обожествленного человеческого разума, затуманил и затмил ее православную душу. Святой Руси привит был гибельный яд религиозного безразличия. Тяжко болеет от этого и сам Запад, в теле же России, насквозь пропитанном религиозными началами, это отметание веры в Бога произвело ужасающее по своим последствиям разрушительное действие.

Всякое здоровое государство проникнуто сильным религиозным духом. Без веры в Бога прежде всего теряет устойчивость и самую сущность семья — эта основа государства. Безпутно, без руля и без ветрил, носится безверный, значит, безсемейный, безгосударный человек по морю житейской суеты. По словам митрополита Киевского Антония, «люди покидают спасительный корабль Церкви, и лишается разумного смысла государственное существование, основанное на народном себялюбии и чуждое религиозной идее». «Это уже не народ,— писал владыка Антоний в 1899 г. в казанском журнале «Деятель», — Это гниющий труп, который гниение свое принимает за жизнь, а живут на нем и в нем лишь кроты, черви и поганые насекомые, радующиеся тому, что тело умерло и гниет, ибо в живом теле не было бы удовлетворения их жадности, не было бы для них жизни».

Затуманенному рассудку и затменной совести людей подносят по виду высокие нравственные понятия — свободы, равенства, братства — и затем незаметно вливают в эти пышные формулы ядовитре содержание, столь удобное для темных сил. Грубое поклонение вещам, черствое безудержное себялюбие, зависть, злоба и ненависть к лучшим и высшим, человекоубийственная война классов, засилие и произвол худших над лучшими.

И как дивно красивы, как небесно возвышенны те же стремления, освященные чудным сиянием веры Христовой! Перед Престолом Всевышнего все люди — братья, все свободны, все равны в обществе верующих. Молясь в храме Божием, причащаясь Святых Таин, все, как один, чувствуют внутреннее духовное братство и равенство, сознают себя членами единой общей семьи.

Наши предки прекрасно понимали весь глубокий смысл, все великое значение христианского начала, как таинственной силы, связывающей ткани государственного тела.

Весь строй старой России от быта беднейшего пахаря до помазания на Царство Госуда- рей-Самодержцев имел неизменно глубокий церковный уклад. И справедливо отечество наше тех времен именовалось Святой Русью. Конечно, немало грешили наши предки и, порою, тяжко грешили, но сила их покаяния соответствовала силе горячей веры и смывала грехи. Но как ни грешили они, никогда, согрешая, не посягали на самый уклад церковный, на самую Веру Господню. Поэтому из века в век росла, цвела и крепла Россия, и Промысл Божий охранял ее судьбы.

С середины XVIII века западные ветры стали заносить в Россию религиозные колебания и отрицания — вольтерьянство, франкмасонство, ложный мистицизм. Сперва из легкомысленной и натасканной энциклопедистами Франции проник к нам растлевающий дух сомнения. А затем твердокаменная философия немцев всполошила и довершила вредное дело угашения христианской души. «Кантом был положен запрет на религиозное мировоззрение, на догматическую веру, на религиозную метафизическую мысль. Кант сказал «нельзя» религиозному мировоззрению», — говорил недавно о. Сергий Булгаков в Праге. И Канта послушались: ведь голос раздался с Запада, авторитет коего у нас считался непререкаемым. Поверив же сами, со свойственным нам увлечением, мы стали подгонять себя в следовании по пути удаления от Бога — значит, приближения к сатанинской бездне.

Мудрые сердцем и зоркие духом русские люди видели надвигавшееся бедствие и грядущее падение. Так, епископ Иоанн Выборгский, впоследствии Смоленский, в слове своем о значении христианской веры так определил тогдашнее (в 1866 г.) состояние общественной жизни:

«Открытое вольномыслие в самых священных для человека предметах; не только явное охлаждение и пренебрежение к Церкви, но и нескрываемая неприязнь к ней; извращение нравственных понятий; публичный разврат; убийство времени, достояния и жизни в денежных играх; роскошь и расточительность среди вопиющих нужд общественных и всеобщих жалоб на затруднения в средствах жизни; равнодушие и неразвитие общественной деятельности, среди настоятельно вызывающих ее вопросов; странный голос среди отечества противу отечественных интересов; стремление ослаблять основы народной жизни; неуважение к власти и, при слабом чувстве законности, неугомонные посягательства на неподлежащие права; упадок серьезного образования и воспитания; раздор в семействах между отцами и детьми; безмерное пьянство в народе; умножение дерзких общественных преступлений, — и все это в то самое время, -когда речь и дело идет о возрождении России, и мы воображаем, что идем вперед! Не кажется ли вам, не может ли прийти мысль всякому строгому наблюдателю, если посмотреть вокруг себя серьезно, что жизнь наша как будто сдвинулась с вековых религиозных и нравственных оснований и, в разладе с народною верою и совестью, с отечественною любовью и правдою, при нашей внутренней несостоятельности, идет будто невесть куда, без разумных убеждений и сознательно верных стремлений? Но это было бы ужасно. Народ! Помни Бога».

Но Бога все более забывали. Меньше всего поддавались разложению народные толщи, но им, в лучшем случае, не мешали жить «детской» верой. Образованные же круги и те по- лупросвещенные слои, которые вплотную примыкали к простому народу, — те более обезве- ривались и обезбоживались. По преданию, привычке, иногда из приличия многие оставались в Церкви по внешности: посещали в положенные дни храмы, говели, даже не ели скоромного в Великом посту. Но душа была не холодна и не горяча, а едва теплилась и чадила. Глухи оставались русские люди к пророчествам таких исключительных людей, как Тютчев, Достоевский, Константин Леонтьев; не вникали в положение церковного быта, столь талантливо изображенного Мельниковым-Печерским, Лесковым.

Саров и Дивеев с просиявшим пророком и угодником Божиим преподобным Серафимом, Оптина пустынь с ее проникновенными старцами, отец Иоанн Кронштадтский, до конца подвизавшийся в миру,— все эти знаменательные явления последних времен России прошли мимо огромного большинства русских образованных (увы, не по образу Божию) кругов.

С насмешливой улыбкой и пренебрежением взирали верхи наши на церковные устремления и молитвенную жажду обоих последних царствовавших Государей. Шли в обители, стремились к святителям лишь те, кого судьба больно ударяла, кому надо было искать особой помощи у святой Матери-Церкви, которая всем могла дать утешение.

Такой чуткий и душевный народ, как наш русский, не может удовлетворяться одним животным материализмом. Искание духа свойственно самой природе нашей.

И вот завелось у нас западное сектантство, спиритизм, оккультизм, темный мистицизм, сатанински горделивое толстовство.

Святая Русь все более теряла свой святой облик и, обезверенная, не выдерживая тяжелых испытаний войны, разом сверглась в пропасть… И только затем пережитые- страшные испытания, выявившаяся во всей своей наготе нищета, бренность и мнимость всех наших хваленых демократических достижений, витающая над всеми насильственная смерть — больно встряхнули наши мозги и разбудили усыпленную совесть.

Теперь мы вернулись к религиозному миросозерцанию. Только этому обязаны мы, что и там — в России, и здесь — за рубежом, задыхаясь иногда от окружающей нас удушливой атмосферы, сгибаясь под тяжестью несомого креста, преодолевая все препятствия, мы не только существуем, но и боремся, но и дерзаем…

Неусыпно поддерживать огонь веры в неугасимой лампаде святой Церкви Христианской должны все те, кто хотят истинного восстановления России. В восстановленной России, по историческому примеру и наказу, и государственный и общественный быт должны дышать христианским духом, должны святиться пламенем веры. Кто этого не постигает умом и не ощущает совестью, как бы умен и способен он ни был, тот не должен иметь доли в государственном и общественном строительстве грядущей Российской Империи.

II

В Православии росли и воспитывались будущие Государи Российские, служением Православной Церкви проникнута была вся их работа на пользу Государства. Глубоко церковным проникновением объясняются незыблемые правила, которые с давних времен требовательно установили в Российских законах, чтобы лицо, могущее занять Престол Царский, рождено было и воспитано православными родителями. В церковно-народном представлении будущий Государь с малолетства должен быть окружен духом истого Православия, и ничто неправославное не должно влиять на впечатлительную душу Царственного ребенка. Отсюда суровое запрещение закона Членам Царского Дома жениться на иноверных принцессах. Глубоко понимал это Император Павел I, восстановивший в Основных Законах потревоженную было Петром I православную сущность Царского служения России. Также понимали это глубоко православные Императоры-Самодержцы Николай I и Александр III, при которых в законах о Престолонаследии вводились частные поправки и дополнения.

Сознание неразрывности связи Монархии с Православной Церковью воспринято было в России еще из Византии — вместе с православной верой. Уже Владимира святого епископы называют Царем и Самодержцем, говоря ему: «Ты поставлен от Бога». Е. Шмурло приводит в «Истории России» указания, что Лука Жидя- та так поучал народ: «Бога бойтесь, князя чтите: мы рабы, во-первых, Бога, а потом Государя»; та же мысль и в поучении митрополита Никифора Владимиру Мономаху: «Князья избраны от Бога, Он царствует на небесах, а князю определено царствовать на земле». Глубоким пониманием значения княжеской власти звучит и «Слово» митрополита Илариона, посвященное памяти Князя Владимира святого: «Государей наших сделай грозными народам, боляр умудри, Церковь возрасти».

Из приводимых выше исторических примеров мы видели, как первосвятители Русской Церкви крепко и постоянно стояли за утверждения единственной власти Русских Государей. «Можно сказать, — пишет историк Сергей Соловьев,— что вместе с мечом светским, великокняжеским против удельных князей постоянно направлен меч духовный». Выше приводились молитвенные чаяния двух иерархов — св. Ионы и архиепископа Ионы Новгородского об установлении Самодержавия в России. В царствование Василия III старец Филофей так определяет значение русской Православной Монархии (привожу по «Истории» Шмурло): «Ныне одно только Православное Царство стоит Московское; во всем поднебесье наш Государь остался единым христианским Царем, браздодержателем святых престолов Вселенской Церкви, которая ныне, вместо Римской и Константинопольской, светится в богоспасаемом граде Москве». Великий печальник за Землю Русскую, св. Гермоген, как уже говорилось, был твердым стоятелем за Царскую власть. «Бывшими» православными христианами называет он мятежников, «ибо вы отступили от Бога, возненавидели правду, отпали от Соборной и Апостольской Церкви, отступили от Богом и святым елеем помазанного Царя»… Рязанский епископ Феодорит был во главе посольства, отправленного Земским Собором в Ипатьевский монастырь просить Михаила Феодоровича Романова на Царство, и из рук Владыки принял юный Монарх царский посох.

И после переворота, учиненного в строе Русской Церкви Петром Великим,— православный клир продолжал благословлять и поддерживать Царскую власть.

Епископ Воронежский Митрофан, современник Петра, смело восстававший против вредных для Церкви новшеств, горячо сочувствовал и помогал всем полезным для государства начинаниям Царя. Он усердно помогал Петру в его военных предприятиях, слал ему под Азов даже сбережения от своих епархиальных доходов. Как известно, святитель Митрофан был причислен Православной Церковью к лику святых.

В истекшее столетие лучшие иерархи являлись пламенными проповедниками благодетельной для народа монархической идеи. Прекрасно выразил это убеждение верующих священнослужителей знаменитый митрополит Филарет Московский, в слове своем, сказанном 25 июня 1851 г. в Успенском соборе, в день рождения Императора Николая Павловича:

«Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом Царя. Народ, чтущий Царя, благоугождает чрез сие Богу; потому что Царь есть устроение Божие. Как небо безспорно лучше земли и небесное лучше земного, то так же безспорно лучшим на земле должно быть то, что устроено по образу небесному, чему и учил Бог Боговидца Моисея: Виждь да сотвориши по образу, показанному тебе на горе (Исх. 25, 40), то есть на высоте Боговидения. Согласно с сим, Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле Царя; по образу Своего Царства непреходящего, продолжающегося от века и до века — Царя наследственного».

Такое же понимание Православной Царской власти выразил в 1863 г. подвизавшийся на Афоне подданный турецкого султана иеро- схимонах Иларион грузинец: «Долг наш иметь сердце и мысли всегда устремляемыми к Богу за Августейшего нашего Императора и за всю Православную Церковь. Сия есть первейшая обязанность наша и наиприятнейшая по отношению к Богу и к людям, хотя мы и грешны. Кто, брате, может представить православного христианина, не молящегося за благочестивейшего Царя нашего, который есть только один, но не многие? И кто не обязан Его любить? Не есть ли Он единственная похвала христиан и слава Христа? Потому, что только Он, по образу Христа Помазанника, по естеству подобен Ему и достоин называться Царем и Помазанником Божиим, потому что Он имеет в себе Помазующего Отца, Помазанного Сына и Им- же помазася Духа Святаго…

Поэтому! кто не любит своего благочестия (веры) и Богопоставленного Государя, тот недостоин именоваться и христианином».

«Кто из смертных на земле может быть священнее Помазанника Божия, Богоизбранного Царя», — говорил архиепископ Никанор Херсонский.

Священное значение Самодержавной Царской власти до последних дней исповедовалось и в твердыне Православия — Оптиной пустыни. В мае 1911 г. отец Иосиф, ученик и преемник старца Амвросия незадолго до своей кончины говорил своему духовному сыну: «Знай, пока стоит Престол Царя Самодержавного в России, пока жив Государь, до тех пор, значит, милость Господня не отнята от России…»

Светильник Земли Русской о. Иоанн Кронштадтский так определил сущность Царской власти: «Все верноподданные обязаны относиться к Царской власти с благоговением, по праву и закону Божественному, и повиноваться Царю не только за гнев, страшный особенно в Царе Самодержавном, но и за совесть, как учит Апостол, то есть по собственному каждого убеждению в святом долге повиновения Царю, как преобладающему вверенному народами, во благо им, в создание их, а не в разорение, как Вождю и Народоводителю.

Государь в своем Царстве, как душа в теле, сообщает стройность направления и действия всем членам великого политического тела.

Наша Православная Церковь постоянно молит Бога, Вседержавного Царя Царей, о спасении и благопоспешении Царя земного во всем, и покорении под ноги Его всякого врага и супостата.

Вы видите, братие, что для России единодержавие и самодержавие в государстве необходимо и есть величайшее благо для него, подобно как в мире Божием единоначалие и вседержавие. Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро (1 Пет., 2, 13—14). Воздадите убо кесарева кесаревы, и Божия Богови (Мф. 22, 21). Аминь».

Вникая в слова вероучителей и пастырей Церкви, понимаешь, что, говоря о Монархии, они разумеют истинную монархическую власть — Самодержавную и что  только власть Царя — милостию Божией, а не мятежным хотением народа, приемлется церковно-православной совестью.

В своем освященном Божественным Помазанием подвиге Православный Царь-Самодержец должен подчиняться единственно велениям своей христианской совести. За свои поступки и ошибки Он ответственен только перед Господом Богом. Нет страшнее этой великой ответственности. Лишь немногие среди даже духовно развитых людей задумывались над тем, какой высоты должны достигать духовные переживания Самодержца, от воли и поступков которого зависит участь сотни миллионов людей, судьба громадного государства. Только глубокая вера в Промысл Божий, только ощущение особой благодати священного Миропомазания дает Царю необходимую для царства сверхчеловеческую силу и волю.

Просты и легки обязанности Монарха конституционного — безвластного. Он ни перед кем не ответственен, он является вывеской и игрушкой царствующих его именем вождей политических партий. Если что делается явно противное его уму и совести, он успокаивает себя ссылкой на верность конституции. Верность Монарха конституции состоит в том, чтобы своим именем и своей подписью и своим словом узаконить любую гадость, любое преступление, если только этого желает захватившая власть политическая партия. Конституция лишь весьма редко совпадает с верностью монаршей совести. Конституционная Монархия, по существу, безсовестна. Конституционная Монархия претит православному сознанию. Православное сознание не может примириться с тем, что между делами и совестью Царя вклинивается кляуза, которой по конституции совесть царская обязана подчиниться. Конституционная Монархия построена на’Заведомом обмане и лицемерии. Монарх хорошо знает, какими нечистыми, безнравственными способами достигается успех на выборах в законодательные учреждения, как мало избранные путем демагогии, обмана и подкупа депутаты являются истинными представителями народа, но он обязан поддерживать недобросовестных политиканов всей силою своего авторитета — наследия старых времен, когда предки его были настоящими властными и потому ответственными Государями. Безответственный и безвластный конституционный Монарх обязан назначать в министры по указке партийных интриганов людей, лично, быть может, им презираемых или ненавистных. Только иудо-масонская изобретательность могла придумать такое утонченное издевательство над благодетельной для народов монархической властью…

«Пока я жив и Богу угодно будет, чтобы я оставался на моем тяжелом посту, на котором Он Сам меня поставил, не допущу я этой лжи на Святой Руси, в этом будьте уверены: я слишком глубоко убежден в безобразии представительного выборного начала, чтобы когда- либо допустить его в России в том виде, как оно существует во всей Европе. Пусть меня ругают и после моей смерти будут ругать, но, может быть, и наступит тот день, когда и добром помянут», — писал Император Александр III в своем историческом письме Победоносцеву 12 марта 1883 г. Этот доподлинно Русский Православный Царь-Самодержец глубоко и верно понимал свой Царственный долг и всю внутреннюю ложь конституционных ограничений Самодержавия. Подобным же осознанием религиозного значения Самодержавной власти проникнуты были из Императоров Павел I, Николай II.

«От Господа Бога вручена Нам Власть Царская над народом Нашим, перед Престолом Его Мы дадим ответ за судьбы Державы Российской»,— объявлял Государь Император Николай II в Манифесте 3 июня 1907 г. при роспуске революционной второй Государственной думы и изменяя — по Царской совести, но вопреки Основным Законам — избирательный закон.

«То, что ты просишь — невозможно. В день моей коронации я присягал на верность Самодержавию. Я должен передать эту присягу неизмененной моему Сыну», — говорил Государь 3 декабря 1916 г. покойному Великому Князю Павлу Александровичу, передавшему Ему совет некоторых Членов Императорского Дома учредить для успокоения смуты конституцию.

Неразрывность связи Самодержавия с Православием устанавливают теперь и наши философы, работающие в области религиозных вопросов.

«Православие не может быть равнодушным к государственной жизни и деятельности, а следовательно, и к той либо иной форме государственности. Но, помимо всякой веры и всяких религиозных убеждений, лучшею формой политического бытия является Монархия, и Монархия не конституционная, не сословная, а именно Самодержавная», — пишет профессор Л. П.Карсавин. И далее продолжает: «Будучи органически связанною с государственностью, Церковь Русская, конечно, может желать только наилучшей ее формы, т. е. Самодержавия. А оно обусловливается еще и религиозным значением Самодержца. Русскому народу нужен не только «хозяин», но, поскольку этот народ не отрекся от своего идеала, и Православный Царь, глава христианского мира. Но, очевидно, главою христианского мира может быть только один человек, ибо Вселенский Собор по самой природе своей не может стать учреждением постоянным. Вселенский Собор, как и Вселенский Патриарх нужны в Церкви, но не в отмену, а в во исполнение Самодержца, не вместо Него, а рядом с Ним» (О сущности Православия//Проблема русского религиозного сознания. Берлин, 1924. С. 178—179).

К вопросу о взаимоотношении Царя и Патриарха мы вернемся еще. Глубока мысль профессора Карсавина, что Православная Церковь — дополним: Русская в особенности — не может оставаться равнодушной к государственной жизни и может желать только Самодержавия. Тяжкий грех взяли на свою душу наши иерархи в марте месяце 1917 г., когда так легко отказались — в угоду миру сему — от Помазанника Божия и установили кощунственную молитву о «Богохранимом временном правительстве». Крестный путь Русской Православной Церкви начался как раз с тех пор… И теперь постоянно смущается наша верующая совесть, когда слышим, как, невольно запинаясь, выпускают из молитв моления за Царя и Царственный Дом и произвольно заменяют разными другими молениями. Если по неизвестности судьбы Царствующего Императора — Имя Его поминать признано неудобным, то, благодарение Богу, благополучно здравствует Миропомазанная Государыня Императрица Мария Феодоровна, за которую и надлежит молиться.

III

Пройдя по страдному пути низвержения и отрицания религии и вернувшись снова к Богу, мы должны понять, что восстановление России возможно только на основах Православной Церкви. Относясь терпимо, доброжелательно ко всем не противогосударственным и не безнравственным вероучениям, памятуя, что всякая религия облагораживает человека,— мы обязаны твердо усвоить себе, что Православие, будучи религией чисто русской, является тем прочным цементом, который скрепляет нашу Родину. Восприняв Россию в колыбели ее исторической жизни, Православная Церковь дала должное духовное направление тогда еще детской народной душе; освещая ее и далее светом правой веры, она, в свою очередь, воспринимала от народа все лучшее. Вот почему только в России и горит своим ярким светом Православная Церковь.

«Каждый человек стремится к тому, — говорит профессор П. И. Ковалевский, — что ему симпатично и что его привлекает. Одни люди по своей натуре мягки, сердечны, уступчивы,— другие, напротив, воинственны, повелительны и склонны к господству. Что говорится об отдельных людях, то можно сказать и о нациях. Эти особенности наций послужили основою к тяготению к той или другой вере. Романские народы, в которых почти равномерно царят и возвышенные чувства, и блестящее мышление, увлеклись и воплотили в себе католическую религию и вошли в сферу воздействия воинствующей церкви. Хладнокровная, преимущественно холодно, логически-отвлеченно мыслящая германская нация увлеклась другим — холодным протестантизмом. В нем она нашла удовлетворение стремлениям холодного рассудка к господству, преобладанию и неуступчивости.

Славянская раса — мягкая, нежная, сентиментальная, с возвышенным чувством и благородными мыслями — нашла себе удовлетворение в Православной Церкви. Она всеми своими силами увлеклась любовью, состраданием, милосердием, самопожертвованием и всепрощением учения Христа…

Православие есть та нравственная формула, — продолжает он далее, — в которой душа русского находит себе удовлетворение, — и само уже Православие в дальнейшем утверждает и укрепляет прирожденные, присущие нации черты».

История России не отделима от истории Православной Церкви. «Наша Святая Русь,— писал А. С. Хомяков, — создана самим христианством. Таково сознание Нестора, таково сознание святого Илариона и других. Церковь создала единство Русской земли и дала прочность случайности Олегова дела» (т. I. С. 231).

И ту же мысль развивает в беседе, называемой «Церковь и Государство», архиепископ Херсонский Никанор, выступивший в 1890 г. печатно против анархических учений графа Л. Толстого.

«Православная Церковь,— писал Владыка, — принесла на Русь из Православной Византии идею Великого Князя, как Богом поставленного владыки, правителя и верховного судии подвластных народов, устранив славяно-варяжскую идею князя, как старейшего в роде атамана удалой, покоряющей огнем, железом и дубьем дружины. Церковь перенесла на Русь из Византии идею государства, с устранением варяжской идеи земли с народом, которую княжеский род может дробить без конца, как удельную свою собственность. Церковь утвердила единство народного самосознания, связав народы единством веры, как единокровных, единодушных чад Единого Отца Небесного, призывающих Его Пренебесное Имя на едином языке, который с тех пор стал для всех славянских племен единым, родным и священным языком. Церковь создала сперва одно, потом другое дорогое для народа святилище, в Киеве и Москве, закрепив там своим благословением, своими молитвами, сосредоточением там высших церковных учреждений местопребывание всесвязывающей государственной власти. Церковь перенесла на Святую Русь грамоту и культуру, государственные законы и чины Византийского Царства. Единственно только Церковь- была собирательницею разрозненных Русских княжеств, разделенных’^еще больше, чем старинные племена славянства, удельными усобицами. Единственно только Церковь спервоначала была собирательницею русских людей, князей, городов и земель, раздавленных татарским погромом. Церковь выпестовала, вырастила слабого Московского Князя сперва до Великокняжеского, а потом и до Царского величия. Пересадив и вырастив на Русской Земле идею византийского единовластитель- ства, Церковь возложила и святое миропомазание древних Православных Греческих Царей на Царя Московского и всея Руси. Церковь же оберегла народ и Царство и от порабощения игу ляшскому в годину смут самозванцев и общего шатания умов…»

Поучительны примеры нашей истории… Св. Иларион, первый Киевский митрополит русского происхождения, являлся неизменным помощником Ярослава Мудрого. Преподобный Киево-Печерский Феодосий был главным советником Князей Киевских, основоположников русской государственности. Начало просвещения русского народа положено было православным духовенством. Св. Михаил, первый митрополит Киевский, дал и первое наставление учителям о том, как вести просвещение. Изначала при кафедрах епископов открывались училища для детей.

Во время монгольского ига, когда Русские Князья находились в полной зависимости от татарских ханов, — православные иерархи са- моотверженно помогали им и оберегали духовную и государственную жизнь Руси… Митрополит Киевский Кирилл, управлявший Церковью в самом начале татарского ига, лишенный крова в разрушенном Киеве, все время своего святительства провел в разъездах по государству, наставляя паству и устрояя общественный быт. Он добился получения от хана Менгу- Темира ярлыка, освобождавшего духовенство от дани и гласившего: «Кто будет хулить веру русских или ругаться над нею, тот ничем не извинится, а умрет злою смертью». Митрополит Кирилл государственным чутьем понял значение Владимира на Клязьме и вот там в 1274 г. был им созван церковный Собор, установивший правила для духовенства и вместе с тем вынесший ряд постановлений, касавшихся нравственной жизни русского народа. Когда в половине XIII века папа Римский отправил ливонских рыцарей покорить Русь, надломленную татарским игом, и обратить ее в латинство, епископ Герман Юрьевский первый призвал народ к ополчению против врагов. И позже Новгородский владыка, во главе посольства, едет в Переяславль-Залесский просить Великого Князя Александра Невского идти спасать Россию.

Митрополит Киевский Петр также входил во все вопросы государственного строительства.

Он, лично побывав в Орде, сумел получить от только что принявшего магометанство хана Узбека подтверждение прав духовенства и даже расширения их. Сам уроженец Волыни, святитель Петр проникновенно оценил по достоинству высокие государственные качества Московского Князя Иоанна Даниловича Калиты и предсказал будущее величие Москвы. Укреплял положение Москвы и преемник св. Петра, первый митрополит Московский Феогност. Митрополит Московский св. Алексий был ближайшим советником трех Великих Князей; в малолетство Димитрия Иоанновича (Донского) правил Московским княжеством, отстояв для него и Великокняжеский престол. Временно захвативший престол Суздальский князь усиленно звал митрополита покинуть Москву, но св. Алексий остался и тем укрепил Престол за Москвой. Святитель Алексий усмирял удельных князей. По его поручению Преподобный Сергий ездил увещевать враждовавших против Великого Князя: в 1365 г.— Суздальских князей Бориса и Димитрия Константиновичей, а в 1385 г. — князя Олега Рязанского, подошедшего было с войском к самой Москве. Трижды ездил святитель Алексий в Орду, исцелил жену хана Чанибека — Тайдулу и впоследствии, благодаря ее просьбам, спас Россию от угрожавшего ей нашествием жестокого хана Бурдибека… Преподобный Сергий Радонежский столь же неусыпно пекся о делах государственных. Он благословил Великого Князя Димитрия на Куликовскую битву и даже послал на бой с татарами иноков своей обители — Пересвета и Ослябю… Святитель Иона правил Московской митрополией в то время, когда, перед концом татарского ига, удельные князья особенно восставали против единой Великокняжеской власти. Владыка был неизменно на стороне Великого Князя Василия Васильевича Темного. По настоянию св. Ионы Собор русских архипастырей послал сопернику Великого Князя Василия — Димитрию Шемяке — обличительное послание, сравнивая его с Каином, и угрожал отлучением от Церкви. Шемяка должен был смириться. Святитель много содействовал Великому Князю в его борьбе с татарами. Вместе со своим другом Ионой, архиепископом Новгородским, св. Иона дал обет ежедневно горячо молиться Богу о победе Царя над татарами и об утверждении Самодержавия.

Всем известна отчизнолюбивая деятельность св. Патриарха Гермогена. Твердо отстаивал Святитель Царя Василия Шуйского, мужественно обличал он крамолу, говоря, что измена Царю есть страшное злодейство, за которое грозно накажет Бог. Когда же с 1610 г.

государство осталось без правящего Царя, то вся государственная власть перешла к Святителю. «Патриарх, — пишет историк В. В. Наза- ревский,— за отсутствием Государя, при измене русскому народу временного его правительства, в качестве начального человека земли Русской, счел себя вправе призвать всех к оружию».

Каким величием духа и мужеством звучит последняя, предсмертная грамота, отправленная Патриархом 5 августа 1611 г. через пробравшегося к нему свияженина Родиона Мосеева:

«Благословение архимандритам, и игуменам, и протопопам, и воеводам, и дьякам, и дворянам, и детям боярским, и всему миру; от Патриарха Гермогена Московского и всея Руси — мир вам и прощение и разрешение. Да писати бы вам из Нижнего в Казань к митрополиту Ефрему, чтобы митрополит писал в полки к боярам учительную грамоту, да и казацкому войску, чтобы они стояли крепко в вере, и боярам бы и атаманье говорили безстрашно, чтобы они отнюдь на царство проклятого Маринкина сына… (не брали)… Я не благословляю. И на Вологду ко властем пишите ж; также бы писали в полки;, да и к Рязанскому (владыке) пишите тож, чтоб в полки также писал к боярам учительную грамоту, чтоб уняли грабеж, кормчу и разврат, и имели бы чистоту душевную и братство, и помышляли бы, как реклись, души свои положити за Пречистыя дом, и за чудотворцев, и за веру, так бы и совершили; да и во все города пишите, чтоб из городов писали бы в полки к боярам и атаманье, что отнюдь Маринкин (сын) не надобен; проклят от святого Собора и от нас. Да те бы вам грамоты с городов собрати к себе в Нижний Новгород, да пересылати в полки к боярам и атаманье; а прислати же прежних, коих есте присылали ко мне с советными челобитными, — свияженина Родиона Мосеева да Романа Пахомова, — а им бы в полках говори- ти безстрашно, что прокдятый отнюдь не надобен; а хотя буде постраждете, и вас в том Бог простит и разрешит в сем веце и в будущем; а в городы для грамот посылати их же, а ве- лети им говорить моим словом. А вам всем от нас благословение и разрешение в сем веце и в будущем, что стоите за веру неподвижно; а я должен за вас Бога молити».

Патриархи Филарет (Романов) и Никон были ближайшими соправителями двух первых Монархов из Дома Романовых.

Из этих исторических примеров видно, какую огромную государственную работу совершали иерархи Православной Церкви, являясь главной опорой наших Государей.

Ту же работу в отношении религиозно- государственного воспитания творили ширившиеся по всему лицу Земли Русской святые обители.

Киево-Печерская Лавра, первообраз всех русских обителей, Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Соловецкая обитель, Валаам, Коневец, Сэров, Дивеево, Оптина пустынь, Задонский монастырь, впоследствии сиявший на Кавказе Новый Афон и множество других обителей православных источали и напитывали душу Русского народа целебной влагой Православной государственности.

Даже самое поклонение Пресвятой Богородице в сердцах и умах Руси Православной нерушимо связывалось со строем государственным. В представлении Московской и Новгородской Руси Покров Пресвятой Богородицы является Покровом над Русью Православной. Не Греция, где было явлено Божественное чудо, а только Россия столь чтит праздник Покрова. Большинство праздников в честь Божией Матери связаны с событиями из истории Русской Монархии. «Домом Пресвятой Богородицы» звался Великий Новгород.

В XIII веке Кострома, при князе Василии, спасена была от разгрома татар ослепившим их сиянием, исшедшим от чудотворной Феодоровской иконы Божией Матери, этой родовой

святыни Дома Романовых. Молитвами св. Меркурия перед иконой Богоматери спасен был от Батыя Смоленск. И перед Смоленской иконой Божией Матери молитвенно склонялся Кутузов и вся геройская Русская армия в канун Бородинской битвы. В 1581 г. стены псковские дрожали • под натиском Батория, враги уже вторгались в город. Тогда князь Скопин-Шуйский указал отступающим воинам на образ Богоматери и мощи св. Всеволода. «Не предадим Богоматери и св. Всеволода!» — воскликнули православные и, ринувшись на поляков, отбили врага. В 1615 г. Тихвинская обитель спасена была от шведов чудотворною Тихвинской иконой Божией Матери. Царь Михаил Феодорович, заключая мир со Швецией, горячо молился перед этой иконой. Знаменитейшей из всех в нашей отечественной истории икон является образ Владимирской Божией Матери, пребывающий в московском Успенском соборе. По древнему преданию, эта святая икона писана св. евангелистом Лукой с Самой Богоматери на доске из стола, за которым трапезовали Пресвятая Мария и Иосиф Обручник. Икона эта была особо чтима Великим Князем Андреем Боголюбским. С нею выступил он в поход против волжских болгар и разгромил этих язычников. При нашествии на Россию Тамерлана в 1395 г. икона Владимирской Бо

жией Матери перенесена была повелением Великого Князя Василия Дмитриевича из Владимира в Москву. Горячие молитвы русских людей, припадавших к Владычице по пути следования Ее иконы и в самой Москве, были услышаны. Тамерлану во сне явилась величественная Жена со тьмами устремлявшихся на него молниеобразных воинов, и полководец, испуганный видением, удалился от Москвы. В память этого чуда и установлен праздник 26 августа — день прибытия св. иконы в Москву. В 1480 г. Великий Князь Иоанн III, избавившись от нашествия хана Ахмета, установил в честь иконы Владимирской Богоматери празднество 23 июня. Празднуемый всей Россией день 22 октября — Казанской Божией Матери — установлен был в память того, что в 1612 г. в занятый отрядами князя Пожарского и князя Трубецкого Китай-город внесена была чудотворная икона Казанской Божией Матери.

Историю России лучше и вернее всего изучать по ее церквам и монастырям. Святыни Киева, Пскова, Новгорода, Владимира, Москвы — сама история Русского государства.

IV

Православная Русская Церковь благодатно освящает, помазует на Царство и дает силу и авторитет в государстве самой Верховной Власти. Нарочитое таинство миропомазания, совершаемое над коронующимся Самодержцем, вхождение Его в святой Алтарь через Царские врата, стояние и поклонение, совершаемое Им у святого Престола, причащение Святых Таин, по образу священнослужителей, особо Тела и особо Крови Христовой — прямо из святой Чаши,— это, весь этот чин, утверждает неразрывную связь между Церковью и государством и свидетельствует, что Православная Церковь признает Православного Царя как Помазанника Божия, как Лицо освященное и посвященное.

Русские же Государи, начиная от князей Киевских и кончая Императорами, — придавали исключительное значение Православию.

Самодержавие Православного Царя — образ правления, столь отличный от деспотизма восточных государств и абсолютизма западных Монархий, — выпестовано самим русским народом, разумом и чувством, осознавшим его творческую и охранительную силу. Царское Самодержавие давало полный простор духовной и телесной жизни народа, пробуждало и привлекало к созидательной работе всех лучших людей; всем существом своим оно проникалось таинственной тягой земли-матери и в земле черпало свою богатырскую  силу. Вместе с культурным творчеством Самодержавие являло пример сурового хранения порядка и нелицеприятной правды. Властно и мощно, сдерживая и смиряя бунтарские размахи стихийной разнузданности и безпорядочности, таящихся в глубинах русского характера, Самодержавие явилось не как власть поработителя над покоренными, а как плод долгой, упорной совместной работы Русской Церкви, Русских Князей и Русского народа, постепенно убравших с исторического пути все препятствия, которые мешали здоровому росту сильного, независимого, единого Русского государства.

Соседний нам славянский народ — польский — не смог возвыситься до самоподчине- ния своему королю и не сумел создать у себя королевского Самодержавия. Польские короли слишком легко отказались от милости Божией ради милости папского интернационала, слишком неразумно выбрали корни своей власти из зиждительных недр народных и оторвались от своей земли. Потому-то и судьбы двух славянских государств сложились так неодинаково.

Южный славянин Юрий Крижанич, современник Царя Алексея Михайловича, считал Самодержавие философским камнем, вылечивающим все политические болезни. Он же указывает на те основные положения, которые составляли тогда бытие Русского государства: вера православная, самовладство совершенное (Самодержавие), нераздельность государства и сбережение народа от чужой власти, недопущение праздного и бездельного жития. Крижа- нич говорит: «У ляхов и у чехов, и у задунайских словенцев сия речь господарь знаменует домовного отца и всякий отец, или челяди и дому господин, хочь богат, хочь убог, славет тамо господарь. А русский язык не простых людей, но владателев зовет господарями. И тем ее ознаняет, еже, что есть челядный отец или господарь во своем дому, то должен быть краль во своем кралевству».

Потому русские так доверчиво и относятся к своим Царям, — но в то же время требуют и от Царей, чтобы они также внимательно заботились о своем народе, как отец о своей семье (проф. П. И. Ковалевский. Национализм и национальное воспитание в России. Издание Союза «Единство Руси». Нью-Йорк, 1922. С. 181-182).

Вплоть до первого Смутного времени Самодержавие развивалось и укреплялось, возвеличивая Россию. Во время лихолетья перед народом стал вопрос — как быть дальше, какой государственный строй воссоздавать из развалин. Правильно освещает решение русского народа И. П. Корнилов в своей книге «Задачи русского просвещения>/.

«В страшное время междуцарствия,— пишет Корнилов,— Русское государство было спасено самим народом, который сделался, так сказать, хозяином положения и решителем судеб России. Если бы он изверился в Самодержавии и пожелал разбить целость Русской Земли и полноту верховной власти, то, конечно, никто бы ему не мог препятствовать… Но учение православной веры глубоко проникло в наш семейный и общественный быт. Под его влиянием сложились и вошли в русскую жизнь идеалы родительного единодержавия в семье и единодержавия в государстве. По учению нашей Церкви и по сознанию православного народа, Царь есть избранник Божий, чтобы быть отцом и вождем народа».

Тот же вопрос во всей его широте встал перед русским народом и во время нынешней смуты. Такой же последует и ответ.

Но об этом речь будет ниже.

Профессор Т. В. Локоть в своем исследовании «Смутное время и революция» ясно показывает, насколько Самодержавная Монархия глубоко отвечала потребностям и интересам русского народа и государства и была люба народу.

Власть Русских Царей была действительно народной. Это все более признается и среди многих современных мыслителей, которых никак нельзя заподозрить в пристрастии к монархизму.

Профессор философии С. Л. Франк в статье своей «Из размышлений о русской революции», касаясь вопроса о разобщенности, существовавшей между народными толщами и культурными слоями, пишет:

«Эта отчужденность между верхами и низами русского общества была так велика, что удивительна, собственно, не шаткость государственности, основанной на таком обществе, а, напротив, ее устойчивость. Как могло грандиозное здание старой русской государственности держаться на столь необъединенном и неуравновешенном фундаменте? Для объяснения этого — и тем самым для объяснения того, почему она в конце концов рухнула, — нужно вспомнить, что подлинным фундаментом русской государственности был не общественно-сословный строй и не господствовавшая бытовая культура, а была ее политическая форма — Монархия. Замечательной, в сущности, общеизвестной, но во всем своем значении неоцененною особенностью русского общественного и государственного строя было то, что в народном сознании и народной вере была непосредственно укреплена только сама верховная власть — власть Царя; все же остальное — сословные отношения, местное самоуправление, суд, администрация, крупная промышленность, банки, вся утонченная культура образованных классов, литература и искусство, университеты, консерватории, академии, все это в том или ином отношении держалось лишь косвенно, силой Царской власти, и не имело непосредственных корней в народном сознании. Глубоко в недрах исторической почвы, в последних религиозных глубинах народной души было укреплено корнями — казалось, незыблемо — могучее древо Монархии; все остальное, что было в России, вся правовая, общественная, бытовая и духовная культура произрастала от ее ствола и держалась только им, как листья, цветы и плоды — произведения этой культуры висели над почвою, непосредственно с ней не соприкасаясь и не имея в ней собственных корней».

Профессор Франк не говорит о Самодержавии, но из всего им сказанного ясно, что народ понимал и воспринимал Царскую власть как неограниченно Самодержавную основу всего государственного бытия. Крушение Российской Монархии профессор Франк объясняет вытеснением из понятия крестьянства Монарха «в качестве высшей надсословной, религиозно-освященной инстанции» «благодетельно-опекающей власти» и слияние Царя с самим порядком, с властью «господ». Этот трагический идейный отрыв Царя от народа, частью от Церкви, происходил постепенно, по мере того, как выполнители велений всемирного кагала, вольные каменщики, — сумели воздвигнуть между Русским Царем, Русской Церковью и Русским народом ряд средостений, бюрократических, парламентарных и самоуправительных.

Только полновластным Самодержцам Всероссийским было под силу подвести и удержать под широкими крыльями Двуглавого Орла десятки независимых народов, создавая изо всех племен величайшую в мире Империю. Величие власти Самодержавных Царей влекло к ним не только народы, а целые государства. Под «Царя Московского Православного», под могущественного Православного Императора пошли добровольно и Малороссия, и Грузия. Царь-Самодержец был для всех олицетворением великой России.

Чрезвычайно показательны в этом отношении строки, принадлежащие перу убежденнейшего русского патриота, твердо державшего русское знамя в разноплеменном Юго-Западном крае. Крестьянин по происхождению, покойный профессор Д. И. Пихно 9 декабря 1905 г. писал в «Киевлянине» по поводу злополучного акта 17 октября 1905 г.: «У нас нет гордости бритта, но у нас есть гордость русского гражданина и природного хохла, неизвестные предки которого прогнали поляков  и  “волили под Царя Московского Православного” на Переяславской Раде. Нас, хохлов, никто не покорял Москве; сами добровольно пошли в сознании величия союза русского народа. И потрудились хохлы для этого союза немало — от Петровских сподвижников из Киевской академии до Кондратенка включительно. Был среди нас Мазепа, но сейчас же явился и Кочубей против Мазепы, а нынешний хохол “мазепой” называет всякого изменника. От Царя готовы мы всякую милость принять, Царю и правду обязаны сказать. Но принять конституцию — “этого наша гордость не позволяет”».

Только при наличии Самодержавия и возможно выявление имперского национализма, который один и мыслим в разноплеменном государстве. Все населяющие Россию народы имеют право сохранять свои бытовые и племенные особенности, вдохновляться местным отчизнолюбием, хозяйничать на своей родной земле. Но все народы и племена, если в них жива общегосударственная связь, — какой бы веры сами они ни держались,— должны признавать исключительное значение для России Веры Православной, все они должны с гордостью носить имя верных сынов единой могучей Российской Империи. Высшим олицетворением этого всеобъемлющего Российского национализма является Российский Самодержец, Верховный Хозяин всех земель Российских, отчему сердцу которого дороги все вверенные Ему милостию Божией племена и народности. Так свое назначение и понимали наши Государи. Граф А. А. Салтыков в своем очерке «Юрий Самарин и Император Николай I» приводит рассказ француза Кюстина о его разговоре на балу с Государем Николаем Павловичем. Указывая на окружающих, Император сказал: «Вы полагаете, что вы — среди русских. Вы ошибаетесь; вот это — немец, это — поляк, это — грузин, там — финляндец, этот — татарин… И все это вместе и есть Россия» («Двуглавый Орел». Вып. 4). Перед лицом Самодержца в Земском Соборе или в правительственном совещании должен одинаково звучать голос каждого верного Царю подданного. Всякий же парламент со своими партиями, фракциями, «колами», «блоками» и т.п. таит в существе своем пристрастие, насилие и предубежденность столкнувшегося ради раздела добычи безответственного большинства. Самодержавию не страшны широчайшие, построенные на хозяйственных и бытовых основах областные самоуправления. Областная самодеятельность приносит великую пользу всему государству, если только бразды правления находятся в единых твердых, зорких, безпристрастных и безсменных руках. Столь излюбленный масонами полусахалинский граф Витте, впоследствии автор злосчастной октябрьской конституции, представил в 1899 г. Государю пространную записку о «несовместимости» «Самодержавия с самоуправлением». «Не знаю, сколько взять мне с Витте за эту работу»,— спрашивал покойного профессора Н. Д. Сергеевского приват-доцент, составлявший по заказу эту записку. «Цена установлена уже давно,— отвечал Сергеевский. — Тридцать сребреников».

Масонский наемник Витте и его хозяева хорошо знали, чем можно разрушать Россию, и вот один и тот же Витте начинал с травли основы Самодержавия — земского самоуправления, кончает же ударом по самой власти Самодержавия и пишет конституцию.

V

С упованием на милость Божию ожидая возрождения России, необходимо спокойно, с сыновним чувством определить недуги, которыми под конец тяжко заболела Империя Всероссийская. Главнейший из них — затеснение и отдаление от Монархии Церкви Православной. Правильные отношения между клиром и миром порушились сначала в государственной жизни, потом в общественной и, наконец, в семейной.

Мудро принятая св. Князем Владимиром из Византии, Православная Русская Церковь долго и твердо держалась правил Константинопольской Патриархии — прямой восприемницы благодати Святаго Духа от апостола Андрея Первозванного.

«Вы поставлены от Бога епископами во внутренних делах Церкви, а я — епископом же во внешних ее делах», — говорил св. равноапостольный Царь Константин Отцам Первого Вселенского Собора. «Когда священство непорочно, а царство пользуется лишь законною властью, между ними будет доброе согласие»,— говорил мудрый Император Юстиниан, составитель догматической молитвы «Единородный Сыне и Слове Божий».

Из изложенного ранее мы видели, как русские иерархи помогали’ русским Князьям и Царям строить Русское государство. С соблюдением канонического размежевания — кесарева от Божия, — при содружестве в общем церковно-государственном деле, почти тысячу лет вершилась в России совместная работа духовных и мирских властей. Свойственное католичеству стремление сливать воедино Божие с кесаревым и подчинять Церкви государство никак не прививалось истинному христианскому православному пониманию. Если между церковными и мирскими властями в допетровской России иногда и»‘происходили крупные столкновения, то лишь при исключительных обстоятельствах.

Так, князь Константин Острожский открыто восстал против изменившего Православию Киевского митрополита и епископов-отступни- ков, принявших на Брестском соборе 1596 г. унию с католичеством. Твердость в святоотеческой вере из поколения в поколение передавалась верующим миром и спасла от упорного натиска иезуитов Православную Церковь в Малороссии.

Великую ревность в отстаивании Православия и противление духовной власти проявил в свое время Великий Князь Василий Васильевич Темный, когда Московский митрополит Исидор предал Православную веру на Флорентийском Соборе. Великий Князь решительно не одобрял поездку митрополита на созывавшийся папой «Восьмой Вселенский Собор»: «Если ты уже непременно желаешь идти на Восьмой Собор, то принеси нам оттуда наше древнее Православие, которое приняли от предка нашего Владимира, а нового и чужого,— говорил Великий Князь, — не приноси нам, мы его не примем». Исидор дал клятву стоять за Православие, но на Флорентийском Соборе приложил все старания для направления дела в благоприятную для католичества сторону. По окончании Собора и принятии им унии Исидор, в сане папского кардинала, возвратился в Москву и на первой же Литургии вместо

Константинопольского Патриарха стал поминать папу. Великий Князь Василий всенародно назвал его латинским прелестником и еретиком и велел посадить под стражу впредь до решения дела Собором епископов. Русские епископы собрались на Собор в Москву и осудили Исидора, который вместе с учеником своим Григорием убежал в Тверь, из Твери на Литву, наконец, в Рим, где и остался доживать свой безславный век. На место смещенного Исидора Собором был избран великий ревнитель Православия, впоследствии причисленный к лику святых Иона.

Эти примеры показывают, что вмешательство верующих Православных Монархов в дела Церкви иногда бывает необходимо и благодетельно для Церкви. По учению современных философов-церковников из числа непротивленцев злу и сторонников полного разъединения Церкви от Государства, — в этих случаях Православному Монарху надлежало оставаться в стороне и спокойно взирать на разруху Церкви. Но сама Церковь Православная не разделяет подобного суемудрия, и не разделитель Церкви от Государства Исидор, а церков- но-государственник Иона причислен ею к лику святых.

Верующие Великие Князья и Цари Московские чутко понимали, когда их государственное вмешательство в дела Церкви бывало неправильным. Показательно в этом смысле столкновение Великого Князя Иоанна III с митрополитом Геронтием. Иоанн III стал требовать, чтобы крестные ходы вокруг церкви ходили «посолонь», то есть от востока к западу. Митрополит же приказывал ходить от запада к востоку. Спор этот, возникший в 1479 г. при освящении Успенского собора, возобновился в 1482 г., когда Иоанн III, упорствуя в своем мнении, не давал митрополиту освящать новопостроенные  храмы. Митрополит Геронтий, оставив в Успенском соборе свой посох, уехал в Симонов монастырь и заявил, что не вернется на свою кафедру, пока сам Великий Князь не будет бить ему челом. Вспыльчивый, властный, Иоанн III смирился. Сперва он послал своего сына просить митрополита вернуться. Митрополит отказал. Тогда Великий Князь сам поехал к Геронтию, просил его вернуться и предоставил ему совершать крестные ходы так, как митрополит считал правильным. Также вынужден был Иоанн III выдать митрополиту Геронтию любимца своего епископа Геннадия, бежавшего от суда митрополичьего во дворец к Великому Князю.

И позднее церковная власть, в лице архиепископа Геннадия Новгородского и Иосифа Волоцкого, убедила Иоанна III выдать на церковный суд и казнь еретиков жидовствую- щих, находивших опору у невестки Великого Князя и свивших было свое гнездо у самого Великокняжеского престола.

Ясно понимал свои обязанности к Церкви и Царь Иоанн Васильевич Грозный, как видно из его послания к Стоглавому Собору. Злодейское убиение митрополита Филиппа не есть доказательство противного. Владыка-мученик пал жертвою безумия, охватившего сознание этого глубоко верующего и мудрого Царя. Ведь в числе жертв этого безумия оказался и любимый сын Царя — Наследник Престола.

Ярким символом правильных отношений между Православной Церковью и Православным Царем является трогательный обычай. На Вербную Субботу в торжественном ходе через Спасские ворота Царь Московский вел в руках ослятю, на котором восседал Московский Патриарх. В этом величественном обряде Православный Царь являл себя народу смиренным сыном Православной Церкви.

Существенный перелом в правильных отношениях между церковной и царской властями произошел после Смутного времени. Патриарх Филарет — родной отец юного Царя Михаила Феодоровича и Патриарх Никон —’ личный друг Тишайшего Царя Алексея Михайловича — в силу этого родства и любви своих Монархов заняли совершенно несвойственное духовным Владыкам положение Царских соправителей. Создалось какое-то государственное двоевластие. Патриархи стали именоваться в указах «великими Государями». Во время войны с Польшей и нахождения Царя в походе Патриарх Никон управлял государством, принимал доклады бояр. Это необычайное положение сказалось во время борьбы с расколом. Чисто церковному вопросу Патриарх Никон придал значение особой государственной важности и соответственно приравнял упорство в старом обряде к тяжкому государственному преступлению. Властный Патриарх не нашел в себе должного христианского смирения, когда Царь впоследствии охладел в своей дружбе к нему. Вместо того чтобы спокойно вернуться в довлевшее ему положение старшего иерарха Русской Церкви — Никон вступил в борьбу за свое государственное влияние. В 1658 г. Никон самовольно оставил Патриарший Престол, отстранился от дел и уехал в Воскресенскую обитель. Восемь лет Московская Патриархия оставалась без Патриарха, продолжавшего, однако, хотя и в бездействии, оставаться в сане. За это время управление делами Русской Церкви, по существу, оказалось в руках Царя Алексея Михайловича. Лишь в 1661 году Патриарх Никон был низложен постановлением

Собора епископов при личном участии двух Восточных Патриархов, и Православная Русская Церковь восстановила свой канонический порядок.

Такое длительное и сильное столкновение оставило глубокую трещину в отношениях Царской власти к Патриаршей. На печальных и тревожных воспоминаниях о покушениях на государственную власть Патриарха Никона воспитался Царь Петр Алексеевич. При первых же своих шагах по пути государственных и общественных реформ он наткнулся на противодействие со стороны Патриарха. Патриарх Иоаким грозил отлучением от Церкви не только тем, кто по приказу и примеру Царя брили бороду, но даже тем, кто имели с брадобрийцами общение. По требованию того же Патриарха в 1690 г. иноземцы-офицеры не были допущены к царскому обеду по случаю рождения Царевича Алексея. Патриарх Адриан также издавал обличения и прещения против брадобрития. И при этих резких и вытекавших не из церковных догматов, а из установившихся обычаев и понятий вмешательствах в государственные распоряжения Царя названные Патриархи не сумели проявить той мудрости, истинно христианской терпимости/ которой так проникнуты были отношения к Петру I и его преобразованиям святителя Митрофана Воронежского. Ранее мы уже говорили о существенной и постоянной помощи, которую Святитель оказывал Царю во всех его полезных для России начинаниях. В то же время Воронежский владыка отнюдь не останавливался перед обличением Царя в его увлечениях Западом. Протоиерей В. Смирнов в своей «Истории Православной Церкви» рассказывает, как однажды вызванный Петром святитель Митрофан отказался войти в Дом Царя потому, что перед воротами и на дворе поставлены были статуи языческих божеств. Услышав, что Петр сильно разгневался, Святитель стал открыто готовиться к смерти. И вот грозный Петр уступает и приказывает убрать языческие статуи. По кончине святителя Митрофана Царь горько плакал и сам нес гроб с его телом до места упокоения.

Воспоминания о столкновениях Царя Алексея Михайловича с Патриархом Никоном, об упорном сопротивлении русского духовенства его государственным преобразованиям, об участии многих клириков, и в особенности монахов, в противогосударственных заговорах, столь изобиловавших в труднейшие годы его жизни,— все это настроило Петра не только против определенных духовных лиц, но и против всего канонического строя Русской Церкви. Детство, проведенное в обстановке, недостаточно пропитанной церковностью, частое общение с иностранцами, увлечение юного Царя рационалистически-протестантским отношением к Вере и Церкви, бурная, лишенная нравственных устоев личная жизнь — все это сильно затмило православное чувство Царя-Преобразователя. Петр I нанес страшный удар каноническому строю Русской Церкви. Сломан был исторический уклад церковный, в жизнь Церкви были введены чуждые ей начала. Русская церковная соборность заменилась шведской коллегией. Правда Воли Божией сменилась «правдой воли монаршей» в лицемерном изложении протестантствующего пиита Феофана Прокоповича. И Патриарх Никон, в его увлечениях захватами государственной власти, и Царь Петр I, в его вторжении и разгроме законной власти церковной, — оба внесли в строй и быт Русской Церкви смуту и нестроение. Но, конечно, второе было много горше первого.

Со времен Петра на Церковь наложена была печать казенного заведения. Правящий клир стал всецело зависим от мирской власти. Приниженность перед государственной властью и угнетение иерархов постепенно сказались на всем духовенстве, которое, постепенно утрачивая внутренние живые силы, духовно отрывалось от паствы и вместе с тем оставалось в зависимом от нее имущественном положении.

Исподволь, но неуклонно, под давлением нужды и сознания своей государственной отверженности русское духовенство уходило внутрь себя, становилось замкнутым сословием, оторванной от общей государственной жизни кастой со всеми ее недостатками. Верующая паства все более отходила от столь необходимого общения с пастырями и, под конец, соприкасалась с духовенством, лишь посещая богослужения и при исполнении необходимых церковных треб. Дошло до того, что не только государственная власть, но и все общество стало смотреть на священника как на чиновника православного ведомства, выполняющего церковную службу, как на какого-то нотариуса, долженствующего свидетельствовать и записывать в церковные книги акты о свершенных таинствах или обрядах.

Как ни мудрствовали над Церковью, как ни заблуждались многие Русские правители и иерархи, Дух Божий все же не отходил от Русской Православной Церкви. Господь не оставляет Своею милостью Русь Православную. За этот двухсотлетний срок принижения церковного ярким светом горели светочи Православия: святые епископы Димитрий Ростовский, Иоасаф Белгородский, Тихон Задонский, преподобный Серафим Саровский, прозорливые старцы Оптинские, праведный протоиерей Иоанн Кронштадтский. И по заветам угодников Божиих право правили такие выдающиеся иерархи, как митрополит Московский Платон, законоучитель Цесаревича Павла Петровича, ревностный борец против масонства и его детища — либерализма; Филарет, митрополит Московский, строгий охранитель устоев Православия, выдающийся проповедник; Иннокентий, архиепископ Херсонский, Макарий, митрополит Московский, Филарет, митрополит Киевский, Никанор, архиепископ Херсонский, Иоанн, епископ Смоленский, Феофан, епископ Тамбовский, подвизавшийся затем в затворе и составивший ряд назидательнейших поучений, и многие, многие — одни уже в Бозе почивающие, другие еще на страже Святой веры Православной здесь пребывающие.

Произволением Божиим Церковь Христова устояла от нестроения и по сей день крепко стоит среди развалин государства Российского. Царство, затеснившее Церковь, пало, и общество, отошедшее от Духа Святаго, рассыпалось. Если хотим восстановить павшее Царство и собрать общество, то должны начать с устранения причин развала. Восстанавливая Царство земное, должно признать и прославить Царство Святаго Духа — Святую Соборную Церковь Православную — и воздать и отдать ей все ранее неправедно отнятое.

Во главе Русской Православной Церкви должен стоять восстановленный по повелению Русского Православного Царя Церковный Собор. На этом Соборе должен быть избран Патриарх всея России. Просты и ясны должны быть взаимоотношения Православного Патриарха с Православным Царем. Русский Царь есть старший сын Православной Церкви, руководимой Патриархом. В делах государственных Русский Патриарх есть первый подданный Богом на Царство венчанного Царя-Самодерж ца. По заповеди святого Царя Константина, Царь не вмешивается во внутренний распорядок церковный. Но, как Глава Православного государства, Русский Царь, по той же заповеди Царя Константина, стоит на страже «внешних дел» церковных. Православный Царь должен видеть в Патриархе первого своего советника и наставника во всех делах государственных и личных и иметь с ним постоянное и ничем нестесненное общение.

Патриарх должен всю силу церковного авторитета и влияния направлять на помощь Православному Царю в деле лучшего устроения государства. В этом направлении аполитичность Церкви должна считаться пагубной ересью.

Пастыри должны близко и непосредственно подойти к своей пастве. Духовный отец должен стать также близок верующему, как отец телесный своей семье.

Тягостно вспоминаются слова, сказанные в 1910 г. на одном большом собрании приснопамятным епископом Саратовским Гермогеном, впоследствии во время революции замученным большевиками в Тобольске. «Вы обсуждаете вопрос о сближении с духовенством,— взволнованно говорил Владыка, — но ранее сумейте отрешиться от глубоко оскорбительного для духовенства суеверия: этой боязни встречи “с попом”, этого безобразного отплевывания после такой встречи…» Подобные позорные предрассудки должны навсегда исчезнуть из русской жизни, должно всеми способами подымать значение и уважение к сану духовному. Должно также бороться и с вредной обособленностью православного духовенства, а посему всем верующим, чувствующим призвание к служению Господу Богу, должно идти в священники и в монахи. Священство отнюдь не должно превращаться в наследственное ремесло. В древней Московской Руси знали множество примеров принятия духовного сана людьми высших сословий. К счастью, эти примеры участились теперь после жестоких испытаний и гонений сатанистов на веру православную.

Мощный приток свежих верующих сил в среду духовенства безусловно необходим, и этот приток должно всячески поощрять.

Для имущественного обезпечения духовенства, для освобождения его от взимания денег за церковные требы нужно с помощью государства образовать особую Патриаршую казну, откуда духовенство должно обезпечиваться безбедным, достойным сана существованием.

Особое внимание должно быть обращено на монастыри, коим надлежит быть, как и встарь, средоточием высшей религиозной мощи и святости, из которой могли бы черпать все жаждущие и ищущие правды Христовой.

Освобожденное от тяжких забот пропитания, уважаемое государством и обществом, устремленное к духовному подвигу, русское духовенство несомненно выдвинет из своей среды горячих исповедников веры и мудрых законоучителей и христианских воспитателей. Таким истинно духовным пастырям спокойно будет отдать на воспитание и образование, хотя и огрубелую, но все же чуткую и восприимчивую душу русского народа.

Необходимо братское примирение с хранящим в себе столько духовной силы и устремления к святому подвигу — старообрядчеством.

Освобожденная от папоцезаризма в духе Патриарха Никона и от цезаропапизма в духе Петра I, ведомая Церковным Собором и Патриархом, охраняемая и опекаемая Православным Царем-Самодержцем, освежившая среду духовенства живительным притоком новых сил, принявшая в свое материнское лоно старообрядцев, свято блюдущая долг укрепления Православной-Царской власти как Божьего установления,— Святая Церковь Православная освятит неизменно пребывающей в ней благодатью Великое Православное Царство и озарит своим дивным светом необычайный простор Земли Русской.

VI

Ослабленное, с опустелой душой встретило Самодержавие смуту XX века. Исторический храм Православного Царства к этому времени был сплошь закрыт надстройками безверного абсолютизма и пристройками безнародного парламентаризма.

Создавший Россию Царско-Народный уклад стал меняться еще с середины Царствования Алексея Михайловича. Московская Русь, разрастаясь внешне, требовала скорых и решительных действий Государевой власти. Громоздкие Земские Соборы постепенно утрачивали свое значение. Последний настоящий Собор состоялся в 1653 г. для решения вопроса о присоединении Малороссии. Собрание 1682 г., собранное для уравнения служб и податей, являлось уже не Земским Собором, а совещанием при Боярской Думе. Но до воцарения Петра Алексеевича идея Земского Собора неизменно жила в государственном понимании русского народа и, при естественном ходе государственной жизни, несомненно, вылилась бы в новые внешние образы, с сохранением старого содержания — непрерывности общения Царя с Церковью и Народом. Великий разрушитель и великий преобразователь строил Империю наново и в мусоре развалин старого уклада засыпал соборную идею. Увлекаемый порывами умственных и волевых способностей своей гениальной личности, Он властно заменил православно-русское Самодержавие западноевропейским единовластием — образом правления, дававшим полный простор Его творческой страсти и неутолимой жажде к строительству и перестройкам всего бывшего. Необходимо, конечно, признать, что, несмотря на мрачные стороны нашей истории XVIII века — бироновщину, дворцовые перевороты, ожесточение крепостного права, чрезмерное засилие иноземцев, — оторванная от соборности с Церковью и Народом власть Императорская все же выполнила великую историческую задачу и способствовала внешнему богатырскому росту России. Но для того чтобы внешне могущественная

Империя стала внутренне сильной, недоставало в государственном строе Правды Божией и Разума народного. Как и всему весомому на земле, Русскому государству необходимы были три опоры — Вера, Царь и Народ, а Петербургский абсолютизм утверждался на одной. Сознание жизненной необходимости для Монархии вновь освятиться Небом и прикоснуться к Земле занимало умы и чувства Российских Монархов. Мудрая Екатерина II — эта иностранная принцесса, сумевшая стать истинно русской по духу, — произвела первый опыт. Собранная ею в 1767 г. Комиссия об Уложении, состоявшая из 564 представителей от дворян, горожан, государственных крестьян, казаков, инородцев, была попыткой вернуться на исторический соборный путь. К идее законосове- щания с Народом близок был и Император Александр I. Император Александр II осуществил было эту мысль, как был злодейски убит. Император Александр III задыхался в бюрократическом Петербурге и отрицал народное представительство лишь «в том виде, как оно существовало во всей Европе» (письмо к Победоносцеву 12 марта 1883 г.). Император Николай II 6 августа 1905 г. создал законосовещательную Государственную думу. На пагубу России соборное основание удержано не было, и стараниями темных сил Государственная дума из православно-русского Земского Собора превратилась в западноевропейский парламент; из помощника Царской власти — в ее злейшего соперника. Так неизменно навстречу творческим устремлениям русских Монархов подымался тлетворный дух безверного Запада и завистливо- губил Их лучшие начинания.

Безбожная, кровавая, великая разве в своей гнусности французская революция выявила уродливость идеи народовластия и народного представительства в западном его понимании. Народ — по названию, сплоченная шайка партийных заправил и политиканов — в действительности, явился супостатом власти Монарха Божией милостью. Лишив законного Монарха верховной власти и завладев властью, это, якобы народное, в действительности — партийное, представительство поставило себя в положение полной безответственности и перед Богом, и перед Монархом, и перед Народом. Идея народоправства в разных обличиях, но по существу неизменная, под кличкой «конституция» заполонила всю жизнь западных государств. Русский образованный слой, еще со времен Петра I оторванный от народной почвы, легко поддался европейским соблазнам. Не восприняв того хорошего, что, в силу природных качеств и привычек, все же было на Западе и что посейчас спасает Европу от развала, — мы слепо преклонились перед мишурной культурой Запада и более всего перед конституционным строем. Отсюда естественное и полезное развитие государственной жизни понималось русским обществом не как разумное усовершенствование народного- быта в соответствии с запросами жизни и ростом человеческих потребностей и исканий, а как рабское подражание тому, что, явно обманывая свои народы, стряпали на Западе выученики масонов — либералы и достойные их преемники — социалисты.

Государи наши, по разуму и по чутью стоявшие много выше своих подданных, оказывались в тяжком положении. Они болезненно чувствовали, что благодетельное и необходимое для России Самодержавие все более отходило от Церкви и от Народа, все меньше питалось корнями Земли, что полезный и необходимый для службы бюрократизм разрастался в злокачественное новообразование и мало-помалу затмевал Царскую власть от глаза и сердца народного.

«Сорок тысяч столоначальников правят Россией»,— воскликнул однажды властный Император Николай I.

Вместе с тем Русские Государи ясно видели лживость и безнравственность западного конституционного строя и непригодность его к историческому укладу России и мировоззрению Русского народа. Перед взорами Екатерины II и Павла I прошли кровавые картины французской революции и гибель Короля, нерешительного, отрекшегося от милости Божией, слабовольного, плывшего по революционному течению. Александр I, вначале склонный к либеральным мнениям, скоро на горьком опыте убедился, что Его свободолюбивые друзья являлись жалкими пешками в руках злейших разрушителей храмов и тронов — франкмасонов. Император Николай I только Божиим изволением спасся от уготованного Ему и всей Царской Семье истребления от руки сторонников конституции. Император Преобразователь и Освободитель Александр II всю свою жизнь испытывал, что Он и русское либеральное общество говорят и думают по-разному, что все творимое Им благо России принимается этой общественностью не как Царское благодеяние, а как отвоевание от самодержавной власти, как новый шаг на пути к заветной цели — конституции. Через истерзанное бомбами тело Царя- Мученика вступил на Престол Император Александр III. Немудрено, что все силы своего недолгого, но мудрого царствования посвятил Он усмирению и умиротворению, а не новым преобразованиям. Злобу, клевету и недоброжелательство вызывал среди либеральных кругов нашей общественности Император Николай И, столь склонный к творчеству и, вопреки всех препон, так много сделавший для развития и процветания Русского Народа.

«Так отчаянно тяжело бывает по временам, что, если бы не верил в Бога и в Его неограниченную милость, конечно, не оставалось бы ничего другого, как пустить себе пулю в лоб. Но я не малодушен, а главное, верю в Бога и верю, что настанут, наконец, счастливые дни для нашей дорогой России», — эти из души вырвавшиеся слова только что вступившего на Престол Императора Александра III ярко выражают всю тяжесть положения Русских Государей, Которых за все Их благодеяния корили, поносили, оклеветывали, караулили с бомбами и револьверами и преследовали, точно злейших врагов, — на глазах у восторгавшейся злодеяниями широкой русской общественности.

Не имея ни покоя, ни времени для длительных преобразований, для прочного восстановления соборного самодержавного строя, приходилось выбирать из двух зол: либо отравленная конституционным ядом, явно рвавшаяся к захвату власти, но никчемная, как доказал 1917 г., либеральная общественность, либо бюрократия — сухая, самоуверенная, самовластная, самодовлеющая, оторванная от народной жизни, но все же способная к управлению, все же

подготовленная к власти. До решительного возвращения на исторический путь соборного с Церковью и Народом Самодержавия нашим Царям приходилось поневоле опираться на бюрократию, ибо, при всех ее недостатках, заси- лие слуг государства являлось менее опасным и вредным для России, нежели засилие захватчиков власти, врагов государственности.

«Пушкин не только величайший русский поэт, но и один из мудрейших русских людей,— пишет профессор Франк, — сознавал положение довольно ясно, как это показывает одно его письмо к Чаадаеву, в котором он на жалобы на некультурность и деспотизм правительства указывает, что, несмотря на все, Царское правительство есть самая культурная часть России» (С. Франк. Из размышлений о русской революции //Русская мысль. Кн. VI— VIII. 1923 г.).

Развращенные пособничеством и подстрекательством «народных представителей», либеральные сановники занимались не столько государственной службой, сколько интригами, наговорами, заговорами, подсиживанием и свержением соперников. В это время правительственная машина все более развинчивалась и теряла ход. Грянула подстроенная теми же темными силами война, и не хотевшая и не умевшая справиться с солдатским бунтом военная и штатская бюрократия предала Помазанника Божия в руки ложных народных представителей, а затем и сама жалко и постыдно погибла. Совершенно неспособное к созидательной государственной работе, упорно отворачивавшееся от истинных запросов народной жизни, постоянно тратившее силы свои на хулу и осмеяние государства, блудливо вызывавшее бунт черни и не могшее его утишить, в самую опасную для России минуту трусливо бросившее кормило правления — «народное представительство» как вошло насильственно и обманно в русскую жизнь, так же насильственно и обманно бежало. Конституция и парламент опозорили себя в Россгіи полностью. Теперь, после всего испытанного, в России невозможно восстановить ни засилья приказного самовластия, ни засилья поддельного представительства.

Россия будущего должна строиться на испытанных и одобренных историей старых основах. Единая, твердая и разумная, решающая воля должна исходить от Православного Царя- Самодержца. Самодержец, по своей совести и воле, правит государством; но самодержавство не есть право Царя, а Его тяжелый долг, Его безотменная обязанность. Православный Самодержец ответствует перед Богом и Россией за судьбы вверенного Ему Православного государства.

«Верую, ино о всех Своих согрешениях Суд Ми прияти, яко рабу, и не токмо о Своих, но и о подвластных Мне дать ответ, аще Моим несмотрением согрешает», — так понимал обязанности Самодержца Царь Иоанн Грозный.

Но как бы мудр и способен ни был Самодержец, все же Он человек, а потому не может все охватить, все познать. Для того чтобы усвоить правду, которую Он должен являть народу, чтобы всесторонне узнать истинное положение дел, чтобы безошибочно разобрать людей, их свойства и способности, Царь должен лично и постоянно слышать наставление Православной Церкви и мнение не только своих чиновников, но и лучших людей России. Прежде чем самодержавной волей явить Свою Царскую правду, Самодержец обязан выработать эту правду в Себе на совете с Церковью и избранниками Земли. Как таинственное превращение хлеба и вина в Тело и Кровь Господни должно совершаться в святом храме во время соборного богомоления особо посвященными лицами, так и правда Царская должна вырабатываться не «запершись сам-третей у себя в спальне», как упрекали некогда бояре Василия III, а в особом Государевом Соборе в присутствии Патриарха с Синклитом и особых, Царем на то назначенных и Народом к тому избранных советников. Советное мнение только тогда будет ценно, когда будет высказываться не тайком с глазу на глаз, а громко и смело в присутствии всего Государева Собора.

В состав Государева Собора должны входить, во-первых, Патриарх и представители Церковного Собора, во-вторых, Наследник Престола и совершеннолетние Члены Императорского Дома, в-третьих, Наместник Государев, начальники служб и частей и советники по Царскому назначению, в-четвертых, выборные представители Земского Собора и их Старшина. В Государевом Соборе должен открыто и невозбранно, в присутствии Царя, звучать голос Православной Церкви, голос Царского Дома, голос Царской Службы й голос Русской Земли. При таком открытом обсуждении Царских дел избегнуты будут тлетворные, но неизбежные при тайных и единоличных докладах случайные влияния и обманы Государя временщиками и наушниками. При таком порядке решения Самодержца не будут так скоры; зато эти решения будут надлежаще взвешенны, проверенны и продуманны, а потому безошибочны. Торжественность обстановки, в особенности присутствие Государя и Святейшего Патриарха будут побуждать присутствующих к высказыванию лишь глубоко обдуманных мыслей и сообщению лишь тщательно проверенных сведений. И Самодержец при постановке на Соборе Своих решений будет Сам яснее ощущать дыхание Высшей Правды. Государев Собор принимает к объявлению то окончательное решение, которое, по выслушании мнений, лично на заседании Собора постановляет Царь.

В деле управления государством ближайшим помощником Царя Является Наместник Государев, в ведении которого сосредоточены вся правительственная часть, и он направляет работу всех министров и начальников частей. Самодержавная власть Царская должна ясно ощущаться на всем пространстве государства. Царь не должен замыкаться в столице. Ему надлежит возможно чаще лично посещать области и края Своего государства. Постоянными представителями Самодержца на местах являются Начальники областей. Еще покойный Д. И. Менделеев советовал в целях лучшего управления разделить Империю на области. Начальник области, пользуясь чрезвычайными правами по управлению и за все отвечая перед Самодержцем, должен свои решения постановлять в Областном совете по выслушании и занесении в ведомость мнений членов сего Совета. Областной совет составляется на тех же соборных началах, то есть состоит, во-первых, из митрополита и представителей областного Церковного Собора, во-вторых, из помощника Начальника области и областных начальников служб и частей и назначенных областных советников, в-третьих, из выборных областного Земского Собора и их Старшины.

Ввиду явной необходимости разгружения столицы от множества прежде восходивших туда на рассмотрение дел, большинство таких дел будет окончательно разрешаться в областных учреждениях. Тот же порядок — независимости и соборности мнений при единстве ответственных решений — должен последовательно проводиться также в губерниях и уездах, отчасти в волостях и приходах. Эти последние являются первичной единицей государственного управления. ‘

Царево Око должно видеть все, что и как делается в государстве. К Престолу Государеву узкими ручьями и широкими реками от низов и до верхов и из самого нутра жизни народной должна струиться истинная Правда. Только непрестанный и свободный приток к совести и уму Государевым правды Неба и Земли может сделать волю Его источником действительной Правды Царской и человека с его слабостями и грехами превратить в истинного Самодержца. Правда Неба притекает к Царю через Собор Церковный «и Святейшего Патриарха, Правда Земли — через Земский Собор и Собором избранного Старейшину, Правда Служения через Око Царево — Главный Государев Сенат и его Начальника.

Высший надзор за всей совокупностью государственной и общественной деятельности принадлежит Главному Государеву Сенату.

Ведению Главного Государева Сената подлежат: Одела по принятию прошений, на Высочайшее Имя приносимых; 2) дела по производству в чины и удостоению наградами и аттестационные; 3) дела по политическому надзору (прежнее 3-е Отделение); 4) цензура (печати, собраний, представлений, зрелищ, увеселений, нравов); 5) производство ревизий и обследований; б) дела Государственного Контроля; 7) дела Нотариата и Кадастровые и 8) дела Центрального Статистического комитета.

Главный Государев Сенат состоит из Начальника и сенаторов, — частью по Высочайшему назначению, частью утвержденных Государем в звании сенаторов, — по их избрании Всероссийскими Церковным и Земским Соборами. Начальник Главного Сената является начальником всего сенатского ведомства и в Государевом Соборе докладывает по всем делам Надзора и Учета.

В областях учреждаются Областные Государевы Сенаты. Строй этих учреждений во всем подобен строю Главного Государева Сената, причем Начальник Областного Сената и часть сенаторов назначаются Высочайшими Указами, а другая часть областных сенаторов Высочайше утверждаются в звании по избрании их Областными Церковными и Земскими Соборами.

В округах (губерниях) и уездах на тех же основаниях учреждаются Окружные и уездные Надзоры.

Ответственное осуществление Государева Надзора и Учета лежит на Начальниках Сената и Надзора, а также на сенаторах и чинах Надзора, ведающих отделами и отделениями (контроля, ревизии, цензуры, статистик и т.д.).

Участие в Сенате и Надзоре чинов по избранию Церкви и Земства разумеется не как служебное осуществление Надзора, а как всестороннее осведомление Царя, Церкви и Народа о несовершенствах, непорядках и недостатках, встречающихся в областях государственного, церковного, земского и общественного управления. Посему чины Надзора по избрании Церкви и Земства не назначаются к отправлению общественных должностей, а участвуют во всех заседаниях и советах с правом равного с прочими чинами голоса. Решение дел принадлежит ответственным начальникам, которые обязаны предварительно выслушать и записать в книгу постановление мнения представителей Церкви, Земства и Службы (своего ведомства).

Несовершенство изложения законов вызывает необычайный рост их толкований и разъяснений, причем толкования и разъяснения эти часто разноречивы, иногда противоречивы. Все это создает благодарную почву для кляуз и судебной волокиты.

Царский Закон должен излагаться и обнародоваться не иначе как учеными знатоками и опытными в законодательстве государственными чинами. Дух же и мысль Царского Закона необходимо до его обнародования подвергать проверке и обсуждению со стороны исполненной Святого Духа — Православной Церкви и сведущего в нуждах и стремлениях Народа — Земства.

Высшее в государстве законодательное установление есть Главная Государева дума. Во главе оной находится Начальник и в состав ее входят Думные чины — частью по Высочайшему назначению и частью Высочайше утвержденные по избранию их Всероссийскими Церковными и Земскими Соборами.

Законы местного и менее важного значения составляются и обнародуются в Областных Государевых думах, действующих под наблюдением Главной Государевой думы. Во главе Областных Государевых дум стоят Высочайше назначенные Начальники, в состав их входят чины, Высочайше назначенные, и чины, Высочайше утвержденные по избрании их Областными Церковными и Земскими Соборами.

Законы Государственные обнародуются Начальником- Главной Государевой думы после утверждения таковых Самодержцем на Государевом Соборе. Начальник Главной Государевой думы является Начальником всего Законодательного ведомства, а в Государевом Соборе — докладчиком по законодательству.

Законы областные обнародуются начальником Областной Государевой думы после утверждения таковых Начальнйком Главной Государевой думы на заседании сей последней. Начальники Главной и Областной Государевых дум принимают окончательное изложение закона единоличным своим решением после вы- слушания и занесения в книгу мнений о сем законе и его изложении представителей в думе Церкви, Земства и Службы.

В округах (губерниях) и уездах дела законодательного свойства, издание обязательных постановлений и обложений сборами и повинностями подлежат ведению Окружных (Губернских) и Уездных Думных Советов. В зависимости от количества дел в Думных Советах соответственно председательствуют либо председатели Окружных и Уездных Судов, либо особо назначенные председатели.

Думные Советы и их председатели действуют на тех же основаниях, что Государева дума и Областная и их Начальники. В состав Думных Советов входят чины по назначению и чины, утвержденные высшим Думным начальством по избрании их соответственными Окружными и Уездными Церковными и Земскими собраниями.

Толкование законов в том распространительном виде, как это существовало при Судебном Сенате, необходимо устранить. Несовершенно составленный закон должен заменяться новым законом, а не извращаться путем судебных толкований.

Во главе судебного дела стоит Главная Государева Палата, ведающая делами бывших судебных департаментов Сената и Министерства юстиции. Во главе Главной Государевой Палаты стоит Начальник оной, являющийся Начальником всего судебного ведомства и докладчиком в Государевом Соборе по судебным делам. Главная Государева Палата состоит частью из судебных чинов по Высочайшему назначению, частью из судей, Высочайше утвержденных по избрании их Церковными и Земскими Соборами.

На тех же началах учреждаются и действуют Областные Судебные Палаты и Окружные (Губернские) и Уездные Государевы Суды с их председателями. Судьи по избранию участвуют в судопроизводстве, но не касаются управи- тельной части судебного ведомства.

На местах судебная власть осуществляется Приходским Судьей по назначению председателя Уездного Суда, при судопроизводстве имеют право присутствовать с совещательным голосом приходские Церковный настоятель и Земский староста. Единоличный приговор Приходского Судьи сопровождается указанием, каково было мнение представителей Церкви и Земли, если таковые мнения были заявлены.

Вторая степень: Суд, назначаемый Председателем Окружного Суда. При судопроизводстве Волостного судьи имеют право присутствовать с совещательным голосом благочинный, протоиерей и Волостной Земский староста, мнение которых прикладывается к приговору.

Публичность заседаний Судов должна быть сведена до возможно наименьших размеров. Государев Суд не должен быть местом судебных представлений, ареной наемного красноречия.

Желательно, чтобы в приходах и волостях Государев Суд совершался в церквах, во всяком случае открывался и закрывался молебном.

Все дело благотворительности сосредотачивается в ведомстве Государевой Жалости. Это ведомство строится и действует на общих основаниях, то есть на сотрудничестве назначенных правительственных чинов с чинами по избранию от Церкви и Земли.

Начальник Государевой Жалости в Государевом Соборе является докладчиком по делам благотворительности. Верховной Попечительницей Государевой Жалости является Императрица-Мать и Ее Помощницами и Заместительницами — Царствующая Императрица и Супруга Наследника Престола.

VII

Безопасность государства оберегает Государево Войско. Всей постановкой военного дела, сухопутного, морского и воздушного, начальствует и руководит Начальник Государевой Обороны. Опыт мировой войны, последовавшие на Западе изменения приемов и способов военного искусства и коренное расслоение народов на враждующие классы приводят к заключению, что «вооруженный народ» более не может быть опорой государства. Слишком многочисленна та часть народа, которая, под названием пролетариата, уже среди мира идет войной на свое государство. Вооружать и обучать военному делу своих социалистов и коммунистов для государства равносильно самоубийству. На смену всеобщей воинской повинности идет постоянное кадровое войско, посменно пропускающее через свои основные ряды для обучения и военной подготовки молодых людей из имущих слоев населения. Обязательная всеобщая повинность должна быть заменена отбором и военной подготовкой всех тех, которые защиту государства не отделяют от самозащиты и во внешних и внутренних врагах государства видят и своих врагов. Не тягостною повинностью, а честью и гордостью должна стать служба в Государевом Войске. Русское Войско должно стать действительно Христолюбивым Воинством. В дёнь Усекновения Главы св. Иоанна Крестителя — 29 августа — Православная Церковь молится за всех воинов, на поле брани убиенных. По учению Святой Церкви, св. Иоанн Предтеча — первый Воин Христов — возглавляет Христолюбивое Православное Воинство. Христолюбивое Воинство не может иметь в своих рядах врагов Христа, тем более безбожников. Государево Войско должно быть насквозь пропитано монархическим духом и как бронею облечено твердым убеждением, что охрана Царя и верность Ему есть безусловный долг воина. Впредь не должно повторяться что-либо подобное преступному Псковскому действу, когда ничтожная кучка заговорщиков смогла на глазах у всей Армии безнаказанно и безпрепятственно взять в плен Верховного Вождя и Императора Всероссийского. В Государевом Войске должна быть восстановлена старая воинская дисциплина. И каждый воин должен точно знать, как надлежит пресекать измену против Царя и чего стоит военачальник, не верный Государевой присяге.

Особую силу Самодержной Монархии дает постоянное, непосредственное единение и связь Царя с Народом. Для того чтобы полтораста миллионов людей являли собой не сыпучий человеческий песок, не носимую по воле ветров пыль людскую, а связную, сплетенную множеством корней плодородную почву народную, не должно представлять себе Народ, как скопление обывательских единиц. Народ должно собирать, устраивать и сплачивать в его бытовых пластах, не препятствуя, конечно, вызываемому естественным развитием нарастанию и отслоению наиболее жизненных слоев. Народ, для выполнения его предназначения, должен быть устроен на историческом православном соборном начале. Излечившийся от революционной политики, Земский Мир будет стремиться не к добыванию каких-то прав, не к оспариванию Царской Власти, а наряду с служилыми людьми будет исполнять свою земскую работу — ту же службу Государеву. Из земской жизни всякая игра в политику должна уйти. Не болтуны и бездельные политиканы, а добрые хозяева и честные труженики должны стать к земскому делу. Всеобщую, прямую, тайную и равную выборную четыреххвостку надо выбросить на свалку и навсегда забыть. Земским делом должны ведать земские, а не чуждые земле люди, хозяйственные мужи, а не бобыли, тем более не нищие бездельники.

В основу земских выборов кладется ценз: возрастной, имущественный — уплата определенной для каждой выборной степени суммы налогов, нравственный — неопороченность по суду, перед Церковью и’ политическая обязательная грамотность.

Земское устроение начинается с прихода. Приходский земский сход созывается ежемесячно из всех обладающих приходским цензом местных земских людей. Желательно, чтобы земские сходы происходили в церквах. Церковная обстановка придает занятиям и поведению схода надлежащий тон и устранит возможность появления пьяных и ругателей. Приходский земский сход выбирает приходского земского старосту (совмещение этой должности с должностью церковного старосты не только допустимо, но желательно) и гласных на волостной земский сход.

Волостной Земский сход состоит частью из гласных, выбранных приходами, частью из местных земских людей, обладающих волостным земским цензом. Волостной сход собирается четыре раза в год и во главе своей имеет выборного Волостного Земского Старшину.

Тот же порядок с выбором управ и их председателей чинится в уездах и округах, где действуют Земские Собрания, причем в эти Собрания также выходят частью гласные по выбору младшей земской степени, частью земские люди, обладающие цензом для участия в данном Собрании. Уездные Собрания созываются два раза в год, а Окружные — раз в год.

В областях раз в два года созываются Областные Земские Соборы, которые избирают областное Земское Управление и его председателя. В Областной Собор входят частью гласные по избранию Окружными собраниями, частью земские деятели, обладающие областным земским цензом.

В случае, если лиц, обладающих цензом для вхождения в состав без выборов, больше предоставленных для них числа мест, съезд таких цензовиков производит между собой жеребьевку.

Областной Земский Собор выбирает и посылает своих Земских послов на Всероссийский Земский Собор, разрабатывает и представляет Самодержцу челобитную, включающую в себя доклад нужд и запросов земской жизни, перечень основных положений желательных для народа законов², жалобы на замеченные Земским Собором неправильные или преступные действия Государевых властей и сообщение о происшедших в Государстве нестроениях и непорядках.

Подобные записи составляются и подаются местным главным Начальникам областными Земскими Соборами и Земскими Собраниями соответственно месту и кругу их ведения.

Одной из важнейших обязанностей Земских Соборов и Собраний является выбор доверенных лиц в правительственные Учреждения для службы в оных и взаимного осведомления и согласования Земской деятельности с Государевой службой. Эти доверенные земские люди, работающие в Правительстве, но не порывающие связи с Землей, составляют свежий запас, из коего Самодержец сможет черпать пополнения правительственного состава.

Всероссийский Земский Собор избирает постоянно действующий Совет Земских Блюстителей и Земского Старейшину. Земский Старейшина и Блюстители составляют Земскую часть Государева Собора.

Земский Старейшина вместе с Патриархом, Государевым Наместником и старшим по возрасту Членом Царского Дома составляют Верховный Совет Государев, в который входит по совершеннолетию и Наследник Престола.

«Ведь отчего так легко верит народ самозванцам. Оттого, что так крепко любит своего Царя, но до которого далеко-далеко, как до Бога высоко, где же тут народу о Царе правду знать. Да и Царь о народе… с тех пор, что вот уже без двух годов два века, нет у них, у Царя и Земли, прежнего непосредственного общения друг с другом, полного общения в любви и в совете. Не стало того с 6 мая 1682 г., с лихого дня, в который, от имени малолетнего Царя Петра, подписана отпускная грамота последнему Земскому Собору, созванному Царем Феодором Алексеевичем для совета о великом его Государевом и Земском деле, об изравнении в службах и податях. Но ведь этот второй страх страшен только от предположения, что в России будет конституция. — Зачем ей и откуда быть? — Вся Европа в конституциях.— Да мало ли в какой проказе Европа грехами своих фарисеев и книжников? Не прививать же России к, слава Богу, здоровому телу вместо Православия папизм и нигилизм, вместо общины — майорат и пролетариат, вместо Самодержавия — конституцию и коммуну, потому только, что в Европе ни Бога, ни Царя, ни народа. Ну, пусть в Европе нет уже и какой-нибудь Румынии без парламента; мы — не Румыния, мы — Россия. Россия: Царь да народ. И в Европе-то, чтобы снять корону с Монарха и сделать из нее куафюру на конституционного манекена; должны были англичане снять сперва голову с Карла I, Франция — с Людовика XVI, без этого дают конституции только короли Сандвичевых островов, по совету своих европейских камердинеров. Каким же образом может венец Монарха с главы Русского Царя- Самодержца очутиться на верхней части конституционного абстракта?

Ведь в самом-то деле может разве Царь — не боярская креатура Шуйский, а предызбранник Божий, ибо потомок и Самодержца всея Руси, в роды и роды, соборне избранного всею Землею единогласно: глас же народа, по Апостолу, глас Божий, а не человечь (подлинные слова избранной грамоты Царя Михаила Феодоровича) — этот Царь разве может дать конституцию? Нечего, стало, народу страшиться, а бунтарям рассчитывать и кандидатам в предки российских пэров надеяться, чтобы когда-нибудь потомок Мономаха вдруг снял ту восьмистолетнюю шапку, развинтил ее и кинул половину: лови, кому хочется власти. Грызитесь из-за нее, московские лорды с петербургскими социал-демократами: чья возьмет, тот и верти Святой Русью, как вертят, вон, Англией, Австрией, Францией какой-нибудь жид — писака романов о повстанцах, сорванец с виселицы, адвокат воздухоплавания. Мое же, Царское дело отныне, что и ее величества императрицы Индии: затверживать фразы, какие пропишет премьер для открытия и закрытия палат, да объявлять войну, в какую ему впутать народ мой заблагорассудится…

…Ибо час будет великий: а в тот или в иной великий час, ведь же неминуемо, ведь же положит Бог Царю на разум познать, что без народа, безо всей самой Земли, не нашей старонемецкой чиновничьей машиной правительственной, ни нарочитой семигенеральщиной, все равно не справиться ни со смутьянами, ниже с иными многими у нас непорядками.

Но лучше бы, конечно, призвать Землю вовремя; и спокойно, спокойно-грозным судом и расправой (по-старинному) — собора излюбленных всея Земли, всех православных христиан, всякого чина людей, от каждого города с волостьми по столько-то человек добрых, разумных, постоятельных, с которыми Государю можно бы говорить и промышлять о всех людях ко всему добру, — покончить, прежде всего, с этой бедой, со смутой и со смутьянами.

“Миром да собором и черта поборем”. Эта пословица не с Косьмы ли Минина жива в народе и посейчас недаром.

Но ведь не взаправду же или не все же та чертовщина у нас наводная, да накупная. Бурьяну рост от залежи. Покончить, тут, значит, не листья ощипывать, да не на выбор стебли рвать, а мало тут и коренье вытеребить: надо самое залежь поднять да, по-евангельски, во всю глубину земли и засеять добрым семенем. Вот бурьяну конец — хлеба начало…»

Вот поистине вещие слова и мудрые мысли, столь образно и сильно выраженные 10 декабря 1879 г. в письме Звенигородского (Московской губернии) мирового судьи Павла Дмитриевича Голохвастова на имя К. П. Победоносцева.

«Нашел много справедливого»,— отметил Император Александр II на письме Голохвастова.

«Посылаю Вам обратно это письмо с собственноручной отметкой Государя после прочтения,— писал 31 декабря 1879 г. Победоносцеву Наследник Цесаревич Александр Александрович. — Государь, кроме того, на словах говорил мне несколько раз, что читал с удовольствием и что много правды в этом письме».

Да — много правды… Эту глубокую правду единения Царя с Народом сознавали Самодержцы Российские Александр II, Александр Ш и Николай II. Помазанники Божии душою чуяли, всем сердцем влеклись к живительному возрождению мистической связи Русского Царя с Русской Землей. Не отсутствие этого сознания, а злобная ненависть и дикая травля темных сил не дали Им осуществить и окончательно претворить в жизнь великую идею творческого соединения Самодержавной Воли с разумом Народным и совестью Православной. Отец лжи позавидовал процветанию Святой Руси, и полки бесовские сорвали, смутили, сбили Россию с пути правого и истинного и толкнули на путь злодейский и гибельный.

Истерзанный, размозженный бомбой иудея Гриневицкого испустил скорбный дух Свой Царь-Освободитель; безвременно скончался от последствий сотрясения и ушибов, полученных при злодейском крушении поезда в Борках, Царь-Миротворец; вместе со всей нежно любимой Семьей прошел тяжкий крестный путь Император Николай II…

Пусть же будут эти великие жертвы и страдания святыми жертвами искупления, пусть одумается Народ, пусть поймут наши ученые горе-умники, что не в безвластии, не в безволии

Царском, а в истинном мудром и грозном Самодержавии, действующем в любовном единении с Народом, таятся семена мирового подъема, расцвета и преуспеяния государства Российского.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­___________________________________________________

1.Старое время. Белград. X? 62. 21.7/3.8.1924. С. 2—3; X? 65. 1/14.8.1924. С. 1-2; № 67. 8/21.8.1924. С. 1-2; X? 69. 15/28.8.1924. С. 1-2; X? 71. 22.8/4.9.1924. С. 1-3; X? 77. 12/25.9.1924. С. 1-3; X? 78. 15/28.9.1924. С. 1-3.

2. Отзывы о государственных сметах, законопроектах и мероприятиях Государева Правительства

Н.Д. ТАЛЬБЕРГ. ПЕРЕД СУДОМ ПРАВДЫ. Третий Рим: возвышение и крушение.
Чаемая Монархия. Русская смута. Книга вторая. М.2004.сс 529-616

https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Talberg/pered-sudom-pravdy-tretij-rim-vozvyshenie-i-krushenie-chaemaja-monarhija-russkaja-smuta/2_17