Прот.Кирилл Игнатьев: Два мiра, две Церкви

Обращение к колеблющимся собратьям

«Ибо, когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12:10)

Мы хотим возродить Традицию Русской Церкви

На мой взгляд, существуют три возможных источника спасения. Это – Традиция, подвижничество и смирение, неотделимое от покаяния. Первый из них почти иссяк, «пересох» к исходу 1990-х (по моим ощущениям). В Зарубежье не появилось никого близкого по масштабу о. Серафиму (Роузу), в Греции – старцу Паисию Святогорцу, у нас – славной когорте духовников с опытом исповедничества. Но второй источник крайне ненадежен без первого, без опыта ученичества, что и видим – подвизаемся, кто во что горазд. Такое самовольное подвижничество часто рождает «ревность не по разуму», от которой столько бед. Остался третий, а по важности всегда первый, так как без него остальные не приносят пользы. В прошлом веке один из последних старцев сформулировал так: «нам оставлено покаяние».

Мiр не рождает более выдающихся гармоничных личностей, – наверное, это еще один признак последнего «вторичного упрощения», попросту – близости конца. Есть довольно крупные, но односторонние дарования с развитым интеллектом, «головастики», вроде о. Андрея Кураева, «миссионера великого» и как бы самодостаточного. Но логикой не заменишь откровения. Он, кстати, один из главных проповедников идеи «пока Церковь жива, мы будем за нее бороться». Но как раз здесь и возникает вопрос, ответ на который больше всего меня волнует – какая «Церковь»? Церковь «нынешнего века прелестного» или та, которую «врата ада не одолеют»? Очевидно же, что это не одно и то же. Бороться за первую безполезно – она обречена вместе с мiром, и жалко посвящать свои таланты борьбе за дело безнадежное. Ну, а вторую сам Господь благословил: «Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство», и за нее бороться излишне – просто надо стремиться к этому «малому стаду» присоединиться.

О. Андрей всю жизнь обращается преимущественно к университетской молодежи и интеллигенции, переводя православное учение на доступный им язык, правда, не всегда удачно. Ибо есть в нашей вере некие непереводимые смыслы, которые начисто утрачиваются при такой адаптации. Одно дело находить аналогии евангельских образов для алеутов и чукчей, совсем другое для современного «развитого» человека. Наши великие мыслители верно полагали, что вере надо учиться у мужика, но сегодня мiр в таком опасном богоборческом состоянии, что многим одной личной простецкой верой пастись трудно – необходимо дополнительно четкое осознание уроков истории, опасностей, лукавых подмен и стоящих за ними вражьих сил.

Камнем преткновения и соблазна для высокоразвитых людей становится учение о последних временах и конце света, совершенно понятное для этого самого мужика, которого немного в природе, впрочем, осталось, но непостижимое для индивида культурного и цивилизованного, которых сейчас чуть не каждый первый. Эволюционизм, вера в прогресс и развитие укоренились в нем глубже религии и пронизывают все пласты его бытия. Церковь, если он свысока и признает Ее учение, занимает периферийное место в его мiровоззрении. Его сознание вытесняет и блокирует все «негативное», а таковым оно маркирует то, что связано с концом. Современная Церковь, давно ставшая частью падшего мiра, создает новое оптимистическое богословие, в котором суд как бы исчезает, зато торжествует любовь. Это заметно не только в миссионерстве о. Кураева, который как-то высказал надежду на появление «Четвертого Рима»… у китайцев. «Суд Божий есть суд любви», – изрекает другой великий богослов наших дней митр. Иларион. Видимо, наши предки были невежественны, раз почитали страх Божий началом премудрости; зато ныне любовь в массовом порядке побеждает и изгоняет «унизительный страх». (Хотя, конечно, и наши «ревнители» часто перегибают палку своими новыми и новыми «страшилками», «пророчествами», «знамениями», но призывать их к трезвомыслию не значит – отменять христианскую эсхатологию.)

Диалектика христианства, его чудесная сила, заключена в непостижимом для суетного ума сочетании страха Божия и любви к Нему. Чужд любви тот, кто не испытывает страха. Страх и любовь оскудевают в людях параллельно, как неразрывные части одного целого, и при этом в своих крайностях заменяют друг друга. Новую версию христианства под лозунгом «Бог любит нас такими, какие мы есть, а, значит, и спасет нас», – изобрел, конечно, не митр. Иларион, и у нее большая уже история, но он озвучивает ее официально от лица РПЦ, и это не его частное мнение, не случайная оговорка. Незаметно, постепенно в храмах прошла смена поколений, точнее, человеческих формаций, типов. Новые люди ищут в Церкви не спасения, а помощи, и их пугает строгий Бог Судия, карающий за грехи. Живой родник Традиции, как уже сказано, пересох, связь времен распалась, осталась плоть – внешняя оболочка – Церкви, а Дух почти оставил её. При таком раскладе духовенство превращается в обслуживающий персонал, а музыку заказывает тот, кто платит. Платит, наполняет храмы и воскресные школы поколение, выросшее на новых и чуждых для прежней России протестантских рыночных принципах. Они «заказывают» другого Бога, – терпимого к немощам и более сговорчивого. А служители культа, руководствуясь «любовью» к ближнему, «снисхождением к немощи» и другими высокими словами, дают им такого модернизированного «Б-га».

Мы хотим возродить Традицию Русской Церкви. И для начала надо признать, что никто из нас точно не знает, как это сделать. Иначе мы, действуя вразнобой согласно своим представлениям, получим сотню «традиций». Наш труд можно сравнить трудом художника-реставратора, осторожно и кропотливо восстанавливающего из неполного набора фрагментов разрушенную фреску. Мы не видели фрески, но имеем множество источников описывающих, какой же она на самом деле была. И есть у нас чутье, что-то вроде памяти поколений, связующей нитью соединяющей нас с духовными предшественниками и кровными родственниками. В одиночку с таким делом никому не справиться – фреска грандиозна, и требует совместного труда множества единомышленников.

По России разбросаны сотни, а может, и тысячи, священников и общин, имеющих общую в главных чертах программу, но трудно найти хоть десяток, имеющих согласие между собой. Мы нужны друг другу! Логика изоляции приводит к сектантству, тем более, когда при неимении живой Традиции, каждый волен моделировать свою собственную, что мы и видим повсеместно. Иногда диву даешься, насколько мы не желаем вылезти из своей «истинно-православной» скорлупы. Но это ведь упрямство, братья! Мы, как лягушки на болоте, квакаем каждый со своего угла – над таким несогласным «хором» только посмеяться и можно, тот же о. Андрей издевается вовсю. Хотя правы-то по сути мы, а не те, кто смеется. Но правота сама по себе не спасает, к ней нужно приложить трезвомыслие и смирение. Невежественная самоуверенность всегда смешна и неубедительна, и если бы только для людей! Нам сказано «немощи немощных носить, и не себе угождать», а многие из нас, смешивая разные уровни в иерархии ценностей, не готовы поступиться ни единой «иотой или чертой» от такой своей «правоты».

Я уже как-то предлагал начать выработку главных аксиом, положений, с которыми все согласны и не вызывают споров и сомнений. Но главные причины взаимного непонимания, конечно, духовные. Нижеследующий текст можно рассматривать как попытку обращения к единомышленникам, колеблющимся в выборе пути. Он написан по просьбе некоторых собратьев, но выражает лишь мое мнение. (Более подробное изложение можно найти в прежних моих статьях, также рекомендую статьи М.В. Назарова, например «О монархии и о трезвомыслии».)

Как нам «достучаться» до «ревнителей»?

Дорогие собратья! Обращение к вам надо бы писать «не чернилами, а кровью», но уж очень мало осталось шансов, что мы способны услышать друг друга, слишком много сказано слов, писанных скорее желчью, чем чернилами. И потому, уповая на то, что духовная мудрость – совокупность веры, надежды и любви – возобладает над амбициями, каждому надо пытаться внести свой вклад в дело «благостояния святых Божиих церквей и соединения всех» в Правде Божественной. Пока мы больше заботились о благосостоянии.

После того, как шесть с лишним лет назад я присоединился к остатку РПЦЗ, не пожелавшему примириться с беззаконной и самоубийственной унией, я опубликовал несколько текстов, обосновывавших мое решение. Первый был озаглавлен «Не раскол, но разделение», об этом же я рассуждал и потом, так как осознание этой идеи считаю главной целью наших усилий, обращенных вовне. Внутри мы занимаемся чисто церковными делами, как и подобает в православной общине. Глупо превозноситься, ведь мы просто делаем тот выбор, который неизбежен, а награды выдает Господь, причем лишь в конце пути. Многие понимают, что решать надо, но колеблются: пора или еще не пора? И колебаться так можно в буквальном смысле до скончания века сего.

В том, что меня, как и всех мне подобных, с ходу объявят «раскольниками», – сомневаться не приходилось (вот ярлык «сектанты» явился сюрпризом). Я не собирался и не собираюсь доказывать свою правоту большинству, которое присно там, где во всех смыслах комфортней. Но была и есть большая группа, точнее же сказать, группки людей, которые внешне кажутся практически во всем нашими единомышленниками. Нашей целью все это время было «достучаться» именно до них, именуемых часто «ревнителями». Ревнители были во все времена, и проблемой всегда было то, что ревнуют они иногда не вполне разумно. Частности заслоняют для них целое, и этим пользуются враги, руководствующиеся универсальным принципом «разделяй и властвуй».

Прошедшие годы много вместили и дали ценнейший опыт. Причем, самой большой скорбью были не клевета, не бедность, не предательство, не угроза гонений, – этого как раз ждали. Самое тяжелое испытание состояло, в том, что за нами почти никто не последовал – говорю предельно откровенно! Ведь на словах многие наши собратья были настроены гораздо радикальнее нас. Возьму пример с тремя ижевскими пастырями. Все они честно «тянули лямку» своего служения, будучи (без преувеличения) украшением своей епархии. Они мало участвовали в мощном и разнокалиберном хоре обличителей церковных пороков. Но русский, как известно, долго терпит и медленно «раскачивается», зато потом его не остановишь – совестный выбор требует не слов, а поступка. Так они и сделали, – поступили по совести, а словесные обличители остались там, где были, причем некоторые и нас уже вовсю обличают.

Сейчас со всей страны доходят вести о священниках, переставших поминать Патриарха, поднимается некая волна. Конечно, это не «девятый вал», способный смести всю мерзость, скопившуюся в «святом месте», но сам процесс радует и дает основания для надежды. Как сделать так, чтобы враг не уничтожил нас поодиночке, и восстановить подлинную Соборность? Без нее все благие рассуждения о грядущем Царе, о Святой Руси останутся пустыми звуками!

Уходя от единства во лжи, мы приходим к разобщенности в Правде

К сожалению, часто бывает так, что уходя от единства во лжи, мы приходим к разобщенности в Правде. Материальные интересы примиряют и врагов, стремление к Истине разделяет и единомышленников. Как избавиться от этих грустных дурных парадоксов?

Зачем быть правым, если лишаешь себя возможности быть услышанным? В одиночестве хороша лишь одна правота – прп. Максима Исповедника, но не нам равнять себя с ним. Мы, конечно, тоже правы, но лишь отчасти, а в чем-то и заблуждаемся – «всяк человек ложь». Соблазнительно дать простые и четкие ответы на сложные и часто неоднозначные вопросы. Но подлинная простота рождается на почве большого опыта и глубоких знаний, она неразлучная спутница мудрости. Потому-то гораздо чаще сталкиваешься не с простотой, а с упрощением и схематизмом.

Например, Святые Отцы, создав невероятно насыщенную эссенцию православного вероучения, получили простоту Символа Веры, а отцы Реформации, отбросив всё, на их взгляд, лишнее, получили схематизм протестантизма. Так и наши доморощенные «богословы», надергав из произвольных источников кусков по своему вкусу, вылепляют очередную модель «истинного православия», которую драгоценной эссенцией никак не назовешь. Ложное мнение, что пастырь не может ошибаться, приводит к появлению множества «пап» местечкового значения. Мнимая непогрешимость рождает самоизоляцию, недоверие к соседней общине, в которой молятся несколько иначе, а у батюшки немного другие «фишки».

Многие из нас несколько забежали вперед, и надо вернуться к точке, в которой возможен диалог. Скажем, кто-то настаивает, что нашего последнего Царя необходимо почитать только как Искупителя, другие чтут его как Страстотерпца. Для начала можно просто согласиться с тем, что это вопрос не догматический, и по нему возможны разные мнения. А если каждый возведет свое мнение в догмат, то о какой Соборности вообще можно вести речь?

Почему-то многие ревнители, священники и не только, считают, что именно им открыто – чем, когда и как будут спасены Церковь и Россия. В главных пунктах все сходятся, но Враг, пользуясь нашей гордыней и невежеством, разводит нас в частностях. Ох уж эти архитектурные детали, заслоняющие здание! Мы такие все своеобразные и самовольные, мы не приучены к послушанию и нет для нас авторитетов. И это не вина наша, а беда. Ведь что от нас требовалось по месту работы? В основном, своевременной сдачи финансовых и прочих отчетов да еще ежемесячно или поквартально нечто архиерею в конверте «черным налом», да собрания и ежегодная «исповедь» назначенным «духовникам», ну, еще какие-то частности, а в остальном – делай, что хочешь – анархия!

Там, откуда мы вышли, никто не интересовался состоянием наших душ, достаточно было приобретения нехитрых навыков, необходимых для удовлетворения столь же нехитрых религиозных потребностей населения. Конечно, не все смирились с этим, чувствуя извращенность такого положения, многие старались находить опытных наставников, ухватывать остатки Традиции. Но пройти хорошую правильную школу было просто негде, и потому крупицы урывками полученного духовного знания мы вынужденно восполняли из разных, часто ненадежных, источников. И ложный образ Церкви, за которую мы принимали место, где находились, довлел над нами, отравляя и искажая плоды наших трудов и поисков.

Мы не были вольны с выбором места своего духовного рождения, но…

Основной вражеский оплот, через который он разделяет, а через это и властвует над нами, – Московская Патриархия (в дальнейшем МП), ее «непогрешимая» структура – главный рассадник духовных болезней. И этот тупиковый догматизм, нам присущий, в большой степени навязан нам, впитан с молоком «матери», коей стала для нас МП, и потому разрыв с ней столь сложен – он ощущается как горькое сиротство. Можно сказать, еще через пуповину, в духовном младенчестве, напитались мы ее ложью. Главная суть оной – МП тождественна РПЦ, а далее, в результате дальнейшей шулерской подтасовки, для русского человека она и вовсе делается синонимом Церкви. Она – Великая Мать. И «кому она не мать, тому Бог не отец». На внедрение этой установки, этого главного её «догмата», в мозг и душу русского человека направлена пропагандистская машина МП в тесном содружестве со светской-советской властью в течение девяноста лет.

И внушено это убеждение очень прочно даже лучшей части духовенства и верующих, оппозиционно настроенной к курсу «мiрового православия». Обличая с амвонов пороки современной цивилизации, мы сами стали жертвами новейших технологий управления сознанием. Нет нужды контролировать человека полностью, важно выработать рефлекторные реакции на набор ключевых фраз. МП допускает любую самодеятельность, даже дичайшую, – хоть клуб экстрасенсов в своем храме открывай! Она готова «закрывать глаза» на любые пороки, если ты не переходишь черту – не начинаешь сомневаться в монополии ее верховных жрецов на раздачу духовных благ. Тут у ее церберов вдруг исчезает обычная сонливость, и следует молниеносная реакция. Запрет! Лишение сана! Потоки клеветы! Нашей «матери» мы как пастыри нужны лишь до тех пор, пока послушно исполняем обязанности, главная из которых – стричь овец и не давать им разбегаться в поисках пастбища иного. Наше предназначение – внушать им, что хоть тут и вытоптано, и изгажено, но ничего лучшего на свете всё равно нет, а вычистить – вечно не хватает средств, да и еще «несвоевременно» или «темные силы» мешают.

Конечно, сан мы получили в МП, тут мы и крестились, и, вообще, родились во Христе. Но это не значит, как нам внедрено в сознание, что именно такова воля Божия, что Он избрал место сие в жилище Себе. Представьте, некто, волею обстоятельств, родился и вырос в тюремном приюте. И, до какого-то момента, он становится для ребенка как бы домом и как бы семьей. Но человек будет моральным уродом, если добровольно изберет тюрьму своим домом на всю оставшуюся жизнь. Так и с нами! Мы не были вольны с выбором места своего духовного рождения, но благодарить за него МП – то же самое, что быть признательным тюремной больнице за свое появление на свет.

Сравнение МП с местом заключения даже исторически довольно точное. Советская власть, осознав, что уничтожить Церковь быстро не удастся, решила создать для нее полностью подконтрольную себе резервацию – МП. За ее оградой вера была уголовно наказуемым деянием, и сами «пастыри» помогали власти устранять непокорных. «Слово Божие не вяжется», – но Господь там, где Его стадо, а оно было фактически загнано в тюремную ограду под вывеской МП. И Церковь жила! Не только в катакомбах и в Зарубежье, но и здесь. Верующие находили Благодать под искусственной оболочкой, ибо Бог там, где собрались верующие в Него, а у них практически не было выбора.

У нас выбор есть! Когда кто-то говорит об «оздоровлении» МП, что подразумевается? Она никогда не была здоровой, так как родилась не естественным, органическим путем, как все Поместные Церкви. Она – продукт лабораторного эксперимента, гомункулус из пробирки. Но доктор Франкенштейн (им был «вождь народов») скончался, и монстр стал жить как бы своей жизнью. И как Голем никогда не станет человеком, так и МП – Русской Церковью. Отсутствие самобытности – проклятие МП. Ей нужен хозяин, она привыкла быть орудием и придатком власти. Причем власти, как сами они признали, любой, вне зависимости от формы и сущности. МП не развивается как здоровый организм, она приспосабливается к обстоятельствам.

Вот пара лукавых постулатов, ставших достоянием массового подсознания – «нет власти, которая не от Бога» и подобный (формулировка моя) «не Церковь та, которая не МП». На этих двух столпах выстроена своеобразная «симфония» светской и духовной власти в понимании МП. Для секуляризованного государства Церковь всегда имеет лишь прикладное значение, и такая роль МП в принципе вполне устраивала. Роль духовного лидера нации, которая прямо-таки «падала в руки» МП на рубеже 1990-х, её явно не прельщала – риск и ответственность велики, а материальные выгоды сомнительны. И потому миссия МП свелась к тому, чтобы помочь «выпустить пар», т.е. снять напряжение в обществе, призвать к послушанию очередной любой «власти от Бога». Вообще роль МП духовном фальстарте нации является роковой – она и не могла, и не хотела возглавить церковное возрождение. Вместо этого она предпочла спешно готовить для себя «подушку безопасности».

Ведь до «перестройки» положение МП было унизительным, но зато совершенно стабильным. Новые условия породили фантастические возможности, но умножились и риски. Главной опасностью было всенародное опознание «голого короля». Вернее, сперва из-под церковных риз показался бы френч полувоенного образца, а потом уже все остальное. Самым «простым» было принести всенародное покаяние и начать творить Церковь заново. Почему-то я подозреваю, что этот вариант не рассматривался. Был избран другой, сложный путь. Без умолчаний, подтасовок, фальсификаций и просто откровенной лжи пройти по нему было невозможно, и МП на эти жертвы пошла. В итого, где ни копни её героическое прошлое, выглядывает срам. Но верные чада МП и не копают, они приучены покрывать пороки своей «матери» любовью, которая, при ближайшем рассмотрении, больше похожа на малодушие и страх что-то менять в своей жизни.

Оболочка без содержания врагу не страшна

Я хотел кратко перечислить формы обмана, привести примеры, но понял, что это чрезмерно расширило бы объем текста. Сказано об этом много, информацию найти несложно. Важнее всего для нас – искажение и замалчивание роли катакомбной Церкви и РПЦЗ в сохранении Традиции Русской Церкви, её подлинной преемственности. МП не просто не монополист, она оккупант на этой территории, она присвоила чужое наследие – тех, кого гнала и запрещала, – и выдала за свое. Единственное ее «достоинство» – масштаб, многолюдство. Но, по слову Господню, «мало есть спасающихся».

Вот мы, собратья, долго (и вполне безуспешно) боролись с сектами, я бы даже сказал, что нас втравливали в эту внешнюю борьбу, чтобы отвлечь от проблем внутренних, церковных. Вспомним самые одиозные – сайентологию, свидетелей Иеговы, например. Что нам мешает (кроме глубоко укоренившихся эмоций) признать поразительное сходство МП с подобными организациями? Власть и деньги, два главных фетиша человеческой истории, – контроль над сознанием с целью привлечения финансовых потоков. На наших глазах, чем дальше, тем откровеннее обнажается эта подлинная сущность МП, сущность явно не церковная. И вы прекрасно это знаете, дорогие отцы и братья!

МП вмещает в своих недрах грубое идолопоклонство для невежественного люда и утонченный пантеизм для интеллектуалов, дикое сочетание противоестественных пороков с христианством (смесь похуже атеизма!). Есть много сведений о вещах, которые «срамно есть и глаголати», – не станем осквернять ум и воображение в постные дни. Но каждому духовнику известно достаточно такого, о чем бы он предпочел бы забыть, да не выходит – ибо речь о душах искалеченных в месте, где они чаяли обрести исцеление. Эта система растлевает и испепеляет души. Не раз высказывалось предположение, что МП – вавилонская блудница из Апокалипсиса, – судите сами, отцы и братья, нам долго пришлось быть в ее объятиях! Мы убеждали себя и других, что это – Церковь. Но та – свята, чиста и непорочна, Она – Невеста Христова, и врата ада не одолеют Ее. Церковь не имеет географических границ и буквенных обозначений, и других начальников, кроме Жениха Своего. Она – одна!

Но есть и антицерковь, уготовляемая для грядущего воцариться антихриста. Она, по возможности, постарается сохранить церковную форму, наполнив эту пустую и пышную оболочку противоположным по сути содержанием. Надо признать горькую правду – люди, привыкшие удовлетворяться формальной стороной церковной жизни, не будут с нами. Им оставят пустой (без силы Духа) обряд, вплоть до юлианского календаря и славянского языка. И зачем менять «Символ веры», если сама вера уже подменена? Мы ждали насильственного реформаторства, старцы твердо обещали. Но то было четверть века назад и, по сути, они были правы – перемены произошли страшные, оставив лишь образ благочестия, лишив его всякой силы. Современные реформаторы не так прямолинейны, как прежние! Они прекрасно изучили позиции «ревнителей», знают все пункты, на которых могут встретить упорное сопротивление и искусно обойдут их. Опыт великого раскола, как и неудача обновленчества, учтены – МП руководят весьма образованные люди! Зачем им своими руками готовить катакомбы? Их за это не похвалят.

Оболочка без содержания врагу не страшна! Никакие символы не работают, не будучи наполнены соответствующим смыслом – ни Крест, ни слова молитв, ни имперские регалии. Последними окончательно «опустошатся» церковные Таинства, и это станет страшной гранью, за которой спасение внутри церковных организаций будет совсем невозможным.

И это уже совсем близко, – при дверях! Поздно «подстилать соломку» и готовить «запасные аэродромы». Пора ставить верующих перед реальным выбором: МП или Церковь. С чем мы пойдем к Богу – с бумажными фантиками-оболочками Таинств и добродетелей – либо хоть и скудным, но трудовым капиталом исповедничества.

По поводу МП приходит аналогия с татарскими воеводами, пирующими на телах еще живых русских князей – это МП в отношении своих благочестивых членов! Богоборцы поработили народ церковный, а он до сих пор, находясь при последнем издыхании, покорно подставляет спину для пиршественной трапезы, считая это благочестием. В Писании сказано о «живых камнях», но не в этом же страшном смысле! Апостол Петр говорит: «и сами, как камни живые, устрояйте из себя дом духовный»(1 Пет. 2.5). Это сказано о свободных во Христе людях, созидающих собой Церковь. И мы к этому деланию призваны!

Опасную иллюзию насчет возможного оздоровления МП пора преодолеть. Еще одна историческая аналогия с РОА. Ее лидеры надеялись, что Гитлер даст им карт-бланш в отношении России, что с его помощью они освободят ее от большевиков. Но для руководства третьего рейха РОА была нужна лишь в качестве в качестве «пушечного мяса», а это руководство, в свою очередь, выступало в роли «полезного идиота» для «мiровой закулисы». Аналогия вполне уместна – «ревнители» хотят использовать силу МП, направив ее в своих интересах, но получается наоборот, и она их использует для прикрытия своего срама. Но и МП некие силы используют для уничтожения Русской Церкви.

Грозное веяние апокалипсических ветров

Не раз я уже использовал сравнение с тонущим кораблем – с него надо спасаться, и на чём уж придется! Добраться до любого островка, и там уж думать, как быть дальше. Когда мы спасались, таким вот образом, то нашли островок РПЦЗ. Кто-то обрел другие клочки суши. Но это все же земля, собратья, а не идущий ко дну корабль! Погружаясь, он создаст ужасную воронку, утягивая всех за собой на дно, а на борту останутся ваши чада, которых вы успокаивали тем, что еще не время, что судно можно еще подремонтировать, сменить капитана и плыть дальше.

Куда уж дальше? И вообще, – что означает это «еще рано», которое так часто приходилось слышать о нашем решении оставить МП? Рано – что? Мера беззаконий еще не переполнилась? Или рано вставать на путь исповедничества? Если один очень авторитетный священник (не буду называть имя) назначает дату пришествия Христова на 2027 год, то когда же будет пора? Вычисление сроков дело, конечно, ненадежное, но каждый из нас, думаю, чувствует грозное веяние апокалипсических ветров. Если кому-то хочется верить, что МП представляет собой «стан святых и Град возлюбленный», то этим лишь иллюстрирует, до какого ослепления может довести человека самооправдание и страх лишиться земных благ. К сожалению, таких людей среди «христиан» преобладающее большинство. Они не хотят думать, потому что боятся выводов, о которых заранее догадываются.

Даже если гипотетически представить, что некто получил рычаг и повернул МП на консервативный курс (как многим мечтается), то перемена будет лишь декоративной. Подобные «сдвиги» мы видим в политике, и МП, разумеется, под них подстроится, но чего стоит этот «фасадный национализм»? С национальной электронной картой войти в антихристово царство будет более патриотично, чем с интернациональной? Но, похоже, именно к этому и сведётся наша «независимость»!

Нельзя больше медлить! Если бы праведный Лот стал тщательно собираться в дорогу, то сгорел бы вместе с Содомом, – этот пример служит для нас и устрашением, и утешением. Ведь Лот не был великим угодником Божиим, подобным своему дяде Аврааму, он «всего лишь» устоял в вере, не уподобившись содомлянам. Но у нас тоже есть великие заступники! И если нас недостаточное число для дарования отсрочки конца, то о выведении родичей своих из обреченного града, возможно, и «малое стадо» Господа умолит. Главное, чтобы мы смогли подтвердить родство, причем не только молитвенными стояниями и крестными ходами, всенощными бдениями и усердным почитанием особо «сильных» икон и святых.

Если бы Лот остался в Содоме, то личное благочестие не спасло бы его от гибели! Ему было указано убегать, не оглядываясь назад, в горы. В Апокалипсисе говорится о бегстве верных из Вавилона в пустыню. МП с большим основанием, чем другие Поместные церкви, погрязшие в ересях, можно считать частью всемiрного Вавилона, потому что она даже не является законной преемницей дореволюционной Русской Церкви. Все мы понимаем и чувствуем, что мiр стоит на краю. Нам, немощными руками, не удержать его от гибели. Зачем же мы тщимся спасти одну из его частей? Земля – земле, прах – праху. МП сгорит, как и все земное. Церковь – вовеки пребудет!

Я пишу эти слова, прекрасно понимая, как мало они значат и с каким благочестивым недоверием будут восприняты многими. Убеждают не словами. Человек – существо поврежденное, лукавое. Нет ничего темнее и запутаннее глубин человеческой натуры. Тем не менее, Господь пришел спасти нас, зная, каковы мы, и создал Церковь – «врачебницу душ». И потому самая тяжелая болезнь – это деформация церковного сознания. «Итак, если свет, который в тебе, есть тьма, то какова же тьма?»(Мф. 6,23), – это как раз об этом. Евреям был дан свет, и они обратили его во тьму до такой степени, что распяли Источник Света, – их церковь превратилась в «сборище сатанинское». Иерусалимский храм вполне себе действовал, служба шла положенным чередом, жертвы законные приносились еще тридцать с лишним лет после Воскресения. Завесу церковную зашили или сделали новую, как будто и не было ничего! Но ведь также ведем себя и мы, подчиняясь находящемуся под всеми анафемами «патриарху». Хотя у нас есть Указ Святого Патриарха Тихона, определяющий жизнь Церкви, оставшейся без правильного иерархического устройства и управления. И мы как раз в такой ситуации!

Мы всё боялись и боимся повреждения МП от католиков и экуменистов! Конечно, нам сложно понять, что МП в еще меньшей степени Церковь, чем обновленческая Константинопольская, и даже католическая. Она вообще вне преемственности, вне традиции, в отличие от тех. То, что в ней есть святого, чистого, христианского, – это отраженный свет верующих душ, в ней замурованных. Но если раньше наше пленение можно было считать, хоть и с натяжкой, вынужденным, то теперь оно добровольное. Нас заставляют медлить, бросая, как собаке кость, ни к чему не обязывающие декларации о благих намерениях. А мы и рады медлить, так как в душе не хотим скорбей и боимся «сжигать мосты». Отцы и братья! Вас хотят застать вас врасплох, –несобранными, неорганизованными. Помните? «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою» (Мр. 13:18) Разве это не о нашем положении? В последний момент бежать будет страшно тяжело, чем дольше мы медлим, тем сильнее опутывает нас сеть, накинутая на мiр.

Нельзя освободить людей, которые не желают быть свободными. Их, конечно, можно заставить выйти из плена, но сорока лет на их перевоспитание уже нет, да нет и пустыни, где странствовать. Главное, – нет вождя, Моисею подобного! Эти люди все равно вернутся к «египетским котлам», они свяжут вас по рукам и ногам, и станут тянуть обратно. Уходите сами, а те, кто готовы – последуют за вами. Время на подготовку нами уже истрачено, пусть, – неэффективно, бездарно, – но его уже нет.

А куда идти – Господь укажет. Нужно организовывать общины, и лишь потом объединять их, и это потребует времени. Мы ушли на несколько лет раньше, вы решились сейчас – мы не поспешили, и вы не опоздали. Но нам легче, в том плане, что мы уже приспособились к условиям автономного существования, и этот опыт может вам пригодиться. Наивно рассчитывать на то, что нас будет очень много. Значительной материальной поддержки друг другу оказать мы, конечно, не сможем, но ощущение духовного братства тоже придает силы.

Пытаться спасти можно лишь то, что еще живо

Я давно пытаюсь «ухватить» суть психологии духовенства МП, ведь и сам несколько лет находился в двойственном «подвешенном» состоянии – понимал, что надо уходить, но находил оправдания, благовидные причины, чтобы оставаться. Подсознательно силен страх материальных и репутационных потерь – ведь мы достаточно неплохо устроились! Мы поучаем, нас слушаются, и еще неплохо содержат при этом. Мы члены не самой престижной, но солидной корпорации, – вполне уважаемые люди. Малодушие рождает потребность самооправдания, и вот появляется Миссия спасения русского народа (который, по правде, в массе вовсе не настроен спасаться).

Кто-то уходит в социальную работу, но спасать народ таким способом, всё равно, что ложкой море вычерпывать – это для неглупого человека слишком очевидно. Потом, это чисто западная практика, – там большинство святых за такие «добрые дела» прославлены, а в Православии ценятся другие подвиги. Остается другой выход – испрашивание у Бога чудес. Раз народ не хочет спасаться – спасем его силой! Подразумевается, конечно, сила божественная, которая должна развеять вражеские чары, снять страшное заклятие с нашей святой земли. Например, очень действенным средством считаются крестные ходы, чем дальше идти – тем лучше. Основываясь на апокрифе об облете осажденной Москвы с чудотворной иконой по приказу Сталина, организуются автобусные и авиационные крестные … ну, видимо, – объезды, облеты. По аналогии с обходом евреями Иерихона, наиболее «сильным» считается семикратный объезд чего-либо.

Священники-ревнители обычно активисты. Они что-то организуют, с чем-то борются, они привыкли мыслить и действовать масштабно, и в этом они – молодцы! Но сила часто оборачивается слабостью, так и здесь. Беда в том, что их образ Церкви сформировался в соответствии с их нынешним положением. Они морально не готовы к перемене статуса и оскудением возможностей влияния на общество. Еще и поэтому им упорно хочется «вылечить» МП или создать нечто подобное по масштабу, но здоровое. Вне системы если и возможно создать мощное движение (как иосифлянам в Петрограде 1927-28 гг.), то его быстро подавят. Но мне кажется, что сегодня нет и почвы для такого протестного выступления – народ не тот.

Посмотрите отстраненно – много ли плодов дает наша деятельность? Реальных плодов – для Царства Небесного? Поставьте мысленно всё это множество «воцерковленных» людей перед страшным выбором «вот Христос, а вот хлеба кус». Да и будет ли выбор столь явным? Отрекаться, похоже, и не придется (духовное отречение к тому моменту уже совершится), надо будет лишь согласиться, принять нечто. А это «нечто» будет выглядеть вполне уже привычным и безопасным. Не знаю, насколько готов сам, но многие из наших теперешних «чад», боюсь, этого выбора даже не заметят. Мы привыкли представлять путь к концу света драматически, а на деле видим пока плавное сползание в пропасть, скорее процесс, чем катастрофу. Да и антихриста, как нас некогда учили, распознают немногие. Я бы добавил – немногие «христиане».

Это если Господь не задействует предреченный для России особый сценарий. Но пока мы совсем его недостойны. Если чаемое и произойдет, то лишь через ужасные бедствия, значит, опять же, надо воспитывать людей мужественных, исповедников. Вытаскивать чад из мещанской мути официальной Церкви, готовить их к подвигу стояния за Веру. Нет, как ни крути, – надо отделяться, предпочесть качество количеству, а неготовых оставить на Божие попечение.

Пытаться спасти можно лишь то, что еще живо, всех и всё спасти точно невозможно. И потому наша задача видится, в первую очередь, в том, чтобы отделить живое от мертвого. МП – организация с псевдоимперскими рефлексами, порождение советской эпохи. Мы же озабочены собиранием Церкви последних времен. Ни один «нормальный» человек не станет рубить «сук, на котором сидит». Но в том-то и суть, что христиане ненормальные, по слову Апостола – безумные. Мы уповаем на возрождение Святой Руси – да, конечно. Но ее границы, да и саму возможность этого чуда, определяет Господь. Нам сказано «к нечистоте не прикасайтесь», а мы, барахтаясь в нечистотах, надеемся взбить чистые «святорусские» сливки. Нам ясно сказано про «узкие врата», а мы, по доброте душевной, хотим привести к Богу стада неразумных баранов, которые и сами не пройдут, и нам не дадут. Нас ждут с разумными словесными овцами Христова стада.

Пора перейти к выводам. Даже среди Церквей «мiрового православия», МП выделяется:
Обстоятельствами своего рождения, вернее, вполне рукотворного «сотворения».
Привычкой угодничать перед любой властью, сервилизмом, возведенным в добродетель, иначе – сергианством.
Тотальным авторитаризмом по отношению к членам, контролем над их сознанием любыми средствами.

Зачем цепляться за эту скомпрометированную вывеску, за прогнившую оболочку, если зарубежная и катакомбная ветви, от еще живого корня Русской Церкви, с большими основаниями могут считаться Её наследницами? Катакомбная ветвь была практически уничтожена перманентными гонениями, но успела духовно и канонически породниться с РПЦЗ уже в 1980-х годах через рукоположение епископа Лазаря, от которого ведет происхождение большая часть так называемых «осколков» в РФ, по существу являющихся разрозненными фрагментами Русской Поместной Церкви. На мой взгляд, цементом, который мог бы их скрепить и материалом, из которого можно достроить здание, камнями и бревнами для него, может стать часть Церкви, доселе находившаяся внутри МП, как бы в девяностолетнем пленении вавилонском. Она еще не сказала свое слово. Допускаю, что это может быть необоснованным оптимизмом, утопией, но теоретически возможно.

Сейчас нет смысла обсуждать: под каким наименованием, и под чьим руководством будет совершаться объединение разрозненных частей в целое. Более того, опыт последних лет с очевидностью показывает, что личности, способной единолично возглавить такое дело – нет. Наверное, оно и к лучшему, – амбиции «духовных лидеров» в нынешний – катастрофический – момент истории настолько неуместные, что отравляют церковные организации, не давая им устоять в правде и простоте. Мне кажется, должно возникнуть нечто, подобное содружеству православных общин. Очень актуально воссоздание православных братств – неформальных сообществ ревнителей веры. Но Церковь не должна обходиться без епископов. Значит, если Бог даст, возникнет соответствующее содружество епископов, чуждых искушения первенствовать. Раньше такая возможность показалась бы мне абстракцией, мечтой, но сейчас я знаю – найти таких архиереев возможно.

Мы не можем ничего обещать, кроме скорбей и лишений. Ведь то, о чем мы столько лет предупреждали людей, скоро придется испытать на деле. Вот! Пустыня предлежит и путь предстоит! Неведомы нам пути Господни – восстанет ли Русь на короткое время после войн и очистительных страданий, восстановится ли Царство, хоть в малых земельных пределах? Мы лишь делаем своё малое, но для конечной участи великое дело. Довольно демонстрировать свою истинно-православную ревность лишь на словах. Обличать экуменизм, глобализацию, чипизацию и проч., и при этом с удобством существовать в системе, которую обличаешь. Скоро настанет «момент истины». К примеру, согласиться поставить в своём храме терминал для банковских карт и дальше служить «Б-гу» – или уйти на свою Голгофу. Но нужно ли еще ждать? Шагов по направлении к пропасти сделано достаточно, вдруг следующий – твой последний?

В заключение коснусь еще одной, рискованной, темы и вернусь к началу. У меня внутри всё опускается, когда кто-то начинает: «На основании правила такого-то Собора …» Понимаешь – приехали, опять тупик. Кажется, – что может быть надежнее и прочнее, чем каноны и правила Святой Церкви? Но почему-то каждый умудряется вычитывать из них что-то свое в подтверждение своих теорий. Когда некто, как выпад шпагой, бросает противнику очередную ссылку на очередное правило, рождаются парафразы известных пословиц – «Канон, что дышло, куда двинешь, то и вышло» и еще «Каноны святы, да толкователи супостаты». Я мог бы привести примеры этих «каноничных» тупиков, но очень не хочу кого-либо обидеть – мы не за этим здесь собрались. А обидеть, да еще на всю жизнь, нас бывает легко, и это тоже говорит о многом. Поэтому призываю поставить «Номоканон» на полку рядом с «Типиконом», и начать искать простое взаимопонимание. А для этого вновь призываю всех заняться выработкой наших аксиом – на чем мы стоим, что нас объединяет?

Если мы живые члены подлинной Христовой Церкви, то Господь с нами, Он и вразумит, и научит. Правда – ничто без любви. Праведность – ничто без смирения. «И если я … отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, то нет мне в этом никакой пользы» (1 Кор. 13:3).

Господи, вразуми нас!

Иерей Кирилл Игнатьев
Февраль 2017

ПС. Знаю, что некоторые батюшки мучаются вопросом: «А что будет с моими прихожанами? Если уйду я, то придет «волк» и расхитит стадо». Конечно, придет и обязательно расхитит! Только не «сокровище некрадомое», которое складывается в недоступном для воров месте! Испытайте свое сердце – какой страх в нем первичен и нет ли заведомого лукавства в этой заботе о пастве? Как люди мы боимся лишений, гонений и проч., но как христиане к ним устремляемся. Я вот больше всего люблю покой, книжку на диване, рыбалку и т.п. По натуре я склонен к компромиссам, избегаю борьбы, боюсь осуждения, не умею доказывать свою правоту и т.д. Я не герой и не подвижник. Но в человеке должна быть некая черта, ниже которой он не может дать себе опуститься, если хочет сохранить самоуважение. Можно назвать ее честностью, можно совестью. Кажется, это не самые возвышенные и духовные вещи, но без них все подвиги становятся сором. Сейчас слишком во многих эта черта перейдена, наверное, тут кроется самая большая наша проблема, дорогие собратья! Поэт сказал «обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад». Из трех логических «сосен», в которых мы долго уж плутаем, выход один – посмотреть наверх. Там – Небо, там – Господь. И все очень просто и понятно. А пастве надо доверять, а то пасем их, пасем, а самостоятельно найти дорогу к дому никак не даем – боимся, что заплутают. Да, многие заблудятся, горько будет смотреть, но это как раз та чаша, которую неизбежно придется испить. «Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но разделение»(Лк.12.51).

Источник: https://rusidea.org/310101