Священномученик Иоанн Восторгов – о социализме как противоположности христианства

Счастье социалистов годно только для животных, но не для людей. Социализм есть учение безбожное, богоборное, противное запросам человеческой души и совести. Он есть повторение древнего, издохшего язычества, что приравняло людей к скотам… Быть христианином и вместе быть социалистом невозможно, как нельзя в одно и то же время служить и Богу, и сатане.
Священномученик Иоанн Восторгов

23 августа (5 сентября н. ст.) 1918 года большевики официально начали геноцид русского православного народа: Совнарком объявил начало красного террора. В этот же день в Москве был убит выстрелом в затылок один из самых ярких проповедников и миссионеров того времени протоиерей Иоанн Восторгов, ныне прославленный в сонме новомучеников на юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года. Где-то недалеко от Московского Братского кладбища вместе с ним были расстреляны епископ Селенгинский Ефрем (Кузнецов), а также председатель Государственного Совета И.Г. Щегловитов, министры внутренних дел Н.А. Маклаков и А.Н. Хвостов и сенатор С.П. Белецкий. Все эти люди не имели никакого отношения к покушениям на Ленина и Урицкого, ставшими поводом для официального начала геноцида, их расстреляли по заранее составленным спискам. Прот. Иоанн Восторгов (20.01.1864–5.09.1918) так же, как и св. прав. Иоанн Кронштадский, духовно окормлял «Союз русского народа» – самую массовую народную общественную организацию (до 3-х миллионов человек), вставшую на защиту православной веры и святынь народа против террора революционных «бесов». С началом революционной смуты 1905 г. он один из руководителей Русской монархической партии (осенью 1907 г. возглавил ее), а также член Московского отдела «Союза Русского Народа». На Третьем Всероссийском съезде русских людей в Киеве (1–7 октября 1906 г.) он произнес речь о роли духовенства в истории Отечества на примере святителей Московских, в которой сказал: «Все, что ненародно и непатриотично, должно оставить ряды служителей Церкви, уйти из ее священной дружины, чтобы не смущать боголюбивого и царелюбивого народа Русского». Борьбу с антихристианской революцией о. Иоанн провозгласил священным долгом каждого пастыря.

В 1909 г. прот. Иоанну удалось отстоять в Св. Синоде необходимость участия духовенства в правых организациях. Отца Иоанна в этом поддержал сам Государь, наградив орденом Св. Владиміра 3-й степени и подарив монархическим союзам Москвы свой портрет. Но уже в 1913 г. Синод принял губительное для черносотенного движения (и без того уже расколотого) решение, запрещающее лицам духовного звания руководить деятельностью партий и движений. Политическая деятельность о. Иоанна стала невозможна, тем не менее при его активном участии выходили православно-монархические издания в Москве: газеты «Церковность», «Московские церковные ведомости» и др. В мае 1913 г. он был назначен настоятелем Покровского собора (храма Василия Блаженного) на Красной площади. Вскоре разразилась война, и из западных областей России в Москву были эвакуированы св. мощи мученика Гавриила Белостокского, который «от иудей люте в ребра прободен был», как сказано в кондаке святому мученику (Святитель Филарет Черниговский (Гумилевский). Избранные жития святых. Том 1. М.: Сибирская благозвонница, 2011. с. 554). Они были помещены в собор к протоиерею Иоанну. 3 мая 1918 г. (н. ст.) о. Иоанн отслужил молебен св. Гавриилу, что и стало подлинной причиной его ареста 30 мая. В то же время он пророчествовал, что как христианство пережило гонения в Римской империи, так же «устоит и теперь Церковь, а имена безбожных ее гонителей перейдут в потомство, заклейменные проклятием». Поистине он в ХХ веке «представлял собою тип священника допетровской эпохи, то есть того времени, когда и епископы, и иереи не ограничивались богослужением, но своим благодатным влиянием охватывали и все отрасли семейной, общественной и государственной жизни», – писал прот. Михаил Польский в книге «Новые мученики Российские» (1949). Уже в 1981 г. о. Иоанн был причислен к лику святых Русской Зарубежной Церковью.

В тропаре из акафиста священномученику Иоанну (Восторгову) поется: «Любо́вию к Бо́гу распаля́емь, / жи́знь свою́ му́ченически за Христа́ и бли́жних положи́л еси́, / сего́ ра́ди вене́ц пра́вды от Него́ прия́л еси́, / моля́ всеблага́го Бо́га, священному́чениче Иоа́нне, / Це́рковь святу́ю сохрани́ти в ми́ре / и спасти́ ду́ши на́ша». Проповеди и статьи прот. Иоанна Восторгова, опубликованные в его пятитомном собрании сочинений до революции, в 1990-е гг. были переизданы в России по благословению митрополита Иоанна (Снычева).

О. Иоанн Восторгов, как и ряд других православных авторов того времени, начал писать о социализме вследствие смуты 1905 г., когда стало очевидно, что под видом «революции» на самом деле мировыми антихристианскими силами ведется война против России и Православия. Идеология социализма создана для манипуляции массовым сознанием и рассчитана, во-первых, на невежество масс, во-вторых, на отступление людей от христианского мировоззрения. Его статья «Христианство и социализм» сначала была зачитана в ходе публичного выступления в Историческом музее в Москве в 1906 г., а также опубликована в серии брошюр. В других брошюрах этой серии воспроизводились его статьи «Берегись обманных речей» и «Можно ли христианину быть социалистом?» Были в то время и другие священники, писавшие работы о непримиримости христианства и социализма. Среди них о. Иоанн Айвазов (1872–1964), близкий сподвижник прот. И. Восторгова, и протоиерей Евгений Аквилонов (1861–1911), профессор богословия в Санкт-Петербурге и активный деятель Союза русского народа, и о. Петр Альбицкий (1862–1922) – активный член народно-патриотического Союза «Белое знамя» в Нижнем Новгороде. Но этих авторов о. Иоанн Восторгов был самым ярким и глубоким.

Будущий священномученик обладал глубоким историческим сознанием призвания России как Катехона. В своей проповеди «Русь Святая» (1908) он изложил его так: «Русь выделена из мира, избрана для особой великой цели хранения и распространения неповрежденной истины веры; она посвящена Богу и Его мироправящему Промыслу. И в своих исторических судьбах, преемствуя древней православной Византии и ее мировому призванию и значению; и в своем племенном составе, претворяя в себе и насыщая духом христианства многочисленные народности; и в своем географическом положении – на грани двух миров, двух частей света, двух цивилизаций – Русь Святая одна может быть орудием этого Промысла для мировых событий и мировых велений… Пусть же русский народ останется верным своим прирожденным и тысячелетней жизнью в Церкви воспитанным свойствам, пусть он пребудет у ног Христовых, пусть не отпадает от взлелеянного веками и бесконечно дорогого ему образа жизни и того конечного ее стремления, которое он выразил в именовании своем: Русь Святая».

Исходя из понимания этих сакральных оснований существования России, он видел в социализме инструмент войны цивилизации будущего Антихриста против Церкви Христовой. В первую очередь о. Иоанн указывает на наивный, но вместе с тем и лицемерный характер социалистической пропаганды, которая изображает из себя «благодетеля человечества», поскольку прикрывается якобы добрыми намерениями установления «социальной справедливости» и ликвидации бедности. Однако такими «добрыми намерениями» устлана дорога известно куда, и поэтому на деле социализм приводит к прямо противоположным результатам – грабежу, террору и всеобщей нищете. «На деле же социалисты приступают к дележу того, что признают для себя наиболее достижимым, – грабят, совершают экспроприации с насилиями, но больше всего они разжигают корыстность, указывают всегда и всюду на людские материальные недостатки, воспламеняют завистливость к чужому имуществу и сеют среди людей диавольскую ненависть, особенно распаляют ненависть бедных к богачам», – пишет он. Фактически о. Иоанн здесь так же, как и С.Ф. Шарапов, определяет социализм как «религию ненависти». Это определение касается не внешней экономической стороны социалистической идеологии, а её внутреннего духовного «ядра», которое всегда является антихристианским. Для такого подлинного понимания сущности социализма необходимо христианское мышление и исполнение заповеди различения духов: «испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин.4:1). «Духи» социализма – это демоны ненависти, зависти лжи и гордыни.

Без лжи распространение социалистической идеологии вообще было бы невозможным. Особая ложь пропагандистов социализма используется тогда, когда соблазнить идеей социализма стараются христиан: «А чтобы люди доверчивее относились к социалистам, они указывают, будто у первых христиан была социалистическая жизнь и дележка имущества».

Этот обман часто действовал не только на необразованную массу народа, но даже и на некоторых священников, поэтому о. Иоанн специально разъясняет этот вопрос. Он пишет: «Христианство осуждает злых и неправедных богачей. Христианство повелевает господам и хозяевам оказывать всем правду и уравнение по заслугам каждого. Христианство не только не осуждает, но и восхваляет того верующего, который все свое имение сам добровольно продаст и раздаст нищим. Во многих монастырях и теперь монахи имеют все общее и ничего своего… В древности то же мы видим у первых христиан в Иерусалиме, вскоре после вознесения Спасителя на небо. В книге Деяний Апостольских сказано: “У множества уверовавших было одно сердце и одна душа. Все верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого” (Деян. 4:32; 2:44-45). Но ведь между этой жизнью христианской и социализмом – непроходимая пропасть, такая глубокая пропасть, такая великая разница, что быть одновременно социалистом и христианином прямо невозможно». В чем же состоит эта принципиальная противоположность?

Принципиальное отличие состоит в том, что «христианин добровольно отдает свое, а социалист насильно берет чужое. Христианин говорит своему брату ближнему: по любви моей к тебе пусть все мое будет и твоим; социалист же по зависти и ненависти к богатому говорит: я хочу, пусть все твое будет моим. Христианин исполняет слово Христово: “лучше отдавать, чем принимать” (Деян. 21:35); социалист же, совершенно наоборот, только и думает о том, чтобы именно принять чужое, завладеть им. Христианин твердо помнит 10-ю заповедь Божию: не пожелай ничего, что принадлежит ближнему твоему, а социалист только и мечтает, как бы обобрать ближнего».

Стоит к этому добавить, что наивное отождествление жизни первых христианских общин с «коммунизмом» также является самой элементарной логической ошибкой qui pro quo и свидетельствует лишь о примитивности мышления всех, кто пытается найти основания для социализма в Новом Завете. В приведенных цитатах из Деяний Апостолов речь идет не о государственном строе и экономике, а только о жизни в тайных христианских общинах, которые по численности были похожи на большие семьи и где общность имущества была столь же естественной, как и в семье, даже и без особых нравственных усилий. Но все это не имеет никакого отношения к экономике, которая живет совсем по другим законам, а не по законам внутрисемейных отношений.

Передача имущества другому, о которой идет речь в Новом Завете – это личное свободное нравственное действие, а не социальная необходимость. Если же возникнет социальный строй с общей собственностью, то как раз при таком строе христианская нравственность станет невозможной, поскольку никто ничего свободно передать другому не может, т.к. ни у кого нет свой частной собственности. Тогда обществом начнет править всеобщая жадность и зависть, как это и показал исторический опыт «реального социализма» в СССР. Тем самым очевидно, что частная собственность есть необходимая основа для нравственности просто потому, что люди без собственности вообще не могут оказывать друг другу никакую материальную помощь. Социалисты, передавая все полномочия материальной помощи государству, тем самым лицемерно освобождают народ от всякой нравственной ответственности. Кроме всеобщей нищеты, это неизбежно приводит и к всеобщей безнравственности, и означает, что главным, но неосознанным побудительным мотивом социализма является избавление человека от нравственной ответственности перед ближним и перекладывание её на других и на государство: именно это освобождение от морали и ответственности и является тем внутренним демоническим соблазном социализма, который привлекает к нему людей, а вовсе не его лицемерные внешние «лозунги». И поэтому же социализм всегда четко связан с атеизмом, поскольку атеизм – это радикальное освобождение человека от ответственности перед Богом и ближним, культ демонического своеволия человека. Тем самым можно сказать, что социализм как таковой – это социальный атеизм. Поэтому фантазии о так называемом «христианском социализме» являются результатом невежества, наивности и явной неспособности к «различению духов».    

«Социальная справедливость» в христианстве имеет смысл только как личное свободное нравственное действие, а не социальная необходимость, поскольку в последнем случае нет никакой нравственной заслуги, а только неизбежное насилие. Наивно стремясь к некой «социальной справедливости», социализм на самом деле всегда приводит лишь к прямо противоположному результату: новой «войне всех против всех», которая сдерживается только средствами перманентного государственного насилия. А когда это государство неизбежно терпит крах, как это случилось с СССР, то эта «война всех против всех» вырывается на поверхность и приводит к «беспределу» (1990-е).

Эту полную противоположность внутренних устремлений христианства идеологии социализма часто лицемерно маскируют внешней схожестью их отдельных внешних мотивов, изображая социализм как якобы воплощение христианской заповеди «накормить голодного». Если, согласно известной поговорке, «сатана – обезьяна Бога», то аналогично социализм – это «обезьяна христианства». Апостол Павел говорит, что сатана иногда «принимает вид Ангела света» (2 Кор.11:14). В христианстве «накормить голодного» – это личное свободное моральное действие, которое вообще никак не зависит от социального и экономического строя; в социализме же «накормить голодного» – это призыв к грабежу всех неголодных, которых всегда большинство, а это неизбежно означает всеобщий грабеж, террор и смуту, которую с помощью социализма создают враги России. Таков социализм в реальности, в отличие от его лозунгов, которые всегда рассчитаны на наивную и невежественную массу.

«Трудно понять после этого, где же тут справедливость, о которой так много говорят социалисты? Когда они переманивают на свою сторону рабочих и крестьян, они охотно дарят и обещают всем не свое, а чужое: землю, фабрики, машины, деньги… Но распоряжаться чужим и вместе с тем говорить о правде – это уже прямая нелепость», – писал о. Иоанн Восторгов.

Социализм изначально был восстанием не против «богатых», а против Христа, и поэтому не только закончился крахом (для этого было достаточно и естественных причин), но и получил тяжкую кару от Бога за это восстание, подобное восстанию первого ангела, низвергнутого в бездну. Именно этот падший первый ангел, ставший затем врагом рода человеческого и одновременно «князем мiра сего», обрел в социалистах своих обманутых последователей. Реальный социализм уже сбрасывает свою псевдохристиакую маску, которую он лицемерно использовал для соблазна народа, который еще не утратил христианскую веру, и действует откровенно: «Социализм отвергает Бога, Христианство, душу человека, безсмертие и загробную жизнь, отвергает грех и борьбу со грехом… Значит, кто делается социалистом, тот уже отрекается от Христа, становится безбожником и врагом Христовым. Поэтому странно слышать, когда социалисты говорят, что то или другое несправедливо: если нет Бога и религии, то откуда же знать, что правда, что неправда; если нет души, то нет и греха и святости. Значит, человеку нечего и возмущаться несправедливостью, ибо никто не может доказать, что справедливо, а что несправедливо. Живи по-скотски: скоты ведь не рассуждают о справедливости. Если у человека есть одно только тело, то для тела важно только то, что приятно и выгодно, а не то, что свято и праведно», – подводит итог о. Иоанн.

Точный духовный анализ противоположности между христианством и социализмом, осуществленный священномучеником Иоанном Восторговым, относится к самым ценным и ярким страницам в истории русской философии, преодолевающим невежественные мифы, существующие и в наше время.

Даренский В.Ю.,
докт. филос. наук (Луганск)
«Наследие империи»

Русские философы о «лжи» и «правде» социализма

Комментарий М.В. Назарова

Статья уважаемого Виталия Юрьевича правильная, и как я понимаю, она направлена против нынешних апологетов советского строя. Однако они непременно найдут, что на нее возразить, особенно называющие себя «православными социалистами». Поэтому хотелось бы добавить несколько замечаний.

Отец Иоанн разоблачал господствовавший в то время в России вид социализма, основывавшийся на марксизме (с его нигилистической программой разрушения христианского «старого мiра) и нацеленный на революционное свержение Российской православной монархии. Социалистических партий было несколько, между ними имелись разногласия и шли споры, но различались они лишь разными методами достижения этой нигилистической цели: преобладали социал-демократы в виде наиболее агрессивных террористов-большевиков (делавших ставку на революцию пролетариата) и меньшевиков (предпочитавших политические реформы в союзе с левыми либералами), социалисты-революционеры (с одной стороны делавшие ставку на крестьянство, с другой ‒ на индивидуальный террор), трудовая народно-социалистическая партия (близкая к народничеству, но отрицавшая террор), союз социалистов-революционеров-максималистов (близких к анархистам) и др. Верх одержали большевики, устроившие Русский холокост.

Между тем, в западных странах социалисты уже тогда были менее радикальны, смыкались с либеральными реформистскими течениями и с атеистическим масонством, хотя в целом, разумеется, провозглашали антиклерикальную программу. Однако были и «христианские социалисты», выступавшие против эксплуататорского капиталистического строя, который человечеству следовало преодолеть как порождение диавола, добившись социальной справедливости. При этом христианские социалисты отрицали насилие, они полагали, что их цели достижимы через моральное совершенствование человечества, христианскую любовь и сотрудничество классов в союзе с Церковью.

Однако у марксистского и у христианского социализма можно всё же видеть и нечто общее, что отражено в самом термине социализм: это преобладание земных материальных благ как главных в их шкале ценностей, в которой Социум (общество) теснит Бога.

Тем не менее, близкие к Церкви христианские социалисты видели в этом наиболее благоприятный строй для преодоления греха и для христианского спасения. Проблема бедности и «хлеба» лишь на первый взгляд материальная, для христианина она еще и духовная: он обязан по возможности накормить голодного, а не только читать ему проповеди о смирении и терпении. Эти социальные течения смыкались с идеологией солидаризма (корпоративизма, фашизма), основанного на социальном учении католической Церкви против капитализма.

По этой причине и многие русские эмигрантские философы и идеологи (Бердяев, Федотов, о. Сергий Булгаков, Степун, Федотов) увлекались христианским социализмом и нередко использовали это слово в положительном смысле, за что подвергались упрекам в просоветских симпатиях. Большей частью это были преувеличенные упреки, так как советский марксистский социализм они подвергали критике именно за то, что он своим террором и богоборчеством дискредитировал идею социальной справедливости. Приведу отрывок из «Миссии русской эмиграции» (глава 17: Из «новоградской копилки»: корпоративизм и социальное христианство).

Бердяев писал: «Социализм – плоть от плоти и кровь от крови буржуазно-капиталистического общества… Он духовно остается в той же плоскости. Социализм буржуазен до самой своей глубины и никогда не поднимается над уровнем буржуазного чувства жизни и буржуазных идеалов жизни. Он хочет лишь равной для всех, всеобщей буржуазности, …рационализированной и упорядоченной, излеченной от внутренней, подтачивающей ее болезни…» (Бердяев Н. Философия неравенства. Париж, 1970. С. 150–151). Духовную проблему существования мiрово­го зла социалисты вознамерились решить насильственной политической  уравниловкой.

Но победить духовную ложь социализма можно, лишь признав его частичную социальную правду: неприятие несправедливости тогдашнего капитализма. Ведь и в описанных течениях 1930-х гг., как и в фашизме, заметны социалистические (коллективистские) тенденции, только не атеистические, а национально-религиозные.

«Пусть социализм как универсальная система общественной жизни изобличен в своей ложности и гибельности; но история показывает, что и крайний хозяйственный индивидуализм, всевластие частно-собственнического начала, почитаемого за святыню, также калечит жизнь и несет зло и страдания; ведь именно из этого опыта и родилась сама вера в социализм», – писал Франк (Крушение кумиров. Берлин, 1924. С. 23).

Таким образом, заключал Бердяев, «Очень разной оценке подлежат метафизическая и духовная сторона социализма и его социальная и экономическая сторона. Метафизика социализма в преобладающих его формах совершенно ложна… Тоталитарный, интегральный социализм есть ложное мiросозерцание, отрицающее духовные начала, обобществляющее человека до самой его глубины. Но социальная экономическая сторона социализма справедлива… В этом смысле социализм есть социальная проекция христианского персонализма… Персоналистический социализм кажется противоречивым словосочетанием. Упрощенное мышление легко склоняется к мысли, что социальная проекция персонализма есть либерализм. Это очень большое заблуждение. Либерализм в жизни экономической и социальной был идеологией капитализма, персонализм же есть непримиримое отрицание капиталистического строя. Персонализм не допускает превращения человека в вещь и товар…» (Бердяев Н. О рабстве и свободе человека. Париж, 1929. С. 173–175). То есть предлагались разные трактовки социализма с отделением в нем положительных аспектов от отрицательных.

Эта мысль о «лжи и правде социализма» – одна из основных в том течении русской религиозной философии ХХ в., которое ставило себе цель, говоря словами о. Сергия Булгакова, отнять у Маркса и вернуть Христу несправедливо отнятое социальное призвание Церкви.

Так, Федотов, хотя и признавал, что именно попытка реализации социалистических идеалов «повинна в гибели России», все же ставил себе «дерзновенную цель»: «спасти правду социализма правдой духа и правдой социализма спасти мiр» (Федотов Г. Лицо России. Париж, 1988. С. 8, 11). В 1932 г. он писал: «…гибель доктринального социализма есть творческая гибель. Если социализм умирает, то сама жизнь социализируется… Наше поколение не знает, и до конца не узнает, живем ли мы в начале социалистической эры или в конце цивилизации» (Федотов Г. Что такое социализм? // Новый град. Париж, 1932. № 3. С. 21).

Степун писал, что объединение всех живых русских сил возможно только «на защите духоверческого свободолюбивого социализма» (Степун Ф. Путь творческой революции // Новый град. 1931. № 1. С. 19).

И о. Сергию Булгакову слово «социализм» казалось приемлемым, с уточнением: «Достоевский говорил иногда: православие есть наш русский социализм. Он хотел этим сказать, что в нем содержится вдохновение любви и социального равенства, которое отсутствует в безбожном социализме». Социализм в России оказался бедствием именно потому, что для него «не существует тех религиозных границ, которые полагаются насилию признанием личной свободы… Однако возможен иной, так сказать, свободный или демократический социализм, и, думается нам, его не миновать истории. И для православия нет никаких причин ему противодействовать, напротив, он является исполнением заповеди любви в социальной жизни… Когда железные клещи безобразного коммунизма, удушающие всякую жизнь, наконец разожмутся, русское православие духовно использует те уроки, которые посланы ему Провидением в дни тяжелых испытаний, в области социального христианства»( Булгаков С., прот. Православие. Париж, Б. г. (1965). С. 361–363).

Именно не «христианский социализм», а «социальное христианство» есть более точное название искомого течения в русской эмиграции. Поэтому Франк настойчиво призывал уяснить «принципиальное различие между социализмом (как правовым строем) и социальными реформами. Социализм есть… замысел принудительного осуществления правды и братства между людьми; в качестве такового он прямо противоречит христианскому сознанию свободного братства во Христе. Идея же социальных реформ и социального законодательства состоит в том, что государство ограничивает хозяйственную свободу там, где она приводит к недопустимой эксплуатации слабых сильными» (Франк С. Проблема «христианского социализма» // Путь. Париж, 1939. № 60. С. 31).

Впрочем, как я отмечаю далее в книге, это «социальное христианство», занятое поиском «правды о земле» и ценное на уровне государственного строительства в будущей России, порою даже у данных мыслителей соскальзывало в левизну (особенно у Федотова, Бердяева, Степуна) и в неуместное приземление христианства. Это у них отмечали авторы консервативной Русской Зарубежной Церкви, для которой высшей ценностью была «правда о Небе». (См. главу 20: «Правда о земле» и «правда о Небе»). Отец Иоанн Восторгов, конечно, был бы на стороне «правды о Небе».

 

---