Сергей Моисеев ТОЧКА ОТСЧЕТА

Битва за Харьков привела к большому взрыву. Разметал он нас по городам и весям: кто-то в эмиграции, кто-то сидит в застенках, кто-то воюет в ополчении, а некоторых из нас уже нет в живых.
И вот начались бесконечные хаотичные разборки всех со всеми. Кто больше виновен? Кто что сделал, а кто нет? И самое важное — кто же все-таки из нас СБУшник?
И это при том, что все умом понимают, — раскол это поражение, а объединение — это победа!
И вот 21 апреля в Москве состоялась встреча представителей «Комитета – 27» и прибывшего из Донецка сопредседателя Харьковского движения сопротивления (ХДС) Владимира Демченко.
Собрались у памятника Жукову и подыскивали место, чтобы обсудить наболевшие вопросы. Ближайшие кафе переполнены, да и московские цены кусючие для эмигрантов, и вот ноги как-то сами нас привели к памятнику Патриарха Ермогена. Тут мы отвели душу – вспоминали кто, где, как… Даже привлекли внимание бдительного наряда милиции и у нас проверили документы. Но в итоге мы все вопросы прояснили – ударили по рукам и обратили внимание, что над нами стоит Патриарх Всея Руси, да какой Патриарх! Это было символично, ведь именно он положил предел русскому междоусобию в смутное время.

Сфотографировались на память, чтобы запомнить этот день. Может он станет для нас точкой отсчета. Договорились, любой навет сразу выяснять друг у друга, и не транслировать.
Ведь единство — это всегда очень сложно. Это первый выигранный бой!

Сергей Моисеев ТОЧКА ОТСЧЕТА

Вспомним как в 1111 году первую победу Владимир Мономах одержал до сражения с Половцами, сумев сделать то, что казалось невозможным — объединить своенравных, вечно конфликтующих между собой князей.
До нас дошло письмо Владимира Мономаха двоюродному брату, князю Олегу Черниговскому — его главному политическому противнику и личному врагу, более того, убийце его сына. Это письмо было написано в самый разгар войны между ними.
Мономах, побеждавший в войне, предлагает заключить мир, забыв о прежних обидах, обещает вернуть отобранные волости, но лишь при условии, что и сам Олег смирится и оставит свою гордыню. В этом письме — редчайший случай в истории войн — нет никаких политических требований. Только требования, нравственного порядка: призывы к человечности, состраданию, христианскому долгу. И именно они рассматриваются автором как непременные условия установления прочного мира, способного положить конец междоусобию…
Когда есть сила, очень велико искушение пойти по простому пути, используя силу, как дополнительную возможность, но Владимир прощает убийцу своего сына и, по-существу, снимает с него ответственность за случившееся.
И результат не заставил себя ждать. Ведь, когда люди поднимаются над частными интересами, умеряют свои амбиции, то Бог, видя это высокое состояние умов и душ, Благословляет начинание.
«Божьей помощью, по молитвам Богородицы и святых ангелов, возвратились русские князья восвояси со славой великою, разнесшейся ко всем людям, так и по всем дальним странам, то есть к грекам, венграм, полякам и чехам, даже и до Рима дошла она, на славу Богу, всегда ныне и вечно и во веки веков, аминь», — заключает летописец.
К покаянию и объединению через несколько столетий призывал русский народ и Патриарх Ермоген.
С особенным вдохновением противостоял Святейший Патриарх изменникам и врагам Отечества, желавшим ввести в России униатство и католичество, и искоренить Православие, поработив русский народ. Когда самозванец подошел к Москве и расположился в Тушино, Патриарх Ермоген направил мятежным изменникам два послания. В одном из них он писал: «…Вы забыли обеты православной веры нашей, в которой мы родились, крестились, воспитались и возросли, преступили крестное целование и клятву стоять до смерти за дом Пресвятой Богородицы и за Московское государство и припали к ложно-мнимому вашему царику… Болит моя душа, болезнует сердце, и все внутренности мои терзаются, все составы мои содрогаются; я плачу и с рыданием вопию: помилуйте, помилуйте, братие и чада, свои души и своих родителей, отшедших и живых… Посмотрите, как Отечество наше расхищается и разоряется чужими, какому поруганию предаются святые иконы и церкви, как проливается кровь неповинных, вопиющая к Богу. Вспомните, на кого вы поднимаете оружие: не на Бога ли, сотворившего вас? не на своих ли братьев? Не свое ли Отечество разоряете?… Заклинаю вас Именем Бога, отстаньте от своего начинания, пока есть время, чтобы не погибнуть вам до конца».
Морально разложившиеся русские бояре-изменники, сделавшие «европейский выбор», присягнули на верность польскому королевичу Владиславу, которому оставалось-то дойти до Москвы, в которой хозяйничали поляки, и воссесть на престол.
Да и «небольшую формальность» соблюсти заручиться благословением Патриарха. Но казалось, простое дело оказалось неподъемным для оккупантов.
Святитель твердо отвечал: «Что вы мне угрожаете? Боюсь одного Бога. Если все вы, литовские люди, пойдете из Московского государства, я благословлю русское ополчение идти от Москвы, если останетесь здесь, я благословлю всех стоять против вас и помереть за православную веру». Уже из заточения, приговоренный к смерти священномученик Ермоген, обратился с последним посланием к русскому народу, благословляя освободительную войну против завоевателей.
Монахи Троицкого монастыря рассылали воззвание Ермогена, призывающего русский народ объединиться и это было не случайно. Ведь из глубины столетий звучат слова преподобного Сергия не раз примирявшего князей, «Любовью и единением спасемся», вновь призывая нас преодолеть «ненавистную разделённость мира», научиться истинной жертвенной любви и сохранить человеческое в человеке.
Сергей Моисеев

Источник: http://sergei-moiseev.livejournal.com/4742.html