Из статьи «Третий путь австрийских христиан»

Внутренне устройство Империи было отражением того политико-правового мышления, что господствовало в христианском германском средневековье.

«В самой идее этой, так называемой, Первой империи, был заложен «Personalitätsprinzip». «Многообразное качество этого произведения с его многочисленными особыми решениями, юридическое разнообразие, гибкость и открытость для прагматичных решений, в целом сословный характер и не в последнюю очередь характер старого имперского права заботиться принципиально о том, „что старые структуры никогда совсем не устранялись новыми “, входили в эту картину. Отсутствие систематической конституции, преимущество традиции перед положительным правом и высокая значимость верности истине — это аспекты, которые  имели для персоналистического мышления большое положительное значение»28.

Как видим, имперская идея была связана с идеей сословной. Сословный признак, начиная с королевства как высшего сословия и вниз до сословий малых, пронизывал всю империю. Так называемая «старая» империя в представлении идеологов сословно-корпоративного строя представлялась как альтернатива абсолютистскому государству и образец выстраивания новых социально-политических отношений. Императору не принадлежала абсолютная власть и некоторые современные исследователи характеризуют империю как „систему дополнительной государственности “(Г. Шмидт) «Поэтому империя воплощала контрмодель к абсолютистскому княжескому государству»29.

Как пишет современный австрийский историк «Целью было не политическое объединение всех немецких областей, а идеальное исполнение имперской идеи Австрией»30

В меру своих сил, возможностей и понимания своих целей и задач, империя выполняла не только охрану внешних рубежей западного христианства, но поддерживала христианские нормы отношений, включая экономические, внутри общества. В качестве частного, но характерного примера по поддержанию христианского строя жизни можно привести следующий: император Лотарь, опираясь на многократно до этого выраженное учение Церкви, в 825 году определил: „Тот, кто берет процент, наказывается королевским изгнанием, кто делает это повторно, извергается из церкви и должен быть пойман графом»31.

Социальной базой христианского запада стало следующее:

«Корпорации стали экономической и социальной основой, фундаментными камнями политически и юридически раздвоенного, разтроенного западноевропейского общества. Это общество стягивалось обручами феодализма, но стояло на надежном фундаменте корпоративности.

В основе корпоративного фундамента находились цеховая и отчасти крестьянская общины. В более широком смысле к институтам корпоративности, безусловно, следует отнести коммуны, братства, гильдии, ганзы….

Поражает многообразие и естественность проявлений средневековой жизни, той же корпоративности. При этом многообразии, трудно представимом в наше время, сохраняется гармония институтов и составляющих их блоков. Оба эти качества средневекового общества: многообразие и гармония институтов создавали особую атмосферу уюта человеческого бытия, которой наш «отчужденный» современник может от души позавидовать»32.

Очень кратко  понятие средневекового цеха определяется следующим образом: «Цех (через польск. сесh из средневерхненемецкого zёсh, zёсhе «объединение лиц одного сословия», совр. нем. Zunft) — торгово-ремесленная корпорация, объединявшая мастеров одной или нескольких схожих профессий, или союз средневековых ремесленников по профессиональному признаку»33. И далее: «Ремесленнику помогала обычно в работе его семья. Вместе с ним работали один или два подмастерья и один или несколько учеников. Но полноправным членом цеха являлся только мастер, владелец ремесленной мастерской. Мастер, подмастерье и ученик стояли на разных ступенях своеобразной цеховой иерархии. Предварительное прохождение двух низших ступеней было обязательным для всякого желавшего вступить в цех и стать его членом. В первый период развития цехов каждый ученик мог сделаться через несколько лет подмастерьем, а подмастерье — мастером»34.

Эта форма общественных объединений в те времена наиболее известна и описана.  «Но формы цеха находили примѣненіе не только въ ремесленной средѣ. Стремленіе къ ассоціаціи и объединенію создавало рядомъ съ ремесленными союзами (Handwerkerinnungen) цѣлую массу другихъ союзовъ. Средніе вѣка представляютъ великое разнообразіе, чрезвычайно пеструю картину товариществъ и болѣе узкаго, и болѣе широкаго состава. И шестнадцатый вѣкъ весь еще захваченъ этимъ движеніемъ. Послѣ ремесленниковъ гильдейскую организацію усваиваютъ прежде всего купцы: сюда относятся цехи суконщиковъ (Gewandschneider) и мелочныхъ торговцевъ (Krämer), затѣмъ цехи купцовъ, ведущихъ торговлю съ опредѣленными заграничными городами (какъ, напр., „Schonenfahrergilden»). Но затѣмъ въ товарищества соединялись рыбаки, пче­ловоды, трактирщики, флейтисты, музыканты, фехтовальщики, даже нищіе, воры, разбойники съ большой дороги. Появившіеся въ концѣ среднихъ вѣковъ ланцкнехты приняли также цеховое устройство. Это все союзы людей одной профессіи. Рядомъ съ этимъ люди различныхъ профессий соединялись для одной общей цѣли. Какъ примѣръ такого союза, мы уже знаемъ городскія стрѣлковыя гильдіи. Мастера пѣнія (Meistersänger)»35.

Цеховая  организация труда соединяла в себе специализацию и самостоятельность. Сравнивая её и современную им  в 19-м столетии, немецкие экономисты приходят к интересному выводу: «Прежняя организація труда рѣзко отличается отъ современной. Современное раздѣленіе труда есть по существу расчлененіе труда: какъ общее правило, оно сводится къ тому, что увеличивается число рукъ, работающихъ надъ приготовленіемъ одного и того же продукта. Оно обусловливаеть, следовательно, все большій и большій ростъ отдѣльныхъ предпріятій. Каждый шагъ впередъ въ процессѣ современнаго расчлененія труда приводитъ, благодаря связанной съ этимъ необходимости концентраціи, къ поглощенію самостоятелыіыхъ производствъ. Средневѣковое раздѣленіе труда было, наоборотъ, раздѣленіемъ на профессіи. Оно заключалось въ томъ, что изъ одной болѣе обширной области производства выдѣлялись отдѣльныя части, чтобы образовать новью отрасли труда. Напр., изъ одного кузнечнаго ремесла возникало нѣсколько кузнечныхъ ремеслъ, изготовлявшихъ только гвозди, подковы, кастрюли или ножи. Трудъ могъ дѣлиться при этомъ только въ томъ смыслѣ, что число продуктовъ, изготовляемыхъ отдѣльнымъ лицомъ, станови­лось ограниченнее. Но части составляли затѣмъ такія же самостоятельный отрасли производства, какой первоначально было цѣлое. Поэтому средневѣковое раздѣленіе труда постоянно увеличивало число самостоятельныхъ профессій. Этотъ ходъ развитія, которому всячески содѣйствовала сознательная политика городского управленія, вызвалъ къ жизни многочисленное самостоятельное среднее сословіе. Только одну сторону этой политики составляла борьба противъ посреднической торговли и капиталистическая производства, съ которой мы познакомились при изображены городского управленія. Эта борьба велась оди­наково въ интересахъ какъ потребителей, такъ и производителей и способствовала увеличенію числа лицъ, занятыхъ непосредственно производительными профессіями. „То паразитное размноженіе распредѣлительныхъ профессій, на которое жалуются въ настоящее время, — говорить К. Бюхеръ—не находило себѣ мѣста въ старомъ нѣмецкомъ городѣ. Между производителемъ и потребителемъ не становилась цѣлая стая алчныхъ посредниковъ». Соціальная группировка нашла краснорѣчивое выраженіе въ болѣе равномѣрномъ распредѣленіи богатствъ. Его отличительнымъ признакомъ было преобладаніе мелкихъ и среднихъ состояний и небольшое количество какъ людей, неспособныхъ платить налоги, такъ и совсѣмъ крупныхъ владѣльцевъ.

Такимъ образомъ, дѣленіе населенія по профессіямъ и имущественому положенію носитъ здѣсь несомненно здоровый характеръ. Городское хозяйство содѣйствовало самостоятельности большой части горожанъ; оно покровительствовало производительнымъ профессіямъ; оно не давало возникать слишкомъ рѣзкимъ различіямъ въ распредѣленіи богатствъ и доходовъ. Счастливая соціальная организація позволяла городамъ въ случаѣ опасности выставить солидарную, сплоченную народную силу, какой не располагала ни одна изъ существовавшихъ въ то время политическихъ силъ»36.

Думается, что современным социальным мыслителям, экономистам и техническим руководителям стоило бы подумать о применении средневекового опыта разделения труда, который, как кажется, в новейших условиях приобретает некоторые сходные с тем временем черты.

Основным фактором, определяющим положение человека в обществе, был личный труд. «Въ предѣлахъ союза членамъ его была обезпечена экономическая самостоятельность: ни одинъ не могъ спуститься до положенія несамостоятельнаго наемнаго рабочаго, но и ни одинъ товарищъ не могъ возвыситься надъ другимъ. Цехъ ограничивалъ производство, выходящее за предѣлы личнаго труда. Личный трудъ являлся здѣсь опредѣляющей нормой. Капиталъ— нельзя же было совсѣмъ обойтись безъ него—былъ на службѣ у труда. Цехъ стремился достигнуть равенства всѣхъ членовъ, всѣхъ цеховыхъ мастеровъ, не только юридически, но и фактически»37.

Тот же автор так говорит о социальных последствиях цеховой организации труда: «Отдѣльному лицу, говоритъ Отто Гирке, не давали пріобрѣсти того могущества, которое теперь нерѣдко дѣлаетъ его равнымъ королямъ, но спокойное довольство всѣхъ товарищей по цеху поднимало сословіе ремесленниковъ какъ цѣлое, открывало ему дорогу къ почету, образованію и власти. Въ этомъ великая соціальная заслуга средневѣковыхъ цеховъ: въ созданіи и сохранении зажиточнаго ремесленнаго средняго сословія. Та же политика принесла пользу и техникѣ: поднятіе ремесла до высоты искусства было ея дѣломъ. Ремесленникъ былъ въ то же время художникомъ. Грандіозные соборы и великолѣпныя ратуши среднихъ вѣковъ были построены ремесленниками — мастерами, а не учеными архитекторами; эти послѣдніе появляются въ Германіи лишь въ шестнадцатомъ столѣтіи»38.

Но средневековые мир и мiр обеспечивали человеку не только не отчуждаемость его труда от его личности и его личности от общества, но и давали гораздо большее.

Насколько воодушевляющим, вдохновляющим, осмысливающим жизнь западного средневекового человека был религиозный элемент, какую роль в раскрытии самых высоких человеческих качеств он играл, удалось раскрыть и современной честной западной научной мысли: «Постичь значение средневековых гильдий можно, только если отчетливо осознавать равнозначность таких  моментов, как «труд», «религия», «общение», и одновременно признавать полное взаимопроникновение всех этих сфер в повседневной жизни предшествующих эпох.

Сказанное означает, что все социальные феномены были одновременно феноменами правовыми, религиозными, культурными, экономическими. В случае гильдий и отдельных элементов из их жизни речь идет, следовательно, о «тотальных социальных феноменах» … В ХIХ в. Отто Гирке еще прекрасно понимал это, а потому писал, что «гильдии имели одновременно религиозные, общественные, нравственные, частно-правовые и политические цели»: «их сплетение поглощает всего человека и простирается на все сферы его жизни». Вслед за О. Гирке меткую характеристику гильдиям как «вовлекающим все человеческие отношения, целиком охватывающим людей» дал Эмиль Коорнер»39.

Общность хозяйственного дела служила школой по научению человека возлюбить «ближнего своего, как самого себя» (Мф. 22:39), а также фоном, местом   для проявления братских христианских чувств. «Духовной нормой гильдий была fraternadilectio — братская любовь, идея христианского братства, вновь и вновь конституируемая совместной трапезой»40.  Тот же автор говорит о том, что взаимные обязательства членов гильдий распространялись на всевозможные случаи жизни, прежде всего на случаи нужды и форс мажора.

Требование христианской любви простиралось, как выяснил тот же автор, и на посторонних для гильдий людей.

«Ориентация на идею христианского братства во многих случаях эксплицитно выражена в гильдейских уставах. Так, прямо-таки программной она представляется в уставе купеческой гильдии Валансьена, название которого говорит само за себя — «Caritas». Здесь всеобъемлющий завет Иисуса любить (да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин. 13:34)) имеет непосредственное отношение к данной, вполне определенной группе людей. Однако не обошлось и без указания на долг милосердия по отношению — ко всем остальным, к не-членам»41.

А немецкий экономист Л. Брентано вынес следующее суждение от изучения письменных памятников того времени: «цехи всех стран поразительно похожи друг на друга, и при чтении их уставов так и кажется, что цехи учреждены исключительно для спасения души их членов»42.

Это была полнокровная жизнь, в которой объединяющие людей узы не душили проявления жизненной энергии, как это представляется, поклонникам хаотической свободы, а, наоборот, именно они и выявляли, и усиливали проявления положительных жизнетворных стремлений членов того общества.

«Медиевист Михаэль Зайдльмайер однажды констатировал, что «специфически средневековое» в Средневековье можно усмотреть «в его характере живого «организма». «Это значит, что все отдельные члены общества органично, каждый на своем месте, включены в одно большое упорядоченное целое, они соседствуют друг с другом отнюдь не бессвязно, не как чисто механическая сумма индивидов».  Соответственно вся жизнь в обществе организовывалась «корпоративной властью, властью сообществ», которые осуществляли свое господство «в силу авторитета нравственности и происхождения», т.е. «в силу священной неоспоримой традиции», однако это, добавляет М. Зайдльмайер, «не приводило к насилию над индивидом, к вынужденному униформированию и нивелированию»43.

Произведением германского христианского духа в это время в социально-политической и экономической области стал и институт лена или ленного владения, то есть условного, основанного на исполнении обязанностей, в том числе административных функций, владения имуществом.

С проникновением в жизнь народов империи духа Возрождения, то есть возрождения языческих идеалов   и свободомыслия начала перерождаться и жизнь христианских народов империи на индивидуалистических началах.

 

28. Erika Kustatscher  «BERUFSSTAND» ОДЕР «STAND»? https://www.google.ru/

29. Там же

30. Там же

31. Roland Geitmann. «Bibel, Kirchen und Zinswirtschaft» https://docplayer.org/

32. Виктор Феллер Германская одиссея  http://samlib.ru/

34. https://traditio.wiki/Ремесленная_корпорация

35.  Белов Г. Городской строй и городская жизнь средневековой Германии Москва: Издательство М. и С. Сабашниковых, 1912. — 292 с. https://imwerden.de/

36. Там же

37. Там же

38. Там же

39. Эксле О.Г. Действительность и знание: очерки социальной истории Средневековья/Пер. с немецкого и предисловие Ю.Арнаутовой.М. Новое литературное обозрение, 2007, с.100

40. Там же, с.111

41. Там же, с.112

42. Цит.по  ЦЕХИ У НАСЪ И ВЪ ЕВРОПѢ.—М. И. Кулишера /Русская мысль, 1887, №11, с.36

43. Эксле О.Г. Действительность и знание: очерки социальной истории Средневековья/Пер. с немецкого и предисловие Ю.Арнаутовой.М. Новое литературное обозрение, 2007, с. 122

Прот. Георгий Титов   Барнаул