ФЕДОР КУБАНСКИЙ: ИНКУБАТОР ИНКВИЗИТОРОВ : Алтайский отдел Союза Русского Народа

ФЕДОР КУБАНСКИЙ: ИНКУБАТОР ИНКВИЗИТОРОВ
(Очерк)
На юге Кубанской области, на левобережьи реки Белой, против станицы Белореченской (22 километра от Майкопа) находилась колония бывших беспризорных, созданная и руководимая органами ОГПУ- НКВД.
После Гражданской войны (1918-1920 гг.) тысячи осиротевших детей одетых в грязные и рваные лохмотья бродили по вокзалам, городским рынкам и проезжим дорогам России, добывая себе пропитание нищенством и воровством и ночуя в трущобах и кладбищенских склепах. Иногда воры-профессионалы объединяли этих несчастных детей в большие группы, которые совершали нападения на кооперативы и поезда, грабили продовольственные склады и нередко убивали жителей.
Не желая и не умея справиться с детской беспризорностью, как с ней справляются в любой цивилизованной стране, советское правительство решило поступить обычным для него варварским способом.
По приказу из Москвы, органы ОГПУ вдруг однажды занялись «вылавливанием» беспризорных и начали сгонять их в детские концлагеря. При этом иногда в число беспризорных попадали и случайно заблудившиеся дети.

Такое скопище несчастных и испорченных детей, изолированных от внешнего наблюдения, называлось на Северном Кавказе (как и всюду) «Детская трудовая коммуна», но в народе ей давалось название просто: «Детколония ОГПУ». В зоне детколонии беспризорные находились на положении заключенных и никто посторонний не имел права к ним заходить. Все советские газеты постоянно осыпали эти «воспитательные учреждения» множеством лестных похвал и, лишь очень немногие знали, или догадывались об истинном положении вещей.
Большинство же граждан Советского союза, судя по газетам, верило тому, что «детская коммуна» — незаменимое воспитательное учреждение, где бывшие беспризорные «перевоплощаются» в честных, культурных людей. Даже за границей было не мало наивных людей, представлявших себе положение детей в Советской России по описаниям коммунистической прессы. Но вот однажды такие убеждения у некоторых были поколеблены.
19-го июня 1936 года на юге России наблюдалось полное солнечное затмение, центр которого проходил как раз через станицу Белореченскую. К тому дню туда съехались для наблюдения не только представители советских обсерваторий, но и много английских, голландских и французских астрономов.
Зная и ранее из газет о детских трудовых коммунах, иностранные ученые на второй день после затмения выразили желание посмотреть воспитанников за рекой Белой. Но не тут-то было. Вначале им вежливо посоветовали не ходить туда, но так как они продолжали настаивать на своем, то последовал категорический запрет. Мытарства по различным районным комитетам и телефонные обращения к краевым руководителям не дали никакого результата.
Конечно, многие местные жители знали истинную причину запрещения, но, понятно, разглашать ее ни в коем случае было нельзя.
Чего же боялись советские правители и НКВД, запрещая иностранным наблюдателям вход в «образцовое» воспитательное учреждение?
А дело было в том, что за проволокой «трудовой коммуны» воспитывали детей в духе совершенно противоположном всем нашим понятиям о нормальной человеческой морали. Бывшим беспризорным прививали бешенную ненависть, звериную ненависть ко всему мыслящему, живому и умышленно развивали в них самые дикие, низменные инстинкты.
На первый взгляд это кажется абсурдом, противоречащим здравому смыслу. Но в действительности это было так. О причинах подобного «воспитания» легко догадаться, если знать, что половину воспитанников мужского пола, достигших 16-ти летнего возраста посылали не в обыкновенные учебные заведения, а в специальные школы ОГПУ для подготовки из них кадров этого специального комиссариата.
Кто видел типы спецследователей НКВД и испытал на себе их приемы, тот поймет, какую предварительную подготовку должны были пройти эти люди, чтобы превратиться в ревностных исполнителей сатанинской воли большевизма.
Мне, как человеку, жившему в то время в станице Белореченской, приходилось не только видеть этих «воспитанников» детской колонии, но наблюдать и знать и их «подвиги», приводившие в ужас и содрогание окрестных жителей. Вот несколько фактов.
**
*
Весной 1934 года из детколонии убежало пять старших воспитанников в возрасте 15-16 лет, инициатору же побега и предводителю этой шайки беглецов было уже 17 лет. Это был бездушный и звероподобный выродок, некто Георгий Бакумов, который почему-то, несмотря на свой возраст, не был все еще отправлен из колонии.
По дороге к лесу беглецы встретили местного крестьянина, спокойно ехавшего на подводе в степь. Набросившись на него, беспризорники связали крестьянина, ограбили, а затем, найдя в его корзине бутыль керосина, облили подводу и крестьянина и, подожгли. После этого бандиты скрылись в чаще леса.
**
*
Ученица 2-й школы-семилетки станицы Белореченской, 13-летняя Валя Радченко, вздумала однажды прогуляться за речку и нарвать цветов для матери.
В небольшой лодке она переплыла на противоположный берег неширокой Белой и углубилась в лес. Неожиданно выскочил воспитанник колонии Бакумов, схватил в охапку Валю и повалил на землю.
— Давайте сюда! — закричал он соучастникам.
Подскочило еще несколько беспризорников из
его шайки, зажали Вале рот, затащили ее дальше в лес и… изнасиловали. Валя потеряла сознание.
— А теперь давайте заниматься анатомией, — предложил Бакумов, — там учили нас в классе этому, а на практике не показывали.
— А может она еще живая? — заметил другой «воспитанник».
— Ну и чорт с ней — живая или мертвая, не все ли равно! Если живая, значит еще интереснее будет. — сказал Георгий Бакумов и вынув перочинный нож, спокойно начал вырезать на животе девочки круги. При этом Валя пришла в себя, но в то же мгновение Бакумов ножем прикончил ее. Затем эти юные звери вырыли неглубокую яму, закопали изуродованный труп девочки и, инсценируя погребальный плач, со смехом убежали в чащу леса.
Через два дня после этого вся шайка была поймана и водворена обратно в колонию. Там они совершенно открыто рассказывали сами о своих страшных поступках. Однако ко всеобщему крайнему изумлению жителей никакого наказания им не последовало, если не считать пятидневного пребывания в карцере, но не за убийство девочки, а за побег.
**
*
В ночь под Страстную субботу шайка воспитанников детколонии под предводительством того же Бакумова, выбравшись из зоны, явилась в станицу. По заданию, или по собственной инициативе, они вломились в церковь, разломали стоявшую посередине Плащаницу и все пасхальные украшения, перебили в алтаре всю церковную утварь, и нагадили на полу храма. Затем они подложили под деревянную церковь соломы и подожгли. К счастью это дьявольское злодеяние было во время замечено церковным сторожем, жившим в церковной ограде, в сторожке. Сторож начал громко кричать и звать на помощь людей.
Проходившие мимо колхозники успели отстоять единственный еще не разрушенный храм станицы. При этом злочестивцы хотели оказать еще сопротивление, но колхозники связали им руки и привели в милицию. На второй день местное отделение милиции препроводило их в колонию, где, по рассказу милиционера, им не было сделано даже замечания за их сатанинский подвиг…
**
*
Несмотря на то, что зона детколонии усиленно охранялась, многие «воспитанники» почему-то свободно выходили и шатались по окрестности. Баку- мов нередко разгуливал по базару станицы, и при виде его люди шарахались в сторону, словно от зачумленного. Много раз приходилось и мне видеть этого страшного человека, и образ его крепко врезался мне в память.
Осенью того же года, Бакумов, вместе с группой наиболее осатанелых «воспитанников» был направлен в специальную школу ОГПУ, находившуюся в городе Краснодар. С тех пор я долго не слыхал о нем.
…Прошло несколько лет. Жестокая судьба бросила меня в страшные подвалы НКВД в Баку. Допросы производились только по ночам, причем кроме моего спецследователя, на них часто присутствовали и другие чекисты следственного отдела, придаваемые на помощь первому, для «особого воздействия» на обвиняемого. В один из последних допросов, глубокой ночью, в комнате моего истязателя души и тела, спецследователя Бердниченка, присутствовал еще один молодой чекист. Он бросался мне в глаза особо зверским выражением лица. Несмотря на его новенькое и изящное обмундирование, он показался мне знакомым.
Когда допрос был закончен, то по установленному правилу первым в протоколе подписывался сам спецследователь НКВД Бердниченко, ниже, присутствовавший при этом другой чекист, и только тогда протокол на подпись дали мне.
«Пробегая» его глазами, я к моему крайнему удивлению прочел внизу:
«Присутствовал спецследователь НКВД Георгий Бакумов»… Это был он…
Вот какую профессию готовили Бакумову и иже с ним органы НКВД в детколонии беспризорных за рекой Белой, воспитывая в них, и с детства прививая им, самые страшные, нечеловеческие инстинкты!
И вблизи Белореченской, за рекой Белой, было не детское воспитательное учреждение, а инкубатор будущих инквизиторов. Там (как и в других местах СССР), готовились будущие палачи, для экзекуции жертв большевистского террора в «эпоху Сталина» и после него…