Что будет с Киево-Печерской Лаврой?

ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ КРЕЩЕНИЯ РУСИ

Что будет с Киево-Печерской Лаврой?

В 1987 году Русской Православной Церкви были возвращены Оптина пустынь, Толгский монастырь под Ярославлем, несколько десятков храмов, обсуждается вопрос об устройстве скита на Анзерском острове Соловков. Но будет ли возвращена Киево-Печерская Лавра, закрытая в 1961 году?

В год 1000-летия Крещения Руси, главное действие которого совершалось на берегу Днепра в Киеве, этот вопрос о Лавре приобретает символическое значение. Тем более, что это не только древнейший русский монастырь, внесший наибольший вклад в историю Русской Церкви. С ним связаны и письменные истоки русской культуры: в стенах Киево-Печерской Лавры были записаны, собраны и сохранены основные наши знания о самих себе: «Откуду есть пошла русская земля». Поэтому празднование тысячелетнего юбилея русского христианства без этой древнейшей национальной святыни выглядит как неуважение не только к Церкви, но и к русскому патриотическому чувству.

Вряд ли нужно напоминать, сколь велико духовное и культурное значение Киево-Печерской Лавры в истории России – об этом можно уже прочесть и в советской прессе, например, в примечательной статье «КПЗ в Лавре» Владимира Потресова в «Огоньке» (1987, № 38). Посвящена же она сегодняшнему катастрофическому состоянию КПЗ − за этой мрачной аббревиатурой (Киево-печерский заповедник) скрываются не менее мрачные вещи:

«Сейчас здесь задворки. Закопченные, утратившие первоначальный облик здания опутаны, как змеями, трубами воздуховодов. На стенах наспех отремонтированных палат блестят вывески многочисленных контор, за ними ухают, скрежещут, ревут какие-то механизмы. Парадным строем стоят торчком кабельные катушки. Беспрестанно сигналящие машины снуют от корпуса к корпусу, распугивая вконец растерявшихся экскурсантов, обдавая их из-под колес грязью, а из кабин – лихими словами. И это в Лавре, где пароконная повозка не смела проехать!».

Оказывается, на территории монастыря разместилось более 30 организаций и учреждений: «У каждого свое хозяйство, дирекция, автотранспорт. Например, «Укркультмонтаж», изготавливающий сценическое и другое оборудование, имеет в распоряжении прессы и прочие тяжелые станки. Их работа разбалтывает старые фундаменты, наносит ущерб всему лаврскому холму». Здесь же Институт микробиологии и вирусологии, контора «Укрнефть», Вычислительный центр Минфина УССР, редакции журналов, мастерские художников…

Еще опаснее то, что весь район Лавры склонен к оползням, и из-за нарушения гидрогеологических условий положение создалось угрожающее: система водоводов испорчена, разваливаются подпорные стенки, многие здания имеют трещины, − пишет Владимир Потресов. Начали восстанавливать Успенский собор, взорванный в 1941 году, но не продумали до конца проект, работы остановлены, − «остатки сооружения уже расконсервированы и интенсивно разрушаются. Археологи, которые в срочном порядке вели раскопы, бросили их на зиму раскрытыми. Развороченная стройплощадка в центре Лавры грозит создать условия для упомянутого уже оползня»…

Когда читаешь описание того, во что превращена святыня, – на этом фоне и причина закрытия Лавры − «на ремонт»(!) − и отказы властей вернуть монастырь Церкви выглядят еще более циничными. В эпоху объявленной «перестройки» − тем более.

Неудивительно поэтому, что в ходе пробуждения активности независимой общественности в стране растет движение за возвращение Киево-Печерской Лавры Церкви. В последние месяцы стало известно много таких обращений: письмо 22-х монахов, бывших насельников Лавры; обращение архиепископа Астраханского и Енотаевского Феодосия к Горбачеву; обращение киевской общественности к правительству, составленное мирянами Ларисой Лохвицкой и Леонидом Милевским. Под этим обращением к концу прошлого года стояло 300 подписей. 5000 подписей тогда же было собрано под обращением в Совет по делам религий при Совете министров СССР. Несколько сот подписей поставленно под обращением группы московских и ленинградских правозащитников с призывом вернуть верующим Киево-Печерскую Лавру, кремлевские соборы, церковь Покрова на Нерли, соборы Спас-на-Крови, Исаакиевский и Казанский в Питере. Много материалов на эту тему опубликовано в самиздатском «Бюллетене христианской общественности», выходящем в Москве под редакцией Александра Огородникова.

Не молчат и деятели культуры. Так, 15 октября 1987 года на собрании сотрудников Киево-Печерского заповедника, обсуждалась упомянутая статья Владимира Потресова в «Огоньке». Были приглашены представители киевской прессы и научной общественности, пришло много горожан, озабоченных судьбою Лавры. Не все желающие смогли попасть на это собрание, так как зал был рассчитан лишь на 200 человек – но многие из них также высказали предложение вернуть святыню ее «подлинному хозяину – Патриархии», как подчеркнул научный сотрудник Белоконь. Его поддержал докладчик Милевский: «Люди помнят,-отметил он, – какой образцовый порядок был на территории до 1961 года, то есть до хрущевских гонений на религию, когда Лавра была закрыта».

Что же отвечает на эти ходатайства власть? По существу ничего. Совет по делам религий в ответ на письмо с 5000 подписей посоветовал обратиться в правительство Украинской ССР, оно же ждет, какое решение примет главный хозяин страны − Политбюро. На прошедшем недавно в Сан-Франциско симпозиуме в связи с юбилеем Крещения прибывший из Советского Союза архиепископ Макарий   Ивано-Франковский   сообщил, что помимо перечисленных нами ходатайств к советскому руководству обращалось и руководство Русской православной Церкви. Ответ был: мол, сейчас вернуть Лавру нельзя, но когда-нибудь вернем.

Когда же? Не оскорбительны ли такие отговорки для верующих, которых в стране, согласно недавним официальным публикациям, насчитывается не менее 20 %? Ведь речь идет не о каком-либо подарке Церкви: речь идет о возвращении ей несправедливо отнятого имущества.

Впрочем, уже с тех пор, как закрыли Лавру сначала в 1920-е годы, этого имущества значительно поубавилось. От былого великолепия остались разрушенные постройки, разграбленные церкви и библиотеки, поруганные мощи первых русских святых. Это поругание происходит до сих пор: пещеры превращены в аттракцион для экскурсантов, экскурсии проходят в сопровождении гидов − пропагандистов атеизма.

После революции Лавру частично разграбили, превратили в атеистический музей − но хотя бы не взорвали. Во время немецкой оккупации она была возвращена Церкви. Но события 1941 года нанесли по ней непоправимый удар. До сих пор у руин Успенского собора помещена табличка, что он взорван «фашистами». Те же утверждения повторяются во всех советских публикациях. Однако есть свидетельства, в свете которых история взрыва предстает в ином виде.

Одно из этих свидетельств − роман ныне покойного писателя Анатолия Кузнецова − «Бабий Яр». Не та версия романа, которая была в свое время напечатана в Советском Союзе и позже, когда автор остался на Западе, была изъята из библиотек, а полный текст романа, опубликованный в 1970 году в издательстве «Посев». Кузнецов, лично переживший гитлеровскую оккупацию Киева, описывает в книге, как накануне отступления советских войск Лавра была оцеплена войсками НКВД. Один за другим шли туда грузовики. Потом оцепление было снято, Киев был сдан немцам. Те сразу же установили на территории Лавры орудия – поскольку монастырь стоит в самой высокой точке города. Разместили в многочисленных кельях солдат. Попытки разграбления музейных ценностей были пресечены военным командованием.

И вот полтора месяца спустя вдруг в Лавре раздались сильнейшие взрывы: у крепостной стены, в жилых зданиях. Немцы бросились тушить пожар, но раздались еще два взрыва в Успенском соборе, отчего он рухнул, превратившись в груду камня. Последний взрыв был такой силы, что плоские древние кирпичи разлетелись на расстояние до километра по всему Печерску.

«Территория Лавры, – пишет Анатолий Кузнецов, – оказалась усеяна кусками мозаик, фресок, алтарной резьбы, горящими листами древних рукописей, разнесенными в куски фолиантами с медными застежками. И загорелось все – Трапезная церковь, архиерейский дом в стиле барокко, древняя типография, все музеи, библиотеки, архивы, колокольня. Некоторое время выждав и убедившись, что взрывы кончились, немцы опять бросились тушить. Чудом им удалось, разбирая горящие балки перекрытий, загасить пожар на колокольне, и то потому, что она каменная, с высокими пролетами. Уцелел верхний ярус с курантами. Но это и все, что удалось отстоять».

Эти показания подтверждает в своих воспоминаниях бывший юрисконсульт Киево-Печерской Лавры профессор Никодимов – они напечатаны в 1986 году в нескольких номерах (февраль-июнь) газеты Русской православной церкви за границей «Православная Русь». Никодимов тоже пишет, что у населения Киева в 1941 году не было сомнений в виновниках этих взрывов: точно так же оставленными минами, был незадолго до этого взорван и сгорел Крещатик, и точно так же немцы были захвачены взрывами врасплох.

Гитлеровская оккупация принесла России неисчислимые беды. Много культурных памятников уничтожили нацисты – но в основном при отступлении. Вряд ли был для них смысл взрывать Крещатик и Лавру в только что завоеванном городе, в победный для них период войны.

Во всяком случае, сейчас, в наступающую эпоху гласности, следовало бы не только напечатать в Советском Союзе «Бабий Яр» Анатолия Кузнецова в полном виде, но и расследовать, кто виновен в акте чудовищного вандализма, совершенного в Киеве осенью 1941 года. Именно расследовать, потому что, возможно, вина делится между двумя участниками: кто-то закладывал мины, кто-то нажимал кнопку [не желая рисковать опасным разминированием. ‒ Прим. 2021 г. ]. В частности, [эмигрант] гр. Ф.А. Медем, посетивший в годы войны Лавру и удивленный тем, что немцы разбирают некоторые монастырские здания, обратился с протестом в Министерство восточных областей, где работал его знакомый. Тот сказал, что Лавра разрушена «по личному приказу фюрера. Смысл этого приказа заключался в том, что фюрер считает необходимым в корне уничтожить русскую культуру, ее памятники и ее носителей» (это сообщение гр. Ф.А. Медема опубликовано в журнале «Церковная жизнь» № 5-6, 1985 г.).

Как мы видим, расследование необходимо. Но оно будет объективным лишь в том случае, если его проведет международная комиссия.

Михаил Назаров
(Посев. 1988. №4. С. 54-56)

ПС 2023. Скорее всего немцы разбирали уже разрушенные постройки, ведь не взорванные здания там сохранились. Вот только нынешняя власть в РФ, как и тогдашняя советская, вряд ли таком раследовании заинтересована, поскольку «кошка знает, чье мясо съела»… В 1941 году при отступлении НКВД разрушало в оставляемых городах все административные здания, предприятия и другие сооружения. Была заминировна даже Москва на случай отступления. В Киеве тогда были взорваны и многие административные здания ‒ весь центр города (Крещатик), не имевший большого «русского культурного» исторического значения, о чем упомянул граф Медем: все взорванные здания на Крещатике были построены в XIX-XX веках. (См: фотографии: Зачем НКВД взорвало Киев? ‒ там же упоминаются разные версии.)