Елена Семёнова. Чему должна учить школьная литература?

Разберём его подробнее. «В списке предложены для чтения произведения идеологически противоположные. К примеру, «Поднятая целина» М.Шолохова и «Живой» Б.Можаева, стихотворения В.Маяковского и Н.Туроверова. А такие произведения, как «Путешествие…» А.Радищева для представления цельной картины данного исторического периода педагоги предлагают изучать параллельно с «Путешествием…» А.Пушкина», — пишут составители. И тут мы сразу сталкиваемся с явным лукавством. Как можно поставить рядом роман Шолохова о коллективизации и небольшую повесть Можаева о судьбе колхозника, события которой разворачиваются в позднесоветские годы? Если бы вместо «Живого» составители взяли бы роман коллективизации «Мужики и бабы» того же Можаева – сопоставление было бы уместным.

С Шолоховым вообще вышла совершенная глупость, ибо в список зачем-то оказалось включено едва ли не ПСС писателя. Скажите, пожалуйста, какова цель программы по литературе? Одна из? Воспитать интерес к книге, к литературе, к авторам. У Шолохова есть великое произведение – «Тихий Дон» (вопрос авторства оставляю за скобками, к нашей теме он не относится). Зачем же портить подрастающему поколению впечатление от писателя попытками вместе с произведением гениальным «напичкать» его сочинениями второсортными? «Поднятая целина» даже в советские времена воспринималась, как творческое падение Шолохова после вершины «Тихого Дона», как произведение неизмеримо слабейшее. Зачем же подсовывать слабую вещь детям?

Следующий вопрос. Помимо пробуждения интереса к литературе, какие ещё задачи ставим мы, предлагая детям те или иные книги? Воспитать верные нравственные ориентиры, любовь к Отечеству и т.д. Скажите, можно ли воспитывать всё это… ложью? Ведь «Поднятая целина» — ложь. Обыкновенное пропагандистское сочинение. Причём лживость его опровергается даже собственными письмами Шолохова о коллективизации, в которых он живописал весь ужас коллективизации. Зачем же г-да составители хотят отравить национальное самосознание детей уже на стадии формирования его – ложью? Почему не желают представить им правдивую историю уничтожения русской деревни? Об этом написан не только выдающийся роман Можаева «Мужики и бабы», но и «Кануны» и «Год великого перелома» Белова, и ряд повестей Абрамова. Кстати, об Абрамове. «Роман «Братья и сёстры» (выборочно)». Помилуйте, зачем так сложно? Огромный, явно трудноватый для юношеского восприятия роман, «выборочно» (кем?). Почему бы не взять было из обильного и разнообразного абрамовского творчества несколько повестей и рассказов? «О чём плачут лошади», «Деревянные кони», «Поездка в прошлое»… Всё это, кстати, тоже о национальной трагедии нашей – переломе русского хребта… Самый значимый пласт русской литературы второй половины ХХ века — это плач наших писателей о русской деревне. И его, плач это, должны слышать наши дети, чтобы возрастать русскими, а не ввергаться в хаос, в смуту духовную лживыми агитками.

Не меньшее лукавство в упоминании рядом Маяковского и Туроверова. Творчество богоборца-русофоба Маяковского представлено в списке по советской традиции – во всём обилии. А на долю русского православного поэта Туроверова пришлось… два стихотворения.

«Та сторона» в писательском списке в целом оказалась обойдена. То ли по сей день не знакомы писатели наши с творчеством предшественников, не входивших в советские хрестоматии, то ли атавизм гнетёт.

Советская литература представлена в списке с размахом. В том числе и авторами, которых никто никогда не проходил даже в советские времена. Тут тебе и Михаил Алексеев, и Антонов (который «Дело было в Пенькове»), и Рыбаков… Само собой, не забыт Гайдар. Обильно представлено творчество советского Геббельса Горького. Я в целом против жёсткой фильтрации литературы и искусства по идеологическому принципу. Но полагаю, что авторы, с ног до головы покрытые кровью невинных людей, по крайней мере не должны присутствовать в школьной программе. Горький же воспевал террор и против крестьян, и против духовенства, и против инженеров, прямо науськивал органы на «врагов», в том числе коллег по перу – к примеру, на поэта Павла Васильева, обвиненного «буревестником» в «фашизме» и расстрелянного, которому, конечно, места в писательском списке не нашлось. Творчество Фадеева писатели сочли недостаточным представить «Молодой гвардией», воткнув в программу нечитабельный даже в советские времена «Разгром». Опять же какая цель? Забить юные души ложью о своей истории и отвратить их от книги третьесортными сочинениями?

Скажем, однако, спасибо, что авторы вопреки отдельным пожеланиям не включили в список произведение ещё одного маньяка революции «Как закалялась сталь»…

Кто же представляет в писательском списке «противоположный лагерь»? Например, уже упомянутая Лидия Чарская, ненавидимая Крупской… Господа, у Чарской есть изумительные романы из отечественной истории «Паж Царевны» о Елизавете Петровне, «Смелая жизнь» о Надежде Дуровой, «Желанный Царь» о Мишеньке Романове. Что может быть лучше для воспитания национального самосознания и привития интереса к книге? Почему же ни один из этих романов, воспевающих Отечество наше, народ русский, не нашёл места в вашем списке?

А что бы не ознакомить юношество с главами из «Дроздовцев в огне», так потрясающе воспевающие русскую доблесть? Скажете, «фашист» написал? Ну, так ведь литература и искусство вне политики – разве не так? Есть ведь у нас и ещё один выдающийся писатель русский. Краснов Пётр Николаевич. И «Цареубийцы» его, об охоте на Александра Второго, вещь выдающаяся, и превосходно, увлекательно написанная, и служащая формированию верного мировоззрения русского. Но открыть детям Краснова – это ж… «реабилитация нацизма» без малого?

Но да ладно, оставим Краснова и Туркула. Слава Богу и спасибо составителям, наконец-то представлен в списке Куприн «Куполом святого Исаакия Далматского»! Это безусловный прорыв. И крюковский «Родимый край» наконец-то извлечен из забвения. А, вот, поэт-мученик Иван Савин и вовсе забыт оказался. Это же не бесчисленная когорта советских, союзписательских поэтов, которую не поскупились вы представить. Даже Цветаева оказалась у вас представлена куце, с выведением за рамки творчества её ключевого цикла «Лебединый стан». А Шмелёв представлен одною лишь повестью «Богомолье». Шмелёв! Это чудо русской словесности и как нельзя более доступное детскому, отроческому восприятию! Одна повесть… Зато три романа Леонида Леонова! «Русский лес», «Вор»… Куда ж нам без «Вора». «Вор» важнее Шмелёва. А другое чудо русской литературы – Борис Зайцев? Одна повесть, правда действительно из лучших, действительно необходимая – о Сергии Радонежском. Но на фоне горьковского списка – одна повесть?..

Примечателен предлагаемый писателями список произведений Андрея Платонова. Рассказ такой-то, повесть такая-то… Но отчего-то не нашлось места главным вещам Андрея Платоновича: «Чевенгуру» и «Котловану». Неполиткорректна, что ли, такая «мрачнуха» о построении «светлого будущего»?

Солженицыну и Шаламову место, правда, нашлось. Уже заученным Ивану Денисовичу, Матрёнину двору и Колымским рассказам. Как говорится, и то ладно. Однако, тут опять же уместно задаться вопросом – что мы хотим вложить в юные души? Какой впечатление должны вынести они из прочитанного? «Колымские рассказы» — сказано в списке. Все подряд? Творчество Варлама Тихоновича тяжёлое, и в таком объёме не будет усвоено большинством юных читателей, это очевидно. К тому же у произведений Шаламова есть специфическая черта… Он показывает образ человека падшего, доходящего или уже дошедшего до животного состояния, обезбоженного. Таковы и палачи, и жертвы. Лагерную тему, тему репрессий гораздо лучше было бы представить рассказами из потрясающей книги Керсновской «Сколько стоит человек» (ничего лучше для знакомства с лагерной темой детей и подростков не существует в принципе), «Побеждёнными» Римской-Корсаковой, фрагментами книг Олега Волкова и князя Голицына, наконец… И кстати – из эмигрантского – «Лампадой неугасимой» Ширяева. Отдельные рассказы из этой книги, как и главы-рассказы книги Керсновской написаны с замечательной яркостью и при всём ужасе описываемого представляют нам человека духовного, человека, стоящего очень дорого, обращают читателя к Богу, побуждая к нравственному самосовершенствованию.

Не могу не выразить сожаления, что в списке произведений Астафьева не оказалось «Последнего поклона». Ведь эта книга – одна из лучших для чтения в отроческие годы во всей русской литературе ХХ века. Она легка для восприятия и в то же время даёт самую жизнь народа нашего во всей правдивости её, и, несмотря на горестность правды этой, написана столь поэтично, что в душе по прочтении остаётся чувство света и тепла. Это опять же к тому, какую цель мы ставим, предлагая ребёнку, отроку ту или иную книгу.

Примечательно, что список СП оказался богат писателями-современниками. Тут и недавно почивший Ганичев, и здравствующие Крупин, Личутин, Лихоносов, Сорокин, Сычева, Якимов…

Что касается века 19-го, то тут список литературы значительно более устоявшийся, и в нём предсказуемо несравненно меньше поводов для дискуссии. Замечу лишь, что следовало бы восстановить из забвения замечательного писателя Всеволода Крестовского и с большим вниманием отнестись к творчеству Карамзина. Карамзин – по существу основатель не только истории нашей и журналистики, но и классической литературы. Повесть «Бедная Лиза» значима, как этап развития нашей словесности, как образчик жанра, но, объективно, быть интересной современному читателю она не может. И если читатель будет судить о Карамзине по одной этой повести, то впечатление выйдет крайне искажённым и даже превратным. Поэтому было бы весьма полезно дополнить творчество Николая Михайловича его замечательной повестью «Рыцарь нашего времени», не устаревающей для читательского восприятия, и фрагментами «Писем русского путешественника».

Каковы должны быть главные задачи курса русской словесности – предмета, воспитывающего душу молодого человека? Этих задач две. Во-первых, воспитание русскости. Воспитание в духе любви к своему Отчеству, своему народу, своей культуре, к человеку и к Богу, ибо русская литература есть литература христианская. Во-вторых, привитие интереса к чтению, любви к книге. Напрасен и даже вреден будет труд пичканья молодого человека, условно говоря, дидактическими текстами, произведениями, быть может, «идеологически верными», но скучными для восприятия юного читателя. Прочтя то или иное произведение или отрывок из него, читатель должен желать продолжить знакомство с творчеством автора, прочесть что-то ещё. Если желание это возникает, значит, цель достигнута. Весьма вредно, если неудачный подбор материалов школьного курса отвращает молодого человека от произведений того или иного автора, создаёт превратное впечатление о нём, отбивает охоту к книге. Преследуя цель найти оптимальное сочетание направления и интереса, Русское просветительское общество им. Императора Александра III ещё два года назад подготовило два тома Большой Русской Хрестоматии, в которой мы постарались представить наше видение того, как должна выглядеть школьная программа по русской литературе. Второй том, по веку ХХ, издан, первый, по 19 веку и древнейшим, остался в электронном виде, как в значительной мере каноничный. На основании этой проделанной нами работы мы предлагаем свой список русской литературы ХХ века, рекомендуемой нами для изучения в русской школе:

И.А. Бунин. Косцы; Чистый понедельник; Антоновские яблоки; Таня; Несрочная весна

Б.К. Зайцев. Мой вечер; Священник Кронид; Валаам; Преподобный Сергий Радонежский; Аграфена; Путникам в Россию

Е.А. Гагарин. Поездка на святки; Корова

К.П. Победоносцев. Праздники Господни

И.С. Шмелев. Лето Господне; Солнце мертвых; Письма к русской молодежи

А.И. Куприн. Юнкера; Олеся

Л.А. Чарская. Записки институтки; Смелая жизнь; Паж Цесаревны; Желанный Царь

Е.Н. Поселянин. Таинственная ночь

С.А. Нилус. На берегу Божьей реки

В.А. Никифоров-Волгин. Великий пост; Светлая заутреня; Черный пожар

А.А. Блок. К Музе; Закат горел в последний раз; Не призывай и не сули; Я живу в отдаленном скиту; Пляски осенние; Девушка пела в церковном хоре; Русь; О доблестях, о подвигах, о славе; Прозрачные, неведомые тени; Незнакомка; Вот явилась. Заслонила; О, весна без конца и без краю; На поле Куликовом; Россия; Скифы

Н.С. Гумилев. Пророки; С тобой я буду до зари…; Выбор; Война; Смерть; Солнце духа; Священные плывут и тают ночи; Второй год; Наступление; Лес; Слово; Память; Заблудившийся трамвай

А.А. Ахматова. Сердце к сердцу не приковано; Слаб голос мой, но воля не слабеет; Помолись о нищей, о потерянной; Молитва; Колыбельная; Когда в тоске самоубийства; Бежецк; Долгим взглядом твоим истомленная; Не с теми я, кто бросил землю; Кое-как удалось разлучиться; Реквием; Мужество; Не стращай меня грозной судьбой

М.А. Волошин. Газеты; Усталость; Ангел Мщенья; Петроград; Трихины; Святая Русь; Мир; Северовосток; Бойня; Красный террор; Красная пасха; Терминология; Заклинание

М.И. Цветаева. Молитва; Идешь на меня похожий; Уж сколько их упало в эту бездну; Моим стихам, написанным так рано; Мне нравится, что Вы больны не мной; Бабушке; Белое солнце и низкие, низкие тучи; В зале; Москве; Дон; Трудно и чудно — верность до гроба!; Это просто, как кровь и пот; Мракобесие. — Смерч. — Содом; — Где лебеди? — А лебеди ушли; Белогвардейцы! Гордиев узел; Есть в стане моем — офицерская прямость; С Новым Годом, Лебединый стан!; Вчера еще в глаза глядел; Кто — мы? Потонул в медведях; Тоска по родине; О слезы на глазах!

Б.Л. Пастернак. Февраль; Годами когда-нибудь в зале концертной; Никого не будет в доме; Иней; Зимняя ночь; Гамлет; Во всем мне хочется дойти; Золотая осень; Когда разгуляется; После грозы

С.А. Есенин. Русь; Край любимый! Сердцу снятся; Гой ты, Русь, моя родная; За горами, за желтыми долами; Не бродить, не мять в кустах багряных; О Русь, взмахни крылами; Я по первому снегу бреду; Песни, песни, о чем вы кричите?; Я последний поэт деревни; Мир таинственный, мир мой древний; Не жалею, не зову, не плачу; Пускай ты выпита другим; Мне грустно на тебя смотреть; Мы теперь уходим понемногу; Отговорила роща золотая; Письмо к женщине; Спит ковыль. Равнина дорогая

А.А. Ганин. Лесные купели; Русалка; Кто-то тихо пропел за полями; Сегодня целый день я пил Твое дыханье; Из облачной рощи, с небесных полей; Взманила мечтами дорога; Отход; Гонимый совестью незримой; Сарай

С.А. Клычков. Предчувствие; Помолюсь заревому туману; Прощай, родимая сторонка; Метель; Любит потом он землю окапать; Любит потом он землю окапать; Была душа моя светла; Плывет луна, и воют волки

Р.П. Кумов. Степной батюшка; Песни любви; Бессмертники; На вылете

Ф.Д. Крюков. Душа одна; Родимый край

П.Н. Краснов. Опавшие листья; Цареубийцы; Тихие подвижники; Амазонка пустыни

А.В. Туркул. Дроздовцы в огне

Б.Я. Ильвов. Ураган

Б.Н. Ширяев. Неугасимая лампада

И.И. Савин. Огнь пожирающий; Дроль; В мертвом доме; Моему внуку; Я — Иван, не помнящий родства; Оттого высоки наши плечи; Любите врагов своих…; Первый бой; Корнилову; Брату Борису; Брату Николаю; Сестрам моим, Нине и Надежде; Братьям моим. Михаилу и Павлу; Галлиполи; Новый год; И смеялось когда-то, и сладко; А проклянешь судьбу свою; Птичка кроткая и нежная

А.И. Несмелов. В сочельник; Москва пасхальная; Спутнице, Суворовское знамя; В это день; Клубилось безликим слухом; Мы — белые; Пели добровольцы; Цареубийцы; В Нижнеудинске; Родина; В ломбарде; Лбом мы прошибали океаны

Н.Н. Туроверов. Эти дни не могут повториться; 1914; Новочеркасск (фрагмент поэмы); Снег; Товарищ; Перекоп; Крым; В эту ночь мы ушли от погони; Как в страшное время Батыя; Однолеток; Дети сладко спят, и старики

М. Колосова. Победоносец; Не покорюсь; Путем героев; Казачат расстреляли; Бусы; В пустыне; Бессмертие

М.А. Шолохов. Тихий Дон

М.А. Булгаков. Собачье сердце; Белая гвардия

А.П. Платонов. Чевенгур

В.А. Каверин. Два капитана

Д.Б. Кедрин. Песня про Алену-старицу; Ермак; Князь Василько Ростовский; Набег; Аленушка; Родина; Полустанок; Ворон; Глухота; Дом; Колокола

А.Т. Твардовский. Я убит подо Ржевом; Когда пройдешь путем колонн; В тот день, когда окончилась война; Я знаю, никакой моей вины; Василий Теркин

К.М. Симонов. На час запомнив имена; Жди меня; Майор привез мальчишку на лафете; Открытое письмо; Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины

О.Ф. Берггольц. Я говорю, держа на сердце руку; Февральский дневник; Блокадная ласточка; На собранье целый день сидела

С.С. Орлов. Его зарыли в шар земной; Руками, огрубевшими от стали; Любимая, ко мне приходит снова

С.П. Гудзенко. Перед атакой; Я был пехотой в поле чистом; Мое поколение

Н.К. Старшинов. Ракет зеленые огни; Зловещим заревом объятый; И вот в свои семнадцать лет

Ю.В. Друнина. Я ушла из детства в грязную теплушку; Худенькой нескладной недотрогой; Бинты; Зинка; Не знаю, где я нежности училась; Нет, это не заслуга, а удача; И откуда вдруг берутся силы

К.Д. Воробьёв. Синель; Это мы, Господи!; Подснежник; Друг мой Момич

Б.Л. Васильев. В списках не значился

Ю.В. Бондарев. Батальоны просят огня

Е.А. Керсновская. Сколько стоит человек (отрывки)

И.В. Головкина (Римская-Корсакова). Побеждённые

Н.А. Заболоцкий. Я не ищу гармонии в природе; Гроза; Еще заря не встала над селом; В этой роще березовой; На рейде; Гурзуф; Портрет; Некрасивая девочка; Дождь; Поэма весны; Признание; Не позволяй душе лениться!

А.И. Солженицын. Эго; Один день Ивана Денисовича; Матренин двор; Красное колесо. Столыпинские главы

В.П. Астафьев. Последний поклон; Царь-рыба

Ф.А. Абрамов. О чем плачут лошади; Деревянные кони; Поездка в прошлое

Б.А. Можаев. Мужики и бабы

В.И. Белов. Лад

В.Г. Распутин. Уроки французского; Прощание с Матерой

Н.М. Рубцов. Тихая моя родина; Видения на холме; По вечерам; В минуты музыки печальной; В горнице; Добрый Филя; Журавли; Зимняя песня; Звезда полей; Душа хранит; Привет, Россия…; Прощальная песня

Л.И. Бородин. Год чуда и печали; Царица Смуты; Третья правда

И.А. Ильин. Искусство чтения; Что такое искусство?; Что есть патриотизм; О национализме; О русском национальном самостоянии; О рыцарском духе; О Белой Идее

Елена Семенова

Русская стратегия