Преп. Симеонъ Новый Богословъ и о. Іоаннъ Кронштадтскій о Церкви и благодати.
Православная вѣра, исповѣдуемая въ твореніяхъ отцовъ и учителей Церкви, едина у всѣхъ и всѣмъ имъ обща. Но вѣра есть жизнь, а жизнь не производитъ совершенно одинаковыхъ штамповъ. Наличіе индивидуальнаго элемента сообщаетъ твореніямъ свѣжесть, жизненность, силу. Въ общей суммѣ святоотеческой письменности такъ создается многосторонность, богатство, полнота. Выявить индивидуальное, особенное, характерное въ твореніяхъ отдѣльныхъ церковныхъ писателей составляетъ одну изъ существенныхъ задачъ при изученіи святоотеческой письменности.
Но такъ какъ своеобразное здѣсь можетъ представиться и уклономъ отъ общаго, не входящимъ въ строгія рамки церковнаго ученія, то поэтому важно бываетъ видѣть соотвѣтствіе у двухъ или нѣсколькихъ церковныхъ писателей въ ихъ характерномъ личномъ, устанавливать параллель и общность идей.
Не изъ книжнаго любопытства, не изъ за теоріи и систематики подходитъ христіанинъ къ твореніямъ и отдѣльнымъ мыслямъ нашихъ учителей вѣры, а чтобы воспринять отъ нихъ наставленія для самихъ себя, провѣрять собственные шаги, усвоить полезныя для себя и другихъ указанія.
Скажемъ нѣсколько словъ о сторонѣ формальной ихъ писаній. Имъ обоимъ присуща горячность, живость слова, такъ отчетливо выражающая ихъ убѣжденность и пастырскую ревность, хотя внѣшняя форма очень различна: у преп. Симеона, за малымъ исключеніемъ — «слова», т. е. цѣльныя поученія; у о. Іоанна — преимущественно краткія записи въ видѣ дневника. Они оба много богословствуютъ, настолько, что по твореніямъ каждаго изъ нихъ можно было бы составить курсъ догматическаго богословія, между тѣмъ какъ оба по существу въ своихъ писаніяхъ проповѣдники молитвы, духовной работы надъ собой, учители христіанской жизни, а не догматисты. Въ этомъ отношеніи ихъ творенія — прекрасные показатели того, какъ неразрывно связаны между собою нравственное ученіе и догматы; здѣсь наглядное свидѣтельство, что христіанское богословіе есть единое цѣлое и что раздѣленіе его на догматику и этику приводитъ къ обоюдной односторонности.
Два предмета богословія привлекаютъ вниманіе у обоихъ церковныхъ писателей: ученіе о Церкви и ученіе о благодати.
Достойно вниманія, что святоотеческая письменность эпохи вселенскихъ соборовъ почти не занимается вопросами о догматѣ Церкви и о благодати; поэтому и «Изложеніе православной вѣры» преп. Іоанна Дамаскина, дающее синтезъ богословія предыдущихъ вѣковъ на Востокѣ, не содержитъ отдѣловъ или главъ по этимъ двумъ предметамъ.
Именно два этихъ предмета стоятъ въ центрѣ вниманія преп. Симеона и о. Іоанна, но съ нѣкоторымъ различіемъ. Центральное мѣсто среди мыслей о. Іоанна занимаетъ мысль о Церкви Христовой: жизнь во Христѣ есть жизнь въ Церкви. Центромъ назидательнаго богословія преп. Симеона является ученіе о благодати: христіанская жизнь есть жизнь въ Духѣ Святомъ, жизнь въ благодати. Въ этомъ порядкѣ: а) о Церкви и б) о благодати — мы у нихъ и почерпнемъ наставленія.
«Какая тѣсная связь Церкви небесной и земной, какая любовь у Церкви! Смотрите: она непрестанно вспоминаетъ, призываетъ въ молитвахъ и прославляетъ за подвиги на землѣ, ради Христа подъятые, Церковь небесную; молится непрестанно за Церковь земную и ходатайствуетъ за умершихъ въ надеждѣ воскресенія, жизни вѣчныя и общенія съ Богомъ и со Святыми. Необъятная любовь, величественная, божественная любовь! Будемъ входить въ духъ этой любви матерней — Церкви православной и будемъ проникаться духомъ этой любви. Будемъ считать всѣхъ ближнихъ членами своими, себя и ихъ членами одного тѣла Церкви и дѣятельно любить ихъ, какъ себя, — тогда мы сами будемъ членами Церкви небесной, и она будетъ дѣятельною и скоропослушливою нашей помощницею и молитвенницею о душахъ нашихъ» (т. II, 227) [1].
«Молясь Богородицѣ, Ангеламъ и Святымъ, мы признаемъ ихъ за одно таинственное тѣло Церкви, къ коему принадлежимъ и мы, хотя мы и грѣшны, и вѣруемъ, что они по любви своей молятся Богу о нашемъ спасеніи; молясь сердечно о разныхъ сословіяхъ и лицахъ отечества земнаго и о всемъ мірѣ, мы признаемъ себя тоже за одно великое тѣло со всѣми, по духу любви и желанію всѣмъ добра столько же, сколько и себѣ; наконецъ, молясь объ упокоеніи усопшихъ, мы считаемъ и ихъ за одно тѣло съ нами, духовное тѣло, и желаемъ имъ мира и покоя въ странѣ безсмертія, исповѣдуя, что они живы душами своими, и что мы также, можетъ быть, очень скоро отойдемъ къ нимъ. Вотъ плоды вѣры Христовой — единеніе любви со всѣми — съ небесными, земными и преисподними! Какъ высокъ духъ Церкви! О, если бы мы возвысились до этого духа» (II, 193).
О. Іоаннъ пишетъ о протестантахъ: «Прервавши видимую связь со святыми, они черезъ то порвали и связь невидимую, между тѣмъ какъ Церковь небесная и земная — едино тѣло; такимъ образомъ они прервали связь съ умершими, потому что не молятся о нихъ и не приносятъ жертвъ по душамъ ихъ, жертвъ, которыми благоугождается милосердый Богъ, и тѣмъ показываютъ свое невѣріе въ силу молитвъ Церкви за умершихъ. Что же это за Церковь, — та церковь, которая неразумно и дерзновенно порвала связь съ небесною Церковію торжествующею, прервала общеніе съ умершими въ молитвахъ и прервала общеніе съ церковію, исповѣдающею вѣру Христову въ первобытной чистотѣ!? Есть ли это живое и святое тѣло Церкви? Можно ли назвать тѣломъ организованнымъ и живымъ одно туловище безъ головы и безъ рукъ и безъ ногъ, безъ глазъ и безъ ушей?» (II, 187-8).
«Вси вы братія есте» (Мѳ. 23, 8). «Любите другъ друга» (Іоан. 15, 17). «Церковь, — пишетъ о. Іоаннъ, — Божіе какъ бы великое святое семейство, въ которомъ Богъ — Отецъ, Пресвятая Богородица Матерь Господа нашего Іисуса Христа — Матерь наша, Ангелы и святые человѣки — старшіе братья, и мы всѣ — братья единоутробные, порожденные Церковію въ одной купели крещенія Духомъ Святымъ. Младшіе естественно обязаны почтеніемъ къ старшимъ, естественно подчинены имъ, какъ несовершенные, просятъ у старшихъ молитвъ за себя у Бога, такъ какъ они друзья Божіи, которыхъ ходатайство съ благоволеніемъ принимаетъ Господь. У чадъ Отца Небеснаго молитва, предначинаемая Сыномъ Его: «Отче нашъ» (I, 384).
«Гдѣ я? Я на небеси. Какъ Церковь есть образованіе неба, такъ и всѣ мы члены одной Церкви Божіей, и всѣ святые угодники Божіи близки къ намъ, какъ члены одного таинственнаго тѣла Церкви, имѣющаго одну главу — Христа».
О святыхъ Божіихъ о. Іоаннъ говоритъ: «всегда они въ Богѣ съ нами, и постоянно насъ учатъ, руководятъ къ жизни вѣчной, посредствомъ составленныхъ ими церковныхъ службъ, таинствъ, обрядовъ, поученій, установленій церковныхъ, какъ — постовъ, праздниковъ, — и, такъ сказать, вмѣстѣ съ нами служатъ, поютъ, говорятъ, поучаютъ, помогаютъ намъ въ разныхъ искушеніяхъ и скорбяхъ; призывай ихъ, какъ живущихъ съ тобой подъ однимт кровомъ; прославляй, благодари ихъ, бесѣдуй съ ними, какъ съ живыми: — и ты будешь вѣровать въ Церковь».
«Всяческая и во всѣхъ (въ св. Ангелахъ, въ святыхъ человѣкахъ и въ живущихъ или ревнующихъ жить свято на землѣ христіанахъ) Христосъ» (Кол. 3, 11). Итакъ, — объясняетъ эти слова апостола о. Іоаннъ, — Церковь — святые Божіи, Матерь Божія, Ангелы, святители, мученики, преподобные, праведные и всѣ святые тѣло Спасителя, и Онъ Самъ — Глава ихъ. Владычица Богородица — Начальница мысленнаго назданія, т. е. Владычица, и всѣ святые — единъ духъ съ Господомъ: такъ они чисты, святы и такое отношеніе они имѣютъ къ Нему, такую связь имѣютъ съ Нимъ, какъ члены тѣла съ головой, и одинъ Духъ въ нихъ духъ Божій, какъ душа въ единомъ тѣлѣ, и единъ Богъ и Отецъ въ нихъ. И мы — члены земной Церкви — едино тѣло» (I, 345).
Церковь въ созерцаніи о. Іоанна есть «великій домъ Божій, раздѣляющійся на двѣ половины — небесную и земную» (I, 275). О. Іоаннъ не разъ говоритъ о томъ нравственномъ, воспитательномъ значеніи, какое имѣетъ такое величественное представленіе Церкви Божіей для христіанина. Приводя пѣснопѣніе: «Ангельскую пѣснь вопіемъ Ти Сильне: Святъ, Святъ, Святъ еси, Боже, Богородицею помилуй насъ», онъ продолжаетъ: «Ты славословишь съ Ангелами, ты одинъ соборъ, одну Церковь, одну семью Божію съ ними составляешь по благодати Господа Іисуса Христа. Ты и жить по ангельски долженъ — въ постоянномъ бодрствованіи надъ собою и надъ душами ввѣренныхъ твоему попеченію чадъ духовныхъ; ты непрестанно долженъ славословить и благодарить Господа; ты долженъ стремиться къ святости; ты долженъ жить въ воздержаніи и постѣ, во всякомъ смиренномудріи и терпѣніи. Да будетъ это по благодати Господа» (I, 227).
Въ такомъ постоянномъ духовномъ воспріятіи единаго лика Церкви живетъ отецъ Іоаннъ. Не значитъ это, что его догматическая мысль ограничивается чисто духовнымъ понятіемъ Церкви. Онъ твердо сохраняетъ представленіе о Церкви земной воинствующей въ томъ видѣ, какъ оно дается въ катехизическомъ опредѣленіи. Но онъ предостерегаетъ насъ, чтобы мы ни въ нашей духовной жизни ни въ нашихъ умственныхъ представленіяхъ не оторвались отъ неба; чтобы мы не остановились своимъ упованіемъ на фактѣ пребыванія въ Церкви на землѣ; чтобы представленіе о Церкви не получило форму одной видимой, вполнѣ законченной, увѣнчанной на землѣ куполомъ, самодовлѣющей религіозно-воспитательной организаціи, вселенской только въ смыслѣ земномъ, не связало нашу мысль земнымъ кругомъ и не отдалило этимъ отъ насъ Небо.
О Церкви на землѣ о. Іоаннъ пишетъ: «Господь сказалъ о Церкви Своей: Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолѣютъ ей (Мѳ. 16, 18). Это сказано какъ о пастыряхъ Церкви, или іерархіи церковной, и о всѣхъ истинно вѣрующихъ, такъ и о всѣхъ таинствахъ, о всѣхъ догматахъ, заповѣдяхъ св. православной вѣры и о всѣхъ чинопослѣдованіяхъ таинствъ, напр., литургіи, священства, брака, крещенія, мѵропомазанія, елеосвященія, которыя установлены на всѣ вѣка и прошли уже многія столѣтія и тысячелѣтія неизмѣнно. Вотъ какъ тверда Церковь, основанная Господомъ!» (II, 16).
«Наша вѣра и Церковь подобна почтеннѣйшей, святой, богомудрой, твердѣйшей, нестарѣющейся старицѣ, въ которой всегда живетъ юный, живой и оживляющій вѣрныхъ чадъ ея духъ… Мы особенно должны почитать Церковь, благоговѣть предъ ея святостію древностью, непоколебимой твердостью, предъ ея богопросвѣщенной мудростью и духовной опытностью, предъ душеспасительными ея заповѣдями и постановленіями, ея богослуженіемъ, таинствами и обрядами. Какъ не почитать ее уже за то одно, что она спасла въ нѣдрахъ своихъ несмѣтное число людей, переселивъ ихъ въ мѣсто вѣчнаго покоя и радости, и, не забывая ихъ по преставленіи, оглашаетъ ихъ донынѣ на землѣ вѣчною хвалою и прославленіемъ ихъ доблестей, какъ вѣрныхъ чадъ своихъ! Гдѣ вы найдете болѣе признательнаго друга, болѣе нѣжную мать? Итакъ, да прилѣпляются христіане сердцами своими всецѣло къ Церкви Христовой, да утверждаются въ ней непоколебимо до скончанія временной ихъ жизни, да ревнуютъ всѣ объ исполненіи всѣхъ ея заповѣдей и уставовъ и да обрѣтаютъ въ ней спасеніе вѣчное о Христѣ Іисусѣ Господѣ нашемъ» (I, 148).
Какъ видимъ, нельзя упрекнуть о. Іоанна, что его сознанію предносится одинъ мистическій образъ Церкви и что этимъ затемняется понятіе видимой Церкви.
Нѣтъ необходимости продолжать выписку мыслей о. Іоанна, выражающихъ его мысли о Церкви въ ея всеобъемлющей полнотѣ. «Гдѣ я? Я на небеси!» Эти пять короткихъ словъ суммируютъ то, что высказано на сотняхъ страницъ его дневника.
Нельзя сказать, что въ древней христіанской письменности недостаетъ такого воспріятія Церкви, какъ небесно-земного тѣла Христова, какое выражено у о. Іоанна. Достаточно указать на литургическіе памятники, на творенія св. Климента Александрійскаго (2 вѣкъ), для котораго Церковь на землѣ есть видимое отображеніе Церкви небесной, а Церковь въ ея полнотѣ есть непрерывно возрастающій организмъ, «тѣло», члены котораго достигаютъ полнаго совершенства на небѣ; также привести разсужденіе св. Іоанна Златоуста: «Что такое едино тѣло? Вѣрные всѣхъ мѣстъ вселенной, какіе только существуютъ, существовали и будутъ существовать. Равно и тѣ, которые до пришествія Господня угодили Богу, суть едино тѣло. Почему? Потому, что они знали Христа» (Бес. 10-я на посланіе къ Ефес.). Можно привести и свидѣтельства другихъ памятниковъ древне-христіанской письменности. Тѣмъ не менѣе, если бы собрать всѣ мѣста о Церкви изъ святоотеческой письменности, актовъ вселенскихъ и помѣстныхъ соборовъ, изъ богословской литературы востока и запада отъ ея начала до нашихъ дней, то оказалось бы, что предметомъ рѣчи въ ихъ огромномъ, подавляющемъ количествѣ является Церковь воинствующая на землѣ. Не трудно понять, почему это получается. Дѣянія соборовъ Церкви и заботы святителей, а также наставленія отцовъ и учителей Церкви посвящены церковному строительству, происходящему на землѣ, и эти практическія жизненныя задачи отражаются соотвѣтствующимъ образомъ на церковной письменности: онѣ сосредотачиваютъ вниманіе на Церкви воинствующей.
Однако нужно признать недостаткомъ догматической науки нашей эпохи, что она, находясь подъ чисто количественнымъ давленіемъ письменнаго историческаго матеріала, не учитывая причинъ этого количественнаго превосходства, сама ограничивается, когда даетъ ученіе о Церкви, догматомъ о Церкви на землѣ; идея небесно-земного тѣла Церкви почти отъ нея ускользаетъ; догматисты ограничиваются упоминаніемъ о нѣкоемъ «еще одномъ смыслѣ» слова Церковь, дополнительномъ, и говорятъ о немъ мимоходомъ. «Небесный Іерусалимъ» отдѣляется отъ земнаго тѣла; глава о почитаніи и призываніи святыхъ въ догматическихъ системахъ становится какъ бы дополненіемъ къ цѣлому; само призываніе святыхъ получаетъ характеръ обращенія къ далекому міру. Въ этомъ повинно западное, римо-католическое богословіе, принявшее такое направленіе по понятнымъ побужденіямъ: для него Церковь имѣетъ свое полное завершеніе на землѣ. Но подъ вліяніемъ Запада эта односторонность отразилась и на православномъ богословіи (даже въ извѣстномъ трудѣ Вл. Троицкаго — «Очерки изъ исторіи догмата о Церкви»).
Такая неполнота въ умственныхъ представленіяхъ способна дать косвенное неблагопріятное отраженіе въ богослужебной жизни Церкви.Ослабѣетъ въ умахъ сознаніе близости святыхъ къ намъ: тогда ослабѣетъ и въ сердцахъ ощущеніе ея, ослабѣетъ и чувство молитвенной потребности обращенія къ нимъ и прославленія ихъ. И это можно наблюдать на практикѣ, когда подвергаются сокращеніямъ тѣ части службъ вечерни и утрени, въ которыхъ прославляются святые Божіи, а за этимъ идетъ тенденція ограничиваться общественнымъ совершеніемъ въ храмѣ одной литургіи.
Святые отцы всѣхъ вѣковъ жили истиннымъ и полнымъ воспріятіемъ Церкви. Но они не занимались въ своихъ твореніяхъ догматомъ о Церкви, какъ и догматомъ о благодати, потому что къ этому не вызывали ихъ требованія самой жизни. И оттого, какъ было уже сказано, первая цѣлостная систематизація истинъ православной вѣры данная у преп. Іоанна Дамаскина, не излагаетъ ученія о Церкви. Тѣмъ болѣе цѣнно для насъ то, что находимъ по этому предмету у отцовъ ближайшей къ нему эпохи, заканчивающей первое тысячелѣтіе христіанства.
Девятьсотъ лѣтъ отдѣляетъ жизнь преп. Симеона Новаго Богослова отъ жизни наставника нашего времени о. Іоанна Кронштадтскаго. Но тотъ образъ Церкви, какой постоянно присущъ душѣ о. Іоанна, встрѣчаемъ и въ твореніяхъ преп. Симеона.
Свои мысли о Церкви преп. Симеонъ излагаетъ въ одной части своего обширнаго 45-го слова. Воспроизводимъ въ сокращеніяхъ эту часть.
«Всѣ святые, — пишетъ преп. Симеонъ, — суть воистину члены Христа Бога и, какъ члены, сочетаны съ нимъ и соединены съ тѣломъ Его, такъ какъ Христосъ есть глава, а всѣ, отъ начала до послѣдняго дня, святые — члены Его, и всѣ они въ совокупности составляютъ единое тѣло и какъ бы, такъ сказать, одного человѣка. Иные изъ нихъ состоятъ въ чинѣ рукъ, дѣлающихъ даже доселѣ, которые исполняя святую волю Его претворяютъ недостойныхъ въ достойныхъ и представляютъ ихъ Ему; иные — въ чинѣ раменъ тѣла Христова, которые другъ друга тяготы носятъ, или возложивъ на себя обрѣтенное овча погибшее, блуждавшее тамъ и здѣсь, въ горахъ и пропастяхъ, приносятъ ко Христу и такъ исполняютъ законъ Его, иные — въ чинѣ груди (матери кормящей), которые источаютъ для жаждущихъ и алчущихъ правды Божіей чистѣйшую воду слова премудрости и разума, т. е. научаютъ ихъ слову Божію, и преподаютъ имъ мысленный хлѣбъ, который вкушаютъ святые ангелы, или истинное богословіе, какъ возлюбленные наперсники Христовы; иные въ чинѣ сердца, которые въ лонѣ своемъ любовію вмѣщаютъ всѣхъ людей, пріемлютъ внутрь себя духъ спасенія и служатъ хранилищемъ неизреченныхъ и сокровенныхъ тайнъ Христовыхъ; иные — въ чинѣ чреслъ, которые имѣютъ въ себѣ родительную силу божественныхъ помышленій таинственнаго богословія, и словомъ ученія своего всѣваютъ въ сердца людей сѣмя благочестія; иные, наконецъ, — въ чинѣ костей и ногъ, которые являютъ мужество и терпѣніе въ искушеніяхъ, подобно Іову, и пребываютъ неподвижными въ стояніи своемъ въ добрѣ, не уклоняются отъ налегающей тяготы, но охотно принимаютъ ее и бодренно несутъ до конца. Такимъ то образомъ стройно составляется тѣло Церкви Христовой изъ всѣхъ отъ вѣка святыхъ Его, бываетъ цѣло и всесовершенно, да будутъ едино всѣ сыны Божіи, перворожденные, на небесахъ написанные…»
У преп. Симеона нѣтъ рѣзкаго и отчетливаго раздѣленія на Церковь святыхъ на небѣ и странствующую на землѣ. Поэтому, говоря о земной, онъ видитъ ее же пребывающую уже, какъ часть, въ будущемъ вышнемъ мірѣ Іерусалима небеснаго, ожидающемъ полноты своего наполненія.
«Какъ въ вѣчныхъ обителяхъ Богъ каждому святому даетъ подобающую ему часть, такъ и въ тѣлѣ Церкви каждый причитается въ такой членъ Христовъ, какимъ быть достоинъ:» — говоритъ преп. Симеонъ о членахъ земной Церкви. А затѣмъ, объясняя слова Писанія: «сего ради оставитъ человѣкъ отца своего и матерь», — продолжаетъ:
«Ради Христа оставитъ человѣкъ кровное родство свое и прилѣпится къ женѣ своей, т. е. къ Церкви, и будета два въ плоть едину, т. е. въ плоть Христа и Бога… Тайна сія велика есть… И воистину тайна сія есть и пребудетъ великою, и превыше всего великаго. Какое единеніе, общеніе, освоеніе и сродненіе имѣетъ жена съ мужемъ и мужъ съ женою, такое же единеніе и сродненіе имѣетъ и Владыка нашъ и Творецъ всяческихъ со всею Церковью, какъ съ единою женою и бываетъ едино съ нею, и всегда нераздѣльно пребываетъ съ нею, какъ съ возлюбленною Ему. Но единеніе сіе бываетъ боголѣпно, какъ лѣпо есть Богу единиться съ Церковью, — что и недомыслимо и неизреченно. Опять и Церковь единится съ любимымъ отъ нея Богомъ и прилѣпляется къ Нему такъ, какъ тѣло соединено со своей головой. Ибо какъ тѣло не можетъ жить безъ своей головы, такъ и Церковь — собраніе вѣрующихъ, или сыновъ Божіихъ, на небесѣхъ написанныхъ, — не можетъ быть цѣльнымъ и совершеннымъ тѣломъ безъ главы своей, Христа Бога нашего, и не можетъ жить истинною и вѣчною жизнью, если не будетъ питаема отъ Него каждодневно насущнымъ хлѣбомъ, отъ коего пріемлютъ истинную жизнь всѣ любящій Его, и растутъ въ мужа совершенна, въ мѣру возраста исполненія Его. Поелику такимъ образомъ изъ сказаннаго явно, что всѣ святые, отъ начала міра бывшіе и имѣющіе быть до скончанія его, составятъ единое тѣло со Христомъ и во Христѣ, т. е. благодатію Христовою; то скажу теперь и о томъ, какимъ образомъ подобаетъ наполниться вышнему міру…»
«И во первыхъ, надобно намъ познать, какой это міръ, коему надлежитъ наполниться, и притомъ такъ, что, если онъ не наполнится, то не придетъ и конецъ, по св. Григорію Богослову; во вторыхъ, надо познать, какой это конецъ, о коемъ говоритъ онъ. Я полагаю, что міръ преукрашенный есть Церковь Христова и есть всякій человѣкъ, въ коемъ, какъ говоритъ Писаніе, обитаетъ и ходитъ Богъ («вселюся въ нихъ и похожду», сказано въ Писаніи), и посылаетъ въ него свѣтлые лучи благодатныхъ даровъ Своихъ, Сый Солнце правды»…
…«Поелику же Церковь есть тѣло Христово, и невѣста Христова, и міръ вышній, и храмъ Божій, члены же тѣла сего суть всѣ святые, а между тѣмъ они не всѣ еще родились и благоугодными показали себя, то явно, что и тѣло Христово еще не есть цѣлое вполнѣ, что не наполнился еще и вышній міръ, т. е. не весь еще сонмъ людей вошелъ въ Церковь Божію. Но и донынѣ есть еще въ мірѣ много невѣрующихъ, которые имѣютъ увѣровать во Христа, есть много грѣшниковъ, которые имѣютъ покаяться, есть много непокоривыхъ, которые имѣютъ покориться Христу; многіе еще имѣютъ родиться и благоугодить Богу, прежде чѣмъ вострубитъ послѣдняя труба. Итакъ надлежитъ родиться всѣмъ предувѣданнымъ отъ Бога и наполниться превысшему сего міра міру Церкви первородныхъ, Іерусалиму небесному; и тогда совершится полнота тѣла Христова, принявъ въ себя всѣхъ предопредѣленныхъ отъ Бога быть сообразными образу Сына Его, кои суть сыны свѣта и дня. Таковые всѣ суть предопредѣленные и преднаписанные и въ число спасенныхъ включенные, и имѣютъ соединиться и сочетаться съ тѣломъ Христовымъ, и не будетъ уже у Него недоставать ни одного члена. Такъ есть воистинну, какъ открываетъ апостолъ Павелъ, говоря: «дондеже достигнемъ вси въ соединеніе вѣры…, въ мужа совершенна, въ мѣру возраста исполненія Христова». «Ихже бо предувѣдѣ, тѣхъ и предустави сообразныхъ быти образу Сына Его; а ихже предустави, тѣхъ и призва; а ихже призва, тѣхъ и оправда; а ихже оправда, сихъ и прослави». Видишь, какъ всѣ святые предувѣдѣны и предопредѣлены. Послушай еще, какъ апостолъ говоритъ, что они еще и написаны на небесахъ: «приступисте къ Сіонской горѣ, и къ граду Бога живаго, Іерусалиму небесному, и тмамъ Ангеловъ, торжеству и Церкви первородныхъ, на небесѣхъ написанныхъ». Если же они такимъ образомъ написаны, то явно, что и исчислены, какъ написано: «позна Господь сущія Своя», и какъ говорится въ Евангеліи: «вамъ же и власи главніи вси изочтени суть». Если и власы главы нашей изочтены у Бога всевѣдущаго, не тѣмъ ли паче изочтены мы сами? Итакъ, поелику всѣ святые предувѣдѣны, предопредѣлены и исчислены, какъ и написаны по имени на небесахъ, и поелику всѣ они суть члены Христовы и имѣютъ быть всѣ едино тѣло Христово; то явно, что когда они собраны будутъ и составятъ полное тѣло Христово, тогда и вышній міръ, Іерусалимъ небесный, который есть Церковь первородныхъ, наполнится, и тѣло царицы Божіей, Церкви, которая есть тѣло Христа Бога, явится всецѣло полнымъ и совершеннымъ» (Слова преп. Симеона Новаго Богослова, въ пер. еп. Ѳеофана, М. 1892, т. I, стр. 383-392).
Изъ приведенныхъ наставленій видно, что для преп. Симеона Церковь есть тѣло Христово во всей его небесно-земной полнотѣ. И здѣсь снова скажемъ то, что сказано объ о. Іоаннѣ Кронштадтскомъ. Не значитъ это, что при такомъ представленіи теряется образъ Церкви видимой на землѣ, со всѣми ея божественными установленіями. Преп. Симеонъ мыслитъ Церковь земную въ строгихъ формахъ ея православнаго устроенія. Онъ наставляетъ:
«Какъ Христосъ Самъ былъ первымъ посредникомъ и ходатаемъ за человѣческое естество передъ Отцемъ, такъ — потомъ поставилъ служителями сего посредничества и ходатайства святыхъ Апостоловъ Своихъ, которые и приводили ко Христу всѣхъ увѣровавшихъ въ Него. Апостолы опять изъ числа сихъ увѣровавшихъ избирали достойнѣйшихъ и ихъ рукополагали въ преемниковъ себѣ — быть служителями того же преемничества. Эти опять (избирали и рукополагали) другихъ, а сіи — слѣдовавшихъ за ними. И такимъ образомъ этотъ чинъ преемственно соблюдается даже донынѣ. Посему… никто не приходитъ къ вѣрѣ во Святую и Единосущную Троицу, если не будетъ какимъ либо учителемъ наученъ догматамъ вѣры, также никто не бываетъ крещаемъ и никто не причащается Божественныхъ Таинъ самъ собою безъ іерея. А кто не будетъ крещенъ и не будетъ причащаться пречистыхъ Таинъ, тотъ не получитъ живота вѣчнаго, какъ Самъ Господь опредѣляетъ, говоря: «иже вѣру иметъ и крестится, спасенъ будетъ; а иже не иметъ вѣры, осужденъ будетъ», и «аще не снѣсте плоти Сына Человѣческаго ни піете крови Его, живота не имате въ себѣ». Итакъ, поелику безъ св. крещенія и безъ причащенія божественныхъ Таинъ ни одинъ христіанинъ не можетъ сподобиться жизни вѣчной, а таинства сіи преподаются намъ не чрезъ Апостоловъ святыхъ и не чрезъ святыхъ отецъ, бывшихъ послѣ Апостоловъ, а преподаются чрезъ тѣхъ освященныхъ лицъ, которыя теперь существуютъ и живутъ среди насъ; то очевидно, что мы не можемъ и не должны отчуждаться отъ нихъ въ дѣлѣ нашего спасенія»… «Ибо что сказалъ (Господь) Апостоламъ: «иже васъ пріемлетъ, Мене пріемлетъ» и еще: «слушаяй васъ, Мене слушаетъ, и отметаяйся васъ Мене отметается; отметаяйся же Мене отметается Пославшаго Мя», — то относится и къ подобнымъ имъ преемникамъ ихъ, и тѣмъ, которые теперь живутъ, и тѣмъ, которые будутъ жить послѣ нихъ. И, слѣдовательно, кто не слушаетъ ихъ и отметается, тѣ не пріемлютъ и не слушаютъ самого Христа Господа и отметаются Его» (Т. I, стр. 112-113. Слово 11-ое).
Назидательны и полезны для нашихъ душъ эти наставленія, это возвышеніе нашего духа въ область свѣтлаго единства церковнаго, небесно-земнаго. Въ періоды исключительно тяжкихъ переживаній Церкви странствующей, ея видимаго истощанія, когда къ православному христіанину подходятъ люди со стороны и указываютъ: вотъ смотри, вы стали немногочисленны, у васъ раздѣленія, вы разсѣяны, вы разграблены и унижены; оставь свой церковный корабль, приходи къ намъ: у насъ авторитетъ и организація, у насъ все отвѣчаетъ духу времени: — въ такіе моменты, какъ бы предвидя ихъ, святые и блаженные духовные наши руководители переводятъ наши взоры въ высь, къ небу, утѣшая и укрѣпляя вѣрныхъ. Они говорятъ: знай, что ты — въ великой Церкви Христовой; ты находишься въ томъ единомъ, не раздѣленномъ, непрерывномъ отъ начала своего бытія, не измѣненномъ тѣлѣ Христовомъ, въ которомъ пребывали на землѣ и нынѣ пребываютъ на небѣ св. апостолы, св. мученики, вселенскіе святители, великіе подвижники; они и по кончинѣ своей не отошли, не выбыли изъ общаго тѣла Церкви, не отказались и не отрѣзаны Богомъ отъ своихъ земныхъ братій. Ты съ ними въ единомъ тѣлѣ подъ одной Главой, соединенъ живой тканью молитвъ и общаго съ ними славословія Бога. Ты ведомый, они ведущіе, ты еще тѣлесный, они уже безтѣлесные, ты еще надѣющійся, они получившіе осуществленіе надежды, ты ищущій, они достигшіе, ты еще идущій, они покоящіеся. Но путь одинъ, цѣль одна, Домъ одинъ, тѣло одно. Церковь не есть нѣчто безпрерывно измѣняющееся въ своемъ составѣ; она не похожа на отрѣзокъ рѣки, находящійся посреди двухъ дамбъ — земныхъ рожденій и смертей; она есть Божій рай, засѣваемый на землѣ и растущій въ небо, и тамъ, въ небѣ, слагающій свои плоды. Глава Церкви всей есть Христосъ, ея совершенные члены — въ небесныхъ обителяхъ, а ея формирующіяся, слабѣйшія части — на землѣ. А вмѣстѣ единое тѣло небесно-земное подъ одной Главой.
Это и есть тотъ совершенный и полный образъ Церкви, какой предстаетъ передъ нами въ нѣкоторыхъ богослужебныхъ пѣснопѣніяхъ: «Твоимъ крестомъ, Христе, едино стадо бысть ангеловъ и человѣковъ, и въ единомъ соборѣ небо и земля веселится, вопія: Господи, слава Тебѣ» (Октоихъ, гл. I, пятокъ утра). «Руцѣ распростеръ на крестѣ языки вся собралъ еси, и едину явилъ еси, Владыко, Церковь воспѣвающую Тя, земную и небесную» (Октоихъ, гл. 4, недѣля утра).
Видимъ изъ наставленій, данныхъ нашими духовными учителями, что это постоянное держаніе въ памяти мысли о нашемъ единствѣ со святыми въ Богѣ плодотворно и спасительно. Ты поешь съ ангелами и святыми: какъ же усердно надлежитъ тебѣ очищать свою душу, чтобы быть достойнымъ этого единенія съ ними въ славословіи Бога. О такомъ воспитательномъ значеніи этого самосознанія о. Іоаннъ Кронштадтскій пишетъ:
«Благодарю всесвятуго, всеблагую и премудрую матерь мою — Церковь Божію…, благодарю непорочную матерь мою, Церковь Божію, восхищающую меня небеснымъ служеніемъ своимъ, восторгающую горѣ, къ небеси духъ мой, просвѣщающую умъ мой небесною истиной, указующую мнѣ пути живота вѣчнаго, избавляющую же отъ насилія и безчестія страстей, дѣлающую жизнь мою блаженною» (т. II, 70). Подобныя мысли можемъ найти и у преп. Симеона Новаго Богослова.
Другой предметъ богословія въ дневникѣ о. Іоанна Кронштадтскаго, характерно сближающій его съ преп. Симеономъ, есть живое и радостное ощущеніе благодатныхъ переживаній, исходящее изъ чувства близости Духа Святаго, всегда пребывающаго въ Церкви.
О. Іоаннъ пишетъ о близости Божіей:
«Въ Немъ (Духѣ Святомъ) все небо близко къ намъ, какъ на ладони со всѣми Ангелами и Святыми» (т. I, 286).
«Вѣруй твердо, что ты мыслишь, чувствуешь, говоришь, движешься и дѣйствуешь всегда въ Богѣ, такъ сказать, въ самомъ лонѣ Его: «во Мнѣ пребываетъ и Азъ въ немъ». Со всѣхъ сторонъ Онъ заключилъ тебя въ Себѣ, проникаетъ тебя и знаетъ. «Сзади и спереди, — говоритъ св. пророкъ и царь Давидъ, — Ты заключилъ меня и наложилъ на меня длань Свою» (пс. 138, 5). Въ Богѣ же и /с. 85/ Божія Матерь, всѣ святые Ангелы и всѣ Святые. Чего же ближе?» (т. I, 290).
«Люди забываютъ, что бесѣдуютъ съ Бодрымъ и Всевидящимъ» (т. I, 355).
Такъ полна мысль о. Іоанна сознаніемъ близости Божіей. Можно ли назвать прельщеніемъ или самопревозношеніемъ это сознаніе и само чувство близости?
«Моя жизнь во Христѣ»: такъ назвалъ свой дневникъ о. Іоаннъ. Открытыя и смѣлыя слова. Но они такъ же прямы и искренни, какъ и слова ап. Павла: «живу же не ктому азъ, но живетъ во мнѣ Христосъ» (Гал. 2, 20), и исходятъ они изъ чувства глубочайшаго благоговѣнія. Предпосылая дневнику нѣсколько словъ, о. Іоаннъ замѣчаетъ: «Все содержащееся въ немъ есть не что иное, какъ благодатное озареніе души, котораго я удостоился отъ всепросвѣщающаго Духа Божія въ минуты глубокаго къ себѣ вниманія и самоиспытанія, особенно во время молитвы».
Совершенно естественно, что въ своемъ дневникѣ о. Іоаннъ часто говоритъ о себѣ. Это личное его особенно цѣнно и дорого, а вмѣстѣ и поучительно для читающихъ.
«Мысленными очами сердца вижу я, какъ мысленно вдыхаю въ сердце свое Христа, какъ Онъ входитъ въ него и вдругъ упокоеваетъ его и услаждаетъ его. О, да не пребуду я единъ, безъ Тебя, Жизнодавца, дыханія моего, радованія моего! Худо мнѣ безъ Тебя» (т. I, 27).
«Или не знаете себѣ, яко Іисусъ Христосъ въ насъ есть, развѣ точію тимъ неискусни есте» (2 Кор. 13, 5). Воистину Христосъ во мнѣ живетъ. Между тѣмъ я до сихъ поръ былъ неискусенъ: не помышлялъ и не зналъ твердо, что Господь во мнѣ. Это Онъ, Всесвятый, такъ чутокъ во мнѣ къ малѣйшей нечистотѣ сердечной; это Онъ побуждаетъ меня самый зародышъ грѣха въ сердцѣ гнать вонъ изъ души. Но увы! И сатана тутъ же, готовый пожрать меня на каждомъ шагу, оспариваетъ меня у Господа» (т. I, 45).
Часто о. Іоаннъ, говоря о дѣйствіи благодати Божіей, о ея возрождающей и чудотворящей силѣ, подчеркиваетъ, что онъ пережилъ это воздѣйствіе своимъ личнымъ опытомъ.
«Всѣ блага души, т. е. все, что составляетъ истинную жизнь, покой и радость души — отъ Бога! Опытъ. То мнѣ сердце говоритъ: Ты, Святый Душе — Сокровище благихъ!» (т. I, 13).
«Вѣра должна доходить до сердечнаго зрѣнія. Это значитъ, что душа должна стать какъ бы выше чувственности, выше тѣлеснаго, мрачнаго естества своего и проникнуть собою — возможно чистымъ зрѣніемъ сердца — въ міръ духовный. Тутъ то ей будетъ хорошо, тутъ то ея истинная жизнь, ея упокоеніе и радость. Опытъ». (I, 62).
«Истинно! Съ опыта!» восклицаетъ о. Іоаннъ въ другомъ мѣстѣ, объясняя, какъ простираетъ руку помощи Господь и какъ бы беретъ на Свои руки, подобно матери, христіанина, подошедшаго къ Нему съ вѣрою и прилагающаго усилія увидѣть его сердечными очами (1,65).
«Скоро слышитъ Богъ молитву двоихъ или троихъ молящихся отъ сердца вмѣстѣ. Опытъ» (т. II, 329).
Хотя передъ взоромъ о. Іоанна паства очень разнообразна и полна немощей душевныхъ и тѣлесныхъ, и хотя видитъ онъ, что не можетъ требовать отъ нея подняться на ту же высоту, — тѣмъ не менѣе при всякомъ случаѣ онъ старается внушить христіанину, что подлинная жизнь въ Церкви ведетъ къ реальному ощущенію имъ дѣйствій божественной благодати.
«Какъ дыханіе необходимо для тѣла, и безъ дыханія человѣкъ не можетъ жить: такъ безъ дыханія Духа Божія душа не можетъ жить истинной жизнью. Что воздухъ для тѣла, то Духъ Божій для души. Воздухъ подобіе нѣкоторое Духа Божія. «Духъ, идѣже хощетъ, дышетъ».
«Утѣшитель Духъ Святый, исполняя всю вселенную, проходитъ сквозь всѣ вѣрующія, кроткія, смиренныя, добрыя и простыя души человѣческія, живя въ нихъ, оживляя и укрѣпляя ихъ; Онъ бываетъ одинъ духъ съ ними и бываетъ все для нихъ: свѣтъ, сила, миръ, радость, успѣхъ въ дѣлахъ, особенно въ благочестивой жизни, — все доброе. «Сквозѣ вся проходяй духи различные, чистые» (Прем. Солом. 7, 23). «Вси единѣмъ Духомъ напоихомся» (1 Кор. 12, 13). Всѣ благочестивые люди — напоеніе единаго Духа Божественнаго, подобно напоенной губкѣ» (I, 163). «Различай въ себѣ Духа Животворящаго и духа мертвящаго, убивающаго твою душу. Когда въ душѣ твоей мысли добрыя, тебѣ благо, легко; когда на сердцѣ спокойствіе и радость, тогда въ тебѣ духъ благій, Духъ Святый. А когда въ тебѣ недобрые помыслы или недобрыя сердечныя движенія, тогда худо тяжело; когда ты внутренно смущенъ, тогда въ тебѣ духъ злой, духъ лукавый… Духъ лукавый есть духъ сомнѣнія, невѣрія, страстей, тѣсноты, скорби, смущенія; а духъ благій есть духъ несомнѣнной вѣры, духъ добродѣтелей, духъ свободы духовной и широты, духъ мира и радости. По этимъ признакамъ знай, когда въ тебѣ — Духъ Божій и когда — духъ злой, и какъ можно чаще возвышайся благодарнымъ сердцемъ къ Всесвятому Духу, оживотворяющему и освящающему тебя, и всѣми силами бѣги сомнѣній, невѣрія и страстей, съ которыми вползаетъ въ нашу душу духовный змій, тать и убійца нашихъ душъ» (I, 55).
«Богу угодно то, что человѣкъ замѣчаетъ дѣйствія Его въ сердцѣ, потому что Онъ есть Свѣтъ и Истина, а діаволъ всячески опасается этого, потому что онъ тьма, ложь» (I, 58).
«Онъ (Духъ Святый) — живая вода твоя», обращается о. Іоаннъ къ самому себѣ, «огненный потокъ словъ твоихъ, во всякое время Онъ — всякое благо для тебя» (I, 288).
Таковы дѣйствія живой вѣры, таковы плоды истинной христіанской жизни, по наставленіямъ о. Іоанна. Жизнь во Христѣ есть одновременно жизнь въ Духѣ Святомъ.
Свидѣтельства благодатныхъ озареній души въ книгѣ о. Іоанна и призывы къ жизни во Святомъ Духѣ роднятъ о. Іоанна и въ этомъ случаѣ съ преп. Симеономъ Новымъ Богословомъ. Но должно признать, что у преп. Симеона тема о благодати выражена еще сильнѣе и, можно сказать, острѣе.
«Скажу кратко, — пишетъ преп. Симеонъ: тщетно именуется христіаниномъ тотъ, кто не имѣетъ въ себѣ благодати Божіей ощутительно, т. е. такъ, чтобы опытно зналъ, что имѣетъ въ себѣ таковую благодать» (Слово 22. Т. I, 204). Это утвержденіе проходитъ чрезъ всѣ творенія преподобнаго.
Какъ творенія нашего русскаго пастыря названы имъ самимъ «жизнью во Христѣ», такъ творенія этого учителя монашества можно было бы назвать «жизнью во Святомъ Духѣ». И здѣсь не просто богословствованіе и не просто назиданіе: здѣсь горячая проповѣдь необходимости жить ощутительно въ благодати; пишущій доказываетъ, убѣждаетъ, стучитъ въ двери сердца, наконецъ, обличаетъ не признающихъ свидѣтельствуемой имъ истины.
«Кто не сподобился получить благодать Христову и познать ее умно присущею въ душѣ своей, тотъ тщетно носитъ имя христіанина; онъ одинаковъ съ невѣрными. Онъ можетъ думать, что избѣгъ отъ всякаго зла и проходитъ всякую добродѣтель; но поистинѣ онъ лжецъ и обманщикъ»… (Сл. 18, т. I, 171). Эти слишкомъ сильныя слова побуждаютъ читающаго уяснить, въ чемъ же видитъ преподобный хотя бы начальные признаки этого благодатнаго чувства. Преподобный отвѣчаетъ на недоумѣнія этого рода слѣдующимъ образомъ:
«Если душа не восчувствуетъ, что царствіе Божіе пришло въ нее и воцарилось въ ней, нѣтъ ей надежды спасенія. Душѣ царствуемой надлежитъ знать благодать и воздѣйствіе царствующаго въ ней Божества: ибо гдѣ присущъ царь, тамъ должны быть явны и знаменія его присутствія. Божіи знаменія, которыя должна имѣть душа, царствуемая Богомъ, суть: кротость, правота, истина, смиренномудріе, благостыня, правда и всякое благоговѣинство, и еще — незлобіе, человѣколюбіе, состраданіе, любовь нелицемѣрная, долготерпѣніе, постоянство, благодушіе. А у тѣхъ, въ которыхъ не царствуетъ Богъ, должно видимо быть противное сему»… «Это и значатъ слова: приближися Царствіе небесное, — коими началось Евангеліе» (Сл. 44, т. I, 366).
Еще и еще, почти въ каждомъ словѣ, повторяетъ преп. Симеонъ эти предостереженія. Очевидно, современная ему обстановка жизни христіанъ, и въ частности жизни монашествующихъ, вынуждала его къ этимъ напоминаніямъ.
Носящій имя христіанина, — «если онъ не носитъ въ сердцѣ убѣжденія, что благодать Божія, за вѣру подаемая, есть милость Божія…, если не съ тою цѣлью подвизается онъ, чтобы или получить благодать въ первый разъ чрезъ крещеніе или, если онъ имѣлъ ее и она отошла по причинѣ грѣха его, возвратить ее опять чрезъ покаяніе, исповѣдь и самоуничиженное житіе, а подаетъ милостыню, постится, совершаетъ бдѣнія, молитвы дѣетъ и прочее не съ этою одною цѣлью и не на сей одинъ конецъ, но думаетъ, что совершаетъ славныя добродѣтели и цѣнныя сами по себѣ добрыя дѣла: то тщетно онъ утруждаетъ и измождаетъ себя» (Сл. 18, т. I, 171).
Такимъ образомъ, не личными усиліями и подвигами дается даръ благодати, а милостью Божіей. Впервые онъ подается въ таинствѣ крещенія. «Человѣческое естество… выходитъ (изъ купели крещенія) причастнымъ благословенія Іисусъ-Христова. И если оно не сдѣлается общникомъ божественнаго естества Христова, если не приметъ благодати Святаго Духа, не можетъ ни подумать ни сдѣлать что либо достойное царствія Божія, не можетъ исполнить ни одной заповѣди, заповѣданной намъ Христомъ, потому что Христосъ есть дѣйствуяй вся во всѣхъ призывающихъ святое имя Его… Это и есть воскресеніе души въ этой жизни»… «Ибо въ каждомъ христіанинѣ Христосъ есть воюяй и побѣждаяй, и Онъ же есть призываяй Бога, и моляйся, и благодаряй, и благоговѣинствуяй, и ищай съ моленіемъ и смиреніемъ, — все это дѣйствуетъ Христосъ, радуясь и веселясь, когда видитъ, что въ каждомъ христіанинѣ есть и пребываетъ то убѣжденіе, что Христосъ есть дѣйствуяй все сіе. Почему всякому христіанину относительно всѣхъ добрыхъ дѣлъ, какія дѣлаетъ, надлежитъ исповѣдать, что ихъ совершаетъ Христосъ, а не онъ; кто же не такъ помышляетъ объ этомъ, тотъ всуе есть христіанинъ» (Сл. 4, т. I, стр. 47 и 49).
«Если у тебя появится мысль, внушенная діаволомъ, что спасеніе твое совершается не силою Бога твоего, но твоею мудростію и твоею собственною силою, — если согласится душа на такое внушеніе, благодать отходитъ отъ нея. Подвигъ противъ такой сильной и тягчайшей брани, возникающей въ душѣ, предлежитъ душѣ до послѣдняго нашего издыханія. Душа должна вмѣстѣ съ блаженнымъ апостоломъ Павломъ взывать велегласно, въ слухъ Ангеловъ и человѣковъ: «не азъ, но благодать Божія яже со мною». И апостолы, и пророки, и мученики, и іерархи, и преподобные, и праведные — всѣ исповѣдали такую благодать Святаго Духа, и ради такого исповѣданія, съ помощію ея, подвизались добрымъ подвигомъ и теченіе свое совершили» (Сл. 4, т. I, 51).
«Благодать Божія удаляется отъ христіанина не по причинѣ только грѣха, но и по причинѣ непризнанія ея, когда не признаетъ кто, что отъ нея имѣетъ все, что ни имѣетъ» (Сл. 22, т. I, 201).
Такъ какъ мы обычно получаемъ крещеніе въ дѣтствѣ и въ теченіе дальнѣйшей жизни разсѣиваемся и отходимъ отъ Бога и благодати, то поэтому намъ нужно прежде всего заботиться о томъ, чтобы получить ее вновь. Она достигается — «посредствомъ вѣры и надежды на Христа Господа, посредствомъ покаянія и исповѣди, молитвы и возложенія священническихъ рукъ. Пусть взыщетъ опытнаго отца духовнаго, научится отъ него всему, касающемуся вѣры и требуемому вѣрой, воспріиметъ полное упованіе на Бога и покается во всѣхъ грѣхахъ своихъ, подъемля и достойныя дѣла покаянія т. е. сокрушеніе сердца и жалѣніе о грѣхахъ, слезы и воздыханія отъ всей души, постъ и всякое другое лишеніе тѣлесное, милостыню и молитву, исповѣдуетъ искренно всѣ грѣхи свои предъ Богомъ и пріиметъ разрѣшающую молитву съ возложеніемъ рукъ сего духовнаго отца своего. Безъ всего этого не придетъ благодать Божія сама собою на того, кто потерялъ ее, предавшись грѣху по крещеніи. Бывало, что нѣкоторыхъ посѣщала благодать Божія и безъ возложенія рукъ священника, но то были исключительные случаи, не всѣмъ общіе; но что бываетъ исключительно для нѣкоторыхъ, только немногихъ, того не признаетъ общимъ для всѣхъ закономъ святая Церковь» (Сл. 22, т. I, 203-204).
Подобно о. Іоанну, преп. Симеонъ основываетъ свои наставленія на опытномъ познаніи своемъ и другихъ подвижниковъ и признаетъ, что полученный опытъ должно не утаивать, а пользоваться имъ для руководства другими.
Что же даетъ это опытное познаніе?
«Умъ, соединившійся съ Богомъ вѣрою, познавшій Его дѣланіемъ добродѣтелей и сподобившійся зрѣть Его созерцаніемъ, видитъ дивныя и преславныя чудеса. Онъ весь освѣщается и становится какъ свѣтъ, хотя не можетъ понять и изречь то, что видитъ. Ибо самъ умъ тогда есть свѣтъ и видитъ Свѣтъ всяческихъ, т. е. Бога, и Свѣтъ сей, который онъ видитъ, есть жизнь и даетъ жизнь тому, кто его видитъ. Умъ видитъ себя совершенно объединеннымъ съ симъ свѣтомъ и трезвенно бодрствуетъ. Сознаетъ онъ, что свѣтъ сей внутри его, и изумляется; изумляясь же, видитъ его, какъ бы онъ былъ вдали отъ него; потомъ, пришедши въ себя, опять находитъ свѣтъ сей внутри; и такимъ образомъ не находитъ ни словъ, ни мыслей, что сказать и что подумать о свѣтѣ томъ, имъ видимомъ. Кто, слыша сіе таинство, не удивится, и удивляясь, не прибѣгнетъ ко Христу? Кто не пожелаетъ и себѣ узрѣть сіи чудеса Божіи? И кто не возлюбитъ Того, Кто даетъ намъ такіе преславные дары безъ цѣны?» (Сл. 19, т. I, 173).
У преп. Симеона три слова (90, 91, 92) представляютъ молитвенныя изліянія духовнаго восторга передъ благодатными созерцаніями, которыхъ онъ сподобился самъ.
Однако, какъ же поступить тому человѣку, который не надѣется достигнуть высотъ, представленныхъ въ наставленіяхъ подвижниковъ? Преподобный приводитъ этотъ вопросъ и отвѣчаетъ на него.
«Ты же, возлюбленный, если не знаешь еще того, о чемъ я говорю, не отчайся и не скажи: того, о чемъ ты говоришь, я совсѣмъ не знаю, и не могу тому научиться, и не надѣюсь, чтобы могъ когда либо достигнуть до высоты такого вѣдѣнія, созерцанія и чистоты. Но опять не скажи и такъ: если невозможно войти въ Царствіе Божіе тому, кто еще въ настоящей жизни не облечется во Христа, какъ Бога, кто не поднимется до созерцанія Его и не достигнетъ того, чтобы Богъ обиталъ внутри его (я же не могу успѣть ни въ чемъ такомъ), — то какая мнѣ польза и подвизаться ради этого, изъ за этихъ подвиговъ лишать себя наслажденія нынѣшними благами?.. Смотри, не говори такого слова и даже не думай такъ»… «Итакъ, перво-наперво, отъ всей души повѣрь, что все сказанное мною есть совершенная истина… Послѣ же того, какъ увѣруешь, послѣдуй божественнымъ Писаніямъ и дѣлай все, что они тебѣ говорятъ. Поступая такъ, найдешь все это, какъ написано мною, непогрѣшительнымъ. И не только это, но найдешь и другое многое, больше этого, — найдешь написаннымъ въ божественныхъ Писаніяхъ. Что же это такое? То, чего око не видѣло, о чемъ ухо не слышало, и что на сердце человѣку не всходило, — блага, уготованныя Богомъ любящимъ Его. И если ты несомнѣнно повѣришь тому, что сказалъ я, то всеконечно увидишь это и ты, какъ и Павелъ, и восхищенъ будешь въ рай, куда вошелъ разбойникъ вмѣстѣ со Христомъ, и услышишь тамъ неизреченные глаголы» (Сл. 52, т. I, 481). При этихъ наставленіяхъ преп. Симеона невольно вспоминаются слова о. Іоанна о себѣ, приведенныя выше: «Воистину Христосъ во мнѣ живетъ. Между тѣмъ я до сихъ поръ былъ неискусенъ, не помышлялъ и не зналъ твердо, что Господь во мнѣ»…
Какъ и о. Іоаннъ, преп. Симеонъ свидѣтельствуетъ, что восхищеніе въ рай познается вѣрующими въ достойномъ, съ надлежащимъ приготовленіемъ и съ сознаніемъ величія таинства, пріобщеніи тѣла и крови Христовыхъ.
Въ достиженіи этого блаженнаго состоянія по наставленію преп. Симеона и состоитъ то исканіе Царствія Божія, о которомъ молимся: «да пріидетъ Царствіе Твое», и къ которому призываетъ Господь: «ищите прежде Царствія Божія». И «кто же столько несмысленъ и безчувственъ, чтобы не возжелать увидѣть такую божественную славу, и не приложить всѣхъ усилій и подвиговъ стяжать ее?» спрашиваетъ преподобный.
«Посему… пріидите, совокупимся всѣ во едино, и взыщемъ, да пріидетъ и воцарится въ каждомъ изъ насъ Тотъ, Кто есть выше всякаго начала и власти и всякаго имене именуемаго; каждый изъ насъ да воспріиметъ въ себя всего Его и да имѣетъ Его неотлучнымъ отъ себя день и ночь, чтобы Онъ просвѣщалъ его Своимъ пресвѣтлымъ и неприступнымъ свѣтомъ…, сшествовалъ съ нимъ внутрь жилища его, опочилъ съ нимъ на одрѣ его, объялъ его невидимыми объятіями Своими и облобызалъ неизреченнымъ цѣлованіемъ; чтобы утѣшалъ его въ болѣзни, отгонялъ печали и скорби, изгонялъ бѣсовъ, каждочасно подавалъ ему радость и слезы, сладчайшія меда и сота, врачевалъ душевныя и тѣлесныя страсти, уничтожалъ страхъ смерти, изводилъ неизреченно источники жизни и послѣ смерти возводилъ каждаго изъ насъ на небеса небесъ. Все сіе надлежитъ тебѣ, возлюбленный, познать самымъ дѣломъ и испытать всѣмъ чувствомъ души твоей, чтобы стяжать въ себя Бога, Который возводилъ бы тебя вмѣстѣ съ Собою на небеса теперь въ этой жизни безъ тѣла, а послѣ въ другой жизни воскресилъ бы тебѣ и тѣло сіе, содѣлавъ его вседуховнымъ, и потомъ уже царствовалъ надъ тобою нескончаемые вѣки, тебя носилъ, и Самъ тобою былъ носимъ, сый надъ всѣми Богъ, Коему подобаетъ всякое благодареніе, честь и поклоненіе, со безначальнымъ Его Отцемъ и Пресвятымъ, благимъ и животворящимъ Его Духомъ, нынѣ и присно, и во вѣки вѣковъ. Аминь» (Сл. 52, т. I, 490).
Этими словами 52-го слова-поученія заканчивается первая половина твореній преп. Симеона, содержащая наставленія къ христіанской жизни для монаховъ и ищущихъ руководства мірскихъ людей, наставленія по преимуществу характера общаго. Изъ этой части взяты приведенныя выдержки, такъ какъ слова второй части посвящены сравнительно высшимъ ступенямъ и высшимъ достиженіямъ духовнаго дѣланія и предназначены для соотвѣтствующаго круга лицъ, ищущихъ высшаго руководства духовнаго.
Могутъ представиться слишкомъ необычными или слишкомъ высокими требованія преп. Симеона въ вопросѣ о сознательномъ воспріятіи божественной благодати. Они у преп. Симеона гораздо категоричнѣе, чѣмъ у о. Іоанна. Но правильно понятыя, они не должны смутить насъ. Примемъ во вниманіе то, что творенія преп. Симеона предназначены для людей, сознательно ставшихъ или становящихся на путь внутренней работы надъ собой: такіе люди уже не представляютъ собою того младенчества невѣдѣнія, въ какомъ пребывали массы народа, шедшія къ приснопамятному «всероссійскому пастырю» о. Іоанну, или вѣрнѣе, къ которымъ шелъ онъ самъ, которыхъ искалъ и которыхъ спасалъ отъ моральной и физической гибели.
Согласіе и общность мыслей нашихъ учителей вѣры и жизни въ основныхъ положеніяхъ, высказанныя на основаніи ихъ духовнаго опыта, утверждаютъ насъ въ спасительности духовнаго руководства ихъ обоихъ для насъ. Ихъ писанія освѣщаютъ и углубляютъ наше христіанское самосознаніе.
Научаемся и воспитываемся въ сознаніи, что Духъ Святый въ Церкви, — воспользуемся еще разъ словами о. Іоанна, — «ближе къ намъ всякаго человѣка во всякое время: ближе моей одежды, ближе воздуха, свѣта, ближе моей жены, отца, матери, дочери, сына, друга. Я съ Нимъ живу душевно и тѣлесно, Имъ дышу, Имъ мыслю, чувствую, соображаю, намѣреваюсь, говорю, предпринимаю, дѣлаю. «О Немъ мы живемъ, и движемся и есмы». «Богъ есть дѣйствуяй въ насъ, еже хотѣти и еже дѣяти о благоволеніи» («Моя ж. во Хр.», I, 133).
Приведенныя наставленія о благодати даютъ пониманіе православнаго аскетическаго подвига. Напрасны укоры со стороны противниковъ подвижничества, что въ немъ умерщвленіе плоти ставится самоцѣлью. Творенія преп. Симеона, какъ и другихъ отцевъ, разоблачаютъ ихъ неправду, показывая, что суть подвига состоитъ въ стяжаніи Святаго Духа, и подвигъ есть только очищеніе пути для этого стяжанія.
Эти наставленія внушаютъ намъ, что все, что ни сдѣлали бы мы добраго, есть не наше, а Божіе, все есть дѣйствіе благодати. Такъ и ап. Павелъ, говоря о себѣ, что онъ потрудился въ благовѣстіи болѣе другихъ апостоловъ, прибавляетъ: «не я впрочемъ, а благодать, которая со мною» (1 Кор. 15, 10).
Намъ полезно и спасительно всегда помнить, что отъ момента крещенія мы находимся подъ дѣйствіемъ благодати Божіей, водимся ею, несемъ въ себѣ Божій даръ. Это памятованіе ведетъ насъ къ чувству смиренія, или личной нищеты духовной, недостоинства передъ Богомъ и страха Божія. Если все, что имѣемъ добраго: добрыя движенія души, мысли и дѣла — не наши, а «роса благодати Божіей», — то не станемъ приписывать себѣ заслугъ, не сочтемъ легкомысленно, что это доброе есть просто черта нашего характера, плодъ нашего превосходства надъ другими.
Сознаніе, что всякое добро въ душѣ есть даръ свыше за вѣру и усердіе, вызываетъ внимательность и чуткость къ дыханію благодати, желаніе ея, молитву о ней. Такъ открывается возможность ощутить ея вѣяніе, ея теплоту. А это, въ свою очередь, даетъ радость, показывая, что Господь милостивъ, и вмѣстѣ вселяетъ благодѣтельный страхъ прогнѣвить Бога и лишиться Его благоволенія.
При этомъ душевномъ строѣ христіанинъ укрѣпляется въ ревности и усердіи, утверждается въ вѣрѣ, освобождается отъ страха смерти, наполняется надеждой при мысли о часѣ суда Божія, а «надежда не постыжаетъ» (Рим. 5, 5).
Рядомъ съ сознаніемъ своего личнаго недостоинства — ибо «чѣмъ могу похвалиться? развѣ только немощами моими» (что такъ противоположно мірскому «чувству собственнаго достоинства», самодовольству и гордости собою) — вырастаетъ иное чувство: чувство своего христіанскаго достоинства, какъ человѣка крещенаго и вѣрующаго, чувство церковнаго достоинства, какъ члена Церкви Христовой, достоинства священства у носителей особой Божественной благодати, полученной ими черезъ таинство священства, — все это тогда, когда не обличаетъ и не укоряетъ совѣсть въ небреженіи къ божественному дару. Мы знаемъ, съ какимъ смиреніемъ и усердіемъ несъ о. Іоаннъ Кронштадтскій свое іерейское служеніе, соединяя это смиреніе съ сознаніемъ высоты служенія: и потому безъ смущенія принималъ онъ разнообразные виды почитанія его, какъ пастыря, и преклоненія передъ нимъ, которые по всей Руси оказывались ему; принималъ, такъ какъ относилъ ихъ не къ своей личности, а къ благодати Божіей, на немъ почивавшей, къ іерейскому служенію, безупречно имъ нееомому; знаемъ въ то же время, съ какой исключительной простотой и скромностью о. Іоаннъ говоритъ о себѣ лично въ нѣсколькихъ строкахъ своей автобіографіи.
Наконецъ, оба наши учителя вѣры и жизни наставляютъ насъ, что сознательное принятіе и ощущеніе въ себѣ благодати Божіей вселяетъ въ сердце благоговѣйнаго христіанина дерзновеніе передъ Богомъ.
Гдѣ опытъ, гдѣ увѣренность, что Богъ слышитъ, какъ любящій Небесный Отецъ, гдѣ чувство близости Божіей, какъ бы роднящее человѣка съ Богомъ, — тамъ дерзновеніе — въ молитвѣ, въ прошеніяхъ, въ надеждѣ на исполненіе просимаго. Дерзновеніе передъ Богомъ есть показатель сердечной чистоты молящагося, какъ это ясно при чтеніи святоотеческихъ твореній. Для дерзновенія необходимо, чтобы чуткая совѣсть не осуждала человѣка. Страхъ Божій, слезы покаянія, съ одной стороны, и дерзновеніе передъ Богомъ, съ другой, не исключаютъ, а требуютъ другъ друга взаимно. Въ молитвахъ святыхъ слышится то, о чемъ пишетъ ап. Іоаннъ Богословъ: «Возлюбленные! если сердце наше не осуждаетъ насъ, то мы имѣемъ дерзновеніе къ Богу, и чего ни попросимъ, получимъ отъ Него» (1 Іоан. 3, 21-22; 5, 14-15).
Здѣсь третья черта, сближающая о. Іоанна съ преп. Симеономъ.
О дерзновеніи читаемъ у преп. Симеона:
«Вѣра же… разумѣется не только та, чтобы вѣровать во Христа и во всѣ словеса Его, но паче та, чтобы дерзать о Христѣ» (Сл. 18, т. I, 171).
Къ какого рода дерзновенію побуждаетъ онъ? Учитель аскетическаго подвига, преп. Симеонъ направляетъ всѣ мысли на дѣло спасенія и въ этой области зоветъ къ дерзновенію. «Всякому надлежитъ не о чемъ другомъ подвизаться, какъ о томъ одномъ, чтобы понудить /с. 94/ Христа Господа, желающаго всѣхъ людей избавить отъ ада»… «Чтобы былъ понуждаемъ отъ насъ на сіе Царь всяческихъ Христосъ, сего желаетъ Самъ Онъ, не для Его собственной какой либо цѣли, а для насъ же… Ибо кто спѣшитъ понудить Христа Бога избавить его, тотъ, очевидно, восчувствовалъ крайность своего положенія, увидѣлъ причины и возненавидѣлъ ихъ»… «Вотъ Онъ (Христосъ) и хощетъ быть понуждаемымъ отъ насъ и какъ бы насиліе какое терпѣть», чтобы расположить насъ освободиться отъ тираніи и рабства (Сл. 22, т. I, 199-200).
Пастырь широкихъ круговъ народа, о. Іоаннъ Кронштадтскій, предстательствующій передъ Божіимъ престоломъ объ этомъ народѣ, беретъ на свои рамена разнообразныя духовныя и тѣлесныя нужды своей паствы и дерзновенно молится о милостяхъ Божіихъ всѣмъ просящимъ его молитвъ, такъ часто — объ исцѣленіи отъ тяжкихъ болѣзней. Онъ молится съ глубокой вѣрой и какъ бы съ настойчивостью. «Девять разъ приходилъ я къ Богу со всѣмъ усердіемъ молитвы, и Господь явно услышалъ меня и воздвигъ болящаго»: приблизительно въ этихъ словахъ вспоминаетъ о. Іоаннъ чудесное исцѣленіе больного въ одной изъ записей. Огромное количество записанныхъ свидѣтельствъ о силѣ молитвы о. Іоанна, не говоря уже объ устныхъ воспоминаніяхъ, сохраняется и продолжаетъ увеличиваться до настоящаго времени.
Дерзновенію въ молитвѣ поучаетъ нашъ пастырь и вѣрующихъ.
«Въ насиліяхъ отъ діавола и во всѣхъ скорбяхъ надо живо узрѣть сердцемъ какъ бы передъ глазами находящуюся человѣколюбивую Утробу Спасителя; смѣло смотрѣть въ эту Утробу, какъ въ неистощимую сокровищницу благости и щедротъ, и молить Его всѣмъ сердцемъ…, и тотчасъ просимое будетъ получено. Истинно! Съ опыта!» (I, 65).
«На молитвѣ всегда твердо вѣрь и помни, что каждая мысль твоя и каждое слово твое могутъ, несомнѣнно могутъ быть дѣломъ. Не изнеможетъ у Бога всякъ глаголъ… значитъ и твое слово не изнеможетъ. Вся возможна вѣрующему. Береги слово: драгоцѣнно слово (I, 260).
О молитвѣ за ближнихъ — родственниковъ, друзей, почитателей и знакомыхъ, говоритъ онъ: «Господь съ благоволеніемъ призираетъ на молитву любви нашей и на дерзновеніе передъ Нимъ… Молясь говори: Господи, возможно Тебѣ сдѣлать то и то рабу Твоему сему; сотвори ему это, ибо имя Тебѣ — благій Человѣколюбецъ и Всемогущій» (т. II, 271).
Съ этимъ дерзновеніемъ молитвы, вызываемымъ состраданіемъ и любовью къ ближнимъ, жилъ и священствовалъ о. Іоаннъ. Съ дерзновеніемъ молитвы перешелъ онъ въ небесныя обители, гдѣ ходатайствуетъ о своихъ братьяхъ духовныхъ во Христѣ, здѣсь на землѣ нуждающихся и просящихъ его молитвенной помощи.
Вотъ уроки, даваемые намъ двумя наставниками жизни во Христѣ.
Жить въ Церкви Христовой — значитъ ощущать душой близость Божію къ намъ, а при этомъ, и близость всей Небесной Церкви: близость не въ смыслѣ только живыхъ историческихъ воспоминаній, а какъ подлинное, реальное соприкосновеніе съ пребывающими въ ней апостолами, мучениками, святителями, преподобными, чрезъ постоянную живую молитвенную связь.
Жить въ Церкви — значитъ соприкасаться съ міромъ благодати и проникаться ею, очищать и открывать свое сердце для вхожденія ея и опредѣлять истинность своего пребыванія въ Церкви — не формальнаго, а существеннаго — чрезъ наблюденіе въ себѣ «душевнаго трезвенія, благоговѣйнаго чувства, душевнаго исправленія и покоя въ Богѣ», какъ учитъ этому насъ своимъ примѣромъ о. Іоаннъ (см. полное заглавіе «Моей жизни во Христѣ»).
Примѣчаніе:
[1] Первый томъ «Моя жизнь во Христѣ» о. Іоанна цитируется по новому изданію (1957 г.) Благотв. Фонда о. Іоанна Кр., Ютика. Томъ второй — по изданію Москва 1899 г.
Источникъ: «Православный Путь». Церковно-богословско-философскій Ежегодникъ. Приложеніе къ журналу «Православная Русь» [за 1957 годъ]. — Jordanville: Типографія преп. Іова Почаевскаго. Holy Trinity Monastery, 1957. — С. 73–95.
https://russportal.ru/index.php?id=publications.orth_way1957_03
Отправляя сообщение, Вы разрешаете сбор и обработку персональных данных. Политика конфиденциальности.