Нужен ли России сегодня СМЕРШ?

Новейшие «рассерженные патриоты», совсем недавно записавшиеся таковыми, всё громче и всё чаще требуют от власти начать массовые репрессии.

Раздаются нездешние по тону вавилонские стоны о даровании СМЕРШа как некоей манны небесной, которая решит все проблемы на фронте и в тылу, наказав всех «по справедливости». Почему-то этим людям кажется, что все государственные и общественные сложности легче всего разрубать с помощью насаждения страха и пролития крови сограждан. Сам выбор политического препарата — СМЕРШа — говорит об этих людях много неблагоприятного…

Для чего же создавался тот первоначальный СМЕРШ во время Великой Отечественной войны?

Самый простой и вроде бы напрашивающийся ответ — для контрразведывательной деятельности. Но всё же это была не вполне традиционная контрразведка, какой, например, занимались в Русской Императорской армии в Особом делопроизводстве Главного управления Генерального штаба (разведка и контрразведка), в контрразведывательной части Ставки Верховного главнокомандующего и в соответствующих контрразведывательных отделениях штабов фронтов, армий и военных округов.

Кроме поимки шпионов, СМЕРШ, как и прочие чекисты, занимался всегда более широкими политическими вопросами…

В начале Великой Отечественной войны в Красной армии контрразведкой занималось Управление Особых отделов, созданное в 1941 году. На этой базе в 1943 году появилось Главное управление контрразведки СМЕРШ с переходом в Наркомат обороны — под непосредственное руководство Сталина.

Единого СМЕРШа никогда не существовало. Самостоятельные СМЕРШ были и в Наркомате обороны, и в Наркомате военно-морского флота, и в Наркомате внутренних дел.

СМЕРШ в большей степени выполнял функции тайной полиции в силовых структурах. Занимаясь прежде всего контролем своих, «советских», нежели вылавливанием кадровых агентов иностранных спецслужб. Это хорошо иллюстрируют сами отчёты о его работе. Согласно справке «о количестве арестованных Главным управлением контрразведки СМЕРШ», в их числе было 33.497 шпионов, 3.533 диверсанта, 6.447 террористов, 4.493 «повстанцев и политбандитов», 105.838 изменников Родине, 120.983 участника антисоветских организаций и групп, 135.392 дезертира и членовредителя, 11.780 трусов и распространителей провокационных слухов, 58.013 — привлечённых за разные воинские преступления и 63.030 прочих вражеских элементов. Всего – 627.636 человек. (См.: «СМЕРШ». 1943–1945. Главные и оперативные документы»).

Легко заметить, что арестованные в большинстве своём были «советские граждане», так или иначе заподозренные в различных вариантах антигосударственной деятельности…

Прежде чем перейти к ответу на главный вопрос статьи — нужен ли сегодня России СМЕРШ, — предложу короткие исторические справки, как сама коммунистическая власть оценила деятельность руководства этой структуры.

Абакумов В.С., начальник Главного управления СМЕРШ Народного комиссариата обороны СССР (1943–1946), в 1951 году был обвинён в государственной измене и сионистском заговоре, а после смерти Сталина, в 1954 году, расстрелян за измену Родине, вредительство и террористический акт. В 1994 году приговор переквалифицирован на «воинские должностные преступления — злоупотребление властью при наличии особо отягчающих обстоятельств». Не реабилитирован.

Селивановский Н.Н., заместитель начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1951 году был смещён со всех постов и арестован по обвинению во «вредительской работе в органах МГБ, направленной на подрыв государственной безопасности СССР». А в 1953 году был уволен «по фактам дискредитации служебного положения».

Мещик П.Я., заместитель начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1953 году был арестован, обвинён в измене Родине в форме шпионажа и в заговоре с целью захвата власти. По решению суда был расстрелян. Не реабилитирован.

Врадий И.И., заместитель начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1954 году «по фактам дискредитации служебного положения» был уволен и лишён в 1955 году генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах госбезопасности».

Болотин Г.С., помощник начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), был лишён в 1955 году генеральского звания «как дискредитировавший себя за время работы в органах госбезопасности».

Москаленко И.И., помощник начальника Главного управления СМЕРШ (1943–1946), в 1954 году «по фактам дискредитации служебного положения» был уволен.

Гладков П.А., начальник управления СМЕРШ Наркомата военно-морского флота (1943–1946), в 1946 году был понижен в должности за служебные злоупотребления (приобретение личного имущества на деньги, отпущенные для оперативных нужд), в январе 1953 года исключён из КПСС «за антигосударственное расходование средств», а в 1954 году уволен из МВД по фактам «дискредитирующим звание начсостава МВД». Лишён звания генерала.

Юхимович С.П., начальник (глава) отдела СМЕРШ Наркомата внутренних дел (1943–1944), в 1957 году был лишён звания генерала «за нарушения социалистической законности при ведении следствия и фальсификацию следственных дел».

Таким образом, деятельность большинства руководства СМЕРШа советскими судебными органами впоследствии была оценена как вредительство, фальсификация следственных дел и как дискредитация служебного положения. А в Российской Федерации реабилитация в отношении этих преступников не была произведена, хотя российские суды вновь рассматривали эти старые дела.

Понятно, что эти чекисты такими были и до службы в СМЕРШе и после службы в ней, а значит, подбор людей осуществлялся весьма своеобразно. Полномочия же этим служакам в отношении людских судеб выдавались самые широкие, чем они масштабно пользовались.

Сегодня в Российской Федерации существуют соответствующие контрразведывательные службы в разных силовых ведомствах. Они достаточно многочисленны и, хочется надеяться, снабжены всем необходимым для своей государственно полезной деятельности.

Нужно ли сегодня плодить сверх того ещё какие-то дополнительные структуры?

А главное — необходимо ли контрразведывательным органам придавать право внесудебных расправ над нашими согражданами, в чём-либо заподозренным?

Возрождать подобие сталинского репрессивного аппарата, даже и во время войны, — крайне плохая идея. Такую практику, как показали советские спецслужбы, легко начать, но потом крайне сложно изжить из соответствующих органов. Уже не говоря о масштабах совершённых фальсификаций и преступных злоупотреблений.

Жгучее желание получить неограниченную репрессивную власть в отношении жизней своих соотечественников у некоторых специфически настроенных «новейших патриотов», скорее, выдаёт их личную психологическую склонность к насилию. Этих людей, напротив, надо максимально далеко держать от любой власти в силу низкого порога перехода их ненависти к желанию решать государственные задачи с помощью массовых репрессий и общественного страха.

Для чаемой всеми нами победы России совершенно не нужен никакой аналог сталинского СМЕРШа. Проблем не оберёмся…

Михаил Смолин
«Наследие Империи»

Свидетельство сотрудника СМЕРШа о «гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы от фашизма»

В июне 2021 года Госдума приняла закон, запрещающий «отождествление целей, решений и действий руководства СССР, командования и военнослужащих СССР с целями, решениями и действиями руководства нацистской Германии». Одновременно запрещается «отрицание решающей роли советского народа в разгроме нацистской Германии и гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы».

Изменения вносятся в закон «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941‒1945 годов». Инициатива была внесена в Госдуму главой комитета по культуре Еленой Ямпольской, первым вице-спикером нижней палаты Александром Жуковым и сенатором Алексеем Пушковым. Документ подготовлен во исполнение поручения президента России Владимира Путина по итогам заседания Совета при президенте РФ по культуре и искусству, состоявшегося 27 октября 2020 года.

Что такое «фашизм», от которого Красная армия освободила Европу, у нас уже неоднократно рассмотрено в статьях компетентных ученых, в том числе И.А. Ильина (см. в БиблиотекеРИ/Философия, идеология). А вот об «освобождении» стран, включенных в соцлагерь, писалось мало (впрочем, и об этом у нас есть статья того же Ильина, который назвал это коммунистической экспансией и аннексией).

Эту «гуманитарную миссию СССР» в основном осуществляла знаменитая карательная структура с угрожающим названием СМЕРШ. Особое внимание смершевцы уделяли зачистке Восточной Европы от русской эмиграции. Приведем свидетельство о СМЕРШе его сотрудника М. Мондича, вступившего в эту структуру по заданию эмигрантской организации НТСНП, пробывшего там переводчиком год и опубликовавшего свою книгу под псевдонимом Н. Синевирский. ‒ МВН.

+ + +

Управление контрразведки СМЕРШ делится на пять отделов.

Первый отдел непосредственно прикреплен к фронту. Главная задача его ‒ зорко следить за политическими состоянием Красной армии. Нет такой роты, в которой не было бы смершевцев или их агентов. Первый отдел, как огромный паук, окутал весь Четвертый Украинский фронт сетью агентов, доносов и недоверия.

Грабить и убивать гражданское население красноармейцам разрешается. Истеричный Эренбург открыто натравливает на него Красную армию. До тошноты противно читать его статьи, где ничего, кроме „убей” и „убей”, ‒ не увидишь.

Но попробуй кто-нибудь из бойцов или офицеров Красной армии сказать хотя слово против советского правительства, компартии или коммунизма, ‒ в тот же день смершевцы его уберут, как „заразного больного”. Второй отдел Управления называется оперативным. Начальник ‒ подполковник Шабалин, заместитель ‒ подполковник Душник.

Лишь только Красная армия займет какой-нибудь город или местечко, смершевцы налетают туда оперативными группами.

Они арестовывают всех организованных противников советской системы. Под этим понятием разумеются все видные члены всех отрицающих коммунизм партий. Здесь и венгерская „Нилош Парт”, и словацкая Глинкова Гарда, и немецкая национал-социалистская партия, и польская „Армия Крайова” .

Арестовывают смершевцы и актив всех демократических партий.

Не доверяют они и заграничным коммунистическим партиям.

Непримиримые враги смершевцев ‒ русские эмигранты. С ними у смершевцев старые счеты.

Я хорошо знаю настроения русской эмиграции. Большинство эмигрантов [в славянских странах. ‒ Ред.] относилось в последнее время благосклонно к Советскому Союзу. „Сталин спас Россию”, ‒ говорили эти слабые духом.

Они не знают, что их ожидает. Десятки тысяч смершевцев, как коршуны, налетят на эту смирившуюся эмиграцию и разгромят ее до основания.

Верные хранители советской системы ‒ смершевцы ‒ не знают ни милости, ни пощады. Можно тысячу раз раскаяться самым искренним образом ‒ смерть неизбежна. Это принцип смершевцев. Они не в состоянии поверить человеку.

Каждый, на ком лежит тень подозрения, кто уже раз провинился перед Советским Союзом, ‒ должен умереть.

Русские эмигранты, примирившиеся со Сталиным, тоже узнают это, но, увы, узнают поздно. Где-нибудь в Колымских лагерях не один из них проклянет тот день, когда его мать на свет родила.

Третий отдел управления ‒ секретный, держит непосредственную связь с Главным Управлением контрразведки СМЕРШ, находящимся постоянно в Москве.

Днем и ночью летят строго секретные сообщения генерал-полковнику тов. Абакумову, начальнику Главного Управления.

Представляю, какое это гигантское учреждение. В него стекаются все сведения от всех управлений фронтов, от управлений при военных округах и от заграничных центров шпионажа дальнего расстояния.

Оно дает координирующие указания управлениям фронтов, управлениям при военных округах и заграничным центрам шпионажа дальнего расстояния.

В один прекрасный день может прийти из Москвы список, в котором будет и моя фамилия. Что скажет генерал Ковальчук, наш начальник? Что будет со мной? Ерунда, ‒ чему быть, того не миновать. Лучше об этом не думать.

Однако, учреждение Абакумова ‒ что-то неслыханное. Оно окутало весь мир. Сколько интересных данных там сосредоточено! Вот куда бы мне следовало попасть. Если рисковать, ‒ так не зря!

Четвертый отдел нашего Управления ‒ следственный. В нем выжимают из людей „последние соки”.

Майор Гречин говорит, что в некоторых случаях допрашивают человека до трех месяцев.

Смершевцы довели мастерство допросов до предельной возможности. Мне часто приходилось слышать такую мысль: „нет человека, который, будучи виновным и располагая ценными сведениями, не сознался бы в своей вине и не сообщил эти данные”.

Еще бы! Если допрашивать человека подряд три месяца и днем и ночью, притом избивать его самым беспощадным образом, ‒ не устоит.

Пятый отдел ‒ прокуратура или, иными словами, знаменитые „тройки воентрибунала”. На основании материалов из четвертого отдела, военные трибуналы выносят приговоры.

О том, какими принципами руководствуются „судьи”, пока не знаю. Думаю, что в скором времени узнаю от Мефодия.

Отдел кадров ‒ начальник его подполковник Горышев ‒ следит за самими смершевцами.

Финансовый отдел выплачивает жалованье. Я получаю 1 500 рублей в месяц (кроме продовольствия, обмундирования, папирос и всего прочего).

Пока мне смершевцы верят и охотно посвящают во все отрасли работы.

Капитан Шибайлов пригласил меня на собрание партийной ячейки. Пойду непременно. Нужно выяснить очень многое….

В разговоре с капитаном Сикаленко я узнал, что в Управлении есть специалисты по отдельным политическим организациям. Интересно, кто специализируется по НТСНП. Сколько ценных сведений я получил бы, познакомившись поближе со специалистами по НТСНП. В этом направлении и надо действовать…

Меня пугает чудовищное недоверие смершевцев к своим же гражданам.

Если послушать московские радиопередачи или почитать „Правду” ‒ можно расплакаться над судьбой несчастных людей, переживших немецкую каторгу. Советские журналисты, армейские политотделы, партийцы, агитаторы, писатели, ‒ все кричат об этих людях-мучениках, достойных глубокого уважения и сострадания.

Смершевцы иначе смотрят на дело. Для них советские граждане, побывавшие на принудительных работах в Германии, ‒ элемент, кишащий шпионами и зараженный ненавистью к советскому строю. По этому они проверяют каждого репатрианта самым тщательным образом.

И между репатриантами бродят опознаватели и раскинута сеть агентуры.

Лживые обещания, недоверие, доносы, угрозы, допросы, пытки и смерть ‒ стихия смершевцев.

Что же ждет репатриантов на Родине ‒ страшно подумать. Майор Гречин говорит, что большинство из них пройдет двухлетние исправительные лагеря.

За что? Это же мученики, достойные сострадания! И неужели эти миллионы людей, переживших немецкую каторгу, ничего другого не заслужили, кроме концлагерей, то есть другой, советской каторги?

Я ничего не понимаю.

Можно лгать, обманывать, убивать, но не в таких же колоссальных масштабах. Ведь, кроме людского суда, превращенного тоталитаризмом в фабрики смерти, есть еще и Суд Божий!

Не нахожу слов для выражения всей этой мерзости, охватившей современное человечество.

„Смерть шпионам”! Нет, уж лучше было б назвать контрразведку не так. „Смерть противникам коммунизма” ‒ более соответствовало бы действительности…

Радостному возбуждению чехов не было предела. Они нас встречали как освободителей, спасителей, долгожданных гостей. Нет! Мы не несли им свободу. Мы несли с собой смерть, одну только смерть! Ведъ мы ‒ смершевцы! Какое нам дело до этих ликующих, улыбающихся девушек и юношей в праздничных одеждах? Нам нужно как можно скорее, добраться до Праги, арестовать там тысячи людей и потом допрашивать, мучить и, наконец, убить их. Убить! Смерть шпионам! Смерть сотрудникам немцев! Но смерть и всем, кто, хотя и не сотрудничая с немцами, но не согласен с коммунизмом. Смерть им всем!..

Чехи боятся чекистов больше, чем гестаповцев в свое время. В течение трех дней их отношение к русским переменилось на все сто процентов. Уже не кричат „наздар” . У подполковника Шабалина 10 чемоданов разных ценных вещей. Капитан Миллер „переплюнул” всех ‒ у него 15 чемоданов. Шапиро „приобрел” аккордеон „Hohner”. Шибайлов хвастается двумя фотоаппаратами „Лейка”. Гречин собирает „коллекцию” ручных часов. Попов грабит, но, как всегда во всем, очень осторожно и тайно. Козакевич надел на себя хороший костюм какого-то арестованного товарища министра и ходит в нем…

Если же мы останемся в Праге еще несколько дней, то число арестованных перейдет за тысячи. Ковальчук получит следующую звездочку и какой-нибудь крупный орден…

Не прошло еще года со дня прихода Красной армии, ‒ а Подкарпатскую Русь уже трудно узнать.

Во времена первой Чехословацкой республики у нас было около двадцати партий. Все бывшие члены этих партий теперь враги советской власти. Подполковник Чередниченко действительно работает по-стахановски. Тысячи арестов тому свидетельство. В конце концов, он арестует всю Карпатскую Русь, всех, кроме коммунистов. Как это ни невероятно, но дело идет к этому.

Кто у нас не враг советской власти? Духовенство ‒ враг. Крестьянин-собственник ‒ враг. Интеллигент ‒ враг.

Рабочих у нас мало. Но вряд ли наши рабочие пойдут с большевиками. Видят же они, что творится кругом!

При таком положении нечего удивляться, что интеллигенция убегает в Чехословакию и в… Венгрию. Злая шутка судьбы! Русины, так жгуче ненавидевшие Венгрию и с такой радостью ожидавшие прихода Красной армии, убегали теперь именно в Венгрию. Убегают от подполковника Чередниченко, от чекистов, от коммунистической власти и советского строя…

Большинство бежавших в 1939‒40 гг. в Советский Союз попало на сибирскую каторгу и погибло на Колыме и в других концлагерях. Меньшинство вступило в ряды Армии генерала Свободы. Немало из них погибло в боях за Соколово, под Дуклей, в Словакии. Те немногие, что остались в живых, не захотели возвращаться из Чехословакии домой. Ужасам советской действительности они предпочли эмиграцию. Крестьяне боятся колхозов.

По отношению к крестьянам и торговцам большевики применяют хитрую политику. Всякое частное имущество они облагают такими налогами, что действительно ничего не остается делать, как отказаться от своей собственности и „добровольно” присоединиться к проводимой правительством линии.

Крестьяне явно ненавидят болыневиков.

В неурочное время мы присоединились к России. Народ не отдает себе ясного отчета в том, кто, собственно, его настоящий палач. Карпатская Русь живет мучительной голодной жизнью и ко всему этому страх… за завтрашний день.

Если посмотреть беспристрастно ‒ завтрашний день темен и беспросветен. Усиленная чистка, колхозы, переселения в глубь Советского Союза.

Да, в неурочное время мы присоединились к России…

Насколько велик был пафос воссоединения после тысячелетнего иностранного рабства, ‒ настолько
теперь сильно разочарование.

И виноваты в этом только большевики…

Н. Синевирский. СМЕРШ (Год в стане врага). Франкфурт-на Майне. Изд. «Посев», 1948.  (2-е изд. 1984).

+ + +

Справка.

Михаил Дмитриевич Мондич (псевдоним Николай Синевирский, 5 марта 1923, с. Нанково, Подкарпатская Русь, Чехословакия, ныне Хустский район, Закарпатская область ‒ 21 марта 1968 года, Мюнхен) ‒ карпаторосский писатель, член НТС.
Происходил из семьи крестьян. Учился в Русской реальной гимназии. После оккупации венграми Подкарпатья вместе с гимназией переехал в Прагу. В 1941 г. стал членом НТС, был направлен в Гомель, также находился в Смоленске, где его в сентябре 1942 г. арестовало гестапо и вернуло в Прагу, где он был выпущен зимой 1943 г. В сентябре 1944 г. по заданию НТС был направлен в Подкарпатскую Русь, тогда ещё занятую венгерскими войсками, где он вошел в доверие к просоветским партизанам, дождался прибытия Красной армии и устроился работать переводчиком в СМЕРШ.

Вместе с советскими частями Мондич прибыл в Прагу, где был свидетелем массовых арестов видных деятелей эмиграции по заранее приготовленным спискам, которые в дальнейшем подверглись пыткам, и многие были казнены.

В 1946 г. бежал в Западную Германию, где находился центр НТС, и издал свои воспоминания в издательстве «Посев».

В начале 1950 г. перебрался в США, где работал строителем в Бруклине. Женился на В.Г. Семёновой, беженке из СССР, оба вернулись в 1951 г. в Мюнхен, где устроились работать на радио «Свободная Европа/Свобода». МГБ несколько раз устроило покушения на его жизнь, была отравлена его жена, но выжила.