Об истории написания и издания книги «Вождю Третьего Рима»

К 20-летию

В июне 1995 года Иван Иванович Агрузов (1924‒2012), руководитель «Международного общества прав человека» во Франкфурте-на Майне, сообщил мне (через вице-председателя МОПЧ Б.Г. Миллера), что один русский эмигрант из семьи священника, проживающий в Германии с 1944 года и пожелавший остаться неизвестным, выделил деньги для написания и издания книги «об опыте кровавых лет коммунизма, который должен быть учтен будущими поколениями. Эту книгу он хочет с помощью талантливого автора написать для российского молодого поколения.. Рабочее (временное) название может быть таким: «Как мы жили и почему мы так жили…»».

«Поиски автора предполагается провести по конкурской системе: 4 кандидата в авторы вырабатывают свою концепцию книги и представляют в течение двух месяцев… За эту работу авторы получают гонорар в размере 300 долларов каждый… оставшиеся два кандидата пишут в течение 3-4 месяцев. Полученные проекты будут рассмотрены комиссией из трех человек и выбраны два наиболее подходящих проекта… За эту работу они получают гонорар 1500 долларов. Эти работы также рассматривает комиссия и определяет окончательно автора книги. Окончательный вариант текста книги автор предоставляет также в течение 3-4 месяцев… он получает дополнительно к ранее полученным суммам гонорар 3000 долларов».

Я принял это предложение, и в результате второго тура был выбран окончательным автором. Однако возникшие разногласия с «комиссией» по содержанию книги воспрепятствовали ее изданию в МОПЧ. Позже эти наработки (пять первых глав) легли в основу книги «Вождю Третьего Рима», первое издание вышло в 2004 году в моем издательстве «Русская идея» (тиражом 10 000 экз.) и в 2005 году таким же тиражом второе, исправленное (опечатки и т.п.), после чего распространение моих книг в книготорговой сети было заблокировано (и тем самым моя издательская деятельность была сведена к минимуму).

Думаю, читателям может быть интересной моя переписка с Иваном Ивановичем о подготовке книги. Она дает представление об отношении «общественного мнения» на Западе к революции в России и о самоцензуре тех деятелей русской эмиграции, которые считали необходимым считаться с этим мнением. К сожалению, многие письма Ивана Ивановича, полученные по факсу, стали нечитаемы, к тому же они пострадали во время июньского наводнения. Публикую сейчас только свою часть переписки, из которой понятны эти разногласия.

+ + +

Назаров М.В. Москва, 30.12.95

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Итак, пишу Вам по поводу книги «о периоде истории с октября 1917 по август 1991» («Как мы жили и почему мы так жили…»). Позвольте предложить следующую концепцию.

I. Общие соображения.

К настоящему времени уже суще­ствует ряд подобных, известных книг (например: Авторха­нов — «Техноло­гия власти» и «Партократия»; Солженицын — «Архипелаг ГУЛаг»; Геллер и Некрич — «Утопия у власти» и многие др.). Они подробно описывают коммуни­стический период истории. Поэтому создание еще одной книги на эту тему должно быть оправдано чем-то новым — чего в существую­щих книгах не содержится.

Это новое мне видится в необходимости показать общече­ловеческий масштаб коммунизма в России как всемирного явления (идеологически, политически, духовно) — с православной точки зрения. Об этом не обязательно давать много тео­рети­ческих построений, но надо всю книгу подать в таких оценочных координатах. Опишу их ниже в трех пунктах (а, б, в).

а) Так, помимо описания зверств и репрессий, должна быть лучше выявлена внутренняя логика тотали­тарной системы: исходный соблазн ее теоретиков, ее установ­ление, развитие, постепенный демонтаж и гибель. Вся цепь ее преступлений вытекает из идеологии «Коммунистического манифеста» Маркса-Энгельса, провозгла­сив­шей уничтожение семьи, нации, государства, частной собственно­сти, религии. В этом марксисты видели рецепт «борьбы со злом» и обещали своего рода «рай на земле» (это не первая утопия такого рода, противоречащая грешной природе земного мира).

Именно осуществление этой утопии привело к небыва­лому разгулу сил зла. Ибо люди не хотят и не могут жить по муравьиным схемам, принудить их к этому можно только постоянным насилием — этим и объясня­ются небывалые масштабы преступлений коммуни­стов: они вознамерились переделать самого свободного человека.

Но свобода человека неуничтожима, потому что она при­су­ща ему по духовной природе; она всегда сопротив­ляется насилию над собой — что создает постоянную неста­бильность тоталитарного государства при всей его внешней мощи. Это в конце концов и стало главной — внутренней! — причиной паде­ния коммунисти­ческого режима под натиском самой жизни.

Ком. идеология боролась против богоданной человеческой свободы, считая ее главной причиной социаль­ного зла — но таким способом зла не победить. Зло побежда­ется верным пониманием свободы: есть не только «свобода от» (от эксплу­атации и насилия), но и «свобода для» (для обретения Истины).

Иначе после коммунизма наш народ может подстерегать другая крайность: «свобода для ухода от Истины», неразличе­ние между Истиной и грехом («плюрализм»). Всего этого предостаточно и на Западе, и в нынешних российских сред­ствах массовой информации. Это ведет наш народ к новой нравственной деградации, к идеоло­гической колони­зации «ценностями» массовой культуры, к окончательной утрате верных исторических ориентиров…

То есть, необходимо понимать, что не все, кто боролся против коммунизма, боролись во имя Истины и подлинной свободы, достойной человека. Только православное мировоз­зрение дает человеку истинную свободу — свободу для слу­же­ния Истине и спасения для жизни вечной. Уклонение же от Истины ведет к порабощению силами зла (в другом виде).

б) Революция в России была не только русским явлением, но и мировым. Она — производное и от интернационального марксистского движения, и от первой мировой войны (передел мира с устранением геополитических сопер­ников).

В частности, уместно показать то, как иностранные силы (в основном — Зап. Европа и США) участвовали в российских событиях, начи­ная с финансирования революционеров и до техни­ческой поддержки советской власти в ее войне против собст­венного народа (1920-1930) — без чего она не победила бы. Лишь после второй мировой войны Запад начал бороться против коммунистического режима СССР, — но не отделяя коммунизма от России, а сознательно смешивая его с «русским империализмом». То есть это была борьба не столько против коммунизма, сколько против окрепшего геополитического соперника — независимо от его общественного строя.

Это не значит перекладывания всей вины за революцию на Запад. Это лишь означает: историк обязан не только отмечать грехи своего народа, но и учи­тывать все действо­вавшие силы, воспользовавшиеся нашими грехами — только это дает полное представление о сути событий. Лишь с учетом этого можно судить, почему наш народ позволил себя поработить и почему так долго не мог сбросить с себя это рабство.

Сейчас все это важно знать в послекоммунистической России, чтобы не пресмы­каться перед «циви­лизованным» миром, не прини­мать безро­потно все его упреки в «русском империализме» и избегнуть губи­тельных иллюзий о «западной помощи»: никто нам не поможет, кроме нас самих.

Объективная критическая оценка влиятельных сил Запада вызовет и большее доверие у читателей, которые в годы «холодной войны» привыкли к упрощенной черно-белой пропаганде с обеих сторон. Причем, если в книге местами появляется анализ антирусской политики иностранных сил (заметим также: она велась вопре­ки интересам самих запад­ных народов) — этот анализ опирается только на собственные признания этих сил и на безупреч­ные документы. (Пример такого подхода см. в моей книге «Миссия русской эмиграции».)

Политика Запада в книге описывается и для необходимой полноты раскладки сил, и для общих выводов в заключите­ль­ной главе.

в) В заключительной главе необходимо дать историо­соф­ское, то есть религиозно-философское осмысление фено­мена богобор­чес­кого коммунистического режима в России и всех породивших его и связанных с ним мировых катаклиз­мов ХХ века. Тут следует обратиться к традиции таких мыслителей, как свят. Феофан Затворник (предвидевший еще до революции нашествие на Россию сил зла — по нашим гре­хам, для нашего вразумления) и деятели Русской Зарубежной Церкви — архи­епи­скоп Аверкий (Таушев) и архимандрит Константин (Зайцев).

Такая оценка коммунизма сделана мною в журнале «Москва» ’ 6/1995 (я его Вам передал); часть ее напечатана также в джорданвильской «Православной Руси» № 19/1994.

Этот историософский пункт мне кажется очень важным. Для христианина не бывает бессмысленных катастроф: он обязан делать из них должные выводы. Коммунистический режим в России стал наиболее откровенным натиском сил зла на христианскую цивилизацию — но, будем надеяться, эта разновид­ность сил зла добилась в России противоположного эффекта, разоблачив себя в глазах ведущего слоя народа.

Соответственно я пред­лагаю такое название книги: «Репетиция апокалипсиса» с подза­головком «История и духовный смысл коммунизма в России».

II. Далее следует примерный план книги с предложенной Вами разбивкой на «узлы» (в ходе конкретной работы их структура и названия будут уточнены). Разумеется, готов учесть Ваши критические замечания и пожелания.

«Репетиция апокалипсиса»
История и духовный смысл коммунизма в России

Глава I. Накануне революции

— Быстрый подъем российской экономики, расцвет науки и культуры. Запоздалость социально-экономических реформ для крестьянства, тем не менее успех Столыпинской реформы («Дайте нам 20 мирных лет и вы не узнаете России…»). Но одновременное падение нравов, утрата обществом православ­ных традиций (о чем постоянно предупреждал о. Иоанн Крон­штадтский). Униженное (без Патриарха) и бедное положение Церкви.

— Нарастание революционного движения и его поддержка из-за границы. Еврейский вопрос: неравноправие евреев и давление еврейских банков на царское правительство. Попыт­ка революции 1905 года. Убийство Столыпина и заморажива­ние его дальнейших реформ.

— Международный аспект: подготовка первой мировой войны и ее спровоцированное начало. Поражения и победы русской армии, постепенное преодоление нехватки вооруже­ния, предвидимый в конце 1916 г. победный конец войны. Но скрытая идеологическая цель западных союзников в войне была — привести к столкновению и взаимному крушению всех консервативных монархий (в России, Германии, Австро-Венгрии) для утверждения либерально-демократической идеологии. Характерен «Меморандум» Гельфанда-Парвуса об объединении и финансировании Германией (на кредиты из США) всех революционных и сепаратистских, т.е. поражен­ческих организаций в России.

— Февральская революция, ее движущие силы и их поощрение с Запада. Развал армии. «Штурм Зимнего»: боль­шевики берут власть, лежащую на улице…

Глава II. Гражданская война: белые и красные

— Первые декреты и массовые преступления большевиков (концлагеря, расстрелы рабочих и крестьянских выступле­ний). Лозунгом «Грабь награбленное!» производится соответ­ствующий отбор «активистов» для опоры новой власти.

— Брестский мир Ленина и немецкая оккупация юга России. Образование Добровольческой белой армии на Дону и антибольшевицких правительств в других частях России (Сибирь и др.). Причины «самостийничества» (на Украине, Кавказе и др.) — отталкивание от политики большевиков и стремление местных элит к самоутверждению.

— Десанты в России союзников (США, Англия, Франция) для восстановления восточного фронта против еще воюющей Германии — и с этой целью некоторая поддержка белым армиям. После окончания мировой войны (ноябрь 1918) — практический отказ Антанты от помощи белым.

— Ход гражданской войны, переменные успехи. Красный террор (заложники, децимации, безжалостные к населению мобильные интернациональные войска числом в 250.000) — подобных «адекват­ных» физических методов белые не могли себе позволить. Другие при­чины поражения Белого движе­ния: политические (во главе белых правительств в основном стояли «февралисты»); соци­ально-экономические (отсутствие продуманной, привлекате­ль­ной для населения социальной программы — кроме ген. Врангеля в Крыму); по этой причине не состоялся союз белых армий с крестьянским движением (были тысячи антибольше­вицких восстаний!). Международные причины — Антанта требует от белых признания всех «новообразованных госу­дарств» и отказывает в помощи.

Большевики показались Западу «меньшим злом», ибо ослабляли и разрушали конкурента — истори­ческую Россию…

— Уход Белых армий в эмиграцию. Последний клочок русской земли: Приамурский Земский Собор (1922) и его духовное значение. Возникновение русской политической эмиграции, ее главные организации.

Глава III. От «военного коммунизма» — к нэпу

— Кто пришел к власти в России: нравственный облик большевицких вождей, их стремление к мировой революции. (Ленин: «А на Россию, господа хорошие, нам наплевать».) Осуществление основных положенияй «Коммунистического манифеста» Маркса-Энгельса: уничтожение семьи, нации, государства, частной собствен­ности, религии.

— Продразверстка. Разруха. Голод как предлог для раз­грома Церкви (секретное письмо Ленина 1919 г.). Массовый террор против верующих. Уничтожение других «реакционных» сословий (офицерства, дворянства) — культурной элиты общества. Массированная продажа за границу музейных ценностей для закупки всего необходимого.

— Однако нарастало сопротивление народа. Крестьянские восстания, Кронштадт. Отсюда — новая экономическая политика (1921) как первое (временное) отступ­ление утопии. Признание большевицкой власти Германией, затем Англией, Францией, Италией, Японией и др. (Ллойд-Джордж: «Торговать можно и с людо­едами»). Иностранные концессии в России.

— Под воздействием репрессий раскол в Церкви на обновленческую, конформистскую и катакомбную иерархии.

— Национальная политика коммунистов: поощрение национальных окраин, «угнетенных царизмом». Щедрое проведение искусственных границ в ущерб русскому народу (Ленин: «Наше дело бороться с черносотенной национальной культурой великороссов».)

— Борьба чекистов против русской эмиграции.

Глава IV. «Великий перелом» крестьянского хребта

— Новое наступление идеологии: прекращение нэпа, кол­лективизация. Цель раскулачивания — не «подъем сельского хозяйства», а слом сопротивления крестьянства как последне­го «реакционного» слоя — носителя русских традиций. Массовая ссылка в Сибирь (около 10 миллионов). Искусственно вызванный голод как «метод убеждения». Логика (цепь продуманных репрессивных указов) и цена коллективизации.

— Индустриализация: пятилетки, их цена и действитель­ные «достижения». ГУЛаг как главный поставщик рабсилы. Решающее участие ведущих западных фирм в технологи­ческом обеспечении (на 90%) строек пятилетки.

Почему русский народ «покорился»? Он сопротивлялся и отдал в этой борьбе десятки миллионов жизней. Но его уси­лия никто не поддержал; более того: демократические страны пошли на сотрудничество с незаконной властью большевиков. И оказалось, что методом небывалого террора, уничтожив актив­ную часть народа — остальных можно поработить страхом.

Глава V. Бои за чистоту «генеральной линии»

— Лишь на вышеприведенном фоне следует оценивать жертвы (намного меньшие) внутрипартийных разборок между Сталиным и его соперниками (троцкисты и прочая «старая гвардия»). Ставка Троцкого на пожар «перманентной мировой революции» — или сталинский курс на «социализм в отдельно взятой стране». Показательные процессы. Ежовщина.

— В борьбе против «троцкистов» Сталин начинает опирать­ся на русский патриотизм, понимая, что утвердиться в России можно лишь в опоре на русский народ — а не в войне против него. Так накануне войны возникает национал-большевизм: это, с одной стороны, демагогическое паразитирование компартии на русском патриотизме, с другой стороны — отказ от антина­цио­нальных постулатов «Коммунистического манифеста» (второе, частичное, отступление утопии).

Глава VI. Вторая мировая и «вторая гражданская»

(См. главы 10-12 в книге «Миссия русской эмиграции».)

— Вторая мировая война — логическое продолжение первой. После победы либеральной демократии в Европе и вызванного ею хаоса повсеместно возникла национальная реакция: авто­ри­тарные режимы (фашизм). Справиться с ними демократии могли только путем новой войны — взяв в союзники СССР и переложив главную тяжесть войны на него. Мюнхенский сговор был подталкиванием Гитлера на восток. Пакт Моло­това-Риббентропа как антизападный акт Сталина был лишь оттяжкой их столкновения: теперь Германия и СССР стояли вплотную друг против друга (и оба готовились к войне).

— Поражения советской армии в первые месяцы (3,8 млн. пленных) — нежелание людей защищать террористический режим. Лишь срочное взятие на вооружение патриотической идеологии и зверства гитлеровцев («славяне-унтерменши») помогает Сталину выглядеть меньшим злом в глазах своего народа. Перелом в ходе войны был обеспечен как этим, так и западными поставками по «ленд-лизу» (огромные цифры).

— Судьба советских пленных (отказ Сталина от них как «изменников Родины»). Идея РОА и сложности ее осущест­вления: Гитлер боится русской «третьей силы». Попытки русской эмиграции создать такую силу и противодействие немцев. Русские военные части на немецкой стороне (дивизия Смысловского, Русский корпус, РННА, РОНА, бригада «Дру­жина», казачество и др.). Ноябрь 1994: Комитет Освобождения Народов России, власовский «Манифест», создание первых дивизий РОА, попытки связаться с западными правитель­ствами, отчаянное освобождение Праги от немцев…

— Насильственные выдачи в СССР власовцев и эмигрантов во всех демократических странах, кроме Лихтенштейна.

Главная причина поражения РОА: свободная национальная Россия не нужна была ни Сталину, ни Гитлеру, ни западным демократиям.

Глава VII. В годы холодной войны

(См. главу 13 в «Миссии русской эмиграции».)

— Вторая эмиграция: лагеря «ди-пи» и отъезды за океан. Запрет на антикоммунистическую деятельность во Франции и в оккупационных зонах.

— В 1947-1948 гг г. западные демократии прекращают насильственные выдачи. Они впервые видят в лице СССР окрепшего агрессивного соперника и начинают борьбу с ним. Для пропагандной войны привлекается русская эмиграция. Попытки ее объединения под американским руководством. Американский «Закон о расчленении России» (ЗД 86-90).

— Послевоенный СССР: ужесточение репрессий. Загадка смерти Сталина. Восстания в концлагерях, волнения в Восточной Европе. Борьба за сталинское политическое наслед­ство. Хру­щевская «оттепель» — очередное (третье, частичное) отступ­ление комму­нистической утопии под натиском жизни и очередной обман народа. ХХ съезд и десталинизация — как приоткры­тие малой части правды о преступлениях режима — в целях личной борьбы Хрущева за власть. Начало 1960-х — новый удар по Церкви: закрытие храмов. Новочеркасский расстрел (1962).

— Гонка вооружений. «Разрядка» и теория конвергенции. Советская экспансия в странах Тре­тьего мира, поддержка «братских режимов» и ее цена для народа. Снятие Хрущева, приостановка десталинизации и начало эры бреж­нев­ского «застоя». Попытка «перестройки» в Чехословакии и оккупация (1968). Разрыв и конфликт с Китаем и использование этого противовеса Америкой (ее сближение с Китаем).

Глава VIII. Народное сопротивление

— Пассивное сопротивление народа как главный тормоз советской экономики. («Они делают вид, что платят нам, мы делаем вид, что работаем».) Особенно очевидно это в сельском хозяйстве. Нарастающие цифры закупок продовольствия за границей. Возникновение нелегальной «теневой экономики» и ее «смазочная» функция. Достижения советских ученых — не «благодаря руководству КПСС», а вопреки.

— Возникновение оппозиционной культуры в годы «отте­пели»: вновь западники и почвенники. Появление самиздата и политической оппозиции в годы «разрядки» (ВСХСОН и др.). Правозащитное движение — стратегия и тактика. Герои и жертвы. Роль Хельсинкских соглашений (1975). Помощь русской эмиграции. «Третья эмиграция» и ее советские «родимые пятна». Ужесточение репрессий в начале 1980-х.

— Война в Афганистане и обострение взаимоотношений СССР и Запада. Смерть Брежнева и чехарда генсеков из уходящего поколения КПСС: «ракета» коммунизма летит в будущее по инерции, с пустыми баками… Учитывая рост недовольства внутри СССР, США принимают план решающего идеологического наступления: Фонд поощрения демократии, радиовещание и т.п.

Глава IX. «Перестройка» — «катастройка»…

— Ее причина: нежелание народа жить по-старому и невозможность властей управлять по старому. Неэффектив­ность экономики и неспособность военно-экономической конкуренции с Западом. Отсюда необходимость реформ, но их непродуманность: стремление Горбачева лишь перестроить социалистическую систему и отсутствие у него должных знаний, усиление сопротивления народа, политическое вмешательство Запада (поощрение антирусских сепаратизмов, западников и т.п.)…

— Все это вместе взятое вместо продуманных реформ привело к разрушению не только СССР, но и расчленению исконной российской территории (по большевицким грани­цам), разрушению экономики, к занятию рычагов власти перекрасившейся номенклатурой западни­ческого мировоззре­ния, которая занята дележкой общенациональное достояние страны.

— Человеческие потери от коммунистического режима по подсчетам разных специалистов и по переписи населения.

Глава X. Духовный смысл и уроки коммунизма

(См. статью в журнале «Москва» № 6/1995)

— Замысел Божий о России и его осознание русским наро­дом (русская идея). Православная России как «удерживающий» (в смысле слов апостола Павла). Две христианских цивилиза­ции: удерживающая (русская православная) и апостасийная (западная). Постепенное ослабление русской идеи, после­петровский раскол общества, его дальнейшее разложение (западники, револю­цио­неры) и крушение исторической России.

— Богоборческий коммунистический режим — плата за наш отход от Замысла Божия. Пророчества русских святых о грядущей кровавой революции и ее духовном смысле: страдания даются христианину для осознания своих ошибок и возвращения на собственный верный путь (свят. Феофан Затворник). Подражательство западной апостасийной цивили­зации — лишь другой вид богоборческой утопии (американ­ский советолог Фукуяма провозгласил ее как американиза­цию всего мира под лозунгом счастливого «конца истории» — но это тоже путь к концу истории по Апо­ка­липсису).

— Восстановится ли историческая Россия, возможность чего предвидели наши святые — зависит от осознания нашим народом духовного масштаба происшедшего с нами в ХХ веке. Это и есть главная цель данной книги.

——-

К каждой главе можно в виде приложения дать 1-2 впечатляющих документа в виде символичной иллюстрации. Это, вместе с именным и предметным указателем, придаст книге учебно-справочный характер и повысит ее педагоги­ческую ценность.

Фотоиллюстрации также могут сделать книгу более привлекатель­ной.

+ + +

Назаров М.В. Москва, 14.3.96

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Спасибо жюри за включение меня во второй тур конкурса и за Ваше письмо с высказанными пожеланиями компромисса. Думаю, этот компромисс достижим. Предпосылки для этого я вижу в следующем:

— С моей стороны — я откровенно описал Вам свое видение темы и приложил публикации, в которых, с Вашей точки зрения, был явный «правый» уклон (я это понимал) — чтобы Вам стала ясна моя принципиальная позиция. Но, разумеется, в данной работе я предполагал учитывать и ее несколько иное предназначение (для молодежи), и Ваши пожелания (вот сейчас Вы уточняете: для неподготовленного читателя).

— С Вашей стороны предпосылку для компромисса я вижу в самом факте того, что, несмотря на мое столь «правое» предложение, Вы сочли возможным выдвинуть меня во второй тур. И поскольку члены жюри — православные люди, то, надеюсь, речь может действительно идти лишь о «дозировке» (как Вы выразились) некоторых аспектов темы.

Таковые щекотливые аспекты, как я понял из Вашего письма, следующие:

1) Роль и суть интернациональных и иностранных кругов, поддержавших большевиков в захвате власти и их войне против собст­венного народа.

2) Религиозное осмысление революции и коммунистичес­кой власти с точки зрения православной историософии и роли России в мировой истории.

Разумеется, я не предполагал, что эти аспекты должны «доминировать» в политической книге об истории ком. режима. Но мне казалось, что они должны быть в той или иной степени отмечены (согласен: ненавязчиво). Ибо:

— Что касается 1-го пункта, повторю написанное в моем «предложении»: это не значит перекладывания всей вины за революцию на Запад. Это лишь означает: историк обязан не только отмечать грехи своего народа, но и учи­тывать все действо­вавшие силы, воспользовавшиеся нашими грехами — только это дает полное представление о сути событий. Лишь с учетом этого можно судить, почему наш народ позволил себя поработить и долго не мог сбросить с себя это рабство. (К тому же Запад в этом отношении не изменился — что полезно знать.)

— По пункту 2 замечу, что именно при православном масштабе анализа ком. режима возможно достижение той цели, которую и Вы отмечаете в письме: «покаяние и исцеление» народа. Как и достойное (принципиальное, но не злобное) отношение к Западу, отделяя и в нем народы от власть имущих кругов.

В целом я уже сейчас готов принять во внимание Ваше замечание. Конкретная же «дозировка» этих аспектов будет нами совместно уточнена при обсуждении моей рукописи на следующем этапе конкурса — если она будет принята. (Компьютерную рукопись править нетрудно.)

Мне кажется, для более точной оценки рукописей в следующем туре было бы целесообразно, чтобы каждый из авторов обязательно предоставил две первых и последнюю главы (из этого будет видна концепция всей книги и выводы), плюс 1-2 других, наиболее важных по усмотрению жюри.

С дружеским приветом всем

М. Назаров

+ + +

Назаров М.В.  Москва, 25.3.96

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Спасибо за Ваше письмо от 21 марта и присланный договор. С его текстом я согласен. Итак, я должен представить главы 1, 2, 7, 8 и 10 из предложенного мною плана с учетом Ваших замечаний в письмах (от 12.3.96 и 21.3.96).

Вы отметили, что общий объем этих пяти глав должен составить около 110 страниц. Мне это кажется маловато, учиты­вая, что в моем плане 10 глав; таким образом 5 глав — это поло­вина книги. Точное число страниц в каждой главе и их названия определятся в ходе работы. Сейчас же (исходя из заданного Вами объема в 400 стр. среднего размера, для печати в формате А5) раскладка страниц мне видится следующим образом:

Титульные листы и т.п.                                                                                         4 стр.

Вступление   (оно должно быть отдельным)                                6

Гл. I. Накануне революции и Февраль (до Октября)      40

Гл. II. Октябрь и Гражданская война                                                       40

Гл. III. От военного коммунизма к нэпу                                      35

Гл. IV. Коллективизация, индустриализация                              35

Гл. V. Внутрипартийные «разборки» и чистки               35

Гл. VI. Вторая мировая и «вторая гражданская»             40

Гл. VII. «Холодная война»                                                                         40

Гл. VIII. Народное сопротивление                                                40

Гл. IX. Перестройка — «катастройка»                                                        35

Гл. X. Духовный смысл и уроки коммунизма                            40

Указатель имен, предметн. указатель, содержание        10

(Возможные приложения к главам уже входят в этот объем.)

Главы, выбранные Вами для следующего тура (подчеркнуты), составляют 210 стр. Приступил к работе. Если же Вы имели в виду, что для следующего тура конкурса можно представить сокращенные варианты этих глав — сообщите.

Что касается заглавия книги: обычно оно выкристаллизо­вывается по мере ее завершения. Сейчас предлагаю в виде рабочего названия: «Феномен коммунизма в России» (мне кажется, для данной цели оно должно быть слегка интригую­щим).

Ваш                                                                                                               М. Назаров

+ + +

Назаров М.В. Москва, 14.6.96

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Итак, посылаю Вам то, что успел сделать за два месяца. К сожалению, в столь короткий срок многого из задуманного не удалось. Поэтому прошу Вас довести мои объяснения до жюри.

1. Солженицын собрался писать книгу об Октябрьской революции, написал около десятка томов, но дошел только до апреля 1917 г. — и решил, что главное уже сказано…

Нечто подобное получилось и у меня за отведенный для работы короткий срок: важнейший период для понимания коммунистического режима — это время накануне революции, революция и ее первые годы, гражданская война. Поэтому ему пришлось уделить больше внимания, чем я предполагал вначале (первая из задуманных конкурсных глав превратилась в две). Последние же главы из-за цейтнота получились в виде полу-фабрикатов.

2. Церковная тема (преследования и др.), которую хотело иметь жюри, лишь частично представлена в данных главах. Главное начинается с 1922 г. — то есть с еще не написанной главы III. На всякий случай прилагаю черновой перечень фактов и тем, которые я там намерен упомянуть и некоторые соображения.

3. При доработке книги будут лучше проработаны все предлагаемые главы. В частности, будут использованы и некоторые важные источники, которых в данный момент у меня не оказалось под рукой (значительная часть моей библиотеки все еще находится в Германии и ждет перезда в Москву).

4. Что касается высказанных после первого тура пожеланий уменьшить дозировку: а) вины Запада и б) особой роли России — то в данной работе эти темы представлены в меньшем объеме и более сдержанном тоне, чем в «Миссии русской эмиграции».

Если издателю это тем не менее покажется чрезмерным — согласен смягчать оценки, стиль и искать компромисс. Но это, конечно, не должен быть компромисс с исторической правдой. Полное умолчание этих факторов искажает суть дела.

5. В случае сомнений прошу обращать внимание на источники (цифровые сноски). Поскольку работа над текстом будет продолжаться, сноски здесь даны в небрежном рабочем виде, без принятых в таких случаях сокращений и т.п.

Мне кажется, что такие сноски надо оставить и в окончательном варианте книги — это повысит ее справочную ценность как учебного пособия.

Если же издатель предпочтет более простой (школьный) вариант, без сносок, то в конце главы можно указать основные источники в качестве рекомендуемой литературы.

6. Датировка событий и документов в России до 31 января 1918 г. (день перехода советского правительства на новый стиль), если не оговорено специально, даются по старому стилю. Иногда для уточнения западных документов и дат в приводится старый и новый стиль.

7. До сих пор я никому не посвящал своих книг. На этой книге, если она будет принята и доработана, хотел бы сделать посвящение своим прадеду и деду, убитым красными в 1920-1921 гг.: о. Леониду Назарову (священник с. Ильинка под Кузнецком) и Виктору Леонидовичу Назарову (офицер Первой мировой войны, затем командир отряда в армии Колчака).
Разумеется, буду очень благодарен за указания на погрешности и прочие советы.

С уважением

М. Назаров (подпись)

+ + +

М. Назаров Москва, 24.6.96

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Получил от Вас сегодня по факсу письмо к авторам, участникам конкурса. Из него следует, что срок сдачи конкурсных глав был не 14 июня (как я думал), а 15 июля?

Если это так, то я мог бы значительно улучшить свою рукопись. Но г-н Новицкий [руководитель московского бюро МОПЧ] передал мне по телефону, что срок передвигается на 14 июня — из чего я и исходил. Жаль, если я так поторопился со сдачей — в ущерб качеству работы. Но ведь и Вы по телефону спрашивали о готовности рукописи к этой дате?..

Тут с датами что-то непонятное.

И далее. Теперь новый срок назначен на 1 августа. Значит ли это, что за имеющиеся 5 недель и я тоже должен доработать свою рукопись? Или же этот срок только для второго участника, а моя работа уже принята к рассмотрению в нынешнем виде? (Ведь в ней, именно из-за нехватки времени, последние главы изложены лишь схематично. А уважитель­ных причин, неоднократно задерживавших мою работу, у меня тоже было довольно много, но я считал это своими личными проблемами.)

Прошу Вас ответить по возможности сразу.

С дружеским приветом

М. Назаров

PS. Деньги получил, очень кстати. Большое спасибо

+ + +

Назаров М.В. Москва, 17.3.97

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Большое спасибо за Ваше письмо от 10.3.97, которое мне передал М. Горачек. Отвечаю в порядке Ваших замечаний.

1. О жанре книги. По-моему, в первоначальном задании не было оговорено, что книга должна быть написана в научном стиле, т.е. с освещением «различных точек зрения» и с «внутренней дистанцией автора к теме». Таковой дистанции нет и в «узлах» Солженицына, которые были рекомендованы как образец. Речь шла о книге для молодого российского поколения, доступной для неподготовлен­ного читателя. Но, разумеется, я могу использовать и более «дистанцированный» стиль — это дело конечной редактуры. Необходимо будет показать мне примеры, что должно быть отредактировано.

Замечу, однако, что «объективной» может быть и историческая публицистика, основанная на безупречных фактах. И наоборот: дистанцированное наукообразное исследование разных «мнений» окажется необъективным, если автор не отделит истину от лжи или о чем-то умолчит. Тут мы уже переходим от формы к содержанию.

2. О содержании. Вы вновь высказываете те же опасения членов жюри, что и в письме от 12.3.96 — насчет моей «враж­де­б­ности к Западу» как виновнику наших бед и подчеркивания в этом «роли евреев». На это я уже отвечал Вам (14.3.96). Разумеется, сейчас я ни в коей мере не хочу оспаривать мне­ние жюри, однако все же еще раз попробую объяснить свой подход, который Вы, по-моему, неточно истолковываете.

Вы были бы правы в своих возражениях, если бы я действительно возлагал вину за катастрофу только на иностранные силы, полностью обеляя свой «невинный» народ. Этого я не делаю. Сначала я много пишу о внутренних причинах рево­лю­ции, о грехах дореволюционного ведущего слоя, плоть до верхов Церкви и самой Династии — и лишь на этом фоне отмечаю внешние силы, которые воспользовались нашими грехами. Не могу согласиться, что эти внешние факторы «второстепенны»: без них ни катастрофический для России исход мировой войны, ни «феноменальный» успех большевиков, ни преслову­тая «рабскость» нашего народа были бы необъяснимы.

Этот аспект мне кажется тем более важным, поскольку именно он тщательно замалчивался как в западной, так и в советской историографии. По сей день влиятельные демокра­тические авторитеты (на Западе, в странах СНГ и в России) клеймят «ужасный царский режим» как главную причину революции и выдают русский народ за главного виновника комм. власти, который «в неоплатном долгу перед другими народами». Именно такие, духовно ложные призывы к покая­нию ведут нас в «психологический тупик» (о котором Вы предупреждаете), ибо искажают истинную цель покаяния — покаяния в нашей измене долж­ному историческому пути, указанному Богом. Покаяние в грехах не должно выливаться в игнорирование и маскировку тех сил, которые и тогда воспользовались нашими грехами, и сегодня не дают нашему народу вынести верный урок из трагедии, толкая его на другой ложный путь. Ведь для излечения от болезни (а грех — болезнь) необходимо изучение не только причин ослабления организма, но и анализ типа вирусов, атакующих организм — для успешного противодействия им.

В таких условиях моя позиция — не обвинительная, а оборонительная. Я вовсе не считаю, как Вы пишете, что западные демократии «должны были руководствоваться принципами альтруизма, а не своими эгоистическими интересами». Я считаю, что рассматривать причины и ход катастрофы моей страны необходимо с полным учетом всех действовавших сил, иначе это будет неточный и вредный анализ, чреватый повторением тех же ошибок, что и в Феврале 1917 года.

Не думаю также, что мне свойственно огульно обвинять Запад как таковой. Я всегда отделяю и в СССР, и в западных странах интересы их народов — от эгоистичных целей узких властвую­щих кругов («мировой закулисы» — выражение И.А. Ильина), противоречащей народным интересам. На примере таких книг, как моя, пусть хотя бы кто-то из людей на Западе получит возможность задуматься над этим. Если же мне укажут на конкретные «огульные» места — я готов их изменить соответствующим образом. Это опять-таки дело редактуры.

Однако, мне кажется, что преувеличенные опасения у членов жюри вызывает главным образом то обстоятельство (как Вы это подчеркиваете в конце письма) — что моя позиция будет бросать тень на МОПЧ как издателя такой книги. Это мне вполне понятно. На собственном опыте я хорошо знаю, что в демократических странах при всей свободе мнения — в ведущих средствах информации существует негласное табу на откровенное обсуждение подобных тем. Существует некое «поле допуска», вне которого публицист, ученый или организация не могут надеяться на рукопожатность. Так стал нерукопожатным мудрый Ильин, и даже Солженицына зачислили в «антисемиты». Это невольно побуждает многих к осторожности и самоцензуре (не всегда осознаваемой).

Однако, я считаю, что именно по данной теме и именно сейчас надо наконец донести до нашего народа бескомпромис­сную правду, иначе вообще не стоило браться за издание такой новой книги, проще тиражировать уже существующие. Я полагаю, что именно в откровенном анализе трагедии ХХ века — невзирая ни на какие ярлыки — должна заключаться миссия русской эмиграции, многое познавшей на своем опыте. Иначе чем можно оправдать само пребывание в эмиграции?..

Особенно к этому нас обязывает нынешнее положение в России, где население ежегодно сокращается на миллион человек, границы проходят по Смоленской, Курской и Волго­градской областям, промышленность и армия разрушены, средства информации захвачены еврейскими банкирами, а министерские посты — марионетками МВФ… Все это гораздо опаснее, чем в прошлые смутные времена, ибо народ дезориентирован и лишен верного мировоззрения. Причем вновь огромную разрушительную роль играют те же внешние силы. Но можно ли себе представить, чтобы преп. Сергий Радонежский и Патриарх Гермоген в свое время предостерегали от «враждебности» к подобным разрушителям?..

И уж, конечно, невозможно понять причины и смысл всех катаклизмов ХХ века вне православного понимания истории и уникального места России в ней как «удерживающей» христианской цивилизации («Третьего Рима») — в отличие от апостасийной (отходящей от истинной веры) христианской цивилизации западных демократий. В обострив­шейся борьбе апостасийных сил против «удерживающего» и заключается духовное содержание катаклизмов ХХ века. Причем коммунизм (согласно предвидению свят. Феофана Затворника) был, возможно, последним Божиим средством удержать русский народ от присоединения к всемирной апостасии и направить его на истинный путь, вразумив «от обратного».

И роль еврейства, борюще­го­ся против небесных ценностей Христа за материальное владение земным миром (они все еще ждут своего мессию-антихриста), тут очень символична. (Об этом, кстати, не стеснялись писать В. Соловьев, Бердяев, о. С. Булгаков — знакомы ли с их работами члены жюри?..)

Размышляя в последней главе об этом масштабе рево­люции я следую более глубоким мыслям таких видных авторов Русской Зарубежной Церкви, как архимандрит Константин (Зайцев, еврей по отцу) и архиепископ Аверкий (Таушев). Эта моя позиция находит одобрение в Джорданвиле и сегодня. Именно таких аналитических книг в России все еще нет.

Если полностью устранить этот историософский масштаб из моей книги — она будет лишена главного смысла. В этом случае я готов сразу предложить жюри не тратить времени и отдать приоритет моему конкуренту. Я нисколько не обижусь, ибо денежное вознаграждение за сделанную работу уже получил, а опубликовать свою трактовку феномена коммунизма смогу в будущем как-нибудь и сам.

Компромисс в деле завершения данной книги мне кажется возможным — если речь идет лишь о смягчении беспокоящих Вас «враждебных» формулировок, связанных с ролью западных демократий и еврейства. Я готов пойти на уступки, не затрагивающие главного смысла книги. Это можно сделать, как я уже предлагал, совместно при редактуре готового текста. Напоминаю также, что именно в представленных Вам главах (начальных и заключительных) беспокоящий Вас аспект выражен больше, чем в остальном тексте книги — там спорных вопросов должно быть меньше.

Прошу Вас, Иван Иванович, если сочтете необходимым, донести это мое письмо до сведения членов жюри.

С пожеланием всего доброго

Ваш
М. Назаров

PS. О книге В. Поремского — касательно Вашего предложения от 27.2.97.
В принципе я готов взяться за подготовку этого издания, тем более что именно я брал у ВДП интервью о его жизни и деятельности (на фоне истории НТС), опубликованное в свое время в «Посеве» (№№ 4, 5 и 6 за 1984 г., а также № 5 за 1990 г.; по-моему, в промежутке было еще одно интервью с ним). Эти интервью составят биографическую часть книги, после чего можно дать избранные статьи также за весь период общественно-политической деятельности автора.

Из необходимых источников в Москве у меня есть полный комплект «Граней», «Наших дней», «Посев» с 1954 г., некоторые брошюры ВДП. Конечно, желательно поискать его довоенные публикации. Если есть его воспоминания или другие неопубликованные работы (футурологические?) — они могут быть найдены только во Франкфурте. Но насколько я помню, в начале 1990-х годов личный архив ВДП был очень скромным; Владимир Дмитриевич весь был устремлен «в будущее»…

Стоимость издания будет включать в себя примерно следующее (…)

(250 стр., формат 130 х 210,
тираж 3000 экз., твердый переплет)
(При мягкой обложке стоимость уменьшается на 20 %, но такую книгу плохо берут магазины.)

Итого, себестоимость 1 экз. =  4,33 DM (или по нынешнему курсу 14.300 руб., что приемлемо для коммер­ческой реализации в соответствующих магазинах).

Правда, к этому добавится стоимость перевозки книг, их складирования, рекламы (рецензии), распространения и т.п. Об этом Вам тоже надо подумать сразу: кто будет заниматься реализацией книги? Я могу лишь дать полезные советы, но у меня самого на это времени нет.

Полагаю, однако, что при умном коммерческом подходе к делу (который начинается с интересного названия, оформления, интригующей аннотации, рекламы, рецензий и т.п.) данная книга ВДП может себя окупить. Т.е. издатель вернет вложенные в нее деньги, хотя, конечно, не сразу.

[Речь идет о подготовленной мною книге В.Д. Поремского «Стратегия антибольшевицкой эмиграции», которая была издана в «Посеве» в 1998 г.]

+ + +

Назаров М.В. Москва, 30.4.97

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Извините, что задержался с ответом на Ваши письма (от 4.4 и 22.4.97), полученные по факсу. Спасибо Вам и членам жюри за то, что мой проект был признан более подходящим. Теперь у нас речь идет о двух книгах, заказанных Вами, и надо согласовать сроки работы над ними, с учетом моих других работ и обязательств.

I. Книга о коммунистическом режиме.

а) Мне кажется, что Ваши корректуры лучше согласовать на готовом тексте всей книги.

б) Для этого, я думаю, сначала мне нужно будет закон­чить и послать Вам весь текст, Вы его прочтете и отмети­те места, нуждающиеся в правке — и только после этого имеет смысл мой приезд во Франкфурт. Мы обсудим желательные исправления и выработаем окончательный, приемлемый для Вас и для меня текст. (За предложение поделить пополам расходы по этой поездке — спасибо.)

в) Пока что, если хотите, пришлите Ваши предва­ри­тель­ные предложения по изменениям, о которых Вы пишете.

г) Работа до сдачи Вам всего текста потребует 6 месяцев.

II. Книга ВДП.

а) Мы уже обсудили с Б.С. Пушкаревым предварительное содержание книги. Примерно через 10 дней он подготовит предлагаемые материалы (включая тексты, снятые с пленки) — и я приеду за ними [на его квартиру в Москве]. При этом я просмотрю его комплект газе­ты «За Россию» и выберу оттуда пригодные материалы ВДП.

б) Поскольку основные издания («Посев» и «Грани») у меня есть дома, то приезд во Франкфурт для работы над этой книги не так уж нужен. Однако, в таком случае я попросил бы Вас поручить кому-нибудь в НТС просмотреть все «Посевы» до 1954 г. и скопировать оттуда ценные статьи ВДП. (До 1954 г. у меня журналов нет, а их нужно обязательно просмотреть.)

в) Реализацию, транспортировку и складирование книги ВДП берет на себя Пушкарев — ведь эта книга в интересах НТС. Если Вы готовы распространить часть тиража бесплатно, по библиотекам — стоимость отправки по почте одной книги по России, в среднем, сегодня: 1,5 марки. Кроме того, книгу надо будет продавать в магазинах, чтобы ее могли купить люди, интересующиеся эмиграцией и данной темати­кой. Я укажу Пушкареву такие магазины. Доход от этого может покрыть хотя бы стоимость почтовой рассылки.

г) Что касается рекламы:

— надо напечатать рецензии в «Посеве», «Новом мире» и других подобных изданиях, которые могут сделать это бесплатно (думаю, БСП найдет и бесплатных рецензентов).

— заказать платную рецензию с объявлением в «Книжном обозрении», это стоит около 170 марок. Таким образом о существовании книги будут информированы библиотеки, книготорговцы и т.д.

д) Набор материалов книги ВДП уже начат. Для ее завершения понадобится около 2,5 месяцев работы.

III. Мои другие работы и обязательства.

Поскольку я не был уверен, что жюри поручит мне допи­сывать книгу о комм. режиме — я взял на себя обязательства перед другими людьми и должен сделать в этом году еще как минимум три книги: а) книга Е.Р. Романова [], б) новый, коммен­тированный перевод книги В. Шубарта «Европа и душа Востока» — памяти ВДП, в) закончить 2-й том моей книги «Миссия русской эмиграции», которую я давно задолжал издательству «Родник». На все эти работы мне понадобится около 5 месяцев.

Таким образом, вот объемы необходимых работ: [подготовнена мною, завершена в поездке к Романову в Болгарию и издана в Москве в 1999 г.]

— для сдачи Вам текста книги о комм. режиме мне требуется 6 месяцев работы,

— для сдачи оригинал-макета книги ВДП — 2,5 месяца,

— для выполнения мои[ текущих обязательств (книги ЕРО, Шубарта, 2-й том «Миссии русской эмиграции») — 5 месяцев.

На этом основании я бы предложил Вам следующий график своей работы и сдачи готовых материалов (я учитываю тут не только свои возможности, но и моей помощницы):

15.6.97. Книга В. Шубарта.

15.7.97. Книга ЕРО.

1.9.97 Книга ВДП.

1.11.97. «Миссия русской эмиграции».

1.4.98. Книга о комм. режиме.

Было бы хорошо, если бы Вы согласились с этим графиком, учитывая, что:

— первоначально Вы были готовы выделить на работу над конкурсной книгой гораздо больше времени, и что

— затяжка решения жюри также не способствовала моей возможности сразу приступить к работе над Вашими заказами.

Если Вас такой график не устраивает — сообщите Ваше предложение. Мы его обсудим и найдем приемлемое решение.

С пожеланием всего доброго

Ваш М.В. Назаров

+ + +

Назаров М.В. Москва, 14.7.97

И.И. Агрузову

Дорогой Иван Иванович!

Письмо от 4.6.97, написанное Вами по поручению жюри, меня вновь озадачило. До сих пор я надеялся, что в «щекотливом» аспекте книги Вас беспокоит главным образом, как Вы писали ранее, «дозировка» и «тон». Я был готов убрать или изменить резкие и «огульные» места (если бы мне их показали) — и полагал, что при таком условии компромисс возможен. Ведь я и сам стремлюсь к максимальной объек­тивности, причем мой принцип — никогда не использовать антиеврейских или антимасонских источников, опираясь исключительно на собственные признания этих сил, не могущие подвергаться сомнению. Именно исторические факты у меня должны говорить сами за себя, авторскую же их оценку я был готов сделать еще более «дистанцированной». (Хотя даже такой либерал, как Б.С. Пушкарев, нашел мой текст «достаточно осмотрительным» в этих вопросах).

Поэтому перед окончательным решением жюри я писал Вам (17.3.97): «Компромисс в деле завершения данной книги мне кажется возможным — если речь идет лишь о смягчении беспокоящих Вас «враждебных» формулировок, связанных с ролью западных демократий и еврейства. Я готов пойти на уступки, не затрагивающие главного смысла книги». Однако: «Если полностью устранить этот историософский масштаб из моей книги — она будет лишена главного смысла. В этом случае я готов сразу предложить жюри не тратить времени и отдать приоритет моему конкуренту».

Мне казалось, что вынося решение в мою пользу, жюри учло эти границы моей готовности к компромиссу. Однако в новом Вашем письме допустимые границы изложены в еще более бескомпромиссном виде.

Я вижу, что так и не принят мой двусторонний и взаимосвязанный подход — объективно описать и грехи нашего народа, и то, как этими грехами воспользовались враждебные силы — без чего, с моей точки зрения, невозможно приблизиться к истине. Мне разрешается лишь давно «канонизированная» односторонняя трактовка, что «главную роль в разрушении собственного государства и построении ада на земле все-таки играл русский народ», а отметить роль других действовавших сил — значит «перекладывать на них вину за все наши беды» и «толкать наш народ и далее по порочному пути». Мне не только предлагается «на 75% ослабить или снять» ряд глав («Национальный и еврейский вопрос», «Внешние причины революции», «Краткая история большевицкой партии», «Интервенция 14 государств» и «многие другие страницы»), но и отвергается как «очень неприемлемая» самая существенная для меня глава — «Духовный смысл и уроки коммунизма». То есть, жюри избрало меня — но не приемлет избранный мною всемирный историософский масштаб для рассмотрения катаклизмов ХХ века — как противоборства «удерживающей» православной государственности и апостасийных антихристианских сил.

К сожалению, я не могу согласиться с такими условиями — это было бы против моей совести. Видимо, Вы и сами чувствуете неприемлемость для меня таких ограничений, поскольку вновь предлагаете мне решить — согласен ли я принять изложенные Вами положения. Из данной ситуации (если Вы хотите издавать книгу непременно от имени МОПЧ) мне видятся два выхода.

1. Как я уже предлагал, Вы отдаете написание работы другому автору. К этому я отнесусь с полным пониманием, без обиды и без какого-либо ущерба в выполнении других проектов (набираемая книга ВДП и др.).

2. Я все же дописываю работу при первоначально оговоренном гонораре так, как объективно понимаю проблему, и передаю Вам текст (и компьютерную дискету с набором) для издания на следующих условиях:

а) Вы как заказчик вправе сделать в книге любые сокращения, даже целыми главами, вправе дать книге свое название — но не вправе дописывать в ее тексте какие-либо слова за меня;

б) в издательском вступлении к книге должно быть указано: «Данная работа публикуется в сокращении, так как издатели не разделяют некоторых «православно-фундаменталистских» концепций автора и сочли неуместным предлагать их здесь для дискуссии»;

в) перед сдачей окончательного текста в печать мне будет предоставлена возможность ознакомиться с ним — но лишь для решения последнего вопроса: должна ли эта книга публиковаться под моей фамилией или же под псевдонимом; в этом случае Вы соглашаетесь на предложенный мною псевдоним и не станете публиковать книгу под моей фамилией без моего согласия на это;

г) Вы не станете возражать против того, чтобы я когда-нибудь опубликовал полный текст книги под своей фамилией и под другим названием.

Если Вы можете принять все эти четыре условия вместе, то я готов продолжить работу над книгой, придерживаясь ранее предложенного мною графика.

С пожеланием всего доброго

Ваш М.В. Назаров

PS. В заключение хочу констатировать, что при таком подходе никакой новой книги, осмысляющей коммунистичес­кий режим, Вы не получите. Более того: требованиям, какие выдвинуты Вашими экспертами к теме «еврейства, масонства и вины Запада» — не могли бы удовлетворить даже известные работы либеральных мыслителей и юдофилов — В. Соловьева, Н. Бердяева, о. Сергия Булгакова, А. Карташева, П.Б. Струве — и даже таких евреев, как авторы известного сборника «Россия и евреи», изданного в либеральной ИМКА-Пресс.

Требованиям Ваших экспертов не удовлетворили бы даже еврейские и масонские научные сборники и энциклопедии, в которых зафиксированы многие бесспорные факты — напр., о роли банкира Я. Шиффа, меморандум Парвуса, масонский состав Временного правительства. (Пусть Ваш эксперт посмотрит хотя бы в БСЭ, сколько членов было во всех составах Временного правительства — и лишь потом иронизирует с вычисленным им «дробным» числом масонов)…

Такие требования мне кажутся настолько далекими от объективной науки, что вступать с ними в спор не собираюсь. О табуировании этих тем в западной исторической науке прилагаю интервью с известным австрийским историком Элизабет Хэреш в «Православной Руси»; подобные табу характерны также для советской и нынешней постсоветской историографии.

Жаль только наш русский народ, который в ХХ веке понес небывалые жертвы и оказал поразительное сопротивление силам зла в происходившей «репетиции апокалипсиса» — и вот именно этот народ подобные ученые намерены и дальше бить по голове как главного виновника «ада на земле»…