Об историософском противопоставлении «слова» и «цифры»

Об опасности современной «цифровизации»

Усиливающийся электронный контроль над всей жизнью человечества, грозящий превратить его в стадо биороботов, порождает сопротивление этому, в том числе в области публицистики о тоталитарной сущности т.н. «цифровизации». Верующие авторы ссылаются на христианскую эсхатологию ‒ учение о последних временах, когда контроль над людьми достигнет такой тотальной степени, что нелояльные и не подчинившиеся ему, не получившие соответствующей метки (начертания) о лояльности, будут отсечены от жизни общества и обращены в вымирающих изгоев, не смогут «покупать и продавать», ‒ как о том предсказано в Апокалипсисе для последнего времени антихриста. (См.: Грядущий Апокалипсис отбрасывает свои тени… ‒ 1. Оцифрование и чипизация населения.)

Антихрист. Миниатюра из лицевого Апокалипсиса.

Священное Писание непреложно ‒ значит так и будет, и признаки этого множатся. Сейчас уже созданы глобальные технологии такого контроля, осталось дело за малым: убедить людей принять этот тотальный контроль «для своего же блага», мол, добропорядочному человеку этого бояться нечего, а вот злоумышленникам будет невозможно совершать преступления, будут искоренены воровство и коррупция, потому что неучтенные в глобальной системе нелегальные деньги нельзя будет использовать.

Очевидной основой для завершающего тотального контроля являются: 1) монопольная электронная финансовая система (уже сейчас охватывающая более 90% денежных операций в мiре) при отмене всех наличных денег, а также 2) электронный государственный (затем планетарный) реестр народного поголовья и соединенные с ним госуслуги (в РФ это закон «О едином регистре населения», проект «Цифровое государственное управление», план «Москва ‒ умный город 2030»). Если в прежние эпохи учет населения осуществлялся в виде поименных списков, то теперь ‒ в виде личных кодов, то есть идентификационных номеров, удобных в своей неповторимости (поскольку имена могут совпадать), которые могут записываться и в электронном виде, и графически. Эти идентификационные номера, вводимые во многих странах в загранпаспорта для перемещения людей по планете, уже сейчас делаются по единому мiровому стандарту и одинаковым электронным способом считываются миграционными службами всех стран. Объединение в глобальном масштабе этих двух систем ‒ финансовой и учетно-управляющей ‒ дает полный контроль над всей жизнедеятельностью людей, который в будущем, «в целях бытового удобства», завершится вводом в тело каждого человека соответствующего электронного паспорта в виде микропроцессора, каковые тоже созданы и постепенно внедряются как в загранпаспорта в виде чипов (для дистанционного считывания), так и желающим в тело, в размере рисового зерна. Вероятно, это и будет та самая метка лояльности ‒ начертание, хотя в будущем она может совершенствоваться в еще неизвестном нам виде и размере.

Сопротивление населения такой глобализации сейчас происходит стихийно, и оно возможно только предупредительной агитацией против личного участия людей в этом процессе, что уже связано с некоторыми жизненными неудобствами и жертвами (увольнениями с госслужбы в некоторых случаях), но это не всем по силам, и рано или поздно будет подавлено уже из-за несоизмеримости возможностей народа и власти. К тому же население намеренно оболванивается, а активисты сопротивления нередко провоцируются на ложные перегибы, в частности на основе общего недоверия к власти возникают (по некомпетентности или провокационно) страшилки, легко опровергаемые и этим дискредитирующие осознание опасности. Сейчас это особенно наглядно проявляется в огульной демонизации любых вакцин как якобы единого всемiрного заговора властей и медиков с целью а) сокращения населения планеты и б) принудительного глобального чипирования людей без их ведома, о чем заявил даже известный в РФ экономист-международник профессор Валентин Юрьевич Катасонов. Он также один из тех, кто старается рассматривать проблему «цифровизации» с привлечением православной эсхатологии, чему посвятил немало публикаций, в том числе книгу «В начале было Слово, а в конце будет цифра» (2019).

Несколько наших читателей настойчиво посоветовали мне ее прочесть, учесть в моих работах на эту тему и дать ей оценку, что я сейчас и делаю.

Классификация эпох по цифре или по духу?

К сожалению, критических замечаний, даже вежливых и доброжелательных (с указанием на случающиеся ошибки в текстах В.Ю.), на его сайте не размещают и ошибок не исправляют. Придется привлечь его внимание данной статьей в надежде, что ему кто-то пришлет ссылку на нее и мы ее доброжелательно обсудим. В начале рассматриваемой его книги дается ее основополагающая схема, по которой уже можно судить о качестве предлагаемого содержания (курсив наш):

«… Чтобы глубже осмыслить суть происходящих перемен и понять возможное будущее, автор предлагает взглянуть на Историю последних двух тысяч лет с «высоты птичьего полета» и через призму православного мировоззрения… В христианской историософии вся мировая история делится на две части – до земного служения Христа и после…. При таком взгляде История предстает как последовательная смена нескольких фаз.
Первая фаза – эпоха Словократии, когда Европа жила Словом (с большой буквы), то есть в согласии со Словом, Иисусом Христом, и Священным Писанием. Во второй фазе Истории, эпохе идеократии, Слово подменяется словом «здравого смысла», которое быстро превращается в ложное слово. Далее на арену Истории выходит капитализм – эпоха борьбы за количественное наращивание богатства, или числократия. В наступающей эпохе, эпохе цифрократии, инструментом подчинения человека князю мира сего становится цифра как управляющий электронный сигнал. Автор рассматривает путь духовного противостояния цифрократии как возвращение к жизни по Слову…
Такой взгляд на историю полезен с точки зрения понимания того, зачем и как нам (христианам) следует бороться с нынешними попытками навязать обществу жизнь «по цифре»…».

С моей точки зрения, обозначенное намерение автора достойно внимания, и он, будучи оппозиционным высокопрофессиональным экономистом, мог бы в этой книге суммировать свои анализы развития паразитарной мiровой финансово-экономической системы для противостояния ей, хозяева которой уже фактически поработили человечество своими едиными для всех «непреложными законами», сейчас речь идет лишь о еще более тотальном информационно-цифровом этапе глобализации.

Однако уважаемый автор решил в этой книге проявить себя в области богословия, где он, похоже, является искренне увлеченным неофитом, и соответственно расстановка акцентов и фактические аргументы в книге получились не вполне точные, как и терминология, и, например, перечисленные определяющие признаки исторических эпох. Конечно, периодизация истории может быть разной в зависимости от избранного критерия для их различия. Энциклопедии отмечают, что критерием может быть смена типа мышления от мифологического к научному (О. Конт, К. Ясперс), смена способов коммуникации (М. Маклюэн); многие используют экономико-производственные критерии: развитие средств производства, формирующих смену производственных отношений (марксистская теория общественных формаций).

Валентин Юрьевич своим критерием избрал использование человечеством цифры как инструмента, причем в ее двоящемся значении: и по ее содержанию (цифра как обозначаемое ею число), и по форме (цифра как знак), причем форма у него является определяющей.

Однако у православных авторов, «через призму православного мировоззрения и христианской историософии», обычно принято разделять эпохи в европейской цивилизации после Рождества Христова по духовному их содержанию (иногда точные границы эпох могут сдвигаться у разных историков), а не по использованию цифр и чисел:

‒ конец языческого древнего мира с гонениями на христиан и христианизацией Римской империи Императором Константином Великим в IV веке,

‒ Средневековье ‒ христианская эпоха, поколебленная расколом на западное и восточное Христианство; затем в Западной Европе начинаются апостасийные процессы:

‒ Возрождение дохристианских языческих ценностей,

‒ Реформация христианства иудаизмом (и возникновение унии между ними в виде масонства),

‒ атеистическое Просвещение и революционное Новое время (с новой идеологией гуманизма и прогресса, крушение монархий в буржуазно-демократических революциях),

‒ Новейшая история с 1917 года (установление мiрового господства иудомасонской демократии путем двух Мiровых войн, советский коммунизм ‒ временный инструмент в том же духовном антихристианском русле для разрушения удерживающего Третьего Рима); легализация греха, апостасия приобретает узаконенный характер на Западе (запрет на общественное проявление религиозных чувств).

‒ Согласно Священному Писанию, история закончится торжеством беззакония, царством антихриста ‒ «иного мессии» от сатаны, готовимого иудеями, отвергнувшими истинного Мессию-Христа.

Таким образом, господство «идеократии» (вместо религии) характерно скорее не для предкапиталистической эпохи, как в схеме В.Ю., а для демократической, начиная с Нового времени, причем возникавшие идеологии были разные, в том числе противоборствующие (например, в ХХ веке: либеральная демократия, коммунизм, фашизм). Однако этого противоборства, судьбоносного для Европы и мiра, аналитическая схема данного «цифрового» исследования исторических эпох проф. Катасоновым не объясняет и, следовательно, с точки зрения поставленной цели оставляет желать лучшего.

Уже название книги, с моей точки зрения, выглядит надуманным ради эффектности. Если Валентин Юрьевич пишет в заглавии Слово с большой буквы, разъясняя, что в Евангелии от Иоанна под этим Словом прежде всего понимается Сын Божий Иисус Христос, ‒ то в конце мiра логически должен этому противопоставляться Его противник ‒ антихрист, «человек греха, сын погибели», побеждаемый Христом. Цифра же ‒ это понятие не субъектное и совсем другого уровня, оно инструментально-пассивное, как дирижерская палочка или полицейская палка в руках ее обладателя ‒ благочестивого земного правителя или сатаны и его антихриста. И даже если предположить, что В.Ю. в названии книги имеет в виду не Самого Христа, а Божественное слово, создающее мiр и задающее должную христианскую систему ценностей в нем (о чем он тоже пишет), то логично на том же уровне противопоставлять этому разрушительное сатанинское слово: богоборческую систему «ценностей», но не только ее современное материальное обезпечение в виде «цифровизации». Суть и цель «цифровизации», в данном случае контроля над обществом, определяется духовной сутью власти, а не наоборот (к этому я еще вернусь).

Далее. Система идейных ценностей ‒ это и есть идеология, и она может быть как Божественной и богоугодной, так и богоборческой и богопротивной. То есть идеология ‒ это система прикладных мiровоззренческих идей и шкала ценностей для регулирования государственной земной жизни, от которой никуда не деться: религия не вдается в земные политические подробности государственного строительства, но если этим не будут заниматься христианские правители в «симфонии» с Церковью (такова идеология православного Царства, выработанная во Втором Риме), то они отдадут монополию на это нехристианским, то есть антихристианским «архитекторам» с их идеологией. Однако у В.Ю. идеология ‒ это всегда только что-то «ложное», «уводящее от Бога» («Идеология ‒ творчество ума падшего человека… срок жизни любой идеологии крайне ограничен»). Позволительно задать вопрос профессору: а, например государственная идеология «симфонии» властей во Втором Риме или монархическая идеология Л.А. Тихомирова тоже были «уводящими от Бога»?

При этом автор в некоторых других местах, хотя и вскользь, признает решающее значение идеологии: «А как человек дошел до «числовой» жизни? … его с того пути, который вел к Богу, увело лжеслово, ставшее строительным материалом для идеологий». То есть первопричиной было «лжеслово», а не число. Почему же во всей книге первенство в формировании глобальной антихристовой общественной системы автор уступает неким числам и цифре, а не «лжеслову» ‒ идеологии их хозяев?

Причем В.Ю., наделяя цифру неким изначальным «плохим» смыслом, прослеживает во всей человеческой истории зловредную роль цифры как таковой, начиная с использования людьми цифровых арифметических вычислений (это рассмотрим далее). Он многократно настаивает на том, что независимо от разных по духу исторических эпох «подготовка к созданию цифрового мира началась много веков назад. Просто она велась без излишнего шума, можно сказать подпольно». «Предыдущая [«цифровая революция»] происходила в Европе во времена позднего Средневековья, точнее, в эпоху Ренессанса…».

Начнем с наиболее важной у В.Ю. эпохи капитализма, упомянутой в основной схеме книги как наступившей эпохи «числократии». В его возникновении Катасонов винит не его идеологию (систему «ложных слов»), а его инструмент, деньги. Отсутствие «цифровизации» в ту эпоху Катасонов обходит тем, что деньги выражаются числами, а числа ‒ цифрами, и потому они как бы взаимосвязаны, так что виновата «цифра» ‒ а значит уже «цифровизация».

В соответствии с этой методологией (определять духовную суть власти ее инструментом властвования) В.Ю. и характеризует капитализм как «числократию», понимая под числом размер капитала. Но ведь и задолго до капитализма, в эпоху «Словократии» (В.Ю. имеет в виду Римскую христианскую империю), и еще раньше ‒ в древнем языческом мiре правители и приближенные к ним ростовщики имели огромные богатства, выражаемые в числах и цифрах, но это не приводило к возникновению капитализма. Капитализм возник в морально слабеющей христианской Европе из оправдывающей его идеологии материально-стяжательного отношения к экономике, когда известному народу ростовщиков, отвергшему Христа и избравшему себе отцом диавола (Ин. 8:44), удалось реформировать под себя западное христианство, сделать земное богатство критерием богоизбранности. Таким образом, определяющим в идеологии капитализма стали деньги, возведенные в высшую ценность, символическим образом которых стало золото («золотой телец», которому поклоняются как божеству, прообраз этого дан в Ветхом Завете), ‒ а не число как средство подсчета денег (что называется бухгалтерией).

То есть причина возникновения капитализма была духовная, религиозная, оформившаяся затем и в государственную идеологию. Но у В.Ю. получается наоборот: накопление в мiре численности денег создает новую «числовую» идеологию и ее систему ценностей, и поскольку деньги выражаются в числе, а число в цифрах, то в капитализме виновата «цифра». При этом демонизируется уже и число, отождествляемое с цифрой, хотя это совсем не одно и то же (что в конце книги признает и ее автор).

Тут в методологии В.Ю. заметно сходство с изучавшимся им при советской власти марксизмом, от которого у профессора, видимо, осталась некоторая инерция. Марксизм в основу смены общественных формаций полагал развитие экономического «базиса» (производственных сил и средств), который автоматически формирует идейную «надстройку» (производственные отношения ‒ идеологию общества). С той лишь разницей, что Маркс, будучи атеистом, не пытался в своей политэкономии выглядеть духовным аналитиком и не придавал размеру капиталов и их выражению в цифре некое оккультное значение, как это делает Катасонов. (Попутно еще замечу к этому, что фамилия Маркс ‒ не «псевдоним», он никогда не носил имя Мордехай Леви, чем постоянно оперируют наши патриоты, ‒ с этим именем был рожден отец Карла, взявший себе позже имя Генрих Маркс, с этой фамилией в его семье родился и будущий классик «научного коммунизма».)

Повторю православное понимание сущности экономики: она есть следствие и выражение государственной идеологии и религиозной системы ценностей применительно к целям народного хозяйства для обезпечения желаемых земных условий жизни. Не экономика (или используемые ею инструменты бухгалтерского учета) создает государственную идеологию, а идеология правителей создает нужную им экономику (в данном случае ‒ нужную строителям антихристианского Нового мiрового порядка).

(В конце книги В.Ю. неожиданно, в противоречие ранее написанному, подвергает критике марксистский тезис об определяющей роли материального развития общества относительно его «надстройки», однако это не изменяет его первоначальной схемы периодизации исторических эпох с решающим значением числа и цифры, а не духовных религиозных ценностей.)

Зачем демонизировать число и цифру, тоже сотворенные Богом?

«Власть числа ‒ ступенька к власти цифры», ‒ так озаглавил автор одну из частей своего текста. «С нашей точки зрения, капитализм… упорно и последовательно приучал человека к количеству и числу. И лишь после того, когда человек уже привык к числу и сам стал превращаться в число (человек-число), возникли предпосылки к тому, чтоб начать переход к цифре».

С моей же точки зрения, это научное открытие В.Ю. надуманное. Повторю: на протяжении всей истории древнего мiра несметные богатства правителей измеряли в числах и выражали цифрами, это было всегда привычно и всегда люди стремились к богатству и были жадными, если их жадность не умерялась духовными ценностями: философией и религией. Так что «человек-число» в результате капитализма («три-четыре столетия шло активное «расчеловечение» человека, его упрощение, постепенное превращение в «одномерное существо»») ‒ это скорее образная придумка Валентина Юрьевича в целях его индивидуальной «историософии» опять-таки со ссылкой на откровение «классика марксизма» об «отчуждении человека при капитализме»: «Классик в «Капитале» обращал внимание на то, что при капитализме человек превращается в придаток машины и сам становится машиной». ‒ Однако с машинами в те века работала ничтожно малая часть населения, и это не сказывалось на общем народном самосознании. Да и о превращении бедного эксплуатируемого человека в «число» даже классик марксизма не писал. И разве причина отчуждения могла быть в числе и цифре для подсчета чужих богатств?

Теперь рассмотрим объявленную эпоху «цифрократии», когда, по утверждению В.Ю., «объектом цифрового управления становится человек». Для этого рассмотрим, что такое цифра и чем она отличается от числа и от слова.

В знаменитом откровении св. апостола Иоанна в первой главе его Евангелия: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» ‒ под Словом имеется в виду Иисус Христос как Второе Лицо Св. Троицы, ‒ верно и многократно отмечает В.Ю. В этом главный богословский смысл данной фразы, которая легла в обоснование Святой Троицы.

В более широком смысле под Божественным словом в Священном Писании нередко понимается учение Христа, но уже не пишется с большой буквы.

Наряду с этим, помимо Слова-Христа и Его Божественного слова-учения, в мiре существуют «обычные» тварные слова человеческого языка, составляя его основной словарь для обозначения различных предметов, явлений и действий, ‒ эти слова созданы Богом для человека как разумного духовного существа, необходимые ему для ориентации в пространстве, для развития в общении с другими людьми, для мышления, познания мiра, своего места в нем и пути спасения к жизни вечной, для общения с Богом в молитве. И в этом смысле тварное слово сотворено Богом вместе с человеком ‒ без языка он не был бы таковым, созданным по образу и подобию Божию.

С философской и филологической точки зрения, это тварное слово, данное человеку для самосознания и пользования, представляет собой материальную оболочку (графическую, звуковую или иную) для нематериального содержания ‒ идеи как первообраза и назначения именуемого предмета, понятия или явления в Божественном мiроздании. (Начиная с идей простейших предметов, например: «камень» ‒ твердый кусок земной породы, «ветер» — движение воздуха, «стол» ‒ плоская поверхность для действий на ней руками; по мере усложнения жизни людей вводились новые слова для обозначения уже и нематериальных явлений и действий.)

Словами являются также и числа (в грамматике это имя числительное), которые тоже необходимы человеку во владении земным мiром и в понимании его процессов. В Священном Писании числа используются повсеместно и без всякого негативного смысла: например, число лет со времени Сотворения мiра Богом, порядок календарных дней и лет, обозначение возраста праотцев, исчисление времени пришествия Христа в пророчестве Даниила, данные по исчислению народа (книга Чисел), число апостолов и церквей, и во множестве бытовых случаев ‒ число хлебов, расстояний, размеров земли и зданий, также и для исчисления богатства. Вообще в мiре Господь Бог «всё расположил мерою, числом и весом» (Прем. 11:21).

О создании Богом тварного слова и языка в книге В.Ю. многое сказано верно, немало также приведено сведений из области истории, филологии, библеистики, богословской апологетики истинности Христианства и др., демонстрирующих энциклопедические знания автора, только непонятно, почему при этом нужно обычные тварные слова постоянно смешивать со Словом с большой буквы, защищая его от вездесущей «цифры», и в противовес этому демонизировать также сотворенное Богом имя числительное.

Цифра (полагаю, что и ее идея была создана Богом человеку для пользования вместе с понятием числа, и поначалу цифры при счете выражались при помощи пальцев) в своей сути родственна слову как материальное выражение идеального содержания. Ранее цифрами у разных народов служили буквы, что сохранилось в виде латинских римских цифр и в церковно-славянской нумерации псалмов, страниц. Ныне утвердилась, как наиболее удобная, система счета в виде арабских цифр, их всего десять: от 0 до 9, но так же, как с помощью букв можно составлять множество слов, так и из цифр можно составлять безконечное количество чисел, которые всегда можно выразить также и в виде слов, хотя уже и очень длинных. То есть цифра представляет собой упрощенный графический способ выражения чисел для математических операций с ними (которые невозможны при буквенном написании громоздких чисел в виде слов).

Именно это математическое удобство вычислений было причиной того, что примерно в начале второго тысячелетия после Р.Х. в Европе римские цифры-буквы стали заменять арабскими цифрами. И уже это проф. Катасонов трактует отрицтельно: это был «своего рода «троянский конь», с которым в Европу придет совершенно другая цивилизация». Ссылаясь на одного современного «конспиролога»-единомышленника В.Ю. соглашается с его приговором арабской цифре: «Римские цифры были слишком сложны для массового применения», ими умели пользоваться лишь выпускники университетов. «Антихристу пришлось утихомириться на тысячу лет и ждать своего шанса. Он наступил в XII-XIV веках, когда в Европу пришли привычные для нас арабские десятичные цифры». ‒ Но, во-первых, антихриста тогда еще не было, он появится в конце истории, видимо, автор имел в виду диавола, но он действует всегда («тайна беззакония уже в действии», говорил апостол). Во-вторых, почему бы на таком принципе не трактовать как диавольские вообще все научно-технические новшества и изобретения, облегчающие жизнь, например, начиная с колеса, которое ведь стало основой для всего будущего транспорта, как военного (облегчив развязывание и ведение войн), так и гражданского, облегчающего апостасийное всесмешение человечества? (Впрочем, в своей книге В.Ю. следует этому принципу в аналогичном осуждении и книгопечатания, и вычислительной техники.)

«Эта энтропия христианской Европы проявлялась в том, что слово стало постепенно терять свои позиции, а цифра и число стали замещать слово… активное  внедрение цифры и числа в повседневную жизнь европейца еще более ослабляло его христианский дух». «А всё потому, что» это способствовало сребролюбию, «человек  начал поклоняться мамоне и строить свою жизнь на служении этому божеству… а для этого  нужны  числа и цифры» (финансовые документы и бухгалтерия).

Тут у профессора опять заметны рожки марксизма: «Как говорил классик, «бытие определяет сознание». Но, как выяснилось, также «бытие определяет язык»», ‒ то есть не новая безнравственная материалистическая идеология, теснящая христианскую мораль, а денежные капиталы и их бухгалтерия по Катасонову определяют новую эпоху «числократии» с «заменой в ней слова цифрой» и с дальнейшим превращением людей ‒ в управляемых цифровых биороботов. (А в рабовладельческом обществе они таковыми не были без всякой «цифры»?)

Для чего нужна математика

Кроме обычного использования человеком числа в обиходе, оно было создано Богом еще и как идеальная основа мiроздания, свидетельствующая о нематериальной сущности материи, упорядоченность которой (в отличие от хаоса) открывается при углубленном в микромiр исследовании ее состава: всё подчинено идеальным числовым закономерностям (для их выражения нужны цифры), которые выражаются в виде стройных математических законов (например, физические законы притяжения и взаимодействия тел, периодическая система химических элементов, атомарное строение вещества). Поэтому иногда выражение «в начале было Слово» используется публицистами и в этом приземленном смысле с маленькой буквы. Так можно понимать и идеалистические ощущения Пифагора «Числу все вещи подобны. Цифры правят мiром».

Цифра стала удобным инструментом пользования этими законами и познания строения мiроздания для господства над ним (математически формулируемые человеком законы в электротехнике, теплотехнике, сопромате, гидравлике, аэродинамике и др.).

Именно с помощью цифры (математики) закономерности Божьего плана мiроздания, открываемые фундаментальными естественными науками, используются человечеством и для познания тайн природы, и для прикладных, технических нужд по обустройству своей земной жизни. Поэтому математика и «стала царицей естественных наук», что В.Ю. зачем-то трактует как богоотступничество, ибо раньше наука сосредотачивалась в монастырях и обходилась без цифры (?). Интересно: а расчеты уникального достижения науки древнего мiра ‒ Юлианского календаря, созданного александрийскими астрономами в I веке до Р.Х., как проводились?

Конечно, грешные люди могут злоупотреблять своими научными открытиями и изобретениями для разрушения и зла: однако человека можно убить не только атомным и другим оружием, но и любым кухонным металлическим инструментом, даже авторучкой, или надев пластиковый пакет на голову жертвы для ее удушения. Но созданные Богом число, цифра и оперирующая ими математика в этом разве виноваты?

Однако профессор, опять-таки прибегая к Слову в Евангелии от Иоанна, настаивает, что «цифра» есть что-то «низшее», ссылаясь на известный художественный образ в стихотворении «Слово» Гумилева: «А для низкой жизни были числа, как домашний, подъяремный скот», хотя и у Гумилева далее сказано: «Потому что все оттенки смысла умное число передает». То есть число у него «умное», передающее смысл ‒ чем же оно плохо? Разве все оттенки смысла нам в жизни не нужны?

При этом более всего В.Ю. пугает читателей тем, что «цифра вытесняет слово», и Божественное, и тварное в обычном языке, согласно открытой профессором программе «хозяев денег»: «превращение традиционного сознания человека, базирующегося на слове, в цифровое. Любой ценой слово надо заменить цифрой и числом».

«Во времена христианской Европы люди пользовались числами и цифрами, но они играли подчиненную роль по отношению к слову и букве». Однако «на протяжении нескольких веков «математические законники» формировали у простого народа… трепетное отношение к цифре и числу как чему-то магическому…». «Возвышение математики… безусловно, еще сильнее деформировало сознание человека, его мировоззрение, окончательно уводило человека от Бога… На уровне гипотезы эта точка зрения на место и роль математики в современном мире у меня сложилась еще в конце советского периода. Она у меня позднее из гипотезы превратилась в твердое убеждение… Отчасти по причине того, что у меня было общение с некоторыми серьезными математиками. Например, с известным математиком, общественным деятелем и публицистом академиком Игорем Ростиславовичем Шафаревичем… Я с удовлетворением для себя обнаружил, что эти неординарные люди, хорошо чувствовавшие и понимавшие ньюансы не только самой математики, но и ее влияния на общество, думали примерно так же, как я».

Сомневаюсь в этом. И.Р. Шафаревич не мог считать цифру и математику чем-то «низшим», «уводящим от Бога». Он ощущал в развитии математики «бесконечно продолжающуюся прекрасную симфонию». «Осмысленность и красота» математики указывала на идеальную природу мiра как Божьего творения, в основе которого лежит стройный упорядоченный план. Отсюда у И.Р. начинался путь к религии. Соответственно математика у него представляет собой не только прикладной инструмент в развитии технического прогресса, но имеет и религиозную цель познания мiра, поэтому сами математики должны её ценить и защищать от возможных злоупотреблений, которые не составляют суть математики. На эту тему И.Р. произнес в 1973 году примечательную лекцию «О некоторых тенденциях развития математики» по случаю вручения ему Хайнемановской премии Гёттингенской Академии наук, эта речь заканчивалась следующими словами:

«Математика сложилась как наука в VI в. до Р. X. в религиозном союзе пифагорейцев и была час­тью их религии. Она имела ясную цель ‒ это был путь слияния с божеством через постижение гармонии мiра, выраженной в гармонии чисел. Именно эта высокая цель дала тогда силы, необходимые для научного подвига, ко­торому принципиально не может быть равного: не откры­тия прекрасной теоремы, не создания нового раздела ма­тематики, но создания самой математики. Тогда, почти в самый момент ее рождения, уже обна­ружились те свойства математики, благодаря которым в ней яснее, чем где-либо, проявляются общечеловеческие тенденции. Именно поэтому тогда математика послужила моделью, на которой были выработаны основные принци­пы дедуктивной науки.
Кончая, я хочу выразить надежду, что по той же причине она теперь может послужить моделью для реше­ния основной проблемы нашей эпохи: ОБРЕСТИ ВЫСШУЮ РЕЛИГИОЗНУЮ ЦЕЛЬ И СМЫСЛ КУЛЬТУРНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА».
(«Jahrbuch der Akademie der Wissenschaften in Göttingen», Göttingen, 1973. – По-русски: Вестник РХД. Париж.1975. № 116.)

Наверное, В.Ю. прав в своей критике современной экономической науки, которая в результате «тотальной математизации экономического знания… превращается в некую гигантскую машину, функционирующую по законам механики» и подминающую под себя мораль и все духовные ценности, стремясь превратить человека в биоробота. Но ведь это происходит вследствие насаждения такой материалистической идеологии «хозяевами денег», а не от использования якобы сатанинской по своей природе цифры и математики, «уводящей от Бога».

В.Ю. даже произвел дотошный подсчет количества упоминаний слова и числа в Священном Писании, «доказывая» этим, что слово употребляется в десять раз чаще, поэтому оно выше числа (хотя повторю: число ‒ это тоже слово по своей природе). В подтверждение этого В.Ю., играя словами, приводит множество притянутых за уши разнокалиберных цитат разных авторов: от Отцов Церкви до художественных изречений разных философов, беллетристов, поэтов, журналистов о числе и цифре, в их очень разном фигуральном значении и далеких от богословия ‒ и всё это профессор делает с целью придать числу и цифре исключительно отрицательную роль в мiроздании, отталкиваясь от современной «цифровизации».

Жизнь – от Слова Божия, а не от цифры», ‒ твердит Валентин Юрьевич: «В Священном Писании ничего не сказано о том, что Бог с помощью «цифры» творил мир. Что Он промышляет об этом мире, спасает, вразумляет и наказывает людей с помощью «цифры». Что «цифра» дает человеку жизнь (тем более вечную). Кстати, ни в Ветхом, ни в Новом Завете слово «цифра» вообще ни разу не употребляется. Слово «число» и производные от него встречается 190 раз. А вот слово «слово» во всех падежах, как в единственном числе, так и множественном в Священном Писании встречается 1567 раз».

Прошу прощения, но такая ученость, по-моему, называется механическим начетничеством. Причем В.Ю., противореча себе, порою проговаривается, правда редко, что цифра может быть использована и для хорошей цели: «Вместе с тем, благодаря «цифре» [информационным «цифровым» технологиям. ‒ М.Н.] Евангелие становится сегодня доступным в любой точке земного шара, ибо электронные сети подобно спруту опутали весь мир. Сбывается пророчество: «И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец» (Мф. 24:14). ‒ И что же получается из такого контекста: в этом конце мiра, даже служа распространению Евангелия, опять-таки оказывается виновата «цифра», а не «спрут»?

И лишь в одном месте, вопреки всему ранее сказанному, В.Ю. неожиданно милостиво умеряет свою мистическую «конспирологию»: «В заключение (!) отмечу, что математика человеку нужна. Но использовать ее надо по назначению». Зачем же в своей книге профессор столько места уделил демонизации и математики, и цифр, и чисел, наделяя их некими оккультно-демоническими свойствами (одна из глав называется: «Мистические корни современного цифрового мира»)?

Зачем столь надуманно демонизировать саму цифру вместо уяснения простой и очевидной вещи: диавол похищает у людей и слово, и мысли, и цифры для их использования в своих целях… Ему удалось похитить даже богоизбранный (богосозданный) народ, превратив его в сатаноизбранный. И если В.Ю. в некоторых главах признает, что диавол может злоупотреблять словом в виде «ложных слов» для создания «иллюзорного мiра», то точно так же он злоупотребляет числами и цифрами. Но В.Ю. концентрирует содержание своей книги в основном на них.

«Дьявол с цифрой против Слова [название одной из глав книги]. Одним из очевидных и новейших признаков последних времен является стремительное вытеснение Слова цифрой. Вытесняется не только Слово с большой буквы (Слово Бог), но и обычное слово. Люди, погруженные в интернет и компьютер, повязанные сотовыми телефонами и планшетами, перестают читать и даже понимать обычные слова (я это говорю не понаслышке, так как имею дело со студентами). Реальный мир и живое общение замещаются виртуальным «цифровым» миром»…».

Разумеется, национальные языки повсеместно обедняются, разрушаются, интернационализируются, смысл слов извращается, и это одно из проявлений апостасии. Это важная проблема современного вырождения человечества. Но согласно Катасонову, в итоге слова вообще не будет, его заменит цифра. Это каким же образом? Разве она может вытеснить «не только Слово с большой буквы (Слово Бог), но и обычное слово»? Это несерьезное утверждение. Человек не может существовать без языка, это часть его «образа и подобия Божия», и никакая «цифра» не может «вытеснить» собою слово. Может ли диавол вообще обходиться без слов, используя одни лишь цифры? Разве для обмана человечества он не использует прежде всего слова в своих лукавых соблазнах и упомянутых выше «идеологиях»? Разве не словами «будете как боги», а какими-то цифрами богатства он соблазнил первых людей?

В своих мистических рассуждениях В.Ю. не мог оставить в стороне и каббалу, обращая внимание на оккультную трактовку в ней значения букв, цифр и чисел (магическую нумерологию). Эту особенность каббалы В.Ю. привлекает для оправдания своей демонизации цифры и числа, однако не вникая в главный сатанинский смысл этого учения: оправдание в мiре зла как формы проявления Божества наряду с добром и оправдание мiрового господства еврейского народа, для которого мiр был создан Б-гом, а прочие народы подобны скоту и обречены на гибель с царстве мошиаха. При этом профессор утверждает, что якобы каббалистическое «тайное знание содержится в Торе» (неужели в Пятокнижии Моисея?!) и увлечение каббалой в Средние века затронуло католическое духовенство, «появились т.н. христианские каббалисты», что стало причиной эпохи Возрождения, а затем «каббала превратила Европу в сумасшедший дом». Доказательства всему этому автором не приводятся. Очень сомневаюсь, что В.Ю. сам изучал каббалистические книги, а не просто осведомился о списках каббалистов в оккультном и антииудейском «конспирологическом» интернете.

Поскольку речь у нас все-таки идет о науке (а не об «антицифровой» пропаганде) и я не хочу обидеть уважаемого ученого В.Ю., ‒ мне всё же жаль, что столь солидный автор в данной теме заметно халтурит (и невольно уподобляется другому известному доктору экономических наук, который с научными принципами работы вообще не знаком и  наплодил множество патриотических фолиантов кликушеского качества). Я тоже не владею ивритом и не счел нужным тратить время на чтение переводных каббалистических книг, купив и просмотрев их только по диагонали, но привык доверять в анализе подобных текстов безспорным авторитетным специалистам, как еврейским (Г. Грец), так и православным: «Каббала есть обожествление и абсолютизация Израиля… Историческим носителем духа сатаны является еврейство», ‒ резюмировал А.Ф. Лосев в «Диалектике мифа».

Причина зацикленности на непременной демонизации числа и цифры в книге В.Ю. очевидна: нынешняя глобальная «цифровизация», которая у него бросает тень на всю прошлую историю человечества и его науки и даже на распространение Священного Писания, приближающее конец времен. Но давайте еще уточним, что такое «цифра» в современных т.н. «цифровых» технологиях, которую проф. Катасонов трактует как «инструмент подчинения человека князю мира сего, как управляющий электронный сигнал».

Какая цифра используется в «цифровых» технологиях

Помимо математики, в ХХ веке появился совсем иной способ прикладного использования цифры ‒ в вычислительной технике и в электронных информационных технологиях, на которых развивается современная «цифровизация».

Когда в середине 1960-х годов нам в техникуме преподавали предметы «Основы электронной техники» и «Основы вычислительной техники», ‒ эта область знаний была во всем мiре еще в зачаточном состоянии, тогда были созданы только первые огромные ламповые ЭВМ. Тем не менее принцип действия электронных технологий остался прежним, я его запомнил, и для рассуждений в данной теме мне достаточно осовременить его сведениями из политехнического интернета. Кроме того, основные принципы «автоматизации» составляли основу нашей специальности КИПиА и в ряде других предметов. Не остались безследными и законченные мною в те же 1960-е годы два курса по специальности «Автоматика и телемеханика» в политехническом институте, как и работа техническим переводчиком по современному техническому оборудованию в 1970-1980-е годы (в частности, я в виде подработки для содержания семьи переводил техническую документацию немецких поставок для Шереметьево-2 и для нескольких машиностроительных заводов в СССР). Поэтому разобраться в современной «цифровизации» мне несколько легче, чем человеку без всякого технического образования, которому приходится принимать на веру чуть ли не оккультную демонизацию этой «цифровизации». (Помнится, в XIX веке примерно так крестьяне пугались паровозов.)

Так вот. Электронные технологии основаны на использовании самого простого двоичного (или бинарного) кода, для которого были взяты лишь две цифры, ноль и единица, то есть наличие и отсутствие электронного сигнала. Их чередованием создаются различные комбинации, которым придается значение десятичных цифр (например: 0000 = 0; 0001 = 1; 0010 = 2; 1111 = 15 и т.д.), команд, понятий, слов, а также изображений. В принципе название этого кодирования «цифровым» здесь весьма условно: то же самое было бы возможно, если вместо единицы принять, например, крестик или любой другой знак, когда нулем остается его отсутствие ‒ он тут используется не в качестве числового обозначения, а в качестве отличия от «ничего». Этот способ двухпозиционного кодирования для сохранения и передачи информации оказался проще, надежнее (благодаря меньшей подверженности электронным помехам) и универсальнее других, называемых аналоговыми, требующими в каждом случае специальной аппаратуры (когда идет непрерывный поток электрических ритмов разной амплитуды с неограниченным числом значений, только «цифровым» это не называется).

Так что, если разобраться в строении «цифрового» сигнала, то понятие «цифры» в нем используется не в числовом математическом значении, а в качестве опознавательных знаков «1» или «0», и лишь поэтому такую технологию кодирования стали условно называть «цифровой». Тем более цифре здесь не принадлежит «управляющая» функция, каковой ее наделяет проф. Катасонов и именно на этом придуманном им основании начинает «исследовать» роль «богопротивной» цифры как противостоящей Слову (и слову) в  истории человечества. Управляющими же являются составляемые человеком программы, то есть сам человек.

То есть сама цифра в данной электронной технологии не имеет определяющего значения, и поэтому рассмотрение проф. Катасоновым ее «плохой» роли в истории для разоблачения нынешней «цифровизации» уже из глубины веков тут совершенно надумана. Наверное, к этому образу можно прибегать в чисто символических целях, близких к художественным (что, с моей точки зрения, делает и увлекающийся такими философскими образами В.Н. Тростников, на которого постоянно ссылается В.Ю.), но не избирать «цифру» объектом демонизации. Тем более что «цифровизация» имеет разное значение и применение. Опасность в другом ‒ в опутывании человечества вездесущей тотальной системой электронного контроля и в принудительном его превращение в рабов антихриста. Перейдем к этому.

Главное в интересующей нас проблеме «цифровизации» ‒ помимо систем передачи информации, ‒ на таком принципе двоичного кодирования работают электронные вычислительные устройства (ЭВМ), изобретенные именно для вычислений по задаваемым программам, которые разрабатываются с использованием комбинаций разных знаков, букв и цифр. Раньше счетные устройства были механические (арифмометры и т.п.), затем вместо механических рычагов в них стали использоваться электронные компоненты. Так появились ЭВМ ‒ компьютеры (в переводе с английского: счетчики, вычислители), которые вместе с автоматизацией (опять-таки по разрабатываемым программам ‒ это отдельная прикладная наука) и дали следующий этап применения цифровых технологий, тоже названный «цифровизацией» ‒ их весьма полезное внедрение в различные сферы производства для их автоматизации и оптимизации. Следует подчеркнуть, что несмотря на слово «цифровизация» ‒ главное в этом опять-таки не некая страшная бездушная «управляющая цифра», а программирование систем управления человеком-оператором (что раньше осуществлялось и вообще без цифры и без электроники, например, с помощью перфокарт, а теперь с применением различных языков программирования).

Сейчас много говорят о «цифровой» экономике, которая пронизывает всю нашу жизнь и оптимизирует все процессы управления, приводит к сокращению затрат и к улучшению качества жизни. Именно это выдвигается в ее оправдание, хотя она имеет и иной аспект: полный контроль из одного управляющего центра за экономической жизнью страны, народа, а с развитием электронной сетевой глобализации ‒ и за поведением каждого отдельного человека, включенного в эту Систему. Далее всех в этом продвинулся коммунистический Китай.

Разработчики стараются совершенствовать Систему так, чтобы она предусматривала все возможные сценарии для принятия решений и могла действовать самостоятельно ‒ это стали называть искусственным интеллектом (ИИ). В сущности такая Система ‒ это очень развитый автомат со множеством возможностей и даже с определенной властью, доверяемой ему правителями. И в этом КНР тоже впереди планеты всей, где Система искусственного интеллекта на основе множества собираемых сведений уже автоматически определяет степень лояльности гражданина, который всегда и везде «под колпаком», и соответственно дозирует предоставляемый ему уровень благ и доступа к участию в жизни общества.

Однако любой ИИ программируется человеком и не способен принимать действительно самостоятельные решения, выходящие за заданные ему рамки. Поэтому фантастические утопии о «бунте машин», избавляющихся от человека ‒ это несерьезно (хотя в принципе и этот бунт человек может запрограммировать, если сам намеренно захочет покончить с человеческой цивилизацией). Разумеется, такие самоуправляющиеся и самообучающиеся системы могут совершать ошибки и даже принимать разрушительные решения в непредвиденных ситуациях или при информационных сбоях, предотвратить это стопроцентно невозможно, поэтому их опасность превосходит их полезность, ограничивая их применение. И именно на технологически продвинутом Западе уже вводят законодательную недопустимость ИИ в отдельных сферах, где ошибка может иметь непоправимые последствия (например, в решениях о применении оружия и о начале войны).

По мере развития техники, компьютеры из громоздких превратились в портативные, затем в карманные, открывшие любому человеку доступ к глобальным информационным сетям, и даже ‒ в крохотную микросхему. Тут уже возникает реальная возможность  ввода такой микросхемы в тело человека для его же «удобства», хотя Система контролирует его и без этого ‒ достаточно, как в Китае, самого участия человека в Системе, предоставляющей ему право на общественную жизнь.

Далее. В области финансов придумана еще одна ‒ важнейшая в плане глобализации! ‒ функция цифры (то есть электронной технологии, но уже для выражения именно чисел): цифровые виртуальные деньги. Точнее: виртуальное изображение и использование денежных сумм без прибегания к наличности, что облегчает их перемещение, финансовые операции, а также эмиссию денег нажатием клавиш на банковском компьютере. Такая система основана на доверии к Центральному банку, создающему деньги «из ничего» и контролирующему их разумное количество и честное перемещение.

Однако виртуальные деньги ‒ это тоже не новейшее проявление «цифровизации». Они изначально использовались в банковском (ростовщическом) деле: векселя и другие ценные бумаги, проценты и т.п., которыми банкиры во все времена успешно манипулируют в целях наживы. Только в этом и заключаются доходы ростовщиков, поскольку реальных ценностей они не создают. Банкиры никогда не имеют наличности для покрытия реальных сумм всех своих вкладчиков, ибо их вклады используются для инвестиций (это единственное полезное их назначение, могущее создавать реальные ценности) и чаще ‒ для выдачи ростовщических кредитов, по этой причине малые банки часто банкротились, если «зарывались» в этой виртуальности (только этим мошеннические «пирамиды» отличаются от «солидных» банков, представляющих собой самоконтролируемые пирамиды).

Разумеется, в здоровом государстве с мудрым национальным правительством возможна и разумная инвестиционно-кредитная политика государственного Центрального с денежной эмиссией под залог создаваемых предприятиями реальных ценностей, при этом все прочие частные ростовщические банки становятся не нужными. Но таких независимых здоровых государств в нашем мiре остается уже немного: все взаимозависимо связаны единым мiровым финансово-экономическим механизмом, единоличный выход из которого для большинства стран невозможен, ибо приведет к экономической катастрофе.

Нынешнее придание деньгам электронной формы развязало руки их «изготовителям из ничего» (уже не надо даже тратиться на бумагу и краску), а изготовители ‒ Центральные банки государств, работают в симбиозе с изготовителем всемiрной валюты ‒ доллара. Это Федеральная резервная система США, ‒ сообщество еврейских банкиров, добившихся в 1913 году права на эмиссию, независимого от американского правительства, и путем двух Мiровых войн сделавших все страны своими должниками вследствие их военного кредитования. ФРС предоставляет США как государству своего базирования безразмерный кредит, государственный долг США неостановимо растет (см. бег его цифр на счетчике: на данный момент 29 трлн. долларов, каждую минуту долг увеличивается примерно на 2 млн. долларов), еще больше нарастающая задолженность всей американской экономики, которую физически невозможно выплатить. Фактически США живут за счет всего остального мiра, получая оттуда реальные ценности (товары, сырье, энергию) в обмен на доллары, ничем не обезпеченные, кроме политической и военной силы. И всё это маскируется «экономической наукой». (См.: «Непреложные экономические законы» мiрового господства.)

В области инструментов финансовой глобализации В.Ю. гораздо более компетентен, чем я (могу в чем-то ошибаться), отдаю ему должное и не стану отнимать у него хлеб, повторяя общеизвестное (многое на эту тему он правильно излагает и в данной книге). Позволю себе лишь еще раз тут напомнить о возглавителях этого глобального явления, тем более что это имеет прямое отношение к православной историософии, но Валентином Юрьевичем этот подлинный двигатель царства антихриста не рассматривается, он заменен изначально плохой «цифрой».

Известный банкир-стратег глобализма Ж. Аттали в своей книге «Евреи, мiр и деньги» (и в других книгах), откровенно описывает финансовое господство евреев с давних времен ‒ таково их понимание «служения Богу» в их материалистической религии построения царства «иного мессии». Создаваемое сейчас сочетание таких мiровых электронных денег с тотальным электронным контролем над человечеством превращает еврейских банкиров в мiровых правителей с небывалой ранее властью, стоящих выше государственных суверенитетов. Ими сейчас завершается построение Нового мiрового порядка во главе с их мошиахом ‒ царства антихриста. Вот в чем суть нынешней глобализации (см.: Философия денег и «конец истории»).

Повторю: идеологи глобализации не всегда евреи, но и их духовно объевреившиеся в «Еврейском веке» (согласно терминологии проф. Ю. Слезкина) попутчики (от либералов-масонов до тоталитаристов-коммунистов, см. примеры тут). Они утверждают, что такое общество будет идеалом процветания и справедливости, поскольку в нем каждый его член будет получать блага согласно его способностям, заслугам и труду, станет невозможной коррупция и другая преступность, связанная с хищением собственности и обманом ‒ вся экономическая жизнь станет прозрачной. При этом тотальный инструмент контроля дает возможность правителям автоматически следить и управлять общественно полезным поведением каждого человека, охваченного этой системой (посредством соответствующего электронного документа-ключа, удобнее всего в виде имплантированного в тело чипа), а вне системы никому уже будет невозможно полноценно участвовать в жизни общества: пользоваться деньгами, то есть покупать и продавать, поскольку деньги тоже будут электронными и контролируемыми, пользоваться транспортом, получать образование и любую информацию. Попытки самостоятельного натурального хозяйства в отсталых странах-резервациях будут терпеться постольку, поскольку они не угрожают системе, а в развитых странах ‒ преследоваться по закону, как и самостоятельное обучение детей и распространение нежелательной информации. Любые проявления нелояльности будут автоматически выявляться системой по набору признаков и их носитель будет отключаться от нее с переводом в разряд изгоев (в коммунистическом Китае эта система уже внедряется, эх, не дожили до этого прогресса ни Ленин, ни Вождь Народов, ни тов. Андропов…).

Понятно, почему против такой глобализации во всем мiре возникло движение протеста, но оно по силе не сравнимо с глобализаторами и постепенно подавляется ими с помощью той нарастающей массы населения, которая словесным обманом покупается на блага и удобства «цифровизации». И опять-таки, тут главное: «зачем и как нам (христианам) следует бороться с нынешними попытками навязать обществу жизнь «по цифре»…», ‒ как этому обещает научить читателей автор рассматриваемой книги.

Глобализация ‒ явление в первую очередь духовное, а не «цифровое»

В принципе, если бы во главе цифровой глобализации стояли силы добра, служащие Богу, то они ограничивали бы свой благотворный технологический контроль лишь предотвращением и подавлением явного зла в обществе, в симфонии с Церковью Христовой, но без нарушения свободы воли человека, поощряя также и его всестороннее развитие на конечную цель спасения в Царстве Божием. Прнмер богоугодной глобализации нам дан в Евангелии ‒ схождение Святаго Духа на апостолов с даром говорения на разных языках для проповеди Истины. Но такую утопию благотворной глобализации ныне трудно предположить осуществимой по причине греховности человечества, ставшего на путь богопротивления и далеко ушедшего на этом пути.

Символическое начало этого процесса ‒ нарушение первыми людьми запрета на самостоятельное познание: поедание плодов от запрещенного Древа познания. Запрет людям на познание мiроздания не предусматривался Богом как предписание невежества в виде добродетели. Было возможно познание величие Божьего творения под Божиим отеческим руководством. Но без Божьего руководства этот путь подвержен подпаданию под власть противника Бога ‒ сатаны (по-гречески: диавола, клеветника).

Поэтому познание мiра людьми развивалось двояко: с одной стороны, наука открывала Божий план в создании мiра, «Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мiра через рассматривание творения видимы» (Рим 1:20). Научно-техническое познание также облегчало людям труд по жизнеобезпечению продовольствием и энергией, то есть материальную сторону земной жизни для достойного ее прохождения. С другой стороны, ‒ это позволяло сатанинским силам зла переориентировать развитие человечества с духовной цели спасения в Царстве Божием на земное строительство царства антихриста, уводить народы от осознания Бога и Его закона жизни ‒ на саморазрушительный закон смерти вплоть до самоуничтожения в войнах при помощи все более смертоносных научно-технических изобретений. В мiре во зле лежащем, такой результат был закономерен и предвидим Богом и Его пророками. Только поэтому: «Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Еккл 1:18).

С этой точки зрения проф. Катасонов не так уж неправильно видит опасность в развитии электронно-информационных технологий в безбожном человечестве, но он зачем-то возлагает главную вину на сами эти мертвые технологии, хотя они всегда могли служить и добру и злу в зависимости от их хозяев. Даже называя их хозяина-диавола, именно технологии Катасонов демонизирует как нечто самодовлеющее.

Например, уже в возникновении Реформации он упорно винит изобретение книгопечатания, утверждая это в разных местах своей книги: «Не было бы печатных книг, ‒ может быть и не пошел бы процесс Реформации… Думаю, что старт эпохи Нового времени следует отсчитывать с этого события… Печатное слово подготовило сначала Реформацию, а затем буржуазные революции в Европе», ‒ несмотря на то, что первыми печатавшимися книгами было Священное Писание.

При этом Катасонов опять-таки даже не упоминает того, что главную роль в Реформации сыграло влияние сатаноизбранного народа на западное христианство, хотя это с гордостью признают многие еврейские историки, включая знаменитого Греца: «Евреи видели в этом восстании Лютера против папства падение христианского учения и триумф иудаизма» (Грец Г. История евреев. Одесса, ок. 1908. Т. 10). На эту тему есть обширное исследование американского раввина: «почти все реформаторы христианства имели по крайней мере одного друга или учителя-еврея, все важнейшие движения Реформации в своих истоках обращались к міру еврейской Библии» (Newman Louis Israel. Jewish Influence on Christian Reform Movements. N. Y., 1925). Именно отсюда возник и капитализм, а не от «числа» или «цифры». Да и задолго до книгопечатания различные религиозные движения (часто опять-таки часто под еврейским влиянием) охватывали значительные территории в Европе.

О роли евреев в капитализме есть примечательная книга немецкого экономиста и социолога В. Зомбарта «Евреи и хозяйственная жизнь'», которая очень нравится самим евреям. В ней Зомбарт также отмечает их решающий вклад в создание торговых колониальных империй и в формирование американской идеологии: «То, что мы называем американизмом, есть в главных своих чертах не что иное, как кристаллизовавшийся еврейский дух». То есть иудаизм как религия материального господства еврейства. Но В.Ю. в обширной главе «Капитализм: число важнее слова» выдвигает на первый план иную «Библию капитализма» с обожествлением денег (это «кодовая книга», «элемент мирового заговора «хозяев денег» против человечества») ‒ труды Айн Ренд, «мессии» ХХ века, которые, конечно, важны, но вторичны в отношении иудейской экономической религии и идеологии, ибо выросли из нее.

Кроме того, книгопечатание у В.Ю. виновато не только в Реформации, но и в том, что «Слово стало продажным… Печатный станок, тиражирующий миллионами экземпляров продажное лживое слово». А разве до книгопечатания не распространялись лживые слова в виде ересей? Правители не использовали продажные слова в своих интригах? Далее, пишет Катасонов, в результате буржуазных революций «буржуазия приняла законы о свободе слова. Это давало ей право покупать слово. Слово стало товаром…» ‒ но разве дело в самом слове как неотъемлемой части человеческого бытия, а не в новой лживой антихристианской идеологии буржуазной демократии?

Разумеется, к нашему времени человечество зашло по пути сатанинского прогресса слишком далеко: и не только в технике и технологии, позволяющей практическое порабощение в царстве антихриста, но и в идеологическом оправдании этого царства земного, и даже налицо духовное его принятие в виде соответствующей религии экуменизма, топящей истинное христианское учение (Православие) о мiре в болоте ересей и лжерелигий. Даже католики официально пришли к решению, что они ждут истинного «мессию» вместе с иудеями, а официальное православие предпочитает замалчивать эту тему, уравнивая нынешний антихристианский иудаизм с ветхозаветным (см. «Основы социальной концепции РПЦ МП», принятые в 2000 г.).

В нынешнем апостасийном мiре, всё более лишаемом духовного знания, несоизмеримо больше возможностей пробиться к власти в своих странах имеют циничные эгоистичные политики ‒ дети «отца лжи», также и с помощью их денежной мощи. На нашем этапе истории, несомненно близком к концу, их господство уже фактически существует в лице «избранного» для этого народа и его религии (согласно которой мiр создан Богом только для этого народа, все остальные ‒ не люди, а подобны скоту), и этот народ уже провозглашает близкое царство своего «иного мессии» ‒ мошиаха, который «уничтожит все народы» (см.: «Что произойдет с народами мира?» ‒ на хасидском сайте «Время Мошиаха»).

Всё это и было изначально заложено в выборе пути безбожного познания добра и зла, было логически предвидено пророками и открыто людям в Священном Писании, в картинах страшного царства «иного мессии» в конце истории, после чего она, переставшая приносить насельников для Царства Божия, должна быть прекращена Христом в Его Втором пришествии, это было повторено апостолами. Прообразом этого конца истории был Всемiрный потоп, в котором был спасен лишь малый остаток людей, верных Богу. И сейчас в конце истории будет спасен лишь малый остаток: «стан святых и град возлюбленный» (Откр. 20).

Катасонов всё это, разумеется, знает и выступает в качестве богословского исследователя мiрового заговора. Но свое богословие он растрачивает в основном на демонизацию цифры, а не на ее хозяев. При этом он демонстрирует весьма ограниченный духовный масштаб рассмотрения, опять-таки без анализа главной сатанинской силы. В частности, показательна его ссылка на Колемана,  автора «нашумевшей» книги «Комитет 300», который исток мiрового зла «разоблачает» в английской королеве и вообще в европейской аристократии. Еврейский народ с его сатанинской религией мiрового господства и призыванием мошиаха-антихриста у Колемана «отдыхает»… «Нашуметь» эта книга могла только в среде не незнакомых с православным смыслом истории и расстановкой в ней сил: христианских удерживающих, чающих Второе пришествие Христа, ‒ и антихристианских, готовящих пришествие мошиаха. Отличие труда проф. Катасонова от Колемана в том, что истоком зла объявляется цифра без уточнения ее хозяев.

Каким же образом цифра сама по себе может противоречить Божественному слову и препятствовать «напряженной духовной жизни для спасения в истинно бесконечном Боге и обретения бессмертия»? Разве цифрой обуславливается «трата бесконечно короткой земной жизни для обретения через судорожное и фанатичное наращивание чисел мнимой, «плотской» бесконечности и духовная смерть». «Надеюсь, читатель уловил мою мысль: вытеснение Слова Божьего «цифрой» несет смертельную опасность для человечества». ‒ Прошу прощения у мэтра, но я не уловил. Всё-таки цифра ли в этом виновата или тот, кто злоупотребляет ею?

Повторю: цифра ‒ это вспомогательный инструмент диавола наряду с другими, главное в действиях «отца лжи» ‒ подмена смысла, то есть похищение и извращение тварных слов. Сам же Катасонов пишет: «Сегодня, учитывая засилье в нашем мире интернета, телевидения, радио, других СМИ, наверное, через лукавое слово и лукавый язык приходят все 99 процентов искушений. Ярким примером лукавого слова (печатного и устного) является реклама». ‒ А уж каким техническим способом ложь распространяется ‒ аналоговым или цифровым ‒ это всё-таки второстепенно.

С демонизированными цифрами можно строить много страшилок. Например: якобы «изначально [?! ‒ М.Н.] компьютер создавался не для облегчения труда человека, не для повышения эффективности производственных процессов, решения каких-то социальных задач или даже новых поколений оружия, он создавался для управления каждым человеком в отдельности и всем миром в целом, а нити управления при этом будут находиться у «обезьяны Бога»…». «Программист быстро попадает к ним [демонам] в зависимлость и становится в первые ряды в смысле утраты воли и одержимости бесами»…

Но если «изначально компьютер создавался диаволом для управления каждым человеком в отдельности и всем миром в целом», ‒ то как диавол допускает то, что сам В.Ю. использует компьютер для написания своих трудов и публикацию их на своем сайте? Как диавол допускает компьютерные технологии для того, что благодаря им «Евангелие становится сегодня доступным в любой точке земного шара» (это признает и В.Ю.)? Компьютером, как и электричеством, и многими другими техническими достижениями пользуются и атакующие, и обороняющиеся по обе стороны линии фронта, в том числе участвующие в этой войне с диаволом православные. В том числе и лично я пользуюсь компьютером, как и Валентин Юрьевич, для написания своих книг ‒ против глобализации и царства антихриста.

Таким образом, диавол-сатана похищает цифру для порабощения человечества и создания своей виртуальной реальности. Однако точно также он похищает и слова, наполняя их своим смыслом, ‒ и это главное. Например, он похитил триаду «Свобода, Равенство и Братство», понятия «прогресса», «идеологии», «религии». Так он похитил понятие «богоизбранного народа», созданного Богом для воплощения Мессии для спасения всего человечества, сатане удалось превратить этот народ и его религию в наиболее антихристианский инструмент овладения мiром. И даже удалось похитить многие христианские конфессии, извратив «Христианство» в западных конфессиях до экуменистического уравнивания с любыми религиями (вплоть до бесовских культов), а в советской церкви ‒ до оправдания служения любой власти как якобы «богоугодной» ‒ в пределе и власти антихриста.

Как много всего авторитетно знает проф. Катасонов…

В своей книге Валентин Юрьевич часто превращается в православного проповедника, стремится поделиться с читателями множеством элементарных духовных назиданий в сфере личной жизни верующего народа и его образования («что такое хорошо и что такое плохо»), предостережениями о духовной смерти и о превращении в животное, перечислением ересей и расколов, уверенным толкованием образов Апокалипсиса, разнообразными цитатами из Отцов Церкви и из Библии. Половина книги вообще не соответствует объявленной теме «цифровизации», часто это кропотливо перечисляемые элементарные сведения на уровне катехизиса.

Также В.Ю. излагает свои знания и во многих других специальных науках, не будучи в них специалистом, в частности ‒ в филологии, следуя своей методологии противопоставления Слова (слова) и цифры. Он уделяет много места разъяснениям о сохранения противостоящего «цифре» и угрожаемого ею «слова», то есть разрушению богатства национальных языков и их сведению к упрощенному «новоязу» современной цивилизации. «Построение Вавилонской башни требует нового языка и «нового человека»», начинает он с «новояза» Оруэлла. Затем проводится параллель в тоталитарном «новоязе» между оруэлловской Океанией и гитлеровской Германией, поскольку и там и там, разумеется, под влиянием государственной идеологии менялся язык, создавался партийный «новояз», как и в СССР (но только поначалу, подчеркивает В.Ю., до запрета этого мудрым Сталиным).

Разумеется, во всем мiре происходит разрушение национальных языков интернациональным словарем на основе английского. Это тоже следствие духовной деградации человечества. Но это началось и происходит без всякой «цифры». Служители сатаны могут обманывать людей и на изящном неиспорченном языке, как они это делают на протяжении всей истории. Сатана обманул первых людей без всякой цифры и без книгопечатания ‒ ложь и искажение смысла слов стары, как мiр. В своих умозрительных филологических построениях Катасонов опять-таки постоянно придает более важное значение демонизации технических инструментов «отца лжи», чем ему самому и его служителям.

Обильно к месту и не к месту цитируются суждения святых и старцев, порою лишь по каким-то внешним словесным признакам. Но в одном ряду с ними В.Ю. также много цитирует публицистов, самоуверенных доморощенных борцов против закулисы (наподобие эмоционального В.М. Острецова), известных своим весьма далеким от науки утрированным «разоблачением масонских имён» и публицистическим драмированием рассматриваемых проблем, а В.Ю. еще более драмирует эти разоблачительные выводы для их лучшего усвоения «ревнителями».

Например, таковы экскурсы В.Ю. в теме русской классической литературы: «Литература есть творчество развратных людей… демонический проект», и само слово «художественная», по вполне серьезному утверждению В.Ю., происходит от слова «худо», поскольку «чаще всего истинным автором… оказывается не писатель или поэт, а диавол». В этих главах В.Ю. рекомендует действительно хороший шеститомник М.М. Дунаева «Православие и русская литература», но в нем нет подобных огульных суждений о литературе. Разумеется, демонические писатели были и есть, и у многих признанных талантливых классиков, без всякой принадлежности их к «масонским ложам», а в силу греховной поврежденности человека, были отклонения от истины (в том числе и у тех, кого В.Ю. считает идеальными: Лесков, Ахматова, Шукшин). Однако, мы измеряем их творчество по вершинам, а не по падениям и уклонениям (если они не доминируют и не подчиняют себе художника). Валентин Юрьевич же, не стесняясь своей позы «судии», раздает порицания даже Гоголю, Тютчеву, Достоевскому на основании их личных грехов и ошибок, от каковых не были полностью избавлены даже святые… (А его любимый «непогрешимый» Острецов позволил себе даже судить и отрицать святость Царя Мученика…) При этом поэт В. Брюсов у В.Ю. плох лишь в период его декадентства, но не в последние годы жизни, когда он радостно поддержал богоборческий Октябрь и стал советским пропагандистом. Какое отношение всё это имеет к главной теме его книги?

Вообще художественную литературу неуместно судить критериями и требованиями, предъявляемыми к богословским текстам, так же, как и живопись судить по канонам иконописи. Это стилистически разные сферы человеческой культуры: одна по-человечески свободная художественная, другая ‒ строгая священная. Проповедник вправе излагать только четкую богословскую Истину, ученый ‒ оперировать строгими доказательствами, тогда как художник пользуется разными приемами и красками, в том числе иногда и черными, чтобы на черном фоне стало очевиднее белое. Художественное мастерство писателя в том и состоит, чтобы не дидактически назойливо разжевывать и объяснять читателю, «что такое хорошо, а что такое плохо», а чтобы привлечь его к самостоятельному осмыслению вечного противоборства добра и зла в мiре, во зле лежащем, но без восхваления зла. Поэтому и профессия литературоведа очень тонкая, не дуболомная. Дунаеву это удалось и без всякой конспирологии, Катасонову, к сожалению ‒ нет. Потому что это тоже не его профессия.

Профессор экономики демонстрирует свою православность даже в области физиологии, перенося свои богословские рассуждения о правом и левом в Евангелии на строение человеческого мозга: там тоже очевидна «мысль о превосходстве правого над левым… Правду можно постичь только через правое полушарие мозга»… Для чего это в поставленной теме, неужели для юмористического вывода: избегайте, православные думать левым полушарием?

В многочисленных других своих «конспирологических» публикациях профессор экономики выступает еще и в роли специалиста по климату, опровергая необходимость противодействия глобальному потеплению. И тут его вообще явно заносит «не в ту степь»: он драматически выдает страшилки против «климатической истерии», осуждая внедрение «зеленой энергетики» как происки всё тех же «хозяев денег».

«…»Парниковый эффект» — даже не гипотеза, а откровенное надувательство. Киотский протокол и Парижское соглашение как глобальная афера… Все это делается в интересах мировой финансовой олигархии. Я ее называю «хозяевами денег» (главные акционеры Федеральной резервной системы и ассоциированные с ними олигархи). Задуманный Глобальный Зеленый Фонд с наднациональными (мировыми) налогами ‒ один из элементов будущего Единого мирового правительства». (Валентин Катасонов. Протоколы углеродных мудрецов.)

Якобы «парникового эффекта нет» , а глобальное потепление либо не доказано, либо это независимое от деятельности человечества природное явление… Но даже если  «не доказано» (вопреки очевидным фактам) и если, помимо антропогенного разрушения планеты, есть еще и природные факторы потепления (частично вызываемые, однако, уже начавшимся потеплением, как, например, выбросы метана из тающей тундры), то неужели человечество не должно предпринимать усилий по снижению своей доли в этом очевидном разрушительном процессе? Почему В.Ю. полностью игнорирует реальность усугубляющихся климатических катастроф и вообще ничего не предлагает в плане противодействия им? (См.: О глобальном потеплении и о трезвомыслии.)

К тому же «зеленая энергетика» ‒ это не только переход от сжигания углеводородов на возобновляемые источники энергии, не вносящие человеческого вклада в потепление, но и перестройка всей нынешней самоубийственной стяжательной мiровой экономики, эксплуатирующей планету на износ по принципу «После меня хоть потоп». И опять-таки, вовсе не обязательно выгоду от нее получат только «сильные мiра сего», наоборот: именно они муссируют кампанию против сберегающих технологий и защиты природы ‒ крупнейшие газонефтяные компании, не желающие терять свои прибыли. Неужели В.Ю. этого не замечает?

Подобным образом В.Ю. зачем-то демонизирует и «Всемирный фонд дикой природы» (WWF): «WWF – инструмент построения земного рая для «золотого миллиона»… животных защищают для того, чтобы уничтожать людей».

Почему же защита животного мiра, вымирающего от человеческой индустриальной деятельности (в мiровом океане уже образовались огромные плавающие острова из мусора, губительные для морских обитателей) ‒ это только «инструмент построения земного рая для «золотого миллиона»»? Остальному человечеству животные и чистые океаны не нужны? И почему «животных защищают для того, чтобы уничтожать людей» ‒ в чем тут взаимосвязь? А без уничтожения людей это невозможно и ненужно?

Если экологическое движение и зеленую энергетику оседлали своекорыстные люди ‒ надо разоблачать их корысть, но неужели это плохо: миллионам людей безпокоиться об уничтожении животного мiра на земле и вносить своей вклад в смягчение антропогенного разрушения?

С появлением проблемы ковида (в которой мiроправители и многие государственные власти, несомненно, лукавят в своих целях расширения контроля над населением) В.Ю. проявил себя и в области медицины: в нескольких публикациях он заявил о вакцинировании как искусственном приеме всё тех же «хозяев денег» для введения в организм человека контролирующих его микрокомпьютеров ‒ наночипов (Нано-вакцина как троянский конь «хозяев денег»). В этом же духе он драматически трактовал слова министра Мурашко об «информационном следе» (хотя это не что иное, как досье с накапливаемыми данными слежения за состоянием привитого человека) и реплику Гинцбурга о «маркере», позволяющем отличить привитого от непривитого (имелось в виду  наличие у привитого соответствующих антител к определенным составляющим в вакцинах). То есть, В.Ю. продемонстрировал, что не разбирается в медицинской терминологии, однако берет на себя смелость вот так множить страшилки.

При таких весьма самоуверенных научно-«конспирологических» методах и неразборчивости в источниках В.Ю. уже заставляет меня сомневаться и в точности по крайней мере некоторых его экономических фактов и суждений, Например, в данной книге В.Ю. подвергает уничтожающей критике «цифровое» т.н. «постиндустриальное общество», из самого названия которого якобы «предполагается, что промышленность исчезнет, а на ее место придут различные услуги» и «цифровая» криптовалюта. Разумеется, такой план был бы явной глупостью, так как в любом обществе необходимо производство товаров и продовольствия, строительство, добыча природных ресурсов, аэрокосмические и прочие секторы реальной экономики.

Однако я сомневаюсь, что «постиндустриальное общество» предполагает полный отказ всего этого в пользу «услуг», как это трактует В.Ю. Полагаю, что под этим понятием понимается всего лишь общество с более высокопроизводительной автоматизированной промышленностью, основанной на новых ресурсо- и энергосберегающих экологически чистых технологиях, дающих меньще отходов при полной переработке вторсырья, благодаря чему потребуется меньше тяжелой промышленности, заводов, меньше занятых в них людей и соответственно получится более высокая доля населения, занятого в сфере услуг, а также в новых отраслях промышленности и в науках, в малых предприятиях, нежели в крупном индустриальном производстве. И вообще не понимаю, чем опасны упоминаемые в этом контексте «умные вещи», 3D-печать, поисковые системы и вообще интернет ‒ хочешь не хочешь, но он есть и надо им пользоваться в богоугодных целях.

А присовокупляемые сюда Валентином Юрьевичем мошеннические криптовалюты как «символ цифровой экономики» (?) тут вообще не при чем (В.Ю. почему-то обвиняет в их организации «хозяев денег», но мне непонятно: зачем им такая конкуренция?). Похоже, что даже тут профессор экономики ломится в открытую дверь даже в своей специальности. При этом он, обвиняя криптовалюты в «паразитарной сущности», почему-то тут же сетует на то, что деиндустриализация («достижения цифровой революции») приведет к разорению производителей специального оборудования для «майнинга» криптовалют и «миллионы тех, для кого сегодня основным занятием является «майниг»… окажутся не у дел». Так нужны эти «паразиты» и надо их жалеть, или же хорошо будет. если они исчезнут? Тут налицо некоторый когнитивный диссонанс у автора.

Мне совершенно непонятен и его приговор: «»Цифровая экономика» ведет к разрушению реальной экономики путем паразитического «высасывания» из нее вполне реальных ресурсов ‒ человеческих, энергетических и финансовых». Непонятно, для чего это разрушение реальной экономики (а не ее переструктурирование и оптимизация) нужно надежно контролирующим ее «хозяевам денег», себе во вред, что ли?

Отдельная и реальная угроза, связанная с планируемой «деиндустриализацией» ‒ уничтожение большей части населения земли (прежде всего отсталых стран), что, несомненно, планируется строителями Нового мiрового порядка, этим способом они надеются сократить и антропогенную нагрузку на планету. С моей точки зрения, наиболее простой способ для этого ‒ смертельные эпидемии (упоминаемые в Апокалипсисе). (С другой стороны, неостановимый рост населения самых примитивных народов, захлестывающих своими разрушительными лавинами мигрантов Европу, ‒ это тоже серьезная угроза, и это еще только начало… Но о ней должен быть отдельный разговор.)

Не стал я разбирать все подобные многословные части книги, не имеющие отношения к ее заглавию. Отмечу лишь, что такая энциклопедическая демонстрация всезнания как основа пророческой духовности выглядят излишней в глазах образованных православных читателей, ожидающих от православного автора четкости и трезвомыслия в обозначенной им теме, а не расплывания мыслью по древу познания…

Достаточно ли в этой борьбе «кусать палку»?

В начале книги благонамеренный ученый профессор пообещал нам раскрыть глаза на состояние мiра и дать указания, как «как нам (христианам) следует бороться с нынешними попытками навязать обществу жизнь «по цифре»». Четких указаний он так и не дал, кроме ненависти к арабским цифрам, компьютерам и электронным технологиям. Однако даже если автор не во всем оказался последователен, казалось бы, его книга всё же полезна в общем протесте против т.н. «цифровизации», которой сатана пользуется как технологическим инструментом контроля над человечеством. Полезна, если относиться к этой книге просто как к лозунгу, развернутому на на шестьсот страниц, не вдумываясь в предложенную оккультную (называемую «православной») аргументацию о злых «числе» и цифре», а благочестиво поверить в ученость автора и принять на веру его душеспасительные предупреждения.

Ну, а что же всё-таки делать конкретно ‒ как «бороться»? Против чего или кого? Презирать интернет, выбросить компьютеры, смартфоны, телевизоры, избегать контактов с властями и жить натуральным хозяйством с молитвой (есть такие монастыри)? Это может быть личным решением для отдельного человека, способного к этому психологически (и «рукастого»), хотя вообще-то жизнь с семьей в деревенской глуши на природе заманчива. (Знаменитые «пензенские сидельцы» выбрали еще более радикальный вариант, хорошо символизирующий эту психологию.) Полагаю, однако, что подавляющее большинство читателей этому не последуют, потому что не имеют такой возможности. Впрочем и этого В.Ю. не предлагает, ‒ он вообще НИЧЕГО не предлагает, кроме нагнетания страха перед «цифрой». И возможность реального государственного решения этой проблемы в книге не рассматривается…

Полагаю, что среди читателей немало найдется и таких, которые решат, что автор «драмирует», ибо они привыкли вдумываться в предлагаемые им концепции, да еще и будучи хотя бы немного сведущими как в электронике, цифровых технологиях, так и в богословии: зачем плести такие сложные кружева в демонизации числа, цифры, математики, и с претензией на обширный научный энциклопедизм доказывать столь сложно то, что просто: опасность электронной глобализации в руках диавола и его слуг? Основная опасность исходит от «ложных слов» в арсенале диавола, используемом для соблазна, обмана и оболванивания людей. Но нам ведь не приходит в голову по этой причине демонизировать слово и отказываться от него. И столовый нож может быть опасен, и камень, и палец, если им ткнуть в глаз. Иногда создается впечатление, что автор просто ломится в открытую дверь с православной эсхатологией для красного словца, но так и не разъясняет, кто эти «хозяева денег»? Почему они такие? Почему они стали служителями диавола?

На фоне этих вопросов и многие правильные суждения автора об апостасийной деградации человечества выглядят благочестивыми сетованиями в стиле «плача Ярославны».

Разумеется, В.Ю. понимает и пишет, что «за цифрой как управляющим сигналом стоит тот, кто в свое время пытался соперничать с Богом, а стал павшим ангелом (Денница). Не трудно заметить, что цифрократия установится на Земле не раньше, чем люди добровольно откажутся от Словократии, т. е. власти Бога Слова». Но даже упоминая в книге этого верховного хозяина «цифровой палки», диавола (а в конце книги и его антихриста), автор книги невольно переносит акцент на борьбу с «палкой». И тем более ужасной «цифрой» у Катасонова отодвигаются на задний план слуги диавола, которых В.Ю. называет лишь «хозяевами денег», что само по себе не является отрицательной характеристикой, ибо в истории известны многие добрые поступки денежных хозяев-меценатов. В данном случае это, конечно, не так, что понятно из контекста.

Я тоже не сомневаюсь в том, что «Слишком много признаков того, что «хозяева денег» (главные акционеры Федеральной резервной системы США) добиваются установления полной власти над миром». И что надо этому противостоять. Однако считаю, что в таком противостоянии нам необходимо быть трезвомысленными и точными, использовать неопровержимые доказательства, избегать непроверенных домыслов и страшилок, чтобы этим не дискредитировать это необходимое конструктивное сопротивление (а не просто драмирование), необходимость которого должна осознать патриотическая часть влиятельного правящего слоя. И главное в этом ‒ точно определить и откровенно назвать своего главного противника, готовящего царство своего мошиаха самыми разнообразными методами, из которых главный ‒ ложь, ибо они служат «отцу лжи». Освобождение от власти этого противника хотя бы в размерах одного нашего государства ‒ это первое и непременное условие для последующей борьбы против его плана и его материальных инструментов установления Нового мiрового порядка, а не наоборот.

Собственно говоря, именно поэтому я пообещал читателям взяться за столь трудоемкую работу: внимательно прочесть данный увесистый фолиант о победе «цифры» над «Словом», чтобы высказать свое мнение, поскольку эта теория лежит и в основе «конспирологических пророчеств» В.Ю. о «ковидо-наночипировании», «климатической истерии» и прочих разоблачений «хозяев денег».

Ибо подобные публикации проф. Катасонова и других патриотических авторитетов становятся подспорьем в борьбе «ревнителей» против «жидкостных микрочипов» в вакцине, связанных с ними вышек 5G и т.п. Иными словами, такие авторитеты поощряют своих читателей «кусать палку», которой их загоняют в «стойло» слуги дьявола, порабощающие человечество.

В Великобритании в нескольких городах толпы протестующих сожгли вышки 5G: «Мы заперты, а вышки растут, убивают клетки, ДНК и кислород в нашей крови. Верхушка пытается прикончить средний класс»… «Вышки 5G ставят, чтобы контролировать нас через наночипы в вакцине» (Источник)

В борьбе  таких»ревнителей» против «цифровизации» уже прошло несколько этапов, на которых наши «ревнители» яростно кусали палки, обвиняя всех не разделяющих их мнения в принятии «печати антихриста». Была ожесточенная борьба против ИНН (я присутствовал на слушаниях в Госдуме по этому вопросу 23.1.2001, см. видеозапись: https://rusidea.org/50061), против паспортов с личными кодами, штрихкодов, биометрии (якобы с наносимым на лоб и на руку начертанием при снятии биометрических данных), ‒ теперь всё это забыто или утихло, на первый план вышла вакцинация с «нано-чипированием».

Что касается цифровых наночипов в вакцине с целью «контролировать не только действия человека, но даже его мысли», то таких технологий для вакцины, к счастью, еще не разработано. (Наночастицы в медицине применяются в других целях.) Это знает любой ученый специалист в этой области. И в существующих противоковидных вакцинах, изготовленных разными производителями в разных странах, еще и поэтому таковых единых для всего мiра контролирующих устройств быть не может. Для контроля за людьми уже сегодня наночипы не так уж нужны ‒ достаточно смартфона, электронной почты и банковской карты, а микрокомпьютерные контролирующие чипы для недалекого будущего действительно созданы в размере рисового зерна и могут быть введены под кожу шприцем, пока по желанию, но не в кровеносную систему при вакцинировании (либо она их отторгнет, либо человек умрет). Об этом я уже давал ссылки на публикации специалистов.

Присвоение людям цифр (ИНН, личный код в паспорте и др.) ‒ это, разумеется, делается властью для удобства цифрового контроля, это проще и надежнее, чем использовать в госкомпьютере буквенные имена, часто совпадающие и потому нуждающиеся в дополнительных данных (дата и место рождения, что тоже не стопроцентно надежно). «Ревнители» утверждают, что якобы при этом «цифра лишает человека христианского имени, превращая его в раба, как было с нумерацией заключенных в концлагерях». Если кто-то из них сам так решит, что он утратил свое имя и перестанет им пользоваться, то это будет его личный шаг в «цифровое рабство». Но даже в концлагерях заключенные не лишались своего имени, и никакие присваемые нам номера в системе госучета лишить нас имени без нашего согласия не могут. Это их (правителей и чиновников) номера и паспорта, а не наши. Когда я жил и платил налоги в Германии, там у меня был ИНН, который там и остался, не лишив меня моего имени. Так же и в РФ лично меня мой ИНН (присвоенный мне властью без моей инициативы как налогоплательщику) не порабощает и ничего не лишает, потому что я знаю и сохраняю свое имя, и никто не способен меня его лишить. То же можно сказать и про имеющийся у человека номер телефона, биометрический паспорт, номер карточки в отделе кадров, опознавательный жетон военнослужащего с личным номером и т.п. (См. полемику в двух частях: «Цифровизация и страшилки с православной и научной точек зрения».)

Священное Писание непреложно предупреждает нас о том, что по грехам ослабевшего человечества, отходящего от Бога (апостасия) в конце истории антихрист (сатанинский правитель) овладеет мiром, так что в нем для народов станет невозможно рождение и воспитание новых поколений для пополнения Царства Божия. Существование такого мiра станет безсмысленным. В нем останется лишь «малое стадо» гонимых христиан, образующих Стан святых и Град возлюбленный (Откр. 20), спасаемый на Небо Христом в Его Втором пришествии для победы над сатаной. Однако пришествие антихриста мы не в силах предотвратить, а можем только отсрочить для спасения как можно большего числа достойных людей.

Что делать?

Так вот, повторю: нынешнюю материалистическую «цифровизацию» следует рассматривать как один из эффективных инструментов контроля над человечеством, опасность которого заключается в Хозяине этого инструмента и в его лукавых целях. Поэтому сопротивление этой сатанизации мiра наивно сводить к одной лишь «цифровизации».

Сопротивление глобализации в нашем мiре ‒ это сопротивление строителям царства антихриста под нынешним его названием Нового мiрового порядка (НМП), его символика откровенно изображена на однодолларовой банкноте США. Это общественное сопротивление должно начинаться с идеологического противодействия влиянию сатаноизбранного народа, с разоблачения его духовной сущности и его господствующей политической роли, которая тщательно маскируется, а ее аргументированное научное раскрытие карается как «антисемитизм» (о чем в США даже принят соответствующий закон). На создаваемый этим инструментом сатаны НМП вольно или невольно работают все правительства государств, включенных в долларовую мiровую экономическую систему и жизненно зависимые от нее. Спасительный выход из НМП может быть только в крепость осознанно создаваемого Стана и Града. Но этот выход обернется отключением страны от мiровой торговой сети и крахом национальной экономики, перестроить которую на автаркию способны лишь очень немногие государства.

В тех же частях человечества, где удастся противостоять глобализации путем автаркии (самодостаточности, но скорее всего на малое время, ибо все народы уже нравственно разложены и глобализация мощнее), независимость еще можно отстоять, если иметь достойное правительство, экономическую самодостаточность для жизнеобезпечения и вооруженные силы для обороны. При этом «цифровые» технологии, как и все достижения наук, даже в наше апостасийное время могут служить не только злу, но и добру, если же принципиально и полностью отвергуть современные технологии ‒ это значит остаться безоружными и беззащитными перед злом антихристианской глобализации.

Россия даже в нынешнем полуразрушенном состоянии по своему ресурсному и человеческому потенциалу еще была бы способна к автаркии, тем более в союзе с другими народами, отстаивающими свою самобытность и независимость. (Даже маленькой КНДР это во многом удается, хотя это скорее глупый и смешной пример, но он демонстрирует волевую возможность такой независимости.) Однако нынешние правители РФ, имея безбожное мiровоззрение (смесь советского и западнического, родственных в тоталитарном материализме), видят своим идеалом вхождение в Новый мiровой порядок. И даже нынешняя «духовная власть» в РФ не стремится вынести урок из попущенной нам в ХХ веке сатанинской репетиции Апокалипсиса и надеется заслужить себе жреческую нишу в Новом мiровом порядке антихриста… У нее для этого при коммунистическом терроре выработано жреческое богословие: всякая власть «от Бога», и ей надо служить «не только из страха, но и по совести». Причем, будучи прихожанином этой церковной организации и цитируя душеспасительные поучения своего первоиерарха, Валентин Юрьевич его в таком «богословии» не упрекает. «Цифра» важнее и всем рулит она…

Практическая борьба против глобализации для нас в сущности заключается только в установлении в нашей стране такой самодостаточной и богоугодной национальной государственной системы органичного сотрудничества всех сословий, которая могла бы стать альтернативой антихристианскому Новому мiровому порядку. Для этого необходим соответствующий план ‒ то есть идеология противоборства «хороших Слов» против «ложных слов» (в терминологии проф. Катасонова). Не борьба против страшной «цифры» с возвратом к доэлектронной экономике в стиле «стимпанк», а борьба против ее нынешнего мiрового хозяина, которую невозможно вести без использования этой самой «цифры» ‒ тех же современных электронных технологий (раз уж они существуют и используются противником) в оборонных, информационных, производственных, научных целях.

Даже если в нашем мафиозном Олигархате это кажется нереальным ‒ на эту попытку должны быть направлены наши усилия с упованием на Божию помощь, если окажемся ее достойны. Иного не дано.

Валентин Юрьевич, будучи высококвалифицированным специалистом в области международных финансов, мог бы создать группу влиятельных единомышленников, экономистов и политиков для практической разработки такого альтернативного плана, в котором требуется продуманная последовательность государственных мер сначала с ослаблением зависимости отечественной экономики от мiровой, для чего, конечно, необходимо не просто пропагандное импортозамещение отдельных товаров, а национализация государствообразующего фундамента экономики, начиная с финансовой системы и с природных ресурсов ‒ «куриц, несущих золотые яйца». Затем ‒ создание альтернативного содружества государств, противостоящих Новому мiровому порядку в союзе с Россией. Но этого можно достичь только коренным изменением существующего олигархического строя РФ и его компрадорской идеологии, что является невероятно трудной задачей, если она вообще выполнима в создавшихся условиях, но другого способа спасения от НМП для нас не существует.

Непонятно, зачем вместо этого профессору-экономисту нужно было писать и издавать увесистый и недешевый в приобретении том для онтологической демонизации «цифры» как чего-то самодовлеющего без альтернативнх предложений, «как нам (христианам) следует бороться с нынешними попытками навязать обществу жизнь «по цифре»…».

А от наследия марксизма-сталинизма все-таки пора избавляться…

Постскриптум.

Быть может я стал слишком строг к уважаемому Валентину Юрьевичу в связи с наступлением легковесного «ковидно-богословского» периода его публицистики, к которой его, несомненно, подталкивают издатели по своим коммерческим соображениям? Правильнее было бы совместно с ним обсудить и уточнить проблему. Пытался я, но безуспешно. И подозреваю, что причина такого его пренебрежения моими замечаниями в том, что я ‒ «антисоветчик», а антисоветчик в идеологической системе совпатриотов ‒ «это всегда русофоб».

Поэтому признаюсь и я в одной своей неискоренимой предвзятости: для меня «Совпатриот ‒ это всегда русофоб». Сколь бы ни был умен и компетентен специалист в своей области прикладных знаний (будь он даже академик), но когда я встречаю у него почитание «методов Сталина» ‒ это для меня лакмусовая бумажка, свидетельствующая о поврежденности его нравственности и души, и поэтому, уважая его прикладной профессионализм, принимать всерьез его духовность и «богословствование» я не могу. Тем более, когда такой авторитетный специалист воздействует на души других людей как автор популярных публикаций. В рассмотренной книге объявлен большой богословский и даже первопроходческий замах апокалипсического молотобойца, но раскрученный «цифровой» молот вместо его метания в «хозяев денег» и разъяснения их историософской сути утянул автора в многословное стращание «числом» и «математикой», лежащими, однако, и в основе мiроздания. И если «пророк» последних времен не в состоянии различать духов на совершенно очевидной личности Сталина ‒ чудовища в образе человеческом и понимать его «лжеслова», то где уж ему разобраться в тех уловках диавола, которыми тот уже поймал каждого сталиниста в свои сети апологии зла и нечувствия его истока. Возможно, в этом причина отмеченных мною недостатков публицистики проф. Катасонова.

Вот и в данной книге иногда проскальзывает желание автора обелить сталинский рабовладельческий богоборческий режим. Сравнивая капиталистическую рыночную экономику с советской социалистической, В.Ю. пишет: «Для Америки 30-е годы прошлого века были самым настоящим кошмаром. Кошмар был особенно тяжелым (в политическом и моральном плане) для властей предержащих в США потому, что в это время в Советском Союзе происходило самое настоящее «экономическое чудо» (индустриализация)».

Я уже напоминал В.Ю. о том, что эта индустриализация осуществлялась именно капиталистами на западных технологиях, в основном американских, и не безплатно: СССР щедро платил музейными и награбленными церковными народными ценностями, а также конфискуемым у крестьян хлебом. Америка хотела и сама нажиться, и вооружить СССР для войны против европейского фашизма («антисемитского» корпоративизма). Причем Россия до революции имела передовую науку и современную промышленность, ‒ но ее разрушили сами же большевики, лишь после этого начав ее восстанавливать на руинах. И цена сталинской индустриализации для народа была ужасной (коллективизация и безбожная пятилетка) с переломом крестьянского хребта, разгромом тысяч храмов и монастырей десятками миллионов человеческих жертв. Неужели иначе проводить индустриализацию было невозможно, а только «сталинским методом»? Но демократический Запад закрывал на глаза на этот Русский холокост «в политическом и моральном плане». Как закрывает глаза и «экономический сталинист» Катасонов. Полемику об индустриализации со мной начал сам В.Ю., однако ничего вразумительного на это возразить не смог и не стал ее продолжать. (Подробнее: Полемика В.Ю. Катасонова и М.В. Назарова: нужна ли была революция для «индустриализации»?)

В главе о переводе языков народов СССР с кириллицы на латиницу В.Ю. обвиняет в этом «троцкистов» (хотя в этом вопросе у остальных членов партии с ними никаких разногласий не было, в этом проекте участвовали и те и другие), но не упоминает Ленина, тоже желавшего переход на латиницу как всемiрный «язык революции», только не скоропалительно, а со временем. Сталин в то время руководил национальным вопросом, провозглашая лозунг: «Решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии». Если в 1930-е годы Сталин и остановил латинизацию, то тоже лишь по причине ее трудоемкости и несвоевременности.

Однако у Валентина Юрьевича Сталин вообще «спас русский язык от его уничтожения троцкистами». Причем профессор имеет в виду не только  остановку проекта латинизации, но и русский язык в его богатом национальном содержании («классическую литературу»). Хотя Сталин лишь чисто прагматически считал необходимым знание всеми русского языка как «средства общения для многонациональной страны» с целью ее хозяйственного развития и, конечно, единой воинской службы. Сколько уродств было при этом внесено в русский язык в сталинское время, ‒ Катасонов не рассматривает, в отличие от украинского «новояза», но и в критике этого явления тоже лукавит.

Якобы украинскую мову начали превращать в «новояз», только после падения СССР,  а до тех пор « украинский язык, согласно всем словарям и энциклопедиям (до начала 1990-х годов) квалифицировался как «наречие», т.е. разновидность русского языка»  ‒ ?… Не большевики ли в союзе с самостийными «учеными» типа Грушевского (председатель Украинской Центральной рады, затем академик Академии наук СССР) в борьбе с русским народом расчленили его на три нации и насильственно насадили «сконструированный тогда на базе немецкого, польского и латинского [?] языков «украинский новодел», не выдерживавший никакой критики» ‒ ? Но по мнению Катасонова, «к счастью для украинского народа [также искусственно созданного большевиками при активном участии наркома по делам национальностей Сталина, превратившими географическое понятие украинцев в «национальное»] эксперимент с языковым новоделом на Украине в начале прошлого века быстро завершился» ‒ ?!

Даже признавая в конце книги историческую ложность марксизма, проф. Катасонов (ссылаясь при этом на красных патриотов- марксистов М. Антонова, С. Кара-Мурзу и др.) пытается его облагородить: «Перечитывая «Манифест коммунистической партии», написанный Марксом и Энгельсом, понимаешь, что его авторы апеллировали к тем чувствам, которые были воспитаны в человеке христианством на протяжении предыдущих  восемнадцати столетий»… ‒ И это при том, что основными целями в этом «Манифесте» были провозглашены уничтожение семьи, нации, религии, государства!

Секуляризированного иудейского мессианизма, который считали основополагающим в марксизме и практически все русские религиозные философы, и сионист М. Бубер, и большевицкий «богостроитель» Луначарский, ‒ проф. Катасонов в упор не замечает. И даже пишет о работе Маркса «К еврейскому вопросу», что «Маркс под «евреями» имел в виду не этнос, а носителей «духа торгашества»…». Возможно, это и так, но странно, что православному богослову к этому добавить нечего… Иудаизм у Катасонова стоит в одном ряду некоей «религии денег» вместе со всеми другими: Эта «Новая религия, идущая на смену христианству, не получила пока какого-то официального названия… Она может скрываться за разными вывесками, в том числе вывесками «протестантизма», «католицизма», «ислама», «иудаизма» и других религий»…

Как мне видится, даже Жак Аттали (еврей и «масон высокого градуса», так пишет о нем проф. Катасонов) в своей упомянутой книге «Евреи, мiр и деньги» лучше Катасонова разбирается в сущности религии денег, их хозяев и того их Главного Хозяина ‒ их б-га, которому они служат и строят для него Новый мiровой порядок, строят его и цифрой, и главное ‒ своим ложным словом. Об этих «хозяевах», об их религии и морали, их методах, о причине их служения диаволу, об их б-ге и их главной цели, открытой нам в Священном Писании, о смысле истории в книге проф. Катасонова нет ни слова. Но без этого все рассуждения о «цифре» ‒ «ботаника» (используя его выражение о чем-то несерьезном)…

На этом можно и в моей рецензии на эсхатологическую книгу доктора экономических наук профессора В.Ю. Катасонова поставить точку. Но я надеюсь, что он всё же согласится обменяться со мной мнениями по данной проблеме. Не исключаю, что и я могу допускать неточные суждения (в области финансов и экономики).

М.В. Назаров
Январь 2022 г.

См. также ранее на эту тему:
«Цифровизация и страшилки с православной и научной точек зрения»
«Грядущий Апокалипсис отбрасывает свои тени… ‒ 1. Оцифрование и чипизация населения»