Отжившие предрассудки русской интеллигенции

Иван Ильин

В духовном укладе русской интеллигенции есть отжившие предрассудки,
к которым она не должна возвращаться. Некоторые из этих предрассудков открыто
выговаривались, другие допускались бессознательно и молчаливо. Ныне мы призваны
продумать их до конца и освободиться от них.
1. Русская интеллигенция не видела и не постигала глубокого своеобразия России.
Она не понимала, что Россия может строиться только самобытным творчеством, а не
слепым заимствованием у Запада. Она не разумела, что русский национальный духовный
акт — иной, чем у западного европейца, и что поэтому у русского должна быть иная вера,
иная наука, иное искусство, иное правосознание, иное государство, иной уклад жизни.
Петр Великий никогда не порабощал русский дух — западному. Остерман недаром
записал за ним слова: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней
должны повернуться задом». Творящему не страшно никакое заимствование; кто умеет
только подражать, тот погубит свое творчество.
2. Русская интеллигенция обычно относилась к простому народу с «состраданием»
и с затаенным чувством «вины» («кающийся барин»). Но она не знала своего народа, не
видела его творческую силу, плохо верила в его организаторскую способность и даже
уверовала в подкинутую ей иностранцами теорию, будто порядок и культура были
принесены русским полудикарям «норманнами»1.
3. Истинная наука не исключает веру и не разрушает ее. Безбожие есть не высшее
проявление культуры, как думала русская интеллигенция, а проявление духовной
слепоты, духовной нечуткости и ограниченности. Христианское откровение отнюдь не
осуждает науку и не стремится заменить ее. Русской интеллигенции предстоит великая
творческая задача — внести дары христианства в научное исследование и утвердить
христианство светом истинного научного знания2.
4. Христианство отнюдь не отрицает ни права, ни государственной культуры; оно
совсем не проповедует сентиментального непротивленчества3. Об этом свидетельствует
вся великая традиция христианской церкви и русского православия. Русская
интеллигенция должна раз навсегда отвергнуть соблазны непротивления.
5. Культура (дух!) и цивилизация (внешняя дисциплина и техника!) — отнюдь не
одно и то же. Русская интеллигенция должна понять, что у цивилизованных народов
может выродиться духовная жизнь, что мы ныне и наблюдаем. Русский народ, сильно
отставая в вопросах цивилизации, всегда имел глубокую и самобытную духовную
культуру. Противоестественно думать, будто менее цивилизованные народы суть
исторический навоз для более цивилизованных.
6. Русская интеллигенция воображала, будто в жизни есть только «отвратительная
действительность» и «святой идеал». Она не видела Божьего присутствия в ходе истории
и не понимала, что «идеал» требует от человека прежде всего строгости к самому себе,
скромности и долгой борьбы со своими страстями; — что Бог близок, а идеал далек.
Поэтому она страдала маниловской мечтательностью, доктринерством, политическим
максимализмом и социальным утопизмом. Надо уметь трезво беречь унаследованное
национальное достояние и с молитвою в сердце впрягаться волею и делами
в несовершенное (творческий реализм!).
7. Русская интеллигенция вслед за Кропоткиным, Бакуниным и Л. Н. Толстым,
верила, что чем полнее свобода, предоставленная человеку, тем быстрее и полнее он
приблизится к совершенству. Отсюда ее сентиментальный либерализм и тяга к анархии.
Она считала, что государство не столько воспитывает человека, сколько развращает его;
и потому она всегда была готова поддерживать всякое оппозиционное,
противогосударственное, революционное начинание. С этим соблазном она должна
покончить.
8. Русская интеллигенция держалась за предрассудок, будто справедливость
требует равенства и будто жизнь будет тем справедливее и лучше, чем больше людей
будут во всех отношениях уравнены4.
9. Русская интеллигенция склонялась к тому мнению, что «гражданин вселенной»
всегда выше патриота с его националистическими пристрастиями. Отсюда возникало ее
тяготение ко всевозможным «интернационалам» и ее безразличное или холодное
отношение к своей национальной армии.
10. Русская интеллигенция не умела верно принимать и уважать частную
собственность. Многие собственники умели быть щедрыми; но далеко не многие
понимали, что собственность обязывает к творческому труду и что богатеющий хозяин
служит не только себе, но и всему на роду и своему государству. В связи с этим русская
интеллигенция готова была преклоняться перед низшим видом труда — физическим
(перед «мозолистыми руками» и «пролитым потом») и решительно недооценивала
глубину, утонченность и ответственность духовного творчества.
11. В довершение всего русская интеллигенция страдала неверным самосознанием.
Она рассматривала свое положение, как «привилегированное», и всегда несколько
«конфузилась» от своих «преимуществ». Она не понимала, что ведущий слой должен
давать народу творческую идею, волевую энергию, воспитание характера и национально-
правовую организацию; и что, если он выполняет это призвание свое, то все, связанные
с этим «преимущества» являются не более, чем необходимым условием жизни
и скромным вознаграждением5.
Будущая русская интеллигенция должна быть свободна от этих предрассудков;
иначе она не поведет Россию и не возродит ее. Эти предрассудки во многом подготовили
и февральский переворот, и коммунистическую революцию.
_____________________________________________________________________________
1 Доктрины Байера и Шлецера (восемнадцатый век).
2 См. в № 5 «Русского Колокола» мою статью «Идея обновленного разума».
3 См. мое исследование «О сопротивлении злу силой».
4 См. ниже главу о равенстве и справедливости.
5 Срв. у Ключевского: «Русская История», т. V, стр. 115 и 141.

Источник: https://vk.com/doc-35251260_485827636