Размышления о любви как высшем проявлении образа и подобия Божия в человеке

Размышления грешного мiрянина

Поэты пишут лирические стихи о любви романтической и чувственной, философы и богословы ‒ о любви как высшем проявлении образа Божия в человеке через его отношение к другим людям и к Богу по аналогии любви Бога к человеку. На эту тему мне как-то понадобилось изложить свои размышления для одной юной девушки, которой в школе нужно было писать сочинение на эту тему. Вряд ли ей пригодились мои весьма отвлеченные размышления (тема заданного сочинения была связана с конкретным литературным произведением), тем не менее этот дар Божий заслуживает внимания, ибо без него человек не был бы человеком.

Сотворение Адама. Собор Монреале, Сицилия, 1183-1189.

(Недавно «продвинутое» человечество праздновало завезенный к нам с Запада некий либерально-коммерческий «День влюблённых», сегодня не менее коммерциализированный в РФ советско-еврейский «Женский день», тоже на половой основе. Кроме того, так совпало, что вчера прочел «О дружбе» И.А. Ильина, который дает ей такое определение: «Истинная дружба есть духовная любовь, соединяющая людей. А духовная любовь есть сущее пламя Божие»; и его же «Без любви» ‒ о том, что «Нельзя человеку прожить без любви и потому, что она есть главная творческая сила человека». Вижу в этом повод вернуться к своим размышлениям о любви.)

Начну заново и подробнее ‒ с того, что человек создан Богом как существо общественное. В одиночку он не мог бы ни родиться, ни развиваться и стать человеком (пример от обратного: Маугли, выросший в звериной стае, известны подобные реальные случаи).

И взрослые люди нуждаются друг в друге, тем более что они связаны не только физической взаимопомощью, но и духовной взаимозависимостью. Апостол Павел говорит, что «если страдает один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены» (1 Кор. 12:26). О такой духовной связи между поколениями говорят и многие указания в Священном Писании на то, что Бог наказывает беззаконие отцов в их потомстве, если оно не очищается от этого беззакония покаянием (поэтому нынешняя ресоветизация без раскаяния в преступлениях коммунистического богоборческого режима неизбежно навлечет на наш народ новые кары по грехам нашим).

Этот принцип духовного единства лежит и в основе Искупления всего человечества одним Богочеловеком, невинно страдавшим, но искупившим через свой подвиг грехи всех людей. Духовная связь через поколения очевидна и в молитвенных обращениях к нашим святым во всей истории народа и всей вселенской Церкви, то есть Церковь существует в пространстве и времени как единое целое. Но связь внутри одного народа как соборной личности для людей наиболее очевидна, она побуждает жертвовать собой во благо и спасение своего народа. (Также и богопротивная ресоветизация навлечет катастрофу на весь наш народ.)

То есть Господь Бог, чтобы ограничить греховный человеческий эгоизм, связал людей духовной взаимоответственностью в добре и зле, из чего следует их осознанная общественная солидарность. Такова духовная природа человека и общества. (Есть об этом хорошая книга С.Л. Франка «Духовные основы общества».) И только так возможно создание прочного государства, защищающего народ и от внешнего зла, и от внутреннего, спасая для вечной жизни в Царстве Божием.

Таким образом, к природной основе любви на основе взаимозависимости добавляется особенное нравственное и личное душевное чувство любви как ответственности вплоть до самопожертвования. В каком-то виде это природное чувство, видимо, есть и у некоторых животных (они тоже сотворены Богом), и не только в своей стае, например, для защиты детенышей, но и в служении человеку: такова преданность служебной собаки хозяину, в котором она чувствует высшее существо, верность коня воину (вспоминаю пронзительное стихотворение Туроверова «Уходили мы из Крыма…»). Но только у человека есть любовь как взаимная связь с Богом, который Сам дал людям пример высшей любви в Своем самопожертвовании на Кресте. Поэтому любовь есть высшее проявление образа и подобия Божия в человеке.

Митрополит Антоний (Храповицкий) в своих размышлениях о «Догмате искупления» предположил, что в молении Христа в Гефсиманском саду и в Его крестных муках важно не некое торгашеско-юридическое принесение Богу Отцу «выкупа» кровью как возмещение за оскорбление, нанесенное людьми Богу в грехопадении. Так считают рациональные католики, и это было перенято многими православными авторами. Примерно с таким рассуждением ветхозаветные иудеи приносили Богу жертвы, надеясь этим искупить свои грехи; но в том-то и значение новозаветного закона: «милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13). Поэтому, с точки зрения новозаветного Закона, в жертвенном подвиге Сына Божия более важно выражение всеобъемлющей Божественной любви Христа к людям вплоть до Самопожертвования, доказывающего эту безпредельную любовь и пробуждающего в нас, грешных, покаяние, в котором великая сила, побеждающая зло.

Любящий Бог создал человека свободным (как и ангелов, с бунта которых всё началось), Богу не нужны были безвольные заводные игрушки, движущиеся по вложенной в них программе. Богу нужны сознательные существа, разделяющие с Ним радость безгрешного бытия не по принуждению, а осознанно и с искренней и благодарной ответной любовью к своему Творцу. Люди были созданы для такой жизни в совершенном «райском» Мiре всеобщей Любви. Но тварные существа с этим даром свободы не справились.

«Весь мiр лежит во зле» (1 Ин. 5:19), ‒ говорит нам Священное Писание, и Церковь объясняет причину этого тем, что человек ‒ «венец творения», для которого и был создан Богом мiр, ‒ своею свободной волею, поддавшись обману диавола («будете, как боги, знающие добро и зло». ‒ Быт 3:5), избрал путь гордого непослушания Богу, и тем самым, будучи «венцом творения», исказил всю его природу, изначально совершенную, сделал ее больной, впустил в мiр зло и смерть («проклята земля за тебя…». ‒ Быт 3:17).

Грехом и смертью оказались поражены и все потомки первых людей, обнаруживая также и в этом бытийственное единство человеческого рода, связанного таинственной цепью взаимной ответственности во всех поколениях. Как это конкретно сделалось, в какой всеобщей причинной взаимосвязи человека и природы ‒ тайна, хотя с этим связана и цель земной смерти: Бог, допустив смерть, положил предел греху, чтобы он не был вечным, безмерно отягощая злом души человеческие. (Поэтому мне непонятны и не кажутся уместными призывы к Церкви современного философа В. Аксючица отказаться от «заимствованной в иудаизме ложной ветхозаветной натуралистической концепции грехопадения, усугублённой учением Бл. Августина о первородном грехе, сыгравшими роковую роль в истории христианства», необходимо «постепенное изъятие этих концепций из церковного обучения и проповеди…». ‒ Всё сложнее и нашим умом непостижимо.)

Из христианского богословского объяснения зла следует: Бог создал мiр в добре и не создавал зло, его носители выступили против Бога и Его Законов и таким образом внесли в мiр нарушение состояния добра. Зло не имеет собственного бытия, оно есть отсутствие добра и его противоположность примерно так, как темнота ‒ это отсутствие света, созданного Богом. Но служители темноты существуют, во главе с бывшим ангелом, взбунтовавшимся против Бога и ставшим сатаной (что по-еврейски означает «противник Бога», а греческое ему имя ‒ диавол, в переводе: «клеветник»), и они стремятся распространять свою темноту в мiре, лишая его света и являя собою то, что мы и воспринимаем как реальное зло, разрушающее мiр.

В таком мiре очевидная противоположность Любви ‒ это ненависть, в пределе ‒ сатанинская. У сатаны и бесов это ненависть к Богу из гордыни соперничества, у людей ‒ ненависть друг к другу по разным причинам (впрочем у забесовлённых она может доходить и до ненависти к Богу ‒ в человеческом сатанизме).  Тем самым и любовь соответственно получает свое дополнительное осмысление в «мiре, во зле лежащем» ‒ как противостояние его поврежденности и как сопротивление силам зла.

Слово «ненависть» и глагол «ненавидеть» (церковнослав. ненавидѣти) произошли от древнерусского глагола «навидѣти», которое значит «охотно смотреть», «жить дружно, мирно», укр. «навидити» ‒ «с радостью смотреть друг на друга» ‒ то есть любить. «Ненавидеть» получило значение обратное этому. (Этимологический словарь М. Фасмера; Этимологический словарь А.В. Семёнова; Этимологический словарь Л.В. Успенского и др.)

Именно из любви к людям (и с уважением их свободы) Бог не стал прекращать их существование в таком больном мiре, а оставил им шанс сознательно обратиться к Нему на опыте жизни в злом мiре, сопротивляясь злу и следуя предложенному им выбору: «Я предлагаю вам путь жизни и путь смерти» (Иер. 21:8). Для этого святые отцы основное внимание уделяли назидательному воспитанию любви в человеке и недопущению ненависти как греха. Но не в любовном отношении к бесам и врагам Божиим.

«Живи в мире с врагами, но с врагами своими, а не врагами Божиими. Там же, где дело идет о явном нечестии, должно скорее идти на огнь и меч, нежели приобщаться лукавому квасу и прилагаться к зараженным». (Свт. Григорий Богослов)
«Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божиими». (Свт. Филарет Московский)

У философа И.А. Ильина на этом построена одобренная архиереями РПЦЗ книга «О сопротивлении злу силою», в которой (в противоположность псевдолюбви к врагам у пацифистов) применение силы для защиты от зла наших ближних, православного Отечества и наших святынь трактуется как проявление любви к ним.

Таким образом, парадоксально, но, в этом оставленном нам волевом шансе спасения в мiре, во зле лежащем, тоже великая Божия любовь к людям. Не все готовы воспользоваться этим шансом, так как противник Бога, сатана, хитер в своих обманных соблазнах. Но в отборе верных и достойных ‒ смысл продолжения земной истории. Она закончится, когда такой отбор станет невозможным.

М.В. Назаров
8.3.2025