Какъ это ни покажется парадоксальнымъ, но широкому размаху, широкому апостасійно-отступленческому движенію въ мірѣ, имѣющему своимъ истокомъ «экуменизмъ» и безудержно разлившемуся въ мірѣ послѣ Второй міровой войны помѣхой, тормозомъ является богоборная совѣтская власть въ Россіи съ ея атеизмомъ, съ ея стремленіемъ превратить человѣка въ безсмысленное рабочее животное на ея соціалистическомъ дворѣ. Народъ русскій, привыкнувъ за 70 лѣтъ терпѣть оть совѣтской власти только однѣ несправедливости и притѣсненія, потерялъ всякое понятіе о свободѣ и справедливости. Естественно, что онъ и въ богоборной ея кампаніи видитъ явленіе отрицательное, противоестественное, которому должно не только всемѣрно противостоять, но и противодѣйствовать. Почему 70-лѣтняя напряженная антирелигіозная кампанія и не дала Совѣтамъ чаемыхь отъ нея результатовъ,

Апостасія – что тоже – отступленіе, сопровождаемое грубымъ попраніемъ святого имени Христова и Его законовъ на землѣ, есть преступленіе человѣчества противъ богоустановленнаго историческаго и духовно-нравственнаго порядка вещей на землѣ.

Но преступленіе, содѣваемое свободно, по доброй волѣ и вдобавокъ основанное на ложныхъ убѣжденіяхъ, какъ это наблюдается и внѣ Совѣтскаго Союза, въ такъ называемыхъ «свободныхъ странахъ», гдѣ христіанство, кстати сказать, давно уже вытѣснено соціализмомъ, ставшимъ «самодовлѣющей религіей», кумиромъ Запада, мечтающаго объ установленіи «Рая на землѣ» безъ всякаго участія Бога. Богь уже отовсюду изгоняется. Но, какъ правило, такое преступленіе въ самомъ себѣ несетъ и соотвѣтствующее ему наказаніе, осуществляемое «самой жизнью», что ясно видно не только на примѣрѣ одной Россіи, но теперь и всей міровой жизни. И это будетъ продолжаться до тѣхъ поръ, пока человѣкъ не вернется къ источнику благоразумія къ Господу Богу!

Правда на особомъ мѣстѣ, на особомъ положеніи стоитъ Россія. Можно ли сказать, что она добровольно включилась въ нынѣшнее апостасійное движеніе въ мірѣ? Можно ли всю совѣтскую антирелигіозную кампанію приравнять къ апостасійному движенію русскаго народа?

Преступленіе, совершаемое по доброй волѣ, подлежитъ наказанію. А преступленіе, содѣваемое «подъ гипнозомъ», по внушенію, да вдобавокъ еще и подъ насиліемъ? Тутъ остается одно сказать: правосудію небесному не стать занимать справедливости «гуманизма человѣческаго». Россія страдаетъ за всѣхъ, и ея страданія, можно сказать, урокъ для всего міра.

Нынѣ Россія – окупированная Совѣтами, то-есть интернаціоналъ-коммунизмомъ страна, потерявшая свое историческое названіе, не располагающая сама собой, своей волей, не имѣющая права своего русскаго голоса. Дѣйствія же совѣтской власти, какъ оккупанта, отмѣнившаго даже самое историческое имя «Россія», не являются актомъ и голосомъ Россіи и русскаго народа. И народъ русскій за ея дѣйствія нимало не отвѣтствененъ, также какъ и голосъ совѣтской Церкви, совѣтской церковной іерархіи – не есть голосъ и акты Русской Православной Церкви. Если въ обыденной жизни теперь всегда вмѣсто историческаго имени «Россія» приходится слышать безличное «Совѣтскій Союзъ» или «Совіеть Юніонъ», то нельзя не удивляться, когда разговоръ касается совѣтскаго патріарха Пимена, когда и восточные православные іерархи, да и русское зарубежье все же въ такихъ случаяхъ всегда именують его «патріархъ Московскій и всея Россіи». Что Московскій – это да. Москва то остается на мѣстѣ. Но откуда же въ такихъ случаяхь берется Россія и почему? Надо же понять, особенно намъ, всю недопустимость этого! Ну и именуйте – патріархъ Московскій и всего СССР. Такъ оно и есть на самомъ дѣлѣ. Этимъ вѣдь нашимъ признаніемъ мы сами какъ будто склонны перелагать отвѣтственность съ совѣтской Церкви на русскую, съ СССР на Россію.

Въ обиходѣ міровой исторіи всегда былъ и останется дѣйствительнымъ только голосъ Россіи русской и Русской Православной Церкви – самихъ за себя говорящихъ.

Громыхая по всевозможнымъ «демократическимъ» ухабамь, купаясь въ крови, въ этомъ, оказывается все достоинство нынѣшней «демократіи», или вѣрнѣе сказать «лжедемократіи», міръ неуклонно стремится къ какому-то невѣдомому, но страшному завтра, готовя себѣ въ «демократическомъ» угарѣ гибель по всѣмъ правиламъ нынѣшней высокой науки и техники. Онъ уже на краю пропасти.

Если выпаденіе Россіи изъ обихода міровой жизни обозначилось такимъ міровымь кризисомъ, міровымъ хаосомъ, то только возвращеніе Россіи на свое историческое мѣсто, способно поставить всѣ вещи въ мірѣ на свои мѣста. И это нс только мы, русскіе, поняли. Послушаемъ, что говорять иностранцы о Россіи.

Итальянскій историкъ Ферреро говорить: «Только благодаря Россіи Европа могла такъ пышно распуститься во всѣхъ областяхъ жизни, охраняемая широкой спиной Россіи отъ страшныхъ призраковъ Азіи. Теперь эти призраки проснулись и съ вождѣленіемь смотреть на насъ. Европа мечется въ поискахь мира! Неисчислимыя бѣды грозять намъ со всѣхъ стронь. Почему? Потому, что нѣть теперь царской Россіи, а безъ нея нѣть и мира, который она одна только несла всему міру. Россія, послѣ побѣды надъ Наполеономъ, всецѣло отдала себя культу мира. И глубокой тайной надо признать это удивительное стремленіе Россіи поддерживать и охранять миръ во что бы то ни стало и притомъ совершенно безкорыстно».

«Не наступить въ мірѣ равновѣсіе и не избѣгнуть намъ кризиса до тѣхь порь, пока Россія (не советская, Россія русская, историческая) не встанетъ во всемъ своемъ величіи!».

Профессоръ Эдинбургскаго университета, англичанинъ Чарльзь Сарола, гордившійся «демократіей своей Англіи», проживъ два года въ Россіи въ царствованіе императора Николая ІІ-го, писаль въ 1909 г.: «Русская монархія, по всей вѣроятности, самое прогрессивное правительство въ Европѣ. Россія была на самомъ гребнѣ полныхъ реформъ и экономическаго процвѣтанія. Я нашелъ въ Россіи чудесное развитіе страны, гигантскую земельную реформу, скачками растущую промышленность, притокъ капиталовъ, обильные бюджетные излишки, прирость населенія на три милліона въ годъ…».

Въ связи съ кончиной императора Александра III-го, историкъ Іегерь (нѣмець) писалъ «Когда вѣсть о кончинѣ императора Александра III-го разнеслась по Европѣ, случилось нѣчто невиданное и неслыханное въ исторіи. Всѣ европейскія государства и всѣ народы, единодушно приняли участіе въ общемъ и глубокомь горѣ Россіи и всѣ ознаменовали скорбные дни траура сочувственными манифестаціями самаго искренняго свойства. Въ одинъ голось, какъ бы исполняя чью-то высшую, всѣми одинаково признаваемую волю, пресса всей Европы принесла дань признательности и уваженія на гробь государя, котораго не одинъ русскій народъ, а всѣ народы Европы, почтили прекраснымъ именемъ «Миротворца», а печальное и глубоко-трогательное преданіе землѣ останковъ русскаго царя, обратилось въ торжество мира и человѣколюбія».

А нашъ отечественный историкъ профессоръ В. О. Ключевскій по поводу того же историческаго событія въ своемъ выступленіи въ Московскомъ университетѣ, говориль: «Прошло 13 лѣть царствованія императора Александра III-го, и чѣмь торопливѣе рука смерти спѣшила закрыть его глаза, тѣмь шире и изумленное раскрывались глаза Европы на міровое значеніе этого недолгаго царствованія. Наконецъ и камни возопили, органы общественнаго мнѣнія Европы заговорили о Россіи правду и заговорили тѣмъ искреннѣе, чѣмь непривычнѣе было для нихъ говорить это. Оказалось, по этимъ признаніямъ, что европейская цивилизація недостаточно и неосторожно обезпечила себѣ мирное развитіе, для собственной безопасности помѣстилась на пороховомъ погребѣ, что горящій фитиль не разъ съ разныхъ сторонъ приближался къ этому опасному оборонительному складу и каждый разъ заботливая и терпѣливая рука царя, тихо и осторожно отводила его. Тогда историческое сознаніе Европы сдѣлало надъ собою одно изъ тѣхъ великихъ усилій, какія не разь поднимали его въ минуты ослабленія и въ которыхъ сказывается его сила, воспитанная строгимъ научнымъ знаніемъ и добросовѣстной мыслью, его способность при встрѣчѣ съ истиной отрѣшаться оть своихь вѣковыхъ предразсудковъ. Европа признала, что царь русскаго народа быль и госудиремъ международнаго мира и порядка и этимъ признанімъ подтвердили историческое призваніе Россіи, ибо въ Россіи, по ея политической организаціи, въ волѣ царя выражается мысль народа, а воля народа становится мыслью его царя. Европа призналась, что страна, которую она считала угрозой своей цивилизаціи, стояла и стоить на ея стражѣ, понимаеть, цѣнить и оберегаетъ ея основы не хуже ея творцовъ; она признала Россію органически необходимой частью своего культурнаго состава, кровнымъ, природнымь членомъ семьи своихь народовъ. Это признаніе само собой невольно вырвалось изь души европейскаго общества впечатлѣніемъ извѣстій о послѣднихъ минутахъ жизни почившаго императора и не замретъ съ его последнимъ вздохомъ; октябскіе дни ливадійскихъ страданій были для Западной Европы днями нравственнаго сближенія съ Европой Восточной и, провожая въ могилу гробь русскаго царя, она впервые оплакиваетъ въ немъ своего европейскаго государя… (императорь Александрь III-й скончался въ Ливадіи въ октябрѣ 1894 г.). Наука отведеть императору Александру III-му подобающее мѣсто не только въ исторіи Россіи и всей Европы, но и въ русской исторіографіи, скажеть, что онь одержалъ побѣду въ области, гдѣ всего труднѣе достигаются побѣды, побѣдилъ предразсудокъ народовъ и этимъ содѣйствовалъ ихъ сближенію, покорилъ общественную совѣсть во имя мира и правды, увеличилъ количество добра въ нравственномъ оборотѣ человѣчества, ободрилъ и приподнялъ русскую историческую мысль, русское національное сознаніе и сдѣлалъ все это такъ тихо и молчаливо, что только теперь, когда уже его нѣть Европа поняла, чѣмъ онь быль для нея».

Первые шаги царствованія его преемника, молодого императора Николая II-го, ознаменовались созданіемъ въ 1898 г Гаагской конференціи мира.

Люди высокой духовной культуры говорили: «Въ Россіи, какъ въ нѣкоемь «магическомъ яйцѣ» заключаются судьбы всего міра. Выйдетъ изь него въ положенный ему срокъ Ангелъ-свѣтелъ – спасетъ еще міръ, а если оно окажется «болтуномъ» – пропало дѣло! Близокъ предвѣщаемый конецъ міровой исторіи!».

Отсюда – спасеніе міра можеть придти только черезъ возрожденіе и выходъ на міровую политическую арену Россіи, а возрожденіе Россіи можетъ осуществиться только черезъ возстановленіе въ Россіи монархіи. Но сейчасъ нельзя упускать изъ вида и того, что теперь и «монархія монархіи – рознь», что монархія въ условіяхъ нынѣшней апостасіи – есть обоюдо-острое оружіе.

Нельзя не отмѣтить, что нѣкоторые изъ монархистовъ смотрятъ на монархію, какъ на нѣкую форму, которую можно наполнить, какимъ угодно содержаніемъ или передѣлать ее «въ согласіи съ временемъ». Это совсѣмъ не такъ. Русская монархія, какъ сама Россія – особое явленіе и нарушеніе историческаго порядка вещей, всегда чревато страшными послѣдствіями. Духовное «я» Россіи въ ея ранній періодъ заимствовано оть Византіи. Древняя же Византія осуществила государство, построенное на идеѣ Православія, т.-е, истиннаго богопочитаиія и роста въ Богѣ. Тутъ государству, царству и народу – «тріединное единство» – вручены свыше величайшіе вѣчные завѣты: служеніе, входящее въ плань Божественнаго міроправленія. Оно имѣетъ вѣчное значеніе. Знаменитая теорія о «тріединомь» процессѣ развитія жизни государства, блестяще изложена К. Н. Леонтьевымъ въ лучшихъ его философскихъ, публицистическихъ произведеніяхь. Власть служитъ цѣлямъ Царствія Божія и отвѣтственна предъ Богомъ за приведеніе управляемаго ею народа къ чистой, неповрежденной всевозможными еретиками вѣрѣ къ порогу вѣчности, къ порогу Царствія Божія. Управленіе государствомъ въ Византіи, а по преемству и на Руси, представлялось въ теократической симфоніи двухъ властей: свѣтской – царской и церковной, духовной – патріаршей. Каждый въ своей области – царь въ свѣтской, Патріархъ въ духовной, стремятся въ осуществленію этой единой святой цѣля. Такъ было на Востокѣ.

Съ необычайной легкостью восприняла Русь отъ Византіи Православіе, вошедшее буквально въ повседневность русскаго народа. Сама того не подозрѣвая, Византія готовила себѣ въ русскомъ народѣ достойнаго историческаго преемника. Москва – Третій Римъ! Четвертому не бывать!

Съ момента политической гибели Константинополя, Московские государство принимаеть оть него въ наслѣдіе миссію Новаго Израиля, единственнаго во всемъ мірѣ государства хранителя истинной религіи, истиннаго богопочнтанія. По этому міровоззрѣнію «Василевсъ» есть канонически полный попечитель Церкви. Царь – защитникъ неповрежденныхъ догматовъ и всякаго благочестія. Онъ одинъ носить этоть вселенско-православный церковный сань для всѣхъ другихь православныхъ народовъ.

И подъ вліяніемъ Православія и идеи «Третьяго Рима» – «Святой Руси», выковывается могучій культурно-историческій типъ русскаго народа, который и началъ создавать великую имперію. И создалъ!

Если безличная совѣтская власть обезличила Россію, превративъ ее въ Совѣтскій Союзъ, Совіеть Юніонъ и говорить, и дѣйствуетъ уже отъ такового, выбивъ ее изь колеи исторической, то монархія естественно должна будетъ вернуть ей ея русское національно-историческое лицо, отъ имени котораго уже и будетъ и говорить, и дѣйствовать ея законный возглавитель – императоръ.

И если русская монархія, отмежовываясь отъ всѣхъ современныхъ апостасійно-отступленческихь теченій, пойдетъ по линіи возстановленія Россіи исторической, возстановленія «русской идеи», какъ Новозавѣтнаго Израиля, этимъ самымъ она спасетъ и самую себя и весь міръ отъ тяготѣющей надъ нимъ утрозы конца міровой исторіи, о которомь уже много говорилось и говорится, и къ которому его ведетъ апостасія – демократія. На плечи монархіи ложится прежде всего «борьба за самого человѣка», затерявшагося во всѣхъ этихъ демократическихъ дебряхъ.

Но нельзя нс предвидѣть и всѣхъ препонъ, какія будутъ ставиться въ противодѣйствіе возстановленію монархіи въ Россіи – всѣхъ толковъ – демократіей, создавшей нынѣшній хаосъ въ мірѣ.

 

Б. Р. П.

«Православный Путь» за 1988 г. (1989). С. 85-90.