«Сотни тысяч мужиков просто устали»…
Влад Шлепченко
Мобилизованных поменяют на боевой резерв армии?
Война сегодня ведётся руками сотен тысяч мужиков, которых Россия попросила её спасти. Война ведётся руками военных, которые не «опятисотились», получив приказ, хотя имели такую возможность. Война ведётся руками «барсиков» и контрактников, которые приходили на три месяца, а служат третий год. Тема эта сложная. Но обозреватель Царьграда попробовал понять, нет ли в этом большой несправедливости и не таится ли в таком подходе опасность катастрофы.
Как осенние сквозняки, в профильных каналах всё чаще проскакивают разговоры о предельной усталости людей, которые третий год тащат войну на своих плечах.
«Сегодня исполняется 23 месяца моей общей службы по мобилизации. У парней сейчас острейший кризис. Личный, потому что к войне интерес потерян. Семейный кризис. Жёны, родня тоже не знают, сколько ещё жить без мобилизованного родственника? Три года? Четыре? Им, может быть, в пограничье переехать к мужьям и в тыловые районы?» – задаётся вопросом автор Telegram-канала «Vault 8. Убежище №8».
В волонтёрских кругах отмечают, что не первый год воюющие бойцы находятся в ситуации крайнего морального и физического истощения.
«Речь о тех, кого в списках не было, но в октябре 2022-го они – кто по зову сердца, а кто просто от большого ума и наличия мобпредписания в военном билете – пошли на фронт сами. И вот именно эти люди именно сейчас начали не просто массово декларировать усталость, но и искать варианты, как покинуть зону СВО. Даже в самые лютые моменты 2023-го, даже во время напряжённых штурмов Авдеевки (а там на первом этапе творилось много чего неприглядного) такого не было», – сообщает один из информаторов.
Примечательно, что об этой же проблеме ещё в феврале текущего года в разговоре с Царьградом заявлял заместитель командира добровольческой разведывательно-штурмовой бригады «Святой Георгий» Эдуард Шарафиев.
«Бойцы устали и физически, и морально. Да, они стали опытными. Но есть выгорание. В любом случае, нужна ротация. Именно этой категории бойцов, мобилизованным нужен свет в конце тоннеля, они должны понимать, что есть предельный срок службы по мобилизации».
Иными словами, списать проблему на пораженческие разговорчики и работу ЦИПсО не удастся.
Почему так вышло?
В первую очередь потому, что военно-политическое руководство приняло решение не перенапрягать общество. Это было принципиально: все понимали, что значительная часть войн проигрывались не из-за военного разгрома, а в результате истощения общества, деградации экономики и утраты воли к победе.
Вид на Серебрянский лес мало чем отличается от пейзажей Первой мировой войны в районе Ипра. Видео: ТГ-канал bmpd
Об этом предельно чётко в апреле текущего года высказался директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов:
«СВО никем не планировалась как война, а тем более как война длительная. Но она таковой стала. И это оказало шоковое воздействие и на саму армию, и на власть, и на население. Но сегодня, спустя два года, можно зафиксировать, что и власть, и армия, и население справились с этим шоком. В ином случае и единство нашей страны, и её целостность оказались бы под большой угрозой».
В рамках этого курса было принято решение рассматривать мобилизацию как крайнюю меру, а текущие потребности Вооружённых сил закрывать за счёт «новых источников комплектования армии». В Москве увеличили сумму выплат за заключение контракта с Минобороны до 1,9 миллиона рублей, а в Крыму за это дают бесплатные участки земли.
Однако, как у любой стратегии, у этой тоже есть свои издержки. И выражаются они в том, что тяжесть огромной континентальной войны легла на плечи нескольких сотен тысяч русских мужиков, их жён и детей.
А что насчёт справедливости?
С другой стороны всем нам в детстве говорили, что не всё в жизни измеряется деньгами. Это одна из главных отличительных особенностей русской культуры: деньги – не главная ценность. А потому и не все проблемы можно лечить этими самыми деньгами.
«Другое – это то, что мы говорим о мобилизации как о некой форме справедливости. Потому что одна часть общества погружена в войну «по самое не хочу», а другая часть делает вид, что её нет. В этой игре нет обозначенных правил для мобилизованных людей, они теперь не знают, когда это кончится. И для какой-то части из них это может закончиться только могилой или тяжёлым увечьем. Но никак не отправкой домой», – поясняет писатель и волонтёр Алексей Суконкин.
Большинство из нас не может себе представить условия в которых живут на фронте те, кто спас Россию от поражения. Видео: ТГ-канал «Два майора».
Именно поэтому пора задуматься о начале постепенной ротации и необходимости дать понятный путь выхода с войны людям, которые больше двух лет живут в окопах. Это вопрос справедливости по отношению к тем, кто не предал страну в самый мрачный момент, а теперь оказался в заложниках у всеобщей изнеженности и расслабленности.
А воевать кто будет?
Решение этой проблемы сопряжено с необходимостью ответить на множество очень сложных вопросов:
- Откуда взять четверть миллиона бойцов на замену?
- Как подготовить и обучить новобранцев?
- Как устроить в жизни демобилизованных ветеранов?
Каждая из этих задач требует решения целой горы проблем и принятия на себя ответственности. И именно поэтому лица, принимающие решения на всех промежуточных уровнях, будут кровно заинтересованы в том, чтобы откладывать всё на потом. Примерно так же, как они это сделали с адаптацией Черноморского флота к угрозе морских дронов или строительством защитных ангаров для самолётов.
«У нас есть структуры боевого резерва армии, которые позволяют человека с фронта убрать, на время отправить в тыл, но они не на гражданскую работу вернутся, а будут на полигонах контрактников. Дело в том, что накопленный многими мобилизованными опыт неоценим. И его необходимо обязательно передавать дальше»,– полагает Живов.
По его мнению, наша власть проблему осознала, варианты подбираются. Как говорится, хотелось бы верить.
Фрэггинг: хорошо, что это не у нас
В ходе Вьетнамской войны в американской армии получило распространение такое явление, как фрэггинг: убийство офицера солдатами в отместку за приказы, приводящие к неоправданным потерям.
Обычно убийство совершалось с помощью гранаты, закинутой в палатку или блиндаж. В сущности, это был протест людей, которых лишили надежды вернуться с войны. Ответ на несправедливость от тех, кто перестал бояться смерти.
С 2023 года такие случаи стали фиксироваться в ВСУ. Командиров расстреливали в пунктах временной дислокации, взрывали в штабах, сжигали FPV-дронами в машинах. Хорошо, что такое происходит не в наших Вооружённых силах. Но лишь бы нам не повторить ошибку нашего противника.
В сухом остатке
Россия переиграла врагов, делавших ставку на быстрое перенапряжение «режима» и развал страны. Мы выстояли два года; но те, благодаря кому достигнута эта победа, явно находятся в трудном положении.
Кажется, приходит время подумать об этих людях, не переводя проблему из состояния «вероятно» в положение «неизбежно». Что для этого нужно делать: запускать перманентную мобилизацию, проводить повторную большую или отправлять набираемых контрактников не на формирование новых частей, а на замену личного состава в старых – сказать сейчас довольно сложно. Но для начала нужно хотя бы поднять вопрос.
Влад Шлепченко
Отправляя сообщение, Вы разрешаете сбор и обработку персональных данных. Политика конфиденциальности.