Сурков о России-«полукровке»: «блуждающая идентичность человека, рожденного в смешанном браке» с комментарием М.В. Назарова.

Название оригинала:

Одиночество полукровки (14+)

Сурков о России-"полукровке"Резюме: Россия четыре века шла на Восток и еще четыре века на Запад. Ни там, ни там не укоренилась. Обе дороги пройдены. Теперь будут востребованы идеологии третьего пути, третьего типа цивилизации, третьего мира, третьего Рима…

Разные бывают работы. За иную можно браться только в состоянии, несколько отличном от нормального. Так, пролетарий информационной индустрии, рядовой поставщик новостей это, как правило, человек со всклокоченным мозгом, пребывающий как бы в лихорадке. Неудивительно, ведь новостной бизнес требует спешки: узнать быстрее всех, скорее всех сообщить, раньше всех интерпретировать.

Возбуждение информирующих передается информируемым. Возбужденным их собственная возбужденность часто кажется мыслительным процессом и заменяет его. Отсюда – вытеснение из обихода предметов длительного пользования вроде «убеждений» и «принципов» одноразовыми «мнениями». Отсюда же сплошная несостоятельность прогнозов, никого, впрочем, не смущающая. Такова плата за быстроту и свежесть новостей.

Мало кому слышно заглушаемое фоновым медийным шумом насмешливое молчание судьбы. Мало кому интересно, что есть еще и медленные, массивные новости, приходящие не с поверхности жизни, а из ее глубины. Оттуда, где движутся и сталкиваются геополитические структуры и исторические эпохи. Запоздало доходят до нас их смыслы. Но никогда не поздно их узнать.

14-й год нашего века памятен важными и очень важными свершениями, о которых всем известно и все сказано. Но важнейшее из тогдашних событий только теперь открывается нам, и медленная, глубинная новость о нем теперь только достигает наших ушей. Событие это – завершение эпического путешествия России на Запад, прекращение многократных и бесплодных попыток стать частью Западной цивилизации, породниться с «хорошей семьей» европейских народов.

С 14-го года и далее простирается неопределенно долгое новое время, эпоха 14+, в которую нам предстоит сто (двести? триста?) лет геополитического одиночества.

Вестернизация, легкомысленно начатая Лжедмитрием и решительно продолженная Петром Первым, за четыреста лет была испробована всякая. Чего только ни делала Россия, чтобы стать то Голландией, то Францией, то Америкой, то Португалией. Каким только боком ни старалась втиснуться в Запад. Все оттуда поступавшие идеи и случавшиеся там трясения наша элита воспринимала с огромным энтузиазмом, отчасти, может быть, и излишним.

Самодержцы усердно женились на немках, имперские дворянство и бюрократия активно пополнялись «бродяжными иноземцами». Но европейцы в России быстро и повально русели, а русские все никак не европеизировались.

Русская армия победоносно и жертвенно сражалась во всех крупнейших войнах Европы, которая по накопленному опыту может считаться наиболее склонным к массовому насилию и самым кровожадным из всех континентов. Великие победы и великие жертвы приносили стране много западных территорий, но не друзей.

Ради европейских ценностей (в то время религиозно-монархических) Санкт-Петербург выступил инициатором и гарантом Священного Союза трех монархий. И добросовестно выполнил союзнический долг, когда нужно было спасать Габсбургов от венгерского восстания. Когда же сама Россия оказалась в сложном положении, спасенная Австрия не только не помогла, но и обратилась против нее.

Потом евроценности сменились на противоположные, в Париже и Берлине в моду вошел Маркс. Некоторым жителям Симбирска и Яновки захотелось, чтобы было, как в Париже. Они так боялись отстать от Запада, помешавшегося в ту пору на социализме. Так боялись, что мировая революция, будто бы возглавляемая европейскими и американскими рабочими, обойдет стороной их «захолустье». Они старались. Когда же улеглись бури классовой борьбы, созданный неимоверно тяжкими трудами СССР обнаружил, что мировой революции не случилось, западный мир стал отнюдь не рабоче-крестьянским, а ровно наоборот, капиталистическим. И что придется тщательно скрывать нарастающие симптомы аутического социализма за железным занавесом.

В конце прошлого века стране наскучило быть «отдельно взятой», она вновь запросилась на Запад. При этом, видимо, кому-то показалось, что размер имеет значение: в Европу мы не помещаемся, потому что слишком большие, пугающе размашистые. Значит, надо уменьшить территорию, население, экономику, армию, амбицию до параметров какой-нибудь среднеевропейской страны, и уж тогда нас точно примут за своих. Уменьшили. Уверовали в Хайека так же свирепо, как когда-то в Маркса. Вдвое сократили демографический, промышленный, военный потенциалы. Расстались с союзными республиками, начали было расставаться с автономными… Но и такая, умаленная и приниженная Россия не вписалась в поворот на Запад.

Наконец, решено было умаление и принижение прекратить и, более того, заявить о правах. Случившееся в 14-м году сделалось неизбежным.

При внешнем подобии русской и европейской культурных моделей, у них несхожие софты и неодинаковые разъемы. Составиться в общую систему им не дано. Сегодня, когда это старинное подозрение превратилось в очевидный факт, зазвучали предложения, а не шарахнуться ли нам в другую сторону, в Азию, на Восток.

Не нужно. И вот почему: потому что Россия там уже была.

Московская протоимперия создавалась в сложном военно-политическом коворкинге с азиатской Ордой, который одни склонны называть игом, другие союзом. Иго ли, союз ли, вольно или невольно, но восточный вектор развития был выбран и опробован.

Даже после стояния на Угре Русское Царство продолжало по сути быть частью Азии. Охотно присоединяло восточные земли. Претендовало на наследие Византии, этого азиатского Рима. Находилось под огромным влиянием знатных семей ордынского происхождения.

Вершиной московского азиатства явилось назначение государем всея Руси касимовского хана Симеона Бекбулатовича. Историки, привыкшие считать Ивана Грозного кем-то вроде обериута в шапке Мономаха, приписывают эту «выходку» исключительно его природной шутливости. Реальность была серьезнее. После Грозного сложилась солидная придворная партия, продвигавшая Симеона Бекбулатовича уже на вполне настоящее царство. Борису Годунову пришлось требовать, чтобы присягая ему, бояре обещали «царя Симеона Бекбулатовича и его детей на царство не хотеть.» То есть, государство оказалось в полушаге от перехода под власть династии крещеных Чингизидов и закрепления «восточной» парадигмы развития.

Однако ни у Бекбулатовича, ни у потомков ордынского мурзы Годуновых не было будущего. Началось польско-казацкое вторжение, принесшее Москве новых царей с Запада. При всей мимолетности правлений Лжедмитрия, задолго до Петра огорчившего бояр европейскими замашками, и польского королевича Владислава, они весьма символичны. Смута в их свете представляется не столько династическим, сколько цивилизационным кризисом –
Русь отломилась от Азии и начала движение к Европе.

Итак, Россия четыре века шла на Восток и еще четыре века на Запад. Ни там, ни там не укоренилась. Обе дороги пройдены. Теперь будут востребованы идеологии третьего пути, третьего типа цивилизации, третьего мира, третьего Рима…

И все-таки вряд ли мы третья цивилизация. Скорее, сдвоенная и двойственная. Вместившая и Восток, и Запад. И европейская, и азиатская одновременно, а оттого не азиатская и не европейская вполне.

Наша культурная и геополитическая принадлежность напоминает блуждающую идентичность человека, рожденного в смешанном браке. Он везде родственник и нигде не родной. Свой среди чужих, чужой среди своих. Всех понимающий, никем не понятый. Полукровка, метис, странный какой-то.

Россия это западно-восточная страна-полукровка. С ее двуглавой государственностью, гибридной ментальностью, межконтинентальной территорией, биполярной историей она, как положено полукровке, харизматична, талантлива, красива и одинока.

Замечательные слова, никогда не сказанные Александром Третьим, «у России только два союзника, армия и флот» – самая, пожалуй, доходчивая метафора геополитического одиночества, которое давно пора принять как судьбу. Список союзников можно, конечно, расширить по вкусу: рабочие и учителя, нефть и газ, креативное сословие и патриотически настроенные боты, генерал Мороз и архистратиг Михаил… Смысл от этого не изменится: мы сами себе союзники.

Каким будет предстоящее нам одиночество? Прозябанием бобыля на отшибе? Или счастливым одиночеством лидера, ушедшей в отрыв альфа-нации, перед которой «постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства»? От нас зависит.

Одиночество не означает полную изоляцию. Безграничная открытость также невозможна. И то, и другое было бы повторением ошибок прошлого. А у будущего свои ошибки, ему ошибки прошлого ни к чему.

Россия, без сомнения, будет торговать, привлекать инвестиции, обмениваться знаниями, воевать (война ведь тоже способ общения), участвовать в коллаборациях, состоять в организациях, конкурировать и сотрудничать, вызывать страх и ненависть, любопытство, симпатию, восхищение. Только уже без ложных целей и самоотрицания.

Будет трудно, не раз вспомнится классика отечественной поэзии: «Вокруг только тернии, тернии, тернии… б***ь, когда уже звезды?!»

Будет интересно. И звезды будут.

Владислав Сурков
9 апреля 2018
Статья опубликована в новом номере журнала «Россия в глобальной политике».

Комментарий М.В. Назарова

Эта статья идеологического «серого кардинала» президентской администрации (официальный титул: Помощник Президента РФ) привлекла общественное внимание с критикой от демократов-западников и с похвалой от «православных путинистов». На первый взгляд, статья содержит верную мысль о необходимом отказе России от западничанья, о самодостаточности и самоценности российской цивилизации, и это решительно противоречит той прозападной политике властей РФ, в которой ранее немало потрудился сам автор. Потрудился как на поприще удушения русского национального самосознания в том числе провокационными методами (и в РФ, и на Украине), так и в угодливости перед западными геополитическими врагами исторической России (сопредседатель Российско-американской «комиссии Сурков‒Макфол»).

Однако, несмотря на ключевое слово «Третий Рим», автору неведомо его подлинное значение. Автор-полукровка (чеченский еврей), очень довольный и любующийся таким своим происхождением (в его понимании полукровка «харизматична, талантлива, красива и одинока»), применяет его и ко всей России, которая в его толковании тоже «полукровка» в силу своей евроазиатской географической расположенности: «Наша культурная и геополитическая принадлежность напоминает блуждающую идентичность человека, рожденного в смешанном браке… Россия это западно-восточная страна-полукровка».

Однако «Третий Рим» ‒ понятие не территориальное, евроазиатское, смесительно-многонациональное, а историософское. Оно означает преемственную удерживающую роль России как вселенского духовного центра ‒ оплота христианской государственности, препятствующей глобальному разгулу «тайны беззакония» и построения ею Нового мiрового порядка ‒ царства антихриста (2 Фес. 2). Из непонимания этого у автора следует и его собственная «сплошная несостоятельность прогнозов», исторических суждений и терминов.

Так, Византия (ее самоназвание: Ромейская империя) была вовсе не «азиатским Римом», а стержневым для всего христианского мiра царством, в том числе для всех европейских народов. Европейские христиане в своей устремленности от Неба к земле отошли от этого мiрового стержня в утилитарное суррогатно-политическое понимание и Рима, и христианства. Поэтому и Московская Русь как преемственный Третий Рим после сокрушения Рима Второго вовсе не желала своей «европеизации», а всячески отстранялась от католическо-протестантской Европы в силу своего стержневого православного самосознания.

Распространение Третьего Рима на восток тоже не было стремлением слиться с ним, как это трактует Сурков, фантазируя насчет того, что якобы «Московская протоимперия создавалась в сложном военно-политическом коворкинге [??? ‒ М.Н.] с азиатской Ордой, который одни склонны называть игом, другие союзом… даже после стояния на Угре Русское Царство продолжало по сути быть частью Азии… вершиной московского азиатства явилось назначение государем всея Руси касимовского хана Симеона Бекбулатовича… государство оказалось в полушаге от перехода под власть династии крещеных Чингизидов и закрепления «восточной» парадигмы развития». Русь никак не искала слияния с «восточной парадигмой» ни во времена ордынского ига («союза» с кем или чем!? наоборот: татарская знать становилась частью русского дворянства, принимая Православие), ни в освоении континента вплоть до Тихого океана и далее до Аляски. Русское освоение этих территорий происходило на безкомпромиссной православной основе.

В трактовке Суркова Смутное время начала XVII века было «не столько династическим, сколько цивилизационным кризисом – Русь отломилась от Азии и начала движение к Европе», но это чушь. Именно из-за европейских замашек и боярами и народом был отторгнут упомянутый Лжедмитрий, а от Владислава бояре потребовали перехода в Православие. И именно православная идеология вождей антипольского восстания привела к успешному освобождения Руси от западных неправославных оккупантов.

Озападнение России в петровский период стало возможно лишь как апостасийная болезнь отхода ее правителей (вопреки самосознанию Церкви и народа) от православного понимания истории. Это проявилось даже в западническом принятии Петром титула Императора. Цари Московской Руси понимали и ценили духовную преемственность Третьего Рима от православной Византии, нисколько не страдая от высокомерия и претензий Европы на «римское наследие», отвергая порою предлагавшиеся королевские титулы, – Петр же принял европейскую иерархию ценностей и именно в ней стремился застолбить для России почетное место как «европейской страны». Из этого комплекса неполноценности происходили все его западнические реформы в Церкви, культуре, языке, даже в быту (мода и обычаи). Утрата самосознания Третьего Рима и привела к сокрушению России ее геополитическими врагами ‒ строителями царства антихриста.

Если восстановление России возможно ‒ то только с Божией помощью в виде восстановления удерживающего духовного центра мiра, иная Россия Богу не нужна. Сурков же основным качеством Третьего Рима выдвигает свою «блуждающую идентичность человека, рожденного в смешанном браке»… А его «религиозное» мiровоззрение выражено и в его стихотворном творчестве: «Наш хозяин Денница»…

Что требуется для восстановления Третьего Рима тут повторять не буду, отсылаю к своему выступлению в рамках «Юбилейных XV Международных Рождественских образовательных чтений»: О восстановлении самосознания Третьего Рима (февраль 2007)

Источник: https://rusidea.org/250932927