ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ ОБРАЗОВАНИЯ ОДНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ЯЗЫКА

Владимир Успенский

ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ ОБРАЗОВАНИЯ ОДНОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ЯЗЫКАНе собираясь вступать в какую- то ни было полемику по украинскому вопросу, я хочу поведать о том, каким образом было решено Украинской Центральной Радой на заседании в начале октября 1917-го года увеличить количество слов украинского языка.
В Январе 1918-го года я приехал в имение деда «Ефимовку» Орловской губернии Ливенского уезда. Это была моя последняя встреча с отцом и матерью. По соседству было устроено исключительно красивое имение сахарозаводчика Бродского, никогда там не жившего и купленного им с молотка перед Русско-Японской войной. Бывший владелец Светлейший Князь Грузинский, проигравшись в карты, пустил себе пулю в лоб.
Управляющая имением Бродского была одна культурнейшая и обаятельная старая дева И. В. Антонович. Она, как большинство интеллигенции малороссийского происхождения, всецело приобщилась к русской культуре и считала себя русской. Её же родной брат, бывший большим честолюбцем, либералом и революционером был в лагере украинских самостийников.
Он был идеологом воинствующего украинского национализма и занимал пост министра в Украинской Центральной Раде. Его жена, после какой то заграничной командировки, заехала в имение Бродского, чтобы навестить сестру своего мужа. Вследствие уже начавшихся всяких бесчинств и грабежей, жизнь в «Спасском» (имение Бродского) стала очень опасной и г-жа Антонович (жена министра) приехала к нам, где было сравнительно спокойней. Там я с нею и познакомился. Зная, какой кошмар царил в то время на железной дороге, она не решалась ехать в Киев одной и была очень обрадована узнавши, что я должен был пускаться в обратный путь и даже, сделавши небольшой крюк, довести её до самого Киева. В конце января с большим трудом нам удалось сесть в поезд. Эта железнодорожная поездка была ужасной. Разложенные революцией солдаты бросали фронт и заполняли все станции и поезда. Брошенные в армию волшебные лозунги: «Земля и Воля», а также «Грабь награбленное», торопили солдат приехать на делёжь обещанной земли, ограбить помещика, а в городах резать буржуев. Поезда были переполнены до такой степени, что несмотря на суровую зиму, можно было видеть солдат почти на всех крышах вагонов. Паровозы с трудом, черепашьим шагом, тащили поезда с чуть ли не удвоенным количеством вагонов. Наш поезд часто простаивал на станциях по 10 или 12 часов. Во время одной из таких остановок, выяснилось, что ни у паровоза, ни на станции нет угля. Солдаты конфисковали уголь и дрова у всех станционных построек и близлежащих домов.
Жизнь страны во всех ее отраслях оказалась в хаотическом состоянии. Во время этой чрезвычайно тяжелой поездки, продолжавшейся почти три дня, г-жа Антонович стала со мною очень откровенной. Она мне подробно разсказала об обстоятельствах вызвавших ее командировку и о том, как она справилась с данным ей поручением. Она была секретарей своего мужа-министра и присутствовала на всех заседаниях Рады. В начале Октября 1917-го года, во время одного из таких заседаний, чуть ли не в двадцатый раз поднялся вопрос об украинском языке. Присутствующие стали очень откровенно высказывать свое мнение по этому наболевшему вопросу, сильно задевавшему их национальную гордость. Все были согласны в том, что положение с языком было катастрофичным. Выписанных украинских слов из всех существовавших сочинений на этом языке оказалось до смешного мало для жизни вновь образовавшегося государства. Скрепя сердце пришлось признаться в полной беспомощности языка, на котором говорили в деревнях, небольшое количество рабочих, столько же полуинтеллигентов и, увы, ничтожный процент образованных людей. Острый недостаток в словах увеличивался с каждым днем. По-разному коверкались на украинский лад одни и же (так в тексте – ред. Сайта АО СРН) русские слова, что особенно не нравилось членам Рады. К уже написанному словарю украинских слов Грушевского было самое отрицательное отношение. Большинство слов выдуманных Грушевским никто не понимал. Среди них царила большая русофобия, принимавшая часто самые несуразные формы. Как быть? Где найти эти «недостающие слова»?
Где угодно, но только не в России! После долгих прений было вынесено постановление: Просить г-жу Антонович поехать в Галицийскую Украину и там постараться найти эти «недостающие слова». Ей дали имеемый жалкий список украинских слов, снабдили деньгами и дали трехмесячный срок для выполнения этого поручения. Приехавши во Львов, г-жа Антонович собрала комиссию из языковедов университета и средней школы для составления нужного ей словаря. После первых заседаний этой комиссии, г-жа Антонович поняла, что украинский язык галичан не блистал богатством слов. К очень скромному списку слов привезенному г-жой Антонович из Киева было добавлено меньшее количество слов польского происхождения и слова, занесенные в Галицию из соседних государств.
Всех этих слов оказалось очень мало и г-жа Антонович взяла на себя смелость призвать на помощь Польский Энциклопедический Словарь, из которого было выписано очень много слов. Комиссия была больше двух месяцев занята переделкой этих слов на украинский лад.
Словарь, составленный г-жой Антонович, собою представлял яркий образчик человеческой глупости. Для того чтобы значение этих абсолютно чуждых слов для населения Малороссии было понятно членам Украинской Рады, против каждого такого слова стоило объяснение на ненавистном им русском языке, на котором они прекрасно могли разговаривать и даже без акцента. «Не хватавших слов» набралось приблизительно тысяч 6-7.
Они собою заполнили 3 толстых тетради написанных от руки. Постановление о командировке г-жи Антонович не было единогласным, были протестующие, которые видимо знали, что собою представляли галичане. Во втором издании Русского Энциклопедического Словаря Брокгауза и Эфрона написано, что Русское Галицкое Княжество было покорено поляками в 1386-м году. Самыми крутыми мерами в нем была введена уния.
Поляки стали владельцами всей обрабатываемой земли и считали себя панами, а русские, или как их называли — руссины и рутены считались низшей расой — быдлом, назначение которых вечно служить своим господам-панам. Раздел Польши в 1772-м году с присоединением Галиции к Австро-Венгрии нисколько не изменил взаимоотношений между поляками и руссинами: — оставались по прежнему паны и быдло. Галицией управлял Сейм, в котором официальным языком был польский, и вся власть в стране была в польских руках. Вся интеллигенция была тоже польская.
Несмотря на открытие при львовском университете кафедр на руссинском языке, этот несчастный народ ещё не успел создать своих собственных настоящих интеллигентов и считался самой отсталой народностью входящей в состав Австро-Венгерской монархии. По переписи 1900 г. 94 % руссинов были земледельцами, работавшими батраками или на снятой в аренду земле. По переписи 1910-го года 79 % руссинов были неграмотными. Нет никаких оснований предполагать, что ко времени приезда г-жи Антонович в 1917-ом году в Львов, там мог бы повыситься культурный уровень галичан. Не у полуграмотных руссинов нужно было искать помощи в затруднениях примитивного языка. Я воочию убедился, очень внимательно и долго рассматривая тетради г-жи Антонович, как комично жалка была эта помощь. Только богатейший русский язык мог совершенно безболезненно помочь Украинской Центральной Раде в пополнении многочисленными словами нового государственного языка. Русская речь была понятна населению Украины (окраины) по общности словесных корней и вследствие культурной связи на протяжении многих веков, верней сказать, — более тысячелетии. Среди наших профессоров- языковедов историко-филологических факультетов всегда можно было найти лиц сочувствовавших самостоятельности Украины, которые смогли бы оказать действительную помощь. Не торопясь, не кое как, что было во Львове, русские профессоры сделали бы необходимую выборку слов и чисто научным образом их украинизировали. Члены Украинской Центральной Рады, ослепленные своею руссофобией, не желали этого знать. Они также не видели, что население Украины никакой враждебности к России не имело и смотрело на неё как на свою старшую сестру, культура которой была несоизмеримо выше. Россия и Украина были ветвями одного и того же народа. Их сближали общность религии, истории и быта. Эти главные условия духовной связи двух братских народов были начисто вытравлены у галичан — руссинов. Они, попавши в польское рабство на протяжении пяти с половиной веков, потеряли самостоятельную речь, сделавши свой язык каким-то польским диалектом, потеряли духовное родство и этнические признаки своей принадлежности к русскому племени: руссины малорослы и почти безусы. Многовековое рабство наложило на руссинов облик приниженности и покорности.
В Киеве я расстался с г-жей Антонович, никогда её больше не видел и не знаю о дальнейшей участи её «бесподобных» тетрадей. Во время её командировки произошел большевистский переворот, а летом 1918-го года Центральная Рада была разогнана генералом Скоропадским и нужно думать, что «ценный словарь» привезенный г-жей Антонович из Галиции не успели применить к жизни, хотя на этом свете все возможно!
Этот смешной эпизод вызовет досаду у некоторых украинцев, но «слова из песни не выкинешь» и со всякими сделанными глупостями нужно примириться.
Владимир Успенский.

журнал «Часовой», №610, 1978 г.