12. В России после 17 лет эмиграции: другая Москва, другой я и другой НТС…

К сожалению, мои попытки убедить руководителей НТС отказаться от поддержки «реформаторов» Ельцина оказались безуспешны. Такая всеядная ориентация НТС на «антикоммунистические силы» (вплоть до «Демократического союза» уровня Новодворской) отталкивала многих православных патриотов, ибо руководство НТС оказалось не на русской стороне…

Во многом в этом была «заслуга» Димы (Владимира Рыбакова ‒ фото из Википедии; о нем и о его взглядах я писал в главе про работу в «Посеве»), переехавшего теперь в Москву возглавлять открытый там филиал НТС. Дима считал себя писателем и сочинял романы, названия которых должны были непременно начинаться с буквы «Т» («Тяжесть», «Тавро», «Тиски», «Тень топора», однажды мы с ним, отдыхая за шашлыками, долго листали орфографический словарь, выбирая подходящее слово для нового шедевра). Кроме того, он был членом Совета НТС (и, кажется, даже членом Исполнительного бюро), а в Москве стал главным редактором газеты НТС «За Россию». Как он пишет в своих воспоминаниях ‒ поехал с целью создать на основе НТС политическую партию по ленинскому образцу. Нетрудно себе представить, кого мог привлекать в НТС руководитель с таким мiровоззрением и методами «воздействия на толпу» Г. Лебона:

«ЕРО [Е.Р.Романов-Островский, глава НТС] в отличие от меня думал, что стоит нашей стране избавиться от коммунистов, как все само собой образуется. Он не только любил русский народ, но верил в него, верил в ум, даже в мудрость русского человека с большой буквы ‒ и это была единственная, насколько я знаю, его твердая, даже святая вера. Кроме того, ЕРО считал, как и многие другие (или делал вид, что считает), что народ способен думать. Эта концепция нам всем, в этом я уверен, в начале ХХ века очень дорого обошлась. Не знаю, читал ли ЕРО Гюстава Лебона, которого читали Ленин, Черчилль, Рузвельт и многие другие политические деятели; вероятнее всего, нет, поскольку в наших беседах и спорах ЕРО ставил русский народ на пьедестал. А я, будучи яростным сторонником тезисов Лебона, орал, что русский народ, как и любой другой, не способен мыслить, у него нет головы, нет ума, он даже не явление, а огромное число процессов, к тому часто враждебных друг другу. Именно поэтому русский народ убил Россию: не горстка же латышей, китайцев, евреев, чехов и словаков это сделала, как считают шовинисты, расисты и антисемиты. Мы сами свою Россию убили, кто же еще мог это сделать? Никто». http://ntsrs.ru/content/9-raschety-emigrantov-na-pomoshch-inostrancev

(Еще раз считаю уместным напомнить читателям его мемуаров, что в них полно домыслов, подозрений насчет происков КГБ и ЦРУ и самохвальных фантазий, например, якобы он имел положенный ему в НТС «табельный пистолет»!.. Помимо опубликованных глав на сайте одного из «осколков» НТС, откуда приведена эта цитата, есть его воспоминания об НТС в книге «Русские зарубежные писатели начала XXI века. Автобиографии», «Литературный Европеец», Франкфурт, 2013. Честно говоря, сейчас я немного удивляюсь: как я с ним во Франкфурте мог быть в дружеских отношениях… Вероятно, я думал, что он меня, по его определению ‒ «простодушного идеалиста», дразнит и эпатирует своим цинизмом лишь в виде своеобразной «игры» не всерьез, но оказывается ‒ таким он оказался и в реальном деле…)

Последовавшее неизбежное обострение моих отношений с руководством НТС, и не только в Москве, иллюстрируют мои статьи того времени и письма, которые я в 2016 году разместил на своем сайте как ответ московскому «Посеву». («Как и почему я вышел из НТС».) Вместо рассказа об этом заново, то есть пересказа, мне проще их частично воспроизвести в данных воспоминаниях, так как они с тех пор стали и документальными свидетельствами из истории НТС. Полагаю, они могут пригодиться и историкам русской эмиграции в этот судьбоносный период крушения советского режима, чтобы уточнить отношение многих эмигрантов-антикоммунистов к становлению нынешней компрадорско-олигархической системы РФ. Ее поддержка со стороны малосильного НТС, конечно, не имела большого значения, но остается на совести и НТС, и той части русской эмиграции, которая, кроме падающего коммунизма, никаких врагов России видеть не желала (и до сих пор не способна видеть)…

Начну с написанного в апреле 1992 года анализа опубликованной тогда «Позиции НТС по текущим политическим вопросам».

…По текущим политическим вопросам

Размышления о позиции НТС весной 1992 года

1. С одной стороны, принятые в феврале-марте резолюции руководства НТС «Будущее нашего государства» и «Позиция НТС по текущим политическим вопросам» содержат мудрую основу:

«Мы отвергаем как попытки бездумного расчленения страны, так и попытки силой восстанавливать бывший СССР. Задача – создать на его развалинах из хаоса подлинно новую государственность, ядром которой мы видим сегодня Россию в границах нынешней федерации. Ее надо возрождать и благоустраивать. Но завтрашняя цель – Российское Союзное Государство, которое должно быть построено совместными усилиями русского, украинского и белорусского народов и основано на свободном волеизъявлении всех народов, которые в него пожелают войти».

Поэтому, «Не тратя сил на проблемы СНГ, надо в первую очередь сделать Российскую республику реальной преемницей нашего исторического государства, а бывшую Советскую армию – Российской армией», временно оставляя в стороне вопрос о границах (как можно понять из текста): «Да, эти границы произвольно начертаны властью, законность которой мы никогда не признавали. Но менять их сегодня (иначе, как при подлинно свободном волеизъявлении) – значит сеять конфликты, которые завтра помешают воссоединению…».

«Ведущей силой нового единства может быть лишь положительный пример, который должна показать Россия: пример твердой законности, …материального благосостояния, …национальной солидарности, …солидарности социальной». Для этого нужно «как можно скорее довести до успешного конца радикальные экономические реформы»: в частности, «обезпечить конкуренцию на рынке, расчленяя монополии», а «Приватизация должна обезпечить всему населению возможно широкое участие во владении имуществом…».

2. Однако, с другой стороны, вызывает сомнение высказанная в тех же резолюциях уверенность, что «Правительство Ельцина в общем движется в этих направлениях» и «опирается… на доверие народа»; что уже в июне 1991 г. у правительства имелась «реальная программа демократических и рыночных реформ», которая «сегодня… осуществляется, и наше дело – способствовать ее успеху».

Эти похвалы выглядят неубедительно уже на фоне безконечных споров среди руководства страны о том, какой результат даст эта самая «программа». Даже главный программист Гайдар заявил – в апреле 1992 г.! – что пора уточнить «направление и сущность реформ».

Действительно: те «правильные» меры, которые дают эффект в естественно устоявшейся рыночной экономике, оказались неприменимы к советской ситуации – ни психологически (народ не знает иной системы, чем советская, и не готов поставить нужное количество частных предпринимателей), ни практически (ибо экономика сохранила монопольную структуру). Поэтому «либерализация цен» привела лишь к ценовому произволу производителей-монополистов, к гиперинфляции и спаду производства – и не могла привести к его росту. «Приватизация» же дает преимущество бывшим номенклатурщикам и «теневой» мафии, которые делят между собою общенародное достояние, заодно отмывая свои неправедные деньги – это их сейчас волнует больше всего. А у народа нет средств, чтобы участвовать в такой «прихватизации» объектов миллиардной стоимости.

То есть вопрос не в том, нужны ли России рыночные реформы (в этом почти все согласны), а в том – какие конкретно, как их осуществлять и какой ценой. Пока что мы видим резкое обнищание трудящегося населения (которое потеряло многолетние сбережения) и – вольготные условия для рвачей и богачей (к тому же более вольготные – для иностранных).

Именно «доверие народа» к нынешнему правительству неуклонно падает, ибо нарушено чувство справедливости. Это подрывает внутреннее единство страны – а по таким трещинам недоверия к «центру» и распадается государство, рвутся прежние экономические связи, еще больше усугубляя хаос…

Говорят, что во всем виновато предыдущее коммунистическое правление. Разумеется, виновато. Но новые правители должны были проявить мудрость и преодолеть наследие прошлого с минимумом потерь, чтобы не обрушить вместе с прежним режимом и государство (из чего, например, исходил НТС в своих «альтернативных» разработках). Конечно, этой мудрости не хватило уже Горбачеву, затянувшему начало реформ, но и правительство Ельцина своей наивностью продолжает умножать потери. Никакие «объективные экономические законы» не требуют и не оправдывают того развала страны, который произошел уже после августовских событий.

3. Распад государства и резкое падение уровня жизни очевидны всем. Поэтому трудно согласиться с утверждением, что оппозиция правительству возникла лишь на «крайних флангах», как они описаны в резолюции: «Один крайний фланг (например, ДС [Демократический Союз Новодворской], считает, что «демократическое» правительство все еще советское правительство, и потому с ним надо продолжаться бороться. Другой фланг (необольшевистский, в котором блокируются коммунисты и националисты крайнего толка) считает, что прежде всего надо восстановить единство Советского Союза и остановить хозяйственные реформы».

Нельзя не видеть, что критика правительства усиливается в среде ученых, деятелей культуры, военных – причем вовсе не коммунистов, а «демократов», недавних союзников Ельцина, выступивших вместе с ним против ГКЧП. Известен ряд открытых писем, манифестаций; делаются попытки образования оппозиционных структур. Главное же: помимо этих двух флангов, в последнее время консолидируется патриотическая некоммунистическая оппозиция, в частности – Российское Народное Собрание (РНС), созданное в феврале 1992 г. на Конгрессе патриотических сил и выдвинувшее наиболее конструктивную программу. Вряд ли стоит утверждать, что подобная оппозиция продиктована лишь «честолюбием» оппозиционеров (как кому-то кажется), а не вышеописанной политикой правительства*.

*Статья написана до апрельского съезда народных депутатов России, где наиболее обострились эти разногласия. – [Прим. автора для предполагавшейся публикации].

4. Для появления такой оппозиции есть еще одна – с моей точки зрения, главная – причина, которая совершенно не учтена в резолюциях НТС: политика Запада и прежде всего США. Если бы в мiре, кроме России, никого не существовало – быть может, и просчеты ельцинских «демократов» были бы не столь опасны. Но в условиях мощного иностранного влияния на ход событий – экономического, политического, пропагандного – наивность правительства становится угрожающим фактором, который может перечеркнуть даже возможные частичные успехи.

Так, ставший известным благодаря «Нью-Йорк таймс» документ ЦРУ «Директива в области обороны» на 1994‒1998 годы определяет главной целью США «предотвращение возможности появления на мiровой арене сверхдержавы, способной соперничать с Соединенными Штатами». Как видим, этот план не очень согласуется с российскими целями (в том числе сформулированными НТС), особенно такие места из директивы: «Мы не исключаем возможность угрозы стабильности в Европе со стороны националистических сил в России или попыток присоединения к ней недавно получивших независимость Украины, Белоруссии и некоторых других республик…». «США, – говорится в документе, ­­– предстоит использовать свое лидерство для установления и защиты нового мiрового порядка», при этом не исключается применение силы (ИТАР-ТАСС, 9.3.1992).

Чтобы понять все причины, приведшие к распаду страны, полезно вспомнить и знаменитый закон 1959 года о расчленении России (Р.L. 86-90), оправдывающий борьбу всех национальностей против русских, который не удалось отменить в Конгрессе США даже осенью 1991 года. Эта политика лежала в основе американской пропаганды все послевоенное время и усилилась в годы «перестройки», имея благодатную почву в нашей стране: иллюзии о порядочности «свободного мiра»– что понятно после десятилетий коммунистической лжи о нем.

Конечно, можно и тут делать упор на вину предыдущих коммунистических правителей – но нынешние даже объяснить этой вины как следует не сумели, принимая на счет России все обвинения в «империализме» и т.п. То есть, само российское правительство оказалось в плену прозападных иллюзий и стандартов – как во внешней политике (которая превратилась в заискивание перед Западом), так и во внутренней. Последний пример: так называемый «референдум» на Украине – выборы без выбора – где было и финансирование сепаратистов из-за границы, и безпрецедентное вмешательство администрации США и ее пропагандного радиовещания (посулы экономической помощи при отделении). Но правительство России (признавшее и результаты «референдума», и те самые границы, которые считает незаконными НТС) – всего этого, похоже, «не заметило». Как и того, что в самой России все эти годы идет усиленное поощрение «пятой колонны» США – западников и дискредитация патриотов-«почвенников» (именно их называют «националистическими силами»). Показательна и попытка огульных репрессий против патриотических кругов в августе-сентябре 1991 г. по обвинению в «идеологической поддержке путча»; и то, что в руках этой «пятой колонны» оказались государственное телевидение и основные газеты-журналы (именно они получили львиную долю субсидий после «либерализации цен»)…

Все это, к сожалению, привело и к возобновлению противоестественного союза части патриотов с коммунистами. Однако для убедительной критики этого явления следует разобраться в его сути. Раньше патриоты наивно надеялись использовать структуры властвующей КПСС для стабилизации государства. Теперь же это – объединение дискредитирумых патриотов с частью отстраненных от власти коммунистов на общей линии обороны страны от нарастающего хаоса. Когда борьба идет за национальное выживание – многим уже становится не до идейных различий, тем более что и коммунисты есть разные. Многие называют себя таковыми лишь по неграмотности или по инерции, в сущности стремясь лишь к установлению порядка; да и соотношение «лжи и правды коммунизма» теперь в их позиции несколько изменилось – учитывая положение в стране (под «правдой» Бердяев имел в виду стремление к социальной справедливости, под «ложью» – насильственный и бездуховный путь ее достижения). В каком-то смысле многие рядовые «коммунисты» оказались даже более честными, чем их «перестроившиеся» вожди, восседающие в нынешнем «демократическом» правительстве и разных мондиалистских «фондах». Думаю, все это следует учесть и при оценке «национал-большевистского» заявления председателя правления РНС В. Аксючица: «Наше сотрудничество с лидерами коммунистов не исключается. Но мы при этом сохраняем за собой право бороться с коммунистической идеологией» («День». 1992. № 10).

Не обязательно соглашаться с этой тактикой – но если уж противодействовать «национал-большевизму», то как раз НТС со своим уникальным политическим опытом и мог бы сыграть стержневую роль в становлении конструктивной патриотической оппозиции, однако он уклонился от этой роли, предпочитая поддержать нынешнее правительство.

Видимо, это было продиктовано не нравственными, а прагматическими соображениями: целесообразнее влиять на тех, в чьих руках власть*.

*Правда, тогда непонятно, к кому следует отнести пожелание в тех же резолюциях НТС: «Активные партаппаратчики и работники КГБ должны быть лишены возможности занимать ответственные посты в нашем государстве»? Ведь все члены нынешнего российского руководства были номенклатурными работниками (см. статью «Господа товарищи» в «Огоньке» № 50, 1991). – [Прим. автора для предполагавшейся публикации]

Но есть ли шансы для такого реального влияния? С моей точки зрения тут гораздо больше шансов оттолкнуть союзников на мiровоззренчески родственном правом фланге. И если уж говорить о «конструктивной критике» Ельцина – то я бы понимал под этим анализ внешнеполитических и мiровоззренческих проблем, затронутых в данной статье – к последним и перейду.

5. Основная причина, почему мне кажутся неоправданными как ставка на «либерал-коммунистов» в нынешнем правительстве, так и союз с «оппозиционными» коммунистами: ни тем, ни другим не хватает знания как России, так и Запада. Но если одни демонстрируют это на улицах, защищая от демократов памятники Ленина, то другие – на правительственных постах, равнодушно взирая на эти памятники, а кое-где и охраняя их. Даже ленинский мавзолей и красные звезды над Кремлем нынешней власти не мешают.

Непонимание ими духовной сути России ведет к тому, что сейчас для нее копируются западные модели (даже свою резиденцию назвали «Белым домом», а сами стали «мэрами» и «префектами»). Здесь опять вера в очередную утопическую «панацею», которая создаст рай на земле – без осознания всей сложной проблематики борьбы добра и зла в мiре и в природе человека. Незнание же Запада (и мiра в целом) ведет не только к иллюзорным надеждам на спасительные валютные кредиты (как будто их не нужно будет выплачивать!); это ведет и к нравственному разоружению перед «сильными мiра сего» – что дает им полную свободу действий в нашей стране. И это, с моей точки зрения, сейчас самое опасное.

Можно лишь поражаться тому, что Ельцин с почетом аккредитует в Москве самое мощное пропагандное оружие этих самых сил против России – радиостанцию [«Свобода». – М.Н.], которая считает своей целью произвести «мутацию русского духа», которая открыто глумится над православием и которая – в нарушение международных норм! – призывает к превращению Сибири в независимое «русскоязычное» государство… Посулы процветания сибирякам здесь все те же; впрочем, в отличие от Украины, сибирские богатства и вправду его обезпечат: если их продавать за границу хоть и по бросовым ценам, но зато деньги оставлять себе, а не покрывать ими российские долги. Это означало бы окончательное превращение и Сибири, и европейской части России в западные колонии разного статуса. Вот только не похоже, чтобы эту опасность видело нынешнее российское правительство.

Думаю, именно узость исторического и мiровоззренческого кругозора была причиной того, что победители в августе 1991 года не догадались сделать единственно верный правовой шаг: отменить все результаты правления большевиков как незаконные; опираясь на результат мартовского референдума, провозгласить на территории еще существовавшего СССР историческую преемственность от дореволюционного Российского государства (с уточнением впоследствии его формы и границ); сделать советскую армию Российской армией… Вместо этого – узаконили распад государства по большевистским границам, под аплодисменты Вашингтона и «общечеловеческой семьи» (которой, кстати, вовсе не мешает то, что в большинстве «независимых государств» у власти остались прежние номенклатурные структуры; Кравчуку простили даже готовность поддержать ГКЧП – все это тоже выдает главный приоритет в происходящем: расчленение и ослабление России).

Не удивительно, что правительство Ельцина оттолкнуло от себя и широкие круги военных (а разложение армии ведет к наиболее быстрому всеобщему краху по югославскому образцу), и почвеннические силы, и значительную часть демократов-государственников: если еще в августе немало их вышло на «баррикады», то на февральской демонстрации в поддержку курса Ельцина были одни лишь западники.

6. Будет печально, если к тем же последствиям (потере союзников на почвенническом фланге) приведет и нынешняя позиция НТС. Повод для этого дают и некоторые публикации в «Посеве». И боюсь, что во всем этом уже проявляется не «текущий» прагматизм (столь частый у нас и столь же часто нам вредивший), а более серьезная причина. В последние годы в нашей организации явно усилился дрейф от довоенного поиска национального, русского пути к превращению в одну из обычных «демократических» партий, трудно отличимых друг от друга. А ведь от этого зависит и решение столь актуальной проблемы, как «набор или отбор»: способен ли сам облик нашей организации привлекать тех, кто будет действительно за Россию, а не только против коммунистов? От этого зависит и успех всего нашего дела, и критерий нужности самого НТС – России.

Поэтому в заключение позволю себе кратко сказать о России как духовном явлении, понимание которого мне хотелось бы видеть в нашей организации – если мы все еще считаем, что в 1930-е годы не случайно избрали своим знаком трезубец св. Владимiра, Крестителя Руси.

+

Любые поиски общественного идеала исходят из представлений об устройстве и смысле мiра. Этот уровень размышлений требует специальных – историософских и религиозных – категорий, которые выходят за рамки политической статьи. Тем не менее, только на этом уровне можно показать, чем традиция НТС по своему мiровоззренческому масштабу потенциально отличается от других организаций, имеющих схожие программы в духе «за все хорошее, против всего плохого».

Наше представление о России исходит из христианского мiровоззрения. Это мiровоззрение заключается не только в критериях личной нравственности человека, не только в принципах справедливого построения государства (социальное христианство) и не только в воссоздании традиций русской культуры (в формировании которой православие сыграло основополагающую роль). Даже авторы, признающие все вышеперечисленное, порою не учитывают еще один аспект: только в рамках христианской историософии – учения о сотворении мiра и человека, о свободе воли и злоупотреблении твари ею, об истоках добра и зла – можно понять смысл истории, сегодняшние тенденции в мiре и место России в нем. Это вообще духовная основа всякого гуманитарного знания, без чего будет непонятен и наш искомый национальный идеал – русская идея, которая есть Замысел Божий о России и ответное постижение нами этого Замысла как нашего национального призвания в истории человечества.

Россия – единственная страна, которая избрала своим общественным идеалом святость (Святая Русь), то есть применила в своей культуре христианские критерии не только на индивидуально-личном, но и на национально-государственном уровне. Это не значит, что идеал Святой Руси был осуществлен в прошлом или должен быть непременно осуществлен в конкретной жизни, но он придает ей необходимый смысл: говорят – идеалы недостижимы, как звезды, но по ним мы определяем свой путь…

В осознание русской идеи основной вклад внесли наши святые, подвижники, философы, писатели; он находил отражение во многих событиях нашей тысячелетней христианской истории. В том числе и в XX веке, который дал в России сонм святых новомучеников и подвижников, а в изгнании – плеяду мыслителей, выразивших новый взгляд на русскую идею благодаря приобретенному знанию разных общественных систем. (В частности, важны фундаментальные работы прот. В.В. Зеньковского «Основы христианской философии» и «История русской философии», а также работы архимандрита Константина (Зайцева) о духовном смысле российской катастрофы.)

На этом фоне становится особенно очевидно, что ось мiровой истории тесно связана с судьбою христианских народов – среди которых наиболее остро это ощутил народ русский (до революции русскими считали себя все три его ветви: малороссы, белорусы, великороссы). Здесь и выбор Киевской Русью христианства, сразу же пропитавшего – как более нигде – весь русский быт; и формула «Москва – Третий Рим» как выражение ответственности за вселенские судьбы; отсюда следуют и понятия «русский мессианизм», «народ-богоносец» – в них не гордыня, а несение труднейшего бремени следования Мессии-Христу; само слово «христианство» в обратном переводе с греческого есть не что иное, как «мессианство»).

Но развитие истории не прямая дорога, а драма, в которой – в силу свободы созданных Богом существ – действует и противоборствующая идеология, отвергшая Христа и Его абсолютные критерии Истины. У этой идеологии тоже есть свои носители, претендующие на свой собственный «мессианизм». Один из его вариантов пытался утвердиться – и потерпел свое мiровое поражение! – именно в России, но это не единственный его вариант…

Борьба этих двух мессианизмов – христианского и антихристианского (материалистического) – в разных видах продолжается в мiре непрерывно, в чем и состоит драма мiровой истории. Финал ее, описанный в религиозном откровении-предупреждении (Апокалипсисе), связан с грядущим господством материализма и с саморазрушением человечества. Но это произойдет, лишь когда прекратится духовное сопротивление этому процессу. Такая миссия сопротивления в святоотеческом учении отождествлена с понятием «удерживающего» (2 Фес. II, 7‒8), в чем можно видеть назначение России и историософский смысл русской идеи для всего мiра.

Нельзя не видеть, что нравственное состояние именно «развитых» стран (с которых нынешняя Россия берет пример) вызывает безпокойство за судьбу всей цивилизации. Именно космополитическая либеральная демократия, с ее рыночной системой и «плюрализмом» – при утрате духовных целей человеческой цивилизации – ведет к «новому варварству» (как выразился С. Франк в книге «Крушение кумиров»).

Развитие мiра в этом опасном направлении и есть тот общечеловеческий кризис, о котором говорится во всех изданиях Программы НТС начиная с разработок 1930-х годов. Давайте же рассматривать нынешнее положение в России и искать себе союзников в этом масштабе».
(конец текста)

(Эта статья была предложена в «дискуссионную трибуну» журнала «Посев» в апреле 1992 года, но была отвергнута. Позже она была опубликована в газете РХДД «Путь».)

+ + +

Как я уже сказал, на втором, мюнхенском, этапе моего эмигрантского «университета» окончательно сформировалась  основа моего самообразования: историсософское осознание вселенского удерживающего призвания России как Третьего Рима и также осознание главной силы, которая против этого призвания боролась и сокрушила историческую Россию ‒ потому, что русский правящий слой утратил понимание российской православной монархии как богоосвященной и богоугодной власти, удерживающей мiровое зло.

В мае 1992 года на основе такого христианского толкования истории я предложил анализ происходящего в России и мiре: большую статью Историософия смутного времени ‒ в РФ она была опубликована полностью в журнале «Кубань» (Краснодар. 1993. № 1‒2); в книге «Заговор против России» (Посдам, 1993: переиздание:  Москва, 1993); сокращенные варианты и отрывки: «Наш современник» (1992. № 6) и др. В эмиграции: полностью в «Вече» (Мюнхен. 1992. № 46).

Сразу вернуться в Россию я тогда не имел возможности, так как нужно было содержать семью и расплатиться с накопившимися долгами, да и для завершения работы над книгой нужно было еще немало поработать в Баварской библиотеке. Кроме того, нужно было подготовить жилье и место работы, уточнить свой юридический статус (советского гражданства меня, удивительным образом, не лишали, несмотря на мою антисоветскую публицистику и работу в «Посеве», но и статью 64 УК не отменяли).

Впервые смог поехать в Россию после 17-летнего отсутствия летом 1992 года. Отправляясь в Россию с визой мюнхенского консульства в т.н. «нансеновском» паспорте, взял с собой около сотни номеров «Вече» с этой новой статьей ‒ для раздачи оппозиционным патриотическим деятелям. В частности, она оказалась полезна лидерам конституционных демократов (восстановленной КДП-ПНС), как мне об этом сказал их глава М.Г. Астафьев. Его тогдашняя сподвижница Н.А. Нарочницкая использовала цитаты в своем выступлении на I Всемiрном Русском Соборе (в мае 1993 года). В феврале 1992 года друзья сообщили мне, что на основании моей публицистики меня приняли заочно в Союз писателей России. Смею надеяться, что такие мои статьи в то время способствовали возрождению понятия удерживающего Третьего Рима в православном патриотическом движении в РФ.

На вокзале в Бресте  не стал оставаться в купе в ожидании смены колес, а несколько часов бродил по вокзалу и окрестностям ‒ по русской земле! Разговорился с молодым белорусским пограничником ‒ он восторженно поведал мне о грядущем великом будущем независимой Беларуси…

Ниже впечатления об этой поездке.

Мы‒живы

Несколько впечатлений о поездке в Россию…

«В том, что я вернусь в Россию, уверенность была всегда. С самого начала ведь считал, что ушел на Запад временно, как бы в исследовательскую экспедицию, накануне неизбежных перемен на родине. Лишь иногда, позже, возникала страшная мысль: а вдруг – не суждено?..

Но и «экспедиция» затянулась на 17 лет, и ее результаты меня сильно изменили, превратив из «западника» – в русского. Так что приехал я в Россию совсем другим человеком, чем уезжал. Поэтому и увидеть ее пришлось новыми глазами, почти как впервые.

Впрочем, первая картина оказалась знакомой: множество усталых людей, спящих на лавках и на полу Брестского вокзала; было это 22 июня, на рассвете – в Москве тогда как раз начинался разгон демонстрантов перед телецентром в Останкино…

Патриотическая пресс-конференция [в Союзе писателей] на следующий день, в связи с этим побоищем, уже поразила картиной невиданной: единым фронтом выступали лидеры коммунистов и демократов-государственников, писатели-почвенники и какой-то язычник-солнцепоклонник; кто-то проводил параллель с нападением Гитлера на СССР, кто-то с 9-м января 1905 года… Один из коммунистических лидеров [Анпилов] утверждал (после конференции, возражая на мои замечания), что «Ленина оклеветали сионисты», и побожился, что сам он тоже православный, – в доказательство перекрестившись по-католически…

Впрочем, эта политическая каша, невероятная смесь нового со старым, показалась едва ли не типичным признаком всего происходящего в нынешней России. В первый вечер я сам бродил по Красной площади еще как «государственный преступник» (моя ст. 64 УК РСФСР об «измене родине» не отменена), но уже как «член Союза писателей России», с удивлением разглядывая все тот же почетный караул у гроба разрушителя России, за которым над Кремлем развевался бело-сине-красный флаг, по соседству с «пылающими» пентаграммами на башнях, а на площади хрустели под ногами битые бутылки после недавнего рок-концерта…

Однако об этой «каше», в том числе на патриотическом фланге, следует говорить в отдельной, аналитической статье. Сейчас же – в ином жанре и о другом.

В экзистенциальной философии есть понятие «пограничной ситуации»: когда в минуту острого и очень необычного переживания мiр интуитивно воспринимается с более глубоким проникновением в его смысл. Долгожданный приезд в Россию стал для меня чем-то подобным.

Есть такой литературный прием – «остранение» (от слова «странно»); это когда автор намеренно описывает привычные вещи, будто видя их впервые, когда в глаза бросаются характерные, но обычно не замечаемые нами черты, – и тогда описываемый предмет предстает в ярком и выпуклом виде. Мне не нужно было прибегать к этому приему искусственно: прошедшие 17 лет дали сходный эффект. И мне хотелось бы показать, какими мне увиделись люди в России – и какими они сами себя, пожалуй, не видят.

+

Конечно, грустно было приехать на пепелище проигранной Советским Союзом «холодной» войны. Тем более грустно, что и мы в эмиграции принимали в ней какое-то участие, надеясь на иной исход… Но, поскольку эта война велась Западом не только против коммунистического режима, но и против России, результат откровенно обнажен: расчленено государство, попадает под диктат западных банков экономика, непопулярное правительство лебезит перед победителями как единственными гарантами своей власти; телевидение, приобщая к «общечеловеческим ценностям», затопляет страну мутным валом пошлости и дезинформации…

Везде замусоренные улицы и обшарпанные дома, но многие магазины в центре с яркими вывесками по-английски (даже в провинции); фильмы в кинотеатрах – американские, а торговцы в уличных ларьках – «кавказской национальности»; на книжных прилавках уже знакомая «каша» – Евангелие соседствует с руководствами по магии, бизнесу и сексу; афиши о докладах заморских проповедников приглашают «познать истину»… И рядом старушки, продающие ношеную обувь, кастрюльки, безделушки вроде слоников из комодов – видимо, последнее, что еще можно продать. Никому не нужные, терпеливо стоят они у станций метро, не прося милостыни, а словно бы ожидая со своими слониками какого-то чуда…

И вот на этом фоне обнищавшей и «оккупированной» Москвы меня тем более поразили – контрастом – лица людей. Впервые за много лет довелось увидеть русских в таком количестве, что становится заметным и их качество: то, что делает множество людей народом с собственным национальным характером. Ожидая встретить всеобщую разруху, я – вопреки многим свидетельствам – не нашел столь явных ее признаков в людях. Не нашел и злобности, которую отмечают многие визитеры: есть не озлобленность, а ранимость… Но помимо этого – в такой атмосфере! – сохранилось славянское добродушие мужских лиц, целомудрие женских, чистота детских, доброта в глазах, спокойное достоинство… Даже русские пьяные – пьяны по-русски; характерно тут классическое: «ты меня уважаешь?..» Во всем этом мне увиделось что-то важное, что можно вот так выделить и оценить лишь после долгой жизни там, где этого нет.

Не все лица, конечно, были «русскими» (идет и рост преступности!), но в любой толпе мне бросались в глаза – во множестве – именно они. И вот в том, что несмотря на весь ужасный ХХ в., несмотря на нынешнюю унизительную жизнь, в народе осталась доброта, искренность и стремление к справедливости – в этом я почувствовал огромную надежду для России. Это никак не похоже на «гибель Римской империи». В таких людях, вместе взятых, открывается как бы народная душа, которая остается неизменной и в больном теле нации.

Думаю, вот так же издавна и чуткие иностранцы, попадая в Россию, по контрасту с «мещанским» Западом ощущали в нас некую тайну, как они ее окрестили – «славянской души»: смиренной и в то же время максималистской; не признающей относительных истин, но способной на крайности в поиске абсолютных; не падкой на земные материальные блага, ибо дано ей ощущение чего-то высшего, чем умеряются и крайности… Для одних это была тайна притягивающая, для других – пугающая, у третьих она же вызывала необъяснимую, иррациональную ненависть к России…

Не изменилось все это и поныне. Разве что, помимо чужих иностранцев, появилось множество своих – которым нравится называться «мэрами», «префектами», «брокерами», носить одежду с иностранными буквами и говорить с иностранной интонацией (заметна у некоторых дикторов телевидения)… Но речь сейчас не о них.

+

О каждом народе есть Замысел Божий, который народ может почувствовать и выполнить в своей исторической жизни, – или же не почувствовать и умереть исторической смертью. Замысел о России – быть последним вселенским оплотом Православия; этим же, видимо, объясняется и тайна русской души, на которую христианство наложило бόльшую печать, чем в других народах. То, что мне увиделось в нынешних русских людях, есть наше скрытое должное; это можно сравнить как бы с древней, потемневшей иконой нашего национального идеала – живой иконой Святой Руси.

Лет десять назад, в эпоху дремучего «застоя», в одной из эмигрантских передовиц я писал, наверно подбадривая и сам себя, что несмотря на невиданные жертвы, «мы – живы». Силы зла, овладевшие нашей страной, гнездятся на малом «краешке ее истории… И в этом – один из главных факторов их непреходящей слабости. Для них враждебен каждый исторический камень, сохранившийся храм, старые названия улиц и городов, вся русская литература, даже русский язык как язык христианского народа неуничтожимо таит в себе непримиримость к их власти, уже в самых простых словах, как «спасибо» (спаси Бог), «крестьянин» (христианин), как наш главный день недели «воскресенье»… Мы, русские, живы несмотря на всю грязь вокруг нас и в нас самих. Несмотря на то, что кто-то ставит вопрос, «есть ли вообще русский народ»… И задача в том, чтобы эту жизнь распространять дальше, отвоевывая у сил разрушения частицу за частицей российского общества».

Название той давней статьи: «Мы – живы», мне сразу вспомнилось в Москве, ибо оно стало живой реальностью и лейтмотивом всей поездки. Почему и вынесено здесь снова в заголовок. Именно эта огромная и главная ценность сохранилась в России, за которую стоит бороться: наш народ…

+

О нынешнем правительстве много говорить нет необходимости. Оно недостойно такого народа уже потому, что стало преемником именно большевицкого краешка русской истории – со всем его наследием: от большевицких границ до кровавых каракатиц над Кремлем и их мертвого хозяина, который все еще возлегает в своем подземелье, в самом сердце страны… Даже те из правителей, которые говорят о необходимом «преодолении прошлого», лишь меняют одну бездуховную идеологию – на другую, столь же чуждую призванию России.

Думается, у такого правительства всегда будут трудности с таким народом, ибо он не вписывается в западнические критерии благополучия. Русское максималистское мiроощущение и стремление к социальной справедливости не примет ни принципа освященного эгоизма, ни «буржуазности» как жизненного идеала, ни рынка как мерила человеческих ценностей – что новые вожди сейчас навязывают едва ли не с прежним нахрапом («шоковая терапия»). Думаю, именно русские национальные качества (а не «коммунистические реваншисты») будут противодействовать насаждению эгоистического «капитализма» ровно столько, сколько будет жив наш народ: похоже, его можно убить – но не переделать целиком на бездуховно-рационалистический лад, для которого русский народ не предназначен. Вопрос только в том, когда и простые люди, и правители это осознают и начнут строить «капитализм» собственный, нравственный – русский.

Кстати, и нынешние неокоммунисты питаются этой русской потребностью в духовном максимализме: ведь была в социализме, по выражению Бердяева, не только огромная духовная «ложь», но и частичная «правда» (стремление к социальной справедливости), которая сейчас неожиданно приобретает актуальность. Многие из тех работяг, которые сегодня ходят на митинги протеста под красным флагом, при всей убогости этой идеологии – выглядят честнее своих перекрасившихся вождей, занятых «прихватизацией» народного добра… Не удивительно, что подобные «верные» сторонники коммунизма, потерпевшего свое необратимое историческое крушение, многим теперь кажутся менее опасными для России, чем нынешние «демократы», идеология которых не менее примитивна, но несравнимы ее стратегические мощности влияния – прежде всего иностранные…

В этом основная причина возобновления противоестественного национал-большевицкого союза на патриотическом фланге: мол, в горящем доме не выясняют отношений, а вместе тушат пожар, да и «коммунисты» уже не те. Но все же вряд ли оправданно подлинным патриотам делать это под знаменами, пропитанными кровью миллионов россиян: это дискредитирует саму идею русской оппозиции и в мiре, и в собственном народе. Нашим врагам очень хотелось бы, чтобы она была именно «красно-коричневая» (так с нею легче бороться), и не стоит им в этом помогать. Значением символов и чистотой русской идеи нельзя пренебрегать: не в силе Бог, а в правде. Ельцину же нынешние кастрированные компартии весьма кстати, так как на их «продолжающееся сопротивление» можно снова свалить собственные катастрофические просчеты. Жаль, если многие патриоты снова (как и после Августа) окажутся в одной компании с теми же козлами отпущения…

+

Так что мои впечатления – это не сплошной оптимизм. Опасность нашему национальному бытию огромна, но – огромен и заложенный в нас самих шанс ее отвратить. Тем же, кто увидит в вышесказанном лишь «розовые очки» и предпочитает стонать о гибели России – можно напомнить следующее.

Гибельный конец грозит не только России: вся человеческая история, как известно, закончится событиями Апокалипсиса. Осознание этого – важнейшая координата христианского мiровоззрения, без которой не понять процессов в нынешнем мiре. Но даже если этот конец уже близок – это не значит, что мы не должны удерживать мiр от скольжения к такому концу. От этого зависят и сроки его наступления, и посмертная личная судьба каждого из нас, то есть результат нашей жизни. Мы рождены в мiр, лежащий во зле, в котором сопротивление силам зла – единственная позиция, оправдывающая наше бытие и придающая ему смысл, полный масштаб которого нам еще неизвестен.

Так и борьба за Россию после 1917 г. всегда диктовалась не надеждой на непременную победу, а тем, что иначе жить нельзя: это нравственный императив. Именно Россия, учитывая ее духовное призвание в истории (быть Удерживающим, предотвращая приход антихриста) – стала главным фронтом мiровой борьбы добра и зла. Рождаясь на свет, русский человек всей своей судьбою попадает в эту систему нравственных координат, и выйти из нее он может, лишь перестав быть русским.

От своих старших наставников в эмиграции мне довелось услышать в этой связи простое правило: «Живи так, как если бы от тебя зависело спасение России». Это единственная безошибочная программа, которая по силам каждому. Ибо спасение может начинаться уже с того, чтобы вымыть свой подъезд и засыпать яму у порога собственного дома…

Москва – Ставрополь – Пятигорск – Суздаль – Мюнхен,
июнь-июль 1992 г.
(«Вече». 1992. № 47; «Литературная Россия». 1992. № 45)

+ + +

Это первое восторженное и опьяняющее впечатление мои российские друзья расценили как наивное… Я и вправду был в эйфории, начиная с вечера в день приезда, когда мы гуляли по Москве с Сашей Фоменко. Разумеется, советский режим не мог не сказаться на воспитании и общей образовательной культуре людей. Даже их лучшие черты и благие намерения в рассвободившейся новой жизни могли принимать уродливые формы. Это было очевидно по телевидению, где господствовала реклама финансовых пирамид типа МММ и сеансы магии «целителей» наподобие Кашпировского, после которых люди сходили с ума (в 1993 году он был избран депутатом Государственной думы)…

Тем не менее, это время в Москве было для меня сплошным праздником. Мои друзья-писатели с упомянутого бельгийского съезда 1990 года (П. Паламарчук и особенно В. Бондаренко) устроили мне целую вереницу «деловых встреч» в Союзе писателей и в патриотических редакциях, с непременным потреблением любимого русского напитка. Особенным вниманием у нас пользовался ЦДЛ (Дом литераторов), где всё было для меня дешево (по тогдашнему постоянно падающему курсу рубля) и за одним столом собирались интересные разношерстные патриотические компании (однажды к нам подсел Эдичка Лимонов, общаться с которым у меня не было ни малейшего желания). Володя Бондаренко сосватал мне будущую работу в ИМЛИ (Институт мiровой литературы им А.М. Горького РАН) в группе изучения Русского Зарубежья, где предполагалась защита мною диссертации на основании книги «Миссия», и на собрании группы мне даже поручили тему: парижский журнал «Путь» (полный комплект которого я, вернувшись в Германию, сразу же приобрел в антиквариате «Посева» за две тысячи марок).

Разумеется, продолжил дружеское общение с В. Аксючицем и его соратниками, но о своем московском этапе сотрудничества с РХДД я напишу отдельно в следующей главе, поскольку наиболее активным оно было в 1993‒1995 годы. По церковной линии познакомился с прихожанами открывшегося в Москве прихода РПЦЗ, братьями Алферовыми, с ними были очень полезные для меня беседы, надеюсь и для них, поскольку у них были подозрения насчет «подконтрольности масонству и ЦРУ» зарубежных архиереев (по аналогии с советским епископатом). Вместе с оказавшимся в Москве Мишей Горачеком, старостой храма во Франкфурте, посетили приходы РПЦЗ в Марфо-Мариинской обители на Ордынке и в «Станице Мелихова» под Подольском. С ним и с Алферовыми у меня в дальнейшем в Москве развилось тесное сотрудничество. (В то время репрессий новой власти против этих приходов еще не предпринималось.)

Конечно же, поехал в Ставрополь к родителям. Там руководитель издательства «Кавказский край» А.Я. Лысенко еще в начале года взялся печатать первый том моей «Миссии русской эмиграции», главы которой публиковались в 1991‒1992 гг. во многих журналах. Однако печать самой книги затянулась (она вышла в том же году уже после моего отъезда). В виде извинения он издал брошюрку моего монреальского доклада о русской идее. Съездили с ним в Пятигорск на собрание редколлегии одноименного еженедельника, где потом было опубликовано страшно искаженное изложение моего выступления (подготовивший его сотрудник не владел ни смыслом темы, ни даже терминологией). Познакомился с местными патриотами, в том числе казаками и писателями. Прозаик Вадим Сергеевич Чернов провел меня по редакциям газет, где у столь экзотического забурного пришельца охотно брали интервью. С Германом Беликовым вспомнили, как я посещал его краеведческий кружок в Доме пионеров, теперь он стал историком Белого движения и Церкви на Ставрополье.

В Ставропольской духовной семинарии (теперь ей вернули и примыкающее к свято-Андреевскому храму здание школы № 5, где я учился в восьмом классе) устроили мой доклад о миссии русской эмиграции и об удерживающем Третьем Риме. Ректор семинарии заинтересованно беседовал со мной, но не смог подтвердить, доходили ли туда мои посылки с эмигрантской литературой, так как лишь недавно вступил в эту должность. Зато показал в своем кабинете шкаф, забитый книгой Д. Рида «Спор о Сионе» ‒ на ней было указано место издания Йоханнесбург; я пояснил, что на самом деле ее перевел на русский язык в Мюнхене И.О. Глазенап, а издал О.А. Красовский, и вот ее растиражировали в России. К книге я высказал сдержанное отношение с православной точки зрения, с чем ректор также согласился. (Не называю его имя, так как сейчас он видный архиерей.)

В снятом ресторанчике была радостная техникумовская встреча к 25-летию выпуска ‒ сработала «машина времени»… Теперь я и в нашей группе оказался заграничным «экзотом», но совпатриотов там не оказалось: даже Валентина Петровна и ее сестра Тамара, сожалевшие о разрушении СССР, видеть меня были рады…

В продолжение этого эйфорического праздника была впечатляющая поездка в Суздаль, где я даже загорелся желанием купить домик и переслал для этого из Германии деньги друзьям, они их опрометчиво сразу обменяли на рубли, но сделка затянулась и рубли быстро обезценились… И это была не единственная моя глупость в тогдашней эйфории…

Разумеется, все привезенные деньги я истратил, в том числе на покупку множества книг (меня поразило их обилие на уличных книжных развалах), приобрел и дореволюционные еврейские энциклопедические издания в антиквариате (всё оставил в Москве). При обмене марок на рубли на Белорусском вокзале для покупки обратного билета меня обманул мошенник, предложивший не стоять в очереди в обменный пункт, ‒ к счастью, в Москве нашлась возможность взять деньги в долг рублями с отдачей в Германии марками… От частого приема спиртного в последние дни стал хуже себя чувствовать, видимо, попался какой-то суррогатный алкоголь из уличного киоска, а уже в Мюнхене выпало много волос с головы и пару недель болели внутренние органы… Но всё это не омрачило моей поездки.

В Германию я возвращался с 250 экземплярами сборника «Радио «Свобода» в борьбе за мiр», отпечатанными Сашей Фоменко, ‒ это была большая коробка. На границе в Бресте белорусский таможенник, видимо желая получить взятку, придрался к тому, что это незадекларированный вывоз товара на продажу и, несмотря на мое утверждение, что это авторские экземпляры моей собственной книги, снял меня с поезда. (Так же он снял молодых ребят из Суздаля, везших много деревянных заготовок для матрешек, которые они в Германии собирались раскрашивать портретами на заказ.) Проведя ночь на вокзале, утром пошел к начальнику, и тот, взяв в подарок одну книжку, кажется, с моей дарственной надписью, милостиво разрешил мне ехать дальше, но мой московский билет пропал, пришлось на последние остававшиеся марки (хватило впритык) покупать новый билет на проходящий поезд.

Поезд этот оказался каким-то странным: купейный вагон был совершенно пустым, но проводник поместил меня и еще подоспевшего пассажира-негра в одно купе. Тот по-английски стал меня расспрашивать, где живу и чем занимаюсь, и, наконец, попросил меня взять к себе домой. Это было неожиданно. Я ответил, что не могу. «Вай нот»? ‒ простонал он с несчастным видом. ‒ Потому что живу не один, у меня большая семья и не могу ее так обременять, тем более не посоветовавшись. И в то же время в глубине души было стыдно: я не поступил как добрый самарянин… Мне его было жалко, но конфликт между совестью и реальностью перевесил в пользу реальности, учитывая мои финансовые проблемы, тем более что нищим и голодным негр не выглядел. И сколько же в мiре таких несчастных, которые наивно рвутся в Европу, подумал я… (В наше время власти объединенного Евросоюза их приток поощряют и содержат миллионы таких «несчастных» за счет своих коренных налогоплательщиков, которым повышают пенсионный возраст…)

Письмо МВН Е.Р. Романову от 4.8.1992

Майзах, 4.8.1992

Дорогой Евгений Романович!

Моя поездка (Москва, Ставрополь, Пятигорск, Суздаль) значительно укрепила мое несогласие с Вашим положительным отношением к действиям Ельцина-Гайдара и Ко… В стране настолько распространены недоверие и даже ненависть к правительству, что будь сейчас выборы – оно набрало бы никак не больше 20% голосов. Правительство и само это прекрасно понимает и логично считает единственным гарантом своей власти Запад (кредиты!). Почему и идет на позорные уступки (в том числе территориальные, которые начались с признания большевицких границ), – заботясь прежде всего о сохранении собственной власти.

Но это не может продолжаться вечно, тем более что производство в стране продолжает падать и не видно экономических оснований, почему бы оно могло расти… Политика Гайдара не может увенчаться успехом и его принесут в жертву. Возможно, одновременно принесут в жертву и «коммунистов»: именно для этого они сейчас Ельцину очень нужны, так как реальной опасности собою не представляют, но на их «сопротивление реформам» можно в очередной раз свалить собственные просчеты. Это может стать политической основой и для авторитарного ельцинского переворота: удара по всей оппозиции в целом, в том числе и по некоммунистической оппозиции (для чего и муссируется слово «красно-коричневые», предполагающее, что иной оппозиции быть не может). Несомненно, что Запад на такой переворот закроет глаза (даже если связанный с этим роспуск парламента будет, конечно, неконституционным).

Что касается «красно-коричневых», то есть национал-большевизма на нынешнем этапе, то это явление сложнее, чем многие думают. В виде иллюстрации шлю Вам две газеты: «Путь» с объяснением Аксючица и «День» с комментарием Бондаренко…

Посылаю Вам (и одновременно А. Окулову) свой сборник о Радио «Свобода». Был бы благодарен за рецензию в «Посеве» (пусть даже отчасти критическую), чтобы отметить существование этого сборника… Нападки PC на «Посев» (см. выступление Матусевича в сборнике) и недавняя серия радиооткровений Карповича (на тему НТС‒КГБ) дают основание для того, чтобы – наконец-то! – прореагировать. Заодно «Посев» мог бы этим компенсировать вынесенный мне ранее выговор от Ю. Брюно в № 12/89 – который остался совершенно не понятен читателям…

Письмо Е.Р. Романова МВН от 12.8.1992

Дорогой Миша!

Обрадован Твоему письму и Твоему возвращению.

Прежде всего о Твоей оценке положения в стране. Все оценки субъективны. Н. Солженицына, которая сейчас провела три месяца в русской провинции в поисках места для переезда АИ, дала совсем иную оценку положения, оптимистическую. В смысле отношения населения к реформам. Проводимые всё время разные исследования при всём их разнобое дают Ельцыну более 50% популярности. Правительству, конечно, ниже. Но Ельцын как власть и правительство как власть – разные явления. Оценка настроения населения, народа – сложная задача. Нет одного «правильного термометра». Но одно можно сказать – народ в своей массе пассивен и это одна из двух главных причин трудностей реформ. Без активного включения самого народа реформы будут еще долго буксовать.

Насчет телевидения Ты в своей критике во многом прав. Хотя главным недостатком я считаю не то, что Ты перечисляешь, а деструктивность. Но, что касается «монополии», то Ты повторяешь демонстрантов перед Останкино. Монополии нет, если борьба разных групп и «бригад», отличающихся друг от друга по взглядам и по целям.

О каких позорных «территориальных уступках» Ты говоришь? Признание советских границ 1922 года было грубой ошибкой, но при чем тут Запад? Это произошло тогда, когда еще существовал Советский Союз, и мотивы, которыми тогда руководствовался Ельцын, были совершенно другие. Я об этом писал в одной из своих статей. Логики в твоём изложении на эту тему никакой нет. Западные кредиты – вопрос, возникший гораздо позже. Кроме того, Гайдар всё же получил миллиард, не уступив требованиям МВФ.

Блок, стремящийся к смене правительства, условно «блок Вольского» (хотя это не точно), отнюдь не «прозападная обойма». Это те силы которые хотят затормозить реформы, укрепить разрушающуюся «административно-командную» систему в промышленности, не допустить частной собственности на землю. Но полностью взять в свои руки правительство им не удастся, хотя влияние их может возрасти. Сегодня это наиболее серьёзная сила, однако только «на верхах». Опоры в населении у них нет. И против Ельцына они придти не могут. К власти.

О каких «коммунистах», которые нужны Ельцину, Ты говоришь – непонятно. Реформе на местах сопротивляются не коммунисты (если понимать идеологически), а «номенклатура», старый аппарат. И это сопротивление — реальность. Особенно проведению земельной реформы. Тут и спорить не приходится, настолько есть реальных фактов из всех концов страны. В смысле политическом они не представляют опасности. Они саботируют реформы не по политическим мотивам, а по мотивам власти и привилегий. В большинстве.

Политическую опасность представляют те силы, которые и коммунистами не называются, но целью своей ставят возвращение к тоталитарной диктатуре. Они неудачно названы «красно-коричневыми». Правильнее было бы их называть «национал-коммунистами». Национализм для них вывеска, чтобы увлечь за собой подлинно национально-мыслящих дюдей, а по существу они шовинисты и циники. Государство они мыслят как однопартийное со всеми последствиями, которые из этого вытекут. Государственная co6cтвенность приоритетна, колхозы и совхозы наилучший способ управления сельским хозяйством – это их экономические позиции. «Вольские» при известной схожести позиций – всё же их антипод. Так как «вольские» всё же хотят совмесить «социализм» с «капитализмом». Т.е. это в известном смысле горбачевская линия. Но такое совмещение в конечном итоге – мыльный пузырь.

С газетой «День» я знаком. Горбаневский мне ее подбрасывает, хотя не регулярно. За «Путь» – спасибо. Я его давно не видел. Объяснений Аксючица и комментария Бондаренко я еще не читал. Но что они могут объяснить? Они обречены на съедение Макашовыми, Стерлиговыми, Зюгановыми, Бабуриными и прочими. Или трансформируются в свое прежнее состояние. Контакт с Дьяволом губит душу.

Но я согласен с Тобой – явление это сложное, а главное, опасное, так как может отбросить нашу страну в новый вариант «Октября».

Моя или Твоя оценка нынешней власти окажется правильной к зиме? Не знаю. Мы находимся в отношении к нынешней власти, в частности к Президенту, в оппозиции. Конструктивной, что нам свойственно. Наша критика действий правительства становится более резкой, поскольку оно не следует нашим конструктивным предложениям. Но призывать к свержению мы не будем. Нет альтернативы.

Теперь по рабочим вопросам. (…)

Рецензию на твой сборник для «Посева» я попрошу написать Андрея, тем более, что он уже согласился Тебе. Не вижу причин для непомещения рецензии. Разница в том, что Ты надеялся статьями в «Посеве» что-то изменить в политике станции, а я считал это бесполезным. И Твоя брошюра бесполезна, однако в другом аспекте она полезна – она может повлиять на поклонников станции в стране. Кстати, каким тиражом она вышла? И как она там будет распространяться? (…)

Теперь просьба. Я хочу возобновить в «Посеве» публикацию постоянного текста об НТС. Он должен отвечать новой обстановке. Я бы очень просил Тебя составить такой текст.

И еще одно: мы договорились с Тобой, что Ты будешь беспокоиться об идеологических материалах в «Посеве». Что Ты можешь рекомендовать для № 6? Там будет мотив 75-летия Октября. Свое или перепечатку или подборку или и то и другое и третье. (…)

Обнимаю,
Е.Романов

12.8.1992

PS. А. Окулов рецензию писать отказался.

Письмо МВН Е.Р. Романову от 5.9.1992

Майзах, 5.9.1992

Дорогой Евгений Романович!

Спасибо, что, несмотря на сильную загруженность, Вы написали мне большое письмо (от 12.8.). Несколько задержался с ответом, т.к. навалилось много работы: переводы + набор «Вече»; только этим и занимался все это время… Занятие мало увлекательное (а переводы – ненавистное), но уровень моих долгов – достаточно веский «стимул»…

1. Сначала позволю себе замечания по ходу Вашего письма о положении в России и о Вашей его оценке.

Не согласен с тем, что на российском телевидении нет правительственной монополии: ТВ поддерживает любые действия правительства, замазывает его грехи, не дает слова оппозиции. Если там и есть «борьба разных групп и «бригад»», как Вы пишете, то скорее личная, примерно в том же «демократическом» и западническом русле, которое задается руководством. А руководство назначено правительством (или прямо Ельциным) и ему подчиняется…

Под позорными территориальными уступками я имею в виду именно признание большевицких границ – не только 1922 года, но и всех позднейших (процесс образования новых «республик» шел постоянно) – вплоть до передачи Крыма. Еще позорнее – нынешний отказ поддержать население даже таких территорий, желание которых быть в составе Российской Федерации несомненно, в Приднестровье люди с оружием в руках умирают за это. Если бы могли надеяться на поддержку российского правительства – вели бы себя иначе и Крым, и Северный Казахстан (а тем самым – и весь Казахстан), и Северный Кавказ с Грузией (зажатые между Россией и Арменией, где пророссийкие настроения традиционны, но сейчас превращаются в ощущение предательства; Оганесян [друг НТС, начальник армянской службы Радио «Свобода»] возмущен ельцинским «невмешательством». Вероятно, только таким путем разрешимы проблемы Южной Осетии, Карабаха, и других народов, чье стремление к России отчетливо выражено. Сейчас все они преданы нынешним правительством – под несомненным давлением Запада, который настаивает на сохранении большевицких границ.

Странно слышать от Вас, «матерого политического волка», что Вы не видите «никакой логики» в моем изложении: мол, «причем тут Запад?» Политика США, западного лидера, сыграла в поддержке сепаратистов и в распаде страны огромную роль: и пропагандно-политическую (тут амери­канцев с головой выдает и «Закон о порабощенных нациях», и политика Радио Свобода – точнейший индикатор), и финансово-экономическую (посулы помощи при отделении). После навязшей в ушах коммунистической лжи о Западе, настроения в стране, по принципу маятника, качнулись в сторону идеализации «свободного мiра» – и он этим расчетливо воспользовался… Об этом я писал в «Вече» № 46 (посылал Вам).

Основной недостаток и опасность нынешнего правительства – в тех же иллюзиях: оно не в состоянии вести национально-государственную политику, ибо строит свои расчеты на вхождении в «общечеловеческую семью», надеется на ее «порядочность», на ее кредитную помощь… И чем больше эти правители чувствуют рост народного недовольства – тем больше понимают, что удержаться у власти можно лишь с помощью того же Запада. Западу тоже выгодно такое правительство в России. А за миллиард, который, по-Вашему, «Гайдар получил, не уступив требованиям МВФ», уже заплачено очень многим и во внутренней политике (границы), и во внешней (проамериканское поведение России в ООН, отношение к ближневосточным «переговорам» и Израилю, к войнам в Ираке и Югославии…)…

Похоже, у Ельцина вообще нет взглядов, к которым применимо слово «мiровоззрение»; он как пустой стакан, который будет приобретать окраску содержимого, которое в него вольет окружение или ситуация. Сейчас Ельцин дает правительству карт-бланш, практически не вмешиваясь в его эксперименты (это признают сами члены правительства), ибо не разбирается ни в экономике, ни вообще в управлении государством. Он, как и Горбачев, понимает кое-что лишь в искусстве удержания власти, опираясь на аппарат. Если он и пойдет на смену правительства, о чем я писал – то лишь из этих соображений, потому что нынешнее правительство очень непопулярно в народе.

Не знаю, что именно в этой связи видела и отметила Солженицына; я увидел иное. Хотя и остался оптимистом – но мой оптимизм основан на укрепившейся вере в народ (это на меня произвело главное и большое впечатление: он по национальному характеру не годится для американской общественной модели).

Однако не буду в очередной раз повторять свою критику: в той апрельской статье (не напечатанной Вами) я ее изложил, как и критику позиции НТС. С тех пор принципиально ничего не изменилось. Правда, Ваши претензии к властям, действительно, стали более резки, чем в феврале-марте. В сущности, Ваша верная статья в «Посеве» № 4/92 противоречит духу тех резолюций (который мне показался несколько «сервильным»). Но и в ней, отмечая грубейшие ошибки нынешних властей, за которые страна платит «дорогую цену», указывая им, как следует поступать правильно, какие опасности грозят («Не допустить захвата собственности номенклатурой» – читаем и в документе «Об экономической реформе») – Вы почему-то не видите, что именно эта перекрасившаяся номенклатура сейчас управляет страной. Вряд ли она склонна к Вашим советам прислушаться, как и вообще посмотреть на Россию Вашими глазами…

Думаю, однако, суть этих разногласий между нами – заключается не в текущей политике. Это следствие разной мiровоззренческой оценки правительства. Политику можно сменить быстро и легко, мiровоззрение – очень медленно и трудно. Похоже, подобные разногласия связаны с той проблемой, о которой я Вам давно писал: я вижу, что и в нашей организа­ции, как результат смены поколений и идущего пополнения, происходит дрейф в том же западническом направлении. Перейду к этой теме.

2. В частности, меня сильно разочаровало собрание московской группы НТС, на котором я присутствовал. Я не вижу у НТС будущего, если пополнение будет таким. В личном плане большинство из них, вероятно, порядочные люди, но, говоря об идейно-мiровоззренческом уровне, можно лишь руками развести… Дело даже не в том, что преобладают «западники», а в том, что они очень самоуверенны, не чувствуют своей ограниченности – и не способны понять даже сдержанных возражений, сразу зачисляя оппонента в «шовинисты». Обсуждался лишь один, казалось бы безспорный вопрос: отношение к событиям в Приднестровье (которое никогда не было румынским), но даже в этом я констатировал отсутствие общего языка; кто-то договорился до того, что поддержка Приднестровью из России – это «колониальная политика», противоречащая «общечеловеческим ценностям»… Лишь двое молодых ребят возражали с национально-государственных позиций. Но не думаю, что они останутся в организации при таком руководстве.

Приднестровье – это частный политический случай, не связанный с мiровоззрением. А если речь зайдет о нем? Как, например, могут «просвещенные почвенники» сотрудничать с руководством Московской группы, если и ее глава атеист, и похоже, газету «За Россию» делают атеисты? (Это у меня не оценка личностных качеств, а показатель мiровоззренческого кругозора и тем самым профессиональной пригодности. Скажем, Дима [Рыбаков] мой друг, и я тут ничего не говорю за его спиной: мы об этом постоянно спорим и остаемся друзьями, но вряд ли у него и у газеты будут такие же добрые отношения с незнакомыми читателями; если хотите – покажите ему это письмо и передайте привет.)

Как сможет такая союзная газета объединять конструктивные силы почвенничества и западничества, если она в февральском «Конгрессе гражд. и патр. сил» видит «явный и однозначный перевес фашистских и нацистских элементов, подмявших под себя…» ‒ ? Если она оскорбляет его лидеров сравнениями с Гитлером (№ 2, стр. 2), а ЦРУ зачисляет в число «американских друзей» России, имеющих с ней одинаковые интересы (тот же № 2, стр. 7)? Эту позицию трудно назвать «По ту сторону славянофильства и западничества». Кстати, перепечатав эту статью С. Левицкого 40-летней давности и не указав ее года, редакция вольно или невольно дезинформирует читателей о происходящем «в настоящее время» (!) росте «религиозного осмысления жизни и культуры» на Западе (те попытки отдельных мыслителей, о которых пишет Левицкий, давно погасли в «обществе потребления»). Во всем этом я вижу тенденцию, которая ставит НТС лишь по ту сторону «почвенничества».

Если Вы скажете, что быть «по ту сторону» тех и других удается главному руководителю в России, христианину Сендерову – то соглашусь с этим лишь в самом буквальном смысле. Как политика его не принимают всерьез ни те, ни другие. Главное его занятие – журналистика, правда, его статьи часто столь манерны, что трудно запомнить их содержание, и настолько поверхностны, что не стоит и запоминать. Он хороший человек, проявивший мужество, поэтому мне его искренне жаль в нынешней роли, на которую он явно не тянет.

А чем лучше положение в «Посеве», главный редактор которого [А.М.Югов] тоже и западник, и атеист?.. Разве что тем, что он теперь подолгу отсутствует – не без пользы для журнала.

Вы мне пишете: «»Посев» редактирую я». Но к чему тогда стоит в журнале должность и фамилия главного редактора? Разве люди на подобных постах не имеют никакого влияния в своем деле – помимо Вас? И сколько уже людей подобного мiровоззрения в Совете, занятых на важнейших направлениях работы по привлечению людей в организацию и на страницы журналов – разве это не сказывается на политике организации, на направленности ее изданий?

Подчеркивая, что «Посев» редактируете Вы, Вы как бы предлагаете мне игнорировать официальные структуры и перейти на «неформальный» уровень общения. Что ж, и с Вами и с Пушкаревым работать можно – Вы оба принимаете меня таким, как я есть, не слишком обижаетесь на откровенную критику, не обостряете разногласий, понимаете историософский (а не только политический) «жанр» моих исследований (по отношению к которому у Вас нет ни комплексов, ни аллергии), стараетесь использовать меня в том, что я могу дать, и сами даете мне новое даже в спорах. Меня и с «Посевом» связывает многое, уже «ностальгически» – это важная часть моей жизни. Так что в принципе мне хотелось бы остаться в редколлегии – если бы сам журнал оставался хотя бы в тех мiровоззренческих рамках, как в годы моей работы в редакции (1978‒1985).

Однако сейчас эти рамки сдвинулись влево, как сильно перекошенные ворота. Согласитесь, что исторический фундамент организации (в который эти «ворота» вкопаны) – как его ни характеризовать – и до войны, и в 1970‒1980-е годы был правее облика НТС в сегодняшней союзной печати. Как же я могу сотрудничать с новым пополнением в руководстве НТС, особенно в будущем, когда еще больше укрепится их влияние – если уже сейчас они считают мои публикации в правой печати («Наш современник», «Лит. Россия») компрометирующими организацию? Если даже Андрюша Окулов, не прочитав ни одной книги из тех сотен, которые я изучил в последние 5 лет – заявляет гостям из России, что «Назаров помешался на жидо­масонском заговоре»? Мне остается лишь терпеливо сохранять в общении то, что еще можно сохранить…

Но поэтому, видимо, мне предстоит урегулировать свои официальные отношения с редакцией таким образом, чтобы это никому не создавало неудобств; т.е. найти какое-то неформальное решение, сохранив и дружеские связи, и возможность сотрудничества.

3. Конкретно. За публикацию моей «русской идеи» [«Посев», 1992, № 4, июль-август] – спасибо. И многие другие статьи этого номера считаю полезными, редактировал их охотно. Это прочтут 20.000 подписчиков (в том числе и новые члены НТС в России) – ради них я готов, при Вашем желании и необходимости, помогать Вам и дальше. Буду предлагать и идеологические материалы (сознавая, что они далеко не всегда Вам подойдут). При всем своем максимализме тут я готов на деловые компромиссы. Но все же сейчас не вижу необходимости официально стоять в списке членов редколлегии, поскольку и указанный в журнале главный редактор все-таки на своем посту стоит, так что его «ценные авторы» будут украшать журнал постоянно. Полемику с ними ни он, ни Вы в «Посеве» не допустите (чтобы «не обижать»), а критиковать публикации собственного журнала на чужих страницах – вроде бы неуместно… Поэтому мне хотелось бы чувствовать себя в этом отношении свободнее. Дело тут даже не в праве на критику, а в моих деловых связях в почвенническом лагере (мосты к которому Вы, кажется, не хотите сжигать?). Уточню, что я имею в виду, на конкретных примерах.

Скажем, «ценный автор» Радзиховский, который (цитирую по «Посеву» № 3/92) — «с удовольствием прочел «Русскую идею и 2000-й год» Александра Янова. Изящно сделано, логично, со смаком написано»… Далее в яновском же духе он мажет черной краской по всему почвенническому флангу, в котором есть только национал-большевики, нацисты и антисемиты, а если у кого-то нельзя найти этому доказательств – то лишь потому, что они «продолжают «камуфлировать» свои очевидные взгляды» (названы Распутин, Белов, Шафаревич). Логика, что называется – убийственная, как на Радио «Свобода».

В следующем номере (№ 4/92) Радзиховский отказывает правому флангу даже в возможности искренней любви к своей стране: «Они плачут о том, чего им не жалко. Живое чувство появляется лишь на минуточку, когда ругают «жидов»…». Характерен и идеал «нормальной человеческой жизни» у Радзиховского: «Прагматичные, продажные ранне-буржуазные политики – прагматичный, нетерпеливо-буржуазный, лишенный всякого «мессианизма» народ…». Ибо любые «новые Мессии» могут действовать только «с пафосом и кровью», а давайте «будто мы и не русские вовсе ‒ … Без крови, а с грязью»… Вот уж точно проговорился: не русский это идеал вовсе.

Хотя бы разобрался в этимологии и значении слова «мессианизм». И сравнил бы русскую историю с европейскими странами: что, там не было крови и жестокостей? (Одна знаменитая Французская революция чего стоит.) Уж кого-кого, но не русских обвинять в крови: на фоне международной политики XIX-XX вв. Россия была самой честной из всех держав и первой в истории предложила конференцию по разоружению. Не достаточно ли повторять западническо-марксистские штампы о варварской России? Или, быть может, автор имел в виду большевиков? Но при чем тогда именно русские?

Наверно, и таких духовно неразвитых людей не следует отталкивать; многие из них просто недостаточно подготовлены для серьезного анализа проблем; с ними можно «работать» (если кому-то хочется тратить время именно на них). Но, полагаю, вовсе не обязательно предоставлять им страницы «Посева» для поучений, оскорбления оппонентов и решения судеб России на подобном уровне.

Именно в этом моя основная претензия к статьям Т. Ивановой, а не ее недавние прокоммунистические писания. Хотя Ваше возражение (в принципе верное) – мало ли кто что писал в прошлом – в данном случае не убедительно: Иванова восхваляла марксистский цитатник не «когда-то», а в ноябре 1989 г., когда и в советской прессе уже было немало антимарксистских публикаций…. Это Шафаревича-то, автора сборника «Из-под глыб» и вышедшей в 1970-е книги о социализме, она осмеливается (в другой статье) покусывать – менторски, свысока, и зачислять в «красно-коричневые»…

И тот же Радзиховский: не знаю, как смело он вел себя раньше, но вряд ли достоен «Посева» его подкол другому «идеологическому противнику»: «Лидер христианских демократов Виктор Аксючиц – политработник, затем специалист по научному коммунизму и научному атеизму» («Посев» № 4/92, с. 34). Да, Аксючиц был членом партии – но другие-то примеры номенклатурщиков-демократов в статье Радзиховского десятью этажами выше. И был ли он «политработником» и «специалистом»? Во времена сотрудничества Аксючица с НТС наши издания о нем писали совсем иное – значит, теперь у нас допустима борьба с соперниками любыми средствами?

Кстати, если «Посев» редактируете Вы – значит, это Вы поместили эти статьи Радзиховского? Что ценного Вы в них нашли? Неужели бойкость пера, какую Вы находите и у Ивановой, достаточный критерий?

Подобные публикации в «Посеве» все чаще чернят людей, с которыми мне приходится иметь дело в России… Будучи членом редколлегии, я не могу скрывать своего мнения о такой редакторской политике. Можно и нужно полемизировать с любыми деятелями (в т.ч. и с Бондаренко, и с Шафаревичем, и с Аксючицем – есть о чем) – но недопустимо доходить до бездоказательных оскорблений. В редколлегии, которая допускает это, я не могу состоять – тем более, не имея права на полемику.

Вы говорите, что Иванова приносит сейчас НТС конкретную пользу. Что ж, серия ее статей в «Книжном обозрении» полезна в том, что она «дает отпор» многолетней советской клевете об НТС. Но и только. Сегодня уже и без Ивановой тут все ясно; чтобы сказать «сам дурак» – теперь большого ума не надо. В четырех ее статьях, присланных Вами, я не нашел ни одной содержательной, принципиально важной положительной мысли об НТС, которая показывала бы, чем же наша организация отличается от десятков других, тоже «антикоммунистических». Это все похвалы вчерашнему дню: «против чего» боролся НТС, а не «за что» (об этом у Ивановой сплошной туман). Но именно в этом – «за что, за какую Россию?» – теперь проходит водораздел между добром и злом, который Вы почему-то все еще надеетесь затушевать и объединить поверх него самых разных людей… Такое объединение на негативной платформе было возможно в прошлом, при наличии сильного общего врага; но когда он побежден – это уже невозможно…

4. Поэтому, учитывая мои более правые взгляды, мне будет трудно составить такой «положительный» текст об НТС (за что борется организация), который бы удовлетворил и Вас, и Югова, и Радзиховского, и Московскую группу. Я не могу ограничить свое видение проблем России одной лишь прагматичной политикой, – и чем дальше в область идеологии, тем больше будут разномыслия. Но об этом лучше поговорить в мой следующий приезд (мне хотелось бы приехать во Франкфурт и пообщаться лично). Могу к концу сентября привезти проект.

Сейчас у меня два принципиальных замечания по документу «О Конституции России»:

– Я убежден, что границей восстановления преемственности от российского государства следует считать не октябрь, а февраль 1917 г. Особенно если изучить, как получился Февраль и каковы были его действующие силы. Да и то, как февралисты действовали после захвата власти и к чему привели – уже это вряд ли можно считать приемлемым фундаментом для строительства новой России (и Солженицын об этом много раз говорил; и задолго до него для большинства русской эмиграции это всегда было безспорно).

– «Центральный банк должен быть свободен от политического влияния и озабочен лишь устойчивостью российской валюты» – эта фраза (видимо, БСП [Б.С. Пушкрева] – он это же сказал в «За Россию») без уточнения, откуда берется сама банковская власть, выглядит спорно. Здесь видна явная параллель с независимостью западных центральных банков от контроля со стороны правительств и парламентов (в США, Англии и др. демократических странах) – но эта независимость возникла по инициативе банкиров на переломе XIX‒XX вв. и означала новую эпоху: контроль международных финансовых кругов над правительствами, а не наоборот. Мне бы этого не хотелось в России.

Ответы на другие Ваши вопросы:

Сборник о Радио Свобода вышел, к сожалению, очень малым тиражом: 2000 экз., так что о его продаже в России речи быть не может. Он оплачен пожертвованиями мюнхенской эмиграции (7 человек) и предназначен для безплатной рассылки в редакции российских газет, политикам, членам парламента. На Запад я привез 250 экз. – для такой же безплатной рассылки в эмигрантские редакции, Конгресс Русских Американцев, крупнейшие библиотеки и советологические центры. Так что повлиять на поклонников PC в стране сборник сможет не прямо, а косвенно: путем постановки этого вопроса в парламенте и особенно – рецензиями в печати. (А вот предыдущими статьями о PC, включенными в сборник, я как раз старался прямо влиять на поклонников PC в стране, ибо тиражи были вплоть до полумиллионных; повлиять же на американскую политику PC я не надеюсь давно, с «посевской» статьи на эту тему в 1979 г.)…

Т.к. был все это время занят работой, ничего предложить Вам для № 6 (тема 75-летия Октября) не могу. Но если бы и предложил – не уверен, что это Вам подошло бы, т.к. я считаю началом катастрофы Февраль; Октябрь в этом смысле достаточно «обсосан» историками и качественно не интересен (разве что помощь большевикам с Уолл-стрита, а не только от немцев – есть достаточно малоизвестных документальных данных). Но вот, кстати, наше Обращение в связи с 75-летием Февраля, которое даже «Новое Русское Слово» поместило в виде стороннего сообщения (прилагаемая фотокопия оттуда). Быть может, и Вы сочтете возможным подать это в порядке дискуссии (например: «Многие эмигрантские издания, в частности НРС от…, поместили обращение…, которое мы решили перепечатать к 75-летию Октября…, не соглашаясь, однако, с постановкой акцента на иностранной ответственности… «). AHA [А.Н. Артемов] что-то в этом роде возражал устно – почему бы ему не высказать это письменно и не покритиковать собственного сына [в числе подписавших]. (…)».

[Это Обращение к 75-летию Февральской революции в «Посеве» не было напечатано.]

Письмо Б.С. Пушкарева МВН от 16.9.1992

16.09.1992

Дорогой Миша!

Ты умный, грамотный, эрудированный, хорошо пишущий, с огромной памятью, трудоспособностью, с горячим сердцем и чистой душой … но порой… остроты Окулова перестают казаться безосновательными! Ну, скажи: уж кому, как ни тебе знать, что не везде уместна демократия: разве ты за то, чтобы вопросы научной истины решать голосованием, или чтобы прихожане голосовали, быть ли женщинам священниками? Вопрос Центрального Банка из той же серии; политики всегда будут грабить банк потому, что получат за это голоса. Любые политики. А банкиры свои деньги грабить не будут. Вот и вся хитрость, честное слово, Ротшильды тут не причем! Причем принцип разделения властей.

Закон о порабощенных нациях – символическая кость, кинутая Конгрессом США прибалтам. Никогда реально-политического значения не имел. Писался и проводился на задворках большой политики и, помимо русских борцов с русофобией, мало кому известен. Всё же я 40 лет прожил в США, из них 34 с отцом [историком С.Г. Пушкревым], который с русофобией боролся в порядке «хобби» и обычно стрелял по воробьям, которых дотошно выслеживал, вроде тебя. Ультрачувствительность хуже, чем у евреев к антисемитизму. В большой политике господствовала идея целостности России, вплоть до выступления Буша в Киеве уже под занавес. Да, господствовала не безраздельно, и расчленительская лобби вечно пищала, что власть имущие не учитывают национальный вопрос… Это был заметный рефрен, на втором плане. Развалила Россию номенклатура, а не американцы. Они в ужасе, сколько им послов новых напечь надо.

Забыл бы ты и Ротшильдов, и расчленителей, и выплыл бы в большое плавание, согласно Богом данным тебе данным. А так тебя некоторые перестают принимать всерьез, и я не всегда способен тебя отстоять. Очень согласен с твоей верой в народ – я с тем же чувством приехал, убрать бы крикунов, да оставить народ. И согласен с тем, что нам необходимо поддерживать opening to the right, и кроме того выправить ПОСЕВ. Радзиховский может быть и блестящ и ужасен, по недомыслию. Иванова хорошая тетка, с чувством, пусть без эрудиции. Не знаю, что там при соввласти писала. Может она Павла. С советской нетерпимостью в союзной среде надо бороться, тоже согласен. Вот если ты поможешь искать умных правых, и материалы подбрасы­вать будешь – честно национал-патриотические, религиозные (без заднего поиска врага) – это уже будет великое дело. За отсутствием кандидата в главреды ЕРО, а потом возможно и я, к журналу еще долгое время отношение иметь будем. Кроме статей ЕРО там часто политическая слякоть, ВАС [В.А. Сендеров] политически умен, но пишет невразумительно. Мой критерий, статьи, которые бы нравились Олегу Полякову, покойному. Хотя бы из прошлого Союза, скаутизма, казачества, Церкви, армии, Белой войны, kulturtraegercкoй эмиграции. Гибридный черновик нового ПУТИ-ПРОГРАМ­МЫ я почти кончил, пошлю тебе, пока в России пообсуждаем, подумай ты тут. Твои соображения всегда были верными. Стилистически я бы очень рад был на тебя полагаться. Сборник мой собственный Ираида еще набирает. Кстати, с 12 ноября она будет тут на месяц, может на это время и назначить встречу.

Пока, всех благ, Твой Борис.

Письмо МВН Б.С. Пушкареву от 17.9.1992

Мюнхен, 17.9.1992

Дорогой Борис!

Получил от тебя сегодня ответ-реплику на мое письмо ЕРО и в виде приложения – заявление Исполбюро об исключении новосибирских «шовинистов». Спасибо за внимание и информацию. К сожалению, основное содержание моего письма (позиция и состояние НТС плюс соответствующие факты) ты оставил без рассмотрения и в основном забезпокоился обо мне самом, так что буду отвечать только на то, что ты прислал мне сейчас.

Позволь тоже начать с комплиментов: ты умный, деловой, эрудированный, прекрасный организатор, деятель с качествами подлинно правительственного масштаба… но твое огромное достоинство (которое я очень ценю) – терпимость – порою переходит в излишнюю доверчивость. А это для столь большого политика качество не лучшее. Ты прекрасно знаешь американское общество, насколько оно плюралистично и многопланово, отчасти и в советологии, но почему-то полагаешь, что такой же разнобой и плюрализм (в том числе по отношению к России) царит и на том высочайшем уровне западной политики, где принимаются и осуществляются решения. По-моему, на этих верхах существует очень простая и прагматичная «логия» – укрепление и расширение своей власти; плюс противодействие всему, что этой цели мешает (вплоть до своих становящихся неугодными президентов: Кеннеди, Никсон). Странно, если бы это было не так: человек существо несовершенное, путем естественного отбора наверх пробиваются наиболее эгоистичные и властолюбивые особи, и, имея мощные инструменты влияния, они не могут ими не пользоваться, не могут не впадать в соблазн достижения все большего могущества…

Эти «сильные мiра сего» достаточно умны, чтобы как можно меньше напоминать гражданам о своем могуществе; ведь их возможность властвования зависит от спокойствия и сытости населения. Обычные средства массовой информации дают об этом уровне власти мало представления – ибо зависят от тех же верхов. Этот уровень можно рассмотреть и проанализировать, лишь если ему уделить внимание специальное, с привлечением метаполитики и историософии. Именно об этих верхах в 1940‒1950-е годы писал И.А. Ильин как о «мiровой закулисе» («Наши задачи»), и о том же обронил замечание А. Солженицын как о «денежной аристократии», которая всегда «всплывает наверх в демократии» («Как нам обустроить Россию?»). Вряд ли Окулов об этих авторах может судить так же свысока, как обо мне, хотя речь идет об одном и том же явлении, которое Солженицын лишь отмечает как факт, Ильин осуждает в общих словах, я же – стараюсь исследовать в рамках смысла истории… Правда, тут я, – если обратиться к учению Церкви и святым отцам, – далеко не первопроходец. И видными, умными авторами Зарубежной Церкви (напр., архим. Константин Зайцев) об этом написано немало.

Но останемся в рамках политики. Именно эта «закулиса» оказывает решающее влияние на геополитику Запада в своих экономических и (выводимых отсюда) идеологических интересах, подчиняя себе правительства. Документально это отражено, например, в книге гуверского профессора Саттона «Уолл-стрит и большевистская революция». Эти круги и за «демократию» (в том числе в России) выступают именно потому, что атомизированное космополитическое общество, не скрепленное более национальными традициями и духовными ценностями, обезпечивает наибольшую власть их деньгам.

Не зависимый ни от кого (!) центральный банк в условиях демократии есть никем не контролируемый инструмент власти денег, т.е. этой самой «аристократии». Ты совершенно прав, что «банкиры свои деньги грабить не будут». Действительно: зачем им грабить себя, когда можно, пользуясь этим инструментом, «грабить» других и не только «кормиться» этим, но вообще влиять на жизнь общества в своих интересах. Возможность такого влияния банкиров признает Жак Аттали в книге о Варбургах. Инструмент влияния тут универсальнейший (мерило всех земных ценностей) и неиссякаемый: ведь деньги – явление условное, как государственные фантики; их создают «из ничего», теперь уже простым нажатием клавиши компьютера (бумажные деньги ныне составляют малую часть денежного оборота)…

Почему же столь легкое и столь ответственное дело должно быть безконтрольным со стороны государства? Можно ли полагаться только на порядочность банкиров? Вход России в мiровую финансовую систему неизбежно поставит ее «независимый» Центральный банк под контроль все той же «аристократии». Именно в этом заключается главная проблема «демократии», а вовсе не в том, что кто-то потребует голосовать по поводу банковской политики (это действительно было бы глупо). Поэтому я считаю, что банк должен быть инструментом российских правительственных органов (под тем же контролем парламента, что и вся деятельность правительства) и должен служить стране, а не своим «независимым» интересам.

Ты жил на другом, более порядочном «этаже» деловой Америки и не занимался исследованием верхов и «закулисы». Поэтому, как бы применяя к ним презумпцию невиновности, ты вот даже считаешь, что закон PL 86-90 – «никогда реально-политического значения не имел». Что ж, этот «закон» под данным конкретным номером действительно не имел функции руководящей директивы (ты прав, что он был пропагандной «костью», брошенной многочисленным в Америке сепаратистам). Но он, принятый Конгрессом единогласно, символически отразил геополитическую цель правящих кругов США, которая с наступлением холодной войны проводилась в жизнь независимо от существования этого закона – как внутренняя логика мышления. Так что этот закон есть лишь наглядное саморазоблачение геополитики США – и даже хорошо, что он в этом качестве был принят.

Можно привести множество доказательств, опровергающих твое мнение, что в «большой политике (Запада и США) господствовала идея целостности России». Посмотри уже на поведение Антанты в конце 1-й мiровой войны и во время нашей гражданской: они везде поощряли отделение от России самостоятельных государств и ставили соответствующие ультиматумы Белым армиям. И после 2-й войны – характерны проведенные американцами «торги» на эту тему в 1950-е годы, в которых участвовали и национальные, и русские организации (в т.ч. НТС) – в надежде на финансовую поддержку США…

Но возьмем более свежие примеры: скажи хотя бы, почему на Радио «Свобода» всегда – под строжайшим американским контролем! – поощрялось национальное самосознание на всех языках, кроме русского? Почему в годы перестройки PC стало прямо поощрять все сепаратизмы – и чернить любой русский патриотизм как «нацбольшевизм» и последнюю опору КПСС? Почему сейчас, когда комм. режим уже рухнул – продолжается глумление над русской идеей, уже и над православной Церковью как таковой, а все патриоты зачисляются в «красно-коричневые»? Почему американская администрация упорно называет теперь «сепаратистами» Приднестровье, никогда не входившее в румынско-молдавское государство и стремящееся стать тем, кем было и есть – русской территорией? Наивно же сводить все это к тому, как делают некоторые, что такую политику ведет «персонал» радиостанции, а администрация США, мол, глупа, или ничего не знает, или ничего против такого персонала сделать не может… (Поэтому, кстати, мой сборник о PC никак не устарел.)

Точно такое же отношение США и Запада в целом к Крыму, и вообще к большевицким границам. Теперь они уже объявлены неприкосновенными на основе Хельсинкского соглашения о неизменности границ в Европе (этим оперирует Старовойтова) – хотя там речь шла о внешних (а не внутренних, административных) границах именно целостного СССР.

На этом фоне случавшиеся отдельные заявления Буша (или кого угодно) о желательности сохранения единого СССР выглядят как пропагандная игра в каких-то сиюминутных целях (напр., из боязни безконтрольности атомного оружия в данный конкретный момент).

Или вот еще ‒ сравни разное отношение Запада: 1) к августовским путчистам (правительству страны, решившему изменить внутреннюю политику без участия президента), 2) к «демократу» Кравчуку (которому в благодарность за самостийность тут же простили его поддержку ГКЧП), 3) к грузинским путчистам (люди Шеварднадзе), которые, убив 200 человек, свергли законно избранного президента – под аплодисменты демократического мiра… Ту же двойную мерку «законности» и «справедливости» видим и в освещении югославских событий, и в спровоцированной американцами же (под давлением еврейского лобби) превентивной войне против Ирака…

Неужели ты не видишь во всем этом поразительного лицемерия и истолкования «законности» лишь в произвольном смысле, выгодном для целей Запада? И неужели ты все еще не слышишь прямых заявлений Буша, как на съезде республиканцев, что его цель – «Новый мiровой порядок» под политическим, экономическим и военным господством США? Что-то я не вижу здесь «ужаса» от того, что им придется еще больше «напечь послов».

Вспомни также попавший в прессу документ ЦРУ «Директива в области обороны» на 1994‒1998 годы, который определяет главной целью США предотвратить восстановление России как сверхдержавы, не допустить «присоединения к ней недавно получивших независимость Украины, Белоруссии и некоторых других республик…». США, говорится в документе, «предстоит использовать свое лидерство для установления и защиты нового мiрового порядка», при этом не исключается применение силы (ИТАР-ТАСС, 9.3.1992).

Сколько же откровений и фактов тебе еще нужно, Борис?

Тут у меня не «ультрачувствительность хуже, чем у евреев к антисемитизму», а констатация печальной мiровой и российской реальности. Ты не можешь ее объяснить только одним лишь провалом коммунизма: да, эта причина главная (наш грех), но и противники внесли в нашу катастрофу свою огромную лепту, воспользовавшись нашими грехами – как в 1917 г., так и сейчас. Не учитывать этого в политике нельзя. Но обо всем этом я уже не раз писал в статьях (именно об этих проблемах я тебе посылал летом через ЕРО «Вече» № 46)… Странно, что и ты, и ЕРО все эти аргументы считаете моим преувеличением и «стрельбой по воробьям» (как ты пишешь)…

Теперь о положении в НТС – на этом грустном фоне.

Дело не в проявлениях «советской нетерпимости» в союзной среде, а в ускоряющемся дрейфе организации (из-за новых членов и авторов из России) в стан примитивного западничества наивно-советского толка (что в описанных выше условиях очень опасно). Это отмечаю не только я; поверь: многие, ибо союзная печать последних лет достаточный индикатор. (Кстати, прилагаю фотокопию фрагмента из письма Солженицына, по его просьбе.)

Отрывок из письма А.И. Солженицына

Как можно искать «умных правых» авторов для журнала, где могут быть помещены (в принципе!) такие статьи? И скольких «правых» деятелей «Посев» буквально на ровном месте, зряшно и непринципиально, обидел в последние годы?..

Несомненно, и в России люди, тянущиеся к НТС на основании наших прошлых изданий, часто наталкиваются на иное преобладающее мiровоззрение в создавшихся группах. То, что я наблюдал на собрании Московской группы (полемика двух молодых ребят с более старшими членами НТС по поводу Приднестровья) – показательный случай. И если газета «За Россию» обидела (назвав «нацистами») руководство РНСобрания, то уж О. Полякова (твой критерий патриотизма) она бы зачислила прямо в архи-нацисты (если бы прочла его статьи в «Вече», в том числе об антирусской политике Запада; даже с моей точки зрения они бывали излишне резки и не всегда достаточно аргументированы).

Боюсь, что и споры между левыми и правыми внутри российских групп НТС нельзя свести к лишь тому, что правые «при полной собственной безыдейности… пытаются присвоить себе и наше идейное наследие, извратив его в черносотенном, шовинистическом духе»; или что конкретное письмо новосибирских правых «извращает национально-патриотические основы Союза…, содержит антисемитские выпады» и предлагает союз с «Памятью». Если это мнение сложилось после инспекционной поездки туда Незнанского и Сендерова (взглядов Штамма не знаю), то могу себе представить, что были у исключенных и какие-то оправданные причины отталкивания от взглядов инспекторов, которые оказались не отражены в отчете ИБ. Кстати, новосибирская «Память» организационно не связана с московской, она гораздо умереннее, двух ее членов (научные сотрудники, сторонники Зарубежной Церкви) знаю лично, в политике у них кое о чем упрощенные представления, но чистые помыслы и несомненная боль за Россию; и я гораздо охотнее пошел бы на союз с ними, чем с каким-нибудь Радзиховским или атеистами-демократами в наших рядах.

К этому замечу также, что от упоминаемого «идейного наследия» НТС (впрочем, изначально не слишком глубокого в историософских вопросах) сейчас в деятельности самых активных членов организации мало что осталось; остался лишь солидаристический метод. Он важен, но для возрождения России нужен не только метод, но и высокое национальное содержание: русская идея. Без этой вертикали политика превращается в безплодную суету сует, а наша организация – в одну из десятков подобных, уже существующих и более влиятельных.

А что касается выступлений в других органах печати – они неизбежны, если нет возможности обсуждать те же вопросы на страницах своих изданий. В частности: эта моя статья в «Пути», как ты помнишь, была написана для «Посева», в приемлемом тоне (бывало, печатались и более резкие), на твои сокращения я согласился – но даже в этом виде она не могла появиться ни в «Посеве», ни во «Встречах», ни в «За Россию», хотя я предлагал тут же ответить мне и показать, в чем я неправ. Давая эту статью в «Путь», я вычеркнул все упоминания об НТС и оставил лишь свое принципиальное отношение к нынешнему правительству – с точки зрения христианской оппозиции. Так статью и озаглавил. Не видел, как она была подана редакцией «Пути» (слова «раскол в НТС», как я понял из твоего письма, кричал всего лишь продавец газеты? ну и что? да и кричал ли? может просто спросил? чья это информация?), но для тех, кто меня знает как члена РК НТС и редакции «Посева», а я этого никогда не скрывал, написанное мною, конечно, заметно противоречит нынешней линии организации. Об этом я и говорю в последнее время: насколько оба эти мои «титула» совместимы с «линией»?

Ты и ЕРО должны понять, что я действительно правее Вас и правее идеологии НТС. Я остаюсь членом организации из-за дружеских связей с многими людьми, в том числе с Вами. Мне жаль это терять. Но я всегда буду высказывать свое мнение в других органах печати, если не могу в наших, и меня всегда будут возмущать (именно как члена организации и члена редколлегии) выступления типа Радзиховского. Тут дальнейшие недоразумения просто запрограммированы.

Кстати, после получения Посева» со статьей Радзиховского (где он хвалит Янова) и известия, что Югов вернулся и возглавил «Посев», я в одном из интервью высказался критически и о такой ориентации «Посева», и о такой политике НТС. Не знаю, будет ли это напечатано (в России), но я действительно так думаю и не намерен этого скрывать, ибо пока я ношу эти «титулы» на меня тоже ложится ответственность за подобную политику, с которой я принципиально не согласен.

Если из-за моих убеждений меня кто-то «перестает принимать всерьез» и ты «не всегда способен меня отстоять» – то и не надо меня отстаивать перед теми, кого я тоже принять всерьез никак не могу. В своих статьях я отвечаю за каждое слово и на ветер их не бросаю; у меня нет заявлений, не подтвержденных достойными доверия источниками – пусть спорят с этими источниками. Но пойми, что ведь и мне все труднее отстаивать НТС, который на почвенническом фланге перестали принимать всерьез как союзника. И дело тут не только в «Посеве», но и в руководящих кадрах НТС в стране. Они не одобрят того opening to the right, о котором ты пишешь.

Повторю свое убеждение: объединение «западников» и «почвенников» в одной организации было в какой-то мере возможно в недавнем прошлом – на негативной платформе, при наличии сильного общего врага (комм. режима). Но когда этот враг побежден – такое объединение уже невозможно, потому что речь идет о том, «за какую Россию?» – и мнения западников и почвенников тут полярно расходятся. Тратить время на то, чтобы объять необъятное – считаю и безплодным, и ненужным. НТС может только определиться: с кем он. И я вижу, что в руководящем кадре уже перевешивают симпатии к «западникам».

Отчасти поэтому я в последние годы выбрал себе другую задачу: откровенно говорить людям в России то, что я узнал за годы эмиграции, пусть даже против господствующего «западнического» ветра, скромными силами, без ожидания личного успеха – это исключает «большое плавание» (о котором ты пишешь) и скорее ведет к «нерукопожатности» в общественно-политической сфере – но выбрал я это неблагодарное занятие именно потому, что, видя происходящую энтропию в мiре, не могу иначе. Уж организационные выводы делайте сами.

PS. Делаю еще одну попытку предложить союзной прессе другую точку зрения по поводу ее публикаций. Направляю прилагаемый материал «По ту сторону почвенничества?» сначала в затронутое союзное издание – «За Россию». Не откажи в любезности передать его Диме Рыбакову (если он здесь) или переправить ему в Москву.

По ту сторону почвенничества?

Письмо в редакцию газеты «За Россию»

[Здесь только сокращенное вступление.]

«В газете НТС «За Россию» № 4/1992 была перепечатана статья эмигранта первой волны, дипломата, юриста и масонского деятеля, барона Б.Э. Нольде – «Настоящая история завоевания Казани».  Во вступлении редакция, осуждая присоединение к России рабовладельческого Казанского ханства, подчеркивает свою еще более «западническую» позицию: «С нашей точки зрения, поход Ивана IV против Казанского ханства лежит в общем русле его внешней и внутренней политики, характеризующейся крайней жестокостью и, как правило, безсмысленностью».

Мне кажется, читателям газеты стоит узнать и другую точку зрения на этот вопрос и на статью Нольде – из ее критики известным мыслителем И.А. Ильиным: «Искажение русской истории» [о постоянных набегах татар на Русь и о многих тысячах освобожденных русских пленников-рабов при взятии Казани, что делало необходимым ее взятие]; она датирована тем же 1949 годом, рассылалась в виде информационных листков Русского Обще-Воинского Союза и типографски напечатана в двухтомнике «Наши задачи» (Париж, 1956, стр. 106-109). Она заканчивается словами: «Для нас это наглядный урок: мы должны помнить, что в русской эмиграции немало людей, которые говорят по-русски без акцента, родились и сделали карьеру в России, а думают и действуют, как ея враги». Так вот, в связи с последним абзацем статьи Ильина, мне как члену Руководящего круга НТС хотелось бы задать редакции органа НТС «За Россию» несколько вопросов.

1. Почему редакция уделила целую страницу столь «квалифицированному» материалу, снабдив его своим заявлением о «крайней жестокости» и «безсмысленности» тогдашних действий России – видимо, в связи с нынешними попытками номенклатуры «Татарстана» стать «независимым государством»? До сих пор НТС стоял на позиции целостной России.

[Опускаю дальнейшие  вопросы: о похвале ЦРУ, о ярлыках «фашизма-нацизма» почвенникам, о происходящем «в настоящее время» (!) росте «религиозного осмысления жизни и культуры» на Западе.]

…Те попытки отдельных мыслителей, о которых пишет Левицкий, давно погасли в «обществе потребления»; о состоянии же «в высшей степени обедненного современного западноевропейского и американского мышления» свидетельствует, например, президент Католического университета в Баварии Н. Лобковиц («Беседа» № 3, Париж, 1985).

Можно было бы задать и другие подобные вопросы по четырем вышедшим номерам «За Россию», но они в сущности сводятся к одному: за какую Россию выступает газета? Во всем этом мне видится тенденция, которая ставит НТС лишь по ту сторону «почвенничества». Надеюсь, редакция сочтет возможным напечатать это возражение Ильина вместе с моими вопросами и ответить на них в рамках плодотворной дискуссии».

[Это письмо было предложено в редакцию газеты «За Россию», но не было опубликовано.]

Письмо Е.Е. Трифонова франкфуртскому руководству (осень 1992)

Уважаемые господа! С Вашего позволения хотел бы высказать свои сомнения относительно того «плюрализма», который все более заметен на страницах «Посева». В то время, как внутри нашей организации активизируются люди, стоящие на позициях, условно называемых «красно-коричневыми», когда одни члены НТС призывают народ к свержению законных властей России (каковы бы они не были), другие требуют срочно прервать «антинародные» экономические реформы, тре­тьи провозглашают героями нашего времени Жириновского и Саддама Хуссей­на, наш журнал продолжает неколебимо стоять на позициях плюрализма. Причем не общеполитический, а внутриорганизационный. Сколько бы мы не уверяли наших читателей, что журнал – не орган Союза, он все же именно им и яв­ляется, и это прекрасно известно читателям.

Весьма странно видеть рядом с настоящими, глубокими статьями Сендерова, Самсоновой, Штурман, Сокольской, Окулова совершенно обскурантистскую работу М. Назарова [имеется в виду сокращенный ЕРО вариант моего монреальского доклада «Русская идея и современность» в «Посеве», 1992, № 4. – Прим. М.Н.]. Да, она блестяще сде­лана с редакторской точки зрения, написана отличным языком профессионала. Но сколько же можно излагать вульгаризированные идеи русских философов (тем более, что они, философы, напечатаны в России, их статьи печатаются и в самом «Посеве», к тому же без черноватого налета и каких-то полунамеков и кивков, как у М.Назарова). Современный читатель увидит лишь националь­ное самолюбование, упоение собственными добродетелями, настойчивое, хотя и совершенно бездоказательное стремление доказать мессианскую роль России в мiре. Стиль, а главное – суть статьи, дух ее не «посевский», а реакционно-реставраторский, что, как мне кажется, не соответствует сути и духу Союза…

Очень прошу учесть мое мнение, что публикация подобных статей нашей прессой наносит огромный вред организации, дезориентирует ее членов…. Это говорит о имеющейся устойчивой тенденции к перерождению НТС в реакционно-реставраторскую, полунацистскую группировку. Прошу извинить за резкий стиль.

С уважением, Е. Трифонов
[Евгений Ефимович Трифонов, зам. главного редактора официального органа НТС газеты «За Россию».]

Евгений Трифонов и Александр Штамм (главный редактор журнала «Посев» с 1996 по 2006 гг.). Из архива Нуруллина М.В.

Ответ МВН М.В. Славинскому от 6.10.1992

МВС → ЕРО → БСП

Майзах, 6.10.92

Дорогой Михаил Викторович!

Спасибо за присланную копию из «Северо-Востока» («Раскол в Народ­но-Трудовом Союзе»). Вы просите высказаться, т.к. мое имя упоминается и в сноске к статье, и в составе редколлегии. Отвечаю по порядку, пригла­шая к этому также Евг. Романовича (пожалуйста, покажите ему это письмо) и БСП (наверно, и ему тоже нужно знать мой ответ – можно послать по факсу).

1. На то, что «НТС – масонская организация», намекает В. Зарубин в иркутской газете «Русский Восток» № 10 (прилагаю копию). Он полемизи­рует с опубликованной в «Вече» (№ 43) главой из моей книги об эмиграции, утверждая, что я выгораживаю НТС. Ранее Зарубин напечатал это же в аргентинской «Нашей стране», но с ней я не счел необходимым спорить. Однако, поскольку это обвинение переносится в Россию – решил возразить: прилагаю текст, посланный позавчера в «Русский Восток» [он был там опубликован в № 17, 1992]. (Наверное, это тоже пригодится сейчас БСП.)

Когда я писал свое возражение Зарубину, статья в «Северо-Востоке» мне была неизвестна. Эта газета до сих пор относилась к НТС благожела­тельно, у БСП есть там контакт с М. Князевым, да и то, что редакция печатно предложила мне высказаться на эту тему – говорит о ее стремле­нии к объективности. Предлагаю ИБ ответить на статью Маслова по сути – уверен, что они напечатают. Я же пошлю туда что-то вроде своего ответа Зарубину. [Мой ответ был опубликован: «О масонах и об НТС» в № 15, 1992, заканчивается он словами: «Все это слишком серьезные проблемы, чтобы о них можно было молчать. И если нет возможности обсуждать их в органах печати НТС – приходится это делать в других. Мне очень жаль, что многим моим друзьям во Франкфурте это снова не понравится. Но мне кажется, что обсуждение этих вопросов имеет важное значение и для самого НТС: будет ли он нужен России или только самому себе. Задуматься об этом еще не поздно». – При 2023]…

Но поско­льку масонская тема тут несущественна – придется и мне затронуть главную проблему, о которой идет речь в статье «Раскол…»: о нынешних тенденциях в НТС.

2. Высказывания Н. Маслова (что НТС сегодня не различает против­ников и союзников исторической России; что «многие статьи в журнале «Посев»… стали удивлять просвещенную публику засилием «демократичес­ких» штампов и безчувствием к происходящим в России событиям») – я в основном разделяю, о чем не раз и сам писал руководству. Так же думают и немало известных мне членов НТС и наших союзников на почвенническом фланге. Недавно я переслал БСП и ЕРО по просьбе Солженицына его отклик, в котором статья Радзиховского (в № 4) названа «гимном низости» и «позо­ром» для «Посева» – прилагаю копию и для Вас. По сравнению с этим Маслов выглядит сдержаннее. Т.к. и Солженицына трудно зачислить в «красно-коричневые», и газета «Северо-Восток» очень умеренная («просвещенные почвенники») – рассматривайте эту публикацию как еще одно характерное предупреждение, что в нынешней политике НТС не все в порядке.

3. На этом фоне можно видеть, что заявление ИБ Совета НТС от 14.9.92 не договаривает главного: у почвеннически настроенных членов Союза есть причины и для обоснованной критики положения в организации. В заявлении эти причины сведены к «красно-коричневости», «шовинизму», «антисе­митским выпадам» и т.п. – но это упрощение. Конечно, недопустимые «стилевые излишества» в письме новосибирцев очевидны – но они здесь не первичны (первичны Радзиховские), а вторичны: это излишне обостренная реакция на конкретную проблему внутри НТС, которая существует не только в Новосибирске. Я ее заметил и в Москве, что не удивительно, если союзная газета «За Россию» называет «нацистами» даже руководство РНСобрания. Не слишком ли легко мы стали клеить «шовинистические» и «нацистские» ярлыки?.. Этим Московская группа НТС и «Посев» оттолкнули от себя всех патриотических деятелей: никто из них в Москве не желает иметь дела с НТС.

Кстати, я уже писал БСП в связи с заявлением ИБ, что… у них кое о чем упрощенные представления, в том числе о еврейском вопросе, но несомненны чистые помыслы и боль за Россию; и я гораздо охотнее пошел бы на союз с ними (а с РНСобранием во всяком случае), чем с атеистами-западниками в наших рядах. Таким «антисемитам» можно объяснить христианскую точку зрения на еврейский вопрос (всемiрный, вечный, сложный, острый, табуированный, так что ошибки тут понятны) – на этом уровне он и решается. Но вот многим новым членам НТС гораздо труднее объяснить не то что существование этого вопроса (говорить об этом – уже «антисемитизм»), но и существование Христа. Во всяком случае, мы не можем принимать отношение к еврейскому вопросу в качестве критерия для определения судеб России.

4. Не знаю, сколько еще фактов нужно руководству Союза, чтобы задуматься: насколько верны нынешняя политика организации и критерии подбора кадров?..

Я всегда считал Союз организацией почвеннической: и по его истории, и поскольку руководство Союза (в частности, и Вы, и ЕРО) ощущало в православном почвенничестве более глубокое мiровоззрение. Только на этом уровне понятны и разрешимы стоящие перед страной задачи. Сейчас настала пора для безкомпромиссной постановки именно мiровоззренческих вопросов, без которых восстановление России невозможно, а их игнорирование ведет страну в новый тупик. Какая-то политическая структура должна стать ярким общенациональным полюсом притяжения для этого, и ею вполне мог бы стать НТС. Но руководство Союза, отдает эту роль другим, выносит мiровоззренческие вопросы за скобки и предпочита­ет бежать вприпрыжку за Гайдаром и Ельциным, надеясь, что они оглянутся и прислушаются…

Это ведет к перерождению нашего Союза. Сейчас ответственное дело привлечения людей в России (как на организационном, так и на журналистском уровне) поручено деятелям хоть и порядочным, верным – но представляющим атеистически-западническую ориентацию, и привлечь они могут только себе подобных… Национально-государственный полюс притяжения создается, если оценивать существующие политические силы прежде всего по их мiровоззренческому масштабу, и уже во вторую очередь – по сиюминутным политическим шагам. Политические ошибки исправить легче, чем мiровоззренческую ограниченность. Однако в политике союзного руководства эти два критерия поменялись местами. А наши органы печати воообще почти аллергически воспринимают недостатки правого фланга, сужая критерий приемлемости до игольного ушка, и открывают все кингстоны на левом борту. Этот крен все чаще заметен и в действиях Центра.

5. Так, именно важнейшие – мiровоззренческие – причины разногла­сий внутри НТС в упомянутом заявлении ИБ (14.9) замолчаны…

6. Все это слишком серьезные проблемы, чтобы я мог о них молчать. Если нет возможности обсуждать эти проблемы в союзных органах печати – оставляю за собой право высказывания в других. Считаю неискренним порицание, сделанное в том же заявлении ИБ (14.9) по поводу «желания высказать свое мнение любой ценой в любой газете»… Обезпечьте таким членам Союза право голоса в «Посеве». Иначе этим происходит вытеснение из организации и ее собственного правого фланга…

С дружеским приветом всем…

Взгляд на Россию из Мюнхена

Диалог: Владимир Бондаренко – Михаил Назаров

[Опущена первая теоретическая половина текста о проблемах преемственности Российской государственности, ниже только мои критические ответы об НТС, а также критика газеты «День».]

– Кто и как в эмиграции относится к правлению Ельцина?

– «Правый» религиозный фланг эмиграции видит ситуацию примерно как я: тут неприятие правительства прежде всего, идейное. Но чем дальше влево, в либе­рально-демократические круги, тем боль­ше надежд на Ельцина: ведь эта часть эмиграции сама не обладает националь­ным самосознанием в должной полноте. А в третьей эмиграции причин для недоволь­ства практически нет: ведь и Хануку в Кремле теперь празднуют, и телевидение про Израиль столько лестного рассказы­вает… Чего же боле… Вроде бы уже в России все в порядке…

– Вы член руководящего круга НТС и член редколлегии «Посева». Десятиле­тиями НТС была нам известна как самая непримиримая, «махрово антикоммуни­стическая» организация русской эмиг­рации. Как она относится к нынешнему режиму?

– Совет НТС принял резолюции в под­держку правительства Ельцина, исходя из того, что оно «пользуется доверием народа», что на него можно «конструктивно влиять», что оно «меньшее зло», ибо дру­гой сравнимой политической силы нет.

Но я с этими аргументами не согласен. И доверия в народе к правительству я не заметил, и меньшим злом его не могу считать, ибо оно позволяет столь разру­шительное влияние в России Западу. А что может быть хуже? И более достойные силы в России есть, только их бьют по голове и Запад, и западническая интелли­генция, и ельцинская номенклатура с моно­польным телевидением…

– Нет ли тут отхода НТС от нацио­нальных принципов довоенного НТСНП и даже от позиции «Посева» начала 1980-х годов, когда Вы были ответствен­ным секретарем редакции? Если да – в чем причина?

– Конечно, довоенный НТС был пра­вее. В либеральной демократии тогда ви­дели духовное разложение человечества: искали свой, «русский путь» под знаком святого Владимiра, крестителя Руси. Сей­час же НТС превращается в прагматич­ную демократическую партию, которая выносит за скобки вопрос духовного при­звания России. Нынешнее пополнение НТС выросло в СССР и часто не приоб­щено к русской традиции, не видит обще­мiрового масштаба нынешнего смутного времени. Знаю это по себе: ведь и я по­пал на Запад таким же…

Вот и снизился духовный потолок орга­низации. Отчасти поэтому я ушел из кадровой системы НТС в 1987 году, после десяти лет работы: стало скучно. Почувствовал, что судьба России решается на историософском, религиозном уровне – без осознания этого политическая дея­тельность безплодна.

– Как же вы тогда остаетесь членом организации и членом редколлегии?

– Все еще перевешивают дружеские связи. Одно дело – политические разно­гласия, другое дело – когда вместе про­жили и проработали столько лет… Ведь у нас во Франкфурте тогда была дружная и жертвенная жизнь, что-то вроде ордена. Такое не забывается. Но, конечно, мое членство в редколлегии, тем более из Мюнхена, давно стало формальным.

Кстати, хочу выразить несогласие с неэтичной и неуместной критикой в «По­севе» вашей речи на 60-летии НТС во Франкфурте: эта речь не была опубликована в «Посеве», читатели не могли оценить, прав или нет критик, и ваш ответ редакция не напечатала… Впрочем, даже я свое мнение о происходящем в России сейчас в «Посеве» напечатать не могу. А если взять последние номера – уже и стыдно отождествлять себя с редакцией, которая считает «ценным автором» какую-нибудь Т. Иванову, печатает похвалы книге А. Янова против русской идеи… Это уже по ту сторону водораздела между силами добра и зла. Видимо, пути наши расходят­ся. Жаль.

– А каковы, по-вашему, плюсы и ми­нусы нашего патриотического движения и печати?

– Спасибо за этот вопрос, иначе было бы неловко критиковать только свой журнал. Позволю себе откровенно сказать и о вашем «Дне».

Ваши достоинства не нуждаются в спе­циальной апологии. Вы нарушаете правительственную монополию на истину – и это очень важно при таком правительст­ве. Но это очевидно, как и ваша смелость, ваш патриотизм, так что от похвал перей­ду к критике. Не придираясь к мелочам (мне кажется, вы часто «хулиганите»), ска­жу о главном – о вашей концепции, как я ее вижу.

Существование духовной оппозиции очень важно. Но мне кажется, что ваш подзаголовок неточен: вы не духовная оппозиция, а политическая – вы стремитесь объединить самые разные политические силы по признаку противостояния правительству, а не по единому духовному прин­ципу. На ваших страницах, помимо многих верных, с моей точки зрения, материалов, появлялись и коммунисты, и какая-то га­лиматья Новодворской, и язычники (кстати, спасибо, что вы дали мне возможность им возразить [Имеется в виду краткий вариант моей статьи «О «слабости» и силе христианства. Неоязычество и еврейский вопрос». День. 1991. № 23.]), и даже зачислен в союзники рок-звезда Паук с Люцифером и эмбри­оном… Если считать все это духовной оп­позицией, то слишком уж разные тут «духи». А ведь нам было сказано: разли­чайте духов…

Думаю, и евразийство, которое у вас проходит красной нитью, следовало бы определить точнее. Как сопротивление западному космополитизму, энтропийному разложению – да, оно оправданно. Оно возникло как реакция на пошлость Запа­да и на его предательство России. Но за­чем тут географическое определение, если мы для тех же целей имеем понятие ду­ховное – православие?

Недавно уважаемый мною В. Кожинов возразил на это, что и евразийцы были люди православные. Но ведь православие – это не только личное благочестие, это и обьяснение смысла истории: она разви­вается от Адама до антихриста. И миссия России в этом процессе совершенно осо­бая – всечеловеческая миссия «удержи­вающего» мiр от катастрофы. Россия должна и сегодня принять этот вызов мiровой энтропии, задержать мiр от сколь­жения к апокалипсису. Евразийство же наивно надеется убежать от этого всемiр­ного процесса, от антихриста в некую географическую резервацию. Тем самым оно отказывается и от «удерживающей» миссии России.

Конечно, если евразийство толковать проще, как сложившийся исторический и политический союз с нашими мусульман­скими республиками, – это нормально. Только при этом невозможно никакое совмещение православия с мусульманст­вом. Кстати, ваш евразийский союзник Г. Джемаль. которого вы печатали, смот­рит на этот союз как на неизбежную мусульманизацию «ослабшей России». В ре­дакции «Политики» мне дали прочесть од­ну его публикацию в этом духе.

Но критика критикой, а смелость вашей газеты заслуживает уважения, тем более если сам еще не живешь в России, не сидишь на передовой. Можно со многим не соглашаться, но трудно сомневаться в искренности ваших патриотических целей. Поэтому я желаю вам большей зоркости и стойкости, как и всей патриотической печати. Сейчас она должна любой ценой выжить физически. Мне думается, что при таком народе и при такой политике пра­вительства время, хоть и медленно, но ра­ботает на нас.

– В том-то и дело. Сейчас главное – выстоять против еще небывалой коали­ции антирусских сил. Теоретически ваша критика в чем-то верна, но практически выстоять можно тоже лишь в коалиции с разными течениями. Думаю, если бы вы жили здесь, вам бы эта проблема виделась иначе. Кстати, я знаю, вы на­мерены переехать в Россию. Когда?

— Как только закончу работу над свои­ми книгами «Миссия русской эмиграции» и «Русские и евреи в драме истории». Для этого нужны западные библиотеки. Мне кажется, этим я в данный момент при­несу больше пользы делу.

– В чем «День» и желает вам успеха.

– Спасибо.

Газета «День» № 40 (68), 4–10 октября 1992 года

Письмо Е.Р. Романова МВН от 19.10.1992

Председатель Народно-Трудового Союза
(российских солидаристов)

19.10.1992.

Дорогой Михаил Викторович!

Твое выступление в «Дне» перешло границы терпимого и, по моей оценке, есть грубое нарушение союзной этики. Оно оскорбительно для всех Твоих коллег по редакции. Само собою разумеется, что Твое пребывание в редколлегии «Посева» стало после этого невозможным. К сожалению № 6 журнала был уже отправлен в печать, когда стало известно о Твоем выступлении в «Дне». Это будет зафиксировано в № I журнала за следующий год.

Я пишу Тебе это письмо на бланке Председателя Союза, поскольку касаюсь только этической стороны дела, как Староста союзного кадра по духу Устава. Полемика по этому вопросу безполезна. Что касается политического аспекта дела, то Твое письмо, которое Ты прислал МВС, передано Исполнительному Бюро. Некоторые мысли из него я доведу до сведения членов Совета, поскольку оно содержит несомненно важную проблему — отмежевания от необольшевистского лагеря и привлечения всех здоровых патриотических сил к конструктивной деятельности. Также заслуживает обсуждения и Твоя мысль о судьбе «правого крыла» в Союзе. Надо только уяснить себе, что такое «правое крыло».

Что касается дальнейшего сотрудничества в «Посеве», то я буду благодарен за рекомендации публикаций по идеологическим вопросам.

С наилучшими пожеланиями,
Е. Романов.

Письмо МВН Е.Р. Романову от 24.10.1992

Мюнхен, 24.10.1992

Дорогой Евгений Романович!

Спасибо за то, что в письме от 19.10.92 Вы разделили этическую и политическую стороны моего интервью в «Дне». Благодарен Вам и за сдержанность. Но в моем поведении этика и политика взаимосвязаны.

1. Мои горькие констатации в интервью не содержат неправды. Но признаю, что и высказывание правды в посторонней печати приобретает обидный оттенок даже для многих членов Союза, в принципе согласных со мной. Вы вправе видеть в этом нарушение союзной этики. За это – в личном плане, а не в политическом – приношу свои извинения Вам и всем, кого это задело. Для Вас это было тем более неожиданно, что накануне поездки в Россию я согласился остаться в редколлегии, возглавленной Вами.

2. Однако, согласитесь, что свою критику я высказал не за спиной руководства Союза. О том же я многократно писал Вам и БСП в гораздо более драматичных тонах. В том числе о «расхождении путей» с «Посевом» – вплоть до просьб о выходе из редколлегии. Вопросы о политике НТС в указанном контексте я предлагал и для обсуждения в союзных органах печати – но это было Вами отвергнуто, несмотря на мое напоминание, что об этом выгоднее говорить на своих страницах, чем на чужих…

Не было бы и с Вашей стороны этичнее дать возможность члену редколлегии и члену РК [Руководящего круга] обсудить столь важные проблемы в своем издании, чем порицать их затрагивание в других? Ведь мне можно было бы тут же возразить. Ибо волнует это в Союзе не только меня – что уже видно и по патриотической печати в России. Быть может, я был в интервью слишком эмоционален, но неужели Вы полагаете, что, члену Союза, имеющему дело с правым флангом в России, можно долго делать вид, что в НТС все в порядке – вопреки фактам, вопросам, упрекам? Именно эти проблемы, воочию увиденные в России, стали «спусковыми» причинами для моих высказываний в «Дне». В этих причинах этика и политика оказались очень сложно и тесно переплетены, на разных ярусах. Причем «союзная этика» не всегда оказывается совместима с этикой иных уровней.

3. Прежде всего – в Москве я наглядно увидел перерождение НТС в партию западнического толка. Удручающее впечатление произвела Московская (центральная!) группа НТС; там же прочел газету «За Россию», которая наклеила ярлык «нацисты» РНСобранию, похвалила друзей из ЦРУ и дала «добро» татарским номенклатурным сепаратистам; там получил и «Посев» № 3 с похвалой яновской трактовке русской идеи. В такой Союз я не вступал, и моя «союзная этика» на подобные новшества распространяться не может. А в самый последний момент перед дачей интервью стало известно о возвращении АМЮ [А.М. Югова] на пост редактора… Все это и пробило изоляцию сдержанности. Но силу пробившего напряжения можно понять лишь с учетом потенциала других факторов, о которых я Вам столько писал в последнее время, а Вы не обращали внимания.

4. Нельзя не видеть, что патриоты-почвенники в России не имеют сравнимых с западниками инструментов влияния и подвергаются, особенно после Августа, огульному очернению в средствах массовой информации, субсидируемых западническим правительством. Но ни в одном заявлении руководство НТС против этого не выступило, более того: в очернение патриотического Фланга включились и «За Россию», и «Посев» (примеры я приводил ранее). Одновременно «кредит доверия» НТС явно некомпетентному правительству доходит до того, что, обостренно реагируя на малейшую «красноту» на правом фланге, руководство НТС ни в одном из документов не выступило против вопиющей правительственной «красноты» (звезды над Кремлем, почетный караул у ленинского мавзолея, узаконение «праздником» 7 ноября).

Быть может, эту позицию можно рассматривать только с политической точки зрения, но она на меня как члена РК и редколлегии налагает и этическую нагрузку. Поэтому я счел необходимым высказаться в защиту как патриотического фланга, так и лично знакомого мне В. Бондаренко, который за два года до Августа призвал патриотов отмежеваться от компартии, хорошо отнесся к НТС – но был несправедливо (и без всякого повода!) обижен «Посевом» (напомню, что письмо Утехина было несправедливо втройне: и по содержанию, и поскольку читателям не было известно критикуемое выступление Б., и из-за отказа редакции напечатать его ответ). Чтобы хоть как-то загладить это, я предлагал и Вам и обеим редакциям опубликовать статью Бондаренко, посылал их несколько – но безрезультатно. Поэтому я согласился дать – именно ему – интервью и отмежевался от неэтичного поведения своего журнала. Или Вы полагаете, что «Посев» поступил этично?

5. Это неравенство сил западников и почвенников становится особо опасным при национальном кризисе в стране, в который активно вмешиваются иностранные силы, поддерживающие выгодных себе западников. Я приводил безспорные факты, что эти силы стремятся к окончательному расчленению России и превращению ее в колонию. Именно поэтому я считаю западничество не только безплодным (о чем раньше можно было терпеливо теоретизировать), но и опасным в нынешние времена (против чего необходимо действовать). Именно это для меня неприемлемо в правительстве, которое заискивает перед иностранными силами и позволяет им разрушительное вмешательство в российские дела – что облегчается западническими иллюзиями большей части российской интеллигенции.

Руководство НТС, однако, совершенно не учитывает этого в своей оценке положения. Обмен мнений с Вами и с БСП об опасности иностранного фактора ни к чему не привел. БСП считает это преувеличением, а Вы, видимо, предпочитаете не портить отношений с «сильными мiра сего» и их пропагандными средствами. Но мне кажется, что в наступившие времена в России необходима максимальная откровенность – иначе наше пребывание в эмиграции нравственно не оправданно.

6. При таком несовпадении взглядов на друзей и врагов России мой выход из редколлегии рано или поздно был неизбежен. Прошу меня извинить за то, что это произошло после моего июньского согласия помогать Вам. Спасибо, что мою помощь Вы не отвергаете и теперь; конечно, я готов предлагать Вам идеологические материалы, не навязывая своего мнения, но уже и не неся ответственности за содержание журнала.

Потому что и под Вашим руководством (при Вашем понимании солидаризма) печатание западнических материалов будет продолжаться. Так, статью Радзиховского в № 4, возмутившую Солженицына, дали в номер Вы, вопреки моей оценке; как и в № 5 саморекламную статью Т. Ивановой о ее «смелости» в 1988 г. – вопреки печатному (1989 г.) доказательству обратного… Видимо, и такие авторы для Вас чем-то «ценны», ибо Радзиховский украшает три последних номера подряд. № 5 вообще удивляет мелкотемьем статей, которыми и без того заполнены российские газеты. Неужели «Посеву» нечего больше сказать? Неужели, если уж печатать Дюкина, нечего было ему возразить положительного, кроме приведенных цитат? Духовная вертикаль в номере вообще отсутствует – а ведь редактор, по Вашим словам, – Вы.

Вторая часть Вашего письма оставляет надежду, что будут предприняты какие-то коррективы, чтобы хотя бы не позориться в глазах почвеннического фланга. Но я вижу, что подлинные улучшения возможны лишь после кадровых перемен на многих ведущих постах, вплоть до редакторов изданий и членов ИБ. А на это ни Вы, ни БСП не пойдете. Да и заменить таких работников некем: патриотические деятели сотрудничать с таким НТС не желают. Получается замкнутый круг – что я и увидел в России.

7. На фоне этих проблем второстепенным выглядит вопрос о нерукопожатности «Дня» – о чем мне ранее написал МВС. Но отвечу и на этот упрек, поскольку и тут вижу важную проблему.

К своей организации всегда относишься требовательнее, чем к другим – их недостатки воспринимаются не так болезненно. Поэтому меня больше волнует, что публикуется в союзных изданиях, чем в «Дне». Тем не менее и критику «Дня» (неразличение духов) я высказал в том же интервью.

Однако замечу, что в этой газете появлялись статьи других членов НТС – В. Сендерова, В. Жедилягина, Ю. Штейна, Ю. Линника, А.П. Столыпина (перепечатка Бондаренко); друзей НТС – А. Авторханова, П. Паламарчука, Л. Бородина, В. Солоухина; выступления главы Зарубежной Церкви митр. Виталия и таких антикоммунистов, как В. Максимов, Е. Вагин (статья о Галанскове с его письмами), И. Шафаревич, В. Аксючиц, В. Осипов; таких известных ученых, как Нобелевский лауреат Ноам Чомски, Л. Гумилев, академик Раушенбах; были перепечатки о. Сергия Булгакова, Г. Федотова, ген. Деникина и др. В редколлегии – лидеры кадетов М.Г. Астафьев и христианских демократов – И.В. Константинов.

Конечно, в «Дне» много вульгарности и «духов», вплоть до одиозных. Но тот же «День» ранее напечатал и мою полемику с ними – со статьями язычников – и именно в такой газете это было полезно. В этом основа моего отношения даже к «нечистым» представителям правого фланга: в России сейчас и левые, и правые проявляют неграмотность, каждый фланг по-своему. Но руководство НТС взялось воспитывать западнический Фланг, считая «рукопожатными» даже недавних высших номенклатурщиков; я же стараюсь в меру сил заниматься очищением почвеннического. Это направление мне и ближе по мiровоззрению, и убежден: это более благодарное и нужное России занятие. Кстати, в политических структурах почвеннического фланга практически нет бывших видных партаппаратчиков. А вот в рядах правящих «демократов» они заняли важные посты – потому что всех их объединяет материалистическое понимание прогресса. Но Совет НТС, объявив о поддержке правительства, ни в одном документе не отметил его мiровоззренческую несостоятельность ‒ хотя бы в той мере, как я это сделал в отношении «Дня».

8. Учитывая вышесказанное, мне непонятно, в чем мое интервью так уж «оскорбительно для всех моих коллег по редакции». В том, что я не согласен нести ответственность за печатаемые в «Посеве» похвалы книге Янова, за отождествление всех патриотов с «красно-коричневыми жидоедами», за очень «этичные» выпады Утехина против Бондаренко и Радзиховского против Аксючица? В том, что мне не было разрешено опубликовать свое мнение в «Посеве» и оно отразилось на других страницах? На фоне нашей переписки в этом году и приведенных в ней фактов я в интервью был даже весьма сдержан. Вы же не высказали своего отношения ни к одному такому примеру из союзных изданий, которые я приводил: как они соместимы с союзной политикой и этикой? Не оскорбительны ли они для тех членов редколлегии и Союза, которые (как и Солженицын в своем отклике считают это позором для «Посева»? Не создается ли этим серьезная трещина именно в целостности «союзной этики» по большому счету?

Замечу, кстати, что у меня были и более серьезные личные основания счесть себя оскорбленным со стороны редакции. Имею в виду выговор мне от Председателя ИБ в «Посеве» № 12/1989 [по поводу публикации в «литературной России» моего открытого письма руководству Радио «Свобода»] за «неумение различать» между коммунистической печатью и свободной и одновременное (пусть и «случайное») выведение меня из состава редакции. Как и в случае с Бондаренко, причины этого остались непонятны для читателей «Посева», которые моей статьи в «Лит. России» не знали и могли лишь сделать вывод, что Назаров и впрямь совершил что-то политически недостойное. Причем редактор «Посева» отказался поместить мое, члена редколлегии, очень мягкое объяснение, а ВССиЧ [Высший Суд Совести и Чести] на мою, члена РК. просьбу – уточнить в этой связи права члена редколлегии и члена РК – просто не ответил… И я не обижался, не напоминал – ведь это касалось только меня самого.

Сейчас же мы говорим о судьбе России. И я просил бы редакцию тоже не обижаться за возвращение ей того же упрека: что уже она, с моей точки зрения, не различает врагов и друзей нашей страны. О наиболее важных критериях этого, религиозно-философских, я тут не упоминаю, пишу об этом в своих статьях – надеюсь, у Вас было время прочесть «Историософию смутного времени» («Вече» № 46)…

9. Впрочем, только на историософском уровне можно ответить и на Ваше пожелание: «уяснить себе, что такое «правое крыло» в Союзе». Для меня это те, кто ощущает весь онтологический масштаб человеческой истории от Адама до антихриста и соответственно определяет свое место – и свою ответственность – в ней. Это те, кто о прошлом скажет: «не хотел бы иметь иной страны и иной истории»; кто для будущего имеет ориентиром прежний идеал Святой Руси; и кто считает только развитие в этом направлении спасительным для России в настоящем. Здесь, с моей точки зрения, проходит водораздел между левым и правым флангом как в России, так и в НТС – даже если у нас правый фланг теперь невелик. Резолюция Совета НТС («Посев» № 4) о преемственности «от российского государства до октября 1917 года», то есть от масонского Временного правительства, по-моему, лежит по левую сторону от этого водораздела. Моя «Историософия…», помещение которой в союзных изданиях я себе не представляю, – по правую.

10. Поэтому я бы просил Вас, дорогой Евгений Романович, судить об этичности моего поведения в более широком масштабе. Поймите, что мои дружеские чувства к Вам и многим другим членам НТС при моем поправении вошли в серьезное противоречие с идейным дрейфом Союза в противоположную сторону. Видимо, было нереально преодолеть это противоречие в рамках формальной союзной дисциплины. Поэтому я предлагаю в дальнейшем неформальный путь: разделить, как и Вы это делаете в своем письме, между личными добрыми отношениями и разными идейно-политическими концепциями. Поэтому я бы просил Вас, чтобы не омрачать таких отношений, вывести меня из членов Руководящего круга (звучит этот титул громко, но своей семантики не оправдывает: не то что «руководить», но просто обсудить серьезнейшие вопросы в союзной печати для меня оказалось невозможно).

Вспомним, что у нас и раньше были серьезные разногласия, напр., об эффективности «главного направления» (отстройка подпольной организации). Некоторые из них уже разрешились сами собой – и судите сами, кто из нас и в чем был прав, кто нет… В том числе и в оценке происходящего в России: так, если моя статья в № 3/1987 [«Как реформировать советский социализм?»] и была «ошибочна», то не в том, что я переоценивал антикоммунистический заряд реформ Горбачева, а в том, что переоценил горбачевские (и его «прорабов») способности управлять этим могучим зарядом и различать между режимом и Россией, между потребностями реформ и целями Запада.

Надеюсь, вместе с нынешним «временным правительством» канет в лету и многое в наших нынешних разногласиях. Правда, трудно ожидать кадровых перемен в организации и поэтому моего активного участия в ее деятельности. Подчиняться людям с иным мiровоззрением и соблюдать «союзную этику» в их трактовке я не смогу. Потому что убежден: под их руководством НТС в лучшем случае окажется никому не нужен, кроме самого себя.

С уважением, Ваш М. Назаров

PS. Поскольку мне не всё равно, что обо мне в связи с этим интервью думают Вадим Филимонов, Роберт [Андрей Васильев] и МВС [М.В. Славинский] очень прошу Вас дать им прочесть это письмо и затем приложить его к моему письму МВС, переданному Вами в ИБ.

+ + +

В конце 1992 года  года я приезжал в Москву еще раз по поручению О.А. Красовского с тиражом «Вече» и для поиска возможности тиражирования журнала. Нашел.

(Что-то мое описание выхода из НТС затягивается… Но это очень важный период моей биографии.)

Продолжение следует: 13. «Российско-американская революция» ‒ осень 1993: мы с НТС по разные стороны фронта.

Начало:
Зачем пишут воспоминания? Вступление
1. Мои предки — это корневая часть моей биографии
2. Для чего нам подарено детство: Макеевка Сталинской области и Бешпагир ‒ рай моего детства
3. Отрочество в Городе Креста
4. Техникумовская юность и начало трудовой деятельности
5. Арктика
6. Клетка МГПИИЯ и борьба с Машиной
1975: Москва ‒ Алжир ‒ Мюнхен. Опыт моей переводческой биографии
8. И вот он, свободный мiр: Европа…
9. Мой настоящий «университет» и служба в «ордене» НТС
10. Снова Мюнхен в годы «перестройки»: как готовилась «Миссия русской эмиграции» в войне «западников» и «почвенников»
11. НТС и «Российско-американская революция»: Август 1991 года.
12. В России после 17 лет эмиграции: другая Москва, другой я и другой НТС
13. «Российско-американская революция» ‒ осень 1993: мы с НТС по разные стороны фронта