Слово «рубеж» русский человек всегда воспринимал как границу, а «зарубежье», соответственно, как «заграницу», как иное государство, иную страну, чужую родину или чужбину. Однако, после революции 1917-го слово «зарубежье» приобрело несколько иное глубинное и даже мистическое значение, превратившись не только в изгнание, в заграничное место жительства русских людей, чудом спасшихся от неминуемой гибели, от мести юдобольшевиков (кровожадных волков-изуверов), но и в некую духовную самоизоляцию. Зарубежье (внешняя и внутренняя эмиграция) стало неким добровольным отстранением русских истинно православных Христиан от лживой страны, от отца лжи и слуг сатаны, явным или тайным нежеланием иметь что-либо общее с краснозвёздными завоевателями и разрушителями России. Парадоксально, однако чужбиной для «зарубежников» стала их бывшая родина — оккупированная ожидовленная изуродованная Советская Россия, а не какие-то иные иностранные государства, где многим пришлось начинать свою жизнь заново. «Зарубежниками» или эмигрантами становились не только ушедшие «за кордон», но и те, кто был вынужден остаться в чужой (чуждой) антирусской антихристианской стране, словно первые Христиане, прячась в «катакомбах».

Все, кто сознательно отстранялся от совдепии, отказывался принимать антихристову «власть» и всячески сопротивлялся ей, так или иначе, становились внутренними эмигрантами, иначе говоря, «зарубежниками». И не важно где они жили на оккупированной российской территории или за её пределами, не важно, какое гражданство имели, не важно как назывались «карловчанами» или «катакобниками», главное они оставались, хотя и лишёнными собственного государства, зато истинно русскими православными людьми, сохранившими национальную идею и истинную Церковь. Они были главными и непримиримыми врагами жидовской совдепии, которых довольно трудно было обмануть, обольстить, запугать, именно они мешали оккупантам осуществить задуманный план тотального уничтожения Нации, Церкви, России, коварный план подмены, а именно создание лженации, лжецеркови, лжероссии. Враги прекрасно понимали, что для православной России в отличие от Западных инославных держав был необходим совсем другой нетрадиционный метод ожидовления страны. Февральская революция показала свою беспомощность, продемонстрировала несостоятельность любых либеральных методов разрушения. Для того, чтобы по-настоящему сломать Россию (русский дух, расовый стержень) требовалась «шоковая терапия». Ввести Россию в мировое сообщество, было решено при помощи тотального террора. Прежде всего, было необходимо совершить ритуальное цареубийство. Затем пустить реки крови, испепелить, искоренить, уничтожить цвет Нации (в Талмуде сказано: «лучшего из гоев — убей»), оставив для размножения духовно и расово неполноценных полулюдей, из которых должна была сформироваться многомиллионная послушная армия рабов и слуг (городских, сельских пролетариев, пролетариев умственного труда и надзирателей — чекистов, ментов, красноармейцев), обслуживающих якобы партийную верхушку, а на самом деле господствующий жидовско-сатанинский клан. Но самой главной задачей для врагов Христа и Расы было уничтожение Русской Церкви, её истинно верующей части (основы основ), тех, кто ни при каких обстоятельствах не мог примириться с антихристом. Семьдесят лет (с 1917 г. по 1987 г.) понадобилось мировой юдократии (интернационалу) для того, чтобы вместо законной царской Власти возникла, как и во всех подконтрольных странах Мира, самозваная президентская лжевласть, вместо русской Нации — советская и постсоветская (российская) лженация, вместо Русской Православной Церкви — чекистская лжецерковь (Московская Патриархия), вместо России — лжероссия или эрэфия (Российская Федерация).

Надо признаться, что главный эксперимент ХХ века по созданию на оккупированной русской территории лжероссии, лженации, лжецеркви почти удался, если конечно забыть о том, что огонь русского сопротивления (русско-советская война) полыхал фактически с 1917-го по 1945-ый и даже позднее, а национальные и религиозные огоньки не угасают до сих пор, озаряя третье тысячелетие. Правда, эти антисоветские и антироссийские огоньки со временем приобрели различные причудливые формы, почему-то русофобские и антиправославные, а вовсе не жидобойные. К сожалению, это результат той подлой антирасовой подмены, той самой советской лжи, того извращения, которое и породило уродину лжероссию, нагло выдаваемую за нашу Родину Россию, увы, давно не существующую. Подтверждением русофобских настроений (ненависти к лжероссии) может служить не только борьба «лесных братьев» Прибалтики и Украины, не только диссидентское движение прошлых лет, но и активизация инородного национализма, исламизма, неоязычества и сектанства в наши дни. Однако как раньше, так и теперь продолжают тлеть угольки истинно русского православного сопротивления, о котором мы, к сожалению, узнали очень поздно.

Наши послевоенные поколения 1950−60−70-ых гг., по-моему, больше всего были изуродованы юдокоммунистическим режимом, несмотря на хрущёвское «потепление» и брежневский «застой», ведь нас подвергли беспрецедентному экспериментированию по умерщвлению души, мы стали жертвами более тщательной атеистической (безбожной) обработки мозгов, нежели в довоенный период ленинско-сталинской тирании. И, тем не менее, многие из нас в сознательном возрасте пришли к Богу.

В моей жизни была пора богоискательства, пора юношеского антагонизма, которая затем перешла в протест и борьбу против существовавшей советско-коммунистической тирании. Был период, когда я стремился навсегда убежать из этой насквозь прогнившей страны, стать не внутренним, а настоящим эмигрантом. Однако все попытки эмигрировать оказались тщетными, и тогда всю свою кипучую энергию я направил на подпольную борьбу с существующим режимом. Однако эта борьба была слишком далека от Истины — от Православной Веры и национального самосознания. Зловредные идейки марксизма, а именно социал-демократической идеологии, продолжали засорять мои мозги. Другой идеологии мы, к сожалению, не знали, не ведали, считая «научный коммунизм» и «классовую борьбу» основой основ миробытия. Иначе говоря, я оставался по-прежнему если не советским (единомыслящим ленинцем), то, по крайней мере, подсоветским (инакомыслящим марксистом) человеком с извращённым сознанием и душой, хотя власти и называли меня антисоветчиком. Лефортовская тюрьма (изолятор КГБ СССР) и ссылка в казахские степи впервые породили во мне доселе не ведомые мне ощущения русскости, причастности к великой русской истории, к Православию, именно тогда-то и началось формирование моего национально-религиозного мировоззрения.

После моего досрочного освобождения (горбачёвского помилования всех политзаключённых) моим естественным желанием было соединиться с Русской Православной Церковью. Куда же я мог ещё пойти, как не в храмы Московской Патриархии, где, кстати говоря, меня и крестили в детстве?! Что я мог знать об этой «церковной организации», об истории её возникновения, об идеологии, которую она проповедует?! Ровным счётом ничего. На перестроечной волне в те годы росло и крепло патриотически-славянофильское движение, которое противостояло доморощенным постсоветским либерально-демократическим нововведениям, от которых за версту воняло чужеродным западничеством и жидовством. В новой патриотической среде царила невообразимая эклектика, кого там только не было, каждой твари по паре. Но всех «русских» патриотов объединяла общее преклонение перед уродиной лжероссией (вернее перед рухнувшей советской империей), а также бытовой антисемитизм. Я не был исключением, поскольку искренне и наивно любил ту страну, в которой родился и вырос, не зная того, что на самом деле она не Мать мне, а злая мачеха. Были в этой разноцветной среде и советские, и постсоветские, и антисоветские патриоты, среди которых, конечно же, преобладали коммунисты, неоязычники и другие неверующие или лжеверующие националисты. Православных (правоверных) монархистов, к которым я себя причислял, было довольно мало, при этом все они, как правило, кучковались под крышей МП, наивно полагая, что в новые постсоветские времена (особенно с приходом нового патриарха Алексия Второго (Ридигера)) кардинально измениться вся доселе подъярёмная РПЦ. Откуда мне было знать, что МП вовсе не подъярёмная, а вполне советская организация, в своё время созданная чекистами и разделяющая почти полностью (кроме воинствующего атеизма) юдокоммунистическую идеологию антихристовой власти. Я и многие мои сподвижники были не осведомлены, наивно и благоговейно взирая на иереев и архиереев МП, видя в них служителей Божиих. Я понимал, что наша Церковь (МП) тяжело больна, что ей требуется измениться, выздороветь, но даже не догадывался, насколько неизлечима сия организация, дерзнувшая называться РПЦ. Главным условием и символом изменения (Христианского Возрождения) я и мои соратники считали не отказ от «сергианства», сущность которого мы так и не смогли толком понять, поскольку всё ещё были пропитаны советчиной, а скорейшую канонизацию Царя Мученика и его Августейшей Семьи. Причём с формулировкой «умученные от жидов». Канонизацию, которая к тому времени уже произошла в лоне РПЦЗ, правда с другой менее вызывающей формулировкой «умученные богоборцами».

Именно тогда в конце 1980-ых — начале 1990-ых я впервые узнал о существовании зарубежной и катакомбной Церкви. Более того, мне удалось познакомиться с некоторыми их представителями, например, с отцом Антонием (Черновым), отцом Виктором (Потаповым), отцом Александром (Киселёвым) и другими лицами, не признававшими «советскую», «красную», «чекистскую» МП (при этом последний, как известно, в конечном итоге перешёл в МП, не смотря на то, что в годы войны был духовником генерала Андрея Власова и «власовцев»). А когда я и мои единомышленники пытались так или иначе заговорить о необходимости объединения разрозненных трёх основных частей Русской Церкви (РПЦЗ, ИПЦ и МП), чему, на мой взгляд, способствовало крушение богоборческого коммунизма, они заявляли в один голос, что не желают даже слышать об этом. И это чрезвычайно меня огорчало. Почему в то время я оставался в лоне МП? Наверное, потому, что, оставаясь всё ещё «русским» (советским) патриотом, надеялся на изменения внутри МП (подтверждением тому служит начатая мной и моими соратниками в 1989-ом компания по сбору подписей под обращением к патриарху Пимену, а затем к Алексию с просьбой канонизировать Царскую Семью), но главным образом потому, что я не видел среди тех, кто переходил к «зарубежникам» достойных истинно православных людей, поскольку перешедшие туда по преимуществу были либо попы-диссиденты типа Глеба Якунина, либо полусумасшедшие всегда конфликтующие попы-бегунки. Чего стоит один лишь новоиспечённый епископ Валентин Суздальский, опорочивший имя РПЦЗ своим аморальным поведением. А среди эмпэшного священства, как ни странно, напротив, мне повезло встретить настоящих молитвенников и единомышленников жидобоев. Например, оптинских иеромонахов Василия и Михаила, первый вместе с двумя другими иноками был ритуально убит сатанистами на Пасху в 1993-ем, а второй впоследствии стал моим духовником. Кроме того, мне посчастливилось не раз общаться со старцем архимандритом Кириллом (Павловым), который благословил меня в своё время на брань с жидами. Это теперь я понимаю, что мне несказанно везло, что Господь явно посылал мне (ради общего дела) наилучших священников, которые в МП были исключением из советского правила, из общей массы «красных», «голубых» и прожидовленных попов. Вскоре подобного жидобоя я впервые повстречал и среди «зарубежников», это был епископ Варнава Канский, приехавший в Москву в частности для того, чтобы окормлять национально-патриотический фронт «Память». Я и мои соратники сблизились с уважаемым владыкой, вместе с ним и с неизменным вождём НПФ Дмитрием Васильевым я участвовал в ряде мероприятий, например, в Крестном ходе (объезде) по Садовому кольцу.

Когда осенью 1991-го после Августовской революции и разгула «ельцинской демократии» патриарх Алексий во время своей поездки в Америку выступил перед раввинами и публично заявил, что жиды-изуверы его братья по «вере», ошеломлённый этой новостью я (как и мои соратники) заговорил о «святительской измене», разоблачая всех волков в овечьей шкуре (еретиков и ересиархов МП). Впервые я задумался и о существовании лжецеркви, с которой мне было явно не по пути. Многие в те годы всё-таки решились порвать с МП, одни перешли к «зарубежникам», другие к «катакомбникам» (правда, были и такие, как, например, отец Олег (Стеняев), которые уходили и снова возвращались), но я почему-то не спешил следовать их примеру. Как и многие другие жидобои из среды Белых Казаков, Православных Братств и Националистических Партий, с которыми тогда неразрывно была связана моя жизнь, я занял некую двусмысленную непоследовательную и зыбкую позицию, с одной стороны мы оставались прихожанами храмов МП, с другой — непримиримыми противниками юдохристианской идеологии МП. В домашних молитвах я уже не упоминал имя ересиарха, а на церковных службах как бы не слышал упоминания его «святейшего» имени. Неканоничность такого положения была самоочевидной. Впрочем, было ещё одно немаловажное обстоятельство, которое в те годы удерживало меня от решительного шага. Я имею в виду появление на исторической сцене в противовес жидолюбивому патриарху жидобойного митрополита Иоанна Санкт-Петербургского, на которого в те годы ополчилась вся мировая юдократия.

В начале 2000-ых произошло ещё одно немаловажное событие, усыпившее мою и без того притуплённую бдительность — я имею в виду общецерковную канонизацию Царской Семьи и Новомученников Российских, о необходимости которой мы говорили более десяти лет. И хотя формулировка, с которой МП соизволила прославить Новомучеников нас явно не удовлетворяла, появление царских иконописных ликов в храмах и упоминание на службах святых имён не могло не вызывать радостных чувств духовного удовлетворения. Кто же мог подумать, что лжецерковь, лженация, лжероссия просто-напросто используют наши русские святыни для укрепления своей антирусской лжевласти. Однако на эту хитроумную удочку жидов попался не только я один, но и многие, многие другие истинно православные Христиане, связавшие свою жизнь с МП. Более того, кроме нас на эту же удочку попалась и наибольшая часть «зарубежников», заключивших в 2006-ом позорную унию с МП, и почти уничтоживших независимую РПЦЗ. Я, который раньше громче всех кричал о необходимости объединения трёх разрозненных частей Русской Церкви, вдруг понял, что произошло что-то ужасное и непоправимое. Помогли мне окончательно избавиться от любви к лжероссии и к её лженации (от остатков советчины) позитивные и негативные примеры. С одной стороны были непримиримые к любой лжи соратники-монархисты из Опричного Братства преп. Иосифа Волоцкого (преимущественно «катакомбники») и другие националисты, русисты, черносотенцы, с другой — бывшие сподвижники «русские» «православные» (советские) патриоты, учинившие раскол в московской казачьей организации, которую я возглавлял, которые пытались сделать меня «верноподданным атаманом на государевой службе». Я отказался признать мерзкую подмену царской Власти, отверг новую лжевласть нового постсоветского самозванца (президента Путина) и его новый «патриотический» курс «за единую неделимую Россию», но больше всего меня стали раздражать бесконечные елейные восхваления личности президента (молитвы о нём), доносившиеся практически из всех храмов МП.

Последней каплей переполнившей моё терпение была смерть ересиарха и появление на его месте нового наиболее худшего ересиарха. О том, что Кирилл Гундяев является учеником жидовствовавшего архиерея Никодима (Ротова), в своё время скоропостижно скончавшегося у ног папы римского, который ко всему прочему был садомитом, масоном, тайным кардиналом, экуменистом и ещё Бог весть кем, я узнал ещё в годы своего воцерковления. С тех самых пор в моём представлении Гундяев среди всех одиозных иерархов МП стал первейшим ересиархом-экуменистом, который представлял собой самое омерзительное лицемерное извращённое начало. В подобной ситуации оказались многие, не только сторонники опального епископа Диомида, но и другие истинно православные Христиане, не желающие мириться с ложью, среди них было немало священников и монахов, переставших поминать «святейшего» (сквернейшего). Больше полугода я и моя семья не посещали храмы, молясь по наущению и благословению одного из «непоминающих» мирским чином не выходя из дома. Причём молились, прежде всего, о том, чтобы Господь послал нам истинного священника, чтобы мы могли у него исповедоваться и причащаться. Наконец нам несказанно повезло, благодаря писателю Михаилу Назарову я узнал о том, что оказывается далеко не все «зарубежники» пошли на объединение с «сергианами», оказывается РПЦЗ (её малая часть) по-прежнему существует, и возглавляет её непримиримый враг советчины митрополит Агафангел. Невозможно передать ту радость, которая объяла меня во время службы, на которой вместо молитвы о властях и воинствах, я услышал как священник молился о страждущей и гонимой Церкви Российской и людях ея, молится об избавлении от «безбожныя власти» и о восстановлении престола Русских Царей. Отрадно было и то, что «зарубежники» почитают тех Новомучеников, которых не захотела канонизировать МП, боясь поссориться с мировым кагалом. Например, почитают отрока Андрея Киевского (Ющинского), ритуально умученного жидами в 1912 г., что для меня более чем показательно. Так, начиная с лета 2009-го, я и моя семья, окончательно порвав с лжероссией (я имею в виду духовный разрыв, а не формальное сохранение гражданства РФ), мы стали внутренними эмигрантами или «зарубежниками». Нам действительно повезло в сравнении с теми истинно православными Христианами, которые либо до сих пор остаются в лоне МП, съедаемые компромиссами и противоречиями, либо после разрыва с МП остающиеся неприкаянными, лишенными священнического окормления и радости участвовать в Богослужении.

В заключении хочу сказать о том, что я никогда не разделял и Бог даст, не буду разделять ошибочную точку зрения действительно православных, но слишком уж рьяных, радикальных православных Христиан, которые в своём неприятии МП дошли до утверждений о том, что советские храмы или лишены Благодати, или вообще являются тайными синагогами, где совершается некое сатанинское сквернодействие. Эти утверждения очень похожи на заявления староверов, некогда без устали обвинявших «никониан» в безблагодатности, не признавая ни святых, ни таинства официальной церкви, забывая о том, что преп. Иосиф Волоцкий, изобличавший ересиарха Зосиму Московского, вовсе не подвергал сомнению благодатность храмов, в которых его поминали как первосвятителя. Приведу слова архиепископа Серафима (Соболева) «зарубежника» в конце концов, примирившегося с эмпэшниками: «Если некоторые священнослужители являются весьма недостойными пастырями, то это не значит, что нужно упразднить самое священство, учреждённое Богом для нашего спасения. Некогда епископ Феофан Затворник в своих письмах говорил, что если бы благодать всегда искала только достойных пастырей, то люди оставались бы без крещения и лишились вечного спасения» (Русская идеология). С этим нельзя не согласиться, ибо Дух веет там, где хочет. Мне запомнилось интересное высказывание одного человека, который сравнивал священника с электропроводом — даже если провод грязный, мятый, истёртый, с оголёнными проводами, — говорил он, — по нему всё равно идёт ток. Также и законно рукоположенные священники. Даже если они чекисты (а такие случаи на самом деле имели место быть, к епископам подсылались провокаторы, которые рукополагались, причём некоторые из них действительно становились Христианами), даже если они пьяницы, блудники или просто трусливые приспособленцы не верующие ни во что, тем не менее, при правильном каноничном Богослужении все таинства безусловно совершаются. В противном случае, все мы как правило крещённые в храмах МП, исповедовавшиеся и причащавшиеся именно там, а таковых миллионы и миллионы, все должны были быть не крещёнными, не свободными от грехов, не познавшими радости приобщения ко Христу. Об этом нелепо даже говорить.

Да, действительно, советская, чекистская лжецерковь (МП) сверху донизу до отказа набита сребролюбцами, юдофилами, духовными уродами и извращенцами всех мастей. Исключение составляют те немногие искренне верующие, но, увы, не далёкие священники и монахи, мыслящие советскими стереотипами, причём это не вина их, а общая беда всех граждан лжероссии, придавленных красной звездой. Однако и в стенах МП все те, кто искренне стремится к Богу, я имею в виду простых ни о чём не подозревающих мирян (советских и постсоветских людей), не знающих истинного положения дел, не ведающих о том, кто такой Гундяев, что такое сергианская (юдохристианская) ересь, что такое служить антихристовой лжевласти, всё равно по безграничной любви и милости Божией могут обрести спасение. Это ли не чудо? Удивительно, но даже то, что враг приуготовлял для погибели, Господь смог сделать спасением. Впрочем, если даже в грязи и в гноище кому-то и дано спастись (я имею в виду лишь ничего не ведающим, но искренне верующих людей), это не относится к тем духовно, национально, расово мыслящим, но нерешительным православным Христианам, которые всё знают, всё ведают, но по-прежнему остаются в МП. Таковые не только гневят Бога, испытывая Его долготерпение, но и подвергают себя опасности заражения. Мне жаль этих отцов и братьев во Христе. Остаётся лишь молиться о них, как молюсь я, например, о тех немощных братьях по крови, о моих старых соратниках и друзьях, которые, однажды разочаровавшись в советской лжецеркви вообще потеряли Веру. Пришли к безверию или лжеверию, совершенно разуверившись в Христианстве, в Святом Православии, в традиции наших предков, наивно отождествляя Веру с сергианским зловерием. Спаси их, Господи и помилуй и присоедини к Святой Соборной и Апостольской Церкви, ибо нам было заповедано: «Кому Церковь не Мать — тому Бог не Отец!». Аминь.

Вячеслав Дёмин.
4/17 июля 2010 г. от Р.Х. день Святых Царственных Мучеников

Печатается по материалам сайта московского прихода Новомучеников и Исповедников Российских РПЦЗ

+ + +

Демин Вячеслав Константинович (15.04.1960), художник, публицист, общественный деятель. Родился в Москве в рабочей семье. Отец — Константин Федорович родился в д. Курлышево Рязанской обл., происходил из рода уральских казаков Богдановых (представитель этого казачьего рода атаман Богданов командовал башкирским казачьим отрядом, воевавшим против большевиков в 1918—19); мать — урожденная Кожурина Вера Ильинична, из рода донских казаков Тихоновых, родилась в Брянской обл.

После окончания средней школы в 1977—79 Демин учился на 3-летних курсах художников-декораторов при киностудии «Мосфильм», в 1979—80 учился в Московском художественном училище по специальности художник-декоратор кино. С 1977 по 1984 работал художником-декоратором на киностудии «Мосфильм», сторожем, натурщиком, художником-оформителем, типографским рабочим, дворником и т. д. Состоял в разных неформальных союзах художников-авангардистов, участвовал в неофициальных выставках (первая — в 1978 на Суворовском бульваре).

С осени 1983 по дек. 1984 возглавлял организованную им нелегальную Революционную социал-демократическую партию (РСДП). Осенью 1984 в его доме и на работе КГБ провел обыски, при которых были изъяты комплект типографских шрифтов, набранная листовка и нелегальная литература. 18 дек. того же года Демин арестован и заключен в тюрьму КГБ Лефортово, в июле 1985 приговорен к 5 годам ссылки по ст. 70, ч. 1 УК РСФСР (антисоветская агитация и пропаганда), которую отбывал в совхозе им. Амала Гелади, в Сырдарьинском районе Кзыл-Ордынской обл. Казахстана, амнистирован в марте 1987. В 1988 через А. А. Широпаева и А. А. Зеленова познакомился с о. Дмитрием Дудко и В. Н. Осиповым, отошел от своих прежних «левых» взглядов, стал убежденным националистом, православным монархистом, вступил в общество русской культуры «Отечество» и Христианский патриотический союз (ХПС). После раскола ХПС в 1989 стал заместителем В. Н. Осипова как главы Союза «Христианское возрождение» («ХВ») и создателем символики союза «ХВ» — знамени «Мы русские — с нами Бог!», гербовой хоругви, союзного знака-креста «Бог—Россия—Царь».

С 1988 Демин вместе с активистами ХПС А. А. Широпаевым и А. А. Зеленовым впервые в России начал сбор подписей под обращением к священноначалию РПЦ МП о канонизации Царской Семьи. 17 янв. 1990 стал одним из учредителей и братчиков Братства Святого Благоверного Царя-Мученика Николая. С мая 1990 издатель, редактор, художник и автор газеты Союза «ХВ» «Земщина», художник альманахов «Царь-Колоколъ», «Еще о тайне беззакония». Один из инициаторов учреждения в сент. 1990 на Первом съезде православно-патриотических сил России (СССР) Предсоборного совещания по подготовке Всероссийского Земского Собора, активным деятелем которого был на протяжении всей работы Предсоборного совещания в 1990—93. С февр. 1991 активнейший участник всероссийских застав по сбору подписей под Обращением Предсоборного совещания к священноначалию РПЦ МП о прославлении в лике Святых Царственных Мучеников, с канонизационной формой «умученные от жидов». С авг. 1991 по июнь 1994 — активист Союза Православных Братств России. В 1991 входил в оргкомитет Союза Русского Народа.

В 1992 был в числе учредителей Московской казачьей заставы, а в 1994 в чине подъесаула избран ее атаманом; застава входила в Оренбургское казачье войско (Челябинский округ), позже была переименована в казачье Братство во имя Михаила-Архистратига, принимал активное участие в издании газеты «Казачий Спас». С лета 1993 выступил с идеей создания Православной партии России, сблизился с Движением народных националистов (ДНН, лидер — Иванов-Сухаревский). Результатом сближения Союза «ХВ» и ДНН стало создание Народной Национальной Партии (ННП). В дек. 1994 Демин избран в Центральный Совет ННП и стал одним из трех заместителей главы ННП.

В настоящее время продолжает заниматься монархической, православно-патриотической деятельностью, является прихожанином Русской Православной Церкви Заграницей…

Подготовлено по материалам православно-патриотических интернет-ресурсов