А. Гакстгаузен

Период 30-х-50-х гг. ХХ века был отмечен всплеском интереса немецкой общественности к России. Появлялось большое число путешественников, посещающих Россию, читающая публика с интересом следила за периодическими изданиями, в которых рассказывалось о жизни далекой страны. Это было связано с внутриполитической ситуацией в Германии, общественная жизнь которой характеризовалась противостоянием либералов и консерваторов, проявлявшемся большей частью в сфере публицистики и литературы.

Россия оказалась в центре споров между консерваторами и либералами. Во второй четверти XIX века она была страной, полной противоречий. С одной стороны — это сильнейшая империя, обладавшая огромной армией и флотом, с другой стороны — в социально-экономическом отношении Россия сильно отставала от европейских государств. Немецкие консерваторы восхищались мощью российской империи, что отражалось в русофильской литературе, возлагая надежды на защиту от революции, которая несла в себе разрушение прежних порядков. Критика русского политического строя в либеральной русофобской литературе отражала страх немецкой буржуазии перед силой империи, являвшейся защитницей и немецкой монархии.

В статье рассматриваются работы немецких авторов, большинство из которых лично побывали в России: Фридриха Вильгельма Бисмарка, Вильгельма Гримма, барона Ф. фон Редена, Й. Г. Коля. В целом восприятие России в произведениях этих авторов благожелательное, они являются представителями русофильской литературы. Особое место в немецкой консервативной литературе о России занимает А. Гакстгаузен, т.к. он был не просто путешественником, а ученым, постоянно занимающимся русскими проблемами, поддерживал контакты с русскими общественными деятелями. Его суждения о России отличались большей глубиной и объективностью. В статье использованы его записки о путешествии по России в 1843-44гг.[1]

Оценка России в трудах иностранных путешественников во многом зависела от их социального положения. Описание николаевской империи в книге Ф. В. фон Бисмарка «Die Kaiserliche russische Kriegsmacht: im Jahre 1835 oder meine Reise nach St.Petersburg” дано с точки зрения военного и дипломата. Особое внимание уделено военному таланту Николая I, который в 1834 г. лично пригласил Бисмарка посетить Россию.[2] Труд В. Гримма “Marquis von Custine und sein Werk…”[3] представляет памфлет на книгу французского путешественника маркиза де Кюстина «Россия в 1839 г.» Гримм являлся известным немецким писателем и филологом, был членом Берлинской Академии наук, он некоторое время жил в Петербурге. Труд барона Редена «Das kaiserliche Rußland. Statistischgeschichtliche Darstellung…”[4] основан на анализе русских статистических материалов. Хотя сам автор не был в России, его высказывания заслуживают внимания потому, что сам Реден был специалистом в области сельского хозяйства, его оценка русской экономики представляет интерес. Книга Й. Г. Коля “Peterburg in Bildern und Skitzen”[5] отражает непосредственные впечатления иностранца, впервые попавшего в Россию. Однако наряду с высказываниями автора, далекого от политики, о русской культуре и бытовыми зарисовками, в книге имеются суждения о русском крепостничестве, Коль пытается объяснить особенности русского политического устройства психологическими особенностями русского народа. В отечественной литературе эти книги немецких путешественников упоминались, но не анализировались, на русский язык не переведены.

Свои суждения о России многие авторы начинали с оценки основных вех русской истории. Для русофильских авторов в целом характерна общая оценка хода русской истории. Они признавали, что «время Петра I было решающим и определяющим в истории России»[6], все последующие правители вели страну к прогрессу. Необходимо отметить, что в этом вопросе немецкие русофилы расходились с русскими славянофилами, признавая прогрессивное влияние Запада на Россию со времен Петра I. В трудах Гакстгаузена отмечается, кроме того, что «ядро русской культуры осталось неизменным», и подчеркивается, что «русские — европейский народ».[7]

Значительное место в трудах немецких авторов, побывавших в России, занимает оценка государственного строя и личности российского императора.

Для немецких консерваторов, являвшихся в большинстве случаев крупными землевладельцами или представителями древних дворянских родов, патриархальный монархический строй России служил образцом того государственного строя, при котором их собственное положение в обществе будет стабильным. В их оценке русского государственного устройства имеет место значительная идеализация. «Русская корона служит делу счастья и покоя наций, — писал Бисмарк.[8] — Царь — это отец, патриарх подчиненных, и он почитаем подданными, которые ему более, чем дети…»[9] В. Гримм, споря с маркизом де Кюстином, не считает Россию деспотией Турции, Китаю, Персии. Гримм считает, что «русский царь пытается осчастливить свой народ и он с полным правом может требовать послушания в народе».[10] Гакстгаузен так писал о русском монархе: «Царь не является в России ни представителем народного суверенитета, ни первым слугой государства, ни даже законным владельцем земли и недр… Он одновременно единство и вершина, любимый отец народа, с которым народ осознает единство крови».[11]

Русофильская литература приветствовала существующие в России порядки, деспотический режим николаевского царствования не вызывал критики. Гримм, полемизируя с Кюстином, считал, что в России во всем царит порядок и закономерность, для русского общества вовсе не характерно отсутствие свободы. Аргументы Кюстина тем более не убедительны для автора памфлета, т.к. Кюстин опирается на политические идеалы Франции, а политические вкусы французов никогда не находили симпатии у немецких консерваторов. «Французы не имеют урегулированного общества и не понимают его пользы, они не любят порядка».[12] Именно порядок и дисциплина, характеризующие русское общество, гарантируют его защиту от анархии, считает Бисмарк.[13]

Русофилы приветствовали отсутствие в России конституционных учреждений и демократических свобод. «Те страны, которые имеют конституцию, еще не являются свободными,» — писал В. Гримм. — «Республика обладает порой более жесткими оковами для удержания своей власти, чем монархия.»[14] Бисмарк писал, что установление конституционного принципа в обществе вызывает разрушение установленного традиционного порядка.[15]

Гакстгаузен в своих трудах поддерживал подобную точку зрения немецких консерваторов на политическое государственное устройство России, однако у него такой взгляд на государственный строй России является частью философского мировоззрения. Он считал, что патриархальный монархический строй является божественным установлением, гарантирующим процветание общества. Приветствуя экономические преобразования, Гакстгаузен считал, что при этом государство должно быть институтом, имеющим наибольшую силу, а союз монархии, дворянства и церкви оставаться неизменным. Наибольшую опасность для общества таит, по его мнению, революция, которая не несет улучшений жизни народа, а лишь разоряет его, разрушает культуру и экономику. Гакстгаузен считал строй России идеальным, дающим «чувство внутренней свободы и равенства».[16] Гакстгаузен был уверен, что «так называемые репрезентативные учреждения не могут вызвать симпатий у простого народа. Русский народ не допустит ни малейшей попытки ограничить власть своего царя».[17]

Особое внимание в произведениях русофильских авторов уделялось описанию русской военной организации, которая наглядно свидетельствовала о мощи и непобедимости империи. Бисмарк, который сам был кавалерийским генералом, писал: «Армия — это сила и представительство русской монархии, душа порядка, на котором стоит царский трон и законная власть… Флаг — это Родина русского солдата. Где флаг, там его Отечество».[18] Восхищение вызывал сам император, «прирожденный кавалерийский генерал». «Подумайте только, — писал Бисмарк, — монарх империи, превосходящей размерами Европу… знает на память не только уставы всех родов войск, но даже военные сигналы, и это граничит с чудом. Царь знает даже прусский устав, и мог лично командовать парадом в Берлине».[19] Интересно описание Бисмарком жизни царя и его окружения в Петергофе: «Жизнь в Петергофе очень проста. Кроме выходных и праздничных дней целый день, и даже за обеденным столом, находятся в военной одежде и военных головных уборах… Вечерами во время отдыха везде в парках слышна военная музыка».[20] Доведенная до совершенства русская военная организация являлась, по мнению русофилов, надежной защитой от революционных переворотов, наносящих вред установленному порядку.

Гакстгаузен также уделял большое внимание в своих трудах русской армии. Однако вместе с тем он критиковал некоторые особенности русской военной системы. Гакстгаузен сомневался в том, что для государства столь важна служба русских дворян в армии. «Русское дворянство до сих пор не является сельским (поместным — О.П.) дворянством и никогда им не было. Оно всегда было служилым».[21] Вместе с тем, по его мнению, гораздо полезнее для государства было бы, если дворяне были материально заинтересованы вести хозяйство в своих имениях, благодаря этому примеру крестьяне также будут стремиться к более высокой культуре. Это — реальный путь для реформ в России, полагает Гакстгаузен. Он считал также необходимым повысить влияние дворянского класса на «верховное руководство государством, на ведение государственного хозяйства, на финансы и имперское законодательство».[22] Широкая постановка проблемы военной организации России являлась необычной, нехарактерной для записок путешественников и для русофильской литературы в целом, «редко рассуждающей о нюансах и противоречиях внутреннего положения России».[23]

При общем доброжелательном отношении русофильских авторов к России, их удивляла отсталость сельского хозяйства и нищета народа. Посетивший Петербург в 1841 г. Й. Г. Коль так передавал свои впечатления: «Русский «черный народ» отличается от подобных в других странах так сильно, что это вот уже 300 лет вызывает удивление всех думающих и сравнивающих путешественников».[24] «Ни одна нация не выдержала бы деспотизма, крепостного права, но русские остаются жизнерадостны и довольны. Они легко несут рабство и спасаются в пьянстве».[25]

Барон Ф. Реден отмечал, что «нет ни одной европейской страны, в которой урожай так зависел бы от случайностей, как в России. Сельское хозяйство ведется древними методами. Крестьяне до того привыкли к рутине, что не приемлют нововведений». Причину отсталости России автор видит в частности в том, что «если в Европе земля и недра имеют большее значение, чем труд, то в России земля не ценится совсем». Реден осуждал тот факт, что в России «государство является собственником всех произведенных продуктов». Вместе с тем, по его мнению, у России есть все возможности для процветания.[26]

Гакстгаузен во время своего путешествия в 1843 г. однозначно высказался за невозможность дальнейшего существования крепостного права, тормозящего развитие экономики, поэтому издание на русском языке его записок стало возможным лишь в 1870 г. Но отмене крепостного права должно предшествовать, по его мнению, «улучшение средств сообщения и налаживание организации хранения сельскохозяйственных продуктов, постепенный переход к замене крепостных отношений согласно указу от 2-го апреля 1842 г. (об обязанных крестьянах. — О.П.), затем замена барщинного хозяйства вольнонаемным трудом, чтобы землевладельцы вынуждены были продавать свой хлеб».[27] Гакстгаузен считал необходимым сохранение в России всей системы патриархальных отношений, но экономическое развитие страны должно использовать достижения Запада. В этом проявлялся «романтический консерватизм» Гакстгаузена.

Для противников России существование в империи крепостного права, которое они считали рабством, являлось свидетельством отсталости страны. Русофильские авторы никогда не называли крепостных в России рабами. Бисмарк, например, главным признаком свободы крепостных считал наличие у них собственности. Гримм писал, что «крестьяне в Балтийских провинциях, после того, как они стали свободны, чувствуют себя более несчастными, чем когда они были крепостными… Ранее господин давал им дом, двор, пашню, скот, а в случае несчастья и хлеб. Многие из свободных крестьян в Европе охотно желали бы такого крепостничества».[28] Гакстгаузен писал о богатых крепостных некоторых русских дворян, о возможности накопить средства и начать собственное дело.[29]

Ряд русофильских авторов особо подчеркивали то значение, которое имеет в России народ. Для Гакстгаузена русская община была удивительным явлением, он считал ее основным звеном русского общества. Й. Г. Коль отмечает, что «мужики» составляют корни, ядро народа.[30] Гакстгаузен выражает сожаление, что высшие классы общества переняли западноевропейскую культуру, забыли родной язык и являются чужими русскому народу.[31] Об этом с сожалением пишет и Коль: «Как правило, русский мужик абсолютно апатичен, подавлен, лишен влияния и высшие слои общества парят над ним как олимпийские боги, у них свой путь, но все же народный дух парит надо всем в России». «Именно народ обладает древней и мощной природной силой».[32]

Все иностранные авторы отмечают, что миролюбивый характер русских меняется на поле боя, где они показывают чудеса «непоколебимого мужества», Бисмарк восхищался русским воином: «Русский обладает сильным телом, большой выдержкой, малыми потребностями, легким веселым духом, мужеством, способностью быстро понимать задание, русский всегда подчиняется старшему, ему присуща особая любовь к царю и Отечеству».[33] Однако насколько русский хорошо в бою, настолько его нельзя сравнить с добросовестностью немца в работе, пишет Гакстгаузен.[34]

Многих иностранцев пугала возможность общения с народом, и поэтому они избегали его, что порождало различные вымыслы и легенды, особенно у тех из путешественников, которые были недоброжелательно настроены по отношению ко всему русскому. «Внешне мужики выглядят очень непривлекательно и пугают иностранцев своим бандитским видом. Все европейцы, побывавшие в Петербурге, испытали это чувство, и этим объясняются представления о северном варварстве, рабстве, иге и нищете, а также опасение, что в груди мужиков кипит возмущение против всех прилично одетых господ. Однако если поздороваться с мужиком, он окажется дружелюбной и открытой натурой».[35]

Все русофильские авторы отмечали также особое значение религии в России. Гакстгаузен писал, что среди представителей высших классов никто не отделяет себя от церкви, «никто каким-либо внешним поведением не показывает недовольства или неуважения церковью и ее церемониями». Во время церковной службы все равны, и «это очень существенное отличие в противоположность образованным людям других народов». Для Гакстгаузена религия в России — «это воздух, без которого человек не может дышать. Любовь к России и братские чувства, которые питают русские друг к другу, также религиозного происхождения. Россия, церковь, народ, посаженный и освященный Богом царь — все это стало единством, охватывающим всего индивидуума в его мыслях и чувствах. Это чувство является залогом единства России и его моральной силы».[36] Бисмарк полагал, что «Бог и царь имеют одинаковое значение в России».[37] Для него особо привлекателен был тот факт, что из-за религиозности «Россией легко управлять, здесь нет дурных нравов, целые провинции не имеют еще полицейских солдат».[38] Коль писал о том, что «в России все пронизано религиозно-политическими идеями. Многие памятники свидетельствуют о союзе государства и религии».[39]

Таково в общих чертах видение России немецкими консервативными авторами 30-50-х гг. прошлого века. В результате интенсивного изучения России европейцами в это время жизнь далекой и таинственной страны стала ближе и понятнее для Запада. Для русского правительства стало играть несомненную роль мнение европейской общественности о государственном строе, политической системе русского общества, социальных институтах. Раньше это стороны русской жизни считались не подлежащими обсуждению: иностранные путешественники описывали жизнь России, однако никогда европейское общественное мнение по многим проблемам русского общества не было столь впечатляющим.

Русофильские авторы во многом идеализировали Россию, однако будучи представителями западной, более прогрессивной в то время культуры они высказывались за отмену крепостного права. Особое место среди них принадлежит А. Гакстгаузену. Посвятив значительную часть своей жизни изучению России, он смог, при всем своем восхищении, увидеть многие проблемы русской действительности, его предложения по развитию экономики и социально-политических институтов, высказанные в 40-е гг. XIX века, позволили ему в александровское время сотрудничать с русскими общественными деятелями по обсуждению проекта реформ.

______________________________________________

[1] Haxthausen A. Studien über die inneren Zustände des Volkslebens und insbesondere die ländischen Einrichtungen Rußlands. Berlin, 1852. (Далее: Haxthausen)

[2] Bismark F. W. Die kaiserliche Kriegsmacht im Jare 1835 oder meine Reise nach St-Peterburg. Carlsruhe, 1836. (Далее: Bismark)

[3] Grimm W. von. Marquis von Custine und sein Werk “Rußland im Jahre 1839”. Leipzig, 1844. (Далее: Grimm)

[4] Das kaiserliche Rußland. Statistischgeschichtliche Darstellung seiner Kultur-verhältnisse, namentlich in landwirtschaftlicher, gewerblicher und kultureller Bezihung. Berlin, 1843. (Далее: Reden)

[5] Kohl J. G. Peterburg in Bildern und Skitzen. Dresden, 1841. (Далее: Kohl)

[6] Bismark, S. 55.

[7] Haxthausen, S. 8.

[8] Bismark, S. 6.

[9] Ibid., S. 69.

[10] Grimm, S. 109, S. 58.

[11] Haxthausen, S. 151.

[12] Grimm, S. 249.

[13] Bismark, S. 251.

[14] Grimm, S. 76.

[15] Bismark, S. 247.

[16] Haxthausen, S. 147.

[17] Ibid., S. 64.

[18] Bismark, S. 27.

[19] Ibid., S. 37.

[20] Ibid., S. 148-150.

[21] Haxthausen, S. 46.

[22] Ibid., S. 63.

[23] Jahn P. Russophilie und Konsevatismus. Stuttgart, 1980. S. 15

[24] Kohl, S. 146.

[25] Ibid., S. 159.

[26] Kohl, S. 146.

[27] Гакстгаузен А. Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. М., 1870. т.1, с.431.

[28] Grimm, S. 62.

[29] Гакстгаузен А. «Исследования внутренних отношений…»,с.390.

[30] Kohl, S. 147.

[31] Гакстгаузен А. «Исследования внутренних отношений…», с. 72.

[32] Kohl, S. 146.

[33] Bismark, S. 23.

[34] Haxthausen, S. 19.

[35] Kohl, S. 149.

[36] Haxthausen, S. 19.

[37] Bismark, S. 69.

[38] Ibid., S. 71.

[39] Kohl, S. 214.

Источник: http://regionalstudies.ru