Новое тысячелетие началось с прихода к власти нового Правительства в России, с новыми перспективами и новыми акцентами на прошлом, настоящем и будущем. С идеологией, требующей унаследовать и объединить в одно новое целое такие разнообразные традиции российской и советской, и постсоветской истории как православие, сталинизм и демократию. Поощренные этим обстоятельством, некоторые общественные миссионеры Церкви начали говорить о «новых формах государственно-церковных отношений», и даже о потенциальной «симфонии» между Церковью и Государством. Цель этой статьи состоит в том, чтобы исследовать, в пределах контекста двадцатого века российской истории: верна ли подобная логика, и обоснованы ли подобные смелые утверждения.

1. Советский aнтихрист

Согласно святым Отцам, православная христианская Империя — это Божье орудие, защищающее народ Божий от антихриста. Падение христианской империи неизбежно приводит к появлению анти-империи антихриста. Итак, падение Русской империи и воцарение Советской власти в 1917 году представлялось верующему русскому народу началом конца истории, воцарением именно антихриста.

Тем не менее, обновленцы и сергиане воспринимали это иначе. Обновленцы приветствовали Советскую власть, как избавляющую от «проклятия» царизма и с энтузиазмом предложили свою помощь в строительстве «нового прекрасного мiра» социалистического рая. Как следствие — они отпали от рая Церкви, согласно церковной анафеме января 1918 г., отлучающей всех, кто сотрудничает с Советской властью.

Сергиане не приветствовали с энтузиазмом Советскую власть, однако, они и не отказались сотрудничать с ней, и подчеркнуто отказались видеть в ней власть антихристову. Это видно хотя бы из знаменитого разговора между митрополитом Сергием и делегацией из Петрограда возглавляемой священномучеником Димитрием, архиепископом Гдовским в декабре, 1927 года:

А.Д. Советская власть в основе своей — антихристианская. Возможно ли тогда Православной Церкви быть в союзе с антихристианской государственной властью, молиться об ее успехах и участвовать в ее радостях?

М.С. Где же Вы здесь видите антихриста?

Многие из этих «более умеренных» сергиан соглашались, что Советская власть была злом, но они отказывались видеть в этом зле нечто более глубокое, чем один из многих тиранических режимов, бывших в истории. Согласно их мнению, Советская власть была установлена Богом, поскольку «несть бо власть, аще не от Бога» (Рим. 13.1). Hекогда был кесарь, и Господь сказал: «Отдайте кесарю кесарево». Так что страдания, приносимые этой властью, должны переноситься с терпением ради очищения от грехов.

В таком взгляде была своя правда, за которой, однако, скрывалась очень опасная ложь. Правда состояла в признании того, что все мы грешники, и что страдания, постигающие нас в течение нашей жизни, каков бы ни был их источник с человеческой точки зрения, в конечном счете, посланы нам Богом с тем, чтобы, терпеливо перенося их, мы могли получить прощение грехов. Соответственно, oтрицать, что Советская власть оказалась своего рода «наказанием Божиим», постигшим Россию, не приходится.

Hо верить, что страдания, приносимые Советской властью, были наказанием Божиим, — не то же самое, что верить, что Советская власть была установлена Богом и ей следует повиноваться как «слуге Божию» (Рим. 13.3). Ровно напротив, Советская власть была установлена дьяволом (хотя и по попущению Божию) (Откр. 13.2), и ей не следовало повиноваться, поскольку она была слугой дьявола. Есть принципиальная разница между жизнью под властью режима языческого или неверующего, но имеющего хотя бы минимальный уровень легитимности, что позволяет говорить, что он установлен Богом, и жизнью под властью, которая является (коллективным) антихристом, не имеющим никакой легитимности, поскольку она была установлена дьяволом. В первом случае возможно, хотя и трудно, жить христианской жизнью и оставаться лояльным к режиму, во втором случае — это просто невозможно. Чтобы выжить как истинному христианину под властью антихриста, необходимо отвергнуться антихриста именно как антихриста и, согласно знаменитой анафеме патр. Тихона, «не вступить с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение».

Это отличие можно увидеть, сравнивая Советскую власть с режимом Османской империи. В 1453 г. турки захватили власть над христианами, разрушив Hовый Рим — Византийскую империю. В принципе была бы определенная логика в том, чтобы рассматривать их власть как антихристову. Однако, православная империя не погибла, она была перенесена на север, в Россию — Третий Рим. Более того, турки, хотя и были «антихристами» в том смысле, что они отрицали Божество Сына, тем не менее, не навязывали этого учения своим христианским подданным. Даже когда они и вмешивались в избрание Вселенского патриарха, они требовали денег, а не исповедания ереси. Таким образом, можно было жить вполне христианской жизнью, оставаясь подданным султана.

Однако, в 1917 г. все было по-другому. Падение Третьего Рима не смягчалось переносом империи в четвертый, а последние остатки православных монархий в Югославии и Болгарии были уничтожены Красной армией. С самого начала установления Советской власти была объявлена война христианству, и весь военный, политический, экономический, культурный и правовой потенциал нового государства был направлен на то, чтобы заставить христиан принять новую коммунистическую веру. Со времени Декларации Сергия никто не мог принадлежать к церковной иерархии, если он не отождествлял свои радости с радостями государства и свои беды с бедами государства, что подразумевало принятие не только Советской власти, но также и его целей.

Большевики, на словах выступив за отделение Церкви от государства, в действительности попытались устранить всякое разделение между ними. Для них — все было идеологично, все должно было быть в согласии с их атеистической религией, не должно быть места для несогласия, никакого убежища для личности, на которое бы не посягало государство. Большинство римских императоров позволяло христианам вести христианский образ жизни, если только они оставались лояльны к государству (что христиане, собственно, и хотели). Большевики же навязывали христианам свой образ жизни практически в каждой сфере.

Так в семейной жизни они навязывали гражданские браки, разводы по первому требованию, отнятие детей у родителей; в области образования — принудительный марксизм, в экономике — раскулачивание и коллективизацию; в военной службе — клятву на верность Ленину; в науке — дарвинизм и лысенковщину; в искусстве — соцреализм; в религии — запрет на религиозное образование, закрытие церквей и изъятие церковных ценностей, регистрацию приходов у атеистических властей, молитву за безбожные власти во время литургии, разглашение тайны исповеди священниками. Сопротивление чему-нибудь из этого рассматривалось как «антисоветская деятельность», то есть политическая нелояльность. Hе было никакой пользы в том, чтобы заявлять о своей лояльности режиму, если не соблюдаешь хотя бы одно из этих требований. Согласно советскому толкованию слов «кто соблюдает весь закон, а в чем-то одном согрешает, становится виновен во всем» (Иак. 2.10), такой человек объявлялся «врагом народа».

Для истинного христианина, таком образом, не было другого выхода, кроме отрицания государства, которое отрицало его и все то, чтo он ценил. Он должен был либо принять мученичество, либо уйти в катакомбы. Попытки найти «третий путь» на деле всегда приводили к компромиссам, неприемлемым для христианской совести.

2. Вторая мiровая война

Принципиальное отвержение государства логически приводит либо к войне против государства, либо к пассивному непослушанию. Белые в гражданской войне боролись с Советским государством, принципиально отвергая его. И Русская Зарубежная Церковь, ведомая Митрополитом Киевским Антонием (Храповицким) благословила их попытку.

Однако эта попытка не удалась, и после укрепления Советской власти в 20-х годах, отрицание Советского режима выражалось не столько в призывах к вооруженному сопротивлению, сколько в пассивном непослушании и не сотрудничестве, или, как сказал священномученик архиепископ Варлаам Пермский, не столько в физическом, сколько в духовном сопротивлении.

Отметим показания по этому поводу епископа Марка (Hовоселова): «… Я являлся недругом советской власти опять-таки в силу моих религиозных убеждений, поскольку советская власть является властью безбожной и даже богоборческой, я считаю, что как истинный христианин, не могу укреплять каким бы то ни было путем эту власть… К ней приложимо моление, которое при известных условиях заповедала нам Церковь для ежедневнаго употребления… Hазначение этой формулы — просьба о свержении Богом неверной власти… Hо эта формула не означает призыва к активным действиям верующих, а лишь призывает их к молению о свержению богоотступной власти…

Церковники репрессируются не за политическую контрреволюционную деятельность, а как носители неугодной идеологии… Единственный выход для Церкви в этих условиях — пассивное сопротивление, мученичество, но никак не активное сопротивление советской власти».

Этот критерий позволил христианам вполне искренне отвергать обвинение в «контр-революции», понимаемой как вооруженное сопротивление. Проблема, однако, состояла в том, что, как мы видели, большевики понимали «контр-революцию» в значительно более широком смысле.

В 1941 г. нацистская Германия вторглась в Советский Союз, и снова забрезжила надежда на свержение власти, отпавшей от Бога. Миллионы людей на западных границах Союза приветствовали немцев; и не приходится сомневаться, что с чисто религиозной точки зрения новая власть была более привлекательна, чем Советская. В самом деле, она не только предоставляла свободу вероисповедания всем, включая истинно православных христиан, она также обещала навсегда покончить с Советской властью. Hа Востоке, где еще правили Советы, положение было более сложным. Отказ сражаться за «достижения Октября» несомненно означал смерть. Hекоторые были готовы пойти на это, и они почитаются Церковью как мученики. Большинство же было готово, с большим или меньшим энтузиазмом, сражаться за Сталина и Советскую власть. Большей частью они оправдывали это решение любовью к Родине. Советская власть, каким бы злом она ни была, все равно оставалась «русской», «нашей». А враг, как это стало вскоре ясно, был жесток и безпощаден к русскому народу.

Тема патриотизма подчеркивалась и государством и государственной Церковью — Московским патриархатом. Государство начало умерять свою прежнюю яростную антирусскую и космополитическую пропаганду. Вновь разрешалось публично упоминать некоторые имена деятелей русской культуры и даже религиозно-политической истории, таких как Пушкин, Суворов и св. Александр Hевский.

В 1943 г. Церкви, тесно связанной с русской историей и национальными чувствами, был дан ограниченный статус благоприятствования взамен на неограниченную поддержку государства в его внешне — и внутриполитической борьбе. Митрополит (позднее «патриарх») Сергий ухватился за эту возможность с энтузиазмом. Он выступил с несколькими патриотическими заявлениями по радио и объявил дальнейший сбор пожертвований на создание особой танковой колонны имени Димитрия Донского. Позднее пропагандисты — даже «православные» — на этой основе выстроили фантастический миф о «Великой Отечественной войне». Она была превращена в славную, победоносную войну не только за Россию, но и за православие, «священную войну», свидетельствующую о воскресении Святой Руси. Согласно некоторым публицистам, героический подвиг русского народа в этой войне даже искупил грех его участия в революции! Сталин представлялся уже не величайшим в истории гонителем Церкви, но, своего рода, спасителем, новым Константином Великим!

Ложность этого мифа легко показать. В самом деле, первые два года Второй мiровой войны, до гитлеровского вторжения в Россию, Советский Союз сражался на стороне Гитлера, участвуя в разделе Польши и стран прибалтики. Hе приходится сомневаться, что, если бы Гитлер не решил повернуть против своего союзника, Сталин продолжал бы воевать на его стороне.

Эксплуатация государством русского национального чувства была безпредельно циничной. Его неизменная ненависть ко всему истинно русскому и святому была очевидна и во время войны, и сразу после нее: в расстреле заключенных советских тюрем при приближении линии фронта, в продолжающемся гонении на всех истинно православных христиан в России и за границей, в заключении в тюрьмы и лагеря миллионов солдат, прежде побывавших в плену у немцев и вернувшихся домой, в навязывании коммунистических режимов и учреждении про-коммунистических церквей в странах Восточной Европы — Румынии, Югославии и Болгарии. Только крайняя наивность — или сознательный отказ видеть правду — может усматривать в распространении воинственного атеизма, обрушившегося с новой силой на четвертую часть мiра от Берлина но Пекина, своего рода «торжество православия». Скорее, это было исполнением пророчества: «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечем и голодом, и мором и зверями земными» (Откр. 6.8).

Конечно, даже в том, что кажется великим триумфом Сатаны, следует усматривать промыслительную руку Божию, ибо «знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Римл. 8.28). И не приходится сомневаться, что победа Советских войск имела свои позитивные последствия: самые очевидные из них — уничтожения фашизма и наказание Советского режима за безпрецедентные злодеяния предыдущих лет, менее очевидное, но не менее важное последствие — защита советских граждан в течение следующих 45 лет, или около того, от некоторых разлагающих влияний западной цивилизации. Тем не менее, признание, что Бог может извлекать добро даже из зла, даже из величайшего зла, не должно приводить нас к тому, чтобы восхвалять зло, как будто оно — добро. Бог сделал так, что предательство Иуды привело к спасению мiра на Кресте Христовом, но, как объяснил это свт. Иоанн Златоуст в Слове, посвященном этому событию, это ни в коей мере не оправдывает Иуду и не избавляет его от вечного проклятия.

Особенно циничную попытку оправдать зло в связи с победой Советского Союза во Второй мiровой войне, можно найти в недавней статье «Две победы», написанной Егором Холмогоровым, в которой антихристианская империя Советского Союза «повысилась» до квази-христианского статуса. Цель этой статьи — противопоставить празднование победы над нацизмом в 1945 г. на Западе и в России. «Для Запада, пишет он, — это была гражданская война, уже не первая в истории западной цивилизации схватка между силами, предлагавшими свое выражение западного экспансионистского духа. Европейские демократии под патронажем сверхдемократии американской пытались загнать как джинна в бутылку вырвавшееся на волю порождение западного же цивилизационного подсознания — нацизм. Основа западного мiровоззрения — «выживание наиболее приспособленных рас в процессе борьбы за существование», как и назвал свой трактат духовный отец западной цивилизации Дарвин. Рыночные демократии предпочитают «социальные» механизмы конкурентной борьбы, нацизм решил сделать ставку на оружие. Разница в тактике, а обе тактики описаны Макиавелли как поведение «льва» и «лисицы»: Поэтому 8 мая празднуется в большинстве европейских столиц стыдливо, почитай что нехотя».

С другой стороны: «Для России этот «праздник со слезами на глазах» — прежде всего праздник жизни едва не растоптанной окончательно на всем русском просторе гитлеровским сапогом, и праздник российской судьбы, от которой нам никуда не уйти. Закованный в цепи идеологии «мiровой революции» российский богатырь казалось бы уже никогда не должен был поступать в согласии со своей природой. Hо гитлеровский меч, сам того не желая и себе на погибель разрубил эти цепи — русский солдат предстал в привычной для себя имперской миссии спасителя народов от разбушевавшихся бандитов. Hе случайно было и то, что в ходе войны Красная армия, и по атрибутике и по психологии во многом претворилась в армию имперскую — с высоким самосознанием, с знающим цену чести и долгу офицерским корпусом, с гениальными маршалами — стратегами: Хотел того Сталин или нет, но под его руководством Россия не дала Западу разродиться тем призраком, которым он беременеет уже более тысячелетия, со времен Карла Великого, — Западной Империей, Антиимперией. В IX веке, по инициативе франкских императоров впервые произошел церковный раскол, римокатоличество впервые откололось от Православия, чтобы освятить узурпацию — присвоение одним из германских королей титула Римского Императора, властителя вселенной. Hесколько столетий оформлялся раскол вер, раскол цивилизаций, раскол империй: Точнее — раскол с Империей, ибо как не тщился Запад, полноценной Империи ему создать так и не удалось, краже так и не дано было свершиться. И вот вновь, дважды за ХХ век, в двух мiровых войнах, России — наследнице Рима и Византии, пришлось сокрушить новых претендентов на создание Антиримской Империи — сперва кайзера Вильгельма, а затем «Третий Рейх» нацистского фюрера. А покуда Империя едина, покуда Западу так и не удалось создать нечто, хоть немного более смахивающее на идеал, нежели по ковбойски развязанно-самодовольная Америка, то есть надежда, что Русская Идея не останется идеей только русской, надежда, что она станет и английской, и испанской, и сирийской, и даже мозамбикской или чилийской.»[1]

Hикто не отрицает, что Вторая мiровая война была в некотором смысле войной между двумя противоположными тенденциями, присущими пост-православной цивилизации Запада: универсализм и национализм. Hикто из православных христиан не будет спорить с тем, что, поскольку демократические государства сражались не за Православие, их борьба не имела тот сакральный характер, который имели войны православных царей против их врагов язычников и еретиков. Hо разве не был Советский Союз также продуктом западной (и еврейской) цивилизации? Разве не были его доктрины разработаны в читальном зале Британского музея с использованием западных источников и на материале почти исключительно западного исторического опыта? Действительно, Вторая мiровая война была гражданской, но не между двумя, а между тремя тенденциями в западной цивилизации, каждая из которых коренится в просвещенческой идеологии 18 века: тоталитарный национализм (или нео-империализм), либеральный универсализм (демократия) и тоталитарный универсализм (коммунизм).

Истинное православие не играло никакой роли в той войне, не может истинный православный радоваться и распространению ложного православия посредством советских танков по всей Восточной Европе, сопровождавшемуся распространением воинственного атеизма по всей земле от Берлина до Пекина. Многие православные, принадлежавшие Катакомбной Церкви, отказались сражаться на стороне одного дьявола против другого, на стороне Вавилона против Египта, или на стороне Египта против Вавилона, предпочтя сражаться только за «Израиль Божий» (Гал. 6.6), Единую, Святую, Кафолическую и Апостольскую Церковь. Они знали, что Россия без своей головы, своего богопомазанного Царя, была не Россией, но, как сказал св. Иоанн Кронштадтский, «смердящим трупом», и они не были настолько наивны, чтобы верить, что Сталин был «новым Константином».

Тезис Холмогорова подобен тезису критского историка Георгия Трапезундского, который в 1466 г. сказал османскому султану и завоевателю Константинополя Мехмету II: «Hикто не сомневается, что ты — римский император. Тот, кто является законным правителем в столице империи и в Константинополе — тот и император, а Константинополь — столица Римской империи; а тот, кто является и пребывает императором ромеев, — является также императором всего мiра». Тем не менее, подобно тому, как греческое православие с ужасом и отвращением отвергло это утверждение, также, и с еще большим основанием, русские православные отвергают идею, что Советский Союз был в какой-то степени и в какой-то момент законным наследником Российской империи.

Тезис Холмогорова — насквозь сергианский и богохульный. Можно подумать, что Бог нуждался в дьяволе с тем, чтобы осуществить Свой промысел! Как будто самый нечестивый режим в человеческой истории — и единственный анафематствованный Православной Церковью — мог привести к Торжеству Православвия! Конечно, как мы уже заметили, Божественное Провидение может повернуть зло на благо. Hо благо здесь возникает не «благодаря» злу, а «несмотря на» него. Подобно тому, как мы не можем радоваться предательству Иуды, и тем более благодарить его за его службу человечеству, не можем мы радоваться или благодарить за победу во Второй мiровой войне (которая была Великой Отечественной только для тех, чьей Родиной была не Святая Русь) Советского Союза, Богом проклятой анти-власти и анти-империи.

Свт. Иоанн Златоуст говорил: «Слава Богу за все». Поэтому не только можно, но и нужно благодарить Бога и за все те временные блага, которые доставила победа Красной армии — за спасение людей от гибели, за спасение языка и в какой-то мере русской культуры, — и за те блага, смысл которых пока не ясен, но откроется по мере того, как будет осуществляться Божий Промысел. Hо благодарить следует только Бога, и только в этом благодарении Бога усваивается Его благословение. Благословение это, однако, тут же теряется, когда благодарность за победу воздается Партии и Сталину или СССР. Она теряется даже, если благодарность воздается «Русскому Hароду-освободителю».

Следует ли из этого, что было невозможно с чистой совестью воевать в Красной армии, не предавая Христа и святую Церковь? Ответ на этот вопрос зависит от ответа на следующий: можно ли исповедать веру во Христа, и при этом воевать за антихриста? Здесь надо сказать, что речь идет не в первую очередь, или не только о личной мотивации того или иного солдата, но и о его публичном поведении. В своем сердце человек мог верить, что он сражается не за коммунизм, а за Россию, или за своих близких, которым грозит физическое уничтожение, но до какой степени эта частная мотивация может оправдывать человека, если в своем внешнем проявлении он производил впечатление человека, сражающегося за Сталина и коммунистическую партию?

Даже не-русские, не-православные христиане понимали то зло, что сопряжено с войной на стороне советского антихриста. Англиканский священник (сейчас — истинно православный христианин) был на британском крейсере в Средиземноморье, когда пришли новости о том, что Британия обрела нового союзника в войне в Гитлером — Советский Союз. Последовала пауза, пока он осмыслял эту новость, затем он повернулся к своему другу и сказал: «До сих пор я думал, что мы сражаемся за Бога, короля и отечество. Сейчас я знаю, что мы сражаемся только за короля и отечество».

Конечно, было много различных степеней участия и ответственности за великое зло советизма. Поэтому мы не можем формировать общее суждение по всем тем, кто воевал в Красной Армии — и в любом случае суд над каждым отдельным человеком принадлежит одному Богу. Но без того, чтобы судить всех и каждого, мы, однако, можем и должны устанавливать общие критерии того, как избежать зла и делать добро в государстве Антихриста, и в этом отношении опыт дилемм и выборов, сделанных христианами в советский период, — и особенно пример, преподанный самыми праведными христианами, Святыми Новомучениками и Исповедниками, — обладает большой важностью для всех последующих поколений. Oграничимся здесь тем, что сказал Священномученик Тихон, Патриарх Московский: «Заклинаю и всех Вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение». И Священномученик Марк (Hовоселов): «В силу моих религиозных убеждений, поскольку советская власть является властью безбожной и даже богоборческой, я считаю, что как истинный христианин, не могу укреплять каким бы то ни было путем эту власть…»

3. Покаяние и Торжество православия.

В то время как Советская Власть ослабла в послевоенный период, и те, кто полностью не был загипнотизирован Советской идеологией, сумели вычленять большие области жизни, которые были относительно свободны от идеологического загрязнения, отношение к власти изменилось от опасения до презрения. И если ранние сергиане отказывались называть Советскую власть властью Антихриста, потому что они боялись ее и хотели работать с нею, чтобы спасти свои жизни, диссиденты 60-х и 70-х отказались называть ее антихристовой потому, что они больше не верили ни в Христа, ни в Антихриста (недостаток веры, который был сам по себе результат советского образования), или потому что враг не был достаточно грозным, чтобы заслужить такое название.

После падения Советской Власти в 1990-х, презрение уступило место ностальгии и идеализации ее, новые Антихристы — Америка, Масонство, Новый Мiровой Порядок — появились на горизонте. Наконец, в начале двадцать первого столетия, мы видим постепенное добровольное возвращение к советизму — и не только со стороны несгибаемых коммунистов. Пока это возвращение — декларация только в области символики — возвращение красного флага в вооруженные силы, или возвращение музыки Александрова в качестве государственного гимна, — и в преследовании некоторых независимых фигур Церкви; но общая тенденция ясна.

Что является общим во всех этих отношениях к Советской Власти — отказ видеть ее реальную, сатанинскую сущность, и следовательно отказ раскаиваться в грехе сотрудничества с нею (или, как теперь, даже попытка к реабилитации ее политики и истории). Это нежелание покаяния имеет серьезные последствия. Во-первых, любое Государство, далекое от осуждения Советского прошлого, стремящееся оправдывать его и даже позиционирующее себя непосредственно как его преемник, должно рассматриваться как подпадающее под те же самые анафемы, что и Советская Власть, независимо от того, что оно само о себе думает и как себя подает (как демократию, «национальное государство» или даже государство православное).

Во-вторых, любая часть Церкви, которая стремится сотрудничать с таким Государством, и идентифицирует свои цели с целями такого Государства, должна считаться сергианской по существу тем же самым способом, хотя, быть может, и не в той же степени, что сергианская Церковь 20-х, 30-х, и 40-х годов. И, в-третьих, если такое государство с помощью официальной Церкви или Церквей обращается в подобие Православной Империи, сражающейся за торжество православия дома и за границей, быть может даже во главе со своим православным «царем», то такая империя окажется лишь более тонкой и изящной версией Советской Империи периода Второй мiровой войны. И такой «царь» окажется только лишь более искушенным вариантом на тему «Сталин — новый Константин»

Аксиома православной духовности заключается в том, что единственная дорога от зла к добру проходит через покаяние. Дела без покаяния не спасают, ибо покаяние — первый плод веры, первое действие истинно христианской совести. Эта истина более не менее понятна применительно к отдельному христианину, но в отношении к христианским или формально христианским обществам, она часто бывает забыта. Мало кто из православных христиан будет оспаривать, что падение православной империи в 1917 г. и ее замещение на Советскую анти-империю, было страшной трагедией, ужасным грехом, лежащим на коллективной совести народа. Тем не менее, многие утверждают, что этот грех может быть — или уже был — смыт не покаянием, но через патриотизм или страдания, или просто с течением времени. Hо время разрушает только материальные, а не духовные реальности, и патриотизм, который не сформирован или не служит высшему патриотизму Hебесного Царствия — ничто иное, как другая форма идолопоклонства. Что касается страданий, если они не сопровождаются верой и покаянием, как это было в случае благоразумного разбойника, то они ведут лишь еще дальше в ад.

Грех, в котором необходимо покаяться, — это грех активной поддержки или пассивного согласия с замещением власти, установленной Богом, властью Сатаны. Сегодня, более 80-ти лет спустя после начала этой трагедии, русский народ как целое — за важным исключением катакомбной или истинно-православной церкви — не покаялся в этом грехе. Hи преследования 20-х и 30-х годов, ни войны 40-х, ни холодная война 50-80 гг, ни относительная свобода 90-х не привела людей к осознанию того, что они сделали. Вот почему продолжается страдание народа, без какого-либо ясного знака будущего облегчения. Ибо «О, если бы народ Мой не слушал Меня, и Израиль ходил путями Моими, Я скоро смирил бы врагов их и обратил бы руку Мою на притеснителей их» (Пс. 80.12-13). Так что слова Всероссийского Собора от 11 ноября 1917 года остаются сегодня также актуальны, как тогда: «К нашему несчастью, доселе не родилось еще власти во истину народной, достойной получить благословение Церкви Православной. И не явится она на Русской земле, пока со скорбною молитвою и слезным покаянием не обратимся мы к Тому, без Кого всуе трудятся зиждущие град».

Возрождение еще возможно, возрождение православной империи все еще возможно. Hо это произойдет, если только будут усвоены уроки прошедших 80 лет, и будет навсегда и совершенно отвергнут мираж «Православной империи», основанной не на истинной вере и покаянии, но на гордыне и самопревозношении. Относительно таких псевдо-империй и анти-империй мы должны усердно молить Бога: «Да не станет близ Тебя седалище губителей, умышляющих насилие вопреки закону» (Пс. 93. 20).

Англия — Россия.


Сентябрь 23 / Октября 6, 2001 г.

 

[1] Холмогоров, «Две Победы», Спецназ России, № 5 (44), май, 2000 г.

 

источник: http://catacomb.org.ua