Вольфганг Акунов: Казак Гельмут фон Паннвиц — трагедия верности

Вольфганг Акунов: Казак Гельмут фон Паннвиц — трагедия верности

Кто в смертной битве пал за свободу,
Не умирает! По нем рыдают
Земля и небо, зверь и природа,
И люди песни о нем слагают.

Имя немецкого генерала Гельмута фон Паннвица, последнего походного атамана всех казачьих войск, боровшихся против большевизма во II мировую войну, ставшую для них продолжением войны гражданской, в последние годы нередко упоминалось в связи с трагической историей его выдачи вместе с белыми атаманами и казаками англичанами на расправу сталинским карательным органам в 1945 г., его посмертной реабилитацией военной прокуратурой Российской Федерации в 1996 г. и беспрецедентной в истории мировой юриспруденции недавней отменой этой реабилитации той же самой прокуратурой, как бы публично признавшейся тем самым в своей полной правовой некомпетентности.

Бренные останки Атамана покоятся среди так называемых «невостребованных прахов» жертв политических репрессий советских карательных органов в некрополе московского Донского монастыря, где рядом с мощами Святого Страстотерпца Патриарха Тихона хранится величайшая казачья святыня — чудотворная икона Божьей Матери Донской, по преданию поднесенной Великому князю Московскому Димитрию Ивановичу донскими казаками перед Куликовской битвой.

Каждый год 1 июня им приходят поклониться немногие уцелевшие ветераны, потомки павших жертвой красного террора казаков и — что особенно отрадно! — представители сегодняшнего движения по возрождению казачества — слабого, рыхлого, разобщенного, раздираемого групповщиной, а зачастую и мелкими амбициями «атаманов» (которых, как иногда кажется со стороны, больше, чем рядовых казаков!), но все-таки существующего, вопреки всему, и служащего живым доказательством того, что, невзирая на все «расказачивания», казачьему роду нет и не будет переводу. И перед мысленным взором приходящих поклониться праху мучеников порой встает видение посмертного парада Казачьего Кавалерийского Корпуса у гроба Всеказачьего Атамана и его верных соратников. Лучи яркого июньского солнца озаряют своим живительным светом пробудившуюся от подобного смерти зимнего сна природу и как бы погружают с море золота место, где покоится Походный Атаман.

В конном строю застыли лейб-конвойцы в темно-синих черкесках с алыми башлыками, донские, кубанские, терские и сибирские казаки с красными, синими и желтыми лампасами, со знаками Ледяного похода, с Георгиевскими и Железными крестами, золотыми, серебряными и бронзовыми знаками за храбрость на груди, заслуженными отнюдь не за «участие в карательных акциях», а за отвагу в боях с большевизмом, в лихо сдвинутых набекрень папахах и кубанках, с развевающимися на теплом летнем ветру чубами, обнаженными шашками салютуя праху своих атаманов.

Трепещут эскадронные значки и казачьи знамена — сине-красно-желтые донские, сине-красные кубанские, черно-голубые терские, желто-синие сибирские а впереди — значок командующего, черное «Баклановское» знамя с «Адамовой головой» — белым черепом, скрещенными костями и заключительными словами Православного Символа Веры: «ЧАЮ ВОСКРЕСЕНИЯ МЕРТВЫХ И ЖИЗНИ БУДУЩЕГО ВЕКА. АМИНЬ». Глухо рокочут литавры, поют фанфары. Пританцовывают кони, прядают ушами, втягивают раздутыми ноздрями теплый летний воздух. Вот они казаки, наши последние рыцари! Вечно скачут они встречь солнцу, и мрак их не поглотит, по слову Священного Писания: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»!

Гельмут фон Паннвиц родился 14 октября 1898 года в прусском королевском имении («домене») Боцановиц (округ Розенберг, Восточная Силезия). Он был вторым сыном королевского судебного советника и лейтенанта в отставке XIV прусского гусарского полка Вильгельма фон Паннвица и его супруги Герты, урожденной фон Риттер.

Силезия, входящая в настоящее время в состав Польши, древняя западнославянская земля, принадлежавшая попеременно польскому государству, Чехии, «Священной Римской Империи германской нации» (позднее — Австрии) и закрепленная в середине XVIII века, в результате так называемых Силезских войн и Семилетней войны, за прусской короной.

Фамилия фон Паннвиц, как и многие схожие фамилии других представителей прусского служилого дворянства из Силезии (фон Зейдлиц, фон Тирпиц, фон Клаузевиц, фон Бассевиц, фон Бласковиц, фон Стауниц, фон Хольтиц, фон Стрелиц, фон Штайниц, фон Штудниц, Бюлов фон Денневиц, фон Ястжембский-Фалькенгорст, фон Левинский-Манштейн и др.) совершенно недвусмысленно указывает на изначально славянское происхождение основателей рода. Озарившая весь его жизненный путь — светлый, как клинок казачьей шашки — беззаветная любовь Гельмута к казачеству, несомненно, объяснялась глубоким душевным родством, опиравшимся, и на эти родовые, исконные корни.

Род фон Паннвицев весьма древний — первое письменное упоминание о нем (в дарственной грамоте на владение участком земли, полученной от одного из фон Паннвицев небольшим монастырем в Баутцене, в нынешней Саксонии), датируется 1276 годом. Фон Паннвицы имели владения в нижне- и верхнелужицких землях (Бранденбург/Пруссия) и в Силезии; одна из ветвей рода переселилась в начале XIV века в Восточную Пруссию. На протяжении нескольких столетий род фон Паннвицев дал Пруссии более дюжины одних только генералов и великое множество офицеров. Только при Фридрихе Великом пятеро фон Паннвицев были командирами полков в прусской королевской армии и доблестно сражались как в Силезских войнах, так и в Семилетней войне. Между прочим, после выхода в отставку знаменитого прусского кавалерийского генерала Фридриха фон Зейдлица его сменил в должности генерал-лейтенант Максимилиан фон Паннвиц.

Женщины из рода фон Паннвицев тоже служили — придворными дамами у прусских королев. Наибольшую известность среди них снискала София фон Паннвиц (в замужестве — графиня фон Фосс), прослужившая 69 (!) лет фрейлиной при прусских королевах, в том числе обер-гофмейстериной при королеве Луизе, супруге короля Фридриха-Вильгельма III, и присутствовавшая в ее свите на переговорах в Тильзите в 1807 году и при ее встречах с Наполеоном и Александром I. В 1808 году она, в свите прусской королевской четы, по приглашению Императора Александра отправилась в Санкт-Петербург, где и оставалась до 1809 года. Позднее ей выпала честь нести на руках крестить в Берлинский кафедральный собор пребывавшего еще в младенческом возрасте будущего «картечного принца» и первого германского Императора из рода Гогенцоллернов — Вильгельма I. Кроме того, ей было доверено воспитание принцессы Шарлотты Прусской, будущей российской Императрицы Александры Феодоровны, супруги Императора Николая I.

Еще одна представительница этого древнего силезского рода, Ульрика фон Паннвиц (прабабка генерала Гельмута фон Паннвица), была матерью известного немецкого драматурга, поэта, прозаика и страстного борца с наполеоновской деспотией — Генриха фон Клейста.

Прямо под окнами родительской усадьбы фон Паннвица протекала пограничная речушка Лисварт, за которой начиналась территория великой, необозримой российской Империи. С детских лет будущему казачьему Походному атаману запомнились незабываемые встречи с казаками расположенной на русском берегу пограничной заставы. Он был навеки покорен высоким казачьим искусством джигитовки, владения шашкой и пикой и меткой казачьей стрельбы.

В 1910 году Гельмут фон Паннвиц в возрасте 12 лет был зачислен в Вальштатский кадетский корпус в Нижней Силезии, а весной 1914 года переведен в Главный кадетский корпус в Лихтерфельде под Берлином. С началом Первой мировой войны подросток добился от отца разрешения идти в армию добровольцем.

В день своего 16-летия Гельмут был зачислен фанен-юнкером (кандидатом на первый офицерский чин) в запасной эскадрон I (Западнопрусского) Его Величества Императора Всероссийского Александра III уланского полка в Любене — в отличие от стран Антанты, в Германской Империи полки из «патриотических» соображений не переименовывали. В России это, к сожалению, имело место — по инициативе «прогрессивной демократической общественности», не знавшей как ей лучше подольститься к «западным союзникам», втихомолку обвинявшей Царицу, а порой и самого Царя в «германофильстве» и кончившей государственной изменой в феврале 1917 года. Впрочем, не лучше вели себя и другие страны Антанты. Так, в Англии перестали публично исполнять произведения Бетховена и Вагнера, а британский Королевский Дом вдруг счел свое родовое имя фон Саксен-Кобург-Гота «звучащим слишком по-немецки» и стал именоваться, по одному из английских королевских замков «Виндзорской династией». Узнав об этом, германский Император Вильгельм II, обладавший чувством юмора, велел играть в немецких театрах комедию Шекспира «Виндзорские насмешницы» под названием «Саксен-Кобург-Готские насмешницы».

Полк Гельмута фон Паннвица был расквартирован под Лигницей, где в 1241 году объединенное польско-германское войско силезского герцога Генриха Благочестивого, рыцарей Ордена иоаннитов, Ордена Храма и Тевтонского Ордена в кровопролитном сражении остановило движение на Запад орд хана Батыя. У нас об этом сражении мало кто знает, между тем как в германских учебниках истории ему уделяется не меньше места, чем в наших — битвах на Калке и Сити. Считается, что эта неудачная для христианских рыцарей, но подорвавшая силы татарского войска битва отрицательно сказалась и на судьбах крестоносных государств в Святой Земле. Когда в середине XIII века другое татаро-монгольское войско во главе с военачальником-христианином Китбугой, в союзе с крестоносцами выступило против египетских и сирийских мусульман, ему в тыл ударили сирийские тамплиеры и иоанниты, снедаемые жаждой мести за своих собратьев, убитых монголами при Лигнице, что сорвало успешно начавшийся «Желтый крестовый поход» и в конечном итоге привело к победе мусульман.

За проявленную в бою выдающуюся храбрость фенрих (корнет) фон Паннвиц уже в марте 1915 года, в возрасте всего 16 лет, был произведен в лейтенанты. 16 сентября 1915 года он был представлен к Железному кресту II степени. За доблесть в боях летом 1916 и 1917 гг. в Карпатах Гельмут фон Паннвиц был награжден Железным крестом I степени.

По окончании Первой мировой войны он защищал восточные границы Германии от большевиков и польских интервентов в рядах «добровольческих корпусов». Ветеран XV Казачьего Кавалерийского Корпуса Гельмут Меллер позднее рассказывал автору этого очерка:

«Подобно тому, как казаки дрались вместе с нами плечом к плечу против красных, так и наши отцы в 1918-1923 гг. в рядах «добровольческих корпусов» дрались против спартаковцев и спасли нас от установления коммунистической диктатуры. Они дрались не за гитлеровский режим, а против большевицкой системы. Они хотели быть свободными гражданами свободной страны.

Наши отцы были солдатами Первой мировой. Гельмут фон Паннвиц воевал в рядах «бригады Эргардта» в Берлине и Верхней Силезии, а мой отец — в рядах «Стального Шлема» Франца Зельдте. Своей героической борьбой они не допустили, чтобы Германия, подобно России, пала жертвой Красной Армии и мировой революции. Плечом к плечу с рейхсвером они восстановили порядок к 1923 году и тем самым спасли будущее демократии…».

Последнее абсолютно верно, хотя чисто субъективно многие бойцы «добровольческих корпусов» косо смотрели на воцарившуюся в Германии с их помощью демократию и придерживались монархических взглядов, предпочитая новому черно-красно-золотому флагу Веймарской республики старый черно-бело-красный кайзеровский флаг. Любопытно, что и герб фон Паннвицев представляет собой черно-бело-красный щит!

Вследствие тяжелого ранения, полученного в марте 1920 года (в ходе так называемого «Капповского путча») фон Паннвицу пришлось уйти в отставку. Казалось, офицерская карьера завершилась раз и навсегда. Несколько лет фон Паннвиц служил в Польше управляющим имением у княгини Радзивилл. Но любовь к военному ремеслу все-таки заставила его вернуться в Германию летом 1933 года.

Поначалу он обучал резервистов в 7-м кавалерийском полку в Бреслау (Бреславле, ныне — Вроцлав), а в 1935 году был зачислен во 2-й Кавалерийский полк в Ангербурге (Восточная Пруссия) командиром эскадрона в чине ротмистра. 9 апреля 1938 года он женился в Кенигсберге на Ингеборг Нейланд (от этого брака родились дочь и два сына).

Уже в чине майора Гельмут фон Паннвиц был в 1938 году после так называемого «аншлюса» (присоединения Австрии к Германии) переведен в только что сформированный 11-й кавалерийский полк в Штоккерау, близ Вены.

С началом Второй мировой войны он, в качестве командира разведывательного отряда 45-й дивизии вермахта, участвовал в польской, а затем во французской кампании, был награжден пристежками-репликами к Железным крестам за Первую мировую (23 сентября1939 года — пристежкой к Железному кресту II, а 5 октября 1939 года — к кресту I cтепени).

С самого начала войны против СССР силезский иоаннит не раз подтверждал свою репутацию храброго и осмотрительного командира. Уже 4 сентября 1941 года подполковник фон Паннвиц, командир 45-го разведотряда 45-й пехотной дивизии вермахта, входившей во 2-ю армию группы армий «Центр», был награжден Рыцарским крестом Железного креста. 8 июля фон Паннвиц в районе Давидгродек-Туров под Ольшанами столкнулся с превосходящими силами красных. Молниеносно осознав тяжелое положение, в которое попали германские части, оперировавшие восточнее Ольшанского канала, он не только спас эти части, прорвавшись во главе ослабленного самокатного взвода в горящее село и взяв его штурмом, но и восстановил существовавшее до боя положение, создав предпосылку для последующего успешного наступления дивизии.

Он всегда стремился к максимально возможному успеху при минимальных потерях — воевал не по-жуковски («Война все спишет!», а по-суворовски («Бей врага не числом, а умением!»).

В январе 1941 года, после тяжелейшей простуды, осложненной пневмонией и ишиасом, фон Паннвиц был вынужден покинуть фронт. В начале 1942 года его перевели в Верховное Командование Сухопутных Войск, для разработки инструкций мобильным (подвижным) войскам.

Отведенное ему время Гельмут фон Паннвиц, произведенный в апреле 1942 года в полковники, использовал для осуществления своей заветной мечты — создания самостоятельных казачьих воинских частей. Он знал, что казаки со времени гражданской войны в России всегда оставались ядром всех антибольшевицких формирований, за что после победы коммунистов были лишены не только своих заслуженных потом и кровью на протяжении многих поколений беззаветной службы Царю и Отечеству привилегий, но и элементарных гражданских прав, неоднократно подвергаясь репрессиям. Знал он и то, что вступление германских войск на казачьи земли по Дону, Кубани и Тереку приветствовалось немалой частью населения как приход освободителей, и что немало казаков (да и не только казаков) были готовы к продолжению вооруженной борьбы с большевиками.

С детства научившийся понимать и любить казаков, фон Паннвиц ясно видел перспективы казачьего возрождения, его важность в борьбе с большевизмом. Вопреки яростному сопротивлению секретаря Гитлера рейхслейтера Мартина Бормана (ведшего свою, так до конца и не разгаданную игру) и рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера (фанатичного расиста, не допускавшего и мысли о казачестве как полноправном союзнике стран «Оси»), Гельмуту фон Паннвицу, при поддержке генералов Кестринга, Цейтцлера, фон Клейста и полковника Клауса Шенка графа фон Штауфенберга (того самого, что чуть было не ликвидировал Гитлера 20 июля 1944 года — а ведь в случае успеха покушения исход войны, судьбы казачества и всей России могли бы сложиться иначе!) удалось получить в сентябре 1942 года все необходимые полномочия на формирование крупных добровольческих частей в казачьих областях. Любопытно, что все вышеперечисленные генералы, активно поддерживавшие, в противовес рейхслейтеру Мартину Борману, а долгое время — также рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру — идею создания не только казачьих частей, но и Русской Освободительной Армии (РОА) генерала А.А. Власова, были рыцарями Прусского Ордена иоаннитов. Этот факт часто ускользает от внимания исследователей, поскольку крайне отрицательно относившийся к Ордену иоаннитов рейхсмаршал Герман Геринг добился запрещения ношения иоаннитами знаков принадлежности к Ордену на германской военной форме. Полковник Штауфенберг сам лично иоаннитом не был, но происходил из рода, теснейшим образом связанного с Орденом Святого Иоанна на протяжении последних 500 лет. Его вдова, графиня Штауфенберг, после войны восстановила сестринскую службу Ордена иоаннитов в ФРГ. Но это так, к слову…

Вопреки инсинуациям современных борзописцев, Гельмут фон Паннвиц никогда не числился в «любимчиках» у Гиммлера. На предложение Гиммлера перейти из вермахта в войска СС фон Паннвиц ответил решительным отказом, подчеркнув, что он служит в армии с 15 лет и счел бы уход из нее дезертирством. Ветеран XV Казачьего Кавалерийского Корпуса германского вермахта Эрнст Вальтер фон Мосснер вспоминал, как генерал фон Паннвиц спас его от ареста гестапо после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Отец фон Мосснера, заслуженный германский генерал, но противник нацистского режима (и, между прочим, иоаннит!) погиб в декабре 1944 года в концлагере Бухенвальд. Его сын — командир казачьего кавалерийского эскадрона — попал в «сферу пристального внимания» гестапо, искавшего «повод избавиться от подозрительного офицера» (о, святая простота германских спецслужб! — представьте себе, для сравнения, советский НКВД, вынужденный «искать повод» избавиться от «подозрительного» советского командира после ликвидации его отца, опального советского генерала в сталинском ГУЛАГ-е!).

Вскоре гестаповцы нашли необходимый «повод». Фон Мосснер-младший, как джентльмен, пригласил захваченного казаками командира титовской «Народно-Освободительной Армии Югославии» отобедать со своими офицерами на командном пункте, прежде чем отправить его в штаб для допроса. В аграмском (загребском) гестапо поступок фон Мосснера был истолкован в чисто нацистском духе. Но, когда за фон Мосснером явились гестаповцы, казаки Лейб-конвоя генерал-лейтенанта фон Паннвица по его приказу отказались выдать офицера. Под угрозой применения оружия «бойцам невидимого фронта» пришлось убраться несолоно хлебавши…

Во время инспекционной поездки фон Паннвица на Кавказ советские войска прорвались в Калмыцкую степь. Свободных германских войск, способных противостоять прорыву, под рукой не оказалось. Фон Паннвиц получил приказ закрыть брешь тыловыми частями и всем, что имелось в наличии. «Боевая группа фон Паннвица», в которую входили конные и пешие казачьи подразделения, танковый отряд, румынская кавалерийская бригада, румынская же батарея моторизованной тяжелой артиллерии, отдельные тыловые и обозные части и несколько зенитных орудий, начиная с 15 ноября 1942 года уничтожила северо-восточнее Котельникова прорвавшую фронт 61-ю советскую дивизию, затем 81-ю советскую кавалерийскую дивизию под Котельниками, и, наконец, советскую стрелковую дивизию (под Пименом Черным/Небыковым). За эту операцию Гельмут фон Паннвиц 23 декабря 1942 года получил «Дубовые листья» к Рыцарскому кресту (№ 167) и высший румынский военный орден Михая Храброго.

С началом германского отступления зимой 1943 года на Запад потянулись с семьями и тысячи казаков, спасавшихся от неизбежных репрессий НКВД. И только тут (хотя благоприятный момент был давно упущен!) германское руководство решилось, наконец, дать «добро» на формирование конной казачьей дивизии.

В марте 1943 года в местечке Милау (Млаве) из многочисленных, но сравнительно небольших по составу казачьих подразделений, приданных германским военным частям (казачьих полков фон Юнгшульца, фон Безелагера — между прочим, рыцаря католического Мальтийского Ордена!, Ярослава Котулинского, Ивана Кононова, 1-го Синегорского Атаманского, к которым позднее присоединился и казачий полк фон Рентельна, и проч.), была сформирована 1-я Казачья Кавалерийская дивизия — первое крупное «белоказачье» соединение во Второй мировой войне. Возглавил эту дивизию (послужившую ядром будущего XV Казачьего Кавалерийского Корпуса германского вермахта) Гельмут фон Паннвиц, произведенный в июне 1943 году в генерал-майоры вермахта.

Казаки рвались на Восточный фронт — у каждого были свои счеты с большевиками. Однако осенью 1943 года казачья дивизия была переброшена в Хорватию для борьбы с титовскими партизанами. Казаки фон Паннвица в течение всего лишь 4 месяцев успешно справились с поставленной задачей — и это в центре Балкан, вечной «пороховой бочки Европы» (где даже в наши дни всевозможные «миротворцы» не могли остановить кровопролитие в течение целого десятилетия!).

24 марта 1945 года повышенный в звании до генерал-лейтенанта Гельмут фон Паннвиц был единогласно избран Всеказачьим Кругом в Вировитице (Хорватия) «Верховным Походным Атаманом всех Казачьих войск». Одновременно Казачий круг постановил объединить казачьи войска с вооруженными силами Комитета Освобождения Народов России генерала А.А. Власова. Кроме XV Казачьего Кавалерийского Корпуса, в распоряжение генерала Власова был передан и Казачий Стан генералов Краснова и Доманова (развернутый в Северной Италии и составлявший на конец апреля 1945 года 31 463 казаков, из которых 1 430 принадлежали к эмигрантам-ветеранам Первой Гражданской войны; в составе Казачьего Стана действовали казачьи школы, кадетский корпус, издавались казачьи газеты и существовал свой Казачий банк).

Он воспринял свое избрание как огромную ответственность и высочайшую честь. Ибо знал, что с 1835 года звание Верховного Атамана Казачьих Войск носил Наследник Российского Императорского Престола (и Святой Мученик Царевич Алексий был, таким образом, непосредственным Предшественником на этом посту Гельмута фон Паннвица — которому вскоре и самому суждено было претерпеть мученическую кончину от тех же самых рук). Факт избрания германского генерала Всеказачьим Атаманом говорил о высочайшем доверии казаков к своему командиру, неустанно заботившемуся о своих казаках и о сохранении казачьих традиций, начиная с восстановления исторических атрибутов казачества — папах, кубанок и лампасов, и кончая казачьим фольклором. Будучи избран Советом стариков почетным казаком Донского, Кубанского, Терского и Сибирского казачьих войск, он сам предпочитал носить казачью форму и на молебнах первым преклонял колена перед корпусной иконой Божией Матери Казанской.

«Батька Паннвиц» уделял огромное внимание духовному окормлению своих казаков, многие из которых, особенно молодые, выросли в советской атмосфере «безбожных пятилеток», и тем не менее, вернулись в лоно святоотеческого Православия. Здесь следует упомянуть, что и в суровую пору военной страды он заботился не только о казаках своей дивизии (позднее развернутой в корпус), но и о будущем казачества. Так, по его инициативе была организована Школа юных казаков (на правах юнкерского училища), в первую очередь для осиротевших казачат. Сам генерал усыновил «сына полка», юного казака Бориса Набокова, определив его в эту школу.

С 1 февраля 1945 года «батька Паннвиц» (или, как его еще называли казаки, «Панько») имел под командованием находившийся в стадии формирования XV Казачий Кавалерийский Корпус (в составе двух казачьих кавалерийских дивизий и одной пластунской бригады). Корпус, общая численность которого составляла на февраль 1945 года более 25 00 штыков и сабель, занимал позиции на южном берегу р. Дравы, где, в ходе тяжелых боев с советскими войсками, казаки почти полностью уничтожили один из полков 223-й стрелковой дивизии Красной армии. Всего же под командованием генерал-лейтенанта фон Паннвица (с учетом Кавказского конного дивизиона, Калмыцкого конного полка, украинского батальона и танковой группы РОА) к концу войны находилось около 35 000 человек. Фон Паннвиц понимал, какая судьба уготована его казакам в случае захвата их советскими войсками, и решил пробиваться в Каринтию — часть Австрии, входившую в британскую оккупационную зону.

9 мая 1945 года казачьи части вошли в Каринтии в соприкосновение с британской 11-й танковой дивизией. Два дня спустя «батька Паннвиц» в последний раз, уже в присутствии британских офицеров, принял парад Донского казачьего полка, после чего казаки сложили оружие перед англичанами в районе Фельдкирхен-Альтгофен, поверив честному слову британских «джентльменов» ни при каких условиях не выдавать их большевицким палачам.

В последующие дни фон Паннвиц посещал один казачий лагерь за другим в целях моральной поддержки своих казаков и защиты их интересов перед британскими военными властями. 24 мая от англичан было получено повторное торжественное заверение, что никто из казаков выдан красным не будет. Между тем, еще 23 мая между британцами и большевиками была достигнута договоренность о «репатриации» казаков. В подписанном в Вене документе позиции сторон были окончательно уточнены: британцы согласились, в частности, выдать большевикам не только весь личный состав XV Казачьего Кавалерийского Корпуса, но и все население беженского лагеря Казачьего Стана. В этом документе казаки именовались «немецкими СС-партизанами, составленными из контрреволюционного и белобандитского казачества, перешедшими на постоянную службу к немцам, а также дезертирами Красной Армии и изменниками родины» (оцените степень владения русским языком якобы «русских патриотов», составивших документ! — В.А.), «контрреволюционной белой шайкой» и т.д.

Стремясь замаскировать свои истинные намерения, британское командование распускало слухи, будто казаки будут переправлены в одну из английских колоний для несения там службы в колониальных войсках. Но уже 26 мая Походный атаман Гельмут фон Паннвиц был первым из казаков арестован британцами, вместе со своим штабом.

Всем казачьим офицерам британские «джентльмены» предложили прибыть в город Шпитталь на так называемую «конференцию» — встречу с английским фельдмаршалом Александером. «Конференция» была задумана британцами для того, чтобы обезглавить казачью массу, лишив ее вождей при дальнейшей насильственной выдаче. Более 3500 поддавшихся на недостойный обман генералов и офицеров XV Казачьего Кавалерийского Корпуса и Казачьего Стана были под усиленным конвоем переданы органам военной контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам и диверсантам») советского 3-го Украинского фронта.

После насильственной изоляции и выдачи казачьих генералов и офицеров в Шпиттале 28 мая большевикам английские войска (в составе 3 дивизий и 2 отдельных бригад, оснащенных тяжелым оружием, вплоть до танков и бронемашин) с 1 июня начали окружать лагерь за лагерем, вывозя казаков в Грац, где казаки с применением жесточайшего насилия передавались в лапы большевиков. Одновременно под Лиенцем в Южном Тироле были выданы большевикам около 20 000 казаков резервных частей Казачьего Стана и почти столько же гражданских лиц, бежавших в Тироль из мест своего поселения в Северной Италии. Целые реки христианской крови были пролиты в тот роковой для казачества день. Полковые священники, верные своему пастырскому долгу, совершали Божественную Литургию и причащали казаков, в то время как солдаты в английской форме штыками и прикладами гнали православных казаков в советскую зону. Вместе со своими казаками священники стояли до конца с Крестом и молитвой. Пролитая из Святой Чаши на землю Кровь Христова смешалась с казачьей кровью…

Впрочем, разыгравшиеся в ходе насильственной выдачи душераздирающие сцены, включая массовые самоубийства целых казачьих семей, не желавших возвращаться в большевицкий «рай» уже многократно описаны. Британской армии никогда не смыть со своего мундира этого позорного пятна!

После насильственной выдачи казаков победители мародерствовали в брошенных казачьих лагерях, присвоив себе все имущество казаков, в том числе сотни казачьих коней. Передавая казаков большевикам на мосту в городке Юденбург, британцы забирали у казаков личные вещи — портсигары, часы и т.д., говоря: «Вам они т а м больше не понадобятся»!

Британцы превосходно знали, какая участь ожидает жертв насильственной выдачи. Массовые расстрелы казаков большевиками начались буквально у них на глазах. Тем не менее, все новые и новые грузовики, в которые насильно загоняли русских людей, ехали в сторону Юденбурга.

Генерал фон Паннвиц, как германский гражданин, выдаче не подлежал. Британцы предложили ему укрыться в своем лагере для германских военнопленных — хотя и не подумали предоставить такого выбора другим казачьим генералам, офицерам и казакам, также никогда не являвшимся советскими гражданами — а генерал А.Г. Шкуро, как кавалер высшего британского военного Ордена Бани, даже являлся пэром Британской Империи!. Кроме того, генерал Шкуро еще с довоенных времен имел латвийский паспорт. Западные союзники принципиально не выдавали СССР граждан прибалтийских государств (даже чинов латвийских и эстонских формирований СС!), поскольку не признавали аннексии Латвии, Литвы и Эстонии Советским Союзом, но в случае Шкуро почему-то сделали «исключение»… Как бы то ни было, «батька Паннвиц», как вспоминал ветеран корпуса Филипп фон Шеллер (между прочим, возглавлявший после войны Олимпийский комитет Австрийской республики) собрал своих германских офицеров и заявил, что делил с казаками хорошее и намерен разделить с ними и плохое, быть с ними до конца.

В знак готовности разделить судьбу своих казаков Гельмут фон Паннвиц спорол с фуражки и мундира германских орлов со свастикой — таким он и запечатлен на последних фотографиях перед выдачей. Германским офицерам он предложил «самим промышлять о своей голове». К чести последних, они последовали примеру своего командира и отправились вместе с казаками по этапу в Сибирь, откуда живыми вернулись немногие.

«Батька Паннвиц» был доставлен в Москву, где Военная Коллегия Верховного Суда СССР признала его и пять генералов — атаманов Казачьего Стана (Петра Краснова, Андрея Шкуро, Султан Клыч-Гирея, Семена Краснова и Тимофея Доманова) виновными в шпионаже, контрреволюционно-белогвардейской и диверсионно-террористической деятельности против Советского Союза, приговорив к смертной казни через повешение. Приговор неправедного суда был приведен в исполнение 16 января 1947 года. «Черт побери! Да есть ли что на свете, чего бы побоялся козак?»

Так оборвалась жизнь последнего Верховного атамана всех казачьих войск, почетного кубанского, терского, донского и сибирского казака, храброго офицера и стойкого антикоммуниста. Всю свою жизнь он был верен древнему девизу рыцарей-иоаннитов, засвидетельствованному средневековым хронистом: «Когда же настанет наш час, умрем, как подобает рыцарям, ради братии нашей, дабы не было порухи нашей чести». Что, кстати, полностью соответствует повторенному командором Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского генералиссимусом Суворовым казачьему правилу: «Сам погибай, а товарища выручай!» и завету князя Киевского Святослава Игоревича: «Мертвые сраму не имут!»…

Благодаря редкостным свойствам характера Гельмут фон Паннвиц завоевал сердца своих станичников, сохранив им верность до гроба. «Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя». Подружившись с казаками-пограничниками в самом начале своей жизни, он принес себя в жертву германо-казацкому братству по оружию, запечатлев его навечно ценой собственной жизни. И никакие «реабилитации» не нужны тому, чье доброе имя осталось навеки незапятнанным, кто прожил свою жизнь, как рыцарь без страха и упрека. А суд…Что ж, два тысячелетия тому назад к позорной смерти («проклят всяк повешенный на древе») приговорили и Христа!

Здесь конец и Богу нашему слава!

ПРИЛОЖЕНИЕ

Казачья песня.

Это своеобразное музыкальное произведение, исполнявшееся на мотив белогвардейского «Марша дроздовцев» времен «Первой Гражданской войны» в России (1917-1922), с которого большевики скопировали в 1922 г. свой гораздо более известный в советский период истории России «дальневосточный» марш «По долинам, по загорьям» («По долинам и по взгорьям»), а белоказаки — свой собственный марш «С Иртыша, Кубани, Дона», оказалось настолько зажигательным, что распевалось не только казаками генерала фон Паннвица, но и было, под названием «Козакенлид» (нем.:«Kosakenlied», т.е. «Казачья песня») включено в германские солдатские песенники.

1.Durchs Gebirge, durch die Steppe zog
Unsre weisse Division
Hin zur Kueste, dieser roten,
Heiss umstrittenen Bastion.

2.Durch den Schnee, so weiss, wie unsre Fahne,
Folgten wir dem Ataman,
Treu dem Schwur, das Vaterland zu retten,
Partisanen von Kuban.

3.Not und Leid und rote Fahnen
Suchten heim das Vaterland,
Das «Urrae» der Partisanen
Aus den Steppen fast verschwand.

4.Klingt es auch, wie eine Sage,
Muss es doch die Wahrheit sein:
Wladikawkas ist gefallen,
Weissgardisten zogen ein.

5.Und so jagen wir die roten Horden,
Politruk und Kommissar!
Erst wenn Russland frei geworden,
Kroenen wir den neuen Zar!

Перевод:

1.Через горы. через степи шла
Наша белая дивизия
К побережью, к этому красному
Бастиону, за который шли жестокие бои.

2.Через снега, белые, как наше знамя,
Следовали мы за атаманом,
Верные клятве спасти Отечество
Партизаны с Кубани.

3.Нужда, страдания и красные знамена
Обрушились на Отечество,
Партизанского «Ура»
Почти не стало слышно в степях.

4.Пусть это звучит, как небылица,
Но это все-таки правда:
Владикавказ пал,
В него вступили белогвардейцы.

5.И так мы гоним красные орды,
Политруков и комиссаров!
Лишь когда Россия освободится,
Мы коронуем нового Царя!

НЕОБХОДИМОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Первоначальный вариант данной исторической миниатюры В.В. Акунова был опубликован, под названием «Казак Гельмут фон Паннвиц», в общеказачьей газете «Станица» №2 (38) за июль 2002 г.; второй, под названием «Венок на могилу генерала фон Паннвица» — в московском военно-историческом журнале “«Доброволецъ» №2 (2/2003). Издание военно-исторического клуба «Доброволецъ-ХХ век».

http://cultoboz.ru/np20/63-panviz