Корпоративизм как основа христианской монархии

korporativizm-kak-osnova-xristianskoi-monarhii

Одной из важных задач современного православного русского национального движения является, на мой взгляд, раскрытие желательного для нас будущего России применительно к жизни человека.

Да, все мы, разумеется, монархисты. Но что встаёт перед взором простого нашего современника при слове монархия? Это дворцовый церемониал, это гимн « Боже Царя храни…», это мастерски сделанная Никитой Михалковым сцена встречи Александра III с юнкерами. Это, в конце концов, трагическая и светлая фигура святого Царя – страстотерпца. Может быть, этого немало, но для утверждения монархизма в душах людей, думаю, недостаточно.

Надо показать людям, какие изменения в важнейших сферах их бытия принесёт с собой торжество наших идеалов. Какова, хотя бы в общих чертах будет эта столь желаемая нами жизнь? И какие же требования предъявят к человеку обустроенные в соответствии с нашими идеалами русское государство и общество? И что же дадут они ему взамен?

Думается, что ответом, в некоторой мере, может служить раскрытие понятия корпоративного строя как неотъемлемой и фундаментальной части монархической государственности, определяющего специфику жизни человека при настоящей, а не номинальной монархии. Понятие это, несмотря на нерусское звучание, является коренным, базовым принципом русской жизни в её лучшую эпоху.

Из современных авторов наиболее интересные и глубокие описания этого строя дали М. В. Назаров в своей книге «Тайна России» [«Корпоративизм как самозащита нации и причины поражения фашизма»], а также М.Б. Смолин, Я. Бутаков, В. Карпец. Однако это понятие рассматривается ими главным образом применительно к формированию представительных органов и, в первую очередь, высших. Вместе с тем, корпоративное представительство, на мой взгляд, есть важный, но не исчерпывающий аспект корпоративного строя. Были времена, когда высший орган корпоративного представительства отсутствовал, а корпоративный строй существовал и цвёл. Так было, к примеру, при царе Алексее Михайловиче, когда Земский Собор не собирался целые последние 22 года его царствования. Корпоративное представительство – следствие и завершение корпоративного обустройства общества.

Для понимания сути этого обустройства надо выяснить, в каких отношениях находятся человек и окружающая его реальность, большие и малые сообщества, в которые он входит и какова в глазах сторонников этого мировоззрения сама эта реальность. Cами термины корпоративный, корпоративизм и иные того же корня происходят от латинского сorporation, откуда наши корпус корабля, человеческий корпус и т. п. то есть некое тело или целое. По установившейся в литературе, недоступной вниманию или пониманию людей активно использующих эти понятия в последнее время в СМИ, терминологии, корпорация и означает социальное тело, а не коммерческое предприятие. Последнее только при определённых условиях может являться частным случаем этого более общего понятия. И отношения в них к тому же ныне чаще всего противоречат самому духу корпоративности. Корпоративизм — это тоже нечто иное, чем господство крупных компаний.

ЧЕЛОВЕК В СОЦИАЛЬНОЙ СРЕДЕ

Исходной точкой корпоративистского подхода является следующая установка христианского сознания, выраженная свт. Филаретом Московским по отношению к одному из важнейших явлений социальной жизни: «Что есть государство? Некоторый участок во всеобщем владычестве Вседержителя, отделённый по наружности, но невидимою властью сопряжённый с единством всецелого». Точно также частью единого всецелого или универсума сопряжённой с ним является любое социальное явление, а так же и человек. Всецелостность же предполагает иерархию целостностей.

Исходя из этого, решается и основной вопрос о человеке и его месте в мире: самодостаточное, автономное ли человек существо способное жить и в одиночестве, но обладающее свойствами, позволяющими ему завязывать связи с себе подобными, если захочется, и обрывать их, если они становятся ему в тягость или он нечто другое?

Корпоративная теория, устами одного из своих лучших выразителей австрийского христианского мыслителя Отмара Шпанна, говорит об этом так: «Для этой теории индивид не есть нечто в себе и для себя, но по своей сущности и понятию он мыслим только в общности, то есть в «спаренности» с другими индивидами. Поэтому общество нельзя получить путём сложения индивидов, как кучу камней, но индивид изначально является членом общества. И потому отношение индивида к обществу – не внешнее, утилитарное, инструментальное, но духовно- нравственное».

Русский юрист и мыслитель Н. Н. Алексеев доказывает это следующим образом: «Взаимодействие самостоятельных элементов возможно только в том случае, если их объединяет некоторое первоначальное единство, если а действует на в, это значит, что существует некоторое единство М, которое обнимает собою а и в и делает возможным их взаимные влияния, их «контакты» Если бы этого М не было, а и в были бы двумя совершенно различными мiрами, «каждый жил бы своею жизнью, не придавал другому значения, не считаясь с ним, как мир ваших грёз не считается с миром моих грёз».

Человек не потому живёт в обществе, что многие отдельные люди объединяются между собой и заключают между собой «общественный договор», но потому что человек стал человеком, уже, будучи членом семьи и уже по существу своему не может жить иначе. Он не мыслим иначе, чем член общества и шире, как интегрированная часть Божьего мира.

Осознание этого человеком особым образом характеризует и направленность его воли и сложившиеся в соответствии с этим осознанием сообщества. В отличие от либерального, индивидуалистического, гуманистического подхода, согласно которому человек сам для себя самодостаточен и есть центр всего мира, корпоративизм переносит центр человеческих устремлений во вне индивида, на некую, с точки зрения индивидуализма абстракцию, на те сообщества или целостности частью которых он является. Естественно, что и сами эти сообщества, построенные на принципиально иных, чем гуманизм основаниях должны принципиально различаться от сообществ индивидуалистических. Вот как характеризует разницу подходов замечательный наш мыслитель Н. Болдырев: «На самом деле фундаментально противостоят две формы общества и две формы индивидов. Общество – масса и индивид – атом, индивид – одинаковость с одной стороны; с другой стороны – общество – космос и индивид – особенность, индивид – особь. Целое против суммы и особь против атома; вместе с тем особь только в целом и атом только в массе».

В чём же состоит порок подхода к человеку как самодостаточному существу и почему это путь к одинаковости людей и разложению общества? Болдырев отвечает на это так: «Гуманизм полагает и утверждает человека, делает его самостоятельным центром и самоцелью. Казалось бы, такое возвеличение человека кладёт начало его необыкновенному процветанию и обогащению; на самом деле это начало его прогрессивного умаления и обеднения. Человек в основе несамостоятелен, слаб и плох, он требует поддержки извне, упора во что-то, притока питания со стороны. Утверждая себя, то есть, противопоставляя себя тому, что над ним, человек изолирует себя и осуждает на голодание. Роковым образом он умаляется, упрощается, и стремиться, в пределе, к какой-то последней неделимости и простоте, к атому, стоящему на границе небытия».

Действительно, вне человеческого общества человек становится просто животным. Истории с подлинными, а не литературными Маугли это прекрасно доказали. Но мауглизация возможна и вне джунглей. Одичание большого числа наших современников является прямым следствием их замкнутости на себе, внутренней оторванности от тех надличных целых, в первую очередь от той нации, частью, которых они являются. «Оторванный индивид именно не индивидуален; для него лучше употреблять вместо латинского «индивид» греческий «атом», хотя оба слова переводятся совершенно одинаково – «неделимое». Но неделимость может означать последнюю простоту или такую сложность, которая не допускает раздела без утраты самой себя. Индивидуализм гуманизма как самоутверждённого и потому обеднённого элемента – конечно, индивидуализм простоты и единообразия»,- пишет Болдырев. Множество таких максимально схожих и однообразных людей и составляют бесформенную массу.

ЦЕЛОЕ

Полноценная жизнь для человека по учению корпоративистов возможна только в целом. Но что же представляет собой целое? В чём его отличие от массы?

Понятие целого применимо как к человеческой общности, так и к самой человеческой личности. Прежде чем говорить о надличном целом обратимся к этому понятию применительно к человеку. Каково содержание живой человеческой личности? Человек, с одной стороны, прост, единичен, а с другой – наполнен содержанием. Богословы говорят, что человек трёхчастен, состоит из духа, души и тела. Но это содержание можно раскрыть и далее. Мой характер, мои склонности, мои знания, мои способности – всё это я, всё это отделимо от меня только в абстракции. Человеком могут направлять как отдельные желания проявления его страстей – мотивы, так и человек как духовное существо может определять себя к лучшему. «Не только страсти владеют человеком, то есть не только отдельные мотивы увлекают целое, но человек может владеть страстями, то есть целое может определять часть. Мотивы могут не только механически толкаться, но и органически сочетаться, обобществляться, действовать совместно. Истинная сила и устойчивость человека – в соразмерности и устроении мотивов», – писал Н. Болдырев.

Иными словами определяющим принципом целого является согласованность его составных частей или структурных элементов, направляемая смыслом или идеей целого. Важнейшим свойством целого является его структурированность и, следовательно, иерархичность. Духовность, то есть стремление к Богоуподоблению должна определять, в христианском понимании, жизнь человека и структурировать его части.

Этот же принцип определяет и сверхличные целые.

«В органическом и сверхличном целом составные части устроены и установлены каждый на своём месте в величайшем разнообразии и соответствии друг с другом; здесь нет самоцелей, здесь роли, партии, призвания и особые одарённости, не допускающие подражания и дублирования», – читаем у Н. Болдырева.

Принципы иерархии и структурированности надличных целых нуждаются в дальнейшем раскрытии. Для того чтобы понять их смысл, необходимо знать, для чего же всё-таки вообще объединяются люди и ставят перед собой совместные цели? И что же заставляет их ценить то самое М иногда больше, чем собственная жизнь? Как пишет немецкий католический мыслитель Нелл-Брейнинг: «Совершенно очевидно, что жизнедеятельность любого сообщества сосредотачивается вокруг того, что интересует его членов, вокруг того, что представляет собой для них ценность или считается ими ценностью». Основанием сообщества является ценность, которой служит это сообщество. Моя ценность является ценностью и множества других людей в служении ей, и именно она объединяет нас в целое.

Можно сказать по-другому: в общественном образовании всегда присутствует его смысл, его идея, которая и творит это сообщество. Верно и обратное утверждение: идея, ценность не может существовать долгое время, если не облечётся в какую-либо организационную форму. Из этого вытекает, что сущность общества – это не обмен услуг, имеющий целью удовлетворение потребностей каждого, а служение той ценности, которая лежит в основе общества. Естественно, что такое объединение получает отграниченность от внешней среды и организационную оформленность. «Форма вообще есть выражение идеи, заключённой в материи, в содержании… Форма есть деспотизм внутренней идеи, не дающей материи разбегаться. Разрывая узы этого естественного деспотизма, явление гибнет» – писал Константин Леонтьев.

Суть союза прекрасно раскрывает свт. Филарет Московский в отношении союза Церкви и государства: «…Да, есть в том польза, когда алтарь и престол союзны, но не взаимная польза есть основание союза их, а самостоятельная истина поддерживающая тот и другой». Именно эта истина солидаризует, сплачивает два союза, не даёт им распасться. Точно также для любого союза двух и более индивидов или коллективов, то высшее дело, ради которого они и союзны, творит из них уже одно социальное целое, социальное тело. Истина не только поддерживает их, но они вместе выражают эту истину; только в них эта истина способна к существованию. Но, отдавая себя на служение и выражая высшую истину, эти союзы получают прочность и устойчивость. Каждый из союзников выполняет особую, только ему свойственную функцию и, следовательно, является структурным элементом высшей объединяющей их целостности. Единство требует множественности и разнородности его элементов.

Организация же позволяет делу каждого члена ее, как и ей самой передавать его преемникам, тем самым, выходя за рамки отведённого индивидууму периода времени. «Солидарность во времени, то есть связь с прошедшим и будущим, другими словами – историчность, – решающая черта живых клеток общества. Солидарность во времени всегда уже частичная надвременность; дух вечности касается самых скромных общественных организмов», – Н. Болдырев.

И далее: «Как только составные части и органы целого перестают жить жизнью объемлющего их существа и начинают обособляться и обретает собственную жизнь, так тотчас же целое начинает аморфизироваться, терять своё отличительное лицо и структурность». Целое становится атомизированной массой. Атомизиция и является заветной целью противостоящих Церкви Христовой сил, тех, кого И. Ильин в своё время назвал мировой закулисой. Лишённая идеалов и основанных на них социальных связей человеческая масса легко управляема посредством стимулов кнута и пряника.

Поэтому установке индивидуализма на самоценность и самодостаточность человеческой личности и должна быть противопоставлена идея перенесения центра тяжести жизненных стремлений человека на то, что находится, на первый взгляд вне его, на те органические сообщества, в которые он входит. Как пишет Болдырев: «Жизнь приобретает смысл и начало, когда центр тяжести оказывается вне меня, и когда я понимаю себя как живой орган живого сверхличного существа».

Что же это значит для осознавшего это лица? «Это значит, что отдельные лица начинают вести себя как органы и послушные орудия некоторого целого, начинают жить так, как если бы центр тяжести их жизни оказывался вне них», – Болдырев. Человек становится структурным элементом. Но такое перенесение тяжести жизни и осознание себя структурным элементом надличного целого есть единственное условие богатства содержания личности, её оригинальности и неповторимости.

Особенно хорошо раскрывает это Шпанн: «Самостоятельное бытие возможно лишь благодаря бытию в другом. Сама коммуникация должна быть по своему содержанию подобна целостности. Самоотверженность представляет собой первое условие всякой коммуникации. Лишь потому, что (в коммуникации) собственная жизнь структурного элемента наполнена жизненным содержанием целого, он и есть структурный элемент. Он способен на это благодаря самостоятельной деятельности, но сама эта деятельность возможна лишь благодаря тому, что протекает внутри определённой структурной целостности. Более того, готовность к самопожертвованию оказывается необходимым условием бытия вообще. Если же самопожертвование есть не прерывание бытия, а необходимое условие его достижения, то чем выше готовность к самопожертвованию, тем более полным, насыщенным будет и бытие». Только человек являющийся и осознающий себя структурным элементом общественной целостности наполнен жизненным содержанием. Вместе с тем такое направление воли и поступков людей служит основанием крепости общественных образований. «Реальность такого поведения равносильна реальности юридических лиц» — справедливо отмечает Болдырев.

ИЕРАРХИЯ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕЛ

Структурная единица – элемент высшего структурного целого. Но в свою очередь она сама является структурированным целым для составляющих её структурных элементов. «Сверхличное целое всегда иерархично, оно живёт в подчинённых органических единствах, и каждое из них в свою очередь составлено из таких же живых групп. Эти группы – подчиняющие, соподчинённые и подчинённые – не простые суммы отдельных людей (такие суммы как механические слагаемые, могут наблюдаться и в массах, ещё не дошедших до полной аморфности), а именно сверхличные целостности, жизнь которых по времени выходит далеко за пределы жизней входящих в них людей», – Н. Болдырев.

Если смысл любого человеческого сообщества в выражаемой им ценности, то иерархия сообществ – это иерархия ценностей, которым служат и которые воплощают сообщества.

Как уже говорилось у конкретного человека много определений, или как говорил один из основателей исторической школы права фон Савиньи: « у человека много лиц». Если мы говорим, о каком-то конкретном Иванове, мы тем самым подразумеваем уже, что это член русской нации, к примеру, автостроитель, к примеру, работник АвтоВАЗа, к примеру, житель Тольятти, член обширнейшего сообщества семейных и член конкретной семьи. Но каждым из этих своих определений он входит в некую общность, целостность, а в полноте своих определений во всецелостность.

Ценностью, идеей объединяющей людей в предельно широкое сообщество может быть только одна из двух. «Существуют культуры, народы, государства, которые всю жизнь свою строят в предположении устроения в пределах данного им эмпирического пространства – всё равно, на клочке ли этой планеты, на всей планете, или в пределе своём, на всех возможных планетах этого мира, но были культуры, которые такое устроение считали или неважным, или, по крайней мере, не главным, предварительным, а главное полагали в подготовлении к будущим, потусторонним судьбам человека», – отмечал Н. Алексеев.

В основе великих человеческих сообществ лежит или религия или более или менее прикрытый гедонизм, как в современном западном постхристианском мире. Связь людей в самом важном для каждого из них деле сплачивает их в самое крепкое и в тоже время самое широкое сообщество. Более узкие союзы по-своему, своеобразно, выражают те идеи и ценности, которые служат объединяющим фактором высших сообществ, они служебны по отношению к высшим.

Как писал Питирим Сорокин: «Всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, сосуществующих, но никак с друг с другом не связанных, а есть единство, или индивидуальность, все составные части которого пронизаны одним основополагающим принципом и выражают одну, и главную ценность. … Возьмём, например культуру Запада средних веков. Её главным принципом или главной истиной (ценностью) был Бог. Все важные разделы средневековой культуры выражали этот фундаментальный принцип или ценность, как он формулируется в христианском Credo». Эта фундаментальная ценность раскрывалась во всех сферах жизни от архитектуры до политики. Если же говорить о России, то на протяжении веков такой сверхценностью было спасение души или святость. По словам архимандрита Константина (Зайцева): «Это – абсолютная ценность, которая не только возглавляет пирамиду ценностей, но и поглощает их все».

Естественным, органичным для культуры, высшим идеалом для которой является святость и, следовательно, структурно оглавляемой Церковью, могут быть только такие сообщества, цели которых подчинены этому высшему идеалу или, по крайней мере, не противоречат ему. Из этого следует то, что если мы действительно верующие и идеал спасения души – для нас главное, то мы должны стремиться к такому устроению окружающего нас мира, в котором все его проявления подчинены этой великой цели. Естественно, что союзы людей, не имеющие целью содействие воплощению высшей цели сообщества, а уж тем более противодействующие ей, не имеют с этой точки зрения права на существование. Критерием же важности дела и, следовательно, крепости союза для человека, живущего в системе координат Православия, является его важность в деле спасения.

Важнейшим из человеческих сообществ вослед за Церковью, безусловно, выступает нация, народ и его организационное воплощение – государство. Идеальными, с точки зрения Церкви, являются такие взаимоотношения между Церковью и государством, которые определяются понятием симфонии, то есть совместной, согласованной работы этих начал в деле благоустройства человеческой жизни в целях её спасения для жизни вечной.

Но как осуществляется эта работа со стороны государства? Тем, что оно признаёт цели Церкви как важнейшие для людей, находящихся в его власти и исходит в своей деятельности из этой предпосылки; то есть определяет и осуществляет иерархию ценностей. Содействие спасению людей – важнейшая функция внешнего мира для человека. Организованное с точки зрения справедливости, понимаемой как распределение приоритетов в жизненных целях, главнейшим из которых является спасение, сообщество людей есть христианское государство. Это по существу единое сообщество людей, объединённых единой целью совместного спасения для вечной жизни в котором властно, силой отвергается, подавляется всё, что этой цели противоречит и властно же устанавливается приоритет целей совместной деятельности.

Церковь может действовать и в иных государствах, но там ее цели не признаны как определяющие в людском сообществе. Из вышеприведенных слов свт. Филарета следует и то, что даже Церковь в отрыве от государства не может в полной мере исполнять свою функцию спасения человека. А лишенное души государство не может быть признано христианским сознанием как нормальное и соответствующее высшим идеалам людей их исповедующих и, следовательно, нуждается в переустройстве. Оно неорганично для такого мироощущения и образованной этим мироощущением целостности.

Наилучшим было бы соотношение Церкви и государства, где все члены Церкви были бы и членами одного государства, а лучше сказать сверхгосударства – Империи, включающего в себя организованные национальные сообщества. Такое утверждение поддерживалось, кстати, в Византийской империи де-юре, когда даже на излете ее существования в русских церквах поминался византийский Автократор. А в период существования Российской империи такой принцип во многом существовал де-факто. Поэтому нашей конечной целью может быть только всемирная империя православных христиан. Будет ли так? Господь ведает. Но личное спасение каждого православного христианина зависит и от его содействия в меру сил осуществлению этой цели.

Точно также как пронизывает в православном огосударствленном сообществе все союзы и индивидуумы принцип спасения души, пронизывает его и принцип государства. Исходной точкой осуществления максимальной в земных условиях справедливости является та, что высшая государственная власть должна рассматривать народ своей страны не как атомизированное население, а как расчленённое на естественные органические элементы целое. Незаслуженно забытый русский юрист В.Н. Лешков ещё в середине ХIХ века писал: « Из отдельных лиц, как атомов государства, сколько бы их ни было, никогда не составится государство, или гармоническое, во всех частях, связное общественное здание. Напротив, между частными лицами, или частным, гражданским элементом, и между государственным союзом, или общим политическим элементом, происходит во всей истории антагонизм, который для своего разрешения требует посредствующих соединений. Частные лица должны входить в них, вступая то в случайные, условные связи, в гражданское общество Гегеля, или в договорные общины некоторых русских исследователей, — то в общественные союзы, органические, необходимые, каковы семьи, общины, сословия, которых вещественные и духовные связи одни в состоянии скрепить неразрывно и вечно союз государственный».

А вот как раскрывает сущность государства Л. Тихомиров: «Ложная теория революции уверяет, будто бы в истории только и есть, что «борьба классов». Это неверно: есть также их союз, и именно союз создает нацию, и именно поддержание союза, а не господство одного класса над другим, есть идейная и историческая цель государства. Поэтому велика и плодотворна задача – отыскать в каждую эпоху способы повышения этих «классов», составляющих в своём союзе целое общество, укрепить каждый из них порознь и упрочить их соглашение между собой. В этой задаче принимают участие и самостоятельные усилия каждого класса и помощь власти, которая для того и существует, чтобы законодательно санкционировать справедливое и государственной силой подавлять несправедливое».

Почему признание и поддержание «классов», укрепление союза между ними есть осуществление справедливости?

Христианское государство должно поддерживать и укреплять систему ценностей человека и нации, исходящую из идеи спасения, из смысла существования данной общности. Поэтому государству надо лелеять производителей и творцов, значимых для людей реалий. В силу различия дарований людей различные ценности творятся разными людьми, хотя нужны всем. «Каждому даётся особый дар для служения всем» – констатируют Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. Задача истинного, справедливого государства по отношению к человеку состоит в том, чтобы дать его дару, его таланту раскрыться, дать человеку возможность показать, на что он способен. Но это и есть реализация ценностей.

Люди творят сообща. Даже тогда, когда кажется, что творит один человек, на самом деле в этом участвуют и участвовали многие люди. Как уже говорилось, служение ценности, идее организует людей в сообщество. Поэтому основой членения в органичном государственном сообществе является членение по тем предметам, которым люди служат и которые творят.

Следовательно, первая задача государства – знать и учитывать, эти ценности и эти сообщества. Вторая – укреплять союз между союзами. Такое укрепление возвышает, поддерживает ценность, идею, выражением которой является вышестоящий союз. Если высшая структурная единица выражает и осуществляет высшую ценность, то ее структурные элементы – необходимое звено в этом. Нерушимость всего органического единства подчиненных элементов есть необходимое условие существования целостности.

Тем самым обращённое к человеку нравственное требование раскрытия таланта и отдачи его людям есть вместе с тем и основа существования и крепости Православной империи, православного государства несущего в себе идею спасения человека для вечной жизни.

Исходя из требования реализации сверхценности, государство должно определить и поддерживать иерархию сообществ. Только при таком подходе к строению государственного тела государственная власть может удовлетворительно исполнять свою главную функцию и в отношении человека, ибо в этих союзах находят свое отражение реальные интересы людей в главном качестве человека – сотворца Бога. Через поддержание иерархии сообществ поддерживается и иерархия ценностей в самом человеке. Но стоит особо подчеркнуть, что принадлежность человека к высшим или низшим рангом корпорациям нисколько не влияет на его внутреннюю ценность перед Богом. Хороший рабочий лучше, чем плохой губернатор.

Какова же структура православного государства соответствующего своему наименованию?

«Корпоративное государство – это прежде всего организованное народное хозяйство, где главные процессы совершаются не стихийным путем, а по воле человека, в соответствии с теми целями и идеалами, которое ставит себе государство», – писал один из идеологов младороссов Б. Кадомцев. Но цели и идеалы находят свое выражение в людях и их сообществах и поэтому корпоративный строй – не только организованное хозяйство, но иерархически организованная жизнь во всех социально значимых ее проявлениях.

Конечно же, как указывается в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Труд является органическим элементом человеческой жизни». И далее, развивая эту характеристику труда, видный эксперт в этих вопросах Русской Православной Церкви, преподаватель Московской Духовной Академии О. Шведов пишет: «социализированный труд – это важнейшая характеристика человека, пребывающего в сообществе людей». По словам О. Шпенглера, там, «где труд должен стать общей обязанностью и содержанием жизни, люди различаются между собой по тому, что они производят, а не потому, чем они владеют». Но труд в понимании христианских корпоративистов понимается не только как создающий ценности материальные, но и в первую очередь как созидающий ценности духовные.

И, поэтому, главными в корпоративном государстве христиан могут быть только корпорации, объединяющие людей на службе таковым. Это – например, сообщества духовенства, государственных чиновников, людей подлинного искусства, науки и образования [конечно, и медицины, обороны и др. – Ред.]. Напомним, что важнейшей частью Земского собора был Освящённый собор, состоящий из иерархов Церкви.

Материальные ценности, рабочая сила, открытия и изобретения – всё хозяйство есть средства, которые должны служить целям жизни.

В совокупности эти большие группы, классы людей являются носителями идей, на которые как говорил Гегель, идея государства полагает себя. Это важнейшие сферы жизни православного государственного сообщества, без которых оно не может осуществиться.

Что представляют собой эти сферы по отношению к государственному целому и сами по себе?

В христианском обществе, где всё пронизано духом спасения души через Боголюбие, братолюбие и справедливость эти сферы, «классы», корпорации или целостности на которые непосредственно расчленяется государство, тоже имеют в основе устроения душ своих членов те же базовые принципы. Основой же объединения людей в эти меньшие целостности служат ценности служебные, функциональные, подчинённые по отношению к воплощаемым Православной империей в ее целом без которых, однако, эта империя не может полноценно существовать. Это структурные элементы империи, органические части того целого, частью которого они являются. Единство здесь не навязывается извне, оно существует благодаря внутренней силе объединяющей их идеи. Вместе с тем, в силу того, что они представляют обособленные сферы, в меру своей обособленности – самостоятельны. В силу неравенства дарований в таких сообществах образуется естественная иерархия и естественные авторитеты. Самоуправление, внутренняя организация, основанная на естественной иерархии, способность издавать нормы права в пределах своей компетенции, т.е. правовой статус, даваемый ими государством, делают из крупных слоев общества сословия.

Эти относительно обособленные сферы жизни государства, имеющие свою организацию и представительство перед высшей, воплощающей единство государства властью в свою очередь сами расчленены. Так сословие людей искусства состоит из союзов писателей, композиторов, художников и т.д. Сословие работников образования – из работников высшей школы, средней школы, союзов преподавателей различных дисциплин, корпораций преподавателей и работников конкретной школы. Организованная сфера хозяйства из сословий или корпораций крестьян, транспортников, промышленности и всеми теми обособленными сферами хозяйства, которые есть и которые народит хозяйственная жизнь. Эти более узкие союзы вплоть до самой маленькой мастерской художника или сапожника также должны иметь статус признанных государством самоуправляемых корпораций, включенных в общую систему не только общественной жизни, но и государства.

Очень важным моментом жизни человека нельзя не признать и то положение, которое он занимает территориально. В корпоративном государстве люди организованы и по территориальному признаку. Территориальные сообщества – тоже своеобразные корпорации. Но стоит заметить, что деление по труду предшествует делению территориальному.

Обязанность региональных органов государственной власти – установление справедливости в отношениях корпораций на региональном уровне, что невозможно без их организации и представительства на этом уровне. А по отношению к государственному целому и сама его территориальная часть должна находиться в положении его члена, должного иметь представительство в качестве такового в высшем органе корпоративного представительства.

Дело государства как выразителя единства сословий – создать такой механизм выражения интересов сословий, чтобы были учтены интересы их всех, но при этом распределены в соответствии с иерархией ценностей в деле «благоустроения человеческой жизни». В соответствии с таким принципом интересы союза парикмахеров никогда не будут превалировать над интересами крестьян. Понятно, что под интересом союза можно понимать только интерес в достижении цели союза, а не материальные потребности, которые могут удовлетворяться только во исполнение этой цели.

Таким образом, вырисовывается следующая схема: государство непосредственно расчленяется на несколько сословий, сословия имеют представительство перед Верховной властью в органе, который на Руси назывался Земским Собором и выражают через него свои интересы и потребности, контактируют друг с другом в лице своих представителей и осуществляют сотрудничество.

Далее сами сословия расчленяются на более специфические отрасли труда, объединенные в корпорации также автономные в пределах отведенных им сословиями функций. Названия собраний их представителей могут называться по-разному: Академия художеств, Академия наук, Хозяйственная палата и т.п. Главное, что они имеют закрепленные за ними государством властные функции в пределах своей компетенции, состоя из полномочных представителей нижестоящих корпораций. На региональных уровнях также существуют региональные отделения национальных союзов и их региональные советы.

Но все конкретные сферы жизни государственно-церковного целого может выявить только сама жизнь, придать им государственный статус – высшая цель государства. Неизменным должен быть только сам принцип органического целого.

«Органичным можно считать такое государство, которое обладает единым центром, каковой суть идея, сама собой и действенным образом формирующая все его области; ему не ведомы раздробленность и стремление к «самоуправству» со стороны отдельных частей, ибо благодаря системе иерархического представительства, каждая из его частей, наделенная относительной самостоятельностью, имеет свое поле деятельности и внутренне связана с целым. Именно «целое» составляет суть рассматриваемой нами системы: она представляет собой гармоничное и развернутое духовно единое целое, а не массированную сумму элементов, раздираемую взаимоисключающими интересами»,- так, на мой взгляд, великолепно выразил Ю. Эвола (независимо от его прочих убеждений) суть органического, то есть корпоративного государства.

Установление системы самоуправляющихся корпораций – социальных тел и их представительство перед высшей государственной властью есть святая обязанность власти, основанной на христианских принципах, так как только оно обеспечивает максимально возможную в земных условиях справедливость.

СОЦИАЛЬНЫЙ ВОПРОС ИЛИ ОРГАНИЗАЦИЯ ТРУДА

С позиций приоритета целого над эгоизмом частей решался в эпоху господства корпоративного строя и должен решаться в будущей России так называемый социальный вопрос или вопрос организации национального труда. Место его решения есть самая мелкая корпорация в трудовой сфере – предприятие. И здесь, как выяснил Эвола: «Сущность корпоративизма составлял дух трудовой общности и производственной солидарности, надежно подкрепленные принципами компетентности, квалификации и естественной иерархии, и соответствующим стилем активной безличности, бескорыстия, достоинства». Именно такими были взаимоотношения внутри трудовых коллективов, когда христианский дух определял в человеке всё.

Интересно, что важнейшая ныне проблема собственности не составляла ни малейшего затруднения на практике ни на Западе, ни на Востоке. Н. Воейков так говорит о русских артелях: «Набор орудий производства и работа составляли одно целое; каждый участвовал в общем труде, вкладывая свой пай деньгами или трудом, и мог покинуть артель, получив свою долю прибыли». Подобным образом характеризует организацию труда в средневековой Европе Ю. Эвола: «Проблема капитала и собственности на средства производства практически отсутствовала: столь естественным было соучастие различных производственных сил в реализации общей цели. Впрочем, речь шла об организациях, которые имели «в собственности» орудия производства, которые никто и не думал монополизировать в целях эксплуатации, поскольку они не были связан с капиталом, чуждым труду».

Такое положение вещей поддерживалось государством и было зафиксировано и развито в признаваемых им внутренних правовых установлениях корпораций. «Статуты настаивали на принципе братской любви среди членов и, для укрепления внутренней спайки, мастера устраивали в определенные дни пиршества и увеселения, особенно в день памяти святого покровителя. Обычаи эти, как было сказано, отвечали духу времени, когда братство в труде повсюду согласовывалось с христианским учением, что приносило лучшие плоды и в области профессиональной», – Н. Воейков.

С этих позиций и должны преобразоваться в новой России наиболее сплоченные в силу личных связей между их членами корпорации – трудовые коллективы, включая и их владельцев.

В корпоративной системе владелец предприятия, прежде всего, должен олицетворять те высшие ценности, ради которых существует само предприятие, попросту говоря, быть боголюбивым и богобоязненным человеком. Это даст ему необходимый нравственный авторитет, который, конечно же, должен быть дополнен необходимыми качествами организатора и технического руководителя. Вокруг такого руководителя и должно образоваться трудовое сообщество, артель, дружина сподвижников. Естественно, что отсутствие таких качеств в собственнике предприятия должно служить причиной передачи предприятия в другие руки со справедливой компенсацией бывшему владельцу.

КОРПОРАЦИИ И ПАРТИИ

Каково положение органических сфер и союзов сейчас? В государстве либеральном это – просто группы людей имеющих сходное положение в обществе. Оно никак не отражёно в правовом статусе человека и сами эти классы особого правового статуса не имеют. Разгадка такому положению проста.

В современном обществе, начало которому положено Французской революцией 1789 г., самым сильным определяющим влиянием на принятие государственных решений пользуется класс крупных финансистов и собственников. Система равноправия граждан не предъявляет к этим людям, каких-то особых требований. Но в обществе, основанном на справедливости, царствует принцип: кому много дано с того много и спросится. Поэтому наделение таких людей особым правовым статусом обязало бы их использовать свое привилегированное положение на пользу обществу. А этого нынешние кукловоды государств не хотят в силу антихристианских эгоистических императивов деятельности.

Смыслом их руководства является не союз всех классов общества основанный на нравственных ценностях, а господство над другими. Искусным флёром над этим положением вещей является устройство государственной и политической системы на мнении каждого человека о наилучшем ведении дел, то есть на партийной основе.

Позволю себе объёмную цитату из о. Павла Флоренского: «Политическая свобода масс в государствах с представительным правлением есть обман и самообман масс, но самообман опасный, отвлекающий в сторону от полезной деятельности и вовлекающий в политиканство. Должно быть твердо сказано, что политика есть специальность, столь же недоступная массам, как медицина или математика, и потому столь же опасная в руках невежд, как яд или взрывчатое вещество. Отсюда следует и соответственный вывод о представительстве: как демократический принцип оно вредно, и не давая удовлетворения никому в частности, вместе с тем расслабляет целое. Ни одно правительство, если оно не желает краха, фактически не опирается на решение большинства в вопросах важнейших и вносит свои коррективы; а это значит, что по существу оно не признает представительства, но пользуется им, как средством для прикрытия своих действий».

Поясню, что речь здесь идёт о так называемом общегражданском представительстве, то есть основе существования партий. Далее о. Павел говорит о желательности представительства корпоративного.

Против устроения государства на партийной основе можно высказать и такой, на мой взгляд, решающий аргумент. Элементами государства могут быть только те, которые органичны для него. Без них государство существовать не может или, по крайней мере, функционирование его будет существенно нарушено. Государственные организмы прекрасно обходились без партий на протяжении тысячелетий. Делать то, что не является необходимым элементом государственности, ее основой – верх абсурда. Никчемность партий в нормально организованном государстве прекрасно раскрыл о. Павел Флоренский описывая наилучшее с его точки зрения государственное устройство России:

«В основе внутренней политики государства лежит принципиальный запрет каких бы то ни было партий и организаций политического характера. Оппозиционные партии тормозят деятельность государства, партии же, изъявляющие особо нарочитую преданность, не только излишни, но и разлагают государственный строй, подменяя собою целое государство, суживая его размах и в конечном счете становятся янычарами, играющими верховной государственной властью. Разумной государственной власти не требуется преторианцев, в виде преданности желающих давать директивы власти. Достаточно государственного, законного, народного и т.д., чтобы не растить «истинно-государственного», «истинно-законного», «истинно-народного» и т.д.».

Но такие основы политической системы выгодны силам, взявшим верх в мире, так как они затемняют их господство.

На знамени политической партии русских православных патриотов должно быть написано: «Долой политические партии!».

ЧТО ТРЕБУЕТ ОТ ЧЕЛОВЕКА КОРПОРАТИВНЫЙ СТРОЙ И ЧТО ДАЁТ

«Люди-органы не жуируют, а служат, не довлеют себе, а жертвуют собой, и чем больше и величественнее то целое, органами которого они себя чувствуют, тем личная жизнь их становится богаче и осмысленнее», – говорил Н. Болдырев. Установление православного монархического строя может быть только следствием преодоления индивидуалистического эгоизма, хотя бы только в деятельной части русского народа. Дело решают не все, а немногие. Отказ от эгоизма, однако, должен быть внутренне обоснован.

Моя принадлежность целостностям требует от меня принесения для них жертв временем, трудом, усилиями, а ради тех целостностей, для которых это стоит сделать и принесения в жертву собственной земной жизни. Но, отдавая себя во власть надличной целостности, мы по существу подчиняемся тому лучшему, что есть в нашей природе, подавляя низшие свои стороны и, тем самым, по существу, утверждаем себя. Основанием крепости и жизнеспособности союзов является жертва, которую люди способны принести ради их существования. Но жертва земной жизнью во имя целого, которое есть выражение и опора высшей части моей души, того, что вечно и бессмертно, по существу – обмен низшего блага на высшее.

Таким же обменом можно назвать и взаимоотношения между любым сообществом и входящим в него человеком. Требуя от человека усилий по реализации ее смысла, корпорация и дает человеку много не только в плане его духовного богатства, о котором уже говорилось выше, но и в смысле восполнения его усилий и обеспечения достижения жизненных целей. Как писал В.Н. Лешков: «Сила человека в общении, в обществе, без которого он ничего совершить не может, и в котором нет для него разумно – невозможного».

Школа малых коллективов – школа монархии. Монархия состоит из монархистов. Но монархистом можно стать, только пройдя школу корпоративизма, то есть школу жертвенности в малых и больших сообществах.

Если бы принципы индивидуализма и гуманизма были бы проведены до конца, то наступил бы конец социальной жизни, а, значит, и жизни вообще. Общественная жизнь не разваливается окончательно только потому, что принципы корпоративизма продолжают действовать в ней подспудно, непроявленно в сознании. Если бы общественная жизнь сознательно строилась бы на этих принципах, то это послужило бы мощнейшим толчком развитию человека и, следовательно, к увеличению полноты и эстетической привлекательности жизни.

Мы должны выбрать или эгоистический индивидуализм – и тогда оскудение и уменьшение полноты жизни, или жизнь индивида ради целого. Но это целое тогда для нас – реальность. Нельзя посвятить жизнь абстракции. «Форма всегда чудесна с точки зрения материи, потому что она необъяснима и невыводима из свойств материи. Реальность сверхличного немыслима без одухотворения, то есть без вмешательства высших, сверхъестественных и сверхматериальных сил», – Н.Болдырев. И это тоже дорога к Богу.

Итак, в понятии корпоративизма, на мой взгляд, разрешается леонтьевское противоречие между эстетической привлекательностью жизни и личным спасением.

Монархический корпоративный строй потребует от человека жертвенности и самоотдачи, но это именно то, что требует от него Христос. Результатом, однако, будет яркая, интересная, многоцветная жизнь в смысле земном и возможно большее число людей спасенных для вечного блаженства, то есть именно, то о чем мечтал Константин Леонтьев.

P.S. Хочу пояснить ссылки на такого известного своим антихристианским настроем автора, как Ю. Эвола. На мой взгляд, он прекрасно раскрывает логику устроения общества основанного на «трансцендентном», как он говорит, начале. В этом смысле она пригодна и для Православной государственности. Но, кроме того, антихристианство Эволы имеет некоторое оправдание. Он имел дело с искаженным и обмирщенным христианством и очень хорошо чувствовал и осознавал именно эту последнюю его черту. По условиям своей жизни он не мог познать Православие. Но характерный штрих: Эвола осознавал духовную высоту концепции и личности К. Кодряну – лидера румынской Железной гвардии, и даже превосходство этой концепции над фашизмом и национал-социализмом. Жаль, что он не понял, что оно истекает из принадлежности Кодряну к Православию.

Священник Георгий Титов