Г.К.Гинс. Корпоративное государство.( Из книги «На путях к государству будущего: от либерализма к солидаризму.» — Харбин, 1930.).

Г.К.Гинс. Корпоративное государство.( Из книги «На путях к государству будущего: от либерализма к солидаризму.» — Харбин, 1930.).

Корпоративная организация общественных классов не связывается непременно с определенным политическим строем. Но общему духу корпоративного государства не соответствует парламентаризм с его господством партийности и политиканства. Не соответствует ему и формальная демократия, с её безличной основой, голосованием большинства и фактическим господством влиятельных групп или случайных настроений.^[2]

 

Где общество организуется на началах солидаризма, там на всех этажах государственного здания должно господствовать единение живых сил нации: вершина государства должна представлять собою надклассовое и внепартийное начало. Политические партии приучают к сознательности, дисциплине и борьбе. Синдикаты достигают той же цели, но с преимуществом чисто делового направления. Политическая партия ищет увлекательных лозунгов, старается воспользоваться промахами противника, соблазнить нейтральных. Синдикату, по характеру его работы, чужды подобные приемы. Но, зато, синдикат связан с узким интересом определенной группы, большей частью узкоклассовым эгоизмом. Это направление деятельности синдикальных организаций обеспечивает им в то же время жизненность. Современный человек больше понимает то, что непосредственно связано с его повседневными интересами. Поэтому синдикат, как хорошая кооперативная лавка, всегда обеспечен клиентурой.

Узкий характер деятельности синдиката корректируется синдикальными инстанциями: федерациями и конфедерациями, горизонты которых шире. Они представляют только профессиональные интересы определенной категории, хотя уже не в местном, а в более широком, областном и даже государственном масштабе. Но истинно государственное начало в синдикатскую организацию вносят корпорации, регулирующие и примиряющие классовую борьбу. Естественно, что и все высшие государственные учреждения в корпоративном государстве должны быть построены на тех же принципах национального солидаризма.

Торговый и промышленный капитал, интеллигенция, религиозные движения, чиновничество, адвокатура — все это живые силы, активно действующие в государстве, и власть должна согласовывать и направлять их действия так, чтобы обеспечить достижение высшего национального блага.

Отличие от государства либерально-демократического типа

В современном демократическом государстве предоставляется полная свобода соревнования активных сил. Государство, раньше только «ночной сторож» (Лассаль), теперь, правда, не вполне безучастно к происходящей борьбе, но все-же оно не считает себя вправе вмешиваться в неё и регулировать.

Иное положение создает солидаризм. Поскольку эта система, охраняя частные права, связывает их однако, подчиняя публично-правовому контролю, она усиливает и роль государства. На примере водного права (гл. IX) мы будем видеть, в какой мере активна должна быть административная власть для того, чтобы согласовать индивидуальные интересы собственников вод и обеспечить наилучшее использование вод с точки зрения общего блага. Развитие идеи солидаризма предполагает распространение такой системы и на другие отношения хозяйственной жизни (см. гл. IV). Упадок земледельческого хозяйства в Европе уже вызывает необходимость некоторого руководства из центра и, может быть, в этой области предстоит очередное применение начал солидаризма в широком масштабе. Законодательство, регулирующее отношения труда и капитала, в свою очередь показывает, насколько современное государство непохоже на «ночного сторожа», ограниченного в своих заботах о покое охраняемых им граждан и безучастного к их жизни. Государство солидаризма должно обладать самостоятельной инициативой, должно быть деятельно и властно.

В этом его первое отличие от либерального государства. В этом отношении солидаристическое государство продолжает традиции так называемого «культурного» государства, признающего своей обязанностью активное участие в проведении культурных начинаний и недопущение антикультурных явлений.

Изменяется и внутренний строй нового государства. Как уже указывалось, оно составляется из организованных групп, а не из распыленных граждан. При этом само государство содействует организации противостоящих сил, в целях расширения индивидуальных возможностей, благодаря коллективной работе. Но если государство само организует противостоящие силы в могущественные конфедерации, то оно уже не может оставаться в роли наблюдателя, оно должно властно простирать свою руку над ними, готовое в любой момент сдержать эгоистические порывы классовых организаций в русле общенациональной политики.

В этом второе, также существенное, отличие нового государства от государств обычного либерально-демократического типа, в которых власть переходит из рук в руки, в зависимости от соотношения сил и влияний. Наряду с отдельными лицами, официально призываются к активности корпоративно организованные группы, и над ними ставится всегда внеклассовая государственная власть, которая, вследствие своей независимости от случайных политических комбинаций, приобретает большую устойчивость, чем современные парламентарные кабинеты. Такова идея корпоративного солидаризированного государства.

Сопоставление государственных организаций фашизма и коммунизма

Великая война, которая по словам Ратенау, в действительности была «великою революцией», создала и другой тип государства, совершенно противоположный по характеру, а именно государство пролетарское, чисто классовое, в котором национальный интерес отождествляется с классовым и где, следовательно, все расходящиеся с пролетарскими интересы и силы подавляются.

Между двумя типами нового послевоенного государства: фашистским и коммунистическим, замечается некоторое внешнее сходство. Оба они отрицают чрезмерный индивидуализм и формальную демократию — всеобщее избирательное право, парламентаризм, неустойчивую власть, опирающуюся на число голосов, систему, не обеспечивающую преобладания одной влиятельной группы. Оба признают, что правит государством не народ (разоблаченная идея народного суверенитета), а активное руководящее меньшинство «элита», как это в действительности всегда бывает, но лицемерно вуалируется. Но сходство это чисто внешнее. Корпоративное государство организует все силы нации и партия, руководящая этим государством, по праву революции, должна стремиться к полному слиянию с нацией. Пролетарское государство боится этого слияния, так как нация заключает силы противоположных или противоречащих интересов (мелко-буржуазная стихия), которые грозят поглотить или растворить в себе господствующий класс.

Это коренное отличие ставит пролетарское (коммунистическое) государство в существенно отличное от прочих положение, в то время как корпоративное государство представляет из себя лишь перерождение существующего демократического строя.

Идеологи фашизма, противопоставляя его коммунизму, предсказывают их неизбежное в будущем столкновение: «С коммунизмом фатально суждено решительное столкновение в будущем — близком или далеком». «Латинский рассудок вступит в борьбу, с монгольским. Запад подымется против востока».^[3]

Идея солидарности в применении к демократическому государственному строю

На чём же однако, основано утверждение, что корпоративное государство не расходится так же резко с демократическим государством как коммунистическое?

Если мы характеризуем идею корпоративного государства, как солидаризацию всех национальных сил, то эта идея не расходится с практикой парламентарных стран. Как бы ни были внешне отличны формы государственного устройства, но и в стране парламентаризма, где правит большинство, все направлено, однако, в сторону согласования интересов и оппозиция, превращаясь в большинство, неизбежно сглаживает остроту своих требований, чтобы дольше удержаться у власти (теория компромисса).^[4]

В момент же государственных затруднений все партии сговариваются о взаимных уступках, избирается коалиционное правительство и утверждается «национальное единение» (union nationale в современной Франции).

Таким образом, идея национальной солидарности отнюдь не чужда парламентарному государству, но здесь она возникает, как политический факт, тогда как в корпоративном государстве она облекается в юридические формы.

Проекты Коля (гильдейский социализм), Дюги, Ратенау

После великой войны необходимость солидарной работы всех классов общества сознавалась очень отчетливо и существует немало попыток практического и теоретического характера юридически обеспечить такую солидарную работу нации.

К числу этих попыток следует отнести хозяйственные организации Германии, то есть прежде всего Хозяйственный Совет, объединяющий предпринимателей и рабочих. Здесь представительство построено уже на принципе интересов, каждому интересу отдается должное и противоположные интересы примиряются на основе общенациональной выгоды.

Далее интересной является попытка Габриэля Д’Аннунцио организовать свою эфемеридную республику Карнара, в которой для управления и законодательства предусматривалось два Совета из специалистов и представителей различных групп населения. Раз в год эти советы объединялись.

Из теоретиков интересен английский писатель Коль.^[5] Сначала он предлагал передать все промышленные предприятия в собственность государства и объединенных гильдий. В гильдии входят все трудящиеся данного вида индустрии, не исключая и представителей умственного труда. Работа гильдий объединяется смешанными комитетами, затем окружным и, наконец, национальным конгрессом гильдий. В целях равновесия публично-правовых и частно-правовых собственников, Коль предлагал лишить государство права наказаний, угрожающих личной свободе, права распоряжаться военной силой и вести международные сношения. Критика этих проектов, расшатывавших государство, побудила Коля изменить его проект, и он наметил три организации: политическую (государство), профессиональную или гильдейскую (vocational) и потребительскую (appetitive: consumers and users).^[6]

Совместными собственниками предприятий, Коль представлял себе гильдии и организации потребителей.

И здесь мы видим попытку согласования расходящихся интересов посредством юридической реорганизации государства и хозяйства.

Не менее интересны идеи Дюги, учения которого непосредственно близки нашей теме, так как он утверждал в своем учении о государстве, как это уже было раньше изложено (гл. I, п.9), что в основе государства — социальная солидарность.^[7]

Дюги обращал внимание на то, что нация состоит не только из индивидов, но и из групп, объединяющих индивидов.^[8]Поэтому Дюги считал целесообразной двухпалатную систему представительства на следующих началах: первая палата представляет индивидов, вторая — группы, именно — ассоциации рабочих, земледельцев, промышленников, коммерсантов, ученых и религиозные общества.

В Германии Ратенау^[9] предлагал объединить однородную промышленность, ремесла и торговые предприятия и возложить управление промышленностью на индустриальные союзы. Он допускал избрание на основе всеобщего голосования генеральных штатов, но, кроме того, предлагал избирать специальные организации, в том числе коммерческие и экономические, на основе функционального представительства.

Таким образом, известно немало проектов, отрицательно относившихся к избранию депутатов всеми и никем, анонимной и безответственной массой, и требовавших взамен, чтобы государственная власть отражала деление общества на группы и вносила единство в их деятельность.

[]Государственный строй современной Италии

Новая политическая организация в Италии отвечает этим тенденциям. После того как закончена была организация синдикальной иерархии, представилась возможность реорганизовать и политическое представительство.

[]Значение фашистской партии

Муссолини терпел парламент, пока не знал, чем его заменить. Политика итальянского диктатора заключается в том, чтобы постепенно все органы фашистской партии превратить в государственные органы. Вождь партаи — «дуче» становится Capo del governo (главой правительства). Секретарь партии, по декрету 1929 г., назначается указом короля и является участником высших правительственных учреждений. Пострадавшим участникам фашистской революции присвоены все привилегии участников великой войны. Фашистская гвардия, совершавшая поход на Рим (marcia su Roma), составляет ядро милиции, преданной опоры режима, подчиненной непосредственно «дуче». Некоторые фашистские организации преобразуются в синдикаты и корпорации. Верховный Совет партии в 1928 году преобразован в Верховный Совет Италии.

Муссолини считает фашистскую партию выразительницей духовного и национального облика страны. С момента перехода власти к партии он повел её по пути слияния с нацией. Но при таком положении партия могла бы раствориться в массе. Выгода участия в господствующей партии толкнула бы в неё массы населения, и партия потеряла бы своё значение руководящей организации. Поэтому фашизм забронировался. Творцы фашистской революции считают себя наиболее приспособленными для организации нового строя. Не потому, что уже с самого начала они обладали определенной программой (этого в действительности не было), но по своей психологии, воспитанной в принципах солидарности, национализма и смелости действий. Поэтому запись в партию с 1927 г. прекращена и введена система набора (la leva fascista). Вступление в партию открыто только авангардистам, достигшим 18 лет. Подготовка новых партийцев ведётся в широком масштабе через посредство, главным образом, Opera Nazionale Balilla (Национальная организация имени Балилла), которая воспитывает молодые поколения в вере и преданности начатому делу, чтобы они могли продолжить его в веках, побеждая время и неизбежные противодействия.^[10]

Через несколько лет сотни тысяч молодых людей будут пополнять ряды фашистской партии. Уже в 1927 г. главнейшие организации по подготовке и воспитанию молодежи в духе фашизма насчитывали в совокупности свыше 600 тыс. участников.^[11]

[]Opera Nazionale del dopolavoro

Другая организация, вовлекающая массы населения в сферу влияния фашизма и воспитывающая их в симпатии к новому режиму это «Организация послетрудового отдыха» (Opera Nazionale del dopolavoro). Эта организация охватила страну сетью культурных учреждений. Она открывает трудящимся и их семьям самые разнообразные возможности: даёт художественное воспитание (музыка, пение, кино, театр, открывает льготный доступ на концерты и спектакли); содействует физическому воспитанию (спорт, экскурсии), специальному образованию (профессиональная подготовка для повышения квалификации) и общему (библиотеки, курсы, школы); содействует гигиене и санитарии и улучшению жилищ; оказывает различные виды помощи при посредстве ссудных касс, кооперации и всяких других организаций более специального характера, обслуживающих земледельцев, индустриальных рабочих, моряков, рыбаков, женщин, как матерей и хозяек и пр.

Общая линия работы этой организации, которая законами 1 мая 1925 г. и 8 мая 1927 г. поставлена под опеку государства и поставлена, при том на широкую ногу, соответствует жизненным интересам миллионов трудящихся. Им помогают повысить квалификацию труда, приобрести полезные сведения, развивать духовные и физические силы в противовес гибельным последствиям тэйлоризма, и в то же время воспитывают национальное самосознание и любовь к родине (экскурсии, фольклор, исторические сюжеты и пр.).

Opera Nazionale Dopolavoro обслуживает миллионы граждан; синдикаты же охватывают почти все население. Неудивительно, поэтому, что фашистские организации все более врастают в жизнь. Фашизм создал себе опору в нации. Этим объясняется успех последней политической реформы, которая обогащает опыт государствоведов новым типом представительного учреждения, построенного на основе синдикальной организации и завершающего постройку корпоративного государства.

Верховный совет

В ноябре 1928 г. Муссолини провел через Сенат и Парламент закон о Верховном Совете, как высшем политическом органе страны. В состав его входят члены трех категорий:

1) пожизненно заслуженные деятели фашизма, участники Marcia su Roma, лица, которые на должности министров в течении по крайней мере трёх лет принимали участие в Верховном Совете до его преобразования и все секретари фашистской партии, занимавшие эту должность со времени 1922 г.;

2) по должности входят все те, кто возглавляет учреждения, отражающие политическую жизнь нации, как то: председатели палат, министры, начальники милиции, президент института фашистской культуры и организации по воспитанию юношества (Opera Nazionale Balilla), председатели крупнейших синдикальных организаций общенационального характера, председатели кооперативного центра и председатель специального трибунала по делам о государственной безопасности;

3) на срок до трех лет приглашаются те, кто по заслугам перед нацией и фашистской революцией может быть ценен в качестве членов Верховного Совета.^[12]

Верховный Совет является совещательным органом при короле и правительстве. Председательствует в нем глава правительства. На обсуждение вносятся проекты важнейших правительственных мероприятий, вопросы войны и мира, кандидатуры на пост главы правительства.

Несмотря на свой консультационный характер, Верховный Совет фактически связывает корону и определяет подлинное престолонаследие, преемство фактической верховной Власти.

Самый трудный политический вопрос личной диктатуры, вопрос о судьбе власти после смерти диктатора, разрешен в Италии законом о Верховном Совете, который составляет список кандидатов на пост главы правительства, для рекомендации королю.

Нетрудно видеть, что учреждением Верховного Совета фашистская партия инкорпорируется в государство и, как сказано в объяснительной записке к законопроекту (см. II Jiornale d’Italia 9 novembre 1928): «Национальная Фашистская партия из частной ассоциации, каковы были партии при старом режиме, преобразуется в крупное учреждение публичного права, основное орудие режима в деле пропаганды и политического и социального воспитания итальянского народа».

В самом деле, все крупнейшие деятели партии получают положение постоянных советников короля и правительства, и самые близкие к фашизму учреждения, как-то: общенациональные синдикальные организации; фашистская милиция и академия (институт фашистской культуры) получают в верховном совете постоянное представительство.

[]Фашистский парламент

Учреждение Верховного Совета предшествовало осуществлению уже ранее объявленной реорганизации парламента (закон 17 мая 1928 г.). По словам проф. Кимиенти, реформа эта «наиболее сложная и решительная из всей юридико-политической системы фашистского режима.^[13]

На основании этой реформы политическое представительство перешло к организациям, ограждающим интересы социальных категорий. Задавшись целью перевоспитания нации через посредство организаций синдикального характера, фашизм соответствующим образом приспособил и политическую систему. Корпоративное государство, консолидирующее нацию, укрепляется и получает новые силы для своего дальнейшего прогрессивного развития.^[14]

Политические реформы предприняты были фашистским правительством уже после нескольких лет существования синдикальных организаций, когда выявились активные работники нового строя и представилась возможность наметить кандидатов в преобразуемый парламент.

Новый парламент избирается следующим образом. Первоначально намечается тысяча кандидатов: восемьсот кандидатов намечается синдикальными организациями и двести ассоциациями другого рода. Пропорция кандидатур различных синдикальных организаций такова:

Конфедерации:	Предприниматели.	Рабочие.	Всего.
Земледелия	96	96	192
Индустрии	80	80	160
Торговли	48	48	96
Морского транспорта и воздухоплавания	40	40	80
Сухопутного транспорта и внутреннего водного сообщения	32	32	64
Банков	24	24	48
Лиц умственного труда	160		160
Итого:			800

Остальные двести кандидатов представляются следующими ассоциациями: национальным союзом служащих государственных учреждений (синдикаты чиновников в Италии запрещены) — 28; национальным фашистским союзом учащихся первоначальных школ — 10; железнодорожники (cheminots) — 5; от служащих почт и телеграфа — 2; персонала государственных предприятий — 2; от университетов — 30; от средних школ — 15; академий — 9; институтов изящных искусств — 2; фашистского института культуры — 3; общества имени Данте Аллегиери — 2; союза комбатантов — 45; союза увечных — 30; национального итальянского центра — 8; морской лиги — 1; колониального института — 1; кооперации — 1; сберегательных касс — 1; акционерных компаний — 1; общества земельных улучшений — 1; итальянского бюро туризма — 1; итальянского комитета олимпийских игр — 1; организации послетрудового отдыха — 1. Всего 200 кандидатов.

Все перечисленные организации представляют реальные деловые интересы. Исключение составляет только национальный центр — организация политического характера, приютившая многих деятелей бывшей народной партии и тесно связанная с католическими кругами. Но здесь можно видеть желание дать представительство католической церкви, как могущественной организации, которую фашизм всеми мерами старается привлечь на сторону нового режима. Двести кандидатов, выдвигаемых перечисленными организациями не синдикального характера, вместе со 160 кандидатами представителей умственного труда, занимают больше третьей части всего списка. Отсюда видна тенденция законодателя обеспечить возможно более высокий, интеллектуальный уровень будущего представительного учреждения.

Весь список в числе тысячи кандидатов представляется Верховному Совету, который отбирает из него четыреста наиболее достойных занять депутатские кресла. Верховному Совету предоставлено, впрочем, право включить в окончательный список часть своих кандидатов, лиц, пользующихся высокой репутацией в области наук, искусств и политики, которые случайно не попали в список кандидатов, составленный по первоначальным указаниям.

Окончательно утвержденный список в 400 кандидатов подвергается плебисциту. Как известно, состоявшиеся в марте 1929 г. выборы дали преобладающее большинство голосов в пользу списка, предложенного Верховным Советом, и с 20 апреля 1929 г. в Италии работает парламент, избранный по совершенно новой системе, а главное органически связанный со всей системой синдикальных учреждений.

Выборы производились без шумной избирательной компании. Муссолини и префекты накануне плебисцита произнесли речи в защиту режима. Никто, конечно, не мог выступить с возражениями. Свободы слова и печати фашистская диктатура не допускает. Не было конкуренции списков, следовательно, ничего нельзя было и противопоставить правительственному предложению. Не допускалось и частичных поправок. Голосование производилось по древнему римскому обычаю за или против списка целиком, без оговорок (jussum или non jussum populi, rogante magistratu).

Как сообщала после выборов пресса, фашистские списки напечатаны были на бумаге, окрашенной в три цвета национального флага, бюллетени же «против» — на белой бумаге. Даже когда бумаги были сложены, разница между ними была совершенно ясна. К тому же на наружной стороне бюллетеней была подпись правительственного чиновника, причём она была написана по разному на белой и на разноцветной бумаге, так что её сразу можно было отличить.

Оказывалось, помимо того, и давление. Все это вовсе не плюс новой системы. Но результат тайного голосования, давшего более восьми миллионов голосов в пользу списка против ста тридцати шести тысяч, едва ли мог иметь место только благодаря избирательным ухищрениям и репрессиям. Слишком трудно было бы собрать восемь миллионов голосов при общем населении в 40 миллионов. Теперь после первого опыта правительство могло бы уже не бояться свободной избирательной кампании и вообще смягчить режим, который оправдывался лишь необходимостью закрепить завоевания фашистской революции.

На случай, если бы плебисцит дал отрицательные результаты, закон 17 мая 1928 г. о реформе политического представительства предусмотрел (ст. 8) новые выборы на основе конкуренции списков, которые могут быть представляемы всеми обществами и организациями, насчитывающими не менее пяти тысяч членов, занесенных в избирательные списки. Ни один список не может выставить более трех четвертей всех кандидатов.

К этой запасной системе выборов фашистской Италии прибегать не пришлось.

 

[]Ссылки