Либерализм и русская традиция : Алтайский отдел Союза Русского Народа

Либерализм и русская традиция

Николай Нестеров.

Неуспех так называемых «либеральных реформ» в нынешней России некоторые апологеты либерализма парадоксальным образом объясняют …отступлением от самих реформ. Иными словами, пытаются объяснить провал «демократических преобразований» пресловутым предательством против этой самой демократии. Такая удобная трактовка печального для российских демократов финала дает им, как мы понимаем, возможность все время держать на ветру развевающийся флаг своей немудреной идеологии и вечно отуманивать голову населению.

Тем не менее, к их большому огорчению, приходится констатировать, что неуспехи демократизации коренятся в сути самих либеральных реформ, совершенно непригодных для России. Всплеск дешевого политиканства, социальной безответственности, лживых обещаний и прочих мерзостей, что уже давно раздражают наш народ, — все это коренится как раз в природе либерализма, который в условиях нынешнего «постбольшевистского» самосознания порождает наиболее уродливые формы политической жизни. И ничего другого представить тут просто невозможно.

Чтобы не быть голословными, сошлемся на красноречивые свидетельства великого русского историка и философа Льва Тихомирова, описавшего суть либеральной демократии еще в конце XIX столетия. Вот что он пишет, исходя из собственных наблюдений: «…политическая деятельность либерально—демократического строя не требует людей умных, честных, независимых, напротив, эти качества скорее подрывают карьеру политикана. Для него нужна практическая ловкость дельца, беззастенчивость, безразборчивость в средствах, эластичность убеждений». И далее: «Огромное большинство политиканствующего слоя ни в умственном, ни в нравственном отношении, выражаясь деликатно, никак не принадлежат к цвету нации. Потому в населении нет и тени уважения к правящему слою» (Л. Тихомиров. Демократия либеральная и социальная. — М., 1896. С. 49).

Как похожи эти наблюдения Тихомирова, сделанные еще более ста лет тому назад, на современную картину политической жизни, которую сегодня может наблюдать любой россиянин! Кто из современных политиков может поручиться за то, что население нынешней России испытывает уважение к правящему слою? Думаю, никто. Безнравственность, беззастенчивость и скудоумие сегодняшних российских политиканов уже стали поводом для многочисленных едких замечаний и острот. Народ совершенно искренне, от души смеется над политиканами и презирает их одновременно. То же отношение к политикам уловил в свое время и Лев Тихомиров: «В общей сложности новый правящий класс, — пишет он, — страдает полным отсутствием обаяния, нравственного авторитета, необходимого для правления…» (Там же. С. 50). Все это — характерные, типические черты либеральной демократии. И в России они всплыли на поверхность отнюдь не из—за «предательства» реформ, а как раз из—за самих реформ.

Конечно, в ряде стран Запада существует некое морально—психологическое «противоядие» против указанных мерзостей. Поэтому там, прежде всего в Англии и США, либеральные уродства не позволили сразу разложить нацию и ее правящий слой. Это стало возможно благодаря особенностям национального менталитета и особой духовной и политической традиции. Следует учесть, что Англия и США были первыми странами, вставшими на путь либерально—демократических преобразований. А потому англичане и американцы — как изобретатели либерализма — обладали наибольшим иммунитетом к его ядовитым «выделениям». Можно сказать, что они создали политическую систему под свои нехитрые жизненные запросы, вся ничтожность которых обнажилась лишь теперь, спустя несколько столетий.

Известно, что представители англо—саксонской расы (куда относят американцев и англичан) отличались особым практицизмом, рассудительностью и предприимчивостью. В духовном плане они были приземленными и прозаичными, не хватали звезд с неба и свою демонстративную страсть к наживе умело сочетали с религиозной благопристойностью и даже фанатизмом. У англо—саксов сильнее всего было развито чувства индивидуализма и менее всего — чувство сострадания и милосердия. Однако вместе с тем у них было глубочайшее понимание личной ответственности, которое воспитывалось благодаря особой жесткой педагогике и особой системе образования.

Что из себя представляла, например, английская педагогика, в свое время хорошо показал известный французский мыслитель Гюстав Лебон в работе «Психология народов и масс». Он обращает внимание на тот факт, что английские педагоги основное внимание уделяют воспитанию характера, формированию прежде всего таких качеств, как инициативность, стремление к лидерству и самоутверждению, способность принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность. Английская педагогика напрочь исключает жалость и сострадание к ребенку. Согласно пуританской этике, сильно любить своих детей — это большой грех. Поэтому почти все английские школы, о чем пишет Лебон, были расположены за городом. Дав ребенку начальное образование дома, родители в буквальном смысле выпроваживали его из семьи в загородную школу, где он мог уже рассчитывать только на себя самого. Школа была суровым испытанием для любого английского подростка, независимо от его социального происхождения. Мрачные картины школьной жизни великолепно описаны в романах Чарльза Диккенса, который испытал все прелести английской педагогики на собственном опыте. Выдержав эту суровую и жестокую муштру, английский юноша действительно становился черствым и невозмутимым, но в то же время практичным, дисциплинированным и ответственным человеком. И главное, в нем укреплялось чувство солидарности с себе подобными и одновременно — презрительно—высокомерное отношение к чужим.

Как пишет Лебон в «Психологии социализма», англичане очень легко организуются для решения какого—либо практического вопроса. При этом, что очень важно подчеркнуть, они совершенно не терпят обмана или иной подлости в отношении своих. Подобные попытки пресекаются мгновенно, обман сурово порицается и жестоко наказывается. В то же время в отношении чужих, а именно неангличан, морально оправдывается любой обман, любая подлость, если, конечно же, она выгодна «своим», то есть англичанам. Подобная практика двойного стандарта, подчеркивает Лебон, как нельзя лучше характеризует психологию англо—саксонской расы. Грабить и обманывать иноземцев во имя интересов своей нации в Англии и Америке морально одобряется и всячески поощряется. Внутри же своей страны вредительство строго запрещается и осуждается. Поэтому к лжецам, ворам, всяким нечистоплотным политическим авантюристам и пройдохам отношение в этих странах самое нетерпимое. Благодаря этому вредное начало либерально—демократических свобод в определенной степени компенсируется социальной ответственностью и практическим интересом влиятельных частных лиц, которые вряд ли позволят бездарным и лживым политическим демагогам развалить основы государственности и нанести непоправимый материальный ущерб порядочным гражданам. Иными словами, сами граждане, благодаря политической сознательности и своей практической заинтересованности не потерпят безграничную власть идиотов и обманщиков. Именно так создаются условия, при которых все решает пресловутая «система», а не отдельные политические лидеры.

Наши доморощенные либералы, как мы знаем, любят ссылаться на «систему», не понимая, что за этой самой «системой» стоят живые люди со своим особым характером и своими особыми интересами. Если бы, скажем, английские предприниматели только и мечтали убраться со своими капиталами куда—нибудь за рубеж (как в случае с российскими олигархами), то в Англии началась бы такая же политическая вакханалия, как в современной России. Некому было бы отвечать за страну и ее будущее. Но, к счастью для Англии, тамошние предприниматели не собирались процветать в чужой стране, а потому судьба своей родины была им далеко не безразлична. Только в наши дни, когда капитал становится все более и более интернациональным, а самосознание самих капиталистов — все более и более космополитичным, язвы либерализма начинают обнаруживаться в западных странах с наибольшей отчетливостью. Тупые и безответственные политиканы, не стесненные в условиях демократии ни морально, ни юридически, с наглой самоуверенностью разрушают все основы национального самосознания и национальной государственности, приближая трагический конец для всей западной цивилизации. Чего, например, стоят поощрения миграции из так называемых «третьих стран», либеральные заигрывания с инородцами и даже такие уродливые послабления, как разрешения однополых браков! Еще Лев Тихомиров указывал, что либеральное раскрепощение в области моральных отношений ничего хорошего в итоге не сулит ни Америке, ни Западной Европе.

Что касается России, то для нас либерально—демократический эксперимент обнаружил вредоносную суть уже в первые годы реформ. И иначе совершенно быть не могло, учитывая особенности нашего национального менталитета и политической культуры. Народ, привыкший за многие годы к контролю со стороны государственной власти, оказался совершенно неспособен к социальному самоконтролю. Российские чиновники и политики, как понятно любому из нас, совершенно не ассоциируют свободу с гражданской ответственностью. Утрата внешнего контроля и внешней организующей силы автоматически привела к анархии и местному произволу, что вполне можно было предвидеть еще накануне «либеральных реформ». Ситуация, как мы понимаем, усугубляется еще и тем, что многие российские дельцы связывают свое личное счастье с жизнью на «процветающем» Западе, а потому у нас совершенно некому поставить на место зарвавшихся безответственных политиканов. Иными словами, в нашей ситуации «демократическая система» никогда не заработает, как бы о том ни мечтали российские демократы. Уповать в таких условиях на правовые механизмы слишком наивно и совершенно бессмысленно.

Единственная сила, которая в состоянии предотвратить либеральный хаос — это русский народ, объединенный и организованный своими национальными вождями. Народу, как мы понимаем, «бежать» некуда. И опираться он может только на тех, кто никуда бежать не собирается исключительно по моральным соображениям и в силу своих духовных качеств, — покуда «личный интерес» и практическая целесообразность в нашей стране сегодня тесно смыкаются с аморализмом и национальным предательством. Последнее есть уже эмпирически установленный факт. Поэтому приходится признать, что спасение страны от либерального хаоса будет возможно только благодаря высокому моральному сознанию отдельных представителей русского народа, готовых взять на себя ответственность за страну и повести за собой нацию.

Конечно, этот вариант развития совершенно расходится с либерально—демократическим сценарием, поскольку уже не «система», а выдающиеся личности станут надеждой российской государственности. Но другого пути нет. Либерализм нам совершенно противопоказан. Мы можем себя успокоить только тем, что такой вариант развития вполне согласуется с нашей, русской духовной традицией. Недаром наш народ в каждом депутате подспудно видит покровителя, в каждом новом губернаторе — вождя, а в президенте — царя и заступника. Поломать данный стереотип мышления абсолютно невозможно. Однако его можно использовать в деле национального возрождения, дав русскому народу то, что он бессознательно ищет. Если сейчас русский народ томительно ждет доброго и справедливого царя, то почему нельзя считать это той самой «волей народа», на которую так любят ссылаться наши демократы? Если народ жаждет авторитаризма, то почему ему тогда не быть? В конце концов, необходимо признать ту истину, что Россией не может управлять кучка бездарных и лживых политиканов. Россия смиряется только под властью выдающихся личностей, а не посредственных «президентов».