К постижению России от обратного

М.В. Назаров. Почему русские "западникиНаписать этот комментарий меня побудило интервью с бывшим советским диссидентом-политзаключенным Дмитрием Михеевым, прожившим затем 20 лет в США и сильно разочаровавшимся в этой стране и в Западе в целом. Опубликовано оно под заглавием «Англосаксонская модель мира и ее возможные альтернативы» на сайте «Перекличка» РОВС. Опубликовано без комментариев, поэтому мне и захотелось написать этот свой. К сожалению, в целом хороший сайт «Перекличка» почти никогда не дает ссылок на первоисточник своих заимствуемых републикаций (демонстрируя этим свой библиографический инфантилизм), но в интернете я нашел интересовавшую меня информацию об авторе и освежил в памяти его историю.

В характеристике США как лидера западной цивилизации Дмитрий Михеев отмечает много верного ‒ рациональность, ставка на силу, цинизм, расизм, глобальный гегемонизм ‒ но ограничивается лишь политическим и социально-психологическим уровнем анализа. Религиозное осмысление рассматриваемого явления у него отсутствует, даже если он касается особенностей консервативного протестантизма, по его мнению создавшего сущность Америки. Не стану сейчас вдаваться ни в духовный исток протестантизма (как иудейскую реформацию католицизма), ни в причины католического раскола христианства (ради власти на земле), ни в сущность иудаизма, который и стал и духовной основой государства США: «То, что мы называем американизмом, есть в главных своих чертах не что иное, как кристаллизовавшийся еврейский дух», ‒ верно установил это в начале ХХ века немецкий классик политэкономии Вернер Зомбарт в книге «Евреи и хозяйственная жизнь». Об этом на нашем сайте и в моих книгах достаточно сказано как о строящемся царстве того мошиаха, приход которого готовят иудеи – антихриста.

Предлагаю сейчас обратить внимание на то, что, подобно Д. Михееву, издавна многие русские интеллектуалы, увлекавшиеся «передовой» западной культурой, попадая на Запад, ‒ разочаровывались в нем. Это можно даже считать особенностью русских людей на Западе, по крайней мере тех, у кого в жизни не одни лишь материальные потребности.

Например, Д.И. Фонвизин, либерал-вольнодумец по тем временам, в 1777–1778 гг. совершил поездку с женой за границу, во Францию и Германию, письма из этой поездки позже издал под заглавием «Записки первого путешествия». Разочарование от западного мещанства и рационализма не побудило, однако, Фонвизина глубоко задуматься над духовными причинами этого. Размышления его ограничиваются в основном социальной плоскостью.

Это и молодой Н.М. Карамзин, увлекавшийся «просветительским» новиковским масонством. В 1789-1790 гг. он отправился в длительное заграничное путешествие, посетил Австрию, Швейцарию, Францию, Англию, встречался с И. Кантом, И. Гете, в Париже был свидетелем событий Французской революции. В результате личного знакомства с Западом стал критически относиться к его «передовым» идеям: «Век просвещения! Я не узнаю тебя – в крови и пламени не узнаю тебя – среди убийств и разрушения не узнаю тебя!», – писал в это время Карамзин («Мелодор к Филалету»). Впечатления от поездки по западноевропейским странам Карамзин изложил в “Письмах русского путешественника”, но опять-таки без духовного проникновения в различие между Россией и Европой. Тем не менее в результате этой поездки Карамзин излечился от «просвещенных» идей масонства и во время масонского бунта декабристов стоял рядом с Царем.

В XIX веке уже более глубокие выводы сделали наши славянофилы, чтившие Запад как «страну святых чудес» (А.С. Хомяков), но именно из личного приобщения к западным религиозно-философским наукам увидели, что в сущности были поклонниками своего идеализированного «мифа о Западе», который не соответствовал реальности. Сходное развитие прошли И.В. Киреевский, Ю.Ф. Самарин, Н.В. Гоголь, даже отчасти революционер-атеист А.И. Герцен, который в эмиграции усомнился в западном «прогрессе», эволюционировал в русского народника и в разгар Крымской войны, возмущенный западной русофобией, написал примирительное письмо Царю. Особенно яркий пример ‒ метаморфоза Л.А. Тихомирова, которого жизнь в эмиграции превратила из члена террористической организации в идеолога православной монархии.

В 1882 г., желая избежать нового ареста, Тихомиров уехал в Швейцарию, затем во Францию. Там, увидев воочию «прогрессивную» западную цивилизацию, полностью изменил свое мiровоззрение. Русская авторитарная православная монархия, против которой он боролся, открывается ему теперь во всем своем вселенском удерживающем значении против міровых сил разложения, социального зла и греха. В 1888 г. он издал брошюру «Почему я перестал быть революционером» и подал прошение Царю о помиловании и разрешении вернуться в Россию (прошение было удовлетворено Императором Александром III):

«Чрезвычайную пользу… я извлек из личного наблюдения республиканских порядков и практики политических партий. Нетрудно было видеть, что Самодержавие народа, о котором я когда-то мечтал, есть в действительности совершенная ложь и может служить лишь средством для тех, кто более искушен в одурачивании толпы. Я увидел, как невероятно трудно восстановить или воссоздать государственную власть, однажды потрясенную и попавшую в руки честолюбцев. Развращающее влияние политиканства, разжигающего инстинкты, само бросалось в глаза. Все это осветило для меня мое прошлое, мой горький опыт и мои размышления и придало смелости подвергнуть строгому пересмотру пресловутые идеи Французской революции. Одну за другой я их судил и осуждал. И понял, наконец, что развитие народов, как всего живущего, совершается лишь органически, на тех основах, на которых они исторически сложились и выросли, и что поэтому здоровое развитие может быть только мирным и национальным…»

Примечательно для этих бывших «западников», что у них постижение России «от обратного» происходило в направлении Православия. Потому что они имели о нем представление с детства и осознанно возвращались к нему на новом уровне осознания смысла жизни, смысла истории и места России в ней.

Феномен обрусения русской эмиграции очевиден и после революции 1917 года: многие либералы на чужбине становились русскими православными патриотами: показательны биографии П.Б. Струве, А.В. Карташева и других «парижских» философов. Поправел и И.А. Ильин, начинавший свою научную карьеру с работ о западных философах и в конце жизни выразивший свое отношение к западной «мiровой закулисе» в «Наших задачах».

О западной демократии осуждающе писали даже лидеры февралистов. Влиятельный масон-демократ В.А. Маклаков: «Парламентский порядок превращался в спортивный спектакль, где очень часто думали не столько о пользе и судьбе всего государства, сколько о сохранении или приобретении «власти», о создании или разложении «большинства»… Добрые начала в человеке и они подавляли… Это фатально вело к катастрофам» (Маклаков В. Еретические мысли // Новый журнал. Нью-Йорк. 1948. № ХIХ). Другой влиятельный масон-февралист, Н.В. Чайковский: «Принципиальная безсодержательность современных буржуазных демократий – вот та болезнь, которая окрыляет и подпирает большевизм до сих пор» (Мельгунов С. Николай Васильевич Чайковский в годы гражданской войны. Париж. 1929).

Уничтожающую критику Запада дали порвавшие с революционностью либеральные философы. Н.А. Бердяев: «Секулярная демократия означает отпадение от онтологических основ общества, отпадение общества человеческого от Истины. Она хочет политически устроить человеческое общество так, как будто Истины не существовало бы… Это есть разрыв прошлого, настоящего и будущего, отрицание вечности, поклонение истребляющему потоку времени» (Бердяев Н. Новое средневековье. Берлин. 1924.

С.Л. Франк: «…мы потеряли веру в «прогресс» и считаем прогресс понятием ложным, туманным и произвольным… И в частности, тот переход от «средневековья» к нашему времени, то «новое» время, которое тянется уже несколько веков и которое раньше представлялось в особой мере безспорным совершенствованием человечества, освобождением его от интеллектуальной, моральной и общедуховной тьмы и узости прошлого, расширением внешнего и внутреннего кругозора его жизни, увеличением его могущества, освобождением личности, накоплением не только материальных, но и духовных богатств и ценностей, повышением нравственного уровня его жизни – это «новое время» изобличено теперь в нашем сознании как эпоха, которая через ряд внешних блестящих успехов завела человечество в какой-то тупик и совершила в его душе какое-то непоправимое опустошение и ожесточение. И в результате этого яркого и импонирующего развития культуры, просвещения, свободы и права человечество пришло на наших глазах к состоянию нового варварства» (Франк С. Крушение кумиров. Берлин. 1924).

В послевоенное советское время на Запад стремились или оказывались там по воле советской власти многие «инакомыслящие», публиковавшие затем резкие антизападные статьи и книги. Это, например, и Солженицын, и Максимов, и Федосеев («Западня»), и Зиновьев (мне как переводчику довелось переводить переписку последнего, перед его выездом из СССР, с пригласившим его «для чтения лекций» ректором Мюнхенского университета проф. Лобковицем, из чего для меня очевидно, что начальным мiровоззрением А.А. были тогда антисоветские «Зияющие высоты», а совпатриотом он осознал себя уже на Западе).

Зиновьев ‒ не единственный пример того, что, в отличие от славянофилов XIX века, разочарование в Западе у новых эмигрантов происходило не в сторону обретения православного мiропонимания, которое только и дает полное осознание смысла мiровых событий, а в сторону построения собственных альтернативных социально-политических концепций (что мы видим и у Михеева). С Зиновьевым мы жили в одном городе, Мюнхене, где иногда приходилось общаться по разным поводам. Находили общий язык в критике антирусской политики Запада. Но однажды А.А. сказал мне менторски (в присутствии приехавшего литератора из Москвы В.Г. Бондаренко): «Однако при этом у Вас есть большой недостаток, М.В., – Вы верующий».

Антизападные русские прозрения Максимова, долго сотрудничавшего с американскими структурами («Интернационал сопротивления» и др.), разумеется, оставались антисоветскими, но опять-таки без должного духовного уровня, чем и объясняется его послеперестроечное братание с красной оппозицией против олигархического ельцинского режима в зиновьевском покаянном стиле, мол, «Целились в коммунизм, а попали в Россию». (Впрочем и для того и для другого писателя это покаяние было не так уж неправильным.)

А.И. Солженицын, поначалу видевший в Западе оплот мiровых сил добра и свободы и упрекавший западных политиков в плохом исполнении этой оборонительной функции от коммунистической экспансии, быстро обнаружил безпринципность и бездуховность  Запада (Гарвардская речь 1978), а затем стал резко обличать западную русофобию в Холодной войне («Ваши радиопередачи все 30 лет сознательно направлены на то, сознательно направлены, планомерно, чтобы не дать русскому православию подняться и стать организующей общественной силой в России». – Телеинтервью с конгрессменом Лебутийе о радиовещании на СССР 12.10.1981). Однако духовную сущность противоборства мiровых сил даже после этого он не осознал. Поэтому и в ельцинской «победе над коммунизмом» А.И. поначалу не рассмотрел западной антирусской составляющей и лишь в 1998 г. написал «Россия в обвале». И вообще даже в многотомном «Красном колесе» к историософской сути революции и «еврейского вопроса», к сожалению, писатель так и не приблизился. Хотя в своей критической публицистике против западников многое написал правильного и полезного.

Все приведенные примеры того, как русские люди разочаровываются в Западе, можно умножать и на менее известных именах. Таковым является уважаемый Д.Ф. Михеев, с прочтения интервью которого я начал этот комментарий. Мне эта тема очень близка, поскольку я и сам попал в эмиграцию антисоветчиком-западником, научаясь «от обратного», причем Запад своим несоответствием «идеалу» и поощряемая им «третья эмиграция» чуть не сделали меня т.н. «антисемитом», пока я не нашел четкие координаты уяснения этой проблемы и собственного самосознания в православной историософии и идеологии Русской Зарубежной Церкви (архм. Константина /Зайцева/, архиеп. Аверкия /Таушева/), а на социально-политическом уровне должного государственного устройства ‒ поначалу у русских «парижских» философов, а затем И.А. Ильина. Я благодарен за это такой своей эмигрантской судьбе, иначе не знаю, когда бы я в тоталитарном советском вакууме мог стать русским и получить весь накопленный сейчас опыт и объем знаний.

Говорю это без превознесения над «недотянувшими» до должного уровня писательскими знаменитостями, но с сожалением, что они не дорастили свои таланты до понимания смысла истории и российско-западного противостояния.

Еще до крушения СССР мои антизападные разоблачения и предупреждения в связи с царившей в РФ прозападной эйфорией пришлись по душе многим тогдашним русским патриотическим изданиям, которые, надеюсь, способствовали восприятию православной историософии вдумчивой русской патриотической оппозицией. Меня в первые годы как эмигранта-антизападника толерантно публиковали и некоторые красные газеты и журналы (действовал принцип: «нет пророка в своем отечестве»). За это «истинные антикоммунисты» заклеймили меня «перебежчиком в стан национал-большевиков», но в то же время «бдительные» красные критики давали мне отпор как «засланному агенту ЦРУ». Это мое бодание с теми и другими отражено в последних главах 2-го тома моей книги «Миссия русской эмиграции».

Так что в заключение подчеркну, что описанное разочарование в Западе русскими интеллектуалами XIX века и обретенное мною антизападничество в традиции РПЦЗ ‒ существенно отличаются и от «диссидентского» разочарования и тем более ‒ от традиционного советского антизападничества, которое по сей день в условиях идущей гибридной войны определяет ущербный формат защиты российских интересов ‒ и в деятельности МИДа РФ, и особенно в совпатриотических «ток-шоу» на всех телеканалах РФ. Там очевидна обычная инерция «одномерной» советской антизападной пропаганды, которая на новом витке успешно подпитывает и западную русофобию против «агрессии чекистского режима Путина». Когда я порою смотрю эти «ток-шоу» или «брифинги» М. Захаровой, меня радуют точные разоблачения лжи и лукавства американских или прибалтийских властей, но эти разоблачения тут же аннулируются тупыми мантрами о «Красной армии-освободительнице», провокационной серией салютов и т.п.

«СССР ‒ не Россия», ‒ утверждали все выдающиеся деятели Русского зарубежья, и это было основой его миссии. СССР ‒ это Россия, разрушенная и оккупированная интернационалистами-богоборцами при решающей поддержке того же Запада, которая продолжалась вплоть до спасения Америкой коммунистической власти во Второй мiровой войне. Затем Америка же цинично и похоронила СССР за ненадобностью, когда он выполнил свою кровавую миссию палача христианской цивилизации и стал скалить зубы на своего прежнего покровителя.

Сегодня в нынешней «четвертой» (постсоветской экономической) эмиграции тоже существует этот феномен, когда русские «западники» разочаровываются в Западе. Причина этого и в том, что они вместо знания реального Запада по обыкновению принимали за него «миф о Западе» (это вечная болезнь российской «интеллигенции», отличающейся «идейностью своих задач и безпочвенностью своих идей»), и в сохранившейся даже после коммунизма культурно-цивилизационной основе т.н. «русской души», которой тесно в западных материалистических стандартах. Поэтому и сегодня даже в больную РФ нередко возвращаются уехавшие ранее ученые, деятели культуры, простые люди (даже российские немцы и иностранцы с родственными душами, как Лоранс Гийон), не прижившиеся в западной атмосфере всё более тоталитарной мультикультурной однополой демократии Нового мiрового порядка (разумеется, в их числе по той же причине возвращаются и некоторые родившиеся в эмиграции потомки эмигрантов, сохранивших свою русскость).

Вот только пробуждающееся «от обратного» русское патриотическое чувство будет у таких людей плодотворным только при осознании истинной раскладки противоборствующих в мiре сил, удерживающей миссии Третьего Рима (которой противоречит нынешняя власть РФ) и сатанинской (а не просто гегемонистской) сущности Нового мiрового порядка. Без этого масштаба изобретение альтернативных моделей мiропорядка (а господин Михеев в одной из публикаций прямо отвергает религиозный смысл истории) может быть только увлекательным творческим хобби личного значения.

М.В. Назаров
29.10.2019

Этот комментарий помещаю в раздел «Русская эмиграция».
См. также: Чем Россия отличается от Запада. О двух христианских цивилизациях – удерживающей и апостасийной (ж-л «Север». Петрозаводск. 1996, № 8-9)

Источник: https://rusidea.org/250949315