Интервью Михаила Викторовича Назарова газете «Алтайская правда» 22 апреля 2005 года.

Интервью Михаила Викторовича Назарова газете "Алтайская правда"В подконтрольных спецслужбам «патриотических» СМИ, таких как
«Русский вестник» формируется отрицательное отношение к главному
идеологу Союза Русского Народа М. В. Назарову. Его обвиняют в работе
на западные спецслужбы.Вот что он сам рассказывает о своей
деятельности за рубежом и о своей позиции.

— Михаил Викторович, почему вы эмигрировали?

— Я всегда интересовался философией, русской историей, а многое в те годы можно было достать только в спецхране, куда я стал ходить на старших курсах института. Мой дед, офицер царской армии, служил у Колчака, его расстреляли в 1920 году. Прадед был священником, его убили партизаны из отряда Рогова. Все это повлияло на мое самосознание, мне стало интересно, почему мои предки выступали против большевиков.

Это была позиция отрицания, но отрицать ложь не так трудно, труднее прийти к правде. На тот момент этой правды, пути к истине я не видел. Мне казалось, что западная демократия, свободный мир, где все разрешено, и есть та необходимая альтернатива. Мои помыслы были устремлены туда, посмотреть, получить настоящее философское образование.

После окончания института я работал переводчиком в Алжире. Мне предложили сотрудничать с КГБ, доносить на своих коллег, но я отказался и задумал побег. На Запад, в Германию попал нелегально — из Алжира, с советским паспортом. Вскоре поступил на философский факультет Мюнхенского университета. Познакомился с деятелями русской эмиграции. Мне стали давать книги для чтения, и в этих книгах я нашел тот смысл жизни, к которому стремился. Так, попав на Запад, я открыл для себя настоящую Россию. В Германии я находился лишь территориально, а по-настоящему жил в русской эмиграции — это особый мир, со своим населением, со своей церковью, своими газетами и издательствами. В одном из таких, в издательстве и журнале «Посев», я стал работать. Мы издавали русские книги, те, что были запрещены в СССР. Я работал там с 1978 по 1987 год, в журнале курировал религиозно-философский и исторический разделы.

— А почему разочаровались в Западе?

— Первый опыт познания Запада показал мне, что свободой человек может пользоваться не только для самосовершенствования, но и для деградации. Причем западная система власти эту духовную и моральную деградацию поощряет, потому что людьми, превращенными в животных и лишенных духовных ценностей, легче управлять.

В эмиграции у меня открылись глаза на сложную закулисную расстановку сил, кто на самом деле правит миром, с какой целью. Я понял, что не все силы, которые провозглашают борьбу с коммунизмом, действительно хотят блага для России. Все эти слова, что они хотят освободить русский народ от коммунистического ига, скрывали иную цель, которая стала ясна после падения советской власти, — превратить Россию в колонию Запада, навязать здесь такой же режим, как в Штатах.

— Были публикации о том, что «Посев», Народно-трудовой союз (НТС) и другие эмигрантские организации финансировало США, а конкретно -ЦРУ. Это так?

— Это не секрет, хотя тогда от нас, рядовых сотрудников, это скрывали, была такая формулировка: «Мы берем пожертвования от всех сил, которые стремятся к освобождению России от коммунизма и которые не ставят нам своих условий». Естественно, основные деньги шли от американцев, не прямо от ЦРУ, это всегда делается опосредованно, через фонды поощрения демократии, в поддержку свободы слова и прочее. Хотя, конечно же, ЦРУ остается последней инстанцией, которая решает, кого финансировать, а кого нет.

Нужно сказать, что в то время, в годы холодной войны, американцы финансировали все силы, которые противодействовали СССР как геополитическому сопернику Америки: сепаратистские, демократические, русские националистические организации, поскольку они тоже выступали против коммунизма, ослабляли режим.

«Посев» прекратили финансировать с началом перестройки, тогда все усилия были брошены на поддержку сепаратистов и демократов внутри Советского Союза. В это время я ушел из «Посева»: я увидел, что в России началась борьба за исход перестройки между патриотами-почвенниками и демократами-западниками. Я поддержал патриотов, стал выступать с материалами, показывающими, чего хочет Запад от России и как он влияет на перестройку.

У меня сразу осложнились отношения с немецкими властями. Однажды ко мне приехала местная служба защиты конституции, это организация типа КГБ. От агентов к ним поступили сигналы, что я установил контакты с советскими властями. Меня предупредили о больших неприятностях, и после возвращения в Россию я был зачислен в нежелательные иностранцы, есть на Западе такой регистр, мне запрещен въезд в Германию и США.

— Насколько я знаю, в этом списке очень много приличных людей. Как вы теперь относитесь к «Посеву» и другим патриотическим силам в эмиграции?

— «Посев» я сейчас не могу назвать патриотической силой. Когда с арены ушло старшее поколение эмиграции и это время совпало с перестройкой, в организацию стали принимать без разбора, главное, чтобы был антикоммунистом. А антикоммунисты бывают разные, например, такие, которых я называю американской «пятой колонной».

Когда отпала необходимость жить в эмиграции и появилась возможность вернуться на родину, русская эмиграция потеряла смысл своего существования. Сейчас там есть русская зарубежная церковь и какие-то остатки монархистов, но фактически ничего по-настоящему сильного не осталось.

— Без фигуры Александра Солженицына трудно представить ту эпоху противостояния Востока и Запада?

— Он сделал очень много, критикуя и разоблачая коммунистический режим, и заслуживает всяческого уважения. Но после падения режима Солженицын не нашел в себе такой же смелости обличать другой тоталитаризм, который сейчас насаждается во всем мире.

— Многие критики считают, что именно в работе Солженицына «Как нам обустроить Россию» были заложены мины замедленного действия, приведшие к развалу страны?

— Советский Союз рухнул не потому, что об этом писал Солженицын или еще кто-то, а потому что была долгосрочная американская политика, направленная на поддержку сепаратизма в бывших союзных республиках.

— Не было чувства сожаления, что плодами ваших усилий воспользовались другие? Александр Зиновьев в свое время сказал: метили в коммунизм, а попали в Россию.

— Понимаете, это Зиновьев долгое время не отличал одно от другого, как и Владимир Максимов со своим журналом «Континент». А я был в той части русской эмиграции, которая четко проводила различия между коммунизмом и Россией, и в Россию мы никак не метили. Наоборот, старались издавать литературу, помогающую формировать в России, причем в ее правящем слое, влиятельную силу, способную предотвратить тот сценарий, который, к сожалению, осуществляется, — похоронить вместе с коммунизмом и Россию.

Сейчас я основал в Москве издательство «Русская идея», это продолжение того, что я делал в «Посеве».

— Вы с Александром Прохановым не поддерживаете отношения?

— Я сотрудничал как автор с газетой «Завтра», но с условием: я пишу то, что считаю нужным, не соглашаясь с их позицией. Но в последнее время я стал печататься реже, считаю, что придерживаться курса на красный патриотизм — это значит не извлечь должного урока из нашей трагедии.

— Какие вы видите перспективы для нашей страны?

— Православный русский патриотизм, к сожалению, не приобрел должного влияния, отсутствует поддержка со стороны руководства русской православной церкви, ее конформизм — это главная беда.

Реванш коммунизма сам по себе невозможен, но я не исключаю, что те же американцы, чтобы создать в России хаос, могут воспользоваться недовольством населения и поддержать красных патриотов.

источник: www.ap.altairegion.ru