Нео-обновленческий курс Патриархии

 

Казалось бы ничто уже не может нас удивить со стороны Московской Патриархии. Окончательно погрязла она в погоне за деньгами, в безнравственности, но в одном можно было её не упрекать – в том, что удалось ей сохранить внешнюю оболочку Православия. Яйцо выедено, но скорлупа осталась. И на то спасибо. Оттого вероятно так часто приходится слышать от малосведущих людей, что в нынешней России вера будто возрождается, что переживаем настоящую весну Православия. И на самом деле храмы воздвигаются стахановским темпом и повсюду золотятся купола. Однако оговоримся : всё это, конечно, в столице и в больших городах, так как о том, что творится в глубинке лучше не говорить, поскольку там живёт простой народ, а кого он интересует ? Туристы и западные журналисты ведь туда не ездят. Тем не менее, на просторах России вопреки порочным сvнодалам и местным владыкам, всё ещё имеется немало добрых батюшек, пытающихся вести народ к Богу, но не легко это даётся им.

Итак, скорлупа несомненно осталась, но на долго ли ? Выдержит ли традиционная оболочка патриархийного православия под натиском реформаторских выдумок правящей двоицы – Гундяева и Алфеева ?

Вспомним пророческие слова, сказанные в 1993 г. в своём слове при наречении Владыкой Серафимом, как бы в ответ на упрёк, что мы, мол, должны помочь Патриархии : «И на это имеется готовый ответ, основанный на опыте : наша лучшая помощь официальной Церкви заключается уже в том, что мы существуем ! Ибо она всё время вынуждена считаться с нами, оглядываясь на нас и то-ли копировать нас или сдерживать себя, сокращать степень своих беззаконий из опасения реакции с нашей стороны. Примеров этому мы видим множество. Мы как бы спасительный тормоз в ея слепом и безрассудном скольжении вниз … Но это пока мы существуем. Исчезни мы, вольись мы в безформенную массу официальной Церкви, мы потеряем всю нашу соль и возможность быть таким тормозом. И руки у официальной Церкви полностью развяжутся. И не только в области экуменизма, но и во многих других беззакониях. Кто может знать по какой покатой плоскости она покатится и тогда уже без тормозов … Куда она заведёт и себя и Православие в России ?».

Воистину прозорливые слова нашего покойного Владыки … Не прислушались к ним …

Проглотив сегодня основную, административную часть Зарубежной Церкви, Московская Патриархия, как и следовало ожидать, полностью распоясалась, забыла о своих добрых намерениях и о той сдержанности, которой придерживалась во время процесса заманивания глупых и безвольных зарубежников.

По каким параметрам принято определять МП, как принадлежащую к лагерю традиционных, консервативных Церквей ? В основном по двум : придерживается она т.н. старого стиля, т.е. православного, а не светского западного календаря, и проводит свои богослужения на церковно-славянском языке. Так вот, эти два параметра находятся сегодня под большой опасностью.

Молодое, энергичное второе лицо Патриархии, глава внешних сношений Церкви Иларион Алфеев, ничтоже сумняшеся заявил : «Изменение календаря – это решение, до которого должны созреть все верующие». Не более, не менее. Иными словами, если МП пока придерживается юлианского календаря, это не потому что он освящён многовековой давностью, не потому, что григорианский календарь многократно осуждался церковной совестью, соборами и видными иерархами, а оттого, что паства – эта тёмная масса, с которой поневоле всё же приходится считаться – до этого ещё не созрела … Иными словами – будем ждать, когда сам народ того потребует ! Не напоминает ли это «старое доброе советское время», когда «по просьбе трудящихся» власти расправлялись с неугодными, как бы от имени народа. Вот как при первом случае у молодого, якобы пост-советского Алфеева натура выплывает наружу и охотно прибегает к старым, проверенным приёмам. Итак, будем ждать, когда паства до этого созреет, иными словами – будем надеяться на светлое будущее …

И не забудем, что для этих модернистов-экуменистов календарный вопрос крайне важен для сближения с западными вероисповеданиями. Отмена юлианского календаря расценивается, как снятие крупной преграды к сближению с Ватиканом, что является лелеянной мечтой правящей верхушки МП, о чём откровенно свидетельствует сам Иларион Алфеев : «Важным направлением внешней церковной деятельности является взаимодействие с Римско-католической Церковью. В последние годы наши отношения заметно потеплели. Это касается как связей Московского Патриархата со святым престолом, так и отношений с католическими общинами отдельных стран. Яркий пример тому наше взаимодействие с Католической церковью Франции, которая, помимо прочего, поддержала создание под Парижем Русской духовной семинарии».

Не лишне тут напомнить что, подписавшие унию, затерявшиеся в советской Церкви зарубежные архиереи уверяли, что отказ от экуменизма для них принципиальный вопрос, который не может быть предметом обсуждения, и что они сумеют в этом убедить своих московских братьев …

Не лучше предстоит дело и с церковно-славянским языком.

Иларион Алфеев хитро передал дело изучения т.н. «желательных» церковных реформ на рассмотрение некоего Межсоборного присутствия РПЦ, изложив сперва свои пожелания и до некоторой степени директивы : это были рекомендации по «разумному» сокращению богослужений, по возможности использования в некоторых случаях русского, разговорного языка «для лучшего понимания» и некоторые второстепенные вопросы, одним словом – как омолодить обветшавшую нашу веру, приравнять её к нашему времени. Католики это уже проделали с известными результатами на Втором ватиканском соборе под лозунгом aggiornamento. Как видим, роль этого своеобразного вовсе не традиционного человека, заявляющего, что из-за разбросанности духовных чад в разных странах мiра ему приходится принимать исповеди по телефону, явно сводится к тому, чтобы всюду закладывать бомбы замедленного действия.

Церковно-славянский язык давно уже раздражает Алфеева, ещё в бытность его иеромонахом и особенно в период его скандального пребывания в епископском сане в Европе, где даже такому мягкому человеку, как покойному митр. Антонию Блюму пришлось его выставить из Англии. Но Алфеев всегда знал, что может заручиться поддержкой Гундяева, как вчера так и сегодня, всегда готового защитить своего любимца-протеже от возможных нападок. Но самой эффективной защитой не было ли его более, чем преждевременное производство в митрополиты и фактическое возведение на второе место на иерархической шкале Патриархии ? Кто сегодня посмеет возражать тому, кто является негласным преемником «патриарха» ?

Итак, никого не удивит, что после долгих прений Межсоборное присутствие РПЦ высказалось за желательность «обновления» церковно-славянского языка согласно инструкциям полученным свыше, что весьма порадовало лицемера Алфеева ибо так – надеется он – нельзя будет упрекать его в этой очередной измене и, чтобы всем это было понятно, тут же поспешил даже заявить : «Очень важно, чтобы никакие нововведения не появлялись в Церкви вопреки воле народа. Инициатива здесь должна исходить снизу» !

Единственное опасение сегодняшних нео-обновленцев, посягающих на чистоту веры и священное предание заключается в том, чтобы реформа календаря не повлекла тех же последствий что и в Греции и в других странах, где насильно, против воли паствы был введён новый стиль ; а реформа с богослужебным языком не повлекла бы тех же последствий что и реформы Патриарха Никона. Только эти опасения на сей день могут ещё избавить Русскую Церковь от новых потрясений и предоставить Московской Патриархии облик традиционной, консервативной Церкви.

Иларион Алфеев и иже с ним явно не понимают, что богослужение это общение с Богом, а не, как он твердит, миссионерская деятельность, поэтому язык этого общения должен быть в соответствии со своим высоким назначением. Понимаем, что приснопамятный Митрополит Виталий, много и столь красноречиво писавший об уникальности, сакраментальности, исполненного силою благодати Святаго Духа богослужебного языка – не может для просвещённого председателя внешних сношений МП быть авторитетом. Зато, казалось бы, следовало бы ему прислушаться ко мнению св. исповедника Патриарха Тихона, для кого любой перевод богослужения на разговорный язык считался нарушением церковного предания. Святой Патриарх всею силою своего авторитета боролся с такими проявлениями не благочестивого модернизма, появившимися с революцией : « … шестопсалмие и другие богослужебные части из слова Божия читаются не на церковно-славянском языке, а по-русски; в молитве отдельные слова заменяются русскими и произносятся вперемежку с первыми; вводятся новые во время богослужения действия, не находящиеся в числе узаконенных уставом священнодействий … Все это делается под предлогом приспособить богослужебный строй к новым требованиям времени, внести в богослужение требуемое временем оживление и таким путем более привлекать верующих в храм. На такие нарушения церковного устава и своеволие отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть нашего благословения».

Но нуждается ли Алфеев в благословении св. Патриарха Тихона ? Ему ведь достаточно иметь поддержку Гундяева.

Да, только ради чисто тактических, политических опасений патриархийные власти пока ещё не решаются вводить в жизнь свои пагубные замыслы тем более, что никакой инициативы снизу пока не наблюдается. Наоборот, реакция паствы и части духовенства не дала себя долго ждать, что безусловно внушает надежду. Повсеместно появились возмущённые отклики, одним из образцов которых можно считать краткую и как всегда блестящую статью В.П. Виноградова «Идём на вас!».

Нео-обновленческий курс определённо властвует в нео-сергианской Патриархии. Всё возвращается на круги своя. Два первых советских патриархов, Сергий Страгородский и Алексей Симанский, хоть и официально каялись в своём пребывании в обновленчестве, но душок этот сохранился и никогда полностью не исчезал в среде высшей патриархийной иерархии. А в 60/70-ых годах он воплощался в Никодиме Ротове, ставшем родоначальником целой школы советских архиереев, по сей день занимавших все ключевые посты в официальной Церкви. И тут всё становится понятным …

Протодиакон Герман Иванов-Тринадцатый

https://nashastrana.net/wp-content/uploads/2012/05/2925.pdf

***

ИДЕМ НА ВАС !

Мужественный русский воин, князь Святослав, всегда шедший на врагов с открытым забралом, перед битвой предупреждал противника: Иду на вы! В духе этого смелого воина бросил вызов и Владимир Михалыч Гундяев с гнездом своих птенцов, со своей правой рукой Григорием Валерьянычем Алфеевым, в простонародье Лариосиком, и др. Произошел этот вызов 26 июня 2011 года, и не где-нибудь в потаенной комнате, а на самом многолюдном телеканале «Россия» в её главной информационной программе в «Новостях недели». Акцию проводили под лозунгом: «Святое обновление». Рекламными фразами были: «Каким будет язык в церковной службе?», «Приблизить язык службы…» и проч., и проч. В этот день на всенародный экран выпущены были лазутчиками патриархийные господа Козлов и Шевкунов, а также без сана некий Андрей Зубов. Представитель так называемой интеллигенции и выпалил это самое «идём на вас», заявив ультимативно и прямо: «Служить на непонятном языке – нельзя!» Непонятным языком назван здесь был церковно — славянский язык, на котором Русь более 1000-и лет славила Бога. Сей неизвестный персонаж будущей реформы, конечно же, высказывал не свою только точку зрения. Просто реформаторам необходимо было, чтобы затравка в церковном перевороте шла бы «из народа», которому де непонятно, что там в Церкви происходит, о чем они там говорят. И ведь, этот смельчак из «так называемой интеллигенции» (выражение святаго праведнаго Iоанна Кронштадскаго) не стесняясь и не краснея пренебрёг ясным знанием каждого даже и неинтеллигентного человека, что когда язык непонятен, его начинают учить. Посмотрите, как бойко, например, говорят на английском языке Владимир Владимирыч и Дмитрий Анатольич! Они же не сказали: «Не будем говорить с восьмёркой на непонятном нам английском языке». А взяли и выучили этот язык так, что их английский язык стал понятен всем и друзьям и недругам России.

Хотя к церковной службе совсем и не применимо понятие «непонятный язык». Церковная служба никакой информации не несёт, чтобы её понимали. Святой Духъ через церковно — славянский язык подаёт благодать, которая и вразумляет, и наполняет чувства правильным духом. И потом, церковный язык раньше не учили, да, и теперь Малое русское Христово стадо не учит его, его не учат — его впитывают с детства.

Кому же непонятен, вдруг, стал церковно — славянский язык? 1000-у лет всем православным людям в храме всё было понятно, и, вдруг: «Служить на непонятном языке — нельзя!» Так, приехали! Тысячу лет было можно, а теперь, вдруг – нельзя? Кому же это стал не понятен великий церковно — славянский язык? Разве он не понятен Владимиру Михалычу? Или Григорию Валерьянычу? Может быть, он не понятен господам Козлову и Шевкунову, штатным лазутчикам Московской Патриархии, появляющимся на экране всякий раз, когда надо сдобрить елеем новую подлянку. В этой программе — затравке г-н Шевкунов, конечно же, понимая, что нельзя вот так с бухты-барахты брякнуть, как тот, так называемый интеллигент, предпринял мягкое увещевание. Он взял только одно слово, которое они заменили на русское, сказав: — И ничего страшного не произошло. Г-н Козлов был агрессивнее. Чтобы сразу ошарашить, он выпалил: — А церковь – не музей! Ну, чем покроешь этот козырь!?

Конечно, Церковь — не музей, господин Козлов. Музей… – Московская патриархия. Надо выражаться точнее. Как раз в музее то и можно менять и искажать экспозицию. А в Церкви… Iисусъ Христосъ вчера и сегодня и во веки Той же (Евр. 13, 8), а с Ним все та же и Церковь Его. И в Русскую Православную Церковь никогда не проникнет никакой иной язык, чтобы заменить им великую красоту, церковно — славянский язык. Не проникнет в неё и никакой новый стиль, даже если в ней, Русской Православной Церкви, останется всего лишь один русский Максим — Исповедник. Потому что Русскую Православную Церковь врата ада не одолеют. А вся эта готовящаяся модернизация с языком и стилем, что совершенно очевидно, это – адские потуги.

Пока модернисты не пустили в ход свою тяжелую артиллерию – прото-дьяка Кураева и проторока Рыбко. Но, видимо, и это не за горами.

А непонятен наш служебный язык, конечно же, не церковным людям. Непонятен он лишь тем, кто ныне только играется в православие. Вот, этим случайным захожанам в храм, чтобы поставить свечечку, красота церковно — славянского языка, конечно же, непонятна. Но именно ими и прикрываются нынешние модернисты — экуменисты, цель которых создать такую «церковь», которая бы служила мiру, прикрываясь служением, якобы, Богу. Совсем не для понятности хотят они ввести в церковные службы современный язык, а только для того, чтобы ещё сильнее сблизиться с мiром, стать его придатком и естеством.

Ибо как влияет на душе сам церковно — славянский язык? Наша великая классическая литература раскрыла и этот трудный для понимания нынешней “так называемой интеллигенции” процесс.

«Ольга каждый день читала Евангелие, читала вслух, по — дьяковски, и многого не понимала, но святые слова трогали её до слёз, и такие слова, как “аще” или “дондеже”, она произносила со сладким замиранием сердца. И когда она произносила слова из Писания, даже непонятные, то лицо у неё становилось жалостливым, умиленным, светлым».

И ведь, знают это место из Чеховских «Мужиков» и Козлов, и Шевкунов, и, естественно, образованнейший Кураев, да, и Рыбко мог слышать их в школе, но сегодня задача сих господ всячески скрывать это действие святых слов на русскую душу. Чтобы заменить их тем языком, который несёт в себе сегодня и матерщину, и иностранщину, и бесчисленные «как бы», «типа» и всякую другую шелупонь, которые уже никогда и никого не будут трогать до слёз, от которых ни одно лицо никогда не станет жалостливым, не станет умиленным, не станет светлым.

На кого же идут нынешние модернисты в МП, заменяя церковный язык и стиль?

А на Сам Духъ Православной Веры!

Так что, желание модернистов приблизить к чему бы то ни было язык службы, означает только одно единственное, утвердить ещё один способ отвлечения русской души от Христа.

Каждый “так называемый” возмутится всем своим либерально — демократическим духом: «Какая невиданная грубость! Где это видано, чтобы людей облаченных священным саном представляли, как господ?»

А где видано, чтобы люди, принявшие священный сан, так ополчались бы на тысячелетний духъ русской православной веры?

Вадим Виноградов