Мирча Элиаде: О личности Салазара

Мирча Элиаде: О личности Салазара«23 апреля 1941 г. я наблюдал с балкона министерства финансов, выходящего на Пласа ду Комерсью, многолюдную манифестацию в честь Салазара. Переписывают несколько строк из дневника: «Он одет в простой серый костюм — и улыбается, подняв руку в приветствии, очень спокойный, никакой жестикуляции. При его появлении сверху стали опрокидывать корзины с лепестками роз, желтых и розовых (цвета португальского флага). Я смотрел потом, как он держит речь. Он читал довольно проникновенно, но без выспренности, время от времени отрывая глаза от страницы, чтобы взглянуть на толпу. А когда кончио речь и толпа разразилась бурными овациями, он с улыбкой склонил голову». Три дня спустя я, со всей дипмиссией, присутствовал при церемонии вручения верительных грамот посланнику Юрашку… Я был единственный без орденов (кроме, разумеется, Салазара, который принимал все награды, но ни одну не носил). Президент, старый генерал Кармона, выслушал, опершись о саблю, речь, прочитанную Брашку, с многозначительным видом кивая всякий раз, когда слышал слово latinitas. Переписываю из дневника: «Стоящий радом с ним Салазар, во фраке, был сама скромность — по виду, один из секретарей президента. Он слушал, никак не обозначя своего присутствия. Я увидел, наконец, как следует, его глаза. Их взгляд не сверкает, не пронзает, вызывая смущение, но проходит сквозь тебя без враждебности»…

Вечером 6 июня 1942 г. мне позвонил Антониу Ферру с известием, что Салазар назначил мне аудиенцию на завтрашний день, на пять часов пополудни. Не найдя такси, я чуть ли не бегом добрался до дворца Сан-Бенту. Привратник спросил, кто мне нужен. Я ответил: «Сеньор Президенте». Он кивнул на лестницу в глубине. «Третий этаж, направо». Так входят к португальскому диктатору… Переписываю из дневника: «Захожу в кабинет. он сам встречает меян у дверей и без искажений выговаривает мое имя. Кабинет скромный, на столе — ни единой папки с бумагами, слева — столик с телефоном… Вблизи он не такой суровый. Есть какое-то простодушие, свежесть, невинность в этом лице хорошей чеканки и очень мужественном. Глаза влажные, с тенью, как будто смотрят из далекого далека; порой взгляд скольщит мимо, огибая тебя. Голос теплый и тихий, в отличие от того, что я столько раз слышал по радио». Он задает мне вопросы о моей учебе в Индии, о моих португальских впечатлениях; когда я завожу разговор о книге «Салазар и португальская революция», которую только что кончил, он выказывает удивление моей осведомленностью и толкованием, которое я даю его работе «Новое государство» (Estado Novo).

Аудиенция должна была продолжаться 15 минут, но когда секретарь вошел напомнить, что четверть часа прошла, Салазар сделал жест рукой. Секретарь вошел еще через четверть часа и тут же ретировался. Истекли 55 минут, я то и дело порывался встать. Салазар вдруг встал сам, пожелал мне счастливого пути и с благодушным видом пожал мне руку…

На отдельном листе я выписал всё, что относилось к нынешнему положению Румынии и, главное, к тем проблемам и кризисным моментами, с которыми Румыния столкнется после окончания войны. Я отдавал себе отчет, что, какими-то замысловатыми ходами, эти соображения представляли собой личное послание Салазара, адресованное маршалу Антонеску. «Если бы я был на его месте, — говорил, по сути дела, Салазар, — я бы сохранил в стране как можно больше вооруженных сил. Маршал Антонеску — не политик; он добился своего положения без опоры на какую бы то ни было политическую парртию№ вся его сила — в армии. Зачем же тогда губить ее в русских степях? Я бы оставил ее в стране или как можно ближе к границам, тогда в трудном положении я мог бы опереться на армию». Салазар очевидным образом подсказывал маршалу следовать примеру Финляндии…».

Источник: http://falangeoriental.blogspot.ru