Статья написана в 1936 году русским белым эмигрантом и раскрывает глубинные истоки ведущейся в мiре борьбы красных сил зла и белых сил добра. Автор показывает, что политические и социально-экономические лозунги используются мiровым злом для маскировки своих подлинных целей. Суть их – в борьбе с нравственностью и подлинной религией. Утверждение о нравственной и религиозной основе противостояния оказалось удивительно актуальным сегодня, когда выразителю подлинно белого мiровоззрения М.В Назарову приходится, в том числе и в рамках Союза Русского Народа, отражать удары, направленные на религиозную и нравственную основу Белого Христова дела.

 

Примiрительное и даже часто дружественное отношение к советской власти, утверждения, что она эволюционирует в сторону демократических свобод, пропаганда национальной обороны СССР на слу¬чай внешней войны, безконечная ложь и невыноси¬мый хаос понятий — результат упорной работы красных и их безсознательных сотрудников — созда¬ли превосходную дымовую завесу, прикрывающую наступление сил мiровой революции. Мiровая революция, т. е. захват власти красными диктаторами, — не только не перестала быть активной задачей большевиков, но, может быть, никогда их активность в этом направлены не была еще столь успешной. По всему мiру идет напряженная борьба. И как бы да¬леки от мiровой революции не казались ее проявления, они являются лишь отдельными эпизодами, корот¬кими схватками за обладание различными позициями перед решающим генеральным сражением за мiровую власть. Мiр постепенно все отчетливее распа¬дается на два лагеря: красный и белый, освобождаясь от принадлежащих уже прошлому, делений по политическим или экономическим принципам. Понятия правый, левый, монархист, республиканец, анархист, социалист, коммунист, капиталист — еще не от¬жили совсем, не забыты, но уже обветшавшими лох¬мотьями спадают с плеч, связывая движение и пу¬таясь в ногах,  заставляют лишь спотыкаться белых. Эти исторические «лохмотья», однако, не только не стесняют красных, но широко ими использованы для маскировки существа дела. Представление о мiровой революции до сих пор еще для слишком многих не выходит из пределов экономики. Борьба социализма с капитализмом — вот общераспростра¬ненное толкование, подсказанное самими красными в объяснение их действиям. Эта ложь дала возможность красным блестяще использовать экономическую борь¬бу рабочих за улучшение своего существования, а вместе с тем нанести удар белым, давая им бой на невыгодной для них позиции, связанной с защитой непопулярных идей. Точно также красные использовали борьбу прогрессистов с консерваторами, республиканцев с монархистами, борьбу на национальных меньшинств за самостоятельность, колоний с метрополией и т. д. Наконец, даже и идеей национализма и националистами пользуются они для защиты себя от внешнего врага, хотя сами и не делают ни¬какой разницы между врагом внешним и внутренним. Казалось бы, что явленная мiру советская власть должна была бы всем раскрыть глаза на подлинный смысл борьбы, именуемой мiровой революцией. Од¬нако, не только красные и розовые, но часто и белые пользуются ярлыками отживших понятий, за которыми исчезает действительность и ее правда. Каждая же ложь есть победа красных. А правда в том, что существует лишь единственный критерий, определяю¬щей существо борющихся сил, существо белого и красного — отношение их к нравственности. Нравствен¬ное начало — вот пробный камень человеческого естества в мiровой революции. Признание нравственно¬сти, как абсолютной ценности, стремление к ней, вкус к ней, уменье почувствовать и полюбить ее красоту — вот что определяет белого. Не степень нравственного совершенства, не статистическое нрав¬ственное состояние, а динамическая направлен¬ность человека к нравственности делаете его белым. Честность, порядочность, правдивость, искрен¬ность, верность, жертвенность — все   эти    нравственные качества в той или иной мере и присущи подлинным белым, но во всяком уже случае ими ценимые и культивируемые. Эти элементарные нравственные чувства определяли качества хорошего старого солдата, овладевая им на войне, где неизбежна по¬стоянная и облагораживающая мысль о смерти. Вот почему военная среда дает так много белых и почти во всех странах они являются опорой в борьбе с красными. От элементарных нравственных чувств идет безконечная лестница совершен¬ства в святости — к самому источнику всякой нрав¬ственности — Богу. Каждый белый по существу религиозен, ибо, признавая нравственность добром, он не может отвергать ее источник, а естественно Ему служит, к Нему стремится. Нет надобности здесь входить в сравнительную оценку религий. Каждому в меру его верности своей правде и стремления к ис¬тине эта истина открывается. И мiр языческий был белым мiром, поскольку в нем жило стремление к истине, заставлявшее его накоплять нравственные ценности, ими руководиться и им служить. И никогда еще в истории  человечества эти ценности не были под таким ударом, как в наши дни. Никогда еще не велась такая сознательная, циничная, свирепая и систематическая борьба против нравственных основ жизни. Никогда еще не существовала в мiре государственная власть, направившая все свои усилия к искоренению в человеке даже намеков на нравственное чувство, культивирующая ложь, преда¬тельство, подлость, все низменное и злое, стремящаяся изгладить даже воспоминание о Боге, чтобы лишить мiр его нравственной опоры. Существование такой власти уже само по себе является мiровой катастро¬фой.  Но эволюция в отношениях к ней от терпи¬мости — к признанию и, наконец — к сотрудниче¬ству и дружбе — свидетельствуют о все растущем влиянии ее в мiре, о новых и новых успехах мiровой революции. Правда, на другой стороне происхо¬дите и некоторая консолидация белых сил. Но непонимание духовного смысла катастрофы и глубоких корней ее приводит к борьбе лишь с конечными ее, внешними проявлениями, заранее обрекая борьбу на неудачу, несмотря даже на местные, временные успехи.

Присматриваясь к современной жизни, не нужно быть прозорливцем, чтобы видеть отсутствие в ней руководства нравственных начал. Мотивы личной  материальной выгоды стали единственной «разумной» основой жизни. Это и есть та „жидовская идея», о ко¬торой Достоевский писал, что она победила мiр. Вот первая победа мiровой революции. Конечно, на¬зывая эту идею „жидовской», Достоевский не имел здесь ввиду „еврейский мiровой заговор» обывательского антисемитизма. В его „Бесах» мы не находим ни одного еврея, а между тем именно здесь раскрыт истинный облик революции. Пророческим провидением красное явлено в этом романе таким, каким оно и оказалось в действительной жизни. В Шигалеве кстати разоблачена и временность связи красных с социалистическими утопиями. Но не в „Бесах», однако, приоткрываются нам мистические глубины революции, они явлены нам в карамазовской „легенде о великом инквизиторе». Мiровая опа¬сность перенесена в недра католицизма и устами католического аскета излагается углубленная теория Шигалева. И сводя начало с концом, мы и получаем то подлинное «жидо-масонство», которое многими ощущается, как источник и вдохновитель красной волны, заливающей мiр. Тяжелое обвинение, брошен¬ное католицизму, дает нам ключ к пониманию су¬щества дела. Характерной чертой католицизма, по бле¬стящему анализу А. С. Хомякова, является его  р а ц и о нал и з м. Итак алчность и рационализм и дают нам подлинное „жидо-масонство», ведущее мiр к гибельной катастрофе. Это и есть тот тайный, неуловимый и вездесущий враг, видимый лишь по производимым разрушениям; враг, который проник и в собственный внутренний наш мiр, отравил на¬шу душу и притупил наше духовное зрение. Так отравленный сероводородом прежде всего перестает чувствовать смрадность вдыхаемого им яда и дезориентированный этим уже не понимает причин своих дальнейших страданий и не находит способов защиты. Красные же сами по себе никогда не были загадочно-таинственными, а в наши дни даже цинично-откровенны.

Понятие алчности, т. е. ненасытное искание личных материальных благ и выгод. равно как и ее противонравственность, ясны каждому. Но на рационализме следует остановиться, чтобы уяснить его роль в современных событиях. Без философских тон¬костей и научной точности существо рационализма  представляется следующим.

В человеке усматриваются как бы две силы, определяющая и направляющая его жизнь и деятель¬ность — мысль и чувство. Однако, чувство старше мысли: оно проявляется в первом крике новорожденного и руководить его деятельностью уже у груди матери. Мысль приходит позже, сознание пробужда¬ется постепенно, как в жизни отдельного человека, так и в жизни человечества в целом. Жизнь крепче, теснее связана с чувством, ибо ведь и са¬ма жизнь есть наличие чувства. Отсутствие же мысли, сознания не только не исключает возможности жизни, но безсознательная жизнь часто выливается в столь сложных и гармонических формах (пчелы, муравьи), что мыслящей царь природы — человек, может лишь безсильно завидовать. Естественно, что и у человека лишь чувство, лишь его эмоциональный мiр является действительным и единственным законодателем жизни и деятельности. Мысль есть лишь надстройка, одно из проявлений жизни, одна из форм деятель¬ности. И если бы даже вся деятельность человека про¬текала с участием его сознания и совершенно исчез¬ла бы область подсознательного, то и  тогда значение и власть разума, как велика бы она ни была, не вышла бы из пределов власти исполнительной. Меж¬ду мускулами и мозгом разница не больше, чем между рядовым и генералом — при всей разнице стоящих перед ними задач оба они солдаты, обя¬занные безпрекословным повиновением власти законо¬дательной. Быстрые успехи знания и головокружительные достижения техники ослепили человека и толкну¬ли его на бунт. Разум был провозглашен властью законодательной, единственным достойным источником всякой деятельности человека. Роль чувства бы¬ла оттеснена на степень чего-то не стоящего внимания, мелкого, подчиненно-второклассного, частного дела, изживаемого наследия „темного детства». Конечно, дей¬ствительный отношения нисколько не изменились и про¬возглашая себя самодержцем — разум не переставал быть послушным орудием чувств (только уже других). Чувство, которое стояло за этой революционной деятельностью, было гордыней, подняв¬шей и диавола на борьбу с Богом. Но все рожден¬ное гордыней есть ложь, как и сам диавол— отец лжи. И революционный манифест разума  о его воцарении был только ложью, прикрывшей подлинную революцию и торжество диавольской гордыни в сердце человека. Оглядываясь на окружающую нас жизнь и возстанавливая в памяти весь личный опыт, мы свидетельствуем, что вся «культурная» жизнь шла и идет под знаком служения лже-разуму, диаволу. С раннего детства отравляются будущие водители че¬ловечества ядовитой ложью о самоценности и могу¬ществе разума. Успехами разума исчерпывается со¬вершенствование человека и осуществляется путь к грядущему   «блаженству».

На русской почве возник даже своеобразный класс рационалистической аристократии — и н т е л л и г е н ц и я, для которой человек начинался только высшей школой. Простая и естественная мысль, что всякое знание является всего лишь вооружением, рав¬но доступным (об этом, конечно, постарались!) и бандиту, не смогла придти в голову „просвещенного» носителя европейской „культуры». Культура чув¬ства была забыта, и эмоциональный мiр человека с угнездившейся в нем дьявольской гордыней свобод¬но дичал и зверел. Мiровая революция спокойно росла и крепла под покровом либерального рационализма который высиживал ее, как наседка высиживает цыплят, Веками накопленные и поддержан¬ные бытом нравственные навыки изживались в ат¬мосфере безнравственной „прогрессивной» свободы. Борьба с нравственностью велась сперва «гуманны¬ми» методами: умалением ее значения, ее дискредитированием. Нравственная идея, начало религиозное, высыхало в жизни и сердцах людей. Старые формы жизни еще не ломались, но содержание их измени¬лось радикально — из белого становилось красным. Красная жизнь внешне не отличалась резко от бе¬лой, казалось, даже устраняла многие дурные стороны жизни белой. Либеральными реформами осуществля¬лась „справедливость», насаждалось „равенство», „про¬свещались» „темные» массы, освобождались „гражда¬не». Но при всех своих пороках прежняя, белая жизнь сохраняла неизменной свою цель и свой смысл — религиозное служение нрав¬ственной правде, стремление к истине через нрав¬ственное совершенствование. Это были задачи    и   личной, и общественной, и государственной жизни. И эти цели, этот смысл были утеряны; религия потеряла связь с жизнью. В нашей несчастной родине слу¬жение и поклонение истине христианства заменилось служением и поклонением научным гипотезам.

При таком положены либерально-демократический прогресс жизни, по существу, безнравственный, мог приносить только кажущиеся улучшения и их «добротный» вид был только ложью. Эту ложь не¬трудно и изобличить на примере. Старая белая жизнь не предполагала равенства людей. Естественно, что где есть движение и совершенствование, там не может быть равенства и нравственное неравенство лю¬дей слишком очевидно. А именно нравственным уровнем определялось качество, достоинство челове¬ка. Не равноправие было задачей человеческого об¬щества с его законодательством а правильное соотношение, соответствие между правами личности, а следовательно, и ее возможностями, с одной сторо¬ны, и ее нравственным состоянием — с другой. В экономической жизни это значило бы не имуществен¬ное равенство, не социализация, или национализация, не борьба с капиталом, а распределение материальных средств по степеням нравственного    уровня,    сосредоточивание капитала в руках нравственно лучших людей, в руках моральной аристократии. Ра¬венство, столь   идеализированное    в    рационалистическом обществе, было лживым утверждением о ра¬вноценности людей. Уравнение в правах нравствен¬ности с безнравственностью, честности с безчестием, самопожертвования с эгоизмом — вот смысл современного идеала. Практически результат — накопление материальных средств зачастую в безнравственных, безчестных и алчных руках, т. е. отри¬цательная сторона современного капитализма. И во имя той же лже-справедливости, с требованием того же идеального лже-равенства была рождена новая ложь о марксистской мiровой революции, как борь¬бе с «капитализмом». Моральные законы не колеблются ложью, которая рождает только новую ложь. И иллюстрации этого мы можем найти во всех областях жизни ее личной, и общественной, и государ¬ственной, и даже церковной.

Было бы весьма поучительно после пережитого тяжелого опыта пересмотреть всю русскую историю. Мы, может быть, поняли бы теперь болезнь „лишних людей», людей потерявших уже Бога, но не отдав¬шихся еще диаволу, как бы задержавшихся на грани между белой и красной жизнью.

Нужно ли говорить, насколько вообще безсмысленно модное теперь изучение всех  явлений красной жизни? Существо красных иррационально, оно в ду¬хе, познается только духом, и истинный белый знает, какого они духа, познавая их не рационалистическим изучением, не умозаключениями, а интуицией, т. е. чувством истины — единственным источником подлинного знания. Именно поэтому и ока¬залось возможным, не видя и не зная красных, за пол века   до их официального    воцарения    в России с поразительной точностью рисовать картины их прихода к власти и писать их портреты, кото¬рыми так богата русская литература. И если нам все еще нужны „свидетельства из СССР» для того, чтобы знать истину о муках ада, которые еще на земле уготовали слуги дьявола своим жертвам и к которым мiр слепо идет в своем безумии,— то это свидетельствует о нашем отравлении красным ядом. Тогда мы боремся во вне с врагом, который внутри нас, уничтожаем всходы семян, которые сами же сеем. Мы скользим по поверхности жизни запутанные и ослепленные ложью и пытаем¬ся принять участие в борьбе, которая ведется в глубинах жизни, — в борьбе по существу религиозной. Чтобы спасти себя от верного поражения и гибели и даже хуже — от невольного содёйствия красной революционной нечисти, нам нужно поднять себя на уровень религиозных борцов. Мы должны найти сво¬его бога, как бы каждый из нас не называл егог или даже не называя никак, подобно „незнаемому богу» афинян. Должны открыть, замкнутую нашим „жидо-масонством», дверь к нашему Богу, вслед духоносному поэту нашему воззвав:

„Впусти меня! Я верю, Боже мой!

Приди на помощь моему неверию!»

Мiровая революция, т. е. захват власти над мiром красными деспотами, есть завершение, апофеоз длительного процесса нравственного разложения народов. Только осознав это и став на путь нравствен¬ного возрождения, можно бороться с мiровой революцией и преодолевать и побеждать ее.

 

1936 г.