О советском патриотизме и национализме вообще

К. Иордан

Русским Зарубежьем усиленно обсуждается вопрос о советском патриотизме и различно коммен­тируется появление в советской официальной печати статей, подогревающих национальные чувства. В жизни советской России и до последнем попытки воз­будить у населения советский патриотизм, несомненно, было наличие известного пафоса, по существу являвше­гося скорее дурманом и угаром, который давал си­лы переживать тяжести советского существования и, хо­тя бы отчасти, осуществлять невероятные задания вла­сти. В настоящее время этот пафос мирового граж­данина, раздувающего мiровой пожар, под влиянием выросших враждебных ему диктатур, а главное опасности внешней войны, загнан в свои географические границы и готовится к обороне. Естественно, что пафос мiрового пожара — удел ограниченного круга заматерелых коммунистов; это пафос насту­пательной войны, для которой идет непрерывная вер­бовка бойцов по всему мipy. Для войны оборонитель­ной производится более широкая мобилизация в захваченном государстве, в оккупированной коммуни­стами России, масс чуждых понимания мiрового граж­данства, но восприимчивых к понятиям „отечество» и „родина». И под этими лозунгами, не свойственны­ми сознательному марксисту, но близкими каждому че­ловеку, осуществляется оборона марксизма неприемлющим его народом… Вспомним, что 14 лет тому назад при наличия угрозы со стороны Польши хитро­умная агитация людей смеющихся над идеей отечества все-таки подняла русских людей на борьбу.

Но этого воспоминания как раз должно быть достаточно для отрезвления от дурмана, навеянного неуместным в отношении СССР словом „родина», густо замелькавшим на страницах советской „Правды». Пора уже привыкнуть за 17 лет к изменениям в очередных большевицких лозунгах, изменениям. вызываемым очередными затруднениями в осу­ществлении все той же конечной цели—торжества материи над духом. Прекрасно учитывая современную политическую обстановку, психологию масс и нрав­ственную расшатанность народов, свободные от всех „предразсудков» морали большевики без тру­да обманывают и особенно тех, кому, почему либо интересно быть обманутым. И современный их „патриотизм» уже дал блестящие для них результаты. Они уже не изолированы среди других держав и не должны всеми оставленные стоять лицом к ли­цу с внешним врагом. Их уже отождествляют с русским народом, к ним даже относят кра­сивые слова о славянской взаимности и, кажется, вот-вот раздадутся адресованные к ним благодарственные речи за жертвы, принесенный… хотя бы в Во­сточной Пpуссии или на Карпатах! Выгоды такого по­ложения, ввиду возможного вооруженного столкновения ясны без комментариев. Но что же удивляться иностранцам, когда сами русские люди Зарубежья, ко­торые, казалось бы, должны быть непримиримыми анти — большевиками, так сказать, усматривают в дея­тельности советов осуществление каких-то русских исторических национальных задач… которые, будто бы, приведут к мирному, „эволюционному» перерождению советской власти!..

Да, советы в опасности, но опасность для них совсем не в самоподкрашивании национальными цве­тами, которые для них в данную минуту являются защитными. Истинному врагу советской власти не следует смешивать действительной опасности с той советской реакцией на эту опасность, которую мы сейчас видим. Война и война неудачная может быть концом советской власти. Неудачная война — вот условие, чтобы советский патриотизм превратился в реальную для большевиков опасность и в реальную для России полезность. Самоуспокоительная надежда на эволюцию и внутреннее перерождение власти под влиянием внешней опасности есть очередной эмигрант­ский самообман. Сколько уже опасностей пережила власть большевиков, сколько раз предсказывали различные авторитеты ее близкий конец, а видны лишь смены правительств и режимов где угодно только не в советской России. Вынесенная революцией, она не была сметена, вопреки всем законам, ре­акцией, преодолела внутреннее вооруженное сопротивление Белого Движения, пережила голод, неудачи пя­тилетки и, наконец, когда потребовали обстоятельства, спрятав на время в карман мировую революцию, получила признание великих и малых держав. Боль­шевиков недооценили и, по-видимому, за 17 лет не научились понимать существо их власти. Только этим непониманием может быть объяснено приписывание большевикам каких либо уже осуществленных или ожидаемых заслуг перед русским народом. Это равносильно проповеди осуществления добра злом. Очевидно, нет ясности в основных понятиях мора­ли, понятиях добра и зла; стерта между ними отчет­ливая грань и, следовательно, нет, иного руководства в жизни и деятельности, кроме как страсти и жи­вотный инстинкт. А это и есть главная сущность марксизма, идейное содержание советской власти. И насколько отдельные люди, общества, партии и целые государства руководствуются этими звериными на­чалами, они являются сотрудниками большевиков в деле разложения мipa. Им не хватает только открытого признания скрытых пружин своей деятель­ности, чтобы стать правоверными марксистами.

Большевики широко пользуются подменой одних понятий другими, соблазняя этим людей, запутываю­щихся в противоречивых чувствах и часто неволь­но сеющих воду на мельницу сатаны. Так и в разговорах о патриотизме советов, о возрождаю­щемся под их властью национализме и об осуществлении ими национальных задач едва ли всем разговаривающим и болтающим ясно, что они собственно под „патриотизмом», „национализмом» и „национальными задачами» подразумевают?! Необ­ходимо дать себе ясный отчет,   говоря о    любви к родине, любви к своему народу, что понятия „любовь», „народ» также отскакивают от всего советского, как понятие „святость» от Вельзевула. Предостав­ляется судить каждому о степени абсурдности возмож­ности сочетания национальных заданий, т. е. заданий, продиктованных любовью, — с деятельностью со­ветской власти. Понятия „любовь», „народ» суть понятия духа, понятия метафизические и вне метафизики определены, объяснены и поняты быть не могут. До тех пор, тоскливые, порой даже жгучие эмигрантские мечты о московских калачах будут на­зываться любовью к родине—будут продолжаться и разглагольствования о советских достижениях. До тех пор, пока не будет ясно понята разница меж­ду любовью и вожделением, душа, ищущая свободы и любви, будет соблазняема свободною любовью советов.

Понятие „народ» включает в себе метафизическое понятие личности. Народ существует, как целое, пока он являет собой единую личность, пи­тающуюся одними метафизическими корнями. Никакие иные попытки определения этого понятия — территориальные, языковые — не дают удовлетворительных результатов. История еврейского народа является классическим примером, раскрывающим народ, как личность, и разбивающим все иные определения. Родоначальник народа человек — личность. Раз­множаясь, рождает он детей по крови, рождая их и по духу. Из единого ростка вырастает многоветвистое дерево, глубже и крепче врастают корни в питающую духовную почву и являют мipy единый духовный организм — личность— народ. Всё осталь­ное лишь второстепенные признаки, среди которых кровь занимает почетное, но не решающее место. Еврей лишь до тех пор был сыном своего наро­да, пока его Богом был Бог Авраама, Исаака и Иакова. Смысл жизни народа, как и каждой лично­сти, в служении той правде, до которой он дорос, которую осознал и вселил в своих верованиях. Служением своей правде, верностью своим богам обуславливается существование народа, как органического целого. Верный сын своего народа — верующий в народную правду и жертвенно ей служащий. Чтобы иметь свою правду, надо ее найти, она есть награда за неустанное искание Истины. Отсюда ясно, что народная правда не есть что-то раз навсегда данное, а постоянным исканием Истины совершен­ствуемое, углубляемое с духовным ростом народа. Развивается дерево и корни глубже и шире охватывают родную почву, иначе дерево засохнет. Народ, переросший свою правду, изверившийся в ней, в своем стремлении к Истине, или находит свою но­вую лучшую правду, или умирает, рассасываясь в других народах. Поэтому от совершенства народ­ной правды, от близости ее к Истине зависит жизнеспособность народа, его внешняя мощь.

Возвещенная всем   народам Благая Весть, но­вое откровение Истины, более    полное и совершенное, чем все до сего дня существовавшее и существую­щее, осудило всех богов, отменило все правды. „Несть эллин, ни иудей, но всяческая и во всех Христос». Над язычеством засиял Крест и по всему мipy гремит доныне: „разумейте языцы и покоряйтеся, яко с нами Бог». Это и есть то любов­ное, братское слияние народов в Истине, которое лишь мерещится соблазненным в сатанинском интернационале. Казалось бы, что с христианством, с отменой всех народных правд, пришел конец народам. Это не так, ибо в христианстве возвещена не новая частная правда, что значило бы рождение нового народа, а возвещена сама Истина, вмещающая все правды. Каждая личность со своей правдой находит себя в Истине. Каждая личная правда, очищаясь от всего чуждого Истине, раскры­вается в христианстве чудным цветением. „И по­знаете истину и истина сделает вас свободными». В христианстве падают оковы, связывающие личность, и она является в своей индивидуальной, неповторяе­мой красоте.

Смерть народов — ложь интернационала; их жизнь и расцвет — истина христианства. К этой истине в своих исканиях пришел русский народ тысячу лет тому назад, и Крещением Руси Владимир Святой спас и утвердил русскую народность. С тех пор осуществление христианства стало единственным смыслом русской народной жизни. Служение Христу во всех формах государственной, обще­ственной и личной жизни — вот устремление всех истинно национальных усилий. Это идейное содержание русской  государственности.

Множеством грехов, множеством глубоких падений усеян  исторически путь национальной Poccии. Сколько раз соблазнялась она своими вожделениями, ища в гордыне оправданий своих падений. Но самым страшным грехом русского народа навсегда останется грех наших дней — отдача власти над вверенной ему шестой частью света в руки врагов Христовых.

Тысячелетними святыми усилиями создавалась Святая Русь, сильная великим множеством своих верных сынов, святых праведников и мучеников, предстоящих ныне престолу своего Царя и Владыки и своим заступничеством укрепляющих истинное на­циональное чувство любви к своему народу в сынах воинствующих еще на земле за правду Христо­ву. Святая Русь, наследница обетованного безсмертия, не погибнет, но может сдвинутся светильник с места его! Может быть отнят от народа недостойного, осудившего себя на гибель, и отдан народу другому, достойнейшему его. И эта действительная, реальная опасность, прежде всего, угрожает тем и из за тех, кто по скудости и убожеству своего мировоззрения не в состоянии отличить подделки от подлинности, кто ложь и обман интернационала готов принять за национальную Poccию.

Прага. 1935г.

Источник: «Вестник общества галлиполийцев» за 1935 год