Так назывался ежемесячный журнал, издававшийся в Москве Народным комиссариатом юстиции с 1919 года. В одну из моих поездок в Европу я обнаружил пару номеров этого журнала в известной столичной библиотеке, но, к сожалению, успел подробно ознакомиться лишь с № 1 и сделать следующие выписки:

Стр. 8: «В Омске местный епископ Сильвестр обращает к казакам и солдатам полное клеветы воззвание с призывом дать отпор комиссарам, яко-бы «отбирающим церкви, обращающим их в конюшни и кинематографы с развратными картинами, срывающим ризы с образов, а самые образа бросающим в воду».

 

*******

Там же «…в официальном органе клерикальных кругов, «Церковных Ведомостях», появляется погромная статья «Кустодия», принадлежащая перу небезызвестного (протоиерея о. Иоанна) Восторгова и рекомендованная для беседы священников с церковного амвона в «один из воскресных дней в период Цветной Триоди». Советский строй в этой статье объясняется не более как «ненавистью»…особенно видной в Лассалях, Марксах, Каутских и Энгельсах за границей и в наших распорядителях судьбами Церкви в России в настоящее время»…«Устоит ли эта кустодия, —спрашивает автор, — т.е. послушает ли народ именуемых народных комиссаров или, наоборот, скажет, что у верующего народа власти враждебной Церкви быть не может». И далее ответ явно погромного свойства».

*******

Стр. 11: «В Петрозаводске, в помещении б. Крестовой архиерейской церкви, в конце января (1919) был устроен маскарад, на который явились две маски в священнических ризах, архиерейских митрах, с крестами и кадилами в руках и с папиросами в зубах. Маски повидимому принадлежали лицам, имевшим соприкосновение с местной следственной комиссией, из которой только и можно было получить указанные выше богослужебные предметы» (взятые из Александро-Свирского монастыря Петрозаводской следственной комиссией).

Стр. 12: «Нельзя закрыть глаза (на то), что эти широкие крестьянские массы, «задним умом креп -кие», привыкшие свое хозяйство вести по святцам, сеять яровые на Фоминой, скот выгонять на «Егорья», еще до сих пор находятся под влиянием религиозной идеологии»…

*******

Стр. 13: «Коммунист-христианин—явление абсурдное» (Наркомпрос Луначарский— «Об антирелигиозной пропаганде»).

Стр. 23: «В Тобольске (епископ) Гермоген все время вел с Петроградом какие-то таинственные переговоры, которые закончились водворением в Тобольск Николая Романова с семьей. С приездом (царя) Николая правые эсеры получили подкрепление в лице комиссаров при Николае, ставленников Керенского. Отряд охраны гвардейцев находился под их влиянием и был настроен антибольшевистски, за исключением небольшой группы, человек в 15-20, которые были в оппозиции. Мы, маленькая кучка большевиков в Совете, в числе 6-7 человек, прекрасно учитывали влияние монаха Гермогена и его контрреволюционность, но делать ничего не могли.»*

Стр. 24: «На рождественских праздниках в Тобольске, в Благовещенской церкви, куда обычно водили (царя) Николая, диакон Евдокимов начал величать Николая на ектениях «его величеством». Николая из церкви тотчас же увели обратно, диакон Евдокимов и служивший в тот день сявященник Васильев были задержаны и доставлены в совет. При допросе они путались, сваливали вину один на другого, так что установить, кто из них действительно виновен, не удалось. Они были устранены от службы и оставлены под домашним арестом. На другой день (епископ) Гермоген (Тобольский) приказывает священнику удалиться в монастырь, что: тот и исполняет.

«Все это создавало в Тобольске нервное настроение — видна была опытная рука Гермогена, и поэтому совет решил допросить его. К епископу было делегировано два товарища, но Гермоген заявил, что он устал и свои объяснения на все вопросы даст письменно.

«На другой день от Гермогена действительно было получено знаменитое письмо, в котором архиерей, ссылаясь на «Книгу Судей», заявил, что «по данным священного писания, государственного права, церковных канонов и канонического права, а также по данным истории, находящиеся вне управления своей страной бывшие короли, цари, императоры не лишаются своего сана, как такового, и соответственных им титулов, и потому поступок о. Алексия Васильева я не мог считать и не считаю преступным».

Там же: «Тем временем в Тобольск, как бы «для отдыха», начали съезжаться в большинстве случаев неизвестные офицеры. Жили они под чужими паспортами. Так, в Тобольске появились братья Раевские, бывшие офицеры. Один из них приехал раньше, и за ним был установлен надзор. Второй— позднее и сразу же, приехав ночью, рано утром, не повидавшись даже с братом, направился к (епископу) Гермогену. По выходе из архиерейского дома он был арестован. У него оказался мандат от Всероссийского братства православных приходов. На вопрос, почему Раевский в такое время был у Гермогена, он заявил, что в Тобольск приехал по делу, Гермогену привез письмо от архиепископа Камчатского Нестора, и что содержания этого письма не знает.

«Позже уже, а именно при обыске и аресте Гермогена, было обнаружено, какое письмо привозил в Тобольск Раевский. Письмо было от бывшей Императрицы Марии, которая между прочим писала: «Владыка, ты носишь имя святого Гермогена, который боролся за Русь: это предзнаменование!!! Теперь настал черед тебе спасать родину: тебя знает вся Россия, —призывай, громи, обличай!!! Да прославится имя твое во спасение многострадальной России». (Арестованные братья Раевские были высланы из Тобольска).

Епископу Гермогену большевики решили приписать тогда связь с каким-то авантюристом по фамилии Лепелин, который выдавал себя за политического ссыльного. Они утверждали, что Лепелин —«уголовный вор-рецидивист, шантажист и провокатор, к которому в свое время даже охранка потеряла всякое доверие», и что будто-бы он «находился в самых дружественных и интимных отношениях с Гермогеном, устраивал частые свидания с тобольским архиереем». И еще: «Гермоген даже пожертвовал ‘Союзу фронтовиков’, возглавляемому Лепелиным, 4 или 5 тысяч рублей».

Надо сказать, что местным советом было сделано ранее несколько попыток к переводу епископа Гермогена из Тобольска, но они ни к чему не привели— «руки были коротки». В Тобольске—«город чиновничий, не пролетарский»—в совдепе в то время было большинство правых эсеров и меньшевиков-интернационалистов. Коммунисты обратились за помощью в Омск, откуда через некоторое время прибыл революционный отряд, а вскоре прибыли еще отряды из Екатеринбурга и Тюмени. Устроили перевыборы в совет и коммунисты получили большинство.

Тут же вскоре из Москвы приехал в ВЦИК тов. Яковлев с поручением увезти Государя в Екатеринбург, что и выполнил. Буквально на следующий же день после увоза Царской Семьи, в 10 часов вечера 26 апреля, к епископу Гермогену явились с обыском. Дома его не застали («Очевидно он был кем-либо предупрежден и успел скрыться»). Обыск продолжался всю ночь, до пяти часов утра следующего дня.

На другой день, около двух часов дня в архиерейский дом явились представители исполкома, «чтобы выяснить, куда девался епископ и когда он явится». Сначала делегация говорила с викарным епископом Иринархом.

«Контрреволюция, видимо, совершенно обнаглела. Иринарх определенно заявил, что Гермоген скрыт по настоянию близких ему лиц впредь до того времени, когда ему будет дана гарантия неприкосновенности».

Начались переговоры с епархиальным советом, в конце которых было заключено условие, что епископ Гермоген до понедельника будет оставлен в покое, будет служить в церкви и лишь в понедельник комиссия приступит к его допросу. Епархиальный же совет обещал, что епископ Гермоген в своих проповедях совершенно не будет касаться политических вопросов.

Был канун Вербного воскресенья. «К шести часам вечера скрывавшийся в домике на Береговой улице епископ Гермоген появился и отправился прямо ко всенощной. Во время службы он произнес проповедь, в которой громил «святотатцев», красную гвардию, местный совет и проч. На второй день, в воскресенье утром повторилось то же.

«Никто из обывателей не помнит, чтобы в вербное воскресенье устраивались какие-либо крестные ходы, но Гермоген не только срочно организовал крестный ход, мало того, он в церкви призывал молящихся поддержать его, если его арестуют. Он также приглашал молящихся на собрание «братства», где должны были обсуждаться «назревшие вопросы». Телохранители Гермогена вели себя вызывающе: они позволили себе вывести из церкви красногвардейца из Уральского отряда без всякого с его стороны повода.

«На улицах пошли разговоры, собирались кучки народа, и какие-то темные лица определенно вели погромную агитацию». Все эти обстоятельства побудили президиум Исполкома принять самые решительные меры; по городу были расставлены конные патрули.

«Около пяти часов дня беспокойный монах был, наконец, арестован и препровожден в штаб красной гвардии. На соборной колокольне пономарь начал бить в набат, но один из латышских стрелков дал выстрел вверх, и набат прекратился.

«Гермоген был отправлен в Екатеринбург. Каким образом: этот авантюрист в монашеской рясе ускользнул от зорких глаз екатеринбургских рабочих и очутился в конце концов в темном царстве (атамана) Краснова, остается пока невыясненным.»**)

* * * * * *

Стр. 28: «Пензенские известия» сообщают, что в Нижеломовском уезде появились странники, распространявшие брошюры «О великом новопреставленном мученике Николае» и «О чадах сатаны— большевиках». Среди бедноты «странники» успехом не пользуются, но местным волостным советам все же следует обратить большое внимание на столь свободное распространение в уезде явно погромной литературы».

*******

Определением Собора епископов Русской Православной Церкви Заграницей от 22 октября 1981 года был утвержден список Новомученников и исповедников российских, от безбожной власти пострадавших. В этом списке причисленных к лику святых и торжественно прославленных 1 ноября того же года значится и скончавшийся в Омской тюрьме в марте 1920 года Преосв. Сильвестр, архиепископ Омский и Павлодарский (в миру прот. Иустин Ольшевский).

*******

К сонму святых Новомученников и исповедников российских причислен и прославлен Русской Зарубежной Церковью также и расстрелянный большевиками 23 августа 1918 года в Москве настоятель храма Василия Блаженного протоиерей Иоанн Иоаннович Восторгов, 100-летие со дня рукоположения в сан иерея которого исполняется в текущем 1987 году, в день св. пророка Илии.

О свяшенномученике о. Иоанне Восторгове протопресвитер о. Михаил Польский в двухтомном труде «Новые мученики российские» писал следующее:

«В дореволюционное время протоиерей Восторгов представлял собой тип священника до-Петровской эпохи, то есть того времени, когда и епископы, и иереи не ограничивались богослужением, но своим благодатным влиянием охватывали все отрасли семейной, общественной и государственной жизни. Особенно ярко проявил он себя во время первой смуты. Находя полное одобрение своей деятельности со стороны своего канонического главы, (пер-вомученика) митрополита Московского Владимира (затем митрополита Киевского и Галицкого), протоиерей Восторгов принимал самое живое участие в монархических союзах. Поэтому в левых кругах имя его было ненавистно, и против него постоянно выдвигалось излюбленное средство либералов —клевета.» И еще:

«Громадное впечатление оставляют проповеди о. Восторгова, направленные к изобличению сектантов и учения социалистов…«Черносотенец», «мракобес»—вот эпитеты, раздававшиеся из этих лагерей по адресу выдающегося человека, обладавшего обширнейшим умом, исключительным талантом проповедника и писателя, провидца будущего».

«Захват власти большевиками не ослабил его противореволюционной деятельности. . Он всегда за службами говорил обличительные проповеди, отлично зная, что в переполненном храме находятся чекисты. По воскресеньям в четыре часа дня, он служил молебен на Красной площади, снова громил большевиков, что всегда слышали ходящие на Кремлевской стене чекисты. Он прекрасно сознавал, что его ждет мученическая смерть». А вот и ее описание:

«По просьбе о. Иоанна Восторгова палачи разрешили всем осужденным помолиться и попрощаться друг с другом. Все встали на колени и полилась горячая молитва несчастных «смертников», после чего все подходили под благословение Преосвященного епископа Ефрема и о. Иоанна, а затем все простились друг с другом. Первым бодро подошел к могиле о. протоиерей Восторгов, сказавший перед тем несколько слов остальным, приглашая всех с верой в милосердие Божие и скорое возрождение России, принести последнюю искупительную жертву. «Я готов», заключил он, обращаясь к конвою. Все стали на указанные им места. Палач подошел к о. Иоанну со спины вплотную, взял его левую руку, вывернул за поясницу и, приставив к затылку револьвер, выстрелил, одновременно толкнув его в могилу. Другие палачи приступили к остальным своим жертвам…»

*******

Причисленный к лику святых Новомученников и исповедников российских Преосв. Ермоген Долганов, епископ Тобольский, еще до революции был известен своей борьбой с нароставшим революционным брожением в России. Это он был заточен в Жировицкий монастырь за то, что проклял Распутина; но после революции его освободили и назначили на кафедру в Тобольск, где в то время находились Царственные узники. В вышеупомянутой книге о. Михаила Польского «Новые мученики российские» читаем:

«В 1918 году патриарх Тихон благословил, чтобы по всей России двинулись крестные ходы. Владыка Гермоген благословил на крестный ход и Тобольск. Накануне Владыке пришли сказать, чтобы никакого крестного хода не было, а то его арестуют. На другой день в Тобольском кремле Владыка служил обедню и молебен. Все знали, что крестный ход запрещен. Но загудели колокола и Владыка с духовенством, под хоругвями и крестами, вышел из собора. Крестный ход совершился. Громадные толпы народа потекли вдоль стены вокруг Кремля, (который возвышался над городом, где стоял Тобольский дом, в котором пребывал тогда Государь, Государыня, цесаревны и Цесаревич), с пением «Спаси, Господи, люди Твоя».

«Владыка остановил крестный ход на том месте стены, откуда виден был Тобольский дом. Запели молебен. Потом Владыка один подошел к краю стены. Один стоял он над Тобольском с деревянным крестом. Он высоко поднял крест и благословил Царскую Семью». И еще:

«В Вербное воскресенье Владыка Гермоген совершал литургию, а потом вечерню (о которой говорится выше). За вечерней он…сказал следующее: «Приближаются дни крестных страданий Христа Спасителя. Душа Божественного Страдальца в ожидании грядущих ужасных мучений томилась великой тоской, и Он искал для Себя подкрепления не только в молитве к Богу-Отцу, но и учеников своих просил бодрствовать и молиться вместе с ним, дабы этим облегчить ту великую муку, которая легла всей тяжестью на Его плечи.

«Чувствую и я, что приближаются дни и моих крестных страданий, а потому и моя душа в чаянии грядущих страданий томится и мучится тоской. Посему усердно прошу вас всех, поддержите меня и вы в эти дни вашими святыми молитвами…

«В апреле 1918 года, на страстной неделе епископ Гермоген был арестован и немедленно отправлен из Тобольска в Екатеринбург, где был посажен в тюрьму». Однако суд над Владыкой и другими арестованными большевики собирались учинить в Тобольске. Поэтому всех под конвоем отправили в Тюмень, где посадили на пароход «Петроград» для дальнейшего следования в Тобольск. Но в виду занятия Тобольска, красногвардейцы , перед тем как оставить пароход и бежать на Урал, учинили жестокую расправу над арестованными:

«Всех их вывели на палубу и приказали немедленно снять верхнюю одежду и обувь. Кто раздевался недостаточно быстро, с того одежду срывали, а затем раздетых, под градом насмешек и прибауток, предварительно связав руки, бросали с палубы в реку Туру.

«Епископ Гермоген молился за своих мучителей и благословлял их. С циничной, непередаваемой руганью, сопровождаемой зуботычинами, сорвали со святителя рясу и подрясник, скрутили назад руки. Так как епископ Гермоген не переставал громко молиться, то комиссар приказал: «Заткнуть хайло!» Удар кулаком по лицу заставил старца умолкнуть. Затем привязали к скрученным рукам двухпудовый камень и, раскачав, бросили в Туру против села Покровского (16 июня 1918 года).***)

«По изгнании большевиков, когда вода в Туре убыла, на берегу было обнаружено множество трупов, в числе которых было опознано и тело епископа Гермогена. Оно было отправлено в Тобольск и при огромном стечении народа погребено в пещере, где ранее почивали мощи св. Иоанна Максимовича, митрополита Тобольского и всея Сибири.»

Святые Новомученики и Исповедники российские, молите Бога о нас!

*) Эта выписка и дальнейшие помещены в журнале в заметке «Под флагом религии» с подзаголовком «Гермогеновцы» (стр. 22-26). О Владыке Гермогене Тобольском большевистский орган там же написал и следующее: «Яркая, колоритная фигура монархиста из монархистов, архиерея с нравом диким и неукротимым»

**) Осведомленность чекистов в большевистских органах печати того времени была еще «не на высоте». Здесь они явно путают умученного ими епископа Тобольского Гермогена (Долганова) с (в то время еще епископом Аксайским) Преосв. Гермогеном (Максимовым), викарием Донской епархии. Кстати , будучи ректором Саратовской семинарии, прот. о. Григорий Максимов принял монашеский постриг с именем Гермогена, в честь своего руководителя в монашеской жизни Преосв. Гермогена, тогда епископа Саратовского, а впоследствии Тобольского. После взятия белыми Новочеркасска в апреле 1918 года, Донской Атаман генерал П.Н. Краснов назначил Владыку Гермогена (впоследствии архиепископа Екатеринославского и Новомосковского) епископом Донской армии и флота.

***) Так показали на следствии матросы парохода «Петроград»

Н. Пр.

Источник: «Наши Вести» № 407-408/1987