СЫНЫ ПОГИБЕЛИ

СЫНЫ ПОГИБЕЛИ

Памятки о социализме и социалистах

Михаил Недзвецкий (М. Спасовский)

…Вас мир   не может   ненави­деть, а Меня ненавидит, потому ,    что   Я  свидетельствую  о  нем, что дела его злы». Ев. от Иоанна, гл. 7, ст. 7.

Автор этих строк еще с университет­ской скамьи (СПБ 1910-14) живо интере­совался  так называемым „революцион­но-освободительным движением». В бур­ном потоке „негодующих» и „ниспровер­гающих» газетных и журнальных ста­тей, докладов и речей оно широкой вол­ной гуляло по великим просторам Цар­ской России до самых ее последних дней и все глубже и шире подсекало корни ее национально-исторического го­сударственного бытия. И всегда не без великого удивления сопоставлял „тео­рию» с „практикой» этой борьбы „за свободу» — „за великое дело любви».

И наивно недоумевал над многим и прежде всего над фабрикацией „пере­довых борцов университетской автоно­мии», как эти „борцы» встречались в университетских стенах, как они не­медленно обволакивались „нашими» га­зетами, как их продуманно и ревниво через эти газеты, брошюры, лекции и прокламации воспитывали и пришивали к определенной колее жизни и как на­крепко надевались на них шоры «пере­довых мыслей» и как эти шоры застав­ляли слепо верить «апостолам борьбы» и только им, каждое слово которых «свято», ибо «идеи социализма сами по себе вне критики», — до того они бла­гостны!»

И горячие головы в своих митинго­вых речах на студенческих сходках, на интимных собраниях своих разного ро­да революционных кружков, в своих хождениях «в народ» и, главным обра­зом, на заводы и фабрики «для просвещения рабочих масс» видели в этой своей «освободительной» работе только «дело любви». И это «дело» так возлю­били и так странно воспринимали и ус­ваивали, что легко оправдывали огуль­ное охаивание всего, чем росла, крепла и цвела историческая Россия. Характер­ной чертой этой «любви» было то, что ко всему своему родному она неизмен­но оборачивалась ни то презрением, ни то ненавистью.

— Откуда сие ? — тревожно и с болью проносилось в молодой голове, — и как все это дико и тупо.

С профессорских кафедр, особенно на юридическом факультете, наиболее мно­голюдном, и по таким предметам, как политическая экономия (Туган-Барановский) и энциклопедия права (Петражицкий) лились лекции с неприкрытой тен­денцией так или иначе выдвинуть на любование — «как все плохо в Царской России и как все хорошо в демократи­ческих странах западной Европы». Ауди­тории таких профессоров набивались битком съехавшимися из провинции вчерашними гимназистами, чтобы послу­шать это «свободное слово об отсталой России» и о «благодатной жизни пере­довых стран».

Газета и университет определяли, вы­двигали и «венчали» — «передовых по­литических вождей». Среди этих «вож­дей» фигурировали и русские писатели типа Леонида Андреева и Бориса Зай­цева, Ремизова и Мережковского, Чирикова и Азова (Ашкинази), и русские профессора типа Таганцева,   Набокова, Туган-Барановского, Петражицкого, Гри­мма, Родичева, Латкина, Кауфмана, Па­вла Милюкова, Максима Ковалевского, и наиболее радикально настроенные представители свободных профессий, преимущественно присяжные поверен­ные типа Грузенберга и Слиозберга, доктора, журналисты, зубные врачи, поэты и … русские купцы типа Саввы Морозова, Коновалова, Терещенко и мо­сковского суконщика Александра Гуч­кова.

Они делались «идолами», на которых молились. В них видели «отмеченных поцелуем бога Аполлона в уста», они рисовались «пленительными обликами». От этих «обликов» неизменно шло, по восторженному выражению уцелевшего до наших дней б. доцента СПетербург­ского университета В. Сперанского, — «какое то благоуханное веяние из мира иного, из мира недопетых смелых песен и недосказанных запретных надежд» (см. парижскую газету „Русская мысль» № 368 от 3.8.51)

Вслед за этими идолами с их поцелу­ем Аполлона и русская учащаяся мо­лодежь попранием всей националь­но-исторической жизни России из­меряла степень «передовитости» и «прогрессивности» русского человека, его «интеллигентность» — красный он или «ретроград». И то огорашивала моло­денького студентика «позорной клич­кой — «черносотенец», то ласкала его «своим», смотря по отношению вновь поступившего к «ведущей элите». А в глазах этой начитавшейся и наслушав­шейся русской учащейся молодежи са­мыми интеллигентными, то есть «пере­довыми» и, конечно, «сознательными» были убийцы Русских Царей, министров, городовых. Они то, эти убийцы, «наибо­лее жертвенные представители гнева народного» и были «подлинным цветом русской интеллигенции», — «красными цветами грядущего торжества братства, свободы и равенства».

Чтобы полной мерой и во всем объ­еме понять и оценить «великое дело любви», надо было видеть, с каким ста­ранием и с каким щедрым вниманием политические дельцы из революционно-террористического подполья взращива­ли эти «цветы», ухаживали за ними, ор­ганизовывали их и ревниво охраняли их от всего, что звало их «назад»,  — «в тьму варварства, кнута и держиморд».

«Медовый месяц горделивого совер­шеннолетия» молодого студентика сра­зу же окутывался сперва розовыми, а потом красными клубами «новейшей философии» и «новейшей литературы», которыми настоятельно рекомендова­лось «духовно питаться вкусно, обиль­но и укрепительно», по умилительному выражению все того же В. Сперанско­го (См. там-же № 376).

Самым замечательным и наиболее по­казательным во всем этом процессе раз­рушения было развитие атеизма, Как первый шаг приобщения к «своим». Это «развитие» обычно начиналось с обяза­тельного нигилизма, — длинные взлахмаченные волосы, траурные ногти, силь­но заношенное белье, залатанные брюки, обмызганная тужурка с оторванны­ми пуговицами, сильные анекдоты в при­сутствии девиц, кукиш в кармане при встрече со священником, — вообще «упрощение» во всем, Именно с этого начиналось ухаживание за «неофитом», той зеленой русской молодежью, кото­рая в очереди стояла у дверей социа­листического рая, и переживала «бла­женный трепет восторженных ожида­ний».

А у этих дверей бушевал кружащий голову вихрь: — Маркс, Бакунин, Гер­цен, Крапоткин, Лассаль, Чернышев­ский, Белинский, Лев Толстое, два Мак­сима — Горький и Ковалевский, Петр Струве и Павел Милюков, — федера­лизм, марксизм, анархизм, социализм, конституционализм и превыше всех и всего- антитеологизм, то есть, безбожие. Безбожие в первую очередь! Хлесткая фраза недоношенного Белинского из его письма Герцену — „В словах «Бог» и «религия» вижу мрак, цепи и кнут» слу­жила «разрешительной грамотой» к по­священию в мистерии социалистиче­ского действа, к зачислению в ряды „сознательных», в ряды „передовой интеллигенции», в ряды „демократии».

И благословляли эту мистерию ната­сканные на западничество русские про­фессора, которые, как их восхищенно живописует все тот же В. Сперанский, были „послами передовой русской граж­данственности при Дворе европейской культуры, морально уполномоченными представителями  западной политиче­ской культуры в России» (см. „Русскую Мысль» № 368).

Одним словом, вся обстановка в университете в первую очередь требовала освобождения от „религиозных  предразсудков». С ними нельзя было сде­латься „революционером», то есть, че­ловеком „прогрессивного образа мы­слей» и главное, „сознательным». Мно­гие переживали подлинную трагедию, — как совместить любовь к родному гнезду, к родным полям, рощам, рекам, к родному небу, к родной истории, к родной сельской церквушке, к родному народу с этим все потрясающим и все попирающим вихрем?..

Как дьяволово наваждение, велик был психоз „быть сознательным» и ка­ким торжествующим хохотом Мефисто­феля ныне облиты и эта „сознатель­ность» и восторженные носители этой „сознательности».

Отрыв от Церкви предрешал отрыв от Родины. Антирелигиозность слива­лась во единое с антипатриотизмом. По­ругание Бога выливалось в поругание всего своего национально-историческо­го достояния. Все было скверно, затхло и „ужасно» вокруг и около и внутри Истории своего народа. Необходимо разрушить Церковь, убрать ее с пути „радостного строительства новой и светлой жизни» в плане разрешения „социалистических проблем». Этому „необходимо разрушить» подвергался с таким же ожесточением и весь инсти­тут русской государственности.

„Уничтожение Бога» сейчас же и тут же легко и тесно сплеталось с уничто­жением „кровавого деспотизма русских царей» — «во имя светлого будущего». И все это, весь этот бред и блуд в виде «страстного стремления освободить все человечество от экономической, духов­ной и политической несвободы» в целях «органического единства всех стран и народов мира» в их борьбе за «лучшее будущее» и за «уничтожение зксплоатации человека человеком», — все это было «абсолютно ясным» и «в порядке вещей» как для российской элиты в ли­це русских профессоров, писателей, ад­вокатов и прочих «светлой памяти» ли­бералов, так и для нашей заворожен­ной учащейся молодежи, попавшей «на упоительный простор студенческой сво­боды».

Всеми «передовыми» слоями русской интеллигенции прежде всего «ясно осо­знавалось», что освободиться от «всего старого» совершенно необходимо и что для этого необходимо заняться (и рус­ская интеллигенция усиленно занима­лась) «широкой планомерной организа­цией политической самодеятельности молодежи» и пустить ее в «доблестном авангарде» и для штурма небес и для штурма дворцов: — «во что бы то ни стало необходимо смести рабскую по­корность русского народа, привыкшего к цепям и кнуту» и «заставить его по­любить свободу»!

Так развертывалась „освободительная акция» в „передовых» слоях русской интеллигенции того времени.

Так шел процесс умирания, вернее сказать, самоубийства и разложения русского общества в гное и тлене „ре­волюционного», „демократического» и „социалистического» смрада «освободи­тельного движения»…

Так на русскую душу опускалась тьма, а на Святую Русь ложь, грязь и гибель.

Эту красную мразь Достоевский в сво­их гениальных озарениях проникновен­но назвал БЕСАМИ, — другого опреде­ления и не могло быть. Но ни ведущие, ни ведомые бесами себя не мыслили никак, — они не видели в себе ничего бесовского или от бесов. Будучи зара­жены мрако-бесием, они видели в себе только одну „светоносность», полную непогрешимость, жертвенное служение „святой идее». Они мнили себя не ина­че как „спасателями», „освободителя­ми», „кузнецами блага народного», хотя, как мы теперь видим, не понимали ни­чего в этом „благе» и ничего не виде­ли впереди, кроме воображаемых „ра­венства, братства, любви и свободы», — все было перевернуто и искалечено, проституировано и затемнено в их моз­гу и в их душе.

Умственный горизонт всех этих „ав­торитетов», душевный мир всех этих отравленных лже-гуманизмом, все ну­тро их несчастное, набитое темнейши­ми предразсудками „революционных исканий» и „демократических достиже­ний», — все, все было выхолощено атеизмом и социализмом и на месте Бога у них сидел вожделенный Маркс. И этот Маркс прежде всего заслонил в них, в этих „осознавших себя» русских людях, русского человека со всей его удивительной многотрудной историей, со всеми его удивительными душевными переживаниями, со всеми его исключи­тельными озарениями в лице его гениев а его святителей… Этот «Маркс» с его «благоуханным веянием из мира иного» в конечном итоге превратил рус­ского интеллигента ни в свечку для Бога, ни в кочергу для чорта. Это были зрячие слепцы, которые видели «свет» только в дыре «освобождения лично­сти» и не видели, что все они шли на поводу своих злобных и мстительных врагов…

И зло стало расползаться по Русской Земле. Вслед за Западом и Россия включилась в грандиозный и зловещий процесс скольжения на дно материали­стического тупика, где в чортовом ба­лагане царила упоенность духовным мраком, — упоенность вседозволенно­стью, распоясавшимся шабашем низко­пробных инстинктов, самым дешевым мещанством и в механической комфор­табельности и в чувствах и в мыслях, — упоенность всей той соблазнитель­ной и лукавой прелестью, которая пришла на смену культуры и благо­родства…

Со стороны национально мыслящей части русского общества, — и с кафед­ры Государственной Думы, и на обще­ственных собраниях патриотических организаций, и в публичных докладах и популярных лекциях верные сыны На­ционально-исторической России грозно и резко, громко и настойчиво призыва­ли русских людей, ошалевших от рево­люционного угара, к благоразумию, — указывали ту страшную пропасть, в ко­торую толкали эти угоревшие люди Россию, — предсказывали, что в пожа­ре социалистических смут кроется и обман, и предательство, и гибель всего столь прекрасного российского достоя­ния, и прежде всего гибель той свобо­ды, которую эти люди не замечали и потому не ценили, и видели в ней толь­ко «цепи и кнут»… Но разве можно бы­ло только одними призывами к благо­разумию удержать этот поток сума­сшедших идей и сшедших с ума людей?

Вот что в 1929 году в «Современных Записках» № 38 писал один из самых крупных представителей русского либе­рализма, враг самодержавия и друг «революционного действа» В. А. Макла­ков в своей Очень показательной ста­тье «Из прошлого» (текстуально):

— «Любопытно, что и в своих пред­сказаниях правые оказались пророка­ми. Они предрекали,   что   либералы   у власти будут лишь предтечами револю­ции, сдадут ей все позиции. Это был главный аргумент, почему они так упорно боролись против либерализма. И их предсказания подтвердились во всех мелочах: либералы получили из рук Государя его отречение, приняли от него назначение быть новою вла­стью и менее чем через 24 часа сдали эту власть революции, убедили Михаи­ла отречься, предпочли быть револю­ционным, а не назначенным Государем правительством. Правые не ошиблись и в том, что революционеры у власти не будут похожи на тех идеалистов, кото­рыми их по традиции изображали рус­ские либералы, — не ошиблись в том, что революционеры превзойдут старую власть в деспотизме, жестокости, наси­лии над народом, презрении к челове­ческой жизни и личности. Я получилось то, чего еще так недавно ожидать было нельзя, — началась огульная реабили­тация и идеализация старого… Любо­пытно, что и в послереволюционный период и, в частности, в оценке реак­ционного движения правые снова ока­зались пророками, указывая на никчем­ность нас, либералов, и на то, что мы снова все испортили»…

Чрезвычайно ценными и интересными являются также признания бывшего (?) народного социалиста С. Мельгунова, высказанные им в его любопытной кни­ге «На путях к дворцовому переворо­ту», — в книге, которая тщательно за­малчивалась и до сих пор замалчивает­ся нашей зарубежной «передовой» (по лжи своей) печатью. В ней С. Мельгу­нов проявляет много мужества и разби­вает ряд важных положений, считав­шихся в либеральных и социалистиче­ских кругах неопровержимыми.

Вот что пишет этот независимый в своих политических взглядах публи­цист, — берем наиболее характерные и показательные выдержки:

— «Все тайное постепенно становит­ся явным. История раскрывает в конце концов все секретные комбинации… Один из деятелей февральской револю­ции писал, как сразу после революции гордились участием в ней, так теперь «Шарахнулись» от нее, «заметая следы», потому что наступил новый период (пе­риод наших дней изгнания), когда пре­даются анафеме все и все, что прикос­нулось к революции…  Правая общественность грозно внушала: пошатнется власть царская и погибнет Россия, ра­зодранная партийными распрями. Увы! Она пока в значительной степени ока­залась правой, как прав был и тот на­родоволец (Лев Тихомиров), который сменил вехи и который записал в свой дневник: — „Монархия идет к гибели, а без монархии у нас лет десять неиз­бежна резня»…

Разбирая вопрос о дворцовом перево­роте и подтверждая все то, о чем рус­ские националисты кричали, писали и предупреждали, С. Мельгунов задает се­бе вопрос:

—           „Что же объединяло различные заговорческие кружки? Читатель, может быть, будет удивлен, когда я скажу, что эта связь была преимущественно по масонской линии… В широких общест­венных и литературных кругах так привыкли к фантасмагории о жидо-масонской интриге, которая творилась со­-
здателями всякого рода „протоколов сионских мудрецов», что с недоверием относятся к факту существования масонских организаций в до-революционной России. Загадочное явление каза­лось мифом и легендой, и вдруг это оказывается действительностью… Офи­циально русское масонство возродилось в начале 1900 года и связано было с французскими ложами- В 1908 году в Россию приезжали два высокопостав­ ленных брата и возвели в соответствующие степени и градусы находившего­ся в то время в тюрьме по делу газеты «Радикал» прис. пов. Маргулиеса» (См. стр. 180 и след.)

Работая над разборкою московского охранного отделения, С. Мельгунов на­шёл там полный список московской ло­жи „Астрея». Очевидец рассказывал С. Мельгунову о приеме в масонский клан командира Финляндского полка Теплова. Одним из братьев был задан вопрос о Царе. Теплов ответил: „Убью, если велено будет».

С. Мельгунов далее пишет:

—           „В 1915 году явилась мысль о воз­рождении масонских организаций. По видимому инициатива исходила из Киева. И цель была чисто политическая… В организацию, по моим сведениям, входили представители разных политичес­ких течений до большевиков включительно. О существовании этой организации я знаю уже потому, что меня туда звали».

Как  масонов С. Мельгунов называет вышеупомянутого В. А. Маклакова, за­тем Некрасова, Терещенко и Керен­ского.

Мы настоятельно советуем нашему читателю раздобыть эту книгу С. Мель­гунова, — в ней он найдет много доку­ментального материала о предательской роли в судьбах России тех, кто ныне собирается спасать коммунизм от Ста­лина. Полезно в наши дни покопаться в «светлых днях 17-го года», чтобы по­ближе рассмотреть тех героев, которые вновь стали выползать из социалисти­ческих дыр и щелей и на лбу у которых горит роковая печать проклятия предательства.

* * *

Революция 1917 года теорию и прак­тику «освободительного движения» со всеми его последующими этапами выя­вила до предела конкретной, сугубо осязательной ясности. Наглядным пото­ком слез, крови, душевных мук, про­клятий, всеобщего обмана, лжи, наси­лия, разорения, — потоком всеобщего позора и всеобщего разочарования ре­волюция эта показала, что «дело люб­ви» в сахарных устах; «мужественных мудрецов русской революции» было и до сего дня является всего лишь крас­ной и грязной тряпицей, прикрывавшей и прикрывающей дьявола разрушения, — дьявола злобы, мести, всяческих преступлений и обмана, обмана без конца и во всем.

Идущие за этим дьяволом, под фла­гом этой тряпицы, расчищали и расчи­щают дорогу к мировому ослаблению духовных и материальных сил всего человечества. Не важно, понимают ли это ведомые, вот те, которые питаются социализмом «вкусно, обильно и укре­пительно», — важно оставшимся в здра­вом уме осознать, что «питающиеся» помогают злой мысли и злой воле тор­жествовать и что их работа на «благо всех народов», на «движение к свободе и гуманизму» фактически ничего обще­го не имеет ни с каким благом, ни с какой свободой и гуманизмом, ни с ка­ким делом любви, ни с каким утвержде­нием в мире эфемерного «братства, свободы и равенства».

Небесполезно тут же припомнить, что Павел Милюков, известный профессор исторической неправды, которого до сих пор наши уцелевшие российские либе­ралы глубоко чтут как одного из „осво­бодительных» кумиров, близких к соци­алистам, в своем ответе на поздрави­тельную телеграмму американского бан­кира Якова Шиффа от 19 марта 1917 го­да, назвал русскую революцию „благо­детельным переворотом» (см.New-York Times от 10 октября 1917 года.).

Яков Шифф, как известно, не только финансировал русскую революцию, снаб­жая крупными субсидиями русских со­циалистов-демократов и русских социа­листов-революционеров, но еще в 1905 году, при свидании с С. Ю. Витте, опре­деленно угрожал России революцией и низвержением монархии, „если только евреям не будет дано равноправие» (см. замечательную книгу В. В. Шуль­гина — „Что нам в них не нравится» Париж, 1928). Но это — между   прочим.

Если же еще ближе всмотреться в прошлое,  еще внимательнее окинуть пытливым взором вот всех этих „отме­ченных поцелуем бога Аполлона в уста», то еще крепче убеждаешься, что не только ведомые, то есть революционное быдло, но и ведущие все эти Герцены и Чернышевские, Крапоткины и Белин­ские, Максимы и Милюковы разных ви­дов и оттенков были игрушками в ру­ках тех пронырливых и ловких, умных и жестоковыйных, хитрых и льстивых и тяжко уголовных международных по­литических комбинаторов и спекулян­тов, решающее влияние которых на судьбы России особенно наглядно ста­ло выявляться со второй половины XIX века и достигло своего зенита в 1917 году…

***

После 1917 года русские социалисты (они теперь называют себя то «демокра­тическими социалистами», то просто «демократами» и даже «национал-демо­кратами»),—все эти эс-деки и все эти эс-эры как-то сами собою и по-видимому совершенно неожиданно для самих се­бя определились, выявились и укорени­лись в жизни и в сознании окружаю­щих как сыны погибели, то ест, в форме совершенно ясных, совершенно бесспорных, очевидных, наглядных и законченных проводников и служителей  И этой злой мысли и этой злой воли.

Кто эти «пистолеты», шмыгающие между ног американцев, высасывающие из них деньги и стряпающие на эти субсидки свое очередное посягательст­во по линии обмана, самозванства, на­силия и раздела? — спрашивают ино­странцы, хорошо знающие Россию в прошлом и десятки лет жившие в ней.

А это те самые, которые…

И сейчас же вспоминается 1917-й год. И вспоминается та волна гнева, кото­рая поднялась и которая жива еще про­тив этих революционных дел мастеров и определила их безошибочно, как лже­цов и провокаторов, коим верить нель­зя и коих можно только в лучшем случае презирать и гнать, подальше гнать от себя и, конечно, от всего русского дела.

…Так копились сорокалетние — с 1910 года наблюдения, впечатления, памятки, — так крепли выводы автора этих строк о подлинной сущности и о под­линных целях социалистов всех мастей со всей их прошлой и нынешней мими­крией, включительно до демократиче­ских и либеральных окрасок.

И не случайно приведен здесь доку­ментальный «материал о «морально Уполномоченных представителях запад­ной политической культуры»: — жизнь раздавила всех этих «послов передовой русской гражданственности при Дворе европейской культуры» и вполне убе­дительно показала жалкую убогость и их мозгов и их душ. И подтвердила, на­сколько В. В. Розанов был прав, опре­делив эту «передовую» часть русского общества как свиную часть и что эта часть имела не лицо, а морду и что вместо души у этой части русского об­щества оказывается был самый обыкно­венный свиной хрящик.

Но пусть В. В. Розанов сам опишет, какой в 1912-15 годах «феномен» пред­ставляла собою «русская обществен­ность» со всеми ея водителями и вдох­новителями. Этот последний пред-рево­люционный известный русский писа­тель и философ во втором коробе сво­их «Опавших листьев» так описывает «передовую» часть русского общества, —ту часть, которая по своему слабо­умию и озорству, опошленная огуль­ным «западничеством» и партийно-поли­тическим сектантством, охотно шла на дно не только самоуничтожения,—убы­ток был бы небольшой! — но и тянула за собой и утянула   на   это   дно   всю Россию:

—… «Мне давно становится глубоко противною эта хвастливая и подлая поза, в которой общество корежится пе­ред «низким» правительством, «ни­зость» коего заключается в том одном, что оно было занято делом и делом та­ких размеров, на какое свиное общест­во решительно не в силах было поднять свой хрюкающий «пятачок» (конец мор­ды). Общество наше именно имело не лицо, а морду, и в нем была, не душа, а свиной хрящик, и ни в чем это так не выразилось, как в подлейшем, в подлом из подлых, отношений к своему пра­вительству, которое оно било целый век по лицу за то, что оно не читало «писем Белинского» и не забросило ба­тальоны ради этих „писем Белинского».

Но с „письмами Белинского» и супру­гой Чернышевского, если бы подобно нам и правительство сыропилось в них, повторяя:

Ах, супруга, ты, супруга,

Ах, небесная моя!

то Балканы и остались бы, конечно, Балканами, Сербия была бы деревень­кой у ног Австрии, болгарские девуш­ки шли бы в гаремы турок, болгарские мужчины утирали бы слезы и т. д. и т. д. и прочее, и прочее.

— „Что же это такое, что же это за помесь безумия и подлости, что когда убили Александра II, который положил же свой труд и пот за Балканы, тот же Струве не выдавит из себя ни од­ной слезинки за Государя, ни одного доброго слова на Его могилу, а льстиво и лакейски присюсюкивает у Желябова,*  снимает с него носки и чешет ему пятки…

„Да, с декабристов и даже с Радище­ва еще начиная, наше общество ниче­го решительно не делало,   как   писало „письма Шпоньки к своей тетушке», и все эти „Герцены и Белинские» упраж­нялись в чистописании, гораздо безполезнейшем и глупейшем, чем Акакий Акакиевич…

„О, какие уездные чухломские чу­мички они, эти наши социал-демократы, все эти знаменитые марксисты, все эти „Письма Бакунина» и вечно топы­рящийся Герцен. Чухлома, Ветлуга, по­шлая попадья — и не более не далее. Никому они не нужны. Просто, они — ничего!

„Эта подлая Чухлома проглядела перед своим носом:

Александра II и Клейнмихеля, ко­торые создали Эрмитаж, создали Пуб­личную библиотеку, создали Акаде­мию художеств, создали как-ни-как восемь университетов, которые… ко­торые виновны лишь в том, что не по­роли на Съезжей профессоришек, как следовало бы.

Во фрунт, потное отродье! — сле­довало бы им скомандовать.

Вылезайте из-под одеяла, окачи­вайтесь студеной водой и пошли делать с нами историческое дело: и осво­бождение славян, и постройки элева­торов.

В солдаты профессоров!

Да, вот команда, которую хоть рет­роспективно, ждешь, как манны  небес­ной.

Боже мой: целый век тунеядства и такого хвастливого!

В „Былом» о чумных крысах разсказано „20 томов», сколько не было о всей борьбе России с Наполеоном, сколько, конечно, нет о всех  „элевато­рах» на Руси, ни о Сусанине,  ни о всех Иоаннах, которые строили Русь и осво­бодили ее от татар.

«Поистине, Цари наши XIX века по­вторяли работу московских первых Ца­рей — в невозможных условиях хоть по­строить что-нибудь, хоть сохранить и сберечь что-нибудь. В «невозможных условиях»: так как общество ничего не делает и находит в том свою гордость.

«Безумие, безумие и безумие, безум­ное общество! Как объясняется и Арак­чеев. Как объясняются вспышки люто­сти и в нашем правительстве:

—           Да что же вы ничего не  делаете?

«Об Аракчееве только и кричат, что он откусил кому то нос.  Ну, положим, откусил, но ведь не осталась от этого «безносой» Россия. Подлецы:  да шляясь по публичным домам, вы не один «нос» потеряли, а 100 носов, 1.000 носов. Гово­рят, даже у самого «финансиста»** не достает носа, и если-бы вовремя зверь-Аракчеев послал к чорту эти бар. . . , то он-зверь сохранил бы 1.000 носов, а за 1.000 носов можно обменять один от­кушенный. Нужно железо.

«Этим железом и был «Сила Андрее­вич», к которому придираются еще за, «Настасью», хотя сам придирающийся профессор лезет в ноги своей «Парасковье» на кухне тоже под ватное оде­яло.»…—

И тут же как-то невольно хочется привести в виде беглого дополнения розановские слова о российской демокра­тии, жалкие остатки которой еще до се­го дня трепятся в зоне Русского Зару­бежья и которые яростно топорщатся в идиотской надежде опять обмануть и опять «захватить палку», чтобы стать капралом 1917 года во втором его из­дана,

Все эти Николаевские и Зензиновы, Керенские и Кургановы, Яковлевы-Нарейкисы, Карповичи и Браунтали, Абра­мовичи и Аронсоны, Берлины и Сапиры, — какое отношение имеют они к России и к Русскому Православному народу со всем его национально-историческим до­стоянием, с его Пушкиным и Достоев­ским, с его Серафимом Саровским и Сергием Радонежским, с его Павлом I-ым, Александром 2-ым и Николаем 2-ым?

Что представляют собою все эти ма­хровые типы для России? — позор и ужас, живые пособники и повара кро­вавого ада, мук невероятных, униже­ний, нищеты, вечного голода и крепост­ничества красного, — всего того невы­носимо трагического и невыносимо же­стокого, что эти типы совместно со сво­ими товарищами-большевиками, согла­сованно и планомерно десятилетиями ковали против народа русского и нако­нец-то в 1917 году придавили наш на­род этой, соделанной их руками, могильною плитою своей «любви»!.. люди не только совершенно чужие во всех отношениях, не только попирающие Русскую государственность и презираю­щие  все, связанное с этой государственностью, но и органически не могу­щие терпеть ничего из той тысячелет­ней жизни, что взращивал наш народ Православный в муках и радостях, в молитвах и битвах, в своих взлетах запредельных и в своих падениях ужас­ных и что может понять только свой, русский, православный.

А какие же «свои» все эти джентль­мены прекрасные?! Нельзя ли послать их всех к чортовой бабушке, на Лысую гору их дедушки Маркса?!

В том же Коробе втором «Опавших листьев» В. В. Розанов так характери­зует этих несчастных так называемых «демократов», до самозабвения влюблен­ных в себя за свою никому ненужную, слишком слащавую, до наглости фаль­шивую и лживую до пошлости «вели­кую любовь к русскому народу»:

—«Пришел вонючий разночинец». При­шел со своею завистью. Пришел со сво­ею грязью. И грязь, и зависть, и ненависть  имели,  однако, свою силу, и это окружило его ореолом «мрачного демона отрицания».  Но под демоном скрывался просто лакей. Он  был не черен, а грязен, и разрушил дворянскую культуру от Державина до Пушкина. Куль­туру  и литературу… («разночинцы» в
литературе  и  упоение ими разночинца— Михайловского).

„Вся русская „оппозиция» есть оп­позиция лакейской комнаты, то есть, какого-то заднего двора — по тону: с глубоким сознанием, что это задний двор. С глубокой болью — что сами „позади»…

„Политическая свобода и граждан­ское достоинство есть именно у консер­ваторов, а у „оппозиции» есть только лакейская озлобленность и мука „о сво­ем ужасном положении».

„Ты бы, демократ, лучше не под­слушивал у дверей, чем эффектно здо­роваться со швейцаром и кухарками за руку. От этого жизнь не украсится, а оттого, решительно, жизнь воняет. При том надо иметь слишком много само­обольщения и высокомерия, чтобы ду­мать, будто она будет осчастливлена твоим рукопожатием. У нее есть свое достоинство и, как ни странно, в него входит получить гривенник за „пальто», которого ты никогда не дашь.

***

Автор этих строк покинул советскую Россию в 1926 году.

Девятилетняя вереница «революцион­но-освободительного движения» в бога­тых иллюстрациях прошла перед ним и еще раз убедила его в самых осязатель­ных формах, какую именно предатель­скую роль в судьбах исторической Рос-, сии сыграли русские  социалисты и ка­кими поистине  великолепными  бол­ванами  были те русские радикалы и либералы, которые в своей постоянной тяге к «выборгским воззваниям» с требо­ванием «ответственного правительства» перед ними и «широких свобод народу» и в актах убийства своих Царей и ми­нистров видели только «дело любви» и с ослиным тупоумием не хотели видеть красоту и великую ценность своей род­ной,   богатой  и  свободной   царской России во  всем ея диковинном вели­чии, — не хотели видеть расцвета куль­турного  и   материального  могущества России на ея национально-исторических  путях.

Не в том дело, что «все сгорело» или «расстреляли отца»  и  даже  не в том, что предстоящая атомная схватка гото­ва унести миллионы невинных челове­ческих жизней и разрушить остатки па­мятников культуры, — кто в наши «про­свещенные» дни с этим считается?!

Тьма опустилась на землю, — вот в чем ужас.

Торжествует  все подлое и все гряз­ное, — торжествует безграничный эгоизм с его узостью, пошлостью и удивительно  красочная   бессовестность.   Из человека вытряхнулось все человече­ское, — ныне человек определенно выпадает из «Альбома народностей земного шара».  Вчера  смешная  гипотеза о происхождении  обезьяны  от   озверевшего, выветрившегося человека сегодня получает свое подтверждение, входит в жизнь, уверенно и нагло.

Мы вступаем в эпоху пещерного бы­та, только более дикого чем тот, кото­рый переживали наши пращуры. Тогда все было  просто  и честно, обыденно:

убил соседа и съел. Теперь подлее:

убиваю изощренным и массовым по­рядком и гордо называю себя «венцом творения», — «архитектором  блага народного».

И не замечает этот «венец», как лезет он в  пасть   красного зверя, ныне  уже откровенно и целиком выползшего из бездны сумасшествия и тлена.

Мыслями, накопленными впечатления­ми и некоторыми   данными   обо   всем этом мы и хотим поделиться с нашими читателями — не в стройном трактате, а в том виде, как эти мысли и эти впе­чатления складывались в процессе на­блюдения и изучения того зла, имя ко­торому социализм и ядовитый дурман которого, опьянявший умы «передовой» российской  интеллигенции, привел на­ционально-историческую Россию к госу­дарственной катастрофе и ныне готов в ту  же   пропасть   вслед за Польшей, Венгрией, Балканами, Китаем и др. сбро­сить и остальной, еще уцелевший в сво­боде, мир, — готов не дать после-совет­ской России вновь стать русской Рос­сией и выполнить  ее великую истори­ческую миссию спасения уставшего че­ловечества на лоне мира и радости.

Ибо воистину судьбы мира ныне не­разрывно связаны с судьбами России, ибо воистину без Святой Руси мир по­гибнет, как погибли Содом и Гоморра: ибо воистину воскреснет и будет жива Национально-историческая Россия — и мир пребудет в свободе, праве и спра­ведливости! ..

Неважно, что отрывки наши не всег­да вытекают один из другого, — важно, чтобы читатель остановил на них свое вдумчивое внимание и понял, что в на­ши дни на международной арене поли­тической мысли и политических замыс­лов идет игра «ва банк», если и не очень хитрая, то во всяком  случае  довольно острая и упорная — борьба за мировую гегемонию и что каждому из честно  е здраво    мыслящих   необходимо   разобраться возможно яснее и полнее, где великая предательская ложь и гибель свободного мира и где для этого  мире целительная и спасительная правда.

1.

При оценке социализма, как марксистской доктрины, важно знать не столько то, что эта доктрина говорит, сколько  то, как она претворяет  себя в жизнь, какой  она получается не на бумаге, в   действительности.   И  из  практики социализма, из его «творческих вершений» делать свои окончательные  заключения. Жизнь показала  и непрерывно продолжает очень  очень  выразительно и наглядно показывать, что 99% идеологи ческой болтовни социализма идет мимо жизни и что вся его практическая сущ­ность сводится к тирании по линии опу­стошения человека и его выравнивания по низшему.

К этой своей, практическое цели социализм подходит через игру на низ­менных страстях и прежде всего раз­вивает в человеке хулигана и такие качества, как ложь, ненависть, посягательства на все и на вся и всякого рода злодейства делает «простыми вещами в борьбе». Все это творится за счет
попрания морали, всего духовного, то есть, за счет попрания Божественного начала в человеке.

Попирая брата и рыцаря, предавая на растерзание отца и друга, социализм выращивает раба и хама, — человек становится рабом социализма и хамом в отношении остальных и остального.

Никакой человеческой личности, а тем паче уважения ее социализму не надо, — свое механическое равенство он стро­ит вне справедливости, также как сожи­тельство он мыслит и допускает вне таинства брака… Отсюда социалисти­ческая государственность базируется не на уважении и доверии, а исключи­тельно на интриге, на подозрении, на доносе и на неизбежном насилии.

Вне насилия, то, есть, вне подавления свободы человеческой личности и вне уничтожения достоинства и благород­ства человека, независимости его духов­ного мира и его индивидуальной воли социализм не жизнен, — он просто не может существовать и потому всегда и органически связан с системой угнете­ния. И по очень простой причине: в со­циализме, в его властвовании нет мо­рального авторитета.

В теоретической своей части он по­лон для слабоумных большого соблаз­на, а в практической он полон обмана и крови. И все это и все так потому и только потому, что естество социа­лизма противоестественно и поэто­му вталкивать себя в жизнь там, где он дорвался до власти, ему всегда прихо­дится лишь через обман и насилие. Дру­гого пути и другого режима у него нет и быть не может все по той же причи­не: ибо в себе социализм не несет ни­чего свойственного свободе человече­ской личности. Именно, поэтому он не жизненен, но он очень удобен для раз­рушительных целей.

2.

Если кто «угробил» социализм, то это «союз советских социалистических республик», то есть, сами же социали­сты

Этот «союз» показал социализм во всем его возможном, полном и истинном существе, — показал то, что вожаки социализма (это те, кто его выращива­ет и те, кто им пользуется) всегда тща­тельно скрывали и скрывают от взоров человеческого стада, а быдло социали­стическое (это те, кто на своих плечах несет паланкин «революционно-освобо­дительного движения») всегда упорно не понимало и до сих пор не понимает.

Это-то полно проявленное в жизни истинное существо социализма и помо­гло в какой то доле свободным и трез­вым умам, инстинктивно сторонящимся всякого партийного сектантства, пока­зать наглядно антитезу: — насколько мысль о национально-историческом са­мосохранении верна и реальна, ценна и свята.

Ленин, а за ним и Сталин с непоко­лебимой последовательностью развили и довели учение социал-демократии до логического конца, во всей его полноте и во всей его чистоте; незапачканное никакими соглашательствами и никаки­ми компромиссами с врагами пролета­риата. Коммунисты, то есть, большеви­ки, то есть, члены «российской социал-демократической рабочей партии» со­вершили вполне удачный опыт «вели­кой идеи» социал-демократии, то есть, социализма в его обнаженном виде. И если в чем можно упрекнуть больше­виков, то только в их чрезмерной рети­вости. Именно, этими упреками и заня­ты в Зарубежья г-да Абрамовичи, Ке­ренские, Зензиновы, Далины, Николаев­ские, Вишняки и прочие анти-сталинцы, но не анти-коммунисты.

Тут же возникает любопытный во­прос: — если те, кто выращивает социализм и пользуется им в своих пося­гательствах на свободный мир — через водворение СССР на месте разрушае­мых ими национальных государств са­ми вскрыли предательскую сущность и подлость социализма, то значит они сде­лали ошибку?

Вопрос этот интересный, но наивный. Ошибки, конечно, никакой не сделано: — социализм  полностью  и   ловко  использован, как таран, для разрушения и проституирования. И ныне его же «вы­пускают «вторым изданием» с нашлеп­кою «демократический социализм» или «либеральный социализм», а то и просто «демократизм». И все это проделывается для очередного обмана и для очеред­ного насилия.

3.

И по своему происхождению и по своим целям социализм интернационален,— он несет в себе посягательство на все народы и на каждого человека. За все­ми он отрицает право на само-бытное и само-стоятельное, индивидуальное по духу и по культуре существование. И потому всегда деспотичен в своем  проявлении.

Именно, в этом одна из характерней­ших черт сущности социализма. И имен­но из этого вытекает его ненависть к людям самоцветным, к людям с глубо­кой и сильной волей, к людям с граж­данским мужеством и с крепким нацио­нальным характером, с определенно вы­раженной любовью к «родной березке», к могилам своих предков.

Социализму нужны люди с плоским умом и с куцей совестью, а еще лучше совсем безсовествые. Ему нужны люди не-храброго десятка, чем-то и как-то запачканные или которых легко за­пачкать и поставить в зависимость от себя, — ему нужны обыватели, слабые, гнущиеся, национально опустившиеся, с дешевым нравственным и умственным взглядом на жизнь и с великолепным мнением о своем «культурном дородст­ве», а все «дородство» это легко укла­дывается в дырявом платочке.

Отсюда идет равнение на низшее, — не подтягивание на лучшего, а оседа­ние на худшего, — ставка не на силь­ного в достоинстве, уме и чести, а на сильного в расхлябанности, попусти­тельстве и соглашательстве.

Отсюда — успех безбожия социализ­ма, заразительность его пафоса отри­цания.

И сильные в своей расхлябанности легко позволяют, незаметно для себя, смешком и плевком вымести из своей души ту силу, которая тянет человека ввысь, к ценностям невесомым и вечным, к той Красоте в жизни и к той Правде жизни, которые на материаль­ные   блага  земли   смотрят  не как на цель, а как на средство: — я ем для того, чтобы жить, но я не живу для то­го, чтобы есть.

Вот этого социализм переварить не может никак. Такой взгляд на жизнь видит слишком много, а социализму нужна слепота его быдла и прежде всего духовная слепота, как основа вся­кой другой слепоты. А духовно слепым можно сделать человека, только опу­стошив мир и душу, то есть, сделать их богопустынными.

И вот здесь выбрасывается новая приманка, — один из главных соблаз­нов социализма: — плюнь на мораль, ибо она есть предрассудок и цепь. И ты будешь свободным человеком, ты сразу просветишься, ты сразу станешь и сознательным, и передовым, и прогрес­сивным.

А дурачкам только это и надо.

Им мало быть дурачками просто, им страстно хочется быть прогрессивными дурачками. Дело в том, что их от рож­дения гложет непреодолимая жажда «просветиться», но ни один из них до сих пор еще не понял, что, делаясь со­циалистически «просвещенным», да еще «сознательным», да еще «передовым», да еще «прогрессивным», он вступает в царство пошлости и становится пошля­ком. И довольно часто на всю жизнь.

4

Речь идет не о вожаках, а о массе тех обалдуев, которые мнят себя «до­стигшими совершенства» и одновремен­но благодетелями рода человеческого.

Это социалистическое быдло не пони­мает самого главного: — без преданно­сти своей Родине, без верности нацио­нально-историческому пути своего на­рода, без благородства в жизни, без моральных, а значит и религиозных ос­нов в своих свободных душевных и умственных переживаниях, без незави­симого, а потому и творческого взгля­да на мир и человека: как Бог на ду­шу положит, а не как прикажет партия, — без всего того достояния, которое делает человека индивидуумом, исто­рически цельным, ценным и нужным в общей сокровищнице культуры челове­чества, — без всего этого, «в горсть взятого», невозможно бытие ни Челове­ка, ни Нации, ни всего Человечества;

Но социализму не нужны ни Человек, ни Нация, — не  нужны  под видом их «вредности», «отсталого состояния»—пе­ред лицом «светлого знамени безкорыстных марксистов-народолюбцев, стре­мящихся к свободе». Но как уничтожить Человека и Нацию? По социалистиче­скому рецепту и по богатой социали­стической практике твердо выяснилось и установлено самой жизнью, что уни­чтожение Человека достигается его обезличиванием и его обезволиванием через материальное и духовное опусто­шение всеми мерами социалистического воздействия, до физического истребле­ния наиболее упорных, то есть, честных и умных.

И удивляться вот такому отношению социализма к Человеку и Нации совер­шенно не приходится: честность и ум есть опора и проявление мудрости, а там где мудрость, то есть, там где на­блюдается проявление честности и ума, там сейчас же загорается очаг жизнен­ного здоровья, инициативы и соревно­вания, истинной и праведной целесооб­разности, душевного равновесия и ду­шевной крепости, очаг права и спра­ведливости, — то есть, очаг культурно­го бытия.

В глазах социалистов это как раз то «самое ужасное», то самое «темное» и то самое «консервативное» и «отсталое», что свойственно только «примитиву», во­обще «ретрограду» и что подлежит раз­рушению в первую очередь: — «Человек и Общество должны идти вперед и на распаде заскорузлых предрассудков строить свою жизнь вне всякой мета­физики и вне всякого идеализма!»

И вот на этом распаде растут в наши дни мрачные цветы современного без­временья, растекается лоток той пош­лости, которая носит наклейку «послед­них достижений демократических прин­ципов» и «совершенного устройства со­циалистического общежития граждан в справедливом уравнительстве».

—           Какой общественный строй может держаться на классовом своекорыстии, на жадной склоке, на проповеди миро­вого грабежа? — спрашивает проф. И.А. Ильин и поясняет: — такая власть, развязывая порочного лентяя и запугивая трудолюбивого, мертвит жизнь стра­ны и сама себя подрывает.

И воистину он прав:

—           Наша эпоха есть время тьмы и скорби, — восставшей тьмы и овладев­шей человечеством скорби!

А. Байкалов в своей корреспонденции из Лондона — «В кольцах удава» так описывает жизнь в Англии при социа­листическом («рабочем») правительстве:

— «Суровая для Англии зима опять, как в 1946-47 годах, захватила наших планировщиков врасплох. Национали­зированная угольная промышленность опять не дала необходимого для стра­ны количества угля и обыватель мерз в нетопленных квартирах. Почти еже­дневно на несколько часов отрезали электричество, и снижали давление газа. Мясной паек уменьшен до четверти фунта в неделю. Птица, рыба, овощи, фрукты и другие предметы питания с каждым днем дорожают. Растут цены на одежду, обувь, мыло и на другие предметы первой необходимости. Из-за недостатка сырья фабрики переходят на сокращенную рабочую неделю… Не  весела у нас сейчас обывательская жизнь! Даже в самые худшие месяцы войны, когда чуть ли не каждую ночь на нас падали немецкие бомбы, в «ста­рой веселой Англии» не жилось так холодно, голодно и неуютно, как прихо­дится жить сейчас, на исходе шестого года мира (см. парижскую газету «Рус­ская Мысль» № 339 от 25 апреля 1951 г.).

А Н. Берберова, как бы в добавление к этой половине английского социали­стического рая, описывает из Стокголь­ма вторую половину этого социалисти­ческого рая, осуществленную в другой королевской стране Зап. Европы — Швеции. Берем выдержки из ее весьма показательной корреспонденции «Шве­ция»:

— «Жизнь рабочих здесь может по­казаться почтя сказкой: рабочий метал­лист получает в месяц 1.000 крон. Столь­ко же получает прокурор окружного суда. 800 крон получает профессор Упсальского университета. 600 — учи­тельница рисования в коммунальной школе, 500 — служащая банка после 20-ти лет службы, 350 — начинающая продавщица магазина (предполагается, что она живет с родителями). Прислуга получает 150-200 крон на всем готовом. Она работает 8 часов (с восьми до че­тырех) и свободна два дня в неделю, когда хозяйка сама готовит и подает ей. Прожиточный минимум около 400 крон. 100 приблизительно стоит квар­тира. 150 — еда. Есть дома или в ресторане стоит одинаково. 25 процентов жа­лования идет на налог!..»

«Не надо думать, — отмечает далее Н. Берберова, — что Швеция — страна чудес. По двум линиям идет она к беде: по линии финансовой и по линии куль­турной. Почему падает крона? Почему за два года жизнь вздорожала на треть? Мероприятия министра финансов круты, вероятно, слишком круты. «Дирижизм» чрезмерен и вызывает раздражение: в Норвегии, в Дании бензин свободен к продаже, здесь он рационирован. Фин­ляндия отменила продовольственные карточки, здесь выдается на человека кило сахара в месяц, очень ограничен­ное количество масла и мяса, в то вре­мя, как магазины ломятся от пирожных. Капиталы уходят заграницу, богатые люди эмигрируют, частная инициатива задушена».

«Что до линии культурной, — под­черкивает Н. Берберова, — то в стране нет борьбы, а раз нет борьбы, то нет и движения. Зачем быть прокурором, когда можно быть сторожем и жить так же хорошо? Зачем биться в бедности молодому писателю или компози­тору, художнику или ученому, когда так просто пойти в чиновники или стать мелким торговцем?» (См. «Русскую Мысль» № 77 от 1 октября 1948 г.).

«Если раньше Россия была очагом музыки, поэзии, литературы, живописи, скульптуры, зодчества, науки, — пишет Н. Жигулев в своей статье «Диктатура в демократизме», — то сейчас словно буран прошел по земле и засыпал пло­дородную ранее почву песком. Все вы­мерло, остановилось в своем движении вперед. Мертвая доктрина марксизма, как ржа, расползлась по стране, затя­нув собой духовно-нравственные нача­ла в человеке. И если Монархия царствовала реформами, медленно но креп­ко подымая благосостояние своего на­рода все выше и выше, то теперешнее социалистическое правительство за 34 года своего царствования не провело ни одной реформы, а проделывает только политические опыты, которые ведут страну все ближе и ближе к ги­бели. Ибо сама сущность социалистическо-марксистской доктрины для бы­тия страны тоже, что стрихнин или серная кислота для человеческого ор­ганизма» (см. нью-йоркскую газету «Рос­сия» № 4675 от 28 июля 1951 г.).

Таковы живые наглядные иллюстра­ции жадного социалистического стрем­ления к «равенству», к уравнительству через поклонение мускулу, материи, объему и числу, — стремление во что бы то ни стало уронить, понизить до предела духовный, умственный и нрав­ственный уровень жизни, то есть, куль­турный. И это качественное опустоше­ние произвести за счет «укрепления ма­териального благополучия» — пылесо­са, двух выходных дней в неделю, да­рового лечения, жил-площади в шесть кв. метров…

И на самом деле, на кой прах учить­ся на прокурора или голодным сидеть над какой-то там рукописью, над каки­ми-то там нотами, над куском полотна или колбой, вообще «ломать себе го­лову», когда стоит только взять в руки молот или метлу и дело в шляпе, жи­вешь «как барин»: — да здравствует равенство!

И братство в стаде послушных ба­ранов!

Один бараний взгляд любого социали­ста чего стоит!

Но дальше.

А. Ренников так живописует из Пари­жа сегодняшнюю на две-трети социали­стическую и на одну-треть коммунисти­ческую Францию:

— «Здесь основной заботой политиче­ских деятелей за время корейских со­бытий было — создание такого прочно­го политического кабинета, которому не страшны были бы не только совет­ские войска, но даже свой собственный французский парламент. Чтобы, соглас­но атлантическому плану, произвести формирование достаточной континен­тальной армии, правительству необхо­димо, как — никак, хотя бы несколько дней спокойной работы. Но как создать такое правительство, которое держа­лось бы несколько дней? — спрашива­ет А. Ренников и поясняет: — один ка­бинет падает из-за поддержания фран­ка, другой из-за падения его, третий из-за увеличения пенсии вдовам комбатантов, четвертый из-за прожиточного минимума рабочих, пятый из-за католи­ческих школ, шестой из-за недостаточ­ной национализации промышленности… Если поручить составление кабинета Рамадье, против будет Даладье. Если поручить Кею, против будет Ги Молле. Если призвать Бидо,  против будет голлист Капитан. Если пригласить Капита­на, против будет Рамадье, Даладье, Кей, Ги Молле, Бидо» (см. нью-йоркскую га­воту «Россия» от 2 августа 1950 г.).

И тем не менее социалисты в какой то мере преуспевают, — почему?

Вопрос поставлен не правильно. «По­чему» это — следствие, а причина, то есть, корень всего в вопросе «где». Так поставленный вопрос сразу делает яс­ным «почему».

На самом деле, где, то есть, в какой среде людей преуспевает социализм? Самый легкий и даже не совсем при­личный вопрос,.— да оглянитесь во­круг, приглядитесь к джентлеменам «со­циалистической складки», то есть, про­ще говоря, к социалистическому быдлу. Где пожинает жатву социализм? Преи­мущественно и главным образом в сре­де завистников.

Эта среда интересна. В ней конденси­руется, можно сказать, целая куча лю­бопытных и показательных «элемен­тов»: — умственная пассивность, бли­зорукость в вопросах добра и зла, веч­ное сомнение в таблице умножения — «верно ли, что дважды два четыре?», крепкое убеждение, что в мире все от­носительно, а в морали особенно. И ни­какого своего мнения ни о чем, кроме зависти и злобы или, точнее, обо всем и обо всех стряпают свое мнение на зависти и злобе.

Вот та атмосфера и та среда людей, в которой преуспевает социализм. Ре­зюмируя характеристику этих людей, мы видим, что у них совесть обычно молчит, а жадность раздваивает их ду­шу, — жадность и к тому, что не свое, и к тому, чего создать они не могут и что страстно им хочется уничтожить, — уничтожить и тех, кто создает, кто тво­рит Божией милостью и то, Что создано в плане этой милости — все в тех же целях «справедливого уравнительства».

Не важно, что среда таких людей не­избежно и фатально обречена болоту и унижениям, — важно, что именно вот здесь-то социализм и побеждает и фа­брикует в ней своих дырников, — кад­ры удивительных людей, потерявших в дыре социализма чувство и своей лич­ности и своего национального достоинства. Всех этих господ социализм при­водит к одному знаменателю всесокру­шающей зависти и здесь же «шлепаются» фальшивки, вот эти самые «идеалы за великое дело любви».

Зависть и бесхозяйственность это — две социалистических сестрицы, если не близнецы, то почти близнецы, на­крепко связанные между собою. П тут же хочется отметить любопытное яв­ление: — там, где преобладает зависть, вырастают социалисты — демократы, а там, где превалирует бесхозяйствен­ность, ищите социалистов-революцио­неров.

5

Если социалисты стремятся, действи­тельно, к высоким идеалам благоустроения общества, к поднятию культуры, то есть, благородства в мыслях и чув­ствах, в духовных устремлениях и ду­шевных переживаниях, то первым в своих партийных программах они дол­жны были бы поставить свое стремле­ние к выработке и утверждению в жиз­ни аристократической природы го­сударственности.

По-гречески «аристос» значит лучший.

И не бояться, а приветствовать надо это понятие и развивать его максималь­но, то есть добиваться отбора лучших, — лучших по благородству духа, ума, жизни, действий, отношений. Ибо луч­шие это ведь и сильнейшие, — они и только они могут творить дело все-народное, — все-народного единства, все­народного блага и все-народного рас­цвета культурного и материального.

Это ясно — по крайней мере для тех, кто имеет независимый и честный ум. По всем мыслям и по всем действиям: социалистов видно с поразительной убе­дительностью, что таким умом никто из них не обладает, что они обладают умом каким то подозрительным, вроде как бы кастрированным, — ибо мы не можем назвать ни одного социалиста, который провозглашал бы, что он испо­ведует аристократическую природу го­сударственности и видит в ней — в от­боре лучших — верный залог преуспе­вания обще-народного благополучия.

Никакого обще-народного благополучия никаким социалистам не нужно, им нужен интернационал, им нужно интер­национальное быдло, обязательно быд­ло и только быдло. Интернационал — это бог, которому они молятся, а это­му богу противна, опасна и глубоко враждебна даже мимолетная мысль об отборе лучших по благородству, ибо этот отбор ведет к утверждению аристокра­тической природы государственности той или другой нации, а нации то как раз и не надо социалистам.

Социалистам нужен интернационал, положим, социалистический или комму­нистический, это все равно, ибо разни­ца между социалистическим Интерна­ционалом и коммунистическим, как это общеизвестно, состоит лишь в тактике, а не в идеологии. Идеология у этих двух интернационалов одна — маркс­истская.

Интернационал, это прежде всего — уничтожение всех наций, обезличивание и обеэволивание их, превращение их во что то такое, что совпадало бы, на­пример, с понятием стада баранов, сви­ней, вообще скотины. Определение это элементарно по форме, но точно по смыслу.

Таким образом, социалистический или коммунистический Интернационал стре­мится к превращению всего человече­ства в какое-то дьявольское месиво и, конечно, отбор лучших органически противен, опасен и глубоко враждебен социализму, то есть, тому же комму­низму.

Социализм стремится к другому отбору, — к отбору  безвольных  добряков- болтунов, затем волевых подлецов-аван­тюристов, в третьих, всякого рода завистников и, в четвертых, серого без-
мозглого быдла.

Программа практической «деятельно­сти» социализма (коммунизма), по су­ществу говоря, проста: все, что еще не разложено по линии национально-исто­рической жизни, разложить, — все, что поднимается навстречу такой жизни и укрепляет такую жизнь, убрать, — все головы, проводящие идеологию нацио­нального самосохранения и националь­ного самосознания, так или иначе срезать…

Лишь бы ни под каким видом и ни в каком случае не дать возможности ра­сти авторитету!

Все остальное в социализме, — его программы и его декларации — каму­фляж для дурачков.

6

Русские социалисты во всем их видимом разнообразии по фактической своей сути — трудовики, социал-демократы и социал-революционеры представляют собою внутренне крепко сросшееся ор­ганическое целое, — одно.

Все они стремились и стремятся одни­ми и теми же путями, но разной такти­кой, к одной и той же цели: разрушить национально — историческую Россию, а после большевиков не дать освобожден­ной России вновь стать собою, то есть, национально — историческим государ­ством.

Именно по этой причине и эс-деки и эс-эры являлись и являются самыми подходящими молодцами для найма их со стороны тех, кто был заинтересован если не в полном уничтожении России и русского народа, то в таком их рас­слабленном и государственно ничтож­ном состоянии, какое никак не мешало бы темным международным комбинато­рам и политическим спекулянтам пра­вить свой «бал».

Общеизвестно, что и до русской рево­люции 1917 года, и во время ее, и после ее, в эмиграции, и ныне эс-деки и эс-эры состояли на содержании различных иностранных «кругов» и заграничных банкиров, например, «американца» Шиффа.

А позднее, будучи в эмиграции, живя в Берлине, например, левые социал-ре­волюционеры, возглавляемые Штейнбергом, Бурнейко, Натансоном, Рубином и Анной Балабановой, на свой «незави­симый» орган — «Знамя борьбы» полу­чали ежегодно от Фридриха Адлера (в Вене) и от группы Ледебурга (герман­ских «независимых» социалистов) тыся­чи марок.

Осевшие же в Америке меньшевики, наши достославные социал-демократы: Абрамович, Дан, Шварц, Штейн, Далин, Гарви, на свой тоже «независимый» орган «Социалистический Вестник» по­лучали субсидии, во-первых, от «Форвертса» (в Берлине) тысячу марок в ме­сяц, во-вторых, от Амстердамского ин­тернационала (Профинтернационала) три тысячи долларов в месяц и, в третьих, от Второго интернационала (Венского) — двенадцать тысяч долларов в год.

Во время второй Мировой войны эти «идейные борцы за благо русского на­рода» были несколько стеснены, но за­то после окончания войны и ныне они, можно сказать, купаются в субсидиях и «шлепают» свой «Вестник», не имеющий ни подписчиков, ни розничной продажи, в таком количестве, которое позволяет им неограниченно рассылать его по всем мыслимым и воображаемым адре­сам.

Социал-революционеры и трудовики — Керенский, Слоним, Чернов, Лебедев, Брушвит, Зензинов, Роговский, Авксен­тьев, Махин, Минор, Руднев, Сталинский, Уланов, Скоссаров, Фабрикант, Вишняк, Гуковский, Коварский, Шрейдер в пер­вое десятилетие осели частью в Пари­же, частью в Праге.

В эти годы эти «свободно мыслящие борцы за великое дело любви» получа­ли следующие субсидии: — 1) от чеш­ского министерства иностранных дел ежемесячно 260.000 крон, 2) от чешско­го министерства финансов — 250.000 крон ежемесячно, 3) от Банка легионе­ров — 50.000 крон ежемесячно и едино­временно на «организационные дела» 500.000 крон, 4) от английского прави­тельства нерегулярные суммы и 5) от «американских друзей».

К этому следует добавить, что рус­ские социал-революционеры еще в 1922-30 годах располагали неприкосновенным фондом в один миллион золотых руб­лей, переведенных в 1917 году из Рос­сии в Швейцарию. Это — за счет огра­бления казны русского народа.

Состоят все эти джентлемены и сей­час в услужении и на содержании «из­вестных кругов», в том числе и амери­канских, например, «Торгового дома» Юджина Лайонса и Исаака Дон Левина.

Какие же тут к лешему «темные день­ги», — тут все ясно!

И эс-деки и эе-эры и в СССР боро­лись и в Зарубежья борятся с больше­виками, но эта их «борьба с большеви­ками» ни в каком отношении и ни в ка­ком смысле и ни с какой стороны не является идеологической и именно в си­лу этого никогда не мешала им всячес­ки содействовать утверждению комму­низма в России. Они боролись и борят­ся не против коммунизма, а против того, что не они захватили власть над Россией. Они потому и не входят ни в какое русское антикоммунистиче­ское образование или движение, а орга­низуют свое «антисталинское сопроти­вление».

Это их лидер, так называемый «рус­ский дворянин Александр Керенский» (о котором речь будет ниже), как пра­вильно отмечает мюнхенский «Набат» в № 23 от 19 августа 1951 года, — «сдал с рук на руки Россию большевикам, тщательно подготовив эту сдачу, начи­ная с торжественного приема коммуни­стических вождей на Финляндском вок­зале (в Петербурге), до предательства генералов-патриотов, пытавшихся спа­сти Россию».

Достаточно перелистать мемуары хо­тя бы только ген. Врангеля (см. его «За­писки»), ген. Деникина и Русский Архив, чтобы перед пораженным зрителем» встала потрясающая картина лжи, под­лости и предательства, которую разво­рачивали русские социалисты-демокра­ты и русские социалисты-революционе­ры на российских просторах, дабы про­делать свою гнуснейшую ритуальную вивисекцию над русским народом! И всем этим своим иудиным действом низ­вергнуть громаду Российской Империи в прожорливую пасть коммунистическо­го Интернационала…

И вот эти то самые джентлемены опять собираются повторить 1917 год через свое «ловкое» превращение из марксистов в «демократов».

Выступать в качестве социалистов даже только в одном Зарубежьи, не го­воря уже о Подъяремьи, это значит для социалистов нарваться минимум на ду­бину. Наши эс-деки и эс-эры это знают хорошо и поэтому они ныне дружным хором выступают под вывеской «народ­ников», в роде как бы каких то «уни­версальных демократов», людей ими за­патентованной «святой души», — «до­подлинно» знающих «истинные» чаяния русского народа и монопольно умеющих эти чаяния «как следует» претворить в жизнь после-советской России.

И вот они в Западной Германии, то в Фюссене, то в Мюнхене, то в Штутт-гарте делают репетицию, пробу своих сил по сегодняшней линии «большой анти-сталинской акции.»

Им, видите ли, сейчас очень важно сколотить кадр «передовых людей» из точно таких же великолепных русских болванов, которые в до-революционной России попались на удочку «великого дела любви» и помогли им растоптать Национально-историческую Россию и ут­вердить на ее месте коммунистический интернационал, который именно вот этих самых великолепных болванов из русских и перевешал в первую голову. Удастся ли русским социалистам сколотить не только свой «совет освобож­дения», а более или менее уловимый глазом такой кадр, трудно сказать в на­ши дни. Но социалисты надеятся, ибо искренно верят и не без основания, что дураков не сеят и не жнут, а они сами родятся. Но как бы Ни был страшен чорт, да милостив Бог!

Одно только можно’ констатировать, что за истекшие мрачные годы русской революции, которая еще не кончилась, русские люди и там и здесь основатель­но повзрослели, научились внимательно приглядываться, хорошо и быстро разбираться во всем и во всех и вооб­ще многому подучились. И социалисти­ческое коленце с очередным обманом и о очередной подлостью определенно не пройдет никак.

Хочется думать, что даже  для самой дырявой головы, будь  то   русская или американская, сегодня  совершенно яс­но, по крайней мере должно   быть   со­вершенно ясным, что для  после-советской России, для стройки Новой России нужны   другие   люди, другие навыки, другой подход,   другой  пафос,   другая идеология,  —  не затасканная социали­стическая и «демократическая», погряз­ший в мерзостях, лжи и крови  и  выя­вившая  полную  свою  политическую и моральную  несостоятельность и торгу­ющая собою,  как добросовестная про­ститутка, а идеология здоровая и чест­ная, без резиновой и змеиной способно­сти растягиваться и ползти   в   любых извивах, — нужна идеология близкая к русской душе, природная, близкая к зо­вам   предков,   крови  и  родных могил, влекущая к  испытанным национально-историческим   путям   великого  народа русского, понятная ему  и  приемлемая им, ибо русский народ хочет жить сво­ей народной русской жизнью,  как вся­кому народу свойственно   жить  своей жизнью, а не по рецептам темных про­ходимцев…

Нужно понять, что в русском человеке, во всем его мышлении   и   во   всех о душевных ощущениях и переживаниях произошла стихийная перемена,— вчерашний    беспечный   и   доверчивый русский  человек совершенно не похож , сегодняшнего русского человека как Подьяремья, так   и   Зарубежья, — насколько   он   вырос в своих мыслях,  в своем опыте и в своем закале. До последнего дня мы видим, что как тяжело не давила русскую душу мо­гильная плита коммунистической деспо­тии, она все таки не убила в «советском гражданине» русского человека и этот русский человек будет драться до пос­ледних сил и за свою русскость, в за всю свою Историю русскую, какую нам Бог послал, и за всю свою Землю со всем ее достоянием — историческим, культурным и материальным, и аа ту свободу, которую он имел в прошлом и которую он теперь не променяет ни на какие обещания никаких там русских социалистов, или русских демократичес­ких социалистов, или просто русских демократов, ибо очень уж хорошо рас­познал, каких Каинов, Иуд и Хамов представляют собою все эти джентле­мены.

И если эти джентлемены — продол­жатели дела Якова Шиффа, все таки еще шевелятся вокруг и около русской акции и пыжатся что-то создать, кого-то притянуть (хотя бы и за волосы), с кем то «конферировать», что-то выработать в качестве «единственных и подлинных демократических представителей» рус­ского зарубежья, решать и заявлять, то исключительно в силу удивительного долготерпения русских людей и их из­лишней снисходительности и деликат­ности.

Но всему бывает предел! Это с одной стороны, а с другой эти джентлемены шевелиться силою «тайной поддержки» со стороны.

«Тайную поддержку» мы берем в ка­вычки, ибо уже говорили выше, что ис­текшие революционные годы очень на­глядно рассказали и показали нам, ког­да и из каких именно карманов и шта­бов лились и льются серебрянники в социалистические карманы и на какой именно «предмет» нанимают этих гос­под и для какого именно «действа» по­купают их мозги, руки и ноги.

7

О том, какого происхождения „рус­ский дворянин Александр Керенский», много и обстоятельно писалось в рус­ской эмигрантской прессе в середине 20-х годов. Писал в свое время об этом джентлемене и Генри Форд.

И что всего замечательнее, нигде и никогда „русский дворянин Александр Керенский» не напечатал ни одного опровержения на  утверждения русской прессы о том, что этот джентлемен и НЕ русский дворянин, и НЕ Александр, и НЕ Керенский, что он чистейший еврей с обеих сторон и что настоящие имя и фамилия „русского дворянина Але­ксандра Керенского» —Аарон Кирбис и что его маменька после смерти его па­пеньки „свободно соединилась» с не­ким чиновником Федором Керенским, от которого Аароша и получил этикетку „Александр Керенский». И под этой этикеткой Аароша очень уж жадно пы­тается скрыть и свое настоящее имя и свою настоящую фамилию, короче гово­ря, свое еврейское происхождение.

Неужели так   стыдно   быть   евреем?

И почему среди евреев вообще и среди социалистов, в частности, так много псе­вдонимов? Троцкий оказывается не Тро­цкий, а Бронштейн, — Ярославский ока­зывается не Ярославский, а Губельман, — Зиновьев оказывается не Зиновьев, а Апфельбаум, —Стеклов оказывается не Стеклов, а Нахамкес, — Пятаков оказывается не Пятаков, а Цыдерман или что-то в этом роде, — Керенский оказывается не Керенский а Кирбис, — Ленин оказывается не Ленин, а Улья­нов, — Сталин оказывается не Сталин, а Джугашвилли… И все это — „вожди», „учителя», „солнца правды», „радетели народные», «основоположники светлых учений и движений»…

И что является самым потрясательным у всех этих дородных джентлеменов, это их бешенная любовь к русскому народу. Вся пред-революционная эпоха и даже первые семь-восемь месяцев этой эпохи какие дивные страницы рассказывают нам о сумасшедшей страсти этих „радетелей» скорее „сбить цепи» с русского народа, — „николаевские па­лки» скорее превратить в розы без ши-пов, — все пистолеты городовых ско­рее „переработать» в „тракторы для трудящихся», — все берега русских рек сделать кисельными и пустить среди этого киселя „млеко питающее»…

Все, все для блага, для лучезарного счастья народа русского, для мужичка рассейского, — только бы он полной чашей благоденствовал в свободе, в братстве, в любви. А что дала ПРАК­ТИКА социалистического действа? К чему привела сладкоструйная песен­ка „уведи меня в стан погибающих за великое дело любви»? — погибающих, конечно, под „кровавым режимом   рус -ских царей». Куда увела и к чему при­вела эта тропа Аарошей?

Конечно, все эти вопросы наивные, но все таки…

В те же годы русская пресса в эми­грации широко я громко уличала наше­го Аарошу Кирбиса в подделке Днев­ника г-жи А. Вырубовой.

В этом подложном Дневнике некий Соловейчик вкупе с Аарошей печатали на страницах своей, конечно, „демок­ратической» газеты „Дни» такие гнус­ные вещи, как Государь Николай II-ой в присутствии А. Вырубовой будто-бы лично убил какого-то мальчика, вызвал затем лакея, которому приказал поло­жить труп в мешок и унести, или как Государь последними словами ругал Императрицу и в злобе бросал ее на диван.

Помним мы и гневное письмо А. Выру­бовой от 10 февраля 1928 года, прислан­ное ею из Выборга и напечатанное в парижской газете „Возрождение» 23 фе­враля того же 1928 года. В нем А. Вы­рубова решительно и резко опроверга­ет паршивые измышления Аароши и Воробейчика, специально составленные, чтобы „еще раз облить грязью через меня святую память убиенных Царя и Царицы»…

Интересно, чем оправдывают себя те „политические деятели», которые в на­ши дни ставят свою подпись под раз­ными мюнхенскими „советами освобо­ждения» рядом вот с такими… Как Аа­роша Кирбис и иже с ним?

8

Подошло такое время, когда русским людям если не все из прошлого и ок­ружающего, то многое необходимо и вспомнить и знать, дабы грамотно раз­бираться в том ворохе крутящихся по­литических событий, которые надвину­лись в наши дни на Русское Зарубе­жье.

И прежде всего необходимо хорошо и ясно осознать, что такое представ­ляет собою коммунистический Инернационал? Не по линии разных там про­грамм, деклараций, манифестов и „до­гм», а на самом деле.

Коммунистический     Интернационал, ежели говорить по душам, представляет собою некую зело ароматическую кучу, — и выразительная куча эта   есть МА­РКСИЗМ.

На этой куче из ОДНОГО КОРНЯ, то есть, из марксизма, разновременно вылетали три красных цветка „западно-ев­ропейской культуры», как будто бы со­вершенно отдельных: анархизм, комму­низм и социализм.

В окраске, форме и запахе этих трех цветков есть разница, но разница отно­сительная, кажущаяся, да другой она и не может быть, ибо семя одно и ко­рень у них один. И потому образуют они ЕДИНОЕ ДВИЖЕНИЕ, — движение против религии, истории, нации и куль­туры, то есть, против всего, что связа­но со свободой человеческой личности, со свободой ее совести, со свободой ео духовного бытия, со свободой ее творческой мысли.

Почву для социалистов подготовляют нити-националисты и   атеисты, а почву для коммунистов подготовляют   социа­листы всех мастей и уклонов. Главным очагом социализма   является    Европа. Главное детище социалистов — Второй /Амстердамский/ Интернационал, он те­перь называется «Социалистический Ин­тернационал» или полнее говоря „Интер­национал демократическая) социализма. „Демократический социализм» это та­кая же нелепость,   как   мокрый   огонь или „шел высокий господин низенького роста». Понятие «демократизм» противо­положно понятию „социализм», — первое понятие несет в себе  свободу народно­го волеизъявления, второе понятие пред­ставляет собою  диктатуру   социалисти ческой   догмы и Партии и давит всякую свободу во имя  сохранения своего по­ложения. Свободное   проявление наро­дной   воли    для     всякого социализма будет не только потрясением всех основ социализма, но и его ниспровержением. Но ушибленные от рождения этого не понимают.

Как общее правило, по отношению к коммунистическому Интернационалу со­циалистический Интернационал, т.е, как теперь пишут, „Интернационал демо­кратического социализма», является его предтечей, — ПОДГОТОВИТЕЛЕМ тор­жества коммунистической тирании. Ничем другим социалистический Интер­национал и не может быть. Ибо ко­рень то один!

9

Культуру творят  не   цареубийцы из социалистического подполья и не мракобесы из марксистских дыр и вообще, по выражению В.В. Розанова, не вонючие разночинцы, —- а верные сыны Церкви, Нации и своей Истории, — те святите­ли, гении и поэты, которым чужда ока­янная злоба и которые пафос своего творчества и весь смысл своей жизни находят в горении своего духа нацит онального, достоинства своего челове­ческого и своего озарения   свободного.

10

Русские социалисты в до-революци­онной России ходили в своих демонст­рациях с красным флагом и называли себя красными — в отличие от „бело-бандитов». И страшно гордились этим. В красном банте, напяленном на груди, видели прежде всего эмблему проте­ста против „кровавого царского режима» и затем своего „высокого человеколю­бия» и, наконец, своего „революционно­го восторга».

Та же картина у них наблюдается и сейчас, как у коммунистов, — красный флаг и красный бант.

Ни один русский социалист, живя за­границей на положении русского эми­гранта, никогда ни при каких обстояте­льствах не позволит себе участвовать на собрании или в процессии, где есть русский национальный флаг.

Из-за своей идеологической солидар­ности с коммунистическим Интерна­ционалом. Все русское, все националь­ное социалисту противно органически — он настолько внутренне опошлен своей человеконенавистнической догмой марксизма, что во всем русском национальном видит прежде всего пресловутую «отсталость» и вообще „не-куль турность» и „темноту».

Другой показательный пример: — почему русские социалисты никак не участвуют в парадах лойяльности в Нью-Йорке? Эти парады устраиваются в противовес коммунистическим первомай- ским демонстрациям и в них участвуют ВСЕ анти-коммунистические силы Нью-Йорка, — все, кроме социалистических Вспоминаются „признательные» слова социалиста Церетелли, сказанные им в Петербурге, в 1917 году, что „революцию спасать надо не от большевиков а от буржуазии».

Что же удерживает русских социалистов от их участия в анти-коммунистических демонстрациях?   Ответ   простой: — общая политическая иде­ология социалистов и коммунистов. Ведь у тех и других идеология одна марксистская.

И расхождение у них между собою только в тактике борьбы с „буржуазно-капиталистическим миром».

Отсюда понятно, почему социалисты борятся только со Сталиным, а вовсе не с коммунизмом, не с коммунистиче­ской идеей, не с коммунистическим ре­жимом. Смешно и нелепо социалистам бороться со своей собственной идеей, ибо идеи коммунизма — социалистиче­ские, ибо никаких особых — коммуни­стических — идей в мире НЕ сущест­вует. Вот почему между идеями комму­низма и идеями социализма стоит знак равенства.

Любопытным и показательным явля­ется еще и то, что вместе с русскими социалистами от участия в парадах лояльности упорно уклоняются и так называемые „либерально-прогрессив­ные» круги русского Зарубежья. Их — небольшие группки и никогда никого из этих группок ни в Европе, ни в Америке вы не увидите ни на каких собраниях, где так или иначе демонст­рируется бескомпромиссный анти-коммунизм.

Почему? А потому, что анти-коммунизм, оказывается, бывает разный, двух основных сортов: показной и фак­тический. Конечно, среди фактических, бескомпромиссных анти-коммунистов показным анти-коммунистам делать совершенно нечего.

Теперь остается решить „самый по­следний» вопрос: — какие круги рус­ского Зарубежья ближе русскому подъяремью — националистические или социалистические? А еще нагляднее и проще этот же самый вопрос будет звучать так: — какие круги русского Зарубежья ближе русскому подъяремью — русские националистические или международные коммунистические?    ^ч

Интересно, как этот вопрос решат американцы, — не те „американцы», которые снабжают русских социалис­тов деньгами на повторение 1917 года, а те, которые в честном и мудром раз­решении русской акции видят не только освобождение России от тирании соци­алистов /коммунистов/, но и спасение своей страны от гибели в коммунисти­ческой дыре.

Всех своих противников русские со­циалисты презрительно „клеймят» сло­вом „белый», „белобандит», правда, не всегда громко. И в это понятие вкла­дывают все свои гнуснейшие измышле­ния, основой которых является ложь, фатально связанная со страхом.

Так было всегда, так и сегодня.

Почему? Да потому, что в понятие „белый» входят как раз те элементы, которые социалистам ненавистны в пер­вую голову: Свет и Правда, как осно­ва Мира и Радости.

Это именно им и про них Христос сказал:

— „Ваш отец дьявол. И вы хотите ис­полнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое: ибо он лжец и отец лжи» /см. Евангелие от 1оанна, глава 8  стих  44/.

И еще:

—„Люди более возлюбили тьму, не­жели свет, потому что дела их были злы. Ибо всякий, делающий худые дела, ненавидит свет и не идет к свету, что­бы не обличались дела его, потому что они злы. А поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его» /Иоанн, гл. 3. ст. 19-21/.

Вся история „союза советских соци­алистических республик, как и вся „работа и жизнь» российских разного рода социалистических партий с пора­зительной точностью отражает эти слова Христа. Лучше, полнее и тверже, правдивее и нагляднее о социалистах сказать ничего нельзя.

Что-ж удивительного в том, что кра­сные, то -есть, русские социалисты яв­ляются ЕСТЕСТВЕННЫМИ врагами „белобандитов», то-есть русских наци­оналистов, и всегда помогали и помога­ют всему красному, КАК своему, в том смысле, чтобы, например, своей теперешней „мюнхенской» работой не дать после-советской России быть РУС­СКОЙ, то-есть, САМО-стоятельной и САМО-бытной, единой и национально-ис­торической страной. Но к такой подло­сти ведет только дорога лжи, — родная, вполне естественная и единственная дорога всех социалистов.

Присматриваясь к ним ближе, мы видим, что русские социалисты неизмен­но верны себе, то есть, верны близо­сти к коммунистам.

Вспомним исторический вопль наше­го Аароши,   то-есть,   „А.   Керенского»:

— „ни Ленин, ни Колчак» к чему при­вел? К работе за Ленина и на Ленина, то-есть, к УКРЕПЛЕНИЮ КОММУНИ­ЗМА.

Вспомним, к чему привело восстание русских социалистов во Владивостоке? К предательству и выдаче адмирала Колчака и его министра Пепеляева в руки коммунистов и к укреплению ком­мунистов во всей Сибири.

Вспомним Северный фронт Белой бо­рьбы. Туда втерлись и там работали дна русских социалиста — Чайковский и Борис Соколов, и они сделали все, чтобы разложить Белый фронт на се­вере и облегчить коммунистам захват моего севера Европейской России.

Вспомним Западный фронт Белой бо­рьбы. И туда втерлись русские соци­алисты и руками тов. Кирдецова разло­жили его, очищая путь коммунистам дли захвата ими всего Западного края, начиная от Балтийского моря и дальше на юг.

Это ведь только кусочки мы приво­дим, а таких кусочков сотни в Белой борьбе с большевиками. И в каждом из этих кусочков русские социалисты неизменно выступали в качестве пре­дателей Русского Дела и откровенных пособников коммунистов, их верных помощников в деле разрушения белых сил.

Они такими и остались до сегодня, — только свою откровенно социалистиче­скую тогу не то чтобы переменили, а прикрыли тогой „демократической». И всё это делается для очередного обма­на и для очередного предательства.

Но факт остается фактом: — подъ­ем социалистических упований уже отошел в прошлое.

Социалистический /он же и коммуни­стический/ опыт в России нанес всему социалистическому движению такой не­поправимый удар, что социалистам во­обще и русским социалистам, в частно-сти, только и остается одно: — именно, как можно тщательнее прикрыть свою смердящую социалистическую сущность демократической тогой и выдать эту тогу за свое „истинное» лицо.

Это они сейчас и проделывают.

Их работа распадается при этом, так сказать, на два фронта: — на обвола­кивание простодушных, легковерных и мягкотелых для сколачивания своего ка­дра великолепных русских болванов и, во — вторых, на охаивание националисти­ческих кругов русской эмиграции. В этой „работе» заинтересованы все кру­ги русских социалистов, от так называ­емых левых до так называемых правых.

Все эти красные так себя сегодня и называют: „мы—демократы», а они, то- есть белые—

„ ретрограды».

И, обивая пороги американских „чер­ных входов», нашептывают свои чер­ные шопоты: — „Деньги на русскую акцию давайте только нам потому, что только мы являемся истинными представителями русского народа и то­лько мы можем спасти его от комму­нистов и облагодетельствовать его все­ми благами истинного демократизма… Так, пожалуйста, не позабудьте, деньги давайте только нам и помните, пожа­луйста, что только в кармане наших со­циалистических, то бишь, „демократи­ческих» партий, лежат верные залоги народоправства».

Развесистые уши слушают и… дают. Тем более, что для поощрения этих „развесистых» первыми дают социалисты же из американских. Куны, Лейбы и ко.

Но не у всех американцев развеси­стые уши.

Во всей этой „работе» русских соци­алистов, конечно, некоторая опасность для судеб грядущей России есть, но только некоторая, ибо, повторяем, не у всех американцев развесистые уши.
И развесистые уши вовсе не определяют американца.

11

Социализм, отвергая естественное пра­во человека На частную собственность, на свободу личной инициативы и на сво­боду всех своих сил, чтобы жить и ра­ботать „без оглядки и без удержу» и стать личностью и гражданином, а не быть „советским человеком», — соци­ализм в практике всей своей „доктри­ны» равняет человека, откровенно гово­ря, с каторжником.

Ибо что такое человек без частной собственности и без личной инициати­вы?  Поистине—

„ советский человек», — идеал социалистических мечтаний.

С точки зрения белых /„белобанди­тов»/, то есть, людей национально-исто­рических настроений, воспитанных в свободе и  ценящих свободу и достоинство   в человеке, идея    социализма, взятая в ее чистом виде и во всей ее полноте, есть поистине одна из самых несчастных и безнадежных идей!

12

Знают-ли и понимают-ли иностранцы, интересующиеся русским вопросом, что коммунисты крайне заинтересованы в существовании русских социалистов в Русском Зарубежьи, — что коммуни­стический Интернационал крайне озабо­чен тем, чтобы как можно шире и глуб­же развить, укрепить и повсюду вне­дрить кадры социалистов?

Вопрос этот чрезвычайно важный ,— он важен не только „вообще», но, в ча­стности, и для правящих кругов США, к которым сейчас присасываются рус­ские социалисты и ставку на которых собираются делать некоторые американ­ские общественно-политические лиде­ры.

Для того, чтобы дать точный и пол­ный ответ на вопрос—почему комму­нисты покровительствуют социалистам, — надо знать тактические установ­ки   марксизма.

Но чтобы нас не заподозрили в при­страстии и в субъективном освещении поднятого вопроса, мы предоставим слово американскому журналисту Нут Александр, который в своей статье „На­ша Америка», напечатанной в „Лос Анжелес Экзаминер» от 26 марта 1951 го­да, по поводу назначения в Англии во­енным министром прокоммуниста Страчи, так освещает взаимоотношения ме­жду коммунизмом и социализмом /тек­стуально/:

—„Настоящие попытки Страчи спря­таться за юбками социализма кроме всего прочего оказываются бесцель­ными на основании его собственных слов в 1936 году. Придерживаясь то­чно положений марксизма, что комму­низм не может последовать непосредст­венно сейчас же за капитализмом, а ему должна предшествовать проме­жуточная стадия социализма, Страчи замечает: —„отсюда, как вывод, что коммунисты работают для уста­новления социализма, как необхо­димой переходной стадии на доро­ге к коммунизму«.

Вот лишнее подтверждение и очень интересное подтверждение органиче­ской живой связи между   коммунизмом и социализмом. Этой связи не может не быть по двум простым причинам: — во первых, потому, что коммунизм есть тот же социализм,- но только доведен­ный до его логического завершения и, во вторых, потому, что и у коммунизма и у социализма одна общая основа — марксизм.

И наш читатель должен ясно понять, почему именно русские социалисты рус­ского Зарубежья в наши дни так уси­ленно суетятся вокруг того, чтобы как то „отделаться от марксизма», дока­зать, что они чужды марксизму и даже враждебны ему и что вообще их соци­ализм, их социалистическое „кредо» ничего общего не имело, не имеет и не желает иметь с марксизмом.

На всю эту суетню русских социали­стов толкает, с одной стороны, страх потерять всякое свое значение в кругах „буржуазно-капиталистического мира», из которого они сосут деньги на свою „освободительную» работу, а с другой стороны, закамуфлировать то свое, пре­дательство, которое они несут этому миру в своей „освободительной» работе.

13

Русские социалисты, собирающиеся в Зарубежьи то тут, то там на „конфе­ренции демократических групп», чтобы двинуть в ход свои „комитеты освобож­дения», предрешают в после-советской
России обязательно республиканскую форму правления.

Анализируя это их предрешение, мы видим, что этим самым русские соци­алисты не только заявляют, но и берут на себя обязательство поднять в по­сле-советской России гражданскую вой­ну со всеми теми русскими кругами, например, крестьянскими, которые по­желают иметь какой-либо другой госу­дарственный строй, не социалистичес­кий.

Мало того, и это самое главное и са­мое подлое, что сидит в предрешении русских социалистов, — это попрание ими всенародного плебисцита в целях выяснения, какой же государственный режим хочет иметь русский народ по­сле ликвидации „союза советских соци­алистических республик» — социали­стический, республиканский или свой исконный монархический народный?

Русские социалисты своим предреше­нием определенно   заявляют: — К чорту голосование, никаких других жела­ний, никаких традиций и никакой сво­боды!

Таким образом, русские социалисты, собираясь «демократическими группа­ми» и предрешая в после-советской Рос­сии обязательно республиканскую фор­му правления, заранее, еще будучи здесь, и Зарубежьи, готовятся к новой граж­данской войне.

Все это понятно и все это так есте­ственно. Ибо ни к чему другому в Рос­сии русские социалисты готовиться не могут: или они будут бить, или их будут бить.

Также понятно и также естественно, что будут бить именно их, русских  социалистов. И будут бить их смертным боем.

Русские социалисты это великолепно понимают и знают. Они великолепно понимают и знают, что все народы Рос­ли, и том числе и великий русский на­род, настолько устали и настолько ис­страдались под каторжным режимом «союза советских социалистических республик» и настолько фанатично возненавидели всякий социалистический режим, даже прикрытый «демократичес­кой» тогой, что они будут драться до исступления, чтобы только парализовать усилия русских социалистов надеть  на их шею новое социалистичес­кое ярмо под видом «демократической республики».

Это ясно для всех и тут нет места ни для каких сомнений.

Вот   почему   свободное выявление желаний русского народа русским   со­циалистам крайне  не желательно, ибо определенно  опасно для них, — поэто­му они и торопятся предрешить  в   после-советской России обязательно  рес­публиканскую форму правления, чтобы обманом и насилием ее навязать, как это они проделали в 1917 году.

Как в те годы, так и теперь, они уже здесь, заграницей, закладывают основа­ние новой  революционной   борьбы, — заведомо бесчестной борьбы,  с  расче­том, очевидно, как на помощь   извне, так и на помощь  изнутри, со стороны тех бюрократических коммунистических  кругов,   которые   будут  цепляться  за власть  и  вообще  за  свое положение любой ценою соглашательства, уступок, бессовестности и предательства.

Как видим, такая сегодняшняя   позиция русских социалистических «демо­кратических групп» и безумна, и жестоковыйна, и тяжко преступна. Россия, со всем ее многострадальным народом, потеряла так много, пронесла за все эти годы такой тяжелый крест своих кошмарных мук и такой разгром во всем, что терзать ее, мучить и насило­вать новыми кровавыми социалистичес­кими заговорами, новой лже-демократической вивисекцией, — поистине подло. Подло и жестоко.

Но социалисты даже в «демократичес­кой» тоге есть социалисты, — и что им, в конечном итоге, русский народ!

Как это американцы до сих пор не хотят (и почему они не хотят?) понять, что сатанинские «таланты» русских со­циалистов уже достаточно хорошо взве­шены, оценены, разъяснены, выявлены и прокляты русским народом! И не только русским народом, а всеми наро­дами советских сателлитов. Тридцать с лишком лет жизнь в до ужаса ярких иллюстрациях показывала нашему «про­свещенному» и «свободолюбивому» ми­ру, что русские социалисты, состряпав­шие революцию 1917 года, в большин­стве своем оставшиеся в России, а в меньшинстве своем перекочевавшие за­границу, абсолютно неспособны строить и делать живое, честное, целительное и благое дело, — вся их работа и там и тут, — все их истинное назначение где бы то ни было — есть насаждение гнили и яда, утверждение в жизни сму­ты и хляби…

Настала пора, когда необходимо по­нять ясно и твердо, что оградить по­сле-советскую Россию от русских социалистов, это значит оградить громадную страну от новых крова­вых экспериментов с весьма гада­тельными результатами для того «сво­бодного мира», который мечтает о ми­ре всего мира.

У всех еще на памяти, как русские социалисты, — социалисты-демократы и социалисты-революционеры, на деньги германского штаба и американских бан­киров, блестяще провели их заказ по каиновому разрушению исторической России в 1917 году..Вот один из «аспектов» русских социалистов. Любуйтесь ими!

И никогда не удивляйтесь, почему со­циалисты, русские и иностранные, ни­когда всерьез и накрепко,  то есть, честно и до конца, не боролись, не борятся и не будут бороться с коммуниста­ми. Помните всегда, что социалисты расходятся с коммунистами лишь в так­тике по линии своей борьбы за свое тоталитарное господство в мире, — что коммунизм есть всего лишь наибо­лее ярко и наглядно выраженная форма социализма. Отсюда их посто­янная взаимоподдержка при видимом расхождении и даже антагонизме.

Почему Ллойд Джордж, Клемансо, Вудро Вильсон, Рузвельт и сегодняшние радикальные представители якобы де­мократических идей предпочли и пред­почитают поддерживать социалистичес­кие и коммунистические тенденции и усилия в явный ущерб государственным интересам и своих стран и националь­но-исторической России, — почему эти, извините за выражение, «просвещен­ные» мужи сознательно предпочитали и ныне предпочитают видеть коммунисти­ческую или, в крайнем случае, социали­стическую Россию, обязательно «респу­бликанскую» и раздробленную, а не на­циональную, то есть свободную, силь­ную, единую и правовую, это — вопрос особый и в данных наших беглых за­метках мы его касаться не будем…

14

Замечательное и показательное явле­ние в истории русской борьбы с комму­нистами, — его обязательно нужно всег­да помнить и тем, кто интересуется по­литикой, и тем из русских, кто в пол­ном самодовольстве и «уравновешенно­сти» предпочитает стоять в сторонке или на «золотой середине», чтобы после дожать плоды чужих рук.

Явление это заключается в том, что национальный сектор Русского Зару­бежья никогда не отказывался от мысли идти с русскими социалистами по доро­ге активной борьбы с «союзом совет­ских социалистических республик». Наоборот, часто и настойчиво звал их соединить усилия для более успешного преодоления коммунистического зла.

И всякий раз слышится ответ со сто­роны русских социалистов — «Нет, нам не по пути!» И тут же, конечно, дава­лись «исчерпывающие» объяснения, не стоющие и ломанного гроша, ибо это были не объяснения, а сплошная казу­истика.

Суммируя теорию и практику  социалистов, мы легко обнаруживаем истин­ные причины того, почему они так  встревоженно, торопливо и резко гово­рят свое «нет». Этих причин (основных) четыре.

Идти вместе, это значит для русских социалистов: — 1) сразу же выявить свое количественное ничтожество, — 2) подчеркнуть свою узко-партийную, чис­то сектантскую и, что самое главное, деспотическую сущность, основная мысль которой неизменно несет в себе посягательство на свободу личности че­ловека и на его национальное достоин­ство, — 3) скандально продемонстриро­вать свой конфуз от той ненависти, ко­торую питает к ним русский народ и с которой народ встретит их и 4) сразу же расписаться в тех грязненьких и подленьких интригах, которые русские социалисты вели и ведут в среде ино­странного мира вокруг русской акции, стараясь обмануть этот мир ложью сво­их утверждений, и которые выплывут наружу вое сразу же.

Ну, как при наличии всего этого рус­ским социалистам идти вместе с русски­ми националистами? Никак невозможно.

Невозможно еще и потому, что им, видите-ли, обязательно придется пре­кратить свою пропаганду о том, что она и никто больше суть подлинные носи­тели и истинные апостолы «настоящего демократизма», «настоящей свободы», «настоящего блага народного». Короче говоря, русские социалисты лишатся возможности лгать, то есть, потеряют то единственное оружие, которое кре­нит их революционный пыл и «зовет на бой».

И естественно, что они самым энер­гичным образом обособляют себя от русских националистов, — ибо только в изолированном состоянии от «посторон­них ушей и глаз» они могут вести свою «освободительную» кампанию по оче­редному развалу русских упований и как-то выдавать себя за «идейных бор­цов».

Не говоря уже о том, что идти вместе с русскими националистами, это значит еще сразу же и безнадежно обнаружить те крепкие нити, которые соединяют русских социалистов со зловещим под­польем международных комбинаторов и спекулянтов, домогающихся мирового господства, — нити, существование ко­торых они иногда пытаются отрицать.

Надо  помнить  еще для полноты ха­рактеристики русских социалистов, что ни в 1917-ом, ни в 1918-ом годах в Рос­сии не было коммунистов, а действова­ла, продавала,  предавала и распинала Русское Государство ЕДИНАЯ «россий­ская   социал-демократическая рабочая партия» с тактическим   подразделением на большевиков и меньшевиков (разде­ление   было   именно в тактике, а не в идеологии). И только в 1921 году большевицкая ветка «российской социал-де­мократической рабочей партии» объяви­ла себя коммунистической, а меньшевицкая  ветка благополучно удрала в эмиг­рацию, где сегодня свою социалистичес­кую сущность она прикрывает «демок­ратическими» ризами.

Известный русский публицист Н. А. Мельников пишет, что «социалист вооб­ще — неудавшийся коммунист, а комму­нист — дорвавшийся до власти социа­лист» (см. его очень поучительную, очень интересную и показательную, во многих отношениях ценную статью «Роль левой интеллигенции», напечатанную в нью-иоркской газете «Россия» № 4471 от 38 сентября 1950 года).

Н. А. Мельников прав, но с маленькой поправкой. Социалист считает себя не столько неудавшимся коммунистом (с этим обидным определением социалист никогда не согласится), сколько более мягким тактиком в процессе завинчива­ния революционного винта.

Социалист говорил и говорит:   «Ком­мунисты идеологически во всем безуко­ризненны, поскольку они верны маркс­изму, но коммунисты делают грубейшую ошибку, круто завинчивая винт терро­ра,     народоубийства   и   порабощения. Этот винт надо завинчивать несколько деликатнее, мягче, спокойнее, и на это деликатное завинчивание только мы — великие мастера, и именно посему толь­ко нам надо вручить бразды правления над Россией и уж тогда   мы   покажем кузькину мать, те есть, где раки  зимуют!»

Тут же хочется напомнить, что из­вестный провокатор и агент царской полиции Азеф был детищем русских социалистов-революционеров, а другой матерый провокатор и тоже агент цар­ской полиции Малиновский был взращен русскими социалистами — демократами. Вот, по существу говоря, где надо ис­кать   не   показную, а действительную идеологию русских социалистов, — в этом кровавом клубке провокаторов, сыщиков и убийц…

Вывод из всего как то сам собою на­прашивается: — если иностранный мир в его наиболее «прогрессивной» части признает провокаторов, сыщиков и убийц за элиту истинно демократичес­ких группировок Русского Зарубежья, то это значит, что, иностранный мир со­шел уже окончательно с рельс своего культурного бытия и погрузился чорт знает в какую тьму.

А вывести уставших людей из омута социалистических экспериментов на путь мира, чести и благородства все-таки на­до, жизненно необходимо, иначе страш­ная катастрофа захлестнет все челове­чество, — но избежать этой надвигаю­щейся катастрофы возможно только при одном условии: самым решитель­ным образом отбросить в сторону все социалистические — коммунистические гнойники.

15

Как Русское Зарубежье относится к творцам российской революции 1917 го­да, наглядно видно по следующей ста­тистике мордобоя (по количеству ударов):

Иосифа Гессена били три раза — в Германии,

Павла Милюкова, профессора истори­ческой неправды, били два раза в Лат­вии,

«Александра Керенского» — премьера и главковерха, проще говоря, нашего Аарошу, били только один раз — в Нью-Йорке.

16

Итак, социалистам по обстоятельствам текущего времени и места ив силу во­обще тактических соображений, до за­резу нужна в наши дни более или ме­нее удобная маскировка их довольно отвратной социалистической сущности, — иначе никуда не пролезешь. Для сей маскировки они выбрали производные выражения от греческого слова „демос», благо понятие это по своей эластично­сти очень удобно для всякого рода ин­тернациональной политической эквили­бристики.

Эквилибристические способности со­циалистов особенно показательно выпи­рают наружу из опубликованного про­екта декларации недавно возродившегося социалистического интернационала, выдвинувшего принципы „демократичес­кого» социализма.

Отныне нет социализма, а есть „демо­кратический социализм». Даже больше, профессиональные пророки социализма, напрягая все силы своего зашлепанного ума, клянутся в этой декларации, что сегодня их социализм есть на самом де­ле не только „демократический социа­лизм», но он еще означает и планиро­вание в „национальном масштабе»!

Это что-то уж от национал-социализ­ма Гитлера.

Явно перегнув на этом фронте, социа­листы в полном самозабвении далее уверяют нас сегодня, что их тепереш­ний социализм стал не только „наиболее творческой», но и „наиболее националь­ной силой». В комментариях безгрешно­го Р. Абрамовича так и сказано (тексту­ально): — „Социализм является наибо­лее творческой, наиболее национальной и руководящей силой»…

Но и этого мало. Чтобы под надевае­мым ими плащом „демократизма» как можно „эффективнее» и убедительнее скрыть разлагающее дыхание их все и вся предающей „догмы», социалисты кроме всего прочего убеждают нас, что теперь они достигли „наибольшей поли­тической и моральной зрелости». Это у социалистов-то „моральная зрелость»?! Как видим, они не лишены даже чувст­ва юмора.

А с другой стороны, их скромное при­знание, что они только теперь достигли политической зрелости, невольно наве­вает элегическое настроение: — а кем же вы раньше были, например в фев­рале-октябре 1917 года, когда сталкива­ли и столкнули русскую Россию в коль­цо коммунистического удава, — или 17 июля 1918 года, когда расстреливали Русского Царя и всю Его Семью, — или 14 сентября 1911 года, когда смертель­но ранили председателя Царского пра­вительства П. А. Столыпина, — или 1 марта 1881 года, когда убили Императо­ра Александра II Освободителя?!

Ведь все это подлейшее из подлых — дело ваших рук, господа социалисты!..

Достигли социалисты своей „мораль­ной зрелости» потому, что как-то вдруг убедились в том, что „между коммуниз­мом и социализмом нет ничего общего, даже традиций», — убедились они в этом, конечно,   будучи   в   горячечном бреду.

Далее убедились социалисты попутно и в том, что „между социализмом и демо­кратизмом неразрывная связь» совер­шенно неизвестного происхождения и что именно по всему этому „социализ­му дается новое определение», то есть, приклеивается — свежая нашлепка (ом. „Соц. вестник» № 6-7 за июнь-июль 51 г.).

Читаешь весь этот „змиемудрый» блуд и не удивляешься, для чего именно и откуда появилась сия удочка. Что „со­циализму дается новое определение», это мы заметили давно, во-первых, по дружной перебежке социалистов из „ле­вого положения» в стан „правого со­циализма», во-вторых, по их лихорадоч­ной пропаганде о том, что они, „откро­венно говоря», вовсе и „не настоящие марксисты», а так, что-то вроде как-бы марксисты и, в третьих, по их сравни­тельно недавно возникшему «тону примиренчества» по отношению к некото­рым «наиболее терпимым», конечно, «де­мократическим» группировкам.

Ожидаемый разгром СССР поставил перед нашими русскими социалистами интересный и в то же время трагичес­кий вопрос: — что делать? Как сохра­нить свое «благородное лицо» и вообще быть дальше? Имелось только два вы­хода: либо лезть под стол и там закан­чивать свои несчастные дни в блажен­ном самоуслаждении, либо драпировать­ся (не в смысле драпа, а в смысле гри­ма). Так родилась декларация «демокра­тического» социализма и комментарии Р. Абрамовича.

Весь этот маневр рассчитан, с одной стороны, на возможность появления в эмиграции новых великолепных русских болванов и, с другой, на «иностранный мир».

Великолепных русских болванов в эмиграции пока как будто не оказалось или оказалось мало. Ну, а «иностранный мир», в лице строго определенных «ли­берально-буржуазных кругов демокра­тических стран», всегда готов отпустить некую толику денег на «дело освобож­дения». В данном случае деньги дал «Торговый дом» Исаака Левина.

Расчет, конечно, правильный. Ставку на Русское Зарубежье делать можно только на всякий случай, — русская эмиграция даже в ее самых сонных и самых сухих кругах стала или, вернее, становится не только политически грамотной, но и политически деятельной.  А вот иностранный мир, — тут все еще царит дремучий лес с весьма слабыми просветами и хаос всеобщей неразбе­рихи.

Русским социалистам иностранный мир нужен не только для того, чтобы как-то сохранить свое бытие у казенного пи­рога, но и для того, и даже главным об­разом для того, чтобы в после-советской России поднять иностранцев, а вместе с ними и так называемое «мировое обще­ственное мнение» на акцию утвержде­ния в России «российской федеративной республики», конечно, социалистической, но под видом «демократической».

Не успел сказать эту фразу, как сей­час же со всех сторон подымается не­годующий крик:

— А воля народа?!.. А плебисцит?!.. Ведь народ русский является единствен­ным и подлинным хозяином Земли Рус­ской, — ОН должен решать вопрос, как ему впредь государственно жить, — он и никто другой! Мало ли, что должен. Конечно,  казалось бы и с точки зре­ния   Хартии Объединенных Наций, и с точки   зрения   Всеобщей   Декларации Прав Человека, что русский народ имен­но сам должен решать   этот   основной вопрос своего государственного бытия. Но русские люди на своей спине го­рячо познали и в Дахау, и в Платтлинге, и в Римини, и в Бухенвальде,   и   в Аушвице, и в Низе, и в Лиенце,   и  в длинном ряде других европейских ла­герей   смерти,   тоски   и  отчаяния, что принципы подобных Хартий и подобных сладкозвучных   Деклараций   хороши и существуют   они  только на бумаге, — что  провозглашая   «Права  Человека», верховные создатели, носители и охра­нители этих принципов тут же хлестко плевали и плюют на них, и даже с боль­шим удовольствием устраивали и уст­раивают повсеместные охоты   за   рус­скими черепами и всюду  вели  облавы на русских антикоммунистов, чтобы вы­дать их коммунистам на уничтожение. Поэтому   не   торопитесь   негодовать и кричать, что русский народ сам должен решать…

Мало ли, что должен, — это все тео­рия.

Обернитесь-ка назад, кто в 1917 году спрашивал русский народ, желает ли он сохранить тысячелетний уклад своей национально-исторической   жизни  или следует послать этот его родной уклад  к чертовой бабушке и зажить по новому,   по   социалистическому, — легче веселее, то есть, со всеобщим уравнительством в голоде, холоде, нищете «исправительных колониях» и в таких  богоспасаемых местах, как Колыма, Караганда, Воркута? Никто не спрашивал. Мы всегда должны   твердо   помнить что ни от одного представителя от народных крестьянских толщ — вот тех, которых девять человек  из   десяти русских не присутствовало при отречении Императора Николая II-го от престола, — ни в одном углу необъятной Российской Империи не звучало даже намёка на требование, чтобы Государь отрекся. И   тем   не   менее   Монархию свергли.  Свергли, фактически отстранив народ. Мнением 90°/₀ населения  пренебрегли самым… современным образом.

Следите дальше за историей: — просвещеннейший, свободолюбивейший и, конечно, гуманнейший, то есть, по статьям культурнейший Запад, в своё время обещал и начал помогать Российскому Белому Движению, а кончил что   предал его.   Тоже   произошло с Врангелем, Юденичем, Колчаком.

Теперь ближе к нашим дням: Польше обещали неприкосновенность коридора, а кончили тем, что отдали коммунистам коридор, да еще с придачей всей Польши. Тоже произошло и с Румынией, и с Болгарией, и с Венгрией, — все эти страны передали (предали) коммунистам.

А вчера вся эта блестящая эпопея блестящего благородства закончилась Китаем: — сколько здесь было обещаний и клятв, а кончилось все признанием Мао-Тзе-Тунга…

Но вернемся к России. Там  самочинно и самозванно, обманом, захватом и террором утвердилось   «советское   правительство»,  то  есть, совершенно откровенная шайка отъявленных  холуев, подлецов   и   профессиональных  убийц и гнет свою кровавую тиранию свыше 30  лет. Теперь назовите хоть одно правительство из «больших», которое подняло бы свой решительный и твердый голос и кулак в защиту русского народа на основах Хартии и  Декларации и … Ну, и так далее.

Короче говоря, не торопитесь негодовать и кричать, что русский народ сам  должен решать.

Ведь если современный  просвещен­нейший и т. д. иностранный мир дока­тился до таких низин, как — 1) выдача политических «преступников» и 2) орга­низация в Европе (очевидно, как осо­бое, для нас русских непонятное, заво­евание, для нас русских непонятной со­временной культуры) концентрационных лагерей для тех несчастных русских изгнанников, которые не пожелали при­мириться с худшим видом крепостного права, введенного социалистами-комму­нистами в России, — то, согласитесь, что делать стопроцентную ставку на плебисцит в после-советской России на­до очень осторожно.

Вы опираетесь на Хартию Объединен­ных Наций, но тогда скажите откровен­но, почему эта полу-почтенная органи­зация в своей борьбе с коммунистами готова сотрудничать с коммунистичес­ким диктатором Тито и решительно не желает признавать антикоммунистичес­кого лидера Испании генерала Франко? Не усматривается ли тождества целей коммунистических вождей и идейных руководителей Организации Объединен­ных Наций? Ведь вот какие вопросы приходится задавать, хотя бы самому себе, в наши дни.

Такую же удивительную картину пред­ставляет собою и Всеобщая Декларация Прав Человека и Гражданина. Жизнь текущих дней своими вопиющими фак­тами кричит нам, что такие понятия, как свобода, как права человека и граж­данина, как борьба против угнетателей всякого рода и пр. в настоящее время подвергаются, вернее, уже подверглись великим испытаниям, — все это нару­шается и извращается самыми «передо­выми» людьми самым диким и самым подлым образом: с угнетателями чело­века и гражданина не только не борятся, а демонстративно заключают с ними позорные договоры, ищут с ними друж­бы, щедро помогают им и даже сотруд­ничают с ними в мировом масштабе.

Все это и еще многое другое не толь­ко опошляет все слова и все понятия, но и загоняет наиболее видных и мо­рально сильных представителей свобод­ной и честной мысли в различного вида лагеря или, в лучшем случае, ставит их в положение вынужденных молчальни­ков.

Ну-ка, попробуйте вот при наличии всего этого диковинного выразить уверенность, что в после-советской России не повторится 1917 год, что всему рус­скому- народу предоставят возможность и свободу высказать свое мнение и «всей землей» вынести свое решение, какой России быть: национально-исто­рической или федеративно — республи­канской?

Что-ж удивительного в том, что при­ходится опасаться повторения в после-советской России очередного социали­стического выверта. Русские социалисты как рае к этому и тянут, именно в этом плане они сейчас и создают свои бес­численные «деловые» партийные пред­приятия и «советы освобождения», в расчете на современную трактовку Хар­тии Объединенных Наций и Декларации Прав Человека и Гражданина.

И выходит, что в борьбе за русскую Россию русские люди должны рассчи­тывать в первую очередь на самих се­бя, то есть, на свою энергию, на свое единение, на свою взаимную коопера­цию и взаимоподдержку, на свою твор­ческую инициативу, а потом уже на по­мощь извне.

Помощь приходит сильным, слабых не замечают. Кому нужны слабые!

17

Хитро выдвигаемая социалистами плат­форма — «пути будущей России опре­делят ее народы» и «признание пра­ва российских народов на решение ими самими своей судьбы» — лукава и провокационна во всех отношениях. Та­кая платформа разжигает самообольще­ние и подготрвляет хаос. И глубоко не­справедлива по отношению к русскому народу.

Все станет ясным всего лишь при од­ном вопросе: — кто строил Россию?

Кто на протяжении тысячи лет потоками лил свою кровь, кто вложил неиз­меримые усилия своего ума, своей во­ли, своего творческого гения и куль­турного созидания мирового значения, своих бесконечных хлопотливых забот и великих жертв, чтобы сколотить то, что до 1917 года называлось Российской Империей, государством, блестящим по своим духовным и материальным бо­гатствам?

Будем объективны и честны: — неу­жели нац-меньшинства?!

Конкретно анализируя этот вопрос, видишь, что истинная цель русских социалистов вертится не около забот о «благе народов России», а около откровенного стремления их и тех, кто  их подкидывает в русскую акцию, раздробить Россию, разорвать ее на части с расчетом: пусть истекают кровью   все эти разорванные части, лишь бы только после-советская Россия не была единой и сильной.

Но работать в этом направлении могут только враги России, враги русского народа…

ПРИМЕЧАНИЕ.

Данные наши Памятки о социализме и социалистах далеко не исчерпаны, да и трудно в беглых заметках исчерпать феномен социалистического посягатель­ства на свободный мир. Задача наша скромная. Не секрет, что  подавляющая масса старой русской эмиграции   многое   хорошо   позабыла  из  истории русской революции 1917 года, а многого до сих пор и совсем не зна­ет. Тоже можно и нужно сказать отно­сительно и новой эмиграции. И наша за­дача — данными Памятками ознакомить широкие   круги  русского зарубежья с тем материалом и с теми мыслями, ко­торые в какой -то степени помогут рус­ским людям нагляднее представить себе некоторые моменты истекших четырех десятков лет.

Представить наряду с другими и эти моменты необходимо, ибо всем ясно, что мир стоит накануне решающих со­бытий, и мы не сомневаемся, что в ре­зультате их СССР сгинет. И Россию при­дется строить сначала. Из текущей об­щественно-политической жизни мы все видим, что в эту стройку хотят обяза­тельно влезть г-да социалисты, конечно, со своей грязью и, конечно, со своей ложью. В этой стройке Новой России примет участие и иностранный мир про­сто силою своего положения победите­ля коммунизма.

Так перед русским человеком вырас­тут два фактора: — социалистическое посягательство и влияние победителей коммунизма.   С   этими факторами нам неизбежно придется считаться, особен­но, если мы примем во внимание, что социалисты постараются «давить» на по­бедителя. ,

Нам придется много говорить и пи­сать, а чтобы не только много говорить и писать, но и убедительно писать и го­ворить, надо многое знать. И прежде всего надо доказать, что русские люди, борясь с революционной волной, были правы, отстаивая свой национально-ис­торический путь, а социалистические посягательства несли и несут ложь, пре­дательство и новую катастрофу, и не только для после-советской России, но и для всего мира.

Дать кое какой материал для этих разговоров и писаний и составляло за­дачу автора этих строк. Нам думается, что материал мы дали, правда, кусочек из того материала, который вообще имеется по данному вопросу, но и этот кусочек пригодится ко всему тому, что победители коммунизма сами увидят в после-советской России.

Наш конечный вывод очень прост: — нам грозит большая опасность.

Это ­­— во первых. И, во вторых—мы должны так сплотить наши ряды, так бешено развить нашу работу и так зычно возвысить наш голос, чтобы его услышали… И поняли, что мы — сила. И чтобы еще поняли, что Русское За­рубежье и Русское Подъяремье едины в своих национально — исторических устремлениях.

Мих. Недзвецкий

___________________________________________________________________________________

* Речь идет о пресловутом русском либерале и масоне — Петре Бернгардовиче Струве. В эмиграции он редак­тировал покаянный „орган националь­ной мысли и освободительной борьбы» —еженедельную газету „Россия» (в Па­риже, 1927-28) и позже „орган нацио­нально-освободительной борьбы»—„Рос­сия и славянство». А Желябов был од­ним из убийц Императора Александ­ра II — Освободителя.

Примечание М. Н—го.

** Намек на б. премьера и министра финансов С. Ю. Витте.

*) Речь идет о пресловутом русском либерале и масоне — Петре Бернгар-довиче Струве. В эмиграции он редак­тировал покаянный „орган националь­ной мысли и освободительной борьбы» —еженедельную газету „Россия» (в Па­риже, 1927-28) и позже „орган нацио­нально-освободительной борьбы»—„Рос­сия и славянство». А Желябов был од­ним из убийц Императора Александ­ра II — Освободителя.

Примечание М. Н—го.

*Михаил Недзвецкий. Сыны погибели : памятки о социализме и социалистах. — [Мюнхен] : Изд. Братства св. Георгия, [1952].