Смысл Бородинской битвы

Смысл Бородинской битвы

12 июня 1812 г. Наполеон с 600-тысячным войском, составленным из армий разных стран, без объявления войны вступил на российскую землю. Командующий русской армией ген. Барклай де Толли, понимая, что 200 тысяч русских воинов не в силах сдержать натиск такого врага, принял решение с арьегардными боями отходить вглубь страны. Недовольный таким маневром Император Александр I заменил главнокомандующего и поставил во главе армии М.И. Кутузова. Но и Кутузов как опытный полководец продолжил тактику отступления. В военном отношении подобная тактика применялась не раз в истории войн и не считалась позорной, особенно, если было куда отступать.

Но… не для русских того времени. И Император, и армия, и народ требовали решающего сражения. Все слои населения, понимая, что Господь за их великие наши грехи послал на страну француза, объединились в патриотическом порыве, желая очиститься в покаянии-битве.

Кутузов, уступив такому общему настроению (вопреки своим стратегическим планам), согласился на генеральное сражение, которое произошло 26 августа в районе села Бородино (110 км к западу от Москвы). Армия Наполеона в битве имела 135 тысяч солдат при 587 пушках, русская армия – около 120 тысяч воинов при 640 пушках. Бои начались еще накануне, 24 августа, у деревни Шевардино, где русские передовые отряды задержали продвижение наполеоновской армии, дав основным силам создать укрепления на Бородинском поле.

Сражение началось в праздник Сретения Владимірской иконы Божией Матери. В этот день 26 августа св. икона Владимірская была обнесена вокруг Белого города, Китай-города и стен кремлевских.

На рассвете 26 августа Наполеон двинул войска в атаку. Сражение отличалось чрезвычайным ожесточением и кровопролитием, схватки шли за каждое укрепление, переходившее из рук в руки. Ценой огромных потерь французы кратковременно потеснили русские войска, но решающего успеха не получили. По состоянию на 18 часов русская армия по-прежнему прочно располагалась на бородинской позиции. Наполеон, как правило, вводил в сражение гвардию в самый последний момент, когда победа была подготовлена другими его войсками и когда нужно было нанести по неприятелю последний удар. Однако, оценивая обстановку к концу Бородинского сражения, Наполеон не видел признаков победы, поэтому не использовал своего решающего резерва. Вечером французы были вынуждены отойти на исходные позиции.

На главном монументе в память битвы, возведённом в 1839 г., указаны следующие потери убитыми и ранеными: у русских – 45 тысяч, у французов – 58 тысяч (на самом деле у французов они скорее составляли около 30-40 тысяч). Позиционное положение выглядело ничейным. Однако Кутузов, сознавая огромное число русских потерь (более трети армии) и наличие резерва у французов, счел, что возобновление битвы грозит поражением, и в ночь с 26 на 27 августа приказал войскам отойти за Можайск с тем, чтобы сохранить армию для следующих сражений.

Наполеон же, столкнувшийся с невиданной им ранее стойкостью противника, был в подавленном и тревожном расположении духа, как о том свидетельствовал его адъютант Арман Коленкур. Позже Наполеон признал: «Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой выказано [французами] наиболее доблести и одержан наименьший успех».

Поскольку Кутузов отказался от возобновления сражения за Москву и сдал ее, считая более важным сохранить боеспособность армии, у французов эта «битва под Москвой» считается победой, за которую маршал Ней получил титул «князя Московского». Для русских же территориальное отступление было не принципиально, смысл битвы они видели в ином. Важно было то, что они смогли оправдаться перед Богом в защите Святой Руси, проявляя необычайные чудеса храбрости; и хотя положили на поле боя почти половину армии и отдали Москву (считая это Господней волей, не подвластной людям), почувствовали себя вновь великим народом, достойным своих славных предков. Они сразились со всей «цивилизованной Европой», устроившей тут же конюшни в кремлевских соборах, и победили ее не силой, а нравственно. Для Наполеона Бородино было очередной битвой. Для русских – возможность искупить свою вину перед Богом и стать снова единым народом-богоносцем.

На Бородинском поле был предрешен исход Отечественной войны. Поэтому в российской военной и народной традиции Бородинское сражение осталось не как отступление перед неприятелем, а как символ стойкости и героизма в защите Родины.

«Недаром помнит вся Россия про день Бородина!».

источник: www.rusidea.org