Социальный идеал русского консерватизма

Михаил Смолин

Социальный идеал русского консерватизмаСтроение социальное всегда основано на одновременном действии сил объединяющих и разъединяющих, на борьбе социальных слоев за свои интересы и одновременной солидарности во имя достижения общих для всех интересов. И только блюдя общий интерес, кооперируя все социальные группы, государство способно сглаживать антагонизмы в обществе.

Задача государства состоит вовсе не в представлении интересов экономически сильных или, напротив, интересов численного большинства в обществе. Социальный мир государства столь многообразен, что необходимо учитывать «сотни разных оттенков меньшинства и большинства». Органом же, объединяющим все эти социальные силы, может быть только Верховная власть в государстве, которая не заботится о количественных составляющих этих групп, а только об их государственной важности, необходимости для общества, видя перед собой главнейшую цель государственного общежития — общенациональное процветание.

В русской консервативной мысли социальное строение общества всегда отождествлялось с сословным или по другому профессиональным расслоением общества в зависимости от того государственного тягла, которое возлагалось на ту или иную социальную группу населения.

Профессионально-корпоративная социальная группа — это, прежде всего слой общества, в котором объединение (зачастую не имеющее формально существующей организации) людей происходит в силу занятия ими одной и той же профессиональной деятельностью. Такой слой может быть признаваем или не признаваем государством как важная составляющая часть общества, и исходя из этого оно по-разному строит свою социальную политику. При отрицании такой социально-профессиональной структуры государство идет по пути «гражданского общества», суть которого в формировании «общей воли» атомизированных избирателей, властно интерпретируемой политическими партиями и главами республик. Если же государство хочет уйти от разжигания политических страстей в обществе, то обращается не к поддержанию партийно-политиканских интересов, а к интересам профессионально-корпоративным. Государство признает социальное расслоение общества и учитывает в своем управлении интересы профессионально-социальные. Уйдя от партийно-политиканской структуры выражения общественных интересов, государство становится более устойчивым и социально ориентированным в силу еще и того факта, что профессионально-корпоративным группам могут быть приданы функции несения определенных государственных профессиональных обязанностей во имя общего блага, что в свою очередь порождает и права корпоративные в государстве. Каждый член профессиональной корпорации является гражданином своего Отечества, но выполняет свои обязанности по отношению к государству через свою профессиональную принадлежность.

Государство как институт не может общаться напрямую с отдельными личностями (в силу их многочисленности), а только, как правило (с исключениями, конечно), с социально-профессиональными группами, союзами, которые признаны государством и призваны им к определенной деятельности, сопряженной с конкретными обязанностями и правами. Среди русских консервативных мыслителей теме корпоративно-профессионального представительства более всего места в своем творчестве посвятил Л.А. Тихомиров (1852-1923). Еще в начале XX столетия ему виделась весьма сложная система организации русского общества в стремительно развивавшейся экономически России. Постулируя необходимость модернизации социального строя Империи, Л.А. Тихомиров считал, что разные профессиональные специализированные прослойки разнородного состава («рабочие, администрация, техники, хозяева») должны быть объединены каждый в свою корпорацию, но одновременно не переставая состоять в общей для всего профессионального дела сословно-социальной организации. Например, в угледобывающей области должен быть общий угледобывающий профессионально-сословный союз, который в свою очередь состоял бы из союза владельцев угольных шахт, союза угольных рабочих-шахтеров, союза инженеров-шахтеров и союза административных служащих шахт. При этом «социальная организация во всех ясно обозначившихся классах, должна быть государственно обязательною»2, — утверждал Л.А. Тихомиров, для того чтобы не было борьбы между состоящими и не состоящими в таковых профессиональных союзах и каждый мог иметь защиту своего профессионально-социального положения.

«Естественно, при этом, — писал Л.А. Тихомиров, — является много частных вопросов: какие именно слои должно признать уже подлежащими сословному или корпоративному объединению, сколько времени нужно пробыть работником данной профессии, чтобы стать членом ее сословия, в какой мере сохраняются имущественные и иные права члена прежней корпорации при переходе в новую и т.д. Определение всего этого составляет задачу социального законодательства, меняющегося по мере изменения обстоятельств»3.

Несмотря на идеологическую демонизацию либеральной мыслью (в стиле «ну не восстанавливать же нам старые сословия!»), профессионально-корпоративное расслоение остается наиболее реальным и естественным социальным делением. В исторической действительности сословия всегда были профессиональными социальными группами, которым государство поручало отправление определенных обязанностей, при исполнении которых давала соответствующие права в обществе, часто наследуемые. Сословным же строем был такой, в котором государство строилось на специализированных профессиональных слоях общества, а не на атомизированных личностях, как это провозглашается в доктрине «гражданского общества».

Если посмотреть на участие народа в управлении государством не как на окончательно решенный вопрос, а как на проблему, то возникают вполне естественные вопросы. А почему, собственно, представительство должно быть политическим, а не гражданским, профессиональным? Разве для государства интересней, важней узнать политические пристрастия своих граждан, чем их социальные, гражданские нужды как представителей корпоративных социальных групп? Разве желание государств иметь в современном партийном представительстве две-три большие партии не есть свидетельство того, что государству легче иметь дело со структурированным в большие общности общественным представительством? Что важнее для жизни государства — иметь политические партии или профессиональные союзы?

Взгляд классического либерализма на сословное или профессионально-корпоративное деление общества неизменен уже очень долгое время. Еще Б.Н. Чичерин (1828-1904) писал, что «сословия не могут быть признаны политическим разделением народа и не должны служить основанием политического представительства»5.

Политическое представительство, действительно трудно заменимо в той системе конституционализма XIX столетия, в рамках которого оно и было разработано. Признание за Верховной властью государства ее сложносоставности (монарха и парламента) действительно требует особого, внимательного отстаивания именно политических прав властных сторон. Именно эта конституционная, переходная форма монархии к республики, и зациклила идею народного представительства на сугубо партийно-политической системе. Кстати, то же самое относится и к постоянности деятельности этого представительства, опять же из-за опасения, что эту часть Верховной власти (в конституционной монархии) или законодательную ветвь власти (при демократической республике) ущемят политически.

Проблема гражданского общества состоит в том, что оно не представляет реально существующие органические общности (нации, религиозные организации, социальные группы), а лишь партийные политические пристрастия. Чтобы сравнить, что важнее для страны — партии или социальные группы, попробуем представить себе последствия полного уничтожения одного из партийных направлений или одной из социальных групп. Скажем, если общество вдруг по каким-то причинам потеряет все разновидности партийной либеральной демократии, то практически с полной уверенностью можно сказать, что ни к каким катастрофическим или даже просто серьезным кризисным последствиям это не приведет. Представить же себе последствия полного уничтожения, скажем, крестьянской социально-профессиональной группы просто страшно, так как само существование общества, государства будет поставлено в ситуацию невозможности дальнейшего существования.

Партийное представительство незаменимо в либеральном обществе в силу необходимости для него формировать через партии именно политическую «общую волю», без которой властная деятельность и отстраивание ветвей власти при демократии и невозможно, и не легитимно. Нация порабощается партийными профессиональными политиканами, переставая быть самостоятельной творческой силой, и призывается к делу управления только на момент выборов, для опускания избирательного листка в урну. Между нацией и государством выстраивается особое непроницаемое партийное средостение, которое еще хуже для развития общества, чем бюрократическое.

Государство, не выражая общего интереса нации, становится таким образом ее поработителем. При общегражданском строе личность теряет свою социальную значимость, поскольку для государства она есть всего лишь избирательная единица, а не полноправный представитель сословного слоя, могущего выражать ее интересы. Государство, построенное не на социальной основе, приобретает черты тоталитарности по отношению к действующей личности, не считается с ее самостоятельной творческой деятельностью и не признает за ней никакой реально существующей социальной группы, необходимой самому государству для эффективного функционирования.

Свобода труда в современное время во многом пошатнула наследственность занятия одним и тем же делом. Но отменяет ли свобода выбора труда социальное разделение по социально-профессиональным группам? Можно ли на этом разделении строить социальный строй самого государства? Это требует доказательства.

Либералы утверждают, что «разделение народонаселения по занятиям существует, но, при свободе труда, занятие остается частным делом, которое не дает людям ни корпоративной связи, ни политических прав»7.

Так ли это на самом деле? Или это просто удобно демократическому государству, которое хочет иметь перед собой атомизированного гражданина, «избирательная воля» которого инфильтрируется партиями, угодными общественному строю?

Утверждают, что профессионально-корпоративное представительство не имеет общего интереса и видит только свой узко-групповой интерес, что далеко от понимания общенациональных, государственных задач. Но ведь то же самое, только в более резкой форме можно сказать и о партийном представительстве. Партийные интересы, как правило, не только различны, но и противоположны до крайности. Партия всегда есть частное дело, а партийное представительство — представительство также частных интересов, только выраженных в политических требованиях. Партийное начало — вещь в себе, зачастую настолько антагонистичное обществу в целом, что способно целенаправленно и осознанно стремиться к уничтожению самого государства. Поэтому, если вместо развития со стороны государства социального партнерства, социальной солидарности, пустить на самотек отношения между социальными группами, то, конечно, они замкнутся на отстаивании узко-корпоративных интересов. Но государство, не проникнутое либеральными или даже либертарианскими идеями, способно быть главным действующим лицом в социальной политике и тем самым дать свое место каждому профессионально-корпоративному интересу, налагая на корпорации государственные обязанности и предоставляя за их выполнение государственные права.

Может ли профессионально-корпоративный интерес стремиться к уничтожению общества, в котором он только и может реализовывать свой частный интерес? По-видимому, интересы социально-профессиональные не могут в силу своей природы (не способной оторваться от целого общества) осознанно желать уничтожения самого общества. Таким образом, если рассуждать о том, что опаснее, — партийные или профессиональные интересы, то можно сказать, что вторые менее склонны воспламеняться отвлеченно-теоретическими идеями, способными радикально уничтожить само общество.

Партии, как политические группы граждан, создаются для захвата политической власти в государстве. Может ли у социально-профессиональных групп быть такое же стремление? Наверное, оно возможно в таких сферах, как банковское сообщество, которое может получить ориентацию на глобалистские процессы и повредить национальному государству. Но это исключение, а не правило, и другие социальные группы в отстаивании своих интересов все же перевесят в своем влиянии влияние одной-единственной группы. Тем более что представительство социально-профессиональных групп есть определенная обязанность, служба, на которую государством призваны эти общественные силы. И они отвечают перед государством своей службой и могут понести определенные поражения в правах в случае невыполнения своих обязанностей.

Действительно, частный и государственно-общественный интересы во многом противоположны. Но в русской психологии они часто были едины в силу специфичности русской истории, требовавшей постоянной защиты общества, почти всегда уводившей частный интерес на второй план и даже соединявшей его с государственным, как более правильно было бы сказать. Такое соединение способствовало выработке особого построения самого общества, практически постоянно отстаивавшего государственные, общественные интересы, подавляя личные.

https://www.rus-obr.ru/idea/120