Далеким фоном стоит «Советская церковь» в нашей обыденной жизни. Поскольку видим мы себя на этом жутком фоне, по настоящему осознаем мы неизреченное счастье нашей свободы. Горестно взираем мы на братьев по вере вокруг нас, не желающих уразуметь, ни человеческой трагедии, ни духовного нечестия этого словосочетания, которое должно было бы оставаться лишь примером того, что в логике называется contradictio in adjecto [противоречие в определении]. Противоречие между эпитетом «советский» и предметом «церковь» остается неустранимым: если «советская», то уже не «церковь» — и горе тем, кто не хочет этого понять. Наша Зарубежная Церковь выросла на сознании злой обреченности той «церкви», которая способна стать «советской». Но, в условиях нашего зарубежного каждодневного бытия, мы обычно как бы только боковым зрением видим эти страшные извращения. Непосредственно перед нами стоят, заполняя горизонт, явления текущие, в благодатной атмосфере свободы возникающие. И вот внезапно и перед нами стала, как живое явление, «Советская церковь», вклинившаяся в нашу обыденность — и совпало это как раз с работами Епархиального собрания.

Многозначительной была реакция на это явление.

С одной стороны, члены Собрания, почти неизменного в своем составе из года в год, никогда, вероятно, не чувствовали себя настолько тесно объединенными, как это ныне случилось в их отталкивании от Советской церковной делегации, дерзающей, действуя по указу советских богоборцев, выступать от лица России и Русского Православия. Рождалось тут же и нечто новое: потребность поднять голос и свидетельствовать пред свободным миром о том обмане, жертвой которого он становится, рассматривая, как явление «церковное» то, что есть лишь советская пропаганда, прикрытая видимостью церкви.

С другой стороны, рядом с потребностью «выйти на площадь» обозначалось потребность и другая: углубиться в себя, ка очную ставку ставя свой внутренний мир с Истиной Христовой Церкви. Действительно ли мы церковны? Что делать, чтобы быть подлинными членами Церкви — Тела Христова?

В этом сочетании одновременно возникавших полярно-противоположных движений душ — «выйти на площадь» и внутренно сосредоточиться в предстоянии Христовой Истине — сказалось то главное, что определило лик Собрания: сознание того, что настает время исповедничества. Что исповедничество определяет основное задание Зарубежной Церкви, было ясно всегда. Гнет сатанократии, подавляющий одну часть Церкви, смягчает ответственность подмятых под это страшное иго, а в какой то мере даже снимает ее, поскольку, в частности, речь идет об общественно-гласном проявлении церковности: понятие «катакомб» обнимает особый уклад жизни. Тем более повышается ответственность — в частности, общественно-гласной деятельности церковной! — для части Церкви, несущей, по милости Божией, послушание свободы. Но никогда раньше задача гласности не вставала с такой силой, как это случилось сейчас в образе повелительной практической задачи сегодняшнего дня и, притом, задачи, объединяющей всех, от первенствующих князей Церкви до скромнейших ее членов.

«Советская церковь» — ведь это хула на Духа Святаго, принимающая обманные церковно-организационные формы. А что говорил Господь об этой хуле? Есть от чего придти в ужас — и отшатнуться. Не говорим сейчас о внутренней России, где действует террор и растлевающее воздействие властной сатанократии — достаточно нам отдать себе отчет во всей глубине внутренней трагедии, которую переживают подневольные русские люди. Господь им судья! Но горе тем, кто не способен отшатнуться от этого нечестия, будучи на свободе. Достаточно ли, однако, всегда лишь отшатнуться? Можно во спасение души отшатнуться от чего-то внешнего, от чего можно себя изолировать. А если дух лестчий входит уже в самую гущу жизни? Тут надо самоопределяться так, чтобы не возникала молчаливая солидарность со злом. Пусть митр. Николай приезжал бы в свободный мир, как представитель СССР для пропаганды и для сотрудничества с силами свободного мира, созвучными коммунизму — это одно. Совсем иное, поскольку митр. Николай, во главе делегации, объединяющей разные исповедания, приезжает с ответным визитом, как гость мощной вселенской организации христианских церквей. Тут уже налицо мировая церковная солидарность с Советской Церковью. Утешительно знать, что во вселенских же формах, пусть и самых скромных, рождается протестантское исповедничество, отшатывающееся от Советской Церкви и гласно свое отвержение ее свидетельствующее. Но разве достаточно для нас это только — знать? Нужно нам и действовать. Новые задачи встают — громадные, ответственнейшие…

Свободен еще окружающий нас мир. Вправе-ли мы сейчас пользоваться благами этой, еще существующей, формальной свободы только для того, чтобы в своей внутренней жизни оставаться верными истинной Церкви? Раз борьба с духом лестчим ставится на повестку дня в мировом масштабе, чрез приобщение именно к Советской Лже-церкви и мирового христианства и вселенского Православия, можем ли мы оставаться в ней зрителями лишь?

Веления церковной совести опережают отвлеченные решения. Уже реальностью стала общественная, публичная, уличная даже, реакция Зарубежной России на появление, как гостей Экуменизма, советских церковников. Отрадно, что действия св. Владимирской молодежи, доводящие до сознания местного общества, в формах, допускаемых местными обычаями и нравами, богопротивный характер советской церковной делегации, предварили решения Епархиального Собрания. Отрадно, что вещее слово Первоиерарха, открывшее это Собрание, уже ставило все точки на i. Дебатировать было не о чем: церковная совесть говорила устами всех, влагая перо в руки одних, зовя к действиям, допущенных законами, других…

В новую эру вступаем мы зримо. Рассудительность подскажет меру и формы нашего участия в крепнущем сопротивлении ширящемуся Злу, осуществляющему подмену Христовой Церкви уже во вселенском масштабе под явную указку «Советской Церкви». Уже не исчерпывается ужасами советской действительности это богопротивное явление: щупальцами своими оно охватывает мир. Чуть заметным пунктиром обозначались раньше связи, которые вели из свободного мира к Красной Москве, драпируемой видимостью церковности. Эти связи наглядно крепнут сейчас, принимая порою формы крикливо-демонстративные.

Будем же внимательно всматриваться в окружающую нас действительность, в стремлении своевременно распознать, как зловещие явления растущего Отступления, так и утешительные явления твердости стояния в Истине. Будем доброжелательно внимательны и к явлениям, свидетельствующим об отрезвлении колеблющихся и о просветлении заблуждающихся. Утешительно было прочесть на столбцах «Нового Русского Слова» вдохновенную статью Ксении Деникиной, раскрывающую пред разношерстным множеством читателей этой далекой от Православия, да и от всякой церковности, газеты всю глубину духовного растления т. н. «Советской церкви». Утешительно было прочесть такого же направления статью прот. П. Коханика на столбцах «России». Утешительно встречать в разных изданиях американских проблески понимания того, какую ошибку, какой грех совершается приемом советских гостей, как якобы представителей Церкви.

Прочно ли все это? Будущее покажет. В этом «будущем», каждый день становящемся «настоящим», надлежит нам осмотрительно выбирать попутчиков, друзей и соратников. Не будем опрометчиво отвергать тех, кто не сказали еще последнего слова в своих взаимоотношениях с «Советской церковью», но укреплять связи свои будем лишь с теми, кто проявляет способность уяснять предельный ужас общения верующих христиан с тем образом Отступления, который является уже церковно-организованной хулой на Духа Святаго.

Джорданвилль, 1956 г.


источник:  www.portal-credo.ru