СОВЕТСКИЕ – ЭТО НЕ РУССКИЕ, А РУССКОГОВОРЯЩИЕ

СОВЕТСКИЕ – ЭТО НЕ РУССКИЕ, А РУССКОГОВОРЯЩИЕ

Владимир Нарежный

Известно, что на Западе всех выходцев из России и СССР, как и в бытность Советского Союза всех его жителей, сплошь и рядом называли и называют русскими. Это, безусловно, есть заблуждение, причём двоякого рода. Это неверно, во-первых, потому, что на пространствах необъятной России, а тем паче, гораздо большего по площади и численности населения бывшего СССР, проживает огромное количество людей не только русской национальности. А, во-вторых, не только этих, этнически не-русских, людей нельзя называть русскими, но самих-то этнически русских вряд ли можно считать истинно русскими, т. е. русскими не по паспорту, а по характеру и по поведению, по велениям души как отношению их к окружающим и по духу как отношению к Богу, к Божеским заповедям.

Кстати, существующая на Западе манера называть всех выходцев из бывшего СССР русскими, а не советскими, которые и несли туда всякого рода негатив, привела к формированию среди населения западного мира русофобии. Там произошло то же самое, что имело место у нас в стране в послевоенные годы прошедшего столетия, когда мы в массе своей путали понятия «фашисты» и «немцы», в результате чего в среде нашего населения также развилось неприятие немцев вообще (да, это чувство со временем выветрилось, но факт его наличия был). В результате деятельности определённой части ублюдков-отщепенцев из числа представителей этой нации морально пострадал весь немецкий народ. Не будет вдаваться в детали вопроса и выяснять, насколько виноват немецкий народ в целом, ибо это – предмет для отдельного, весьма непростого разговора. Так же, как оставим для специального рассмотрения вопрос о вине всего русского народа в том, что он позволил сделать себя «советским народом». Как видим, привычка упрощать понятия привела в двух затронутых случаях к весьма пагубным моральным и неверным аналитическим последствиям.

Смена четырёх поколений в условиях, которые существовали в бывшем Советском Союзе, истинно русские люди практически выродились, трансформировавшись в иную нравственную, а стало быть, и в иную этническую человеческую ипостась. Учитывая тот факт, что геномы человека и лошади совпадают на 95%, процесс деградации русских людей можно сравнить с деградацией высокопородных лошадей-скакунов, если тех в течение четырёх поколений спаривать с какими-нибудь клячами и при этом целенаправленно отстреливать лучшие генетические экземпляры. А ведь именно так большевики поступили с русскими, в ленинско-сталинские времена целенаправленно уничтожая в массовом количестве лучших в нравственном отношении людей – практически всю, по выражению тов. Ленина, «гнилую интеллигенцию», почти всё белое офицерство, наиболее работящих рабочих и крестьян, не говоря уже о самой нравственно развитой прослойке российского общества – о духовенстве. Много здоровых и энергичных людей, прежде всего, конечно, мужчин, унесла война, что так или иначе сказалось на духовно-нравственном состоянии оставшихся без мужчин женщин и особенно детей-сирот. В хрущёвско-брежневские времена недобитых при Сталине и вновь рождённых после его эпохи честных и совестливых людей коммунисты преследовали различными «тихими» методами типа заточения в психиатрические лечебницы и судебных приговоров за диссидентство. Как только относительно широко открылся «железный занавес», что случилось в годы горбачёвской перестройки, за границу утекло много талантливой и энергичной молодёжи и творческих работников. Что, конечно, также не могло не сказаться на уровне культуры оставшихся в стране людей. Уничтожая лучших, коммунисты всячески инициировали и поддерживали процесс создания разного рода нравственных дегенератов, моральных уродов типа шариковых, швондеров (по М. А. Булгакову) и павликоморозовых, то есть советских людей, которых мы сами до сих пор иронически – и часто презрительно – называем «совками».

Что же это за генерация людей была выведена в нашей стране за годы советско-коммунистического правления? Какие положительные черты русского характера коммунисты так и не смогли до конца из него вытравить (да и из характера прочего в этническом отношении населения страны), несмотря на столь целевые и мощные свои усилия по идеологической обработке советских людей? Какие традиционные отрицательные черты, а их весьма немало, были целенаправленно развиты до гипертрофированных размеров? Попробуем дать ответы на поставленные вопросы, ибо только в таком случае мы сможем понять особенности современных россиян в целом, и русичей в отдельности. А поняв, определить, как это следует учитывать при управлении этими людьми, как использовать их при осуществлении тех или иных дел, а также как необходимо планировать деятельность по исправлению в нужную сторону и в максимально короткие сроки столь важной в социально-политическом отношении нравственно-демографической ситуации.

Чтобы разобраться в столь сложной теме и дать ответы на поставленные весьма непростые вопросы, необходимо, на мой взгляд, обратиться к истокам духовного миропонимания и вспомнить в этой связи о двух априори существующих нравственных ипостасях – абсолютном Добре и абсолютном Зле. Первое воплощает в себе Бог и возносит к человеческим душам религия, религиозное сознание. Второе представляет и всячески рассеивает по человеческому миру Сатана, или Дьявол, в позднехристианской транскрипции – Люцифер («сын зари», лат. – «светоносный»).

Человек в своей жизни однажды должен сделать однозначный выбор (иногда за него это делают другие, что происходит или по безволию самого человека, или по малолетству, когда человек ещё не в состоянии сделать сам сознательный выбор): либо он выбирает служение Добру, всегда, всю свою жизнь подчиняясь Божеским заветам и поддерживая силы Света, Жизни и Любви, либо становится приверженцем идеологии Зла, подчиняясь и служа силам Тьмы и Смерти (это как в русских сказках, когда добрый молодец подходит к расположенному на развилке дорог камню, на котором написано: «Налево пойдёшь…», и должен сделать свой выбор дальнейшего пути). Выбор между Богом и Сатаной есть главное духовно-нравственное деяние человека как личности. Оно, это деяние, имеет абсолютное практическое значение для человека, ибо последствия его отражаются буквально на всех сторонах жизнедеятельности индивидуума – и духовных, и материальных. После этого выбора, в первом случае он становится в духовно-религиозном отношении верующим человеком, а в реальной жизни – созидателем (к сожалению, далеко не всегда активным), во втором – в идеологическом отношении сатанистом, а в практическом – почти всегда активным разрушителем. [Затронутый здесь вопрос имеет самостоятельное значение и требует специального рассмотрения; для желающих узнать подробнее содержание понятия абсолютного Зла можно рекомендовать размещённый на сайте НТС в разделе «Публицистика» аудиоматериал неизвестного автора, который мной назван «Абсолютное зло человечества»; замечу, кстати, что далеко не со всем в названном материале можно безоговорочно согласиться; да это и неважно, одно лишь ознакомление с данным материалом уже принесёт духовную пользу.]

Для того чтобы достичь реализации своих безумно-маниакальных идей строительства светлого будущего в виде коммунизма с его первой стадией – социализмом, большевики-ленинцы возжелали сделать весь советский народ такими же безумными, как они сами: политическими маньяками и моральными уродами, ставшими на путь полного игнорирования права и освободившимися от пут нравственности. Коммунистам особенно претила нравственность, сдерживающие нормы которой мешали народу широко шагать – а коммунистам быстро привести «свой» народ – в «светлое коммунистическое завтра». И если Гитлер в Германии, строя национал-социализм и желая сделать немецкий народ счастливым за счёт других народов, говорил о необходимости игнорирования «химеры совести» при движении на этом пути, то советские коммунисты во главе с Лениным, а потом и Сталиным, желавшие сделать счастливыми рабочих и крестьян за счёт всех остальных классов и прослоек общества провозглашали и делали реально то же самое (свидетельств того, что именно так поступал тов. Ленин, не говоря уже о тов. Сталине, великое множество, и эти факты сегодня уже достаточно хорошо известны, так что, полагаю, нет смысла приводить их здесь; а если кто-то всё-таки желает узнать об этом подробнее, может это сделать, прослушав размещённый на сайте НТС выше названный аудиоматериал «Абсолютное зло человечества»).

Так вот, главной особенностью советского воспитания было привитие советским людям исподволь, наряду с формально декларируемыми положительными свойствами человеческого характера, также и многих идеалов сатанизма, главным из которых было богоборчество, или духоборство, т. е. борьба с духовностью человека. О безразличии коммунистов к вопросам нравственного воспитания населения говорит и тот факт, что «Моральный кодекс строителя коммунизма» (являвшийся, кстати, деформированным слепком с Нагорной проповеди Христа) в начале 1980-х годов, после очевидного провала затеи коммунистов с построением в стране коммунизма к 1980 году, был официально изъят из использования. Безжалостно уничтожая всех носителей нравственности, насаждая безнравственную политику и игнорируя приоритет права в регулировании общественных отношений, коммунистические правители достигли многого в этом своём богопротивном деле. Результатом такого насилия стало широкое внедрение в характер некогда русского человека, ставшего тем самым советским, именно этих, чрезвычайно разрушительных свойств и качеств. Таким образом, можно констатировать, что важнейшими чертами характера «классического» советского человека стали – и до сих пор являются массовыми – правовой нигилизм и безнравственность.

Необходимо заметить, что активная замена права политической целесообразностью, осуществлённая коммунистами в советское время, опускает советский период истории России в отечественное средневековье, когда население страны не знало вообще о существовании политических прав и когда единственным понятным всем слоям населения принципом управления был принцип абсолютного бесправия всех, кроме власть предержащего российского самодержца – великого князя, а потом царя (напомню известные высказывания российских властителей того времени – великого князя всея Руси Ивана III, который сказал: «Кому хочу, тому и дам княжение», и его внука, московского царя и всея Руси Ивана IV Грозного, выразившегося ещё более одиозно, а именно: «Жаловать своих холопей вольны мы и казнить их вольны же» [см. В. О. Ключевский, Русская история, кн. 2, с. 157]). Большевики и их вожди, прежде всего Ленин и Сталин, поступали точно так же, как и их средневековые предшественники по верховной власти, а именно: рассматривали страну как свою вотчину, в которой они могут хозяйничать как им угодно. Мнение простых граждан страны Советов – не-коммунистов, совершенно не учитывалось, что не могло способствовать развитию гражданского общества, политически инициативного и активного (да и самого этого понятия как общественно-политической категории в советское время вообще не существовало). В результате советский человек приобрёл ещё такие взаимосвязанные специфические свойства своего характера, как отсутствие гражданственного сознания и политическая безынициативность. Это состояние мы до сих пор не можем преодолеть в должной мере, хотя отдельные элементы иного положения дел в политической организации общества уже появляются (в виде, например, конституционно декларируемых прав человека, впервые в полном объёме представленных в ныне действующей Конституции РФ; или введения в практику организации общежития на всех административно-территориальных уровнях института общественных палат).

Как производные от этих отрицательных базовых свойств характера советского человека махровым цветом разрослись и широким спектром представились частные негативные свойства характера – не хочется говорить, души – этих, бывших некогда истинно русскими, людей. Практика активного преследования инакомыслящих, усугублённая политикой использования в массовом количестве дармовой рабочей силы на великих стройках коммунизма, развила в советском народе одно из самых неприятных вообще и нелюбимых исторически русским народом в частности свойств характера советского человека – это доносительство, или по-простонародному стукачество, и животный страх, страх за всё, за себя и за своих родичей, за своё настоящее и за своё будущее, за своё имущество и за свою жизнь, а также производное доносительства и страха – массовое и разноплановое предательство.

Конечно, доносительство не было большевистским ноу-хау. Оно существовало всегда. И не только в нашей стране. Эпизодически стукачество становилось массовым явлением в общественно-политической жизни нашей страны (взять хотя бы пресловутые годы опричнины бесноватого Ивана Грозного, или царствование хитромудрого Бориса Годунова, развито оно было и при Петре I и в бытность царской охранки последних правлений династии Романовых). Но в столь массовом объёме исполнения, как это стало в сталинские времена в исполнении главных гэбистов (чекистов, энкэвэдэшников, гэпэушников) страны – Ягόды, Ежова, Берии и иже с ними, такого тотального, охватывающего все без исключения социальные слои общества, доносительства не было в России никогда.

Замечу в этой связи, что в крестьянских массах в эпоху господства крепостного права (существовавшего в России порядка двух с половиной столетий, возникшего фактически в начале XVII века и отменённого официально в 1861 году) даже в условиях круговой поруки в сельских общинах доносительства как массового явления не было. Да, ловля всем миром сбежавших от тягла (государственных повинностей) общинников была, но это не есть доносительство. Как говорится, похоже, да не то же.

Иезуитские формы доносительство в советский период приняло в предательстве своего отчима «пионером» Павликом Морозовым. Известно библейское предательство Христа Иудой за тридцать сребреников, но там было предательство чужого человека (к тому времени Христос ещё не стал в представлениях окружающих истинным Богом). В случае же с Павликом Морозовым было предательство, хоть и бескорыстное, так сказать, за идею, но предательство-то своего отчима, пусть не родного отца, но всё-таки не чужого человека (справедливости ради следует заметить, что мы не знаем достоверно, какими были взаимоотношения пасынка и отчима, вполне возможно, что настолько сложными, что Павлик однажды, сильно обидевшись на своего отчима, мог в отчаянии и написать на него донос; это, конечно, не оправдывает «пионера», ибо предательство есть предательство, кто и кого бы ни предавал, но хоть как-то объясняет мотивы его поступка). Гораздо хуже поступили коммунисты, использовавшие этот бытовой случай для активной пропаганды предательства и доносительства в политических целях. Ведь на этом совершенно безнравственном примере воспитывалось много поколений советских пионеров и вообще молодёжи – наиболее чуткой к такого рода идеологическим воздействиям! И до сих пор чуть ли не в каждом российском городе есть улица имени Павлика Морозова (?!). Разве последнее не есть продолжение пропаганды – пусть и косвенным образом – столь неприглядного человеческого качества, и не то же ли это самое – фактически советское – воспитание? (О «подвиге» одного из главных символов советской эпохи можно прочесть в специализированной книге Ю. И. Дружникова «Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова» [М.: Русский путь, 2006. – 224 с.]).

Животный страх был вбит в советского человека продолжавшимися несколько десятилетий жесточайшими массовыми репрессиями, начатыми нравственными ублюдками Лениным и Троцким в палаческом исполнении активного русофоба Дзержинского и продолженными таким же, как они, жестоким и коварным – истинным ленинцем – Сталиным, действовавшим со своей сворой известных партийных чиновников, профессиональных палачей и разного рода продажных «правоохранителей» – прокуроров, судей и проч. Эти деяния хорошо известны, так что не будем останавливаться на доказательствах истинности приведённых слов. Для желающих познакомиться подробнее с данным вопросом можно рекомендовать несколько капитальных работ. Впервые о злодеяниях тов. Ленина и его «опричников»-чекистов систематически рассказал выдающийся русский историк Сергей Петрович Мельгунов (1879 – 1956; кстати, в 1920 г. приговорённый большевиками к смертной казни по так называемому делу «Тактического центра», заменённой 10 годами тюремного заключения, но затем освобождённый из тюрьмы под давлением научной общественности и изгнанный из страны в 1922 г. на так называемом «философском пароходе»), издавший в 1924 г. в Берлине в Издательстве «Ватага» книгу «Красный террор в России. 1918 – 1923», написанную на основе огромного фактического материала, в том числе с привлечением свидетельств, взятых из печатных органов самой ВЧК [переиздана московским Издательством «Айрис-Пресс» в 2008 г. с включением очерка «Чекистский олимп», рассказывающего о руководителях ВЧК]. Вторым опытом систематического повествования злодеяний коммунистического режима, уже в сталинском исполнении, явилась книга выдающегося русского публициста Ивана Лукьяновича Солоневича (1891 – 1953) «Россия в концлагере», написанная им в 1932 г. за границей после побега из сталинских лагерей (имеется в свободном доступе в Интернете). И, наконец, хорошо известная у нас в стране книга «Архипелаг ГУЛаг» Александра Исаевича Солженицына (1918 – 2009), которую можно свободно скачать из Интернета по адресу http://www.kulichki.com/moshkow/PROZA/SOLZHENICYN/gulag.txt.

Обратим внимание на один аспект, связанный с данными репрессиями и страхом, ими вызываемом. Это следует сделать потому, что данный аспект является, во-первых, тематическим в контексте настоящей работы, а, во-вторых, в связи с тем, что на него почему-то мало обращают внимания историки новейшего времени. Речь идёт о репрессиях русского офицерства, организованных партийным аппаратом в первые годы советской власти в условиях начавшейся гражданской войны. Тогда по инициативе военного наркома Троцкого было привлечено огромное количество опытных царских офицеров в качестве советников в Красную армию, состоявшую в основном из малограмотных вообще и абсолютно безграмотных в военном отношении рабочих и крестьян, во главе которых стояли также малограмотные и часто не ахи какие даровитые военные стратеги бывшие унтер-офицеры типа Тухачевского, Будённого, Фрунзе, Чапаева и т. д. Именно эти высококвалифицированные русские кадровые офицеры, служа советниками, и обеспечили военные успехи Красной армии. А действовали так эти военспецы, ставшие предателями Белого движения, по причине того, что их семьи по приказу Троцкого находились в заложниках под угрозой расстрела в случае малейшего неповиновения, проявленного со стороны привлечённых к красноармейской службе офицеров. Вот так, спасая свои семьи, большая часть русского офицерства явилась в качестве предателей – нарушителей присяги, некогда принесённой ими Вере, Царю и Отечеству. В этом противоборстве между обязательствами перед семьёй и долгом перед отечеством и выражен во многом характер русского народа, важнейшей чертой которого является противоречивость поступков.

Отсюда вырастает то явление, которое мы называем советскостью: именно эти, приобретённые в период правления коммунистов ленинско-сталинского розлива свойства – страх, доносительство и предательство – во многом определяют особенности характера советского человека.

Ещё одним отрицательным специфическим свойством характера советского человека является лживость, его повседневная двуличность. Данное свойство есть производное тотальной лживости-двуличности советского общественно-политического строя. Коммунисты лгали во всём, ибо к этому их побуждали «объективные» обстоятельства – негодность насаждаемой ими материалистической идеологии для дела духовного развития человека и неэффективность созданного ими экономического механизма во всех сферах производственной деятельности. Кроме, пожалуй, военно-промышленного строительства, основой которого является предельная централизация управления этой отраслью и широко применяемый при этом принудительный труд.

Отсутствие реальных положительных результатов производственно-экономической деятельности социалистического общества заставляло правящий официоз прибегать к очковтирательству в производственной и иной отчётности, что в целом вело к искажению государственной статистики. В отличие, например, от статистики царского времени, к которой ни у кого никогда не было претензий, в том числе у главного оппонента царского режима тов. Ленина, широко использовавшего дореволюционные статданные.

Эта же причина вела к необходимости организации лживой пропаганды преимуществ социалистического строя (известное в те времена выражение «советское, значит лучшее» настолько часто употреблялось партийными пропагандистами, что – на фоне чрезвычайно низкого качества выпускаемой продукции, особенно ширпотреба – привело в конце-концов к массовому ёрничанью по этому поводу), а также к усиленной часто совершенно необоснованной мифологизации общественных явлений, в первую очередь ставших историческими. Страсть коммунистов к мифологизации советской действительности проявилась в гипертрофированном переименовании названий населённых пунктов, улиц и иных социально-культурных объектов, а также в установке памятников советским деятелям всех мастей и в честь знаменательных событий, случившихся в эпоху социалистического строительства. Эта, казалась бы, малозаметная деятельность на самом деле, как ржа, разъедала нравственность советских людей, которые в отсутствии правдивых источников информации постепенно одурачивались – или как часто говорят, зомбировались – в духе советскости.

К сожалению, эта ржа до сих пор разъедает души россиян: большинство придуманных коммунистами мифов наглядно иллюстрируются и подспудно пропагандируются сохранившимися в огромном количестве на карте и улицах городов и сёл нашей родины названиями, связанными с одиозными советскими деятелями и событиями коммунистического периода правления (этому вопросу посвящена «Черная книга имён, которым не место на карте России», трижды издававшаяся энтээсовским Издательством «Посев» [3-е изд. – М.: Посев, 2008. – 228 с.]; она размещёна на сайте НТС). Эти мифы по-прежнему кочуют в большом количестве по страницам учебников истории средних школ и вузов. Неспроста поэтому опросы и разного рода телевизионные шоу показывают популярность среди постсоветского населения тирана Сталина, и до сих пор Ленин – «добрый дедушка» в глазах малышей, да и не только малышей. Хотя и тот и другой – самые настоящие преступники, и не только государственные, но и элементарно уголовные, повинные не только в разрушении легитимного государства (однозначно преступными были и низвержение законного – в результате добровольного, хотя, конечно, и вынужденного, отречения Николая II от престола – российского Временного Правительства, и разгон большевиками Учредительного Собрания в 1918 г., результатом чего стала Гражданская война), но и в ряде чисто уголовных преступлений (как, например, ограбление банка – при перевозке денег – в июне 1907 г. в Тифлисе, организованное тов. Сталиным и проведённое под руководством Камо, которого «вождь народов» позже «убрал» – главный партийный экспроприатор погиб, попав под автомобиль, – в целях заметания следов своего участия в этом уголовном деле [см. «Ограбление по-марксистски», Наше время, 2007, № 52, http://gazetanv.ru/archive/article/?id=936]; и благословение тов. Лениным экспроприации всего и вся в стране в пользу одной лишь партии – партии большевиков). Не говоря уже о преступлениях уголовно-политического характера, приведших к убийствам сотен тысяч людей, и даже миллионов людей, если сюда отнести и фактическую организацию этими извергами нескольких голодоморов – Лениным в начале 1920-х годов, а Сталиным – в начале 1930-х, на пространстве всей страны (а не только на Украине, как извращённо-ангажированно представляют «оранжевые» ющенковцы).

Характерным примером двуличности деятельности советских людей может быть организация в те времена научно-инновационной деятельности. В условиях, когда за изобретения и рационализаторские предложения при внедрении напрямую на предприятиях, т. е. непосредственно там, где эти новшества создавались, платили гроши (много платить было нельзя, так как это запрещалось принципами социалистической уравниловки), находчивые изобретатели, разумеется, вместе с примазавшимися к ним управленцами (которых всегда было неизмеримо больше, т. е. в полном соответствии с известной русской поговоркой: «Один с сошкой, семеро с ложкой»; кстати, данный пресловутый подход к организации дела в этой сфере полностью сохранился до сегодняшнего времени при присуждении разного рода денежных премий, типа Государственной премии РФ, где на одного-двух действительных изобретателя приходится семь-восемь псевдосоавторов – фактически жуликов – из числа их начальников, вплоть до руководителей министерств и ведомств), проводили свои изобретения через ВОИР (Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов), или через ЦНТИ (Центры научно-технической информации), или через Дома науки и техники, заключая с теми хозяйственные договоры на якобы научные разработки (которые к тому времени уже были сделаны на предприятии), что давало возможность сорвать значительно больший денежный куш за инновационную деятельность (конечно, при этом львиную долю заграбастывали начальники, но и сами изобретатели получали значительно больше, нежели они могли бы получить за это же изобретение, если бы оно было внедрено непосредственно на родном предприятии). Так вот по крупицам и формировалось у советских людей свойство лживости-двуличности их характера (в данном случае – в среде научно-технической интеллигенции).

Атеизм, агрессивно прививаемый советским людям коммунистами, неизбежно приводил к их бездуховности, социально-нравственной чёрствости по отношению к окружающим, в том числе к попавшим в социальную беду людям, например, к нынешним бездомным (надо сказать, что в советские времена на улицах наших городов не было так называемых «синяков», опустившихся-спившихся бездомных, их быстро убирали с улиц в лечебницы, а чаще всего высылали куда-нибудь в глухие сибирские сёла как тунеядцев, чему я был сам свидетелем, будучи в конце 1960-х годов на студенческой производственной практике в Нижнем Приангарье). В этой связи надо вспомнить, каково было отношение русских к таким людям, в царские времена называвшихся юродивыми: последние, как известно, не были тогда гонимыми-презираемыми народом (как это фактически имеет место сегодня), а, наоборот, почитались как святые люди, к их речам-вещаниям прислушивались даже цари (такая крамола со стороны юродивых была своего рода их протестом, несогласием с тяготами своей личной жизни и жизни других простых людей).

Следует заметить, что такое отношение к этим убогим людям со стороны основной массы простых русских людей было не случайным: последние понимали душой – а, может быть, и вполне сознательно, – что подавляющее большинство несчастных стали таковыми не по своей воле, а вынужденно, в силу жизненных обстоятельств, что несчастье у этих убогих произошло во многом именно в силу их природной доброты, незлобивости, неспособности сопротивляться грубой силе, которая обрушилась на них и выкинула за борт нормальной жизни [наглядным примером сказанного может быть несчастная жизнь и благородное поведение бездомного – или, как часто у нас сегодня говорят, человека без определённого места жительства, т. е. бомжа – по кличке «Немец» в фильме «Брат» Сергея Бодрова-младшего]).

Нравственное равнодушие, привитое атеизмом, привело в советские времена – и это сохранилось в полной мере до сегодняшнего дня – к разрушению памяти о давно умерших родственниках (прародителях), что проявилось в почти полном забвении могил на старых кладбищах, за которыми сегодня не ведётся никакого ухода их ныне живущими потомками. Не говоря уже об абсолютно бездушном кладбищенском сервисе, единственной целью деятельности представителей которого – судя по фактическим результатам их труда – является получение максимума личной выгоды от своей работы; одним словом, всяческое – причём, часто совершенно безнравственное (путём вымогания взяток и прочих поборов за разного рода ритуальные услуги) – зарабатывание на людском горе. На кладбищах сегодня нет семейных захоронений, в результате чего супруги сплошь и рядом хоронятся в могилах, находящихся в разных частях кладбища. О каком формировании нравственности в виде культа семьи можно говорить, когда муж и жена, прожившие вместе многие годы, по смерти оказываются разделёнными сотнями метров на кладбище? Как, например, это случилось, к несчастью, с моими родителями, прожившими вместе почти шестьдесят лет, но похороненными на одном из огромных самарских кладбищ чуть ли не в противоположных его концах (на таких кладбищах функционирует убивающая человеческую – нормальную русскую – душу самая настоящая «индустрия смерти»). Исчезли как отдельные церковно-социальные институты кладбищенские церкви, служители которых некогда следили за состоянием последнего прибежища тела (и души?) человека. Не стало и призреваемых Церковью богаделен (приютов для бездомных) – также некогда одного из важнейших социальных элементов сердобольного русского общества.

Несмотря на процесс активного уродования истинно русского характера, осуществляемого коммунистическим воспитанием, в основах души русского человека сохранялось в советские времена и имеет место сегодня много положительных черт. Иллюстрацией сказанного может послужить такой случай. В опубликованной на сайте НТС книге «Синергетика регулирования межнациональных конфликтов», посвящённой российско-грузинскому конфликту, я рассказал о своей случайной встрече с одним из жителей Мингрелии на высокогорье Эгрисского хребта в Западной Грузии. Этот человек встретил меня чрезвычайно радушно, даже с некоторым подобострастием (я был с товарищем, грузином по национальности, но не с ним, этим моим товарищем, связано то, о чём я сейчас поведаю). Причиной оказалась благодарственная память о событии, случившемся с этим горцем в послевоенные годы в Читинской области, где он оказался «по случаю», отбывая ссылку, как у нас иногда говорят, «в местах не столь отдалённых» (он был осуждён за воровство какой-то мелочёвки, не помню, какой именно, на несколько лет и отбывал наказание в одном из сталинских лагерей). После окончания срока заключения он жил ещё несколько лет на поселении в одном из забайкальских сёл. Так вот там и случилось то, из-за чего этот мингрел так радушно встретил меня, русского, у себя на родине спустя несколько десятилетий после памятных для него событий: сердобольные жители далёкого русского сибирского села дважды спасли его тогда буквально от голодной смерти, хотя, как отметил мингрел, сами они едва сводили концы с концами (он был там один, как перст, на работу его нигде не принимали, так как горемыка почему-то числился «врагом народа», тюремной баланды он также был лишён, ибо к тому времени, как уже сказано, находился на «свободном поселении»). Приведённый пример сердобольности русских людей в отношении к чужим людям, не только русским по национальности, но и вообще к представителям любых иных этносов, хорошо иллюстрирует факт неизбывности положительного потенциала русского характера.

Как это ни покажется кому-то странным, но колхозный строй, столь пагубно воплотивший в себе принципы экономической организации общества, благоприятно действовал на бытовую нравственность русского человека. Если внимательно присмотреться к особенностям организации общежития в условиях колхозного строя, то видно, что он был во многом копией сельской общины до-социалистического периода развития сельского хозяйства. Конечно, были и существенные различия, например, в имевшей место в царское время сельской общине существовала имущественная (тягловая, податная) круговая порука, а в колхозное время – принудиловка труда (в сталинские времена колхозникам даже паспорта не выдавались, что делалось в целях удержания сельских трудяг на «рабочих местах»; иначе говоря, во времена «царского гнёта» была только имущественная зависимость при личной свободе, тогда как «счастливые» люди страны Советов при видимой имущественной свободе были фактически рабами). Но братское бытовое взаимоотношение людей, о котором в данном случае идёт речь, было в обоих случаях. Что, кстати, так тепло сегодня вспоминается многими в ушедшем, пусть и непутёвом в экономическом отношении, но таком добрососедском, колхозном времени. Конечно, из этого не следует делать вывод о том, что колхозный строй – самый человечный для села. В тех же, например, казачьих станицах до-колхозной эпохи, т. е. в условиях частной собственности, взаимопомощь и добрые отношения между людьми были на высоком уровне.

В отличие от колхозного общежития, имевшего место в сельской местности, население которой вобрало в себя больше русскости, в силу чего оно отличалось достаточно высокой степенью нравственности, общинность в городских условиях вылилась в пародию на себя – в виде жития-бытия в коммунальных квартирах. Характер поведения людей в коммуналках часто был настолько недружелюбным, что их нарицательным воплощением стала склочная «Воронья слободка», воспроизведённая великими сатириками Ильёй Ильфом и Евгением Петровым в популярном романе «Золотой телёнок», а на киноэкране блестяще спародированная Аркадием Райкиным в известном короткометражном фильме про учительницу, мытарствующую в советской коммуналке со своими склочными соседями, и которую выручает из бытовой беды её бывший ученик «Альбертик» (роль последнего и исполнил наш некогда популярный комик). Учитывая чрезвычайную распространённость коммунального жилья в городах, где в советские времена достаточно быстро сосредоточилась основная масса населения страны, можно сказать, что коммуналки стали рассадниками советскости, основными «предприятиями» по воспитанию-взращиванию «совков».

Этот «запас прочности» коммунального менталитета обусловил в значительной мере перенос свойства скандальности и на «хрущёбы», где до сих пор нередки ссоры между соседями: теперь, правда, не на общей кухне, а в общем подъезде. Дополнительный «стимул» к конфликтности придаёт низкое качество жилых домов, обладающих повышенной звукопроницаемостью. Нас раздражает гремящая у соседей музыка, ничего хорошего не приносят нам громкие разговоры-ссоры за стеной. Понимая всю неприглядность такого взаимоотношения и дабы хоть как-то себя извинить в собственных глазах, мы придумали такую, не очень правда, уклюжую, шутку: «Родственные чувства прямо пропорциональны квадрату расстояния между родственниками».

Необходимо заметить, что в советские времена неплохо работала система воспитания в части формирования бытового взаимоотношения людей. Этому способствовало патриотически ориентированное преподавание литературы в школе (несмотря на определённую формальность и явную политическую ангажированность, т. е. в соответствии с принципом двуличности коммунистического образа жизни). На это работал и гуманистический по содержанию кинематограф (в отличие от нынешних кино и телевидения, чрезмерно демонстрирующих насилие и порнографию и разрушающих тем самым нормальную психику русского человека).

Итак, истинно русскими являются люди с духовным наполнением, соответствующим православным традициям исповедания абсолютного Добра, Веры в Бога и следования Его заповедям, Любви к ближним и дальним, как к себе подобным, так и к прочим Божьим тварям. Исходя из этого критерия, неправомерно считать истинно русскими деградированных в нравственном отношении советских людей. И так же не являются по-настоящему русскими выходцы из советского времени, полностью соответствующие его духу нынешние «новые русские» – всякого рода олигархи и чиновники-мздоимцы, ставшие упырями-кровопийцами для основной массы простого российского населения.

источник: Стрела НТС №39 от 04.02.10