Вечные ценности как основа русского общественного идеала

vechniye cennosti mikhail turenkov Главный редактор экспертно-аналитического портала социологического факультета Московского университета «Фонд имени Питирима Сорокина» Михаил Тюренков специально для портала «Православие и мир»

Не так давно на моей страничке Facebook’а один известный православный публицист оставил краткое сообщение: «Миша, самое страшное для хозяев этого мира – соединение религии и марксизма. Поэтому они постоянно опошляют то и другое…» Уже сама постановка вопроса вызвала у меня вполне закономерный когнитивный диссонанс: «Религии и марксизма?! Но позвольте!!! Ортодоксальный марксизм с неизбежностью предполагает «научный» атеизм!!!!»

Дискуссия заглохла, так и не начавшись. Однако сам ход мысли о том, возможна ли конвергенция христианского социального учения и наследия социалистов различной степени ортодоксальности и левизны, показался мне интересными.

Позднее, в ходе состоявшегося 25 января 2011 года на социологическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова в рамках XIX Международных Рождественских чтений круглого стола «Духовно-нравственные ценности современного российского общества: социологический взгляд», эти вопросы были подняты вновь. Так, руководитель круглого стола, декан социологического факультета Московского университета профессор Владимир Добреньков прямо высказал мысль о необходимости максимально активного социального делания Русской Православной Церкви по защите российского общества от «губительной для России безбожной либерально-западнической системы олигархического капитализма». В качестве альтернативы В.И. Добреньков предложил консервативную идеологию «религиозного социализма», базирующегося на «традиционных духовно-нравственных ценностях, общих как для православного христианства, так и для других традиционных конфессий».

В тот день профессора Добренькова поддержали многие выступавшие. Неоднократно из уст не только светских ученых, но и представителей православного духовенства предельно комплиментарно звучали два слова: «христианский социализм». А руководитель миссионерского отдела Архангельской епархии протоиерей Евгений Соколов в своем ярком выступлении и вовсе дал понять, что Церковь не может смиряться с социальными беззакониями властей, но, напротив, должна бороться против них. В частности, батюшка напомнил, что летом прошлого года предложил депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации, ратифицировавших Европейскую социальную хартию, отлучить от Русской Православной Церкви «хотя бы на год, для профилактики»…

Да, конечно, я и раньше читал размышления о христианском социализме протоиерея Сергия Булгакова (в то время, когда о. Сергий их излагал, он был еще не в сане, облачившись же в рясу, мыслитель сосредоточился на сугубо религиозно-философских изысканиях, весьма далеких как от социальных учений, так и от богословской ортодоксии). Были мне и в общих чертах знакомы теоретические положения католической теологии освобождения, а также практическая деятельность убитого в марте 1980-го в Сан-Сальвадоре проамериканскими «эскадронами смерти» архиепископа Оскара Ромеро. Также как известны и слова о Спасителе президента Венесуэлы Уго Чавеса:

«Он был со мной в трудные времена, в самые страшные моменты жизни. Исус Христос, несомненно, был повстанцем, одним из наших, антиамериканистов. Он восстал против Римской Империи. Ибо кто мог бы сказать, что Исус был капиталистом? Нет. Иуда был капиталистом, взяв свои сребреники. Христос был революционером. Он восстал против религиозных иерархий. Он восстал против экономической власти того времени…»

Но ничуть не хуже я знал и противоположную позицию, начиная с критики социализма, высказанной многими крайне правыми мыслителями, в частности, священномучениками Иларионом (Троицким) и Иоанном Восторговым в работах «Христианство и социализм. На современные темы» и «Социализм при свете Христианства». Не говоря уже об отношении к социализму тех православных, которые в своей социальной рефлексии, скорее, руководствуются, той самой пресловутой «протестантской этикой», детально описанной классиком мировой социологии Максом Вебером.

Более того, очевидно и то, что многолетняя лояльность к советскому строю «не за совесть, а за страх», сопряженная с жесточайшими гонениями на Церковь, вполне закономерно вызывала у большинства православных людей внутреннее отторжение от всего социалистического. С другой стороны, тотальное разрушение социалистической системы в «лихие 90-е» не возродило хотя бы легкой «ностальгии по красному» лишь у немногочисленных идейных «белогвардейцев» и «власовцев». Хотя, думаю, многие понимают, что жесткое увязывание борьбы за социальную справедливость с преступлениями «воинствующих безбожников» – смысловая манипуляция.

Вплоть до 2000 года в рамках Русской Православной Церкви, в отличие от католиков, которые, начиная с папской энциклики «Rerum novarum» (1891), достаточно детально разработали свою социальную доктрину, не было более или менее четкой определенности с вопросом об отношении к ключевым социальным вопросам. Принятие «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви», конечно же, не дало ответы на весь комплекс накопившихся вопросов, но определила несколько важных моментов, о которых сегодня, спустя десятилетие, многие праволиберальные православные публицисты пытаются забыть:

«…Работающий вправе пользоваться плодами своего труда: «Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не ест молока от стада?.. Кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое» (1 Кор. 9. 7,10). Церковь учит, что отказ в оплате честного труда является не только преступлением против человека, но и грехом перед Богом <…>

Продолжая на земле служение Христа, Который отождествил Себя именно с обездоленными, Церковь всегда выступает в защиту безгласных и бессильных. Поэтому она призывает общество к справедливому распределению продуктов труда <…>

По учению Церкви, люди получают все земные блага от Бога, Которому и принадлежит абсолютное право владения ими. Относительность права собственности для человека Спаситель многократно показывает в притчах: это или виноградник, данный в пользование (Мк. 12. 1-9), или таланты, распределенные между людьми (Мф. 25. 14-30), или имение, отданное во временное управление (Лк. 16. 1-13). Выражая присущую Церкви мысль о том, что абсолютным собственником всего является Бог, святитель Василий Великий спрашивает: «Скажи же мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес в жизнь?». Греховное отношение к собственности, проявляющееся в забвении или сознательном отвержении этого духовного принципа, порождает разделение и отчуждение между людьми <…>

Материальные блага не могут сделать человека счастливым <…> Погоня за богатством пагубно отражается на духовном состоянии человека и способна привести к полной деградации личности…»

А буквально на днях, в рамках уже упомянутых мной Рождественских чтений, председателем Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества протоиереем Всеволодом Чаплиным был озвучен проект документа «Вечные ценности – основа российской идентичности», состоящий из следующих положений:

«Справедливость, понимаемая как политическое равноправие, честность судов, ответственность руководителей. Реализуемая как социальные гарантии, требующая преодоления бедности и коррупции. Предполагающая достойное место для каждого человека в обществе и для всей российской нации в системе международных отношений. Согласно этому принципу распределение ценностей – духовных и материальных, созданных трудом людей, должно быть справедливым и заслуженным.

Свобода. Личная, индивидуальная свобода – свобода предпринимательства, слова, вероисповедания, выбора места жительства и рода занятий. И свобода общая, национальная. Самостоятельность, независимость, самобытность российского народа.

Солидарность – способность разделить с другим бремя его забот, его трудности, его болезни, его скорби. Общенациональная надклассовая солидарность как сила, связывающая народ, обеспечивающая единство нации, ее целостность, ее жизнеспособность.

Соборность – единство власти и общества в работе на благо страны и людей. Единство разнообразных культур. Гармоничное сочетание духовных устремлений и материальных интересов личности и общества. Нравственная ответственность личности перед ближним и обществом.

Самоограничение и жертвенность – отказ от потребительского отношения к ближним и к окружающему миру. Способность жертвовать личным ради блага ближнего и Отечества.

Патриотизм. Вера в Россию, глубокая привязанность к родному краю, к его культуре, готовность трудиться ради Родины.

Благо человека, его благосостояние и достоинство. Духовное и материальное благополучие человека как основной приоритет социального развития. Соблюдение прав человека.

Семейные традиции. Любовь и верность. Забота о младших и старших».

Эти, безусловные для любого христианина, императивы, несомненно, не являются ортодоксально социалистическими и уж, тем паче, «марксистскими». Но в определенном смысле они даже радикальнее социализма, который ограничивает частную собственность в пользу общественной, христианское же социальное учение (впрочем, как и ортодоксально мусульманское, что наиболее ярко видно на практическом примере экономического устройства Исламской Республики Иран) ограничивает все формы собственности в пользу традиционной религиозной аскезы и этики жертвенности. А потому, действительно, мой собеседник на Facebook’е в главном был прав:

«Для хозяев этого мира» – думаю, нет смысла напоминать, кто есть «князь мира сего» (Иоан. 12:31; Иоан. 14:30; Иоан. 16:11) – активно утвержденное христианское социальное учение – воистину «самое страшное»!

Сие и буди, буди!

Источник http://www.sorokinfond.ru