Дела В.П. Мелихова и Мемориал «Донские казаки в борьбе.

К сожалению, в последние годы мы с Владимиром Петровичем разошлись в отношении к войне на Украине: http://srn.rusidea.org/?a=30076 и далее по ссылкам.

Однако, помня о былом долгом сотрудничестве и его многократной жертвенной помощи многим людям, с признанием его большой заслуги в создании Музея антибольшевицкого сопротивления, я считаю необходимым призвать единомышленников на его защиту и поддержку в связи с новым фальсифицированным обвинением. Именно с целью закрыть антибольшевицкий Музей сфабриковано это очередное позорное судебное дело (ранее В.П. уже 8 месяцев просидел в следственной тюрьме по ложному обвинению).

30 мая 2017 г. в Подольском городском суде состоялись прения по этому делу. Мелихова обвиняют в незаконном приобретении и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов, из «доказательств» же — только подброшенная коробка с патронами и старых два музейных пистолета, признанные экспертизой непригодными к стрельбе.

Тем не менее суд отказывается принимать во внимая все доводы защиты относительно невиновности подсудимого, а прокурор полностью проигнорировав объективные доказательства адвоката Владимира Петровича, его самого и свидетелей, попросил у суда признать Мелихова виновным и назначить ему наказание в виде двух лет колонии.

Следующее заседания состоится 9 июня в 10-00 в Подольском городском суде, где Мелихов выступит с последним словом.

— — — — —

В.П. Мелихов 19 мая
Прошло очередное судебное заседание, на котором осуществлялся допрос экспертов УВД. Тех, что проводили экспертизу оружия, которое было изъято у меня во время обыска, и которое (по их экспертным оценкам) является огнестрельным оружием, хотя мной оно покупалось для музея в виде экспонатов, непригодных для осуществления выстрелов боевыми патронами.

Для опровержения выводов экспертов УВД нами был приглашен один из лучших в России независимых экспертов по оружию, который имеет стаж работы эксперта более 35 лет и который даёт свои заключения по довольно большому количеству запросов, исходящих из судов.
В результате допроса двух экспертов УВД (Ставропольского и Подольского), а также доводов, которые привел приглашенный нами независимый эксперт, мнение всех присутствовавших экспертов свелось к следующему:
1. Револьвер «Webley» 1914 года оказался не огнестрельным, а деактивированным, с осуществлением необратимых изменений под пневматическое оружие, свободное к продаже и не требующее лицензии на покупку.
2. Револьвер Раста и Гассера 1898 года находится в таком состоянии, когда осуществить выстрел из него невозможно; признать его годным огнестрельным оружием также невозможно.
3. Пистолет Браунинг 1925 года, в котором следствие вменяет мне в вину не весь пистолет в целом, а лишь его отдельную основную часть – кожух-затвор: но и по кожух-затвору, исходя из его состояния, ржавчины, раковин, отсутствия бойка и т.п., все эксперты признали, что гарантированно сказать, что он может быть использован как основная деталь пистолета – невозможно.
Исходя из вышеизложенного, ни один из изъятых револьверов и пистолет не могут быть вменены мне в вину как хранение огнестрельного оружия или основных деталей от него.

Как к этому отнесется и далее поступит прокуратура и суд – узнаем из следующих заседаний суда.
Что же касается подброшенных в момент обыска патронов, то теперь на суд приглашены наши эксперты-лингвисты, которые будут доказывать, что все сотрудники ФСБ и понятые давали ложные показания, когда отвечали на суде о том, что до этого свои показания следователю они давали в свободной форме и от себя лично. Ложные — потому что никто из них подобных показаний не давал, а им, всем 8-ми человекам, подготовил их показания один человек, и они их просто зачитали с листа следователю. А ПО СУТИ — ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВОВАЛИ.

По большому счету, уже все давно понимают – и судья, и прокурор, — что дело не просто сшито белыми нитками, но и нитки эти абсолютно гнилые и всё дело сыплется как прах, однако, предпринимаются все меры, чтобы найти хоть какие-то обоснования, чтобы из всей кучи обвинений выковырять еле заметное зернышко и по-любому осудить.

P.s. А вот если бы подобное дело возбудили где-нибудь в глубинке, где нет таких экспертов и грамотных адвокатов, а у обвиняемого не было бы средств осуществить оплату за довольно дорогостоящие экспертизы, то за пневматический пистолет «Webley» он сел бы уже давно и на приличный срок как за хранение огнестрельного оружия. А за все эти пистолеты и патроны в совокупности, схлопотал бы лет 6. Вот такие эксперты в УВД, и такие у нас следственные органы, и такая у нас прокуратура…
http://elan-kazak.org/forum/viewtopic.php?f=91&p=14009&sid=6e8d9d608d643cb0980642d5880bb662#p14009

+ + +

В.П. Мелихов 31 мая
На предыдущее сообщение о том, что гособвинение предложило суду приговорить меня к двум годам колонии, — и на почту, и здесь в сообщениях, пришло очень много писем с вопросом «почему я сейчас не покину страну?» и с предложениями помощи в этом вопросе.
Начав отвечать на них в почте индивидуально каждому написавшему, чуть позже я решил всё-таки объяснить это всем, кто вольно или невольно следит за происходящими у нас событиями, как лично со мной, так и с нашими Мемориалами, подвергающимися в последнее время нескончаемым нападкам.
Я уже писал недавно здесь в одном из сообщений о том, что для меня Родина и почему, при абсолютно явной необходимости уехать из страны и имеющихся возможностях это сделать, я всё-таки не уезжаю : https://www.facebook.com/permalink.php? … 1599267404
Тем более, что, рассматривая уголовное дело с марта-месяца, судья сняла с меня подписку о невыезде и вообще никакую меру пресечения для меня не избирала. Я хоть сейчас могу взять билет и вылететь в любую страну. Но это не делаю. Со стороны, и я это прекрасно понимаю, подобное выглядит как поступок барана, безропотно идущего на заклание.
Однако, это не так. И дело тут в следующем. За долгие годы и общественной, и политической деятельности, в том числе и по созданию наших Мемориалов, сформировалась довольно большая группа людей, близких меж собой не только идеологическими и мировоззренческими взглядами, но и дружескими личностными отношениями. У подавляющего большинства их, нет той возможности, чтобы покинуть страну вместе со мной, а бросить их – значит поколебать их устремления и надежды, которые скрашивают их жизнь в нашей мерзкой действительности, их внутренняя жизнь станет намного худшей, и без того ныне не отличающейся её хорошими сторонами.
Это не пафосные слова, не высокомерие и не какой-то безумный героизм. Как и не является это обычной глупостью или смирением. Это та внутренняя нить, перерезав которую я, скорее всего, растопчу своё собственное достоинство и ту степень личной ответственности, которую не могу разрушить.
В общем-то, словами подобные чувства выразить довольно сложно, как сложно описать любовь, преданность в дружбе, верность идеалу и многое другое, что нас отличает от животного состояния, когда подобные чувства не тревожат твоей души.
Уехав, я лишусь морального права что-либо говорить о том, что дОлжно делать в России, т.к. сам буду находиться в безопасности. А говорить буду тем, кто этой безопасности не имеет. На мой взгляд, это недопустимо.
Конечно же, относительно своей семьи, для своих детей и внуков, подобной жизни, когда в любой момент они могут стать объектом таких же нападок, которым подвергаюсь я, — я не хочу. Я не могу допустить, чтобы испортили им жизнь и не хочу, чтобы они, вместо творческой работы и собственной самореализации, были втянуты в бесконечное бодание с вконец уже оборзевшей властью, не останавливающейся ни перед чем, чтобы сломать человека и превратить его в безропотного барана. И здесь я вынужден поступать так, как не хочу поступать, но поступать так вынужден.
Они уедут из страны и будут обустраивать жизнь вне её. Это печально тем, что, воспитав их порядочными и честными людьми, имеющими каждый свои таланты и профессиональные знания, применять их они будут в другой стране, вкладывая свои усилия для её развития.
И, несмотря на их немой отказ от подобного решения, другого выхода нет, ведь они должны сохраниться для того, чтобы продолжить то дело, в которое я вложил всю свою жизнь.
Сам же я останусь здесь, как бы дальше не складывалась моя судьба. Ведь даже эти суды, длящиеся более 10 лет – это тоже своеобразный Мемориал борьбы с большевизмом, который кому-то дает возможность уверовать в свои собственные силы, кому-то помогает не впасть в отчаяние, а кому-то даёт надежду, что несмотря на все сложности, с произволом можно бороться и побеждать. Помогает себя обрести.
Так что я благодарю всех, кто сочувственно и искренне высказал свои пожелания – все они для меня очень дороги. Но мы ещё повоюем. И уж если не мы, то наши дети или внуки, смогут найти тот путь и пройти его, чтобы выбраться из того морока, в котором мы находимся и преобразовать наше Государство в то Отечество, в котором подобные разговоры будут неуместны и немыслимы.
P.s. И ещё ряд очень коротких ответов на комментарии и конкретные вопросы под ниже размещенным сообщением.
1) Олег Леонидович Бутусин — Я не знаю, что «они», как Вы выразились, собираются сделать из меня, но я себя жертвой не считаю. И никогда с ней (с жертвой) себя не ассоциировал. Я могу выехать в любой момент, могу бросить дело, за которое преследуюсь, сегодня же прекратив эти преследования, я свободен в своём выборе и волен распорядиться своей судьбой по своему усмотрению.
2) Вячеслав Дёмин – я не считаю себя бараном, идущим добровольно и безропотно на убой, и мой выбор я объяснил выше.
3) Александр Дзиковицкий – конечно же, я не исключаю, что выехать все-таки придется, если не останется никакой возможности даже свободно вздохнуть, но не сейчас и не в связи с возможным осуждением.
4) Natali Alexeeva — Об освещении в прессе и подключении правозащитников : об этом я уже неоднократно писал – я никогда и никого не буду просить оказать мне помощь или осветить тот или иной процесс. Это не высокомерие и тем более не лицемерие. Это просто мой жизненный выбор, за который я отвечаю самостоятельно, никого не понуждая делать такой же самому. Я всегда рассчитывал только на свои силы, при этом никогда не отказывался от помощи, когда она кем-то представлялась. Если журналисты предлагали помощь – я им всегда давал исчерпывающие ответы на любые интересующие их вопросы. Но кричать «помогите –убивают!» я не буду. Как им поступить, поднимать ли шум, готовить и размещать статьи либо писать какие-либо обращения – это личное дело каждого из них. Если они считают, что данный процесс необходимо осветить для общества и это полезно для его формирования, то они сами обязаны решить, как это лучше сделать.
Но лезть и просить о помощи я не буду, ещё и потому, что своей просьбой я могу поставить их в неловкое положение. Ведь они-то могут думать по-иному. Это вопрос совести каждого из них. Я сообщаю только то, что я делаю лично сам и то, как реагирует на это сегодняшняя власть. Как на эти события будут реагировать правозащитники и журналисты — это их профессиональная и гражданская позиция.
5) Что же касается всех, написавших мне: «а чем он лично может помочь мне в этой ситуации?» – мой ответ таков:
Разместите сегодня и 9 июня вот эту вот ссылку на наш Мемориал и на его залы с коротким текстовым пояснением к ним. http://elan-kazak.org/fotogalereya/memorial-muzej/vokrug-memoriala-elanskaya-podolsk/ekspozicii-i-eksponaty-muzeya
Это, на мой взгляд, самое главное, что в сегодняшнее время мы можем сделать в нашей стране – оказать содействие в просвещении нашего общества, по выводу его из мракобесия постсоветского синдрома раба.
Для меня важным мерилом того, что мы делаем, являются вот эти слова, написанные сегодня посетителями нашего Мемориала в Еланской: «(…)После посещения Вашего музея для меня, моих близких и друзей мир перевернулся и стал с головы на ноги. Теперь мы можем увидеть происходящее в реальном свете, а не в Зазеркалье».
Когда вчера шёл суд, в Еланcкой через музейные залы прошли чуть больше сотни человек. Ещё одна сотня – для которых, возможно, мир стал видеться реальным.
https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=10208744223755163&id=1599267404