День памяти жертв этнической преступности в России

1 октября — день памяти жертв этнической преступности в России, отмечаемый русскими патриотическими организациями. Эта дата выбрана в память 15-тилетней Анны Бешновой, изнасилованной и убитой узбеком Фарходом Турсуновым Москве в ночь с 30 сентября на 1 октября 2008 года.

Трагедия произошла ночью прямо во дворе. При этом, некоторые жители соседних домов наблюдали за происходящим из окон, но не вызвали полицию. Задержан по этому делу и осужден на двадцать три года был «трудовой специалист» Фарод Турсунов, который приехал в Россию на заработки.

Ниже публикуем довольно старое (2010 года) интервью правозащитницы Елены Денежкиной. Проблема в РФ обсуждается давно, но властью ничего существенного не делается. Не удалось найти сведений о нынешней деятельности организации Е. Денежкиной, но интервью остается актуальным, так как мигрантская преступность в РФ растет непрерывно с попустительства властей, высших, заинтресованных в мигрантизации, и нижестоящих, имеющих от этого свой коррупционный доход.

Известная правозащитница представитель центра «Русская Власть» Елена Денежкина, согласилась дать эксклюзивное интервью Национальной Службе Новостей.

— Здравствуйте Елена, скоро 1 октября, День памяти жертв этнопреступников. Хотелось бы сегодня обсудить с вами данную тематику. Скажите, за годы существования проблемы изменилась ли как-то реакция общества на такие преступления?

Годы существования проблемы, это, видимо, период с того времени, когда бывшие республики СССР стали самостоятельными государствами, и из этих республик сначала выгнали русских, а затем жители этих республик поехали на заработки в Россию, поскольку границы открыты.

Если говорить об обществе в целом, то обыватели как пребывали в блаженном неведении об уровне преступности среди мигрантов, так и продолжают пребывать, иногда впадая в такой смиренный кухонный протест — «да, мигрантов много, что-то не так, но не все же они плохие, главное, не провоцировать конфликт, а всё равно ничего не сделаешь».

Но принципиальные изменения в последние годы появились. Когда ситуация становится уже совсем невыносимой, люди начинают протестовать громко, как было в Кондопоге, как было в Москве после убийства Анны Бешновой, а потом во множестве других мест.

И люди увидели, что громкий протест не остается незамеченным, о нём начинает говорить интернет, начинают говорить СМИ и административным структурам разных уровней поневоле приходится как-то реагировать и уже не удается объявить протестующих виноватыми в произошедшем, приходится разбираться, начинать непредвзятое следствие и наказывать действительных преступников.

Кроме того, появилась ещё одна тенденция, связанная как с ростом социальных сетей, так и с ростом гражданской активности — люди распространяют информацию о происшествии на другом конце страны, приходят на массовые мероприятия поддержать совершенно посторонних людей, то есть, как не пытаются доказать, что русских нет и гражданского общества нет — реальность показывает, что люди ощущают себя и русскими, и гражданами, у которых есть права.

— Вы сейчас занимаетесь делом Лифановой, не могли бы сравнить его с делом Бешновой, почему такие разные общественные реакции?

По смыслу дела совершенно одинаковые, несмотря на разные обстоятельства совершения преступления — юные девочки, Анне было 15 лет, Елене — 16, стали объектом зверского сексуального насилия со стороны мигрантов, в одном случае — узбека, во втором — таджиков. Анна встретила своего убийцу случайно, убийцы Елены ждали свою жертву, и вот что заслуживает внимания — буквально за 5 минут до Елены мимо ожидавших сексуальную жертву таджиков прошла узбечка, молодая и привлекательная, они её не тронули, ждали русскую. Это очень страшно звучит — но такие дела стали типичными, для мигрантов из Азии и Закавказья русские женщины — объекты сексуального (и иного) насилия, которым можно хамить, можно демонстрировать сексуальные домогательства практически среди белого дня в людных местах, а, если свидетелей нет — изнасиловать, часто потом и убить.

Что касается разных общественных реакций — массовое возмущение убийством Анны Бешновой было вызвано, на мой взгляд, двумя обстоятельствами: первое — тогда было мало информации о таких преступлениях и люди оказались буквально поражены, второе — милиция продемонстрировала абсолютное пренебрежение к этому убийству, то есть, пренебрежение как к смерти Анны, как и к безопасности тех, среди которых убийца продолжал жить. А он по-прежнему убирал двор, возил мусор и окружающие думали о нём как о «тихом и вежливом трудолюбивом мигранте», здоровались, наверное, с ним, о чём-то говорили.
По вышеназванным причинам убийство Анны Бешновой вызвало такой массовый и мощный протест.

В случае с убийством Елены Лифановой её родителям удалось заставить милицию начать поиски преступников практически сразу же. Это не значит, что родственники Анны ничего не делали, просто по-разному сложились обстоятельства. Поэтому требовать расследования убийства Елены Лифановой сейчас бессмысленно, расследование идет, один из насильников был быстро задержан, второму удалось уйти. И малая информация по этому делу не говорит об отсутствии интереса к нему.
Ну, и, дел таких стало значительно больше, мигранты к нам всё едут. Процент изнасилований, совершенных мигрантами в Москве, например, в последние годы составлял от 50% до 70% от общего числа изнасилований.

— Есть ли план правозащитной деятельности по делу об убийстве Елены Лифановой?

Следствие по делу продлено до декабря этого года, возможно, будет задержан второй насильник. Когда начнется суд, по договоренности с родителями Елены их интересы в суде будет представлять Александр Белов. Отец Елены Олег Лифанов хочет привлечь к ответственности за убийство его дочери не только таджиков, но и тех представителей МВД и ФМС, возможно, других структур, из-за которых таджики, убившие Елену, нелегально въехали в РФ, нелегально здесь жили и, возможно, один из них, изнасиловав и убив Елену, спокойно уехал на родину.

— В СМИ была информация, что родственники погибшей девочки считают, что в преступлении принимало участие несколько насильников. Насколько это достоверная информация, и какие меры вами предпринимаются, что бы заставить правоохранительные органы ловить других подозреваемых в этом убийстве?

Это установлено следствием — что насильников было, минимум, двое. Как я сказала, следствие работает, у родителей Елены, в целом, нет претензий к работе следствия сейчас, хотя на предыдущих этапах кое-что было упущено, за время расследования сменилось шесть следователей.

Таким образом, сейчас нет необходимости заставлять что-то делать следствие, нужно влиять на причины того, что это убийство стало возможным, то есть, требовать визового режима со странами Закавказья и Средней Азии. Как сказал отец Елены Лифановой, второй преступник, наверное, уже на родине рассказывает, какая есть прекрасная страна Россия, куда можно приехать, никак не отметившись на границе, совершить любое преступление — изнасиловать, убить, ограбить и спокойно уехать.
Так что сейчас надо начинать новую волну общественных требований за введение визового режима со странами Закавказья и Средней Азии, иначе число преступлений, совершаемых мигрантами, так и будет расти.

— Как должны вести себя русские, чтобы обезопасить себя и своих близких от этнических преступников?

Так и хочется сказать — женщинам и детям не ходить по улицам без мужчин, женщинам не ходить в «провоцирующей одежде». Не хотелось бы, чтобы эта горькая шутка стала страшной правдой.

Поэтому, во-первых, не пребывать в расслабленной уверенности, что мигранты — безобидны. Увы, полицейская статистика доказывает, что это не так. Но и боятся не надо, кавказцы и азиаты сразу чувствуют, что их боятся. В бытовом общении, в ситуации, когда конфликт только может начаться, вести себя надо вежливо, спокойно, но давать понять, что, при посягательстве на честь и жизнь вашу и ваших близких вы готовы дать отпор.

Чтобы быть способным действительно такой отпор дать, надо заниматься общефизической подготовкой и боевыми искусствами, лучше всего, рукопашным боем, женщинам это тоже рекомендую. Надо иметь в виду, что в ситуации, когда европеец считает, что дело можно уладить словами, мигрант из южных стран в большинстве случаев уже готов к силовому решению, причем готов схватиться за оружие. Так произошло убийство Юрия Волкова летом прошлого года в Москве на Чистых прудах. Мигранты, как правило, носят с собой ножи или травматическое оружие, наши люди не вооружены и не готовы к тому, что оружие будет использовано против них, так что необходимо владеть приемами самообороны.

Детей, действительно, не надо отпускать одних даже в школу. Но, к сожалению, и в школе они могут стать объектом насилия, так что и дети должны уметь за себя постоять.

Нужно приобретать гражданское оружие, разрешенное к использованию, и учиться им пользоваться.

Русским и представителям других коренных народов России нужно объединяться по месту жительства, учебы, работы, чтобы быть готовыми оказать помощь друг другу, если такая помощь понадобиться. Русских постоянно пытаются разобщить, внушить нам, что русских нет, следовательно, взаимопомощь по национальному признаку бессмысленна. Это не так.

Не знаю, на самом деле, что посоветовать вот в каких случаях — идет женщина по улице, неважно, одета она в юбку до пят, или в шорты — если она привлекательна, она неизбежно становится объектом пристального внимания «горячих южан». Они ведут себя так, что ясно — по их представлению, любая женщина, вышедшая на улицу без паранджи, выходит с единственной целью — найти себе сексуального партнера, больше незачем. И южане ведут себя соответственно — пристальные оценивающие взгляды, подзывающие жесты и прямые предложения. Одна из жительниц подмосковного Хотькова рассказывала мне, что, после неуспешных попыток познакомиться отвергнутый таджик плюнул ей в спину. Здесь нет покушения на изнасилование — есть только оскорбление, но идти в полицию с таким заявлением бессмысленно. Можно ли научить мигрантов уважать людей другой культуры? Не знаю, пока результатов точно нет. Главное — надо помнить, что «тихие и вежливые мигранты» совершают более половины от общего числа изнасилований.

— В принципе понятно, зачем правоохранительные органы и власти замалчивают этнические преступления. Но почему этим занимаются СМИ?

В последнее время и в СМИ наметился перелом этой ситуации. Но замалчивание, конечно, происходит. Иногда — по прямому указанию из Администрации президента, как было осенью 2010 г. с передачей на НТВ о ситуации с этнической преступностью на окраинах Москвы, и с передачей «Последнее слово» на том же НТВ, в передаче участвовали Олег Лифанов, отец Елены Лифановой, жители Хотькова, Александр Белов, Андрей Савельев, эта передача была записана, но не прошла в эфир. В конце августа Олег Лифанов снова участвовал в двух передачах на НТВ — почти всё было вырезано. Иногда СМИ сами не хотят идти на конфликт с властными структурами и не дают такие сюжеты, иногда выполняют прямые заказы властей, как было со статьей о Елене Журиной весной в КП, когда надо было представить ДПНИ преступной организацией.

Но в последнее время СМИ активно поддерживают общественный протест против этнопреступности — статьи о деле «митинских милиционеров» в МК и КП, статьи о деле Анны Бешновой в КП, материалы о Сагре, о Манежной площади, об убийствах Юрия Волкова, Егора Свиридова и Ивана Агафонова и о других подобных делах.

— Правоохранительные органы по тем или иным причинам игнорируют этнопреступления, миграционная и дотационная политика режима такова, что вызывает стимуляцию роста этнокриминальной среды, попытки граждан установить общественный контроль и решить данную проблему, действуя в рамках собственных конституционных прав, приводит к неадекватным репрессиям со стороны государства. Какой выход из ситуации вы видите?

Общественным структурам нужно продолжать действовать в рамках закона. До тех пор, пока мы отстранены от управления государством, от законотворческой деятельности, мы можем только призывать граждан к общественным протестам, в тех случаях, когда это необходимо, а также заниматься помощью тем конкретным людям, которые к нам обращаются, чтобы наши призывы не были голословными.

— В Германии недавно была запрещена крупнейшая национальная правозащитная организация, возможно ли повторение такого сценарии в России?

Конечно, возможно, у нас за год была запрещена деятельность нескольких крупнейших русских национальных организаций, могут и все остальные запретить. При том, наметилась тенденция преследования бывших руководителей таких запрещенных организаций, от них требуют полностью уйти с политической сцены. Нужно быть готовым к такому развитию событий, но, пока этого не произошло, работать.

— Вы как-либо сотрудничаете с другими правозащитными организациями?

Сотрудничаем по нескольким делам с Русским общественным движением (РОД), с Русским правозащитным центром в Петербурге.
Собираемся установить контакты с подобными нам правозащитными и юридическими организациями в европейских странах.

— В Российской Федерации со времён СССР культивируется образ правозащитника как такого врага государства, живущего на западные гранты, это довольно-таки странно и совершенно не соответствует действительности. Почему режим видит своих врагов в обычных гражданах, которые добровольно оказывают юридическую помощь другим гражданам? Не могли бы объяснить данный феномен.

Есть некоторое число так называемых «либеральных правозащитников», которые, действительно, живут на западные гранты и занимаются как борьбой с государством (любым), так и борьбой с людьми, в этом государстве живущими. Но на самом деле, кроме как на гранты, ну, и ещё на добровольные пожертвования, жить правозащитникам совершенно не на что, потому что это деятельность общественная и, по определению, денег не приносящая.

Наше государство, как СССР, так и нынешняя РФ видит врагов во всех, кто занят какой-то общественной деятельностью вне контроля государства, хоть и на легальном поле, видит врагов во всех, кто проявляет самостоятельность. Наше государство таких людей боится, поэтому всегда посредством пропаганды рисует их крайне непривлекательными или смешными. Оттого и образ. Боится же государство таких активных людей, потому что не может их контролировать, а, поскольку чувствует себя очень слабым, боится всего неподконтрольного, даже если люди работают во благо общества и других людей.

— Елена, какими направлениями деятельности, помимо помощи жертвам этнопреступников и их семьям занимается ваш центр?

Пока только этими, обращений довольно много, а сотрудников у нас мало. Поэтому мы готовы привлекать к сотрудничеству юристов, а также информационщиков, которым интересна эта работа.

В планах у нас есть создание собственного информационного проекта, где будет информация не только о наших делах, но и мониторинг СМИ, статистика, аналитические материалы. Но это пока в планах.
Как я сказала, есть планы международного сотрудничества.

— У НСН имеется собственная информация, говорящая о том, что международные правозащитные организации, такие как Международная Амнистия, Хельсинская группа, Комитет НАТО против пыток и иные, напрочь игнорируют вопросы, связанные с нарушением прав белых людей (начиная с коренных европейских народов, заканчивая бурами в Африке), помимо того, для них не приемлема какая-либо защита националистов. С чем вы это связываете и возможно ли создание альтернативных международных правозащитных групп?

Не знаю, чем объяснить такой феномен, что люди начинают ненавидеть и презирать представителей своего народа или своей расы. Наверное, это тема для специального психологического или даже антропологического исследования.

Некоторым объяснением для меня является та обстановка, в которой сейчас живут белые люди на Западе. С одной стороны, им внушают, что они — представители «золотого миллиарда», у них всё благополучно, и беспокоиться о себе и своих близких совершенно незачем, для поддержания людей в уверенности относительно этого формируют у них идеалы безудержного потребления и тупости. С другой стороны, внушают, что белые теперь должны до скончания мира расплачиваться за некие «колониальные зверства» в Азии, Африке и Латинской Америке, и поскольку белые такие богатые и благополучные, должны быть толерантными и любить мигрантов, как бы те себя не вели, ибо белые виновны, а мигранты нецивилизованы и к ним надо быть снисходительными. Естественно, мигранты поддерживают эту идеологию, но, более её поддерживают те силы, которые заинтересованы в массовом завозе мигрантов на Запад. На этом фоне находятся доброхоты, которые искренне верят во все эти сказки и считают белых людей виновными, белых националистов — злодеями, а мигрантов — жертвами белых, для любых действий которых найдется оправдание. Замечу, все мы видим, к чему привело торжество идеологии мультикультурализма на Западе.

Создание альтернативных международных правозащитных групп я нахожу вполне возможным, как я выше сказала, мы планируем заняться таким международным сотрудничеством.

Источник