Испанское восстаниеИспанское восстание

«Над всей Испанией безоблачное небо». С этой фразы, переданной по радио, началось восстание испанских националистов против левого республиканского правительства. Три года мясорубки и полмиллиона жизней — такую цену заплатила Испания за освобождение от грядущего, стоявшего при её дверях «красного хама».

К роковым событиям 30-х годов смердящий призрак коммунизма уже почти 20 лет бродит по Европе. Подобно королю Италии Виктору Эммануилу III, сделавшему в 1923 году диктатором Муссолини, король Испании Альфонсо XIII в том же 1923 году устанавливает военную диктатуру генерала Мигеля Примо де Риверу, делая его премьер-министром с экстраординарными полномочиями. Социалистическое брожение подморожено, правительство Примо де Риверы энергичными мерами добивается улучшения ситуации в экономике, но под тонкой коркой внешнего умиротворения продолжают бурлить адские магмы будущей революции.

И вот в 1930 году под давлением общественности (естественно, хотевшей всего и сразу) король отправляет в отставку правительство Примо де Риверы, не догадываясь, что, ставя подпись под этим указом, он одновременно подписывает всей испанской монархии смертный приговор. Через год в Испании начинается революция, спасать монархию некому (генерал Примо де Ривера после отставки уезжает в Париж, где через 6 недель умирает). Король свергнут, бежит из страны — живой и невредимый, на своё счастье, а в Испании устанавливается республиканское правительство. Премьер-министром становится Мануэль Асанья — адвокат и тайный масон (привет Керенскому). Вулкан взрывается: тут же начинают громить церкви (как у нас в 30-е годы XX века), кощунствуют в монастырях. Насилуют монахинь, даже пожилых и совсем уж некрасивых, просто из принципа (чтобы именно монахиню). Асанья отказывается принимать меры против участников этих антицерковных погромов, заявив, что «все церкви Испании не стоят и одного республиканца».

В ответ на ужасы республиканского правления формируется «Испанская Фаланга» — народное движение для защиты чести, достоинства, для защиты Католической Церкви… монахинь, в конце концов. Окончательно его возглавит генерал Франко. Он победит республиканцев и спасёт Испанию. Но не Франко был первым. Первыми были именно фалангисты — чисто народное движение, подобное черносотенцам Козьмы Минина в России, или молотобойцам Бертрана дю Геклена во Франции. Но если рыцарь Бертран был еле заметным дворянином, то лидер Испанской Фаланги был одним из самых блестящих испанских аристократов — сын бывшего диктатора Хосе Антонио, маркиз Примо де Ривера. И то, что он был блестящим аристократом, нисколько не мешало простым мелким буржуа или крестьянам идти в Фалангу. А студенты и гимназисты шли в Фалангу толпами! (Как, кстати сказать, и в наше Белое движение в годы Гражданской войны.) Его отцу, генералу Мигелю Примо де Ривере не удалось спасти монархию. Теперь монархии не было, и его сыну, Хосе Антонио, предстояло спасать уже саму Испанию. Отступать было некуда.

Личность Хосе Антонио обладала невероятным магнетизмом. Абсолютно невозмутим, невероятно бесстрашен, удивительно красив физически. Спортсмен, наездник, стрелок. Блестяще образованный аристократ. Его происхождение позволило ему, будучи никому неизвестным деятелем, занять высокий пост вице-секретаря Национального союза монархистов. Однако в современном ему монархизме, замшелом и застрявшем в XIX веке, Хосе Антонио быстро разочаровался, да и монархии в Испании скоро пришёл конец. Примо де Ривера обращается к наисовременнейшим течениям философской и публицистической мысли, политически оформленным в различных фашистских движениях, и, прежде всего, в итальянском фашизме. Эти идеи уже были подхвачены в Испании молодым философом Рамиро Ледесмой Рамосом, создавшим в 1931 году, совместно с ревностным католиком Ортегой Онесимо Редондо, «Хунту национал-синдикалистского наступления» (J.O.N.S.). Сочетание революционно-синдикалистских идей и консервативно-традиционалистских ценностей выражалось в весьма необычных лозунгах: «Да здравствует новый мир!», «Да здравствует фашистская Италия!», «Да здравствует Советская Россия», «Да здравствует гитлеровская Германия!», «Да здравствует наша будущая Испания!», «Долой парламентскую и буржуазную демократию!». Экзотизм лозунгов и крайний антиклерикализм Ледесмы Рамоса, несмотря на энергичную деятельность, не позволил Х.О.Н.С. привлечь на свою сторону народные массы. Но то, что не получилось у Рамоса, удалось совершить Примо де Ривере.

В 1933 году Хосе Антонио сближается с Рамосом и выпускает, совместно с ним, газету «Фасция» («El Fascio»), проповедуя идеи консервативной революции, обличая либерализм и марксизм, и противопоставляя им путь насильственного установления национальной диктатуры. Газету тут же запрещают, а издателя арестовывают. Но репрессии не остановили Хосе Антонио. Он едет в Италию на встречу с самим Муссолини, а по возвращении основывает своё собственное движение, назвав его «Испанской Фалангой». Первоначально Примо де Ривера думал назвать свою организацию «Испанским фашизмом», но по понятным тактическим причинам отказался — не хотел обезьянничать, а кроме того, он знал, что спасение своей страны возможно только в опоре на национальные особенности.

«Нас называют подражателями, потому что наше движение, движение за возврат к истинной сути Испании, имеет аналогии в движениях, которые ранее возникли в других странах. Италия и Германия вернулись к своей сути, разочаровавшись в мифах, с помощью которых их пытались стерилизовать. Эти страны возвращаются к своей судьбе, мы хотим сделать то же самое, но самобытность, к которой мы стремимся, будет нашей, а не немецкой или итальянской, поэтому, повторяя то, что сделали итальянцы и немцы, мы станем в большей степени испанцами, чем были когда-либо».

«Мы хотим вернуть Испании оптимизм, веру в себя, указать чёткую и энергичную линию общей жизни. Поэтому наше объединение — не партия, это войско; поэтому мы здесь не для того, чтобы пролезть в депутаты, статс-секретари или министры, а для того, чтобы каждый на своём посту выполнял ту миссию, которая ему поручена».

«Мы все родимся в какой-то семье. Мы все живём в каком-то муниципальном округе. Мы все работаем в каком-то учреждении или на каком-то предприятии. Но никто не родился и не живёт в политической партии. Политическая партия — это искусственное образование, которое объединяет нас с людьми из других муниципальных округов или людьми других профессий, с которыми у нас нет ничего общего, и разделяет нас с нашими соседями и сотрудниками, с которыми мы живём вместе. Истинное государство, каким его хочет видеть Испанская Фаланга, не будет опираться на порочную систему политических партий и породивший их парламент. Оно будет опираться на подлинные, важные реалии: семью, муниципальный округ, корпорацию или профсоюз. Таким образом, новое государство должно признать нерушимость семьи как ячейки общества. Автономию муниципальных округов как территориальных единиц и профсоюзы и корпорации как подлинные основы общей организации государства».

В 1934 году Испанская Фаланга объединяется с Х.О.Н.С., Ледесме Рамосу выписан членский билет №1, но истинным лидером нового движения фактически является Хосе Антонио, что чуть позже было подтверждено официально. Он пишет статьи, ездит по стране, выступает на митингах, встречается с народом, раздает интервью… а Испания скатывается всё глубже и глубже в адскую коммунистическую пропасть. Несмотря на то, что Испанская республика формально даже не была коммунистической, там появляется страшная, чисто большевистская охранка — «чека». (Не аббревиатура из двух букв, потому что это не аббревируется по-испански, а так и писалось, в одно слово — «checa». Словечко понравилось.) Социалистическая Испания, как паровоз без тормозов, летит в коммунизм.

На самом деле, во все времена, во всех странах, у всех народов были грабежи, убийства, изнасилования и прочие мерзости. Но есть попадающий без промаха аргумент, доказывающий, что ничего страшнее коммунистического режима, видимо, просто никогда не было. НИКОГДА. НИГДЕ. Никакая гитлеровская Германия даже рядом не стояла. Давайте сравним то, что было у нас, в СССР (а мы были идеалом для испанских «красных»), с малосимпатичным тоталитарным гитлеровским режимом. Там и там убивали, там и там была охранка. В общем, довольно страшненькая охранка. И попадаться в охранку не надо было, правда? А вот на этом общее кончается.

Если вам не посчастливилось попасть в гестапо, что там из вас выбивали? Из вас выбивали ПРАВДУ — явки, пароли, подельников по преступлению. А если вы попадали в НКВД, из вас выбивали ЛОЖЬ — «подпиши, что я тебе приказал». И здесь все сравнения заканчиваются. Грабежи, убийства, изнасилования — вторичны. А это — ЭТО САМОЕ СТРАШНОЕ.

Поэтому, только соприкоснувшись с этим адом, испанские патриоты прекрасно понимали, куда всё идёт. Ещё в сентябре 1934 года Хосе Антонио написал письмо генералу Франко (именно в нём угадав будущего спасителя отечества): «…Победа социалистов равнозначна иностранному вторжению, не только потому что сущность марксизма от начала и до конца противоречит вечному духу Испании. Не только потому что идея Родины презирается при социалистическом строе, но потому что социалисты самым конкретным образом получают инструкции от Интернационала. Любая нация, попавшая под власть социализма, низводится на уровень колонии или протектората. <…> Из-за этих мрачных перспектив, из-за хаотической, унизительной, абсурдной ситуации, когда Испания утратила всякое понятие об исторической судьбе и все мечты о выполнении своей миссии, я вынужден обратиться к Вам с этим длинным письмом. Несомненно, Вы найдёте в нём темы для размышлений…»

В грозные дни 1936 года Хосе Антонио, уже находясь в мадридской тюрьме, пишет обращение ко всем военным: «…Вы слышали на улицах не только крики «Да здравствует Россия!» и «Россия — да, Испания — нет!», но и чудовищно бесстыдный лозунг «Смерть Испании!» (За такие крики ещё не наказан никто, зато за крики «Да здравствует Испания» или «Воспрянь, Испания!» уже брошены в тюрьмы сотни людей). Суть движения — радикально антииспанская. Бесчестие, поощрение коллективной проституции рабочей молодёжи во время праздников на лоне природы, на которых творятся всякие бесстыдства. Подрыв семьи, заменённой свободной любовью, общественными столовыми, облегчением разводов и абортов (вы ещё не слышали, как испанские девушки кричали в эти дни: «Дети — да, мужья — нет!»?). Отрицание чести, которой всегда определялись дела испанцев, даже в низших слоях. Сегодня в Испании царит подлость, людей убивают трусливо, набрасываясь сотней на одного. Восхваляются предательства и доносы.

Разве это Испания? Разве это испанский народ? Мы живём словно в каком-то кошмаре, старый испанский народ (выдержанный, мужественный, великодушный) словно подменили фанатичным, дегенеративным плебсом, находящимся под наркотическим влиянием коммунистической пропаганды. <…> Ваше оружие должно вступить в дело, чтобы спасти фундаментальные ценности, нарушив дисциплину, ставшую призрачной. И так было всегда: последнее слово оставалось за оружием. В последний момент — как сказал Шпенглер — всегда находится отряд солдат, который спасёт цивилизацию. Самым печальным в новейшей истории русской армии был тот день, когда её офицеры, нацепив красные банты, предложили свои услуги революционным властям. Вскоре после этого к каждому офицеру был приставлен коммунистами «политический комиссар», а ещё позже многие из них были расстреляны. Вследствие этой капитуляции русских военных Россия перестала быть частью европейской цивилизации. Хотите ли вы такой же судьбы для Испании?

Без вашей силы, солдаты, нам будет титанически трудно победить в борьбе. С помощью вашей силы мы одержим решительную победу над врагом. Подумайте о вашей страшной ответственности. То, что произойдёт с Испанией, зависит от вас. Формируйте уже сегодня самый крепкий союз, не дожидаясь, пока в него войдут колеблющиеся. Поклянитесь вашей честью, что вы отзовётесь на сигнал к бою, который прозвучит уже скоро. И повторите слова старой клятвы: «Да вознаградит нас Бог, если мы это сделаем, и пусть он спросит с нас, если мы этого не сделаем». Воспрянь, Испания!»

Этот текст написан Хосе Антонио 4 марта 1936 года. А 17 июля радиостанция в Сеуте (испанская крепость напротив Гибралтара) передала кодовую фразу, ставшую известной на весь мир: «Над всей Испанией безоблачное небо». Правые военные подняли мятеж против левого революционного правительства.

…На суде (его судил т. н. «народный суд» маленького провинциального городка Аликанте, куда Примо де Ривера был этапирован из Мадрида) Хосе Антонио отказался от защитника, сказав, что он достаточно образован, чтобы самостоятельно защищать себя перед республиканским судом (по образованию Примо де Ривера был адвокат). Он сказал это не из гордыни, и даже не из обречённости, а потому что «…если я соглашусь на услуги адвоката, то вы потом его расстреляете, а не хочу быть виновным в смерти даже одного честного человека».

Тем временем события разворачивались молниеносно. Восставшие призвали народ к неподчинению правительству, предложив поддержать армию, которая выступила в защиту единства и возрождения великой Испании. Костяк отрядов, выступивших в поддержку мятежных военных, составили именно фалангисты — работа, проделанная Хосе Антонио в эти три года, не прошла даром. А после гибели 20 июля в авиакатастрофе лидера мятежных националистов, генерала Хосе Санхурхо, 29 сентября вождём восставших был избран молодой генерал Франсиско Франко — именно вождём, ибо вместе с присвоением чина «генералиссимус» ему был дарован титул «каудильо» (caudillo) — тот самый генерал, которому 2 года назад Примо де Ривера написал своё послание.

…А сам Хосе Антонио, пленённый красной сволочью, 20 ноября 1936 года с гордо поднятой головой пошёл на расстрел. В больших умных глазах не было ни страха, ни отчаяния — ничего, кроме презрения к врагам. Блестящий аристократ и интеллектуал, он погиб в самом расцвете творческих и жизненных сил, в 33 года, но его лозунг прогремел на всю страну и остался у франкистов, и с ним они победили красных и спасли Испанию: «¡Arriba España!» — «Воспрянь, Испания!» Невозмутимо пойдя на расстрел, он всё равно победил, ибо подохла революция в Испании! Может быть, нам тоже пора провозгласить «Арриба!»?!

Источник: http://nolxxx.livejournal.com/248070.html