Об отношении ЦРУ к НТС в 1980-е годы

Объяснения к записке о проблемах внешних отношений НТС

Об отношении американской администрации к НТС я узнал из разговора с г. Глассом и главой американской миссии в Берлине г. Корнблюмом, который я вёл в марте этого года. По последо­вавшему после разговора заявлению г. Корнблюма, работникам американской администрации нельзя поддерживать контакт с людьми, имеющими контакт с НТС. После этого мои контакты с представителями США оборвались. В связи с этим хочу указать на то, что американская армия прекратила посылку солдат на летние курсы в Рюссельсхайме из-за недоверия к НТС и руководству курсов.

Об отношении ЦРУ к НТС я узнал прямо от работника ЦРУ, имя которого назвать не могу. Могу добавить, что немецкая контрразведка (Staatsschutz) относится к НТС (пока ещё) положительно.

О запрете сотрудничества работников «Немецкой волны» с людьми из круга НТС я узнал из попытки моего друга, работающего на «Волне», сделать передачу с писателями, сотрудничающими в «Посеве». Об отношении к НТС западной прессы и организации я знаю из личного опыта, с этими проблемами я сталкиваюсь постоянно.

Таким образом, критика внешней работы НТС основывается не на теоретических предпосылках, а на фактах, которые очень легко проверить.

Хочу добавить, что считаю положение действительно крайне серьёзным и не понимаю, почему руководство даже и не стремится к исправлению ошибок.

ПРОБЛЕМЫ ВНЕШНИХ СНОШЕНИЙ НТС

НТС всё более оказывается в изоляции. Вводят союз в изоля­цию три силы:

1. КГБ (причины понятны)

2. ЦРУ. ЦРУ заинтересовано в ослаблении сою­за как политической силы, для использования в своих интере­сах подпольного сектора Союза. С этой целью ЦРУ поддерживает слухи, что в руководстве НТС находятся агенты КГБ.

3. Многие диссиденты. В деятельности диссидентов против НТС есть много причин:

а. Конкуренция. Это сказывается прежде всего внутри страны (прежде всего в Москве). Еврейская опозиция имеет наилучшие отношения с американскими дипломатами. Многие деятели еврейского движения часто тендируют к утверж­дению, что движение сопротивления исходит в основном от евреев. Как я установил из разговора с господином Г. Глассом, руководившим в течение двух лет отделом прав человека в Москве, в посольстве США, американская администрация во многом разделяет мнение еврейской и диссидентскои опозиции, выступающей против НТС , как экстремистской группировки.
Мнению против Союза способствуют слухи о террористических акциях, приписываемых НТС. Часть этих слухов пускает КГБ, часть возникает естественно. Не знаю, верит ли администрация США этим слухам или нет, но она принимает эти слухи как доказательство того, что Союз является террористической, экстремисткой организацией, а не политическим движением.

б. Многих отпугивает понятие «солидаризм», т.к. поверхностному взгляду кажется, что «солидаризм» является антонимом «плюрализму» и таким образом является выражением фашизма. Надо сказать, что до тех пор, пока я не познакомился с идеологией Союза, я тоже относился критически к термину «солидаризм».

в. Многие боятся организованной силы, работающей нелегально.

Вывод:

В данный момент три силы объединились с целью изоля­ции НТС и превращению Союза из политической силы в маленькую подпольную группку. Это развитие идёт уже (судя по мнению Галанскова) с середины шестидесятых годов. Положение союза значительно серьёзней, чем это кажется привыкшему к подполью руководству: объединение врагов (КГБ), принципиальных союзников (ЦРУ), и друзей по борьбе (диссидентов) приносит со временем свои плоды. Это видно не только из безрезультатных попыток наладить внешние сношения, но и из уменьшающегося числа членов Союза. Чтобы не дать превратить Союз в маленькую экстремистскую группу, необходимо неотложное решение об усилении внешней работы Союза.

Из того, что я перечислил, ясны слабые стороны Союза: это прежде всего отсутствие признанной в свободном мире партийной надстройки. Для выхода из сгущающейся поли­тической изоляции эта надстройка становится всё более необходимой. Следует учиться из опыта противника: в начале своей истории большевики имели надстройку, маскирующую революционное ядро и цели организации. Думаю, лучшим выходом было бы следующее: создание на основе сектора внешних сношений пар­тийной надстройки. Эта надстройка должна вписываться в поли­тическую и социальную структуру Запада. Работники этого сектора должны входить в разные организации и партии для влияния на них изнутри. Задачи: добиваться симпатии и поддержки западной прессы, сотрудничества с различными организациями и партиями, маскировка революционной работы. Мы должны отдавать себе отчёт в том, что Запад не заинтересован в ликвидации диктатуры и в освобождении России. Запад заинтересован в экономически слабой и зависимой России, отсюда интерес в ослаблении режима, а не борьба с ним. Из этого ясно, что с одной стороны Запад заинтересован в деятельности Союза, с другой ‒ безкомпромиссность НТС режет глаза и мешает принципу сосуществования систем.

Как я убедился из опыта, двери государственных учреждений, партий, радиостанций, газет (например, запрет работникам «Немецкой волны» брать интервью у членов Союза или симпатизантов, как и другие виды сотрудничества) для НТС закрыты.

Причиной этого одиночества Союза является выпячивание наружу его революционного характера. Зачем? Зачем раскрывать карты, если это приносит вред? Уже сама цель ‒ конкретная борь­ба с диктатурой заставляет западные организации к дистанциро­ванию от НТС.

Для достижения:

1.симпатий западной прессы и общественности,

2.сотрудничества западных партий и организаций

‒ необходимо:

Создание на основе сектора внешних сношений оболочки центра, центр же будет продолжать работу, но по возможности не разг­лашая истинного характера работы. Оболочка должна представлять­ся вовне как политическая организация христианского склада, не носящая революционного характера. Критику советской системы ограничить борьбой за права человека без революционных лозунгов. Идеологию такой христианской партии уже подготовили Левицкий и Редлих. Начинать сначала незачем. Члены этой христианской группы должны наладить самые дружественные отношения с христианскими партиями Запада. Через христианские партии открывается возможность сотрудничества с «Европейским союзом» (интернационал христианских и консервативных партии Европы). Через «Европейский союз» открывается путь к Европейскому парламенту.

Одновременно с этим постепенно найти ходы в партийную прессу христианских партий. Всё это придаст НТС не только больше политической и, вероятно, материальной уверенности, но сделает ему хорошую рекламу не только за пределами страны.

Но, как сказано выше, выходу из изоляции мешает выпячивание революционности, потерявшее всякий смысл с оконча­нием времен Холодной воины. Нужно подготовить новые брошюры, представляющие Союз в другом свете, чем теперешние. Нужно сузить доступ к информации о подпольном характере работы Союза: например, брошюры «НТС» выдавать только самым близким проверенным друзьям Союза.

Мысли Галанскова [1939‒1972, на фото: московский член НТС, умер в заключении. ‒ МВН] об НТС я прочитал во время работы над этой запиской и с удивлением убедился, что критика и предложения Галанскова, изложенные двадцать лет назад, удивительно совпа­дают с тем, что пишу я. Значит, речь идёт о старой болезни !

Думаю, нельзя не согласиться с Галансковым, когда он пишет о том, что будущее организации зависит от её умения накопить моральный потенциал. Он указывает пути накопления этого потенциала в стране. Но ведь методы накопления морально­го потенциала зависят от отношений с западными деятелями, партиями, организациями. Значит, начинать надо с сука, на котором сидишь! Союз же продолжает идти по давно раскатаной колее, с удивительным спокойствием наблюдая, как его медленно, но уверенно изолируют.

Итог:

Время принять необходимые меры есть, но его остаётся всё меньше. Если не принять указанных мер, Союз потеряет всякое политическое значение.

К концу мне хотелось бы добавить пару слов об «изме».

В своё время «солидар-изм» играл роль «анти-изма». В наше время люди вообще мало доверяют «измам». В другой раз имеет больше смысла говорить о солидарности, соборности, братстве, чем о солидаризме. Смысла учения эта замена слов не меняет, зато делает мысль более доступной чем очередной изм.

+ + +

Комментарий М.В. Назарова, 19.9.2024.

Этот документ я обнаружил в своем эмигрантском архиве, пытаясь спасти в нем (высушить) хотя бы малую часть бумаг и изданий после катастрофического июньского наводнения этого года, затопившего подвал нашего дома.

Судя по обращению ко мне по имени и на «ты», мы с автором документа были лично знакомы по упоминаемым им молодежным семинарам НТС, но не помню его, и его имя (скорее псевдоним) мне установить не удалось. Судя по его содержанию, возможно, это друг НТС из иностранцев, из дружественных христианских организаций или профессионально связанный с общественно-политической (советологической?) сферой и хорошо владеющий русским языком (мелкие орфографические погрешности я исправил).

Время написания этой «Записки» (она без даты) – судя по словам об «оконча­нии времен Холодной войны» – примерно годы горбачевской «перестройки» (под «Евросоюзом» в кавычках автор, конечно, имеет в виду тогдашнее ЕЭС). В те годы, действительно, американцы стали хуже относиться к НТС, но, по-моему, не из-за «революционности». Вадим судит об этом по пропагандным брошюрам предыдущих лет, тогда в НТС оставалась «революционная» инерция 1950-х годов по созданию в СССР «подпольной армии освобождения», что я застал и во второй половине 1970-х (включая упоминаемые «брошюры НТС» о подпольной работе), когда стал работать в «Посеве». Создание такого «революционного подполья» я считал утопичным, вредящим облику НТС в СССР, и много боролся против этого «барабанного боя» (видимо, поэтому Вадим обратился ко мне с письмом), считая необходимым вместо этой «отстройки подполья» поддерживать русское национально-патриотическое движение (т.н. «Русскую партию»). За это я заслужил от упоминаемой Вадимом еврейско-диссидентской «третьей эмиграции» целую кампанию клеветы как засланный «советский агент-черносотенец». В основном эту проблему я описал в первом томе «Миссии русской эмиграции»: глава 14. НТС и правозащитное движение и в соответствующих главах своих воспоминаний о работе в НТС (гл. 9 и далее). (М.б. отсканирую и опубликую свои письма руководству об этой «революционной» инерции.)

Отношения НТС с американскими спецслужбами ухудшились в годы «перестройки» по другой причине: НТС стал им не нужен в пропагандной войне на территории СССР, к тому же уменьшилось совпадение интересов относительно методов и целей борьбы против коммунистического режима, так как США стали разборчивее и сделали ставку прежде всего на западническую часть номенклатуры КПСС, на либералов-западников в советских «перестроечных» СМИ и на близких им диссидентов-евреев в СССР и в зарубежье (что наглядно отразилось на русофобской политике Радио «Свобода»), а не на широкий спектр антикоммунистической эмиграции, как ранее, включавший и русские национально-патриотические силы, которым освобождение от коммунизма нужно было не «любой ценой». Коммунистический режим сокрушился под тяжестью собственной накопившейся лжи (разумеется, при помощи США «прорабам перестройки»), а не усилиями русской национальной антикоммунистической эмиграции и ее единомышленников, которая как раз стремилась предотвратить крушение вместе с режимом и России, но силы были неравны…

Ранее «революционность» НТС американцам никак не мешала, хотя в своих радиопередачах на СССР, даже на Радио «Свобода», предоставлять трибуну пропаганде НТС запрещалось. По описанию сотрудничества НТС с ЦРУ Е.Р. Романовым, долголетним главой Союза, в беседе со мной в 1991 году, для пропагандных целей США была пригодна общая антисоветская деятельность эмиграции, которую они финансировали в весьма скромных пределах. В отношении НТС в 1970-е годы это выражалось в издании литературы для засылки в СССР, в финансировании кадровой системы НТС (около 50-70 человек в 1960–1970-е гг.) и ее ядра – «Закрытого сектора» НТС, который находился на строго конспиративном положении. На это, по примерным оценкам, американцы давали не менее 100 тысяч германских марок в месяц, из которых выделялись зарплаты штатным сотрудникам на уровне прожиточного минимума (таково было аскетическое правило в «Системе» НТС, и всем им, особенно семейным с детьми, приходилось подрабатывать).

В основном эти весьма скромные средства предназначались в работе «Закрытого сектора» на поездки иностранных друзей НТС из молодежных христианских организаций в СССР под видом туристов: эти т.н. «орлы» провозили «контактам» в СССР книги, материальную помощь и вывозили рукописи. Ежегодно к концу 1960-х гг. удавалось более 40 поездок. «Орлы» вывезли из СССР тысячи самиздатских материалов, публицистических и литературных произведений, запрещенных в СССР и опубликованных в «посевских» изданиях, тем самым давших жизнь важному пласту русской неподцензурной литературы (от Солженицына до Солоухина). Русской культуре и русскому сопротивлению это, несомненно, принесло пользы больше, чем американской разведке. И вообще ЦРУ – это не просто разведслужба, это и инструмент информационной войны, к которой и привлекалась русская эмиграция.

И вот с окончанием Холодной войны общность целей дала трещину. Упоминаемый Вадимом запрет американским военнослужащим посещать энтээсовские курсы русского языка для студентов-иностранцев (а в ФРГ были и филиалы американских вузов для военнослужащих) объяснялся тем, что один из курсантов стал перечить своему военному начальству, требуя отличать историческую христианскую Россию от СССР. Сходные трудности возникли позже (в 1991 г.) у эмигранта Е. Вертлиба, преподавателя американского военного института в Гармиш-Партенкирхене – когда коллеги из «третьей эмиграции» обвинили его в «русском шовинизме» и «антисемитизме».

Таким образом, в последние годы «перестройки» американцы совсем прекратили финансирование деятельности НТС.