Святитель, писавший по-ангельски. Филарет Московский

Близок последний труд жизни: плаванье злое кончаю

И уже вижу вдали козни горького зла:

Тартар ярящийся, пламень огня, глубину вечной ночи,

Скрытое ныне во тьме, явное там в срамоте.

Но, Блаженне, помилуй, и, хотя поздно мне, даруй

Жизни останок моей добрый по воле Твоей.

Много страдал я, о Боже Царю, и дух мой страшится

Тяжких судных весов, не низвели бы меня.

Жребий мой понесу на себе, преселяясь отсюда,

Жертвой себя предая скорбям, снедающим дух.

Вам же, грядущие, вот заветное слово: нет пользы

Жизнь земную любить. Жизнь разрешается в прах.

Это переложение на русский «Песни увещевательной» святителя Григория Богослова митрополит Филарет Московский написал за год до своей кончины. С юности он имел склонность к стихосложению, но пренебрегал ею, получив от Бога дары бОльшие. Впрочем, бывали и исключения. Когда архипастырь прочел отчаянные строки молодого Пушкина «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?», то тотчас написал ответ, восскорбев о таком духовном настрое гения русской поэзии:

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога нам дана,

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью

Зло из тёмных бездн воззвал,

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал.

Вспомнись мне, забвенный мною!

Просияй сквозь сумрак дум, —

И созиждется Тобою

Сердце чисто, светел ум.

Прочитав этот ответ-вразумление, Пушкин был настолько поражен, что написал совсем иное стихотворение, ставшее образцом его религиозной лирики:

В часы забав иль праздной скуки,

Бывало, лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал,

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты,

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа палима

Отвергла мрак земных сует,

И внемлет арфе серафима

В священном ужасе поэт.

Так подействовал великий дар вразумления, явившийся в Святителе ещё в юности, на мятущуюся душу поэта, в ту пору преодолевавшего заблуждения молодых лет и не без труда возвращавшегося на путь к Богу. Семя пало на благодатную почву…

«Видел я трех царей…» — это Пушкин. Владыка Филарет, родившийся в 1783 г., видел царей пятерых. Точнее, четырех царей и одну царицу – Екатерину. Его отец был диаконом кафедрального собора в Коломне. Оба родителя происходили из старинных священнических родов. Т.ч. стезя Васи Дроздова была предопределена от рождения. В 9 лет он поступил в Коломенскую семинарию, а вскоре был направлен в лаврскую школу в обители преподобного Сергия. Отрок изумлял преподавателей своими исключительными способностями к учению и ещё более редким даром слова. Эти «умственные» дары при том не отнимали и иных – живой и предметной любви к людям. В 20 лет Василий был назначен старшим над семинарской больницей, где самоотверженно ухаживал за больными. Тогда же юноше было доверено проповедование в Трапезной церкви преподобного Сергия. А 4 года спустя он «вырос» уже до лаврского проповедника и… учителя поэзии.

«Я пишу по-человечески, а он пишет по-ангельски», — говорил о вдохновенном послушнике митрополит Московский Платон (Левшин).

Кому же ещё мог доверить написание своего манифеста о переходе прав на российский престол «наш ангел» Александр Первый, как не писавшему по-ангельски архипастырю (к тому времени Василий Дроздов уже давно принял постриг с именем Филарета и успел принять митрополичий сан). Владыка Филарет был одним из четверых людей, знавших о существовании манифеста. Николай Первый после коронации возвел его в митрополиты Московские, а пятый на долгом веку Святителя Государь, Александр Второй поручил ему составить не менее важный манифест — об отмене крепостного права. Поручил, несмотря на то, что владыка сомневался в своевременности данного акта.

Митрополит Филарет был человеком выдающийся учености. Он в совершенстве знал немецкий, французский, греческий, латинский языки и иврит. Обладая способностью скорочтения, он буквально «глотал» книги на всех доступных ему языках. Древние и своевременные философы, западные теологов и религиоведы, литература, эстетика – круг его интересов был необъятен. Владыка, многие годы отдавший преподаванию, считал, что не имеет права преподавать то, что не было преподано ему самому. И от того стремился всемерно повышать свою эрудицию, дабы его пестуемые не остались без направления из-за «невежества» преподавателя в каких-то вопросах.

За время преподавания в Петербургской академии Святитель успел подготовить авторские лекционные материалы по полному курсу богословских наук (догматическое богословие, патрология, гомилетика, каноническое право и т.д.). Работал он по 18 часов в сутки.

В 1827 г. Дерптский университет возвел в степень почётных докторов философии двум русских митрополитов — Филарета (Дроздова) и Евгения (Болховитинова).

Параллельно владыка неустанно работал над донесением до народа Слова Божия и основ Православного вероучения. В 1816 г. он опубликовал «Записки, руководствующие к основательному разумению Книги Бытия, заключающие в себе и перевод сей книги на русский язык». Это был один из первых опытов толкования Писания в России, на методу которого в дальнейшем стали опираться другие переводчики и комментаторы библейских книг.

В 1823 г. митрополит Филарет издал одну из ключевых книг русского Православия — — «Христианский Катехизис Православной Кафолической Восточной Греко-Российской Церкви». Эта книга шла нарасхват не только у русских читателей, изголодавшихся по познанию собственного вероучения, но была переведена на многие иностранные языки.

Одной из главных забот Святителя было издание полного перевода Священного Писания на русский язык. Отсутствие такового делало оное недоступным ни грамотному простонародью, ни офранцуженной знати. Когда Император Александр Благословенный выразил желание почитать Евангелие, ему дали французский перевод. Владыка Филарет был убежден, что переводчикам необходимо дать народу – от Царя до простолюдина – написанное точным, понятным и живым языком Писание, которое станет, наконец, основой не только религиозного просвещения, но и обретения утраченного в ходе европеизации единого, общенационального «христианского языка». Ревнители-ортодоксы идею Святителя резко приняли в штыки, и понадобились десятилетия, чтобы дело, начатое ещё в 20-е годы, получило ход лишь в старости митрополита – при Александре Втором. Владыка успел доказать верность заложенных им методов перевода, отобранных наиболее точных источников. Однако, вышла полная русская Библия лишь по его кончине — в 1876 году.

Удивительно, но московский Златоуст все свои бесчисленные проповеди читал исключительно по бумаге. Наместник Лавры архимандрит Антоний (Медведев) однажды спросил его:

— Отчего не беседуете вы с народом в храме без приготовления? И в обыкновенном вашем разговоре каждое ваше слово хоть в книгу пиши!

— Смелости не достает, — скромно ответил владыка.

Его часто упрекали в чрезмерной учености его проповедей для простого народа, но народ, по-видимому, того не замечал, глубоко почитая своего пастыря. Особенно это почитание укрепилось во время эпидемии холеры, когда архипастырь, не боясь морового поветрия, но вверяя себя воле Божией, распорядился совершать крестные ходы с молебным пением и вместе с братией Чудова монастыря коленопреклоненно возносил молитвы под открытым небом о прекращении попущенного бедствия.

Владыка был также неустанным храмостроителем. Им были возведены десятки церквей и несколько монастырей и скитов: Борисоглебский Аносин женский монастырь, Троице-Одигитриева Зосимова женская пустынь, Ново-Алексеевский женский монастырь, Спасо-Бородинский женский монастырь, Спасо-Преображенский Гуслицкий мужской монастырь, Спасо-Влахернский женский монастырь, Гефсиманский и Черниговский скиты, скит Параклит, а также Боголюбская мужская киновия Троице-Сергиевой лавры. Последними монастырями, возведенными по ходатайству владыки перед Государем, стали две единоверческие обители — Всехсвятский женский и Никольский мужской монастыри. Митрополит Филарет всемерно стремился вернуть в лоно Церкви сущих в расколе с ней. В результате его стараний на условиях единоверия воссоединились с нею епископы Белокриницкого согласия.

Не пропали даром и усилия по возвращению униатов, в состав комиссии по делам которых входил владыка.

В 60-е митрополит Московский выступил арбитром в «Дивеевском деле», когда при выборах новой игуменьи монашеская община раскололась надвое. Святитель примирил враждующих и внес немалый вклад в будущее прославление почитаемого в народе старца Серафима, способствуя публикации материалов о его подвигах и чудесах.

Чудеса творил и сам митрополит Филарет. Известны были случаи исцеления болящих по его молитвам. А однажды произошел и вовсе удивительный случай. Некий крестьянин по пути в Москву заблудился в лютовавшей метели и уже почти замерз и начал в отчаянии молиться о прощении грехов и спасении, когда увидел хрупкого старца, явившегося из темноты бури.

— Что ты так упал духом, встань, я доведу тебя до селения, — сказал старец и, взяв мужика за руку, довел до ближайшей деревни.

— Оставайся, Господь с тобою, теперь ты вне опасности, — сказал, прощаясь.

Мужик пал на колени, прося сказать, за кого ему молиться.

— Молись за Филарета Московского, — ответил спаситель и словно растворился в воздухе.

Долго потом искал крестьянин светлого старца по всем монастырям Москвы и окрестностям, пока один добрый человек не надоумил его, что спас его московский митрополит, а найти его теперь можно в Лавре. Мужик поспешил к Троице и как раз вовремя. Владыка только-только подъехал к обители и выходил из экипажа. Крестьянин сразу узнал его и пал на колени с криком:

— Вот мой избавитель!

Святитель же велел ему молчать и увел в свои покои. Выслушав рассказ мужика, он лишь смиренно покачал головой:

— Не приписывай этого мне, но молись преподобному Сергию – это он тебя сохранил.

Самому митрополиту временами даровались откровения во снах. Однажды ему стали являться души умерших без покаяния людей, умоляя вернуть им их молитвенника. Последним оказался уволенный за пьянство священник. Вызвав его к себе, владыка спросил, как он молится за усопших. Заштатный пастырь ответил, что имеет огромную жалость к погибающим и всегда со слезами молится об их прощении. Святитель взял с молитвенника обет более не пить и отменил прещение. Пить последний действительно бросил.

Дату своей кончины владыка Филарет также узнал во сне. Ему явился собственный отец и наказал беречь 19 число. С того времени Святитель причащался 19 числа каждого месяца. За месяц до кончины, 19 октября он последний раз посетил особенно любимый им Гефсиманский скит и, простившись с ним, вернулся в Москву. В последующие дни старец-митрополит старался никому не отказывать в приеме, предупреждая, чтобы все, у кого есть нужда в нем, приходили до 19 ноября. В этот день московского Златоуста не стало.

Среди тонких снов Святителя был один, о котором сам он оставил лишь пять слов: «Рим, Троя, Египет, Россия, Библия». Эти странные на первый взгляд слова растолковал другой великий святой, современник митрополита Филарета, старец Амвросий Оптинский. В пяти словах выражена была история мира с церковной точки зрения: Рим с первоверховными апостолами Петром и Павлом; Малая Азия (Троя) с семью малоазийскими церквами Иоанна Богослова и Константинополем Андрея Первозванного; Египет с отцами-пустынниками… И, вот, наконец – Россия с ее сонмом святых… Четыре страны – Христова Церковь. И иной, пятой, уже не будет, и завершится история на Отечестве нашем. «Если и в России ради презрения Заповедей Божиих и ради ослабления правил и постановлений Православной Церкви, и ради других причин оскудеет благочестие, тогда уже неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в конце Библии, то есть в Апокалипсисе святого Иоанна Богослова», — писал Преподобный Амвросий. Исполнение этого провидения двух великих русских святых происходит сегодня на наших глазах. Остановить предначертанное не в наших силах, но в наших – замедлять, ибо сроки конца, как известно не прописаны даже на небесных скрижалях, и зависят от нас, от того, как быстро мы позволим соблазнить нас и утянуть в бездну… И всем, готовым не противляться злу и подменять всепрощенчеством мужественное стояние в Истине, следует всегда помнить завет Святителя Филарета Московского: «Гнушайтесь убо врагами Божиими, поражайте врагов отечества, любите враги ваша».

Русская Стратегия