Уроки русского

Уроки русского

автор Михаил Тюренков

Год назад не стало последнего классика русской литературы Валентина Распутина. Но ни 14 марта, в день его памяти, ни сегодня, в день рождения писателя, об этом почти никто не вспомнил.

 

В нашем мире многое можно измерить. Пусть не в элементарной метрической системе, но даже самые глубокие человеческие чувства поддаются сравнению. Можно ли измерить русскость? Не уверен. Но если задуматься о том, кто в современном мире является ее символом (чуть не сказал «эталоном», однако вовремя осекся), то лично я первым вспоминаю Валентина Григорьевича Распутина.

Вспоминаю и поминаю. Ведь ровно год назад, вечером 14 марта, когда в родном для Распутина Иркутске уже наступил следующий день, день его рождения, Валентина Григорьевича не стало. Прощание было более чем скромным. На отпевание писателя, которое в храме Христа Спасителя совершил Патриарх Кирилл, собралось лишь около сотни человек. Из представителей государственной власти было только руководство Министерства культуры. Страна, выросшая на «Уроках французского» и «Прощании с Матерой», о своем последнем классике практически не вспомнила.

НЕУГОДНЫЙ ВОСПЕВАТЕЛЬ ДЕРЕВНИ

Нет, Валентин Распутин при жизни не был одиночкой и «непризнанным гением». Писателю было всего 32, когда экранизировали его юношеский рассказ «Рудольфио«: он стал дипломной работой Динары Асановой на Ленфильме. Позднее на широкий экран вышли еще несколько произведений Валентина Григорьевича. Сам Распутин не оставался в стороне и от государственных наград: Герой Социалистического Труда, лауреат двух Государственных премий СССР и Госпремии России, Правительственной премии… Но создается впечатление, что легче было вручить награду, чем прислушаться к той боли, которую автор озвучивает в своих прозаических и публицистических произведениях. К тем самым «урокам русского», которые нужны всем нам, но в первую очередь российскому руководству.

За будущее России Распутин бился не только на поле словесности. Это он в начале 1980-х возглавил группу советских писателей, в основном, как их обвиняли критики, «погрязших в консерватизме певцов деревни», которые дали начало мощному общественному движению, в итоге предотвратившему авантюрный проект поворота великих сибирских рек. Валентин Распутин, Сергей Залыгин, Василий Белов, Виктор Астафьев, к которым присоединились и здравомыслящие ученые, добились открытой дискуссии с авторами проекта на специальной конференции под эгидой Сельхозотдела ЦК КПСС. В конце-концов сибирские реки оставили в покое, но власть навсегда вычеркнула Распутина из числа «своих» или хотя бы «попутчиков».

Да, ни для кого не секрет, что начиная с времен «перестройки» и сам Валентин Григорьевич власть предержащих, мягко говоря, не жаловал. Он прекрасно видел, что в кремлевские кабинеты постепенно проникают те, у кого словосочетание «писатель-деревенщик» вызывает как минимум презрительную усмешку, а слово «русский» — внутреннее содрогание. Еще относительно молодой Валентин Григорьевич тогда активно включился в политическую борьбу — в надежде, что еще можно если не спасти патриархальную русскую деревню, то хотя бы остановить запущенный маховик либеральных реформ, в которых четко вычленял их основу — русофобию.

«РУССКИЕ ВНЕ ЗАКОНА»

Так, на I Съезде народных депутатов СССР именно Валентин Распутин впервые в советской истории публично озвучил крылатую фразу Петра Столыпина, бросив в лицо «перестройщикам»: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия». А затем стал и одним из авторов знаменитого «Письма семидесяти четырех», важнейшего предостережения патриотических литераторов 1990 года. Предостережения, к которому не прислушались ни в Кремле, ни на Старой площади, и в итоге пожали «крупнейшую геополитическую катастрофу века». Слова этого письма тогда многим казались плакатными, куда мене изящными, нежели выступления либеральных могильщиков нашей страны, перекрасившихся вчерашних партноменклатурщиков:

«В последние годы под знаменами объявленной «демократизации», строительства «правового государства», под лозунгами борьбы с «фашизмом и расизмом» в нашей стране разнуздались силы общественной дестабилизации, на передний край идеологической перестройки выдвинулись преемники откровенного расизма. Их прибежище — многомиллионные по тиражам периодические издания, теле- и радиоканалы, вещающие на всю страну. Происходит беспримерная во всей истории человечества массированная травля, шельмование и преследование представителей коренного населения страны, по существу объявляемого «вне закона» с точки зрения того мифического «правового государства», в котором, похоже, не будет места ни русскому, ни другим коренным народам России»
.

СЛАВА БОГУ, ЕЩЕ ОСТАЮТСЯ РУССКИЕ ЛЮДИ

Но, казалось бы, когда «лихие 90-е» оказались позади, Валентин Григорьевич вполне мог стать если не министром культуры, то, как минимум, советником новых властей. Тогда, в начале «нулевых», у него еще были силы переломить ситуацию.

Распутин перед встречей с премьер-министром России Владимиром Путиным, 2009 год

Однако, несмотря на очевидные политические изменения, вершителями судеб в культурной сфере по-прежнему оставались перестроечные и постперестроечные экспериментаторы. Разумеется, это вызывало протест у Распутина. Однако этот протест остался не услышанным, поскольку выплескивался лишь на страницы малотиражных патриотических изданий:

«Когда в конце 1999-го для будущего президента отворились двери во власть, взамен у него были потребованы определенные обязательства сбережения — разумеется, не народа, а олигархической верхушки, устроившей нам занимательную жизнь. Наверняка названы были и имена неприкасаемых: в первую очередь это, конечно, «семья», а также Чубайс, Абрамович…»

Конечно, в этих словах было немало обиды. Не личной, повторюсь, писатель периодически получал «знаки внимания» со стороны властей. Но обиды за то, что его «уроки русского» оказались нужны лишь узкой группе единомышленников. Вокруг же все продолжали усваивать «уроки американского». Пусть подспудно, порой даже критикуя саму Америку, но неизменно погружаясь в ту атомизированную модель социальных отношений, где «человек человеку волк», и сегодня по-прежнему все решают западные критерии «эффективности».

Мне лишь дважды довелось беседовать с Валентином Григорьевичем. Последний раз в 2012 году — в преддверии 80-летнего юбилея его старшего друга и учителя — вскоре ушедшего из жизни Василия Белова. И тогда Распутин произнес очень глубокие и трогательные слова, завершение которых сегодня можно повторить о нем самом:

«Слава Богу, что у нас все еще остаются такие люди, такие писатели, на которых можно чуть ли не молиться. Имя его в народной памяти останется навсегда. По крайней мере, до тех пор, пока будет жива наша русская литература».

Вечная память!

https://tsargrad.tv/articles/uroki-russkogo_5889